Константин Эдуардович Амур
Небесные огни. Часть первая

– Что предпринято по поиску беглецов? – спросил он представителя гестапо Карла Майера.

– В карстовый лабиринт Большой Совиной горы, где они исчезли, направлено несколько групп егерей. При спуске по обнаруженной подземной реке – предполагаемому пути бегства заключенных, одна из поисковых групп егерей пропала. В горах несколько дней идут проливные дожди, поднялся уровень воды в реках. Также проводиться интенсивное прочесывание окружающей объект «В1» местности силами подразделений СС и гестапо. Следы беглецов не обнаружены. Задействована агентура гестапо в населенных пунктах и городах в радиусе тридцати километров от подземного завода, – доложил оберштурмбаннфюрер Майер.

Группенфюрер мрачно его выслушал и вздохнул.

– Какова степень готовности сооружений по комплексу «Гигант»? – спросил он высокого, худого инженера Хольма, отвечавшего за техническую сторону проекта.

– Основные сооружения в целом готовы и приняты к производственному оснащению, – ответил Хольм.

– Фюрер придает комплексу «Гигант» и его продукции первостепенное значение, – сказал Каммлер, усаживаясь в кресло. – А если сюда прилетят армады американских бомбандировщиков по наводке сбежавших заключенных? Вспомните, что случилось с Пенемюнде⁶¹ и насколько это нас отбросило в плане реализации проектов.

17 августа 1943 года британские королевские военно-воздушные силы совершили налет на Пенемюнде, выведя его из строя на долгое время. Это привело к тому, что серийный выпуск ракет Фау-2 был задержан примерно на полгода.

– Мой группенфюрер, – произнес Эрих Ланге. – Беглецы ничего не знали о цели строительства.

– А им ничего и не надо знать! – раздраженно ответил Каммлер. – Достаточно сообщить союзникам или русским о создании грандиозного подземного комплекса в Совиных горах и показать его расположение на карте.

– «Гигант» гарантированно защищен от ударов с воздуха и его очень трудно взять приступом с земли, – твердо добавил инженер Хольм. – Это изначально учтено в проекте.

Наступила пауза.

– Какое расстояние от ближайшего туннеля до обнаруженной пещеры язычников, о которой мне доложил штандартенфюрер? – кивнул Каммлер на Ланге.

– Около километра, – доложил доктор Леопольд Мюллер, главный инженер специальных проектов «Организации Тодта». – Более точно могут ответить маркшейдеры⁶² после топопривязки и необходимых измерений под землей.

– Необходимо пробить к ней галерею, – подумав, сказал группенфюрер. – У нас нет времени на строительство отдельного объекта по этой теме, а предварительная оценка Лютцельбурга весьма обнадеживающая. Он собирается оборудовать в этой пещере, с моего согласия, лабораторию и малотоннажное фармацевтическое производство на правах отдельного объекта. Это может оказаться новым, очень перспективным направлением деятельности моего управления. Фюреру нужны здоровые солдаты, не знающие стрессов, депрессий и страха, способные действовать в любой обстановке.

Вечером следующего дня горный мастер, руководивший строительной бригадой Конрада Альтманна, надзиратель работ и начальник караула объекта «В1» комплекса «Гигант» по решению военно-полевого суда были расстреляны.

* * *

Нижне-Силезское княжество

Большая Совиная гора

хижина отшельников

июнь 1326 года

В одно промозглое, туманное утро в крепкую дверь хижины Гая заколотили сильные, мужские руки.

– Есть там кто? Откройте! – зычно прокричал чей-то хриплый голос.

Снаружи послышался храп и топот лошадей.

Герметик, накинув овчинную накидку, взял тяжелый посох и вышел наружу.

Перед хижиной, на ровной площадке, стояло четыре ратника в кольчугах с несколькими взмыленными лошадьми, поднявшихся по идущей по косогору снизу с долины тропе.

– Собирайся, лекарь, – сказал один из них, статный воин в добротных доспехах с металлическими пластинами на груди, – Я – Стани́слав, сотник князя Генриха⁶³. Его дочь заболела тяжко. Поедешь с нами.

Гай, молча одевшись потеплее, взял свою кожаную суму со снадобьями и меч, вскочил на свободного коня, кивнул оставшемуся Фридриху, и устремился по склону вниз вместе со всадниками Стани́слава.

Они скакали без остановки, давая небольшой передых коням шагом, боясь вконец загнать лошадей. К полудню подъехали по мощеной дороге к замку, возвышавшемуся над окружавшим его полем.

Когда сотник с людьми оказался у ворот, их окликнули со стены и впустили внутрь. Во внутреннем дворе наготове стояло с десяток ратников в полном боевом. Еще несколько воинов пристально осматривали окрестности со стен, держа луки в руках.

– К чему такая предосторожность? – спросил нахмурившись Стани́слав, слезая со своего коня и передавая поводья подбежавшему оруженосцу. – Что случилось?

– Взбунтовались наемники, – выступив вперед из группы ратников сказал еще один сотник по имени Радомир. – Говорят, что князь им заплатил не все сполна. Но я думаю, что это проделки братца князя Болеслава⁶⁴. Это он взбаламутил дружину Олафа Бьерклунда.

Нижняя Силезия издревна была заселена славянами, образовавших здесь княжество. С течением веков сюда шло, при содействии польских князей, проникновение жителей соседних германских земель, преимущественно ремесленников, крестьян, обладавших более современными технологиями производства товаров и землепользования. Со временем доля немецкоговорящих жителей Нижней Силезии стала преобладать. Этому способствовала германизация правящих семей этого княжества в результате браков с знатными немецкими родами и аристократией. На фоне онемечивания Нижней Силезии, входящей в Богемское королевство, постоянно происходили стычки и перемирия между отдельными польскими княжествами и даже родными братьями влиятельных славянских родов, правившими ими, из-за права на престол, земель, наследства погибших во взаимной, перманентной борьбе.

Пройдя вместе со Станиславом в донжон⁶⁵, на верхнем этаже которого находились покои дочери князя Кристины, Герметик поднялся с сотником по винтовой лестнице в помещение, где на ложе лежала под овчинным пледом девушка. Рядом хлопотала служанка.

– Что с ней? – спросил Гай.

– Жар, сильный кашель, – ответила прислуга. – Две недели уже.

Герметик потрогал горячий, с испариной, лоб спящей больной, послушал ее неровное, хриплое дыхание, посмотрел на заострившиеся черты лица и очень бледную кожу. Долго держал запястье, оценивая пульс.

Особого выбора не было.

Гай растворил в теплой воде снадобье из порошка грибов из пещеры, кое-каких трав и кореньев. Разбудив спящую, заставил ее выпить все через силу.

Оставалось ждать результата.

– Будешь пока жить в помещении под покоями госпожи, – сказал ему сотник. – Еду принесут. Там есть кровать, а отхожие места́ в стенах угловых башен на первом этаже.

Два дня Герметик находился при больной, давая ей пить снадобье, ненадолго отдыхая в отведенном ему помещении. Его сытно кормили, наливали вина. На третий день жар у дочери князя спал, она очнулась из забытья, стала разговаривать и попросила еды. Девушка была еще очень слаба, едва передвигаясь по покоям, обливаясь потом, но хворь отходила.

Утром следующего дня снаружи послышались крики. Несколько раз ударил набатный колокол на одной из сторожевых башен. В помещение под покоями дочери князя, где был Гай, вбежал встревоженный Станислав.

– Как она? – спросил он.

– Понемногу выздоравливает, – ответил лекарь. – Что происходит?

– Люди Бьерклунда пошли на приступ замка, – сообщил сотник. – Их много больше, чем нас, и они хорошие воины.

– Зачем им замок? – сказал Герметик. – Князь находиться в другом месте.

– Им нужна его дочь, – предположил Станислав. – И казна у князя. Они хотят захватить дочь и заставить князя делать то, что им нужно. Точно козни братца, больше некому.

– Чего он хочет?

– Сам править Нижней Силезией.

Сотник ушел на стены замка.

– Сколько у тебя людей? – спросил Станислав Радомира, возглавлявшего охрану цитадели.

– Меньше пятидесяти, – мрачно ответил тот, отдавая последние указания занявшим свои места на стенах ратникам. – Часть ушла на подмогу князю.

К замку приближались воины неприятеля.

С тяжелых повозок, подтащенных быками, несколько раз в сторону укреплений выстрелили осадные орудия, окутавшись плотными клубами дыма.

По верху зубцов стен ударили каменные ядра, раскалываясь и поражая обороняющихся. Послышались стоны боли, пару ратников убило наповал.

– У них бомбарды⁶⁶! – воскликнул Радомир. – И ратников много больше, чем было у Олафа. Это происки брата князя Болеслава, он привел своих людей!

К замку с криками устремились группы нападающих. Со стен в них полетели стрелы лучников, камни. На нескольких наемников сверху удачно вылили большой ко-тел с горящей смолой и они долго оглашали округу воплями, бегая и катаясь по земле от боли, пока не затихли навсегда. Воины неприятеля, подтащив несколько длинных лестниц, оперли их об стену и попытались взобраться наверх. Им в поддержку снизу летел град стрел-болтов из арбалетов, не давая защитникам замка высунуть головы из-за укрытия.

По мощеной дороге, идущей к воротам цитадели, до времени скрываемый за высокими деревянными щитами, устремился массивный таран с большой двухскатной крышей. Гремя по булыжникам дороги деревянными катками, его толкали ратники Олафа, скрывавшиеся от стрел и камней под навесом, подбадривая себя ритмичными криками. Приблизившись к окованным железом воротам замка, наемники стали раскачивать подвешенный на тяжелых цепях таран, сделанный из цельного ствола листвен-ницы, и наносить им мощные удары в ворота.

От линии наступающих в замок полетели глиняные сосуды с горящим маслом и нефтью, запущенные с помощью передвижных баллист⁶⁷.

В замке начался пожар. От внутренних построек потянуло удушливым дымом, появились языки пламени. Часть защитников была вынуждена бороться с огнем.

Раздался треск ломаемых плах ворот, не выдержавших натиска окованного железом торца тарана.

– Иди к воротам! – крикнул Радомиру Станислав, отталкивая шестом от стены вместе с другими ратниками замка, также находившимися на галерее, одну из осадных лестниц нападающих, с которой с воем вниз полетели несколько взбиравшихся наемников. – Сейчас они будут во дворе!

– Забирай дочь князя и уходи! – ответил ему Радомир, увлекая за собой несколько воинов и спускаясь со стен. – Долго нам не продержаться!

С другой осадной лестницы на галерею стены соскочил наемник и ударом боевого топора убил ратника князя. Подскочивший Станислав отбил новый выпад врага и зарубил его мечом, выпустив внутренности наружу. Придерживая вывалившиеся из живота кишки, наемник упал.

На галерее стены схватились в рукопашную, но силы были не равны. К нападав-шим прибывало с осадных лестниц подкрепление, а защищающихся оставалось мало. Многих из них уже убили, и они устилали плиты галереи своими телами.

Одна из половинок ворот замка была разбита и проникновению внутрь врага препятствовала большая телега, подпиравшая ворота, которую вовремя подкатили защитники.

Видя это, Станислав бросился в донжон, схватил дочь князя в охапку и понес ее вниз, под башню, где начинался подземный ход за пределы замка. Гай, прихватив свою кожаную суму и меч, и два ратника сотника едва поспевали за своим предводителем.

Спустившись в подземелье под башней, Станислав передал больную девушку одному из ратников. Разжег факел, взяв его со стены, и соорентировавшись, нажал на выступающий камень кладки. Затем, налегая плечом, с усилием отодвинул внутрь сегмент стены. В образовавшийся проем следом за сотником вошли остальные. Станислав повел всех по узкому, земляному туннелю, с торчащими из стен корнями деревьев, в пугающую темноту.

– Ингвар, Свен! Давайте все разом, навались! – проревел за воротами замка Олаф Бьерклунд, поторапливая своих воинов у тарана. Наемники изо всех сил качнули таран и врезали им в преграду, которая не выдержав такого могучего натиска, обрушилась внутрь, погребя под собой телегу с несколькими ратниками Радомира.

Ворвавшись в замок наемники бросились в рукопашную. Во внутреннем дворе, в дыму пожара, билось около полусотни воинов, спотыкаясь о трупы своих поверженных соратников. Слышался лязг сшибающейся стали, ругань, крики отчаяния.

Пахло потом, дерьмом и кровью.

– Во славу Одина! Отправим их в мир мертвых! – проревел Олаф, орудуя своим двуручным мечом направо и налево.

Ряды обороняющихся быстро таяли.

Толпа свирепых наемников, прорубаясь топорами к Радомиру, расшвыряла его ратников и убила сотника, проломив ему череп.

– Ищите девчонку! – крикнул Бьерклунд. – Она в донжоне. За нее мы получим хорошую награду!

Его воины устремились к центральной башне, возвышавшейся над замком.

Через некоторое время туннель, по которому шли беглецы из замка, закончился каменными ступенями, ведущими наверх. Поднявшись по ним и прислушавшись, Станислав отодвинул деревянную крышку и вывел всех в заросший чертополохом и жгучей крапивой овраг.

Вылезая из него сотник и остальные увидели на расстоянии нескольких полетов стрелы замок и дым пожарища, поднимавшийся к небу.

На стенах нападавшим еще оказывали сопротивление, но все быстро закончилось. Весь двор был завален трупами и залит кровью.

– Девчонки нигде нет, – сказал Харольд, вернувшись с воинами к Олафу спустя некоторое время. – И Стани́слава, отвечавшего за ее охрану, среди мертвых не видно. Служанка не знает, куда они делись.

Мрачный Бьерклунд, не говоря ни слова, вскочил на коня и выехал из замка.

Обозленные ускользнувшей добычей, люди Олафа стали спасать из огня съестные припасы и вино с пивом, вытаскивая бочки и корзины из горящего амбара. А когда перепились, то перебили всю прислугу, не пощадив никого.

Настороженно глядя по сторонам, ведя под руку Кристину, Станислав и остальные дошли по тропинке до ближайшей деревни. Там сотник забрал повозку с двумя лошадьми у старосты и стоя около нее призадумался.

– Поедешь во Вроцлав⁶⁸? – спросил его Герметик.

– Не знаю, – ответил сотник. – Замок князя может быть тоже осажден его братом. За Кристину я отвечаю головой. Лучше держать ее подальше от всего этого.

– Девушка еще слаба, – напомнил Гай. – Можете некоторое время пожить у меня, если вас не смутит моя скромная обитель.

– Поехали, – принял решение Станислав, – Там точно никто не будет искать Кристину.

Только к утру они приехали к хижине Герметика, спрятав повозку с лошадьми на окраине леса.

Их встретил встревоженный Фридрих.

Первую ночь, наевшись с дороги досыта каши, все спали вповалку на полу на шкурах, разместив на ложе больную девушку. На следующий день ратники построили чуть поодаль от жилища лекаря на окраине леса рядом с повозкой большой шалаш, а в хижине стали ночевать Станислав с больной.

Гай с учеником не показали своим гостям пещеру. Это давно стало их общей тайной. Об подземельях знал еще лесник, но он был человеком немногословным и умел держать язык за зубами.

Через неделю дочь князя окончательно выздоровела.

Спустя два дня в гости к лекарю пожаловали наемники с Олафом.

Ратники Станислава, обозревая по очереди подходы к хижине Герметика с откоса горы, заблаговременно заметили отряд всадников, цепочкой поднимавшихся с долины по узкой тропинке наверх к жилью, и известили сотника.

Уходить к конной повозке было поздно, лошади не запряжены, да и заметили бы.

– Бегом по косогору! – крикнув приказал Станислав. – Может быть еще успеем!

– Стрела догонит, – заметил Гай, переглянувшись со своим учеником. – Идемте.

Он открыл незаметный лаз в задней стене хижины и увлек за собой остальных.

Зажгли факела.

После путешествия по подземной реке учитель с учеником сделали новый плот, взамен утраченного, на случай бегства из пещеры, и он теперь пригодился.

– Уходите, – сказал Герметик. – Мы с Фридрихом остаемся. Плот всех не выдержит.

– Не боишься? – спросил сотник. – Убьют. Кто-то из наших в замке рассказал Бьерклунду, куда могла деться дочь князя. Так бы они не сообразили.

– Никто не знает про пещеру, – ответил Гай. – Обойдется.

Воины Станислава с Кристиной уже были на плоту, ожидая сотника.

– Князь помнит добро, отблагодарит, – сказал на прощанье Стани́слав и тихо добавил. – У дочки кровь горлом шла до твоего приезда. Чахотка, думали уже не жилец на белом свете, а ты ее за две недели на ноги поставил.

– Не говори никому, – прощаясь, произнес Герметик. – Ты знаешь, как сейчас инквизиция относиться к лекарям. Скажут, знается с дьяволом, и сожгут на костре.

– Возьми, – положив в руку лекарю кожаную мошну с позвякивающими золотыми монетами, предложил сотник. – Пригодиться.

Плот с беглецами унесло по подземной реке.

Гай с Фридрихом, сжимая в руках мечи, подкрались к лазу в пещеру и стали слушать, что происходит в их хижине.

– Если люди Олафа начнут шарить в жилье, сразу уходим в гору, – тихо предупредил ученика Герметик, вспоминая лабиринт запутанных ходов.

– Их нигде нет, Олаф, – послышался голос у хижины. – Ушли, увидев нас сверху.

– Надо было дождаться ночи! – раздался зычный рык Бьерклунда. – Поспешили! И следов их не видно. Куда они побежали?

– А здесь только один путь, вдоль горы, – сказал кто-то из наемников. – По косогору.

– Боргвард, возьми несколько человек и проверь! – приказал Олаф. – Мы будем ждать вас здесь. Поджигай лачугу этого чернокнижника!

Через некоторое время в подземелье потянуло гарью.

Гай с Фридрихом отошли ближе к лабиринту, боясь, что сгоревшая хижина откроет вход в пещеру.

Но страхи были напрасны.

Обугленный остов их бывшего жилья надежно завалил лаз в подземелье, скрыв проход от чужих глаз.

* * *

Югославия

Босния

горный массив около Восточного Дрвара

июнь 1944 года

Рота горных егерей гауптштурмфюрера СС Курта Зайделя загнала партизан в пещеры, расположенные в ущелье близь Восточного Дрвара, но подойти ближе, на расстояние броска гранаты, не удавалось. Подъем к ним простреливался пулеметами обороняющихся.

Так продолжалось два дня.

– Ничего, без воды и провианта они долго не высидят, – убежденно сказал одному из командиров взводов Зайдель, разглядывая в бинокль подходы к пещерам.

– Вас вызывает штурмбанфюрер Вигманн, – протянул командиру роты переговорное устройство и наушники находившийся рядом радист.

– Курт, отведи своих ребят из ущелья. Я вызвал авиаподдержку, – приказал Вигманн.

Когда через полчаса прилетел одинокий пикирующий бомбардировщик «Ю-87», то подразделение Зайделя уже отошло на новые позиции.

– Что-то негусто, – посмотрел на небо гауптштурмфюрер, – Могли бы прислать несколько.

Самолет сделал заход только один раз. От него отделился и полетел вниз какой-то бак или бочка.

В ущелье рвануло так, что все от неожиданности присели. От яркой вспышки больно резануло по глазам. Над скалами поднялся буро-красный гриб дыма и пламени. Спустя время оттуда пошел плотный, серый дым со странным, химическим запахом.

– Что это было?! – возбужденно спросил кто-то из егерей. – Что взорвалось с такой силой?!

– В ущелье зайдем через четыре часа, – дал команду Зайдель. – Такие инструкции.

Ближе к вечеру егеря с осторожностью вошли в ущелье.

Все склоны были покрыты черной сажей, хлопьями, словно снег, летавшей от дуновенья ветра.

Выгорело абсолютно все, ни травы, ни кустика. Деревья с оторванными вершинами и расщепленными стволами, словно гигантские черные кораллы, довершали картину произошедшего.

Поднявшись к входам в пещеры, Зайдель увидел, как из них тянет дымом и гарью.

Заглянувших в пещеры егерей стошнило от увиденного.

– Ни одного целого трупа, – пробормотал командир взвода. – Все с вытаращенными глазами, как лягушки.

По прибытии в свою часть Зайдель узнал, что было проведено испытание в боевых условиях одной из топливно-воздушных бомб, созданных на немецких заводах.

* * *

Германия

Северный Рейн-Вестфалия

апрель 1995 года

Даниэль позвал Шелеста помочь вывести лошадей на пастбище и убрать конюшню.

Когда они, переодевшись в рабочие комбинезоны, подъехали на «Форде» к дому на вершине горы, их встретил радостным лаем большой черный пес, похожий на упитанного русского терьера, скакавший около молодого немца и норовивший его лизнуть в щеку.

– Слон, уймись! – одернул пса Даниэль, произнеся кличку по-русски.

– Слон? – переспросил Виктор.

– Да. У нас в семье в Дрездене, еще во времена ГДР, был пес с такой кличкой, – объяснил Данни. – Вот в честь его и назвал.

Он потрепал Слона за загривок.

– Какой крупный. Какая порода? – поинтересовался Шелест.

– Бувье́, фландрская пастушья собака.

Чувствовалось, что пес обладает независимым, озорным характером.

Даниэль показал Виктору, как правильно надевать на лошадь узду⁶⁹. Затем они вывели из стойл по две лошади каждый и повели их на пастбище за теплицей.

– Не забудь надеть кожаные перчатки, – напомнил Даниэль, когда они возвращались в конюшню.

– Почему они такого большого размера? – спросил Шелест.

– Чтобы успел выдернуть пальцы, если лошадь прикусит, когда ведешь ее за уздечку, – пояснил Дании. – Особенно это любят делать жеребцы с норовом. Видел, какие у них зубы. А так, отделаешься синяком на пальце.

Немец усмехнулся, что-то вспомнив.

– Почему, думаешь, конюхи работают в кожаных, стеганых жилетах? – продолжил Даниэль. – Чтобы за плечо не укусили. И при падении из седла помогает.

– Бывают инциденты при работе с лошадьми?

– Бывают. У нас раньше работал старший конюх, человек с опытом. Вставший на дыбы жеребец проломил ему череп подковой. Забыл шлем одеть. Едва довезли до реанимации. А после выписки из клиники он от нас уволился, решив более не испытывать судьбу.

Убрав в стойлах за животными и поменяв подстилку из соломы, молодые люди вернулись в главное здание.

Не спеша, попив заварного кофе на кухне с Гизелой и Даниэлем, Виктор пошел в левое крыло на второй этаж, чтобы помочь приехавшим мастерам менять старые оконные рамы на новые пластиковые со стеклоблоками во всем этом немаленьком здании.

В ходе работы Шелест смог ознакомиться с планировкой дома.

«Коллегиум Хуманум» представляло собой каменное двухэтажное здание бежевого цвета с двухскатной черепичной крышей. В плане сверху оно напоминало фигуру, подобную руне «зиг»⁷⁰.

В правом крыле, называемом жилым, на первом этаже находилась кухня, подсобные помещения, малая столовая, прачечная и три жилых комнаты с санузлом. С внутренней стороны дома вдоль правой части шла галерея с навесом. На втором этаже правой стороны был кабинет доктора и еще одна комната с общим санузлом. На третьем этаже, представлявшим собой чердак, располагались еще две комнаты. Правая сторона дома имела один вход с улицы, ведущий также наверх в отдельные покои управляющей и два входа с внутренней стороны с разных концов галереи.

Левая сторона здания была его официальной частью, предназначенной для проведения семинаров, проживания гостей, для решения организационных вопросов. На ее первом этаже находилась большая столовая, додзе, используемый и как спортзал, большая гостиная, конференц-зал и бюро с несколькими комнатами для делопроизводства с оргтехникой. На втором этаже находились около дюжины гостиничных номеров разной величины и степени комфортности, и в самом конце библиотека. По крайней мере, на запертой двери присутствовала такая табличка.

С улицы главное здание окружали газон с высоким, аккуратно постриженным кустарником. В левом крыле на улицу выходил парадный вход с большим газоном и клумбами цветов. С остальных трех сторон к дому примыкали лужайки с фруктовыми деревьями и широкая аллея, обрамленная тополями, которая вела наискосок мимо небольшого пруда у подсобного домика-мастерской к большому паркингу вдоль дороги, идущей от Флото на вершину горы Винтерберг и далее в другие городки за обратным склоном этой природной возвышенности.

В обед в «Коллегиум Хуманум» приехала большая группа молодежи на семинар доктора Руига, восточные немцы и поляки. В главной столовой накрыли три стола, чтобы всех накормить. Как выяснилось, эти парни и девушки были студентами из университетов Варшавы, Кракова, немецких городов, интересовались историей Германии и современными экологическими технологиями. Они проходили семинар у доктора Руига. Молодежь разместили в жилом крыле дома, в пустующих комнатах на первом этаже. До вечера они дружно помогали по ремонту здания, а потом пошли вниз на запланированную встречу с профессором Вернером Хавербеком, принимавшим участие в этом семинаре.

– Сходите, Викто́р, – посоветовал Шелесту Ханс Руиг. – Он – живая история. Потом жалеть будете, что не повидали старика.

– А чем Хавербек занимается, в какой области? – спросил Виктор.

– Попозже расскажу, – ответил доктор.

Идти до жилья профессора оказалось не так далеко, по дороге вниз с горы, около километра. В старом, уже замшелом, небольшом доме из каменных валунов, с мощенным двором, около большого амбара, построенного в стиле фахверк, с мощным каркасом из наклоненных под различными углами почерневших от времени деревянных балок, от которых веяло средневековьем, их уже ждали. В саду поставили пластмассовые кресла и пару столов с прохладительными напитками и пивом.

Их встретил сухонький старик в простых брюках и светлой рубашонке с уже пожилой, приветливой супругой. Все расселись около столов.

– Что притихли? – полушутливо спросил Хавербек присутствующих.

– Профессор, расскажите, пожалуйста, о жизни в Германии после прихода к власти Гитлера, – попросил один из пришедших студентов.

– О жизни? – переспросил Хавербек и добавил. – А кто-нибудь скажет, какая была вторая компартия в мире по величине после ВКП(б)⁷¹ в тридцатых годах?

Наступило молчание.

– Я думаю, молодой человек из России ответит, – заметил Хавербек. – Там, в советское время, давали глубокие знания.

– Коммунистическая партия Германии, – сказал Виктор, вспоминая институтский курс лекций по истории КПСС.

– Совершенно верно, – одобрительно кивнул Хавербек. – А куда она делась после 1933 года⁷²?

– Была объявлена вне закона и разогнана. Позднее, многие коммунисты попали в концлагеря за политические убеждения, – продолжил Шелест.

– Что, всех перебили штурмовики⁷³? – переспросил профессор.

– Нет. Некоторым удалось бежать в СССР, другие страны, – ответил на это Виктор.

– Вы знаете, за счет кого, в том числе, многократно увеличилась НСДАП после 1933 года и почему? – задал вопрос Хавербек.

Повисла пауза.

– В том числе, за счет коммунистов и социал-демократов. И вступивших не притесняли, а остальных, не примирившихся, уже позже преследовали за их политическую и вооруженную борьбу. Об этом почему-то не любят вспоминать сегодня. И разумеется, за счет потянувшихся в НСДАП других граждан Германии, – стал рассказывать профессор. – Гитлер после прихода к власти заставил немецкие банки давать беспроцентные и малопроцентные ссуды крестьянам, ремесленникам, мелким предпринимателям. Это стимулировало экономику Германии, резко повысило производительность промышленности и сельского хозяйства, дало больше товаров и продуктов питания. Но фюрер совершил непростительную ошибку. Он обозлил банковский капитал, контролируемый еврейскими финансистами, отняв у них «самое святое» – прибыль с кредита. Ведь ростовщики, это самое высокорентабельное предприятие. Не надо ничего производить, оплачивать труд работников, тратиться на исходное сырье и машины. Только сосать кровь и живительные соки из людей. И эти упыри не простили ему. Так началось его противостояние с еврейским капиталом, которое привело к катастрофическим последствиям для Германии.

Все внимательно слушали.

– Мы живем в мире полуправды, диктуемой нам власть имущими, – продолжил Хавербек. – А что такое полуправда? Это – полуложь. Нами манипулируют, пытаясь превратить в бездумных обывателей и потребителей, погрязших в гонке за вещизмом. И когда власти, например, нам говорят об инфляции или иных проблемах, объясняя это борьбой государств с разными социальными системами, то я отвечаю, что уже давно главные индустриально-развитые государства – это ширма, за которой находятся различные группы еврейского финансового капитала, захватившие власть над миром и грызущиеся между собой за коллосальные прибыли. Так я говорил моим прихожанам, пока мне не запретили выступать перед ними. Определенные трудности есть и у моей супруги Урсулы⁷⁴.

Хавербек умолк.

Выпили пива.

– Расскажите о своей работе в «Аненэрбе», – попросили его.

– Я не служил в «Аненэрбе», – поправил профессор. – Не был постоянным сотрудником. А выполнял работы исследовательского характера в интересах его отдела германской культуры. Мы занимались влиянием культуры и технологии земледелия на становление и воспитание молодежи. Более подробно на эту тему вам расскажет доктор Руиг, непосредственно ведущий ваш семинар.

– А вы общались с Виртом, Зиверсом⁷⁵?

– Да, конечно, мы встречались в рамках совместной работы.

– И как они вам показались?

– Цельными личностями, понимающими важность своих исследований на благо Родины.

На встрече с Хавербеком говорили еще о многом, но Виктор не запомнил эти частности.

Только вечером Шелест добрался до стопки книг, предложенных ему для изучения доктором Руигом.

Первая была посвящена австрийскому изобретателю Виктору Шаубергеру, занимавшемуся созданием в начале ХХ века регулирующих устройств, работающих на силе давления воды, текущей в трубах, руслах, протоках, реках. Автор книги утверждал, что подобный принцип был реализован в секретных летательных аппаратах Третьего рейха, в обиходе называемых летающими тарелками. Приводились схемы устройств, возможный принцип движителя. Шелест мало что понял из прочитанного.

Вторую книгу Виктор уже держал в руках. Это был труд Папюса⁷⁶ «Практическая магия» на русском языке, изданный в начале ХХ века в России.

Третьим материалом был перевод немецкий монографии по физике Э. Уиттекера «История теории эфира и электричества с эпохи Декарта до конца XIX века» с закладками во главе, посвященной рассмотрению вселенского эфира – субстанции, не признаваемой современной наукой.

Были еще книги по цигуну, медитационной практике Дзэна, технологии производства биотоплива.

Шелест присел около стола и призадумался над этим странным набором и всем тем, что он увидел, приехав сюда, во Флото.

* * *

Германия

Нижняя Силезия

Совиные горы

подземный объект «В5 Эрнст»

июль 1944 года

– При совместной работе нескольких мобильных станций радиообнаружения «Фрея» на узком фронте в составе единого узла противовоздушного наблюдения был замечен любопытный феномен воздействия на двигатели самолетов люфтваффе, случайно оказавшихся под воздействием объединенного фронта излучения станций – давал пояснения группенфюреру Гансу Каммлеру по представляемому проекту «Волна» возглавлявший комплекс «Гигант» штандартенфюрер Эрих Ланге. – При определенных длинах волн и интенсивности излучения происходило нарушение нормальной работы системы зажигания двигателя этих летательных аппаратов. Нашими специалистами было высказано предположение, что данный эффект происходит из-за наложения излучения из нескольких источников, что создает продольные электромагнитные волны, вызывающие резонанс в системе зажигания авиадвигателя на пути их распространения. Опытная проверка этого факта на экспериментальном полигоне дала положительный результат. Ряд ученых по квантовой физике во главе с доктором Максом Планком⁷⁷ готовят свое заключение по данной теме, которая может стать основой для создания волнового оружия на этом принципе.