Константин Станюкович
На уроке

III

На другой день Ворошилов сидел на уроке суровей обыкновенного и, когда явилась Софья Ивановна, он ей поклонился и затем ни разу на нее не взглянул. Когда она спросила его: “отчего он такой сердитый?”, он довольно сухо ответил, что не совсем здоров, и продолжал объяснять ученикам положение городов на карте. А Софья Ивановна, как нарочно, облокотилась на руки и упорно глядела на Ворошилова.

“Экая беспокойная! – подумал молодой человек. – Тебе хорошо шутить, а мне ведь от уроков откажут!”

“И не взглянет медведь!” – думала молодая женщина и продолжала кокетничать, довольная, что убьет часа два времени.

Отворилась дверь, и вошел Петр Иваныч. Он был краснее обыкновенного и несколько смутился, подавая руку Ворошилову. Буковнин сердито взглянул на жену и спросил Ворошилова:

– Что, Николай Николаевич, успевают молодцы?

– Успевают!

– Скоро и в гимназию можно… Соня! – обратился Петр Иваныч к жене. – Ты бы пошла распорядилась, тебя повар ждет в столовой…

Молодая женщина улыбнулась и вышла из комнаты. Петр Иваныч, понуря голову, поплелся за ней, потрепав по щекам обоих сыновей.

“Решительно потеряю урок. Петр Иваныч ревнует. Причем же я-то тут?..” – подумал Ворошилов.

А в столовой в это время шла супружеская сцена:

– Софья Ивановна! Вы хотите, чтоб я отказал Ворошилову?

– Опять? – упрекнула жена.

– Да, опять! Это стыдно!

– Что стыдно?

– Да сидеть с ним…

– Ха-ха-ха… Вот Отелло!..

– К чему же вы меня раздражаете?..

– А к чему вы мне мешаете учиться?

– Не говорите вздору… Он вам нравится.

– А хоть бы и нравился?..

– Софья Ивановна! – крикнул муж.

– Петр Иваныч! – ответила жена.

– Если завтра я вас увижу в классной…

– Что тогда?

– Ты увидишь! – крикнул рассердившийся муж и хлопнул дверью.

IV

“Ну, слава богу, нет ее сегодня!” – подумал Ворошилов, усаживаясь на следующий день с детьми за стол и приготовляя тетрадки для диктовки.

– Ну, господа, готовы? – спросил он мальчиков.

– Готовы!

– Пишите: У бурмистра Власа… ^[3] “Верно, после бала спит и хорошо делает!” Написали?

– Власа… – повторили дети.

– Бабушка Ненила… “Сегодня попрошу у Петра Иваныча десять рублей! – мечтал Ворошилов. – Верно, даст, завтра первое число!..” Починить избушку… “Куплю сапоги… Этот старший туповат!..” Лесу попросила… Точка.

Из спальни послышались рыдания.

– Лесу попросила… Написали? – громко повторил Ворошилов. “Верно, семейная драма! – подумал он. – Петр Иваныч с Софьей Ивановной вовсе не пара!”

Из-за двери доносился резкий голос Буковнина. Слышались отрывочные фразы:

– Я от жены требую… Я вас взял в одной юбке… Я не позволю шутить!

– Отвечал, нет лесу… – диктовал Ворошилов.

– Ведь это бог знает что! – раздавался голос в спальне. – Постыдитесь!..

Рыдания становились сильней.

– “Шибкая сцена ревности…” И не жди, не будет, – громко произнес Ворошилов, желая показать, что он ничего не слышит.

– Скандал в доме! Вешаться на шею!.. Дети! – бушевал голос Буковнина.

Нет ответа. Слезы.

– “Минуй меня сия чаша!..” Вот приедет барин, – продолжал Ворошилов еще громче. – Написали?..

Но дети остановились, и младший заметил: