Константин Максимов
Игра знамёнами. Часть первая: «Крамола земная»

– Веди воев в детинец! – гаркнул ему князь. – Два десятка здесь оставь – ворота охранять!

Тот кивнул и хрипло проорал команду.

Полторы сотни кметей вырвались из под сводов башни и стаей саранчи растеклись по детинцу. В притулившихся к стенам крепости караульне и нескольких хозяйственных постройках, они быстро и без лишней жалости перебили всех, кто там находился. Следующим на пути лежал богато изукрашенный терем наместника.

– Найдите мне Остромира! – проорал Всеслав – живым или мёртвым! – Если живым – награжу! Мёртвым – следом отправлю!

Затрещали ломаемые двери.

Завизжали испуганные девки.

На землю полетели выбитые оконные ставни, а следом за ними сундуки, короба, ларцы, золотая и серебряная посуда, прочая утварь. Сопротивления пока никто не оказывал.

Князь в терем не пошёл. Вместо этого он собрал три десятка воев и повёл их дальше – на единственную улицу детинца. Она была довольно короткой – на ней располагались всего несколько домов. В одних наместник принимал послов и гостей, в других хранили дань, в третьих жили ближники.

На самом видном месте располагалось высокое каменное капище новых богов. Его крышу венчали пять покатых островерхих куполов. Самый большой – отделанный сусальным золотом в центре, четыре поменьше, крытые железом – по краям. На маковке каждого из них крепился узел жизни – главный символ новых богов.

Обычай строить такие капища пришёл далеко с полудня – из-за моря. Его привезли с собой купцы. Говорили, что в жарких странах за поклонение новым богам с них брали меньше мыта. А ещё рассказывали, что если в городе есть такое святилище, туда охотнее поедут гости из других земель, исповедующие ту же веру. Совсем недавно такая же кумирня появилось и в столице Всеславова княжества. Он не возражал – купцы то их строили за свои пенязи. К тому же там всегда было чем поживиться – в случае удачи торгаши щедро жертвовали богам часть прибыли.

И в дома и на капище ещё предстояло наведаться. Сейчас же надо было попробовать захватить полуночные ворота детинца. Они были совсем близко – в шестиугольной башне сразу за капищем.

Это удалось сделать на удивление легко. В башне оказались закрыты ворота и поднят мост. Но её стражи ждали опасности совсем с другой стороны. После того как короткая схватка затихла и князь поднялся наверх, он понял откуда.

В небе над Неревским концом растекались клубы жирного чёрного дыма. Из городца неслись гулкие и протяжные удары набата. По Великой улице туда-сюда перемещались отряды вооружённых людей.

Похоже, кудеверичи всё-таки не вняли предупреждению. Что ж – тем хуже для них.

Когда Всеслав вернулся к капищу, там уже вовсю орудовали его кмети. Награбленную добычу они сваливали в кучу прямо посреди улицы. Из домов тащили связки мехов и драгоценности. Из кумирни несли золотые оклады с писаных образов, которыми было принято украшать храмы новых богов, драгоценные жреческие облачения, витые подсвечники и посуду. К совести воев пытался воззвать облачённый в тёмные одежды волхв. Его пристукнули по голове обухом секиры. Не до смерти – так, слегка – чтобы не мешался под ногами.

Князь распорядился сносить трофеи сразу к полуденным воротам.

Терем наместника кипел как растревоженный муравейник. Вои успели распотрошить его сверху донизу – от крыши до подвалов. В сторонке двое кметей охраняли стайку молодых девок – их, видимо, тоже собрались взять с собой в качестве добычи.

– Этих не брать! – приказал князь сотнику, который распоряжался сбором трофеев. – В дороге будут задерживать!

Тот досадливо отдал приказ дружинникам.

– Ну хоть попользовать то можно? – с надеждой протянул один из них. – Раз с собой нельзя.

– Пользуй – усмехнулся Всеслав – Только быстрей, а то нам скоро уходить.

– Эт мы разом – осклабился тот.

Не теряя времени, он тут же завалил ближайшую из девок, задрал ей юбку на голову, спустил порты и приступил к делу. Его примеру, недолго думая, последовал и второй кметь. Оставшиеся девки, сообразив, что в плен их угонять передумали, порскнули в разные стороны.

– Нашли Остромира? – спросил князь у сотника.

– Как сквозь землю провалился, княже – ответил тот. – Слуг поспрошали. Бают – нет его в городе, а где он – не ведают.

Всеслав нахмурился. Это было плохо.

– Собирай воев – приказал он. – Берём добычу и идём на пристань, к саням.

Однако сделать это оказалось сложнее, чем сказать. Награбленного оказалось так много, что за один раз его точно было не унести. За годы наместничества Остромир, которого так стремился найти князь, накопил столько добра, что его буквально не куда было девать.

Скрепя сердце, Всеслав приказал оставить часть трофеев. А с собой брать только самое лёгкое и ценное. Кмети набили мешки пушниной – связками куньих, соболиных и беличьих шкурок, драгоценными тканями, самоцветными камнями и украшениями, речным и морским жемчугом, окладами от образов, золотыми подсвечниками, посудой и гривнами. Большую часть серебра в слитках и монете пришлось оставить. Не избежали этой участи и несколько тюков со стеклянными глазками. Товар был первосортный – из Ладыжина. Тамошние мастера знали какой-то секрет и оттого их изделия ценились далеко за пределами Полуночи. Но сейчас ими приходилось жертвовать в пользу чего-то менее объёмного и более ухватистого.

Но всё равно они взяли в детинце сказочную добычу. С которой можно было выделить доли для всех воев, которые не участвовали в походе на Новоград, а остались под Плесковом, и не оказаться в накладе.

Правда, для начала её надо было ещё унести.

Проблемы с этим возникли, едва только отряд покинул пределы детинца. На Пробойной их ждала рать не меньше чем из пяти сотен вооружённых копьями и секирами горожан. Над ними развивался однохвостый сине-золотой прапорец. Отсюда герб на нём был плохо различим, поэтому Всеслав не мог определить, кто из новоградских бояр успел организовать жителей.

Через их ряды можно было без труда прорваться, но только если бросить добычу. Потому князь скомандовал отходить к пирсам.

Но тот, кто руководил горожанами, похоже, разбирался в воинском деле – у причалов их тоже ждали. Причём там вои были вооружены ещё и луками.

Оставалось уходить к реке.

Нагруженные кмети, осторожно переставляя ноги, чтобы не поскользнуться, тяжёлой трусцой бежали по льду Ольховой. Где-то там, в сторону полудня на виднокрае белела бескрайняя гладь Илистого озера.

Оно было их ближайшей целью.

Меж тем горожане не собирались позволить находникам просто так уйти от возмездия. Отряд, который преградил им дорогу на Пробойной, двигался за ними буквально по пятам. В спины кметям полетели стрелы. Били, правда, из охотничьих луков, поэтому они были не очень опасны.

Не успели вои Всеслава добежать до середины реки, как с восхода дорогу им преградил ещё один отряд ополченцев – числом тоже не менее пяти сотен. Они явно пришли со Словенского конца. Над ними тоже развивался сине-золотой стяг. Но с другим гербом. Его князь смог разглядеть – это была алчно распахнувшая клюв речная чайка.

Значит боярин Хотеня…

Оставалось надеяться, что слухи не обманули, и его сын – могучий витязь Ставр сейчас пребывал в войске Олува под Плесковом. Иначе малой кровью было не отделаться.

Беда не приходит одна – выше по течению Ольховой показался новый отряд – тоже не менее чем в полтысячи ратников. Ветер трепал ещё один сине-золотой прапорец. На нём был вышито древнее животное, давным-давно истреблённое богами – мохнатый земляной олень, рога у которого росли не изо лба, а из углов рта.

Боярин Горазд припожаловал.

Значит, от Пробойной улицы его преследуют люди Дарёны.

В этот момент порыв ветра услужливо развернул стяг первого отряда, подтвердив предположение князя – на полотнище красовалась большая сова.

Новоградцы, общим числом никак не меньше полутора тысяч, окружили находников с трёх сторон. И явно готовились атаковать. Правда, приближаться на расстояние выстрела пока не рисковали.

Кмети легко могли уйти от них налегке, но для этого надо было оставить добычу.

Князь невольно задумался, сколько воев смог бы выставить сейчас Новоград, если бы его лучшие силы не ушли сражаться с ним под Плесков. По всему выходило, что как минимум в два раза больше.

Всеслав задрал голову к небу.

Сейчас птица человека не интересовала. Он смотрел на солнце.

До полудня было ещё около получаса. Надо было ждать и тянуть время. И по возможности не вступать в схватку. Выйти из неё будет о-очень тяжело.

Князь отдал приказ сигнальщику. Тот протрубил вызов на переговоры.

– Уту-у-у-у-у!

Над рекой повисла пауза. У Всеслава захолонуло в груди.

– Уту-у-у-у-у!

Противник повторил зов.

У князя отлегло от сердца.

На переговоры, как он и ожидал, вышли трое: Горазд – высокий кряжистый боярин с седыми прядями в висках и окладистой бороде, Хотеня – приземистый и довольно плюгавый муж с бегающими глазками и жидкой растительностью на лице, и Дарёна – известная в прошлом воительница с суровым ликом, сохранившая немалую долю прежней стати и красы.

Все трое были вооружены. Секира за поясом у Горазда и палица в могучей деснице Дарёны, которой она, по слухам, в одном из боёв проломила головы трём здоровенным варягам, смотрелись очень даже грозно. А вот полутораручный меч, который повесил себе на спину щуплый Хотеня, выглядел довольно комично.

И как только столь тщедушный человек смог родить такого богатыря, как Ставр?

Настроены бояре были так же воинственно, как и выглядели.

– Дрозис, Всеслав?! – крикнул Хотеня, стараясь показаться как можно более грозным. – Рызый волк посол по следу отца, да в капкан попал?! – На последних словах его голос сорвался на визг, чем сильно подпортил впечатление, которое он, видимо, хотел произвести.

– Чего хотите, бояре? – напрямик спросил князь. – У меня с вами вражды нет, воевать не хочу!

Все трое даже опешили.

– Смеёсся? – выдохнул Хотеня – кто наз город ограбил?

– Твой городец, Хотеня, я не грабил – парировал Всеслав. – Хоть один муж или жена на Словенском конце в обиде?

У того не нашлось аргументов.

– Напал я, бояре, на детинец. Вражда у меня только к Остромиру. Ни домов ваших, ни капищ не трогал!

Всеслав, похоже, попал в нужную точку. Бояре на миг призадумались. Детинец и наместник, который там сидел, для них давно уже были всё равно что бельмо на глазу – на собственной земле свободно распоряжаться мешает, да ещё и мыто в свою пользу берёт.

Но одного этого аргумента, конечно, было мало.

– Как это не трогал? – возмутилась Дарёна. Её голос, рассчитанный перекрикивать звуки битвы, разнёсся далеко окрест. – А кто музэй на моём конце порубил?

– Это была воинская необходимость – парировал Всеслав. – Чтобы шум не подняли. Готов виру за них заплатить.

– А зацем в моём городце разор уцинили? – поддержал Дарёну Горазд. – И дворы позгли, и людей побили, и два капися пограбили? Тозе необходимость?

– Это лесовики-древопоклонники. Мои союзники – ответил князь. – Я их предостерегал, чтобы дворов не трогали и капищ не грабили. Видать не вняли. У них и своих богов полон лес. А где они сейчас?

– Мы их побили больсей цястью – продолжил Горазд. – Остальных полонили.

– Я готов заплатить за них – предложил Всеслав. – В детинце за полуденными воротами лежат два берковца серебра и пять тюков стекла. Это вира за побитых и выкуп.

Бояре задумались и зашушукались.

– Ловко у тебя полуцяется, княз – сказала, наконец Дарёна. – И тут ты прав, и там не виноват. И богов не ты оскорбил, а союзники твои.

– Выходит так – усмехнулся Всеслав.

– Если бы мой Буслай в поход не усол, а здесь был, ты бы так не ухмылялся!

– И мой Ставр тозе – поддакнул Хотеня.

Это уже было интересно. Про то, что сын Дарёны – могучий Буслай – в дальнем походе на землях чуди, Всеслав знал и до этого. А вот отсутствие в городе другого знаменитого новоградского витязя – Ставра – было той новостью, которую он хотел услышать. Спасибо богам за то что дали Хотене болтливый язык!

Князь не стал злить бояр предположением о том, что если здесь с ним была его лучшая дружина – ему было бы наплевать на всех этих витязей.

– Что же вы хотите? – спросил он без обиняков.

Бояре переглянулись. Слово взял Горазд – главный в тройке.

– Твоё серебро и стекло, княз – сказал он – пойдёт на виру за пролитую кровь и оскорбление богов. А если хоцес своих союзников обратно полуцить и сам целым отсюда уйти – оставис нам всю добыцю, которую в детинце взял.

Князь задрал голову в небо. До полудня оставалось ещё какое-то время.

– Надо с воями обсудить – наконец сказал он. – А вы лесовиков моих пока сюда приведите.

– Обсуздай – ответил Горазд. – Только недолго. Сейцяс приведём.

На этом переговоры прервались.

Всеслав вернулся к своему войску.

Ничего обсуждать он, конечно, не собирался. Всё чего он хотел – потянуть время.

И оно тянулось. Правда, очень медленно. Вои томились, не зная, к чему готовиться – к отступлению или к битве. Впрочем, и новоградцы, похоже, расслабились – решили, что их вожди договорились и дело обойдётся без крови.

Никакого знака не было.

Меж тем горожане уже вели связанных кудеверичей. Их осталось около сотни. Многие были ранены.

Со стороны новоградцев прозвучал протяжный сигнал рога – в этот раз они вызывали князя на переговоры.

В его сторону направились те же трое бояр. С ними были два воя, которые вели скрученного Кацапа. Всеслав узнал его в основном по козлиной бородёнке – остальная часть физиономии ватажника лесовиков, лишённая привычной личины, представляла собой сплошной кровоподтёк.

Идти к ним очень не хотелось. Но не идти было нельзя.

И соглашаться на их условия было нельзя.

Вступить в бой при десятикратном превосходстве соперника – верная гибель. А расстаться с добычей и вернутся ни с чем – страшный позор. По сравнению с которым смерть в бою – благо.

Всеслав тяжко вздохнул и пошёл вперёд, приказав телохранителям сопровождать себя.

Эти две сотни шагов были, наверное, самым тяжёлым испытанием в его жизни.

То есть могли бы стать, если б где-то на полпути князь не услышал, наконец, долгожданный сигнал – протяжный волчий вой.

К переговорщикам он подошёл уже уверенным в себе.

– Ну, цто надумал, князе? – спросил Хотеня.

– Надумал, боярин – ответил он. – Добычу я вам не отдам. Что с бою взято – свято. Хватит с вас и серебра со стеклом.

– Мы з твоих лесовиков всех поресым – пригрозил Горазд.

– Решайте – усмехнулся Всеслав. – Они мне не родичи. Меня не послушали – пусть теперь на себя пеняют. Только дайте им смолы перед смертью пожевать – а то их предки на небо не пустят! – Он засмеялся.

– Кня-а-аз… Ты клялся-а-а…

На разбитых губах Кацапа надулись и лопнули несколько кровавых пузырей.

– Я клялся к добыче вас привести – последовал ответ. – А не свою отдавать, чтоб ваши шкуры спасти. Так что не обессудь!

– Знацит бой? – спросил Хотеня, безуспешно стараясь казаться как можно более грозным. – Мы зе тебя раздавим!

– Сначала раздави! А потом хвастайся!

Всеслав развернулся чтобы уйти.

– Буць ты прокля-а-а… – просипел Кацап ему в спину.

Полесич и Нащока на всякий случай прикрыли князя от возможных посягательств. Которых не последовало.

– У-у-у-у-у-у!

Над рекой снова раздался зловещий волчий вой. Сначала одиночный, а потом подхваченный целым хором звериных голосов.

Новоградцы растерянно заозирались по сторонам.

И не зря. В их тылу внезапно, словно из воздуха, появилась группа из трёх десятков всадников, которые сразу же принялись рубить и колоть всех кто попадался им на пути.

Во главе отряда ополченцы тут же распознали Волха – сына Всеслава, о котором ходили слухи, что он оборотень.

– У-у-у-у-у-у!!!

Подтверждая предположения, тот снова издал страшный звериный вой, от которого у большинства ратников кровь стыла в жилах. Клич поддержали и его вои, не на миг не прекращая при этом своей кровавой работы. За короткое время лёд Ольховой устлали полсотни тел.

Ополченцы, нежданно для себя превратившись из охотников в добычу, в панике бросились врассыпную. Многие побросали оружие – ведь оборотней, оно, как известно, поразить не могло. Боярам пришлось останавливать толпы бегущих и приводить их в чувство.

Однако пока они снова организовались, разглядели что нападавших во много раз меньше чем их, и приготовились дать отпор, прошло немало времени.

Которого вполне хватило отряду Всеслава. Другая часть воев из числа тех, кто утром ушли с Волхом, подогнала лошадей. Кмети привычно попрыгали в седла, а добычу побросали на волокуши, предусмотрительно подготовленные по приказу князя.

Всеславу подвели его мышастого.

Под копыта застелился гладкий лёд Ольховой. Стены детинца и сам Новоград остались позади. Вместе с ратью одураченных горожан, которая уже не представляла опасности.

Князь был настолько уверен, что Волх уйдёт от противника и скоро к нему присоединиться, что даже не оглядывался. Зачем?

Со всех сторон нарастали ликующие крики – небольшой отряд только что вырвался из настоящей ловушки. И не просто ушёл, не потеряв при этом ни одного человека, а ещё и смог увезти с собой сказочную добычу.

Всеслав превзошёл подвиг своего отца! Это означало, что боги любят князя и даруют ему удачу. А вместе с ним и всей дружине!

– Все-есла-ав! – Все-есла-ав! – кричали вои.

Он вскинул глаза к небу. Даже ворон парил на привычном месте как то по-особенному – победно расправив крылья.

– Вот и былине конец! – прозвучал сбоку хорошо знакомый голос.

Всеслав обернулся. Когда же княжич избавится от привычки всегда появляться словно ниоткуда?

– С лесовиками нехорошо получилось – неожиданно попенял Волх – Всё-таки союзники.

– Они же не дети! – парировал князь. – Знали, на что шли. К тому же я их предупреждал.

Отец и сын поехали бок о бок. Их жеребцы по привычке попытались сцепиться между собой. Наездники так же привычно развели их в стороны оттянув морды за удила.

– А зачем их вообще надо было тащить с собой сюда – на верную смерть?

Князь усмехнулся.

– Помнишь, зачем они тебя хотели богам отдать? – Как искупительную жертву. Не помнишь – а так оно и было! Вот и они – жертва. За святотатство.

Княжич недоумённо посмотрел на отца.

– Они же оскорбили новоградских богов, отец. Не наших.

Тот пояснил.

– Новоград через год-другой пойдёт под мою руку. Если бы сейчас я просто налетел на него, побил людей и пограбил – они бы этого долго не забыли. И не простили. А я напал только на детинец – на Остромира. Он для местных бояр – как кость в горле. А то, что капища осквернили – так святотатцев я им отдал. Ещё и добычей поделился. Так что через несколько лет они меня сами позовут!

– Почему? – удивился Волх. – А если не позовут?

– Ещё как позовут! Добыча, которую мы взяли – дань со всей Славии, которую Остромир несколько зим собирал. Что он теперь за большой водораздел отправит? Где пенязи возьмёт? – С новоградцев будет взыскивать! А кому нравится два раза платить? Получается наместник их и не защитил, да ещё и обдирает как липку! Тут они и про меня и вспомнят – как я их уважил.

– Хитро! – восхитился Волх. – Но всё-таки ты знал, что лесовиков на смерть ведёшь?

– Знал – не стал отрицать князь. – А что тебе эти древопоклонники? К тому же их земля нам пригодится. Рассуди сам – кому сейчас Кудеверь принадлежит?

Княжич задумался.

– Дани они вроде бы никому не платят.

– То-то и оно – ни мне, не Плескову, ни Новограду. Потому что леса там дремучие – лезть в них никто не хочет – себе дороже! Из засад воев столько положат, что лучше не соваться. А теперь их лучшие мужи полегли – стрелять некому. Я весной туда Военега отправлю – он эти земли под мою руку с одной младшей дружиной подведёт!

– Я бы не догадался – признался Волх. – О! – он неожиданно остановил коня. – Наш виршеплёт! Наверное, новую песнь сложил!

Князь за разговором с сыном не заметил, как кони вынесли их к устью Ольховой. Там на узком мысу, глубоко вдававшемся в Илистое озеро, их и вправду ждал Баян. Он по-дамски сидел на своей чалой кобыле, что-то бормотал под нос и перебирал гусельные струны.

При виде Всеслава с сыном он откинул назад золотистые волосы, картинно воздел руку и пафосно продекламировал.

 
– Был враг силён, был враг хитёр
Всеслав же был – умом востёр.
Врага решил он обмануть
В тылы его избрал он путь.
Промчался волком чрез снега
И в спину поразил врага.
Ударил он на Новоград
И там уж вдовы голосят!
Горят дома и лают псы
Добычу сносят в круг бойцы.
В погоне тьма врагов за ним
А князь уходит невредим!
 

Кмети восторженно взревели.

И было отчего. Даже Всеславу с его нелюбовью с плетёному слову было ясно, что этот раз Баяну и вправду удалась хорошая песнь – какую не стыдно послушать на самом изысканном пиру.

Вои наперебой сыпали восхищённые комплименты.

– Молодец, жрец! – оценил и Волх – Тебе, сегодня, наверное, подсказывали слова сами боги!

Бард принимал отзывы, с деланной небрежностью кивая после каждой похвалы. Вид у него был такой, словно это он был сейчас главным победителем.

– Ты с нами, жрец? Или остаёшься здесь? – вернул его с небес на землю Всеслав. – Нам пора в путь!

Тот встрепенулся, пересел в седло по-мужски и ударил кобылу пятками по бокам. В общей колонне он пристроился позади отца с сыном. Их путь лежал по льду Илистого озера. Чтобы пересечь широкий водоём, отряду требовалось несколько часов. Судя по всему, лёд здесь намерзал неравномерно, в иных местах топорщась щетиной торосов. Это сильно затрудняло движение. Небо понемногу начинало темнеть и снова заволакиваться тучами.

– Куда повернём? – поинтересовался Волх – на Шелонь или Полисть?

Князь задумался. Обе эти реки выводили в земли, принадлежащие Плескову. Там можно было соединиться с дружиной, которая осталась в осадном лагере под стенами этого города.

– Ни туда, ни туда – ответил он наконец. – Там нас, скорее всего, будут ждать. Поедем на Ловать.

– По ней же далеко! – удивился Волх – И с Военегом разминёмся!

– Далеко – согласился князь – Но зато там не будет ни Магноса, ни Олува. И по ней мы до самых своих границ дойдём! А за Военега не бойся – как-нибудь сам до дома доберётся. Он рати водил, когда я ему ещё макушкой до мотни не доставал.

Оба весело рассмеялись.

– Добычи на всех хватит – продолжил Всеслав – Мы её взяли столько, что новую столицу можно отстроить. Ещё и останется, чтобы лет пять войну вести.

– Значит, поход удался?

– Не совсем – князь помрачнел. – Остромира в Новограде не было. И где он – никто не знает…

– Прости, князь – неожиданно влез в разговор Баян, который до этого тихо ехал себе сзади и не подавал голоса. – Я невольно подслушал вашу беседу. И вспомнил кое-что…

Всеслав с княжичем замолчали и выжидательно на него уставились.

– Когда я ждал вашего возвращения на мысу, ко мне подошёл некий жрец в тёмных одеждах. Он просил тебе кое-что передать. Про Остромира…

Бард замолчал, переводя дыхание.

Всеслав подавил в себе вспышку гнева.

– Ну? – выдавил он из себя.

– Он сказал, что Остромира сейчас можно найти на великом капище. Которое на реке… на реке… кажется Маята!

Князь грязно выругался про себя, а потом не сдержался и произнёс несколько бранных слов вслух.

Ох уж этот Баян! Со своими проклятыми виршами он едва не забыл передать такую важную весть!

– Ты б ещё завтра вспомнил! – гаркнул на барда княжич.

Всеслав несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, чтобы успокоится.

На самом деле Баян вспомнил всё очень даже вовремя – от места, где они сейчас находились, до устья Маяты было буквально рукой подать.

Илистое озеро. Устье реки Маяты

Когда-то в том месте, где эта маленькая речка впадала в Илистое озеро, располагалась самая первая столица Славии. В этот тихий уголок, в стороне от торговых путей, переселенцы из закатных княжеств перенесли изображения всех своих богов и построили для них новые капища. А уже потом возвели вокруг них город. Который рос и расцветал несколько веков.

До тех пор, пока с полудня не пришли жестокие завоеватели. Это были готы. Их вёл знаменитый полководец Амал. Он разгромили Славию, а её столицу взял штурмом. Жители города большей частью были убиты либо взяты в плен. Меньшая часть сумела спастись, укрывшись в окрестных лесах и болотах.

Капища же готы почему-то не тронули. То ли потому что почитали тех же богов, то ли из-за того, что у них не было обычая разорять чужие святилища.

Потом они ушли.

Славия долго – несколько десятилетий приходила в себя после того нашествия. Столицу отстроили в другом месте – дальше на полуночь. Однако капища с Маяты никто переносить не стал, и устье этой речки осталось святым местом. Куда приходили жрецы и те, кто хотел посоветоваться с богами.

Как, наверное, Остромир сейчас.

Развалины древнего города с озера были почти не заметны – они давно сравнялись с землёй и поросли лесом. А вот капище – большое каменное кольцо, окружавшее гигантский менгир, было видно очень даже хорошо. Внутри святилища горели несколько огней, совсем не дававших дыма.

Князь приказал сотнику отобрать несколько десятков кметей, которые смогли бы незаметно пробраться к святилищу и окружить его. Чтобы не выпустить ни одной живой души.

К капищу Всеслав поехал в одиночестве.

Кромлех увеличивался в размерах. По мере приближения князь всё отчётливее различал несколько светлых фигур, которые передвигались внутри него. Там, похоже, проводили какой-то обряд.

Когда до каменного кольца осталось буквально несколько саженей, рыжий всадник поднял вверх зелёные глаза. Ворон по-прежнему парил в зените над его головой.

– Благословите боги – пробормотал он про себя и решительно двинул коня между каменных плит – внутрь капища.

Фигуры в святилище замерли.

– Кто посмел прервать святое действо? – раздался гневный гнусавый голос.

– Я! Князь Всеслав! – всадник заставил коня сделать ещё несколько шагов вперёд. Тот почему-то упрямился.

– А-а-а, святотатец! – тот же голос вдруг приобрёл неуместные торжествующие нотки. – Сам явился!

– Где Остромир? – спросил князь.

– Я здесь! – один из участников мистерии вышел вперёд.

Новоградским наместником оказался тот самый обладатель гнусавого голоса. Это был высокий сутулый старик с длинными седыми волосами и бородой.

Он простёр перед собой старческие иссохшие руки.

– Приготовься быть поражённым гневом богов!

Над святилищем повисла пауза.

Но никакого обещанного гнева не последовало.

– Людей обмануть можно, Остромир – рассмеялся князь – А вот богов – нет! Ты слишком долго коптишь это небо, старик. И не знаешь, что сейчас они карают неугодных руками своих посланцев. И я – один из них. И сейчас я выполню их волю – убью тебя!

Остромир дёрнулся.

– Даже и не думай бежать! Мои люди окружили капище!

Мышастый жеребец, понукаемый наездником, толкнул старика широкой грудью. Тот рухнул на землю. Но спеси не утратил. Даже попытался подняться.

– Нет! Всеслав! Ты не понимаешь! Ты служишь не богам, а демонам! Если тебя не убить, ты принесёшь много зла! Я вижу это! У меня дар!

Обратно лечь его заставило конское копыто, едва не проломившее рёбра грудной клетки.

– Если боги дали тебе дар – усмехнулся князь – так пусть они сейчас защитят тебя.

Он потащил из-за плеча своего бастарда.

Остромир вдруг затрясся, словно от лихоманки, как будто увидел какое-то чудовище. Он поднял руку, указывая за спину князю, и завизжал дурным голосом.

– А это! Это! Это с тобой не человек! Это чудовище! Он погубит тебя!

– Дозволь, отец, я убью его!

Всеслав вздрогнул. Это Волх опять неожиданно появился за его спиной.

– Ну, уж нет! Его я прикончу сам.

Всеслав занёс над головой меч.

– Князь – раздался осторожный голос одного из жрецов – не оскверняй святое место убийством!

– Боги не обидятся – ответил он – Я против них не восстаю. Я просто покараю этого человека.

– Нет, князь! – возопил Остромир в последней надежде. – Умоляю – Опомнись! А-а-а-а-а-а-а!!!

Клинок нырнул вниз и крик захлебнулся.

Один из священных костров зашипел – в него попало несколько капель крови.

То, что ещё миг назад было новоградским наместником, несколько раз дёрнулось в предсмертной судороге и затихло.

– Вот и былине конец! – подытожил Волх.

Чёрный ворон в небе почувствовал радость хозяина – его воля была исполнена.