Константин Иванович Кизявка
Запретная застава

глава восьмая
Катехизис

Просьба была простая. Съездить с Егором, пообщаться с одним человеком по долгам. Гена поехать с ребятами не мог. Срочные дела с папой. Игорь обрадовался. Можно помочь другу. Не всё ж Гене о нём заботиться.

Когда летели на джипе через город, вспомнил Робин Гуда, благородного, в душе (ударение на «е»), разбойника. Тоже вступался за бедных и обиженных и жёстко мстил за горе и унижения.

Остановились у длинного одноэтажного здания. Сталинских времен громадный вход украшали две белые колонны с треугольным фронтоном наверху. Под фронтоном на белом полотнище красивыми красными буквами было выведено:

ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ. ЮЖНОРОССИЙСКИЙ ФИЛИАЛ.

– Секта, – пояснил Егор. – Собираются, молятся. Не бойся. Они мирные. В жертву приносить не будут.

Игорь слышал, что есть какие-то секты, где творятся страшные дела. По телевизору часто рассказывали тихим, зловещим голосом. Обычно вечером, перед сном, чтоб лучше на мозг легло. Игорь был далек от религии. В церковь заходил раз в жизни, на крестины племянницы. Родители атеисты, вопреки моде на православие. Короче говоря, совершенно ничего не понимал в этих делах.

Оттого удивление было искренним и сильным:

– А чего не прикроют?! Раз секта?

– Ты прикалываешься? У нас же свобода совести!

– То совесть, а то секта. Ты телик вообще не смотришь? Они же зомбируют, с крыш заставляют прыгать, деньги последние отнимают.

Егор понял тяжесть случая, вздохнул и вошёл внутрь. За маленьким вестибюлем с комнаткой кассира оказался большой зал с рядами кресел, как в кинотеатре. Почти все заполнены людьми, в основном, пенсионного возраста. В дальнем от входа конце зала за трибуной выступал средних лет лектор в огромных очках.

– Постоим здесь, – шепнул Егор. – Я его вижу. Минут через пять закончится, выцепим, поболтаем.

– Хорошо! – согласился Игорь и прислушался к речи лектора.

– Все мы знаем, – выразительно развивал тему мужичок, – что осталось немного. Так зачем же, братья и сёстры, рожать несмышлёных младенцев, которые так и не успеют вырасти и проникнуться истиной. Неужели мы способны обречь своих любимых чад на адские муки? Кто из вас, зная, что дом будут завтра сносить, затеет в нем ремонт? Разве что неразумный, потерявший всякое здравомыслие человек. Так не будем же уподобляться ему. Иисус сказал: «что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём». Почему мы забываем слова Его? Или наши земные телевизионные идолы дороже Христа? Они растляют нас сладкими речами о свободе секса. А Иисус заявляет: «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя». Что-то я не вижу вырванных глаз. Как мы не понимаем, насколько страшен грех секса! Братья и сестры! Закройте глаза и уши! Отвратитесь от постыдного телевидения. Бегите от всякой мысли о сексе и разврате. Займитесь делом и молитвой, и Господь примет ваши очищенные души в Царство Небесное. Аминь.

– Это что? – удивился Игорь, пряча голос в дружных аплодисментах прихожан. – Реально Иисус Христос говорил?

– Да ты что! – возмутился Егор. – Это ж секта. Сами придумают, потом боятся. Смотри, вон тип в желтом пиджаке в нашу сторону пробирается.

Игорь всмотрелся. Лет девятнадцать-двадцать. Высокий, полноватый, со скромным выражением лица. Мужчина подошёл совсем близко. Егор наклонился и тихонько тронул желтый рукав пиджака:

– Ваня! Привет от Геннадия Михайловича. Давай на воздух выйдем, побеседуем.

Парень сразу поник и осунулся. Безвольно поплелся за Егором. Игорь пристроился следом.

В маленьком скверике в двадцати шагах от здания остановились и со стороны, наверное, казались милыми сектантами, говорящими о святом.

– Ты сколько должен? – спокойно поинтересовался Егор.

– Пятьсот, – грустно отозвался Ваня.

– Штук, баксов?

– Нет, рублей.

– Когда должен был отдать?

– Неделю назад.

– А что ж не отдал?

– Не нашёл.

– А зачем обещал отдать?

– Деньги нужны были. Маме операцию делали.

– Хорошее дело. Только зачем же Геннадия Михайловича обманывать? Он к тебе со всей душой. Денег дал. Поинтересовался, когда отдашь? Не мог срок побольше попросить?

– Я не подумал.

– А может ты того, – вклинился Игорь. – Рассчитывал, что миру конец придет на прошлой неделе?

Парень посмотрел удивлённо, испуганно. Ничего не сказал.

– Чего молчишь? – возмутился Игорь. – Свалить хотел в Армагеддон?

– Ребята, – по щекам полненького заструились настоящие слезы. – Не убивайте, мне маму лечить надо.

– Ладно. Давай ещё раз, – терпеливо сказал Егор. – У тебя горе?

– Да, мама… в больнице…

– Ты решил, что Геннадий Михайлович тебе поможет.

– Да, решил…

– Пришёл и попросил денег.

– Попросил…

– Сказал, что ровно через месяц отдашь?

– Сказал.

– День назвал.

– Назвал.

– Ну, хоть не отпираешься. Только я понять не могу, зачем обманывать Геннадия Михайловича? Что, не мог денег попросить насовсем или день попозже назначить? Ты не больной на голову, случайно?

Игорь почувствовал, как подрагивают руки. С одной стороны, жаль паренька. Набожный, маму любит. С другой, зачем вешать лапшу? Гена что, клоун какой-то? Как можно кидать того, кто выручает тебя в трудную минуту?

– Придется ехать к Гене, – невесело заключил Егор.

Верующего прорвало. Бухнулся на землю, рыдая и размазывая грязь по лицу. Пришлось подхватить под руки и волоком тащить в машину. Коллеги по секте хмурились, наблюдая за этой сценой, и о чем-то возбужденно перешёптывались.

Всю дорогу Ваня плакал и вспоминал бедную маму. Во дворе Геннадия Игорь с Егором вновь подхватили должника под руки и потащили в домик в дальнем уголке участка. В комнатке три на три метра вокруг небольшого столика – тяжелые старинные кресла. На стенах иконы, похожие на церковные. Ваню усадили в кресло и пристроились по обе стороны рядом. Тут же появился Гена. Сел напротив троицы. Спросил заботливо:

– Что, Ваня? Какие проблемы?

– Мама болеет, – захныкал Ваня. – Лечить надо.

– Ты почему на прошлой неделе долг не вернул?

– Денег нет… Мама болеет, лечить не на что…

В комнату вошёл один из бритоголовых с бумажками, положил перед Геной и когда Гена кивнул, исчез за дверью.

– Ты неделю назад зарплату получал? – практически нежно спросил Гена.

– Нет… не получал… не платят, собаки…

– А вот это не твоя роспись? – Гена подвинул бумаги к страдальцу. Игорь заметил, что красным маркером подчеркнута сумма десять тысяч рублей.

Ваня замер. Сказать ему было нечего.

– А вот, – Гена подвинул ещё бумажку. – Свидетельство врача, что неделю назад в больнице на нужды любимой мамы ты выделил ровно тридцать рублей пятьдесят копеек.

Игорь почувствовал, как комната стремительно уменьшается, сжимается в точку. Стало трудно дышать. Как же так? Этот набожный толстячок? Такая сволочь?! Егор поднялся, бесцеремонно залез во внутренний карман желтого пиджака. На свет явился коричневый кожаный кошелек. Плакальщик обречённо вздохнул. Возражать смысла не было. Егор пересчитал бумажки, протянул Гене.

– Восемь тысяч четыреста.

– Страдаешь? – заботливо поинтересовался Гена. – Не знаешь, как жить на эти деньги? А вот у его матери, – Гена показал на Игоря, – зарплата полторы тысячи. И ничего, живут. Ты, наверное, думаешь, что мне деньги твои нужны? Пятьсот рублей?

Ваня потерянно насупился.

– А чего ж вы меня по городу отлавливали? Берите всё. Только не убивайте.

Гена грустно усмехнулся, сложил деньги толстяка тоненькой стопкой и начал не спеша рвать на мелкие кусочки.

– Зачем же так! – запищал Ваня. – Зачем вы деньги…

– А чтоб такое существо, как ты, не думало, что мне денег жалко. И что меня обманывать можно, как последнего лоха. Считай, повезло, жизнь твою дешёвую сохранили. В следующий раз будешь с Людьми аккуратнее разговаривать. Егор! Матери его выдели на лечение десять тысяч рублей. Но проследи, чтоб этому скунсу ни копейки не досталось. И пожалуйста, выбрось это на помойку.

Гена резко встал, подмигнул Игорю и вышел.

– Собирайся, чмо, – брезгливо скомандовал Егор.

Ваня больше не плакал и всю дорогу до машины рассыпал подобострастные благодарности. В машине Игорь машинально отсел от должника подальше.

Когда выехали за город, Ваня заволновался.

– Куда вы меня везёте?!

– Неважно, – Егор остановил машину у высокого обрыва над городской свалкой. – Вылезай, крыса!

С мрачным удовольствием Игорь помог Егору сбросить это двуногое недоразумение вниз на высокие кучи городского мусора. Похоже, посадка была удачной, чудо сразу же вскочило на ноги в кусках тухлой капусты и обрывках туалетной бумаги. Затрясло кулачком, очевидно, угрожая жестокой расправой. Красивый желтый пиджак был безнадежно испорчен.

глава девятая
Честь – это верность

После посещения «Царства Небесного» прошла неделя. Игорь продолжал помогать Гене в нелегком хозяйстве и всё сильнее убеждался, что крыс в городе хватает. Жизнь была совсем не такой розовой, какой хотела казаться. Обманщики и воры, насильники и грабители, взяточники и продажные шкуры, лицемеры и предатели – город был насквозь пропитан подлостью, как бисквитный торт приторным сиропом.

Игорь забыл о жалости. Эти нелюди умели создавать иллюзию беспомощности и отчаяния, но при малейшем приближении ложь рассыпалась на примитивные кубики обманов и Игорь перестал им верить вообще. Родители засватали Инну и готовились к свадьбе. Документы в ЗАГС подали. Инна расцвела, но с кучей свадебных забот стала реже встречаться с Игорем. Наверное, по этим же причинам секса у них больше не было. Игорь понял, что девушке захотелось побыть невинной хотя бы последний месяц, и совершенно не расстроился. Инка была божеством, и ей можно было простить абсолютно всё.

Гена замотался с делами отца. Рестораны, бани, пляжи остались в прошлом. Только редкие деловые встречи. Зато Игорь сблизился с Егором, помогая вычислять и отлавливать плодящихся городских грызунов. С Егором же, когда в делах наступали перерывы, отвисали в лучших заведениях Ростова, и даже разок посетили сауну. Без фанатизма.

С Геной удавалось поболтать только в техникуме, на занятиях. Но даже в эти короткие встречи Гена смог объяснить много полезного. Стало понятнее, как именно отличать крысу от человека, как не задеть достоинство собеседника, если оно есть, что такое честь и порядочность, какие слабые места у тех, для кого уважение к другим набор нелепых звуков.

Тот день получался свободным. Гена ничем с утра не озадачил и Игорь после техникума зашёл в парковую открытую террасу-кафешку. Было солнечно, но в тени высоких раскинувшихся над кафе деревьев – прохладно. Людей было немного. Человек десять пили пиво и ели пиццу. Одного из присутствующих, увлекшегося мороженым на другом краю заведения, Игорь узнал по рыжим волосам. Это был соратник Сенька, что порвал рубаху на бинты. Интересно, в курсе ли он, что случилось с его озабоченным командиром? Хотя какая разница. У крыс своя жизнь, у людей своя.

Игорь задумчиво откусил от пиццы и отхлебнул холодного, освежающего томатного сока. Спиртного не хотелось. По работе эту гадость приходилось пробовать слишком часто.

С громким стуком откинулась дверь уличного туалета за кафешкой, обратив внимание Игоря на вышедшего оттуда парня, примерно его же возраста с густой шевелюрой вытравленных до белизны волос. Судя по прикиду, парень был из богатой семьи. Двигался легко и уверенно, как многие из знакомых мажоров. Игорь сделал маленький глоток сока и с любопытством наблюдал, как парень остановился у столика, где пили пиво две симпатичные и тоже очень круто одетые девушки. Было тихо, Игорь слышал каждое слово.

– Привет, девочки! – слегка пьяным голосом поздоровался тип. – Можно с вами познакомиться?

– Нахал! – возмутилась одна с короткой стрижкой. – Иди своей дорогой.

– Не дождётесь. Я вас хочу! Ну-ка, встали и пошли со мной!

– Ни за что! Отвали!

Белый грубо схватил девчонку за руки и подтянул к себе.

– Поцелуй меня, куколка!

Игорь вскочил и через мгновение нахал катался по земле, держась за пробитую печень.

– Убивают! – заорала вдруг коротко стриженая и вцепилась Игорю в волосы.

Игорь растерялся. Всё было неправильно. Подруга пострадавшей кричала в мобильник:

– Папа! Нас бьют! Какой-то козёл! Городской парк! Кафе «Мечта»!

Игорь стукнул стриженую в солнечное сплетение, чтобы сбить захват. Голову обдало кипятком. Корни волос стонали от боли.

Стриженая упала рядом с белым, приподнялась со стоном, заглянула в лицо скрючившегося насильника:

– Серёжа! Любимый! Ты живой! Очнись, солнышко!

– Вали отсюда! – голос не был грубым. В такой ситуации его можно было назвать даже доброжелательным.

Игорь обернулся и увидел Сеньковского рыжего.

– Вали, пока крутые не приехали. Порешат тебя тут же, на месте, – говорил он. – Мне на суде показалось, что ты нормальный пацан. А ты вроде как Сенёк. Зачем ты её мужа?

– Мужа? – Игорь попятился.

– Ты что, кольца не видишь? Они у них одинаковые!

С окраины парка донесся звук сирены.

Игорь оглянулся, оценивая обстановку, бросился к ближайшему забору и махнул через него. Пока менты подъедут, пока разберутся, он будет далеко. По бегу у Игоря в школе всегда были пятерки. За любые дистанции.

Вечером стало особенно тоскливо. Игорь не выдержал, накинул куртку и двинул к соседнему дому.

Открыла мама Инны.

– Игорь? Заходи. А где Инна?

– В смысле?

– А разве она не с тобой?

– Нет.

– Странно. Сказала, что пойдете гулять в парк. А! Может, подруг встретила? Аньку. Она такая шебутная, утащила её к себе…

– Может…

– Ты что будешь, кофе или чай?

– Кофе.

– Привет, Игорь! – отец Инны пожал руку. – Как учёба?

– Нормально. Вы как?

– Потихоньку. Боремся.

Они сели на кухне. Уютно тикали часы на стене. Кофе приятно зашёл с традиционными бубликами. Славно, по-домашнему. Инны, конечно, не хватало, но душевно. Скоро начнется семейная жизнь, друг к дружке уже притерлись, а вот с будущей тёщей и тестем нужно сродняться потихоньку.

– А вчера вы куда с Инной ездили? – поинтересовалась мама.

Игорь не понял вопрос. Вчера с Егором и его девчонкой парились в сауне. Инна отказалась, ей нужно было готовиться к какому-то экзамену.

– Вы имеете в виду, хотели поехать?

– Хотели? – замялась мама. – Да я просто так подумала, потому что Инна домой вечером на машине приехала. Наверное, просто такси, а я думала, что с тобой.

– Молодежь! – возмутился папа. – Я бы на вашем месте день и ночь был рядом. А вы врозь.

– Антон! – одёрнула мама. – Дети уже взрослые! У них полно дел!

– Взрослые! Щеглы ещё! Ничего. Вот женятся, поумнеют.

Позвонили в дверь.

– Вот и Инна, – обрадовалась мама. – Пойду, открою. Вы кушайте, кушайте.

Это была она.

– Привет! – смущённо бросила Игорю. – Ты у нас! А я тебя в парке искала. Ты же вроде должен был там быть с Егором.

– Да? Почему?

– Ну… я днём Гену видела, он сказал.

– Наверное, он перепутал. У него сейчас столько проблем.

– Мама! – Инна протянула чашку. – Налей и мне кофе.

Мама посмотрела на дочь, принюхалась:

– Ты что, курила?

– Да ну, мам! Ты что! Просто в баре так накурено! Я пропахла вся табаком.

– Вот! – сокрушенно вздохнул отец. – Еще не женились, а уже по кабакам ходят поодиночке.

Он грузно встал, вытер руки салфеткой и ушёл в свою комнату.

– Не обращайте внимания! – успокоила мама. – Он сегодня не в настроении. Пейте кофе.

– Мама говорит, – вспомнил Игорь, – ты вчера куда-то ездила. Ты же говорила, к экзамену готовиться будешь.

– Так я и готовилась. У подруги. У Элки. Она в центре живет. Не идти же домой пешком в два часа ночи. Попутку поймала.

– Ты бы осторожнее с попутками, – озаботился Игорь. – Знаешь, сколько в городе маньяков!

Грустно вспомнился один, избивший сегодня семейную пару в летнем кафе.

– Ты чего замолчал? – спросила Инна.

– Так… Ерунда…

Посидели ещё полчаса. Потом Инна припомнила, что завтра трудный день и нужно хорошо выспаться. Поцеловала Игоря на прощанье и сказала, что очень любит.

День оказался не таким уж плохим. А что касается кафе, так всякий может ошибиться. Никто не совершенен.

глава десятая
Любовь – страшная сила

На выходе из техникума Гена остановил Игоря:

– Братишка, тебя подвезти?

– А тебе по пути?

– Да, как раз в твою сторону еду.

– Зачем?

– Тебя подвезти.

Они засмеялись и сели в машину.

– Вчера таких телок с Кареном сняли, – сладко вздохнул Гена. – Голливудские киношки смотришь? Там девочка такая Дженнифер Энистон. Один в один похожа. Хочешь, познакомлю?

– Гена, ну ты же знаешь!

– Вот ты зациклился на своей Инне! Я понимаю, мы все однолюбы. Но любовь это одно, а секс – совсем другое. По-моему, одно другому не должно мешать. Вот ты, кроме своей девушки, ещё с кем-нибудь этим делом занимался?

– Может, сменим тему?

– Нет, ты ответь.

– Нет.

– Вот видишь! Тебе просто не с чем сравнить. А ты вообще уверен, что твоя Инна тебя не обманывает?

– Да что с тобой, Гена? Что, поговорить больше не о чем!

– Не съезжай, тема серьёзная. Я тебе как друг говорю! Не та она, за кого ты её принимаешь. Не такая она замечательная, как ты нафантазировал. Смотри, потом локти кусать будешь! Ещё морду мне бить прибежишь, за то, что не уберег от нервных потрясений.

– Гена! Ты мне, конечно, друг, но за Инну… Я ведь её с первого класса знаю. Мы выросли вместе.

Гена безнадежно махнул рукой и придавил педаль газа.

– Ты мне вот что скажи, – продолжил он после минутного молчания. – Вы с Егором, случайно, на ростовских не наезжали?

– На кого именно?

– Ну, есть там Садальские?

– Не помню такую фамилию.

– Ладно, забудь.

Высадив Игоря у дома, Гена высунулся из окна машины и ещё раз спросил:

– А может, Дженнифер Энистон? На вечерок?

Игорь засмеялся и махнул, мол, езжай уже. Заботливый всё-таки Генка. Переживает, беспокоится. Только в таких делах, как мама говорит, третий – лишний.

До вечера Игорь читал конспекты перед завтрашним зачетом. В целом, предмет понятен. На четвёрку рассчитывать можно.

В комнату заглянул папа, вернувшийся с работы:

– Игорь, ты обедал?

– Да.

– Что, уроки делаешь?

– Поделал уже. Сейчас к Инне пойду.

– Кстати! – вспомнил папа. – Она ж тебе письмо передала через маму. Утром принесли, когда ты на учёбу пошёл.

Он ушёл в зал и вернулся с запечатанным конвертом:

– Вот. Ну вы, братцы, даете! Любовная переписка. Ромео и Джульетта! Неисправимые романтики!

И вежливо ушёл на кухню.

Игорь пару секунд думал, читать или просто сходить в гости. Всё-таки письмо отправлено утром. Нужно прочесть, а то неудобно при встрече получится. Что она там такое прикольное написала? Игорь разорвал конверт, развернул бумажку. Запах духов. Арманд баси! Её любимые! О, этот почерк! В пятом классе воровал её тетрадки и запомнил, как она пишет каждую букву. Эта буковка «б» с волнистым завитком вверху! Эти острые уголочки в буквах «м»! Так красиво не писал никто на свете. Итак, что тут?

«Милый мой, любимый мой Игорек!

Пишу письмо, потому что ближайшие пять лет мы вряд ли увидимся».

Стоп. Прикалываться, конечно, можно, но не так же! Не первое, всё-таки, апреля! Может, к концу понятно будет, в чём юмор…

«Я подумала, что сейчас жениться нет смысла. Пойдут дети. Ты уйдёшь в армию, а я увязну в пелёнках и подгузниках. Жизнь закончится. Лучше поженимся через пять лет. Сейчас мне помогут поступить в Московский Государственный Академический Художественный институт. Сбудется моя мечта. Я стану настоящим художником. Кстати, мои картины уже хотят купить за хорошие деньги! Отучусь, получу образование и диплом. Ты как раз закончишь свою армию. Встретимся и поженимся. Договорились? Думаю, да! Ты же у меня такой понятливый.

До встречи, любимый. Пока живи в своё удовольствие. Ни в чем себе не отказывай. Не волнуйся за меня. Не ищи. Всё будет хорошо. Спасибо тебе за всё.

Инка».

Накрыла глухая, отчаянная тишина. Игорь балансировал на грани двух объяснений написанного. Дурацкий розыгрыш, что скорее, или совершенно дурацкая правда… Игорь хорошо знал свою девочку. Не могла она вот так, одним махом, всё бросить и куда-то бежать. Сидит наверняка у себя дома и смеётся. Ждёт, когда прибежит жених с красной мордой и начнет орать: «Где она! Где она!»

А вот не прибежит. Зайдёт просто, тихо, спокойно. Спросит: «А Инны нет?» Родители наверняка в курсе этого КВНа, скажут: «Нет». Тогда громко, на весь дом, заявит: «Ну, слава Богу! Наконец-то за ум взялась! В Москве из неё человека сделают!» Тут она выйдет, поржут и в комнату – целоваться.

С такими мыслями Игорь обулся и вышел в подъезд.

– Ты куда? – это папа вслед.

– Я к Инне! Вернусь поздно!

Захлопнул дверь. В подъезде уже включили освещение. Этажом ниже навстречу попался суетливый военный с четырьмя маленькими звёздочками на погонах. Поинтересовался:

– Вы здешний?

– Да.

– Квартиру Тарасовых не подскажете?

– О! – удивился Игорь. – А вы к папе?

– А ты, случайно, не Игорь? – в свою очередь удивился военный.

– Игорь.

– Так ты мне и нужен! Пойдём на воздух выйдем, поговорить надо.

Не мент вроде, военный. Чего хочет? Ладно, разберёмся. Может, Гена прислал?

У подъезда тарахтел незаглушенный милицейский УАЗ. Игорь почувствовал, как обе руки сжало тисками. Менты. Один слева, другой справа. Крепкие. Подкачанные.

– Прошу вас! – военный распахнул дверцы машины.

– Подождите! – возмутился Игорь. – Я должен к невесте сходить, узнать, как она там!

– Сходите потом, – отозвался военный, присаживаясь впереди.

Игорь оказался на заднем сиденье между милиционеров.

– А родители! – вспомнил Игорь. – Вы пойдите, скажите, что меня забираете!

– Успеется, дорогой. Водитель, поехали!

УАЗ взревел и растворился в ночи. Именно так увидел это Василич – потомственный алкоголик с первого этажа. Ночь намечалась прохладная и облачная. Батайск приближался к октябрю. За обязательными дождями должно было наступить самое приятное и грустное время батайского года – бабье лето.