Кирилл Тиунов
Четверо с бородой. Ыква и Новогоднее чудо
Не сказать ли об этом родителям?
Катя решила, что не стоит, и ползком пробралась обратно в свою комнату.
– Ну что, видели? – хмыкнул Кочерыжка.
Ыква и Понтус видели и слышали тоже, хоть это было и не очень красиво – подслушивать чужие разговоры. К тому же не очень удобно – они висели за окном, чуть выглядывая, чтоб не попасться на глаза людям. Мороз щипал нос, щеки и особенно пальцы, которые так и норовили разжаться.
Понтус первым плюхнулся в сугроб. За ним Ыква и Кочерыжка.
– Такие дела, – подытожил Кочерыжка.
– Да, дела, – согласился Ыква.
– Тут мы им никак не поможем, – засобирался в обратный путь Понтус. – У меня нет санок. У вас, насколько я знаю, тоже.
Неудивительно, что у гнома, который не имел даже дома, не было санок, но вот, например, Ыква был запасливым, и у него санки были, но они были малы даже для шестилетней девочки.
– Подходящих санок нет, – задумался Ыква, – но есть же руки!
– Ну нет, – недоверчиво покосился на него Понтус, – свои руки я ей не отдам!
Понтус представил, как он без рук будет есть суп или плавать или кидать шишки в барсучью нору. Выходило не очень.
– А ведь он прав насчет рук, – смекнул Кочерыжка. – Мы можем смастерить санки!
В воздухе запахло работой, Понтус полной грудью вдохнул этот запах, и он ему не понравился. Далеко отойти Понтус не успел, Ыква с Кочерыжкой все еще его видели, так что теперь уйти будет некрасиво.
– Может быть ты и прав, Ыква, – наконец сказал он, – но ведь ты, Кочерыжка, сказал, что девочка написала письмо Деду Морозу. Разве нет?
– Написала, – подтвердил Кочерыжка.
– Думаю, он обо всем позаботится, – сделал вывод Понтус.
– А если нет? – засомневался Ыква.
– Нет, в смысле не позаботится? – нахмурился Понтус, – или нет, в смысле нет никакого Деда Мороза?
В том, что Дед Мороз есть, Ыква не сомневался, но ведь могло случиться всякое – снеговик мог по дороге потерять письмо, или у Деда Мороза окажется санок меньше, чем писем с просьбами.
– Нет, в смысле не можем мы быть такими черствыми и не помочь маленькой девочке! – произнес наконец Ыква.
Кочерыжка посмотрел на него с уважением.
Понтус сдался.
– Есть у меня одна идея, – нехотя произнес он.
А снег и не думал прекращаться, и ветер резвился со снежинками словно котенок с бантиком на ниточке, и так же царапал холодными когтями щеки.
На крыльцо выглянул папа. Оглядевшись, он понял всю безнадежность поездки в деревню. Идущий снег разделил большой мир на много уютных маленьких, потерявших всякое сообщение между собой.
***
– Вот! – показал Понтус. Они стояли перед скособоченной поленницей из досок, палок, веток, листов фанеры и собственно поленьев. – Сарай хотел себе построить. Для велосипеда.
– Но у тебя же нет велосипеда, – прищурился Кочерыжка.
– Точно, – согласился Понтус, – именно поэтому и сарай пока в таком виде.
В чем Понтусу не откажешь, так это в логике. Гномы отобрали самые подходящие деревяшки в три больших вязанки.
Через полчаса они были в мастерской Ыквы.
– Мне кажется, некоторым девочкам не мешало бы кушать поменьше, – проворчал Понтус, скидывая со спины вязанку дров. Вообще-то Катя была достаточно худенькой для шестилетней девочки, но для столетнего гнома она была, конечно, весьма крупной.
Ыква тем временем включил свет. Мастерская была образцовой. Все инструменты аккуратно висели на стенах, а посередине возвышался верстак.
– Все-таки хорошо, Ыква, что ты мой друг! – дал волю чувствам Кочерыжка. Он был в предвкушении большой работы и рад такой компании. Ыква даже смутился, а может, его щеки так покраснели от мороза.
Работа закипела. Больше всех активничал Кочерыжка, но плотником он оказался таким же, как столяром, а столяром он был никудышным. Понтус больше ходил вокруг, высматривал, чесал затылок, измерял что-то линейкой и чертил мелом линии. Так что не будь с ними Ыквы, санки и к лету не были бы готовы.
