Кира Калинина
Золушка по вызову
– Только это будет его сказка, а не ваша! Не будет чуда, открытия, будет просто шоу.
Алексис кивнул задумчиво:
– Вижу, муж вас убедил. И из историка вы стали оформителем его фантазий?
– Смешно, да? Я ведь бесталанна, Алек, – во второй раз назвать ван Сторма этим именем оказалось не так трудно. – Мечтала стать чародейкой, но дара во мне нет. Любила рисовать, думала поступать на худграф, но не прошла творческий конкурс. Саш первоклассный волшебник, он знает всю магическую машинерию, у него буйная фантазия и есть грёзосимулятор для создания шаблонов, только до эстетики руки не доходят… А я понимаю в магии – теоретически, немного смыслю в искусстве и даже кое-что могу.
– Он дал вам шанс проявить себя.
– Вроде того. Стилевая концепция, цветовое решение, оригинальные детали… Мне нравилось. Правда, бухгалтерия и отчётность тоже были на мне. Но это ничего, я справлялась.
Они танцевали, и музыка звучала аккомпанементом их разговору. Пели скрипки, переливы арф манили в светлую даль, в страну эльфов и сильфид.
Вдруг вступила виолончель – тягучим голосом, полным истомы, страсти и угрозы…
– Что же пошло не так? – спросил ван Сторм.
– Да всё! Наши сказки никому не нужны. Нет спроса. Сашу кажется, вот сейчас он что-нибудь усовершенствует, найдёт гениальный ход, и случится прорыв. Но увы. Я начала подрабатывать в университете, теперь стала золушкой…
– Прекрасной Золушкой, – Алексис вновь поцеловал ей руку.
Так естественно и непринуждённо, как бывает только в киногрёзах. Сколько они уже танцуют, не останавливаясь – полчаса, час, вечность? Музыка несла и качала, как волна лёгкую лодочку, стены гостиной раздвинулись, утонули в тени, свет мерцал и рассеивался, медвяный запах цветов пьянил.
Разве лилии пахнут мёдом?
Бом-м-м, пропело над головой низко и звучно. Бом-м-м…
Сбросить наваждение оказалось трудно, но за два с лишним месяца Искра научилась подчиняться этому властному зову. Ловко вывернулась из рук ван Сторма, нащупала в складках платья потайной кармашек.
– Мне пора, Алек. Часы бьют!
– Погодите! Давайте хоть дотанцуем. Вы не обязаны исчезать ровно в полночь.
– Увы, обязана, – Искра попятилась к двери. – На мне заклинание. Если задержусь, в агентстве узнают. Простите – и спасибо! Это был чудесный вечер.
В кармашке прятался башмачок размером с миндальный орех. Бросишь на крыльце – превратится в настоящую, кристально-прозрачную, искристую, твёрдую, как кусок льда, туфлю тридцать пятого размера. На два меньше, чем носила Искра. Ван Сторм оплатил бонус. Будет Золушке премия.
В два быстрых шага Алексис оказался рядом, поймал за руку.
– Да постойте же! Я приготовил вам сюрприз. Задержитесь на минуту и взгляните…
Бом-м-м, поторопили незримые часы. Как в театре: второй звонок. Минута у неё и впрямь есть, но Искре не понравилась настойчивость клиента. Слишком по-хозяйски Алексис держал её за руку, слишком жарким был взгляд его тёмных глаз.
– Простите, простите, нет времени, – Искра повернулась бежать.
Пальцы на запястье разжались. Отпустил!
Она толкнула высокие двустворчатые двери и с разбега вылетела… в сияющий полдень.
От неожиданности руки ослабели, хрустальная туфелька упала на горячий песок.
Взрывная синева небес, сапфировое море, белый пляж. Под сенью пальм – круглый дом с тростниковой крышей.
Искра встала как вкопанная, щурясь от яркого солнца. Всё плыло в знойном мареве, нереальное, как сон, ослепительное, как безумие.
Что-то подтолкнуло в спину.
Кто-то.
В панике обернулась – и налетела на Алексиса ван Сторма. Финансист поймал её в объятья:
– Не бойтесь, прекрасная принцесса. Я не дам вас в обиду.
За его спиной было то же пронзительное небо, те же пальмы и море вдали. А двери, через которую прошла Искра, не было.
– Где я? – прошептала она.
– На острове в Карибском море. Моём острове, – в бархатном баритоне проскользнула ирония. – Маленький тропический рай только для вас.
Искра застыла в плену мужских рук. Солнце било по голове прямой наводкой, воздух плавился от зноя, ветерок с моря, и тот был раскалён, как в аду. Платье с жёстким лифом и грудой юбок превратилось в жаровню.
Ван Сторм смотрел на Искру сверху вниз, чуть наклонив голову. Над верхней губой у него блестели крапинки пота.
– Это магия? Иллюзия? – Искра заглянула в глаза цвета крепкого чая.
Глаза смеялись, и солнце плескалось в их глубине.
– Магия – да. Иллюзия – нет.
В голове шумело. Или это морской прибой? И качало, баюкало, несло, словно их долгий танец, начатый в тенистом лесном зале, продолжался и здесь, под куполом жарких небес. Ведь если это не танец, почему она позволяет ван Сторму обнимать себя?
У неё дезориентация. Такое бывает, если…
Искра попыталась собраться с мыслями.
– Пространственный перенос? Но это же…
– Расточительно? – с удовольствием подсказал ван Сторм. – Вы даже не представляете – насколько.
Искра представляла. Когда-то Саш объяснил ей, почему в обозримом будущем магический пространственный перенос не станет массовой технологией.
Сколько высококлассных чародеев потребовалось ван Сторму – двадцать, тридцать? А сколько гигаватт энергии? И оборудование стоимостью в пару океанских лайнеров…
– Я хочу домой.
– Тревожитесь из-за работы? Я всё улажу. Вы заслужили маленький отпуск. Да и мне не грех отдохнуть. Представьте: только вы, море, солнце, ну и я в придачу.
В объятьях ван Сторма было жарко и страшно. Так легко поддаться этим бархатным уговорам, этим победительным мужским чарам, забыться, закрыть глаза, стать воском в его руках, мороженым на губах, клубничным джемом на языке, растаять, раствориться, утратить себя… Вот что пугало, да так, что жар внутри превращался в лёд.
Это же похищение. Ван Сторм не оставил ей выбора. Он не просил, не спрашивал, просто взял себе, как вещь. Украл. Не у Саша, а у неё самой, надеясь заморочить видением красивой жизни. Куда, мол, с острова денется? Уступит.
– Отправьте меня назад.
– Не могу, – брови ван Сторма взлетели вверх в притворном сожалении. – Даже я не настолько богат. Через месяц придёт яхта. А до тех пор нам придётся жить, как Робинзону и Пятнице.
Она не стала напоминать, что Пятница – мужчина. В конце концов, у одного фантаста есть книга про женщину с тем же именем, и называется она:
– Пятница, которая убивает! – выпалила Искра. – Отпустите меня – или я вас убью!
– Едва ли, – мягко возразил ван Сторм. – Вы нежная, интеллигентная девушка и не способны на насилие.
Он выговаривал слова тихо, медленно, лицо его и чувственный рот придвигались всё ближе.
– Ах, не способна?
Рука у Искры быстрая, ладонь маленькая, но крепкая – знатно влепила Густаву Шлейке, так щека и загорелась. И ван Сторм сейчас получит печать на скулу пунцовыми чернилами…
Он играючи поймал её за запястье, а в следующий миг – ах! – стремительным движением подхватил на руки.
– Хотите острых ощущений, прекрасная пэри? Что ж, я стану неандертальцем, который унесёт вас в свою пещеру.
И в самом деле понёс – легко, как котёнка. Пусть котёнок трепыхается, сучит лапками, царапается и вопит: "Отпустите меня!" – разве это остановит могучего великана?
– Отпущу, если позволите себя поцеловать. Всего один поцелуй. И я не притронусь к вам до прихода яхты. Даю слово.
– Ни за что!
Пышная юбка-пион вздымалась многоярусными парусами, паруса били ван Сторма по лицу – вместо Искры, за Искру, – но он только насмешливо фыркал и крепче сжимал свою добычу в медвежьих тисках.
Искра надеялась, что платье вот-вот превратится в тёмную униформу прислуги, и может, от неожиданности её пленитель ослабит хватку… Сколько прошло времени? Пора уже! Почему оно не превращается?
Всего один поцелуй, сказал он. Можно ли верить обещаниям разбойника? Он уже доказал, что способен на подлость. Просто поцелуй. Нет, не просто. Одним поцелуем он возьмёт всё, что можно, выпьет её досуха. Это будет долгий, сочный, плотоядный поцелуй. Но больше ничего. И чем скорее она скажет "да", тем быстрее всё закончится. Наверное…
Круглый дом под пальмами был далеко, а кромка прибоя близко, и ван Сторм прямо, не сворачивая шагал навстречу прозрачно-голубым волнам.
– Море идёт к вашим глазам.
– Вы сумасшедший, – сказала Искра.
Он ухмыльнулся:
– Один поцелуй. Вас тянет ко мне, я вижу. Не противьтесь своим желаниям.
В этот момент его красивое лицо показалось Искре маской Мефистофеля.
Она рванулась изо всех сил, ещё чуть-чуть, и вырвалась бы, но белый пляж вдруг стал проваливаться вниз, потихоньку, шаг за шагом, а потом его не стало совсем. Искра глядела вниз и видела только аквамариновую зыбь.
– Лестница в небо, – ухмыльнулся ван Сторм.
На этот аттракцион в волшебном парке развлечений пускали только после специального теста. Не у каждого хватит веры в себя, чтобы укротить ступени-невидики. Искра прошла по лестнице в небо до первой площадки. Семь ступеней – семь потов. Опора под ногами дрожала и проседала, как студень, потому что глаза видели пустоту, и ноги, доверяя глазам, а не приказам сознания, отказывались чувствовать твердь.
Ван Сторм же карабкался вверх легко и споро, как по обыкновенной лестнице. И ведь упакован в чёрное по самое горлышко, а Искра, пусть и хрупкого сложения, всё же не котёнок.
Долго он намерен так взбираться – до самого солнца? А маггенератора хватит?
Позёр! Урод! Скотина!
– Итак, вы приняли решение?
– Фигляр! – огрызнулась она. – Вы мне отвратительны!
– Полагаю, это значит "нет", – вздохнул ван Сторм.
И разжал руки.
Она даже вскрикнуть не успела – ухнула в море с высоты третьего этажа. Оглушающий удар, вода во рту, в носу, призрачная синь вокруг… Искра молотила руками и ногами, стремясь к свету, манящему сквозь пузыристую, как газировка, зыбь. Юбки, враз намокнув, цементной тяжестью тянули вниз, в тёмную глубину. Туфли стали как колодки… Судорожными движениями, нога об ногу, Искра сбросила драгоценные хрустальные башмачки. А платье? Чёрт! Оно же магическое, у него нет застёжки!
