Карл Генрих Маркс
«Капитал» Карла Маркса

Б) Разделение труда и мануфактура ^[19]

Кооперация, покоящаяся на разделении труда, нашла себе образцовое выражение в мануфактуре, которая приблизительно от середины XVI до последней трети XVIII столетия была преобладающей формой капиталистического производства. Мануфактура возникает двояким образом.

Капиталист соединяет под своим началом в одной мастерской рабочих из различных самостоятельных ремесел. Прежде эти ремесла обрабатывали каждое свой предмет в окончательном виде. Так, например, карета была прежде продуктом целого ряда самостоятельных ремесел: каретника, шорника, портного, слесаря, медника, токаря, позументщика, стекольщика, маляра, лакировщика, позолотчика и т. д. Каретная мануфактура соединяет всех этих различных ремесленников в одном рабочем помещении, где они работают рука в руку. Правда, нельзя придать позолоту карете, пока эта карета еще не готова. Но если одновременно изготовляется много карет, то одни рабочие могут все время заниматься позолотой одних карет, в то время как другие кареты находятся еще в предыдущих стадиях производственного процесса. Здесь мы имеем еще простую кооперацию. Но очень скоро наступает важная перемена. Портной, слесарь, шорник и т. д., работая только в каретном деле, мало-помалу вместе с привычкой теряют также и способность продолжать свое старое ремесло во всем его объеме. Но зато их отныне более односторонний труд приспособляется к этому суженному кругу деятельности и получает наицелесообразнейшую форму. Вначале мануфактура была комбинацией отдельных ремесел. Мало-помалу она осуществляет деление каретного производства на его различные частичные операции. Каждая из них становится исключительной функцией отдельных рабочих, а весь продукт создается сотрудничеством этих последних. Точно так же суконная мануфактура и ряд других мануфактур возникли из соединения различных ремесел под командой одного и того же капитала.

Но мануфактура возникает также противоположным путем. Капиталист соединяет в одной мастерской ремесленников, делающих одну и ту же или одинаковую работу, например шрифт или иголки. Это есть простейшая форма кооперации. Каждый из этих ремесленников (быть может, с одним или двумя подмастерьями) изготовляет товар в его окончательной форме, проделывает, стало быть, по порядку все операции, необходимые для его изготовления. Он продолжает работать по прежнему, ремесленному способу. Впрочем, в скором времени внешние обстоятельства, а именно то, что в одной мастерской собраны и одновременно работают многие рабочие, заставляют внести изменение в способ работы. Так, например, требуется поставить в определенный срок большое количество готового товара. Работа в таком случае распределяется. Вместо того чтобы один и тот же ремесленник производил одну за другой различные операции, каждая из них назначается какому-нибудь одному ремесленнику, так что все операции производятся одновременно. Впоследствии это случайное деление повторяют еще и еще раз, при этом сказываются его преимущества, и мало-помалу оно становится уже постоянным, планомерным делением труда. Из индивидуального продукта самостоятельного ремесленника, исполняющего различные операции, товар превращается в общественный продукт целой группы ремесленников, из которых каждый все время совершает только одну и ту же операцию.

Рассмотрим это подробнее. Ясно, что если рабочий всю свою жизнь занимается одной и той же простой операцией, то все его тело превращается в односторонний орган, автоматически обслуживающий эту операцию. Поэтому такой рабочий производит эту операцию скорее, чем ремесленник, который попеременно исполняет целый ряд различных операций. Комбинированный рабочий материал, образующий живой механизм мануфактуры, состоит именно из таких односторонних, частичных исполнителей. Значит, в мануфактуре производство одного и того же товара требует меньше времени, чем у самостоятельного ремесленника; производительность труда растет. По мере того как отдельные операции становятся исключительной функцией отдельных рабочих, совершенствуется также метод этих частичных операции. Благодаря постоянному повторению одной и той же узкой задачи и сосредоточению на ней всего внимания рабочего, последний из опыта научается достигать желательной цели с наименьшей затратой сил. А так как всегда имеются налицо и работают в одних и тех же мануфактурах несколько поколений рабочих, то добытые таким образом технические приемы укрепляются, скопляются и передаются от одного к другому. Мануфактура делает рабочего-деталиста виртуозом. Естественное деление ремесел, как оно существует ко времени возникновения мануфактуры, последнее переносит вовнутрь мастерской и планомерно развивает его до крайнего предела. «Муслин из Дакки по своей тонкости, ситцы и другие материи из Коромандела по своему великолепию и прочности красок никогда еще не были превзойдены. И тем не менее они производятся без капитала, без машин, без разделения труда; в их производстве не применяется ни один из тех методов, которые доставляют такие преимущества европейской фабрикации. Ткачеством занимается ремесленник-одиночка, изготовляющий ткань по заказу потребителей и работающий на станке самой простой конструкции, состоящем иногда из грубо сколоченных деревянных брусков. У него нет даже никакого приспособления для натягивания основы, и потому станок должен все время оставаться растянутым во всю свою длину; вследствие этого он так неуклюж и занимает так много места, что не помещается в хижине производителя, который совершает поэтому свою работу на открытом воздухе, прерывая ее при каждой неблагоприятной перемене погоды»^[20]. Лишь унаследованная, накопленная от поколения к поколению, специальная сноровка сообщает индусу-ткачу, как пауку, его виртуозность. И все же этот индийский ткач совершает чрезвычайно сложную работу сравнительно с большинством рабочих в мануфактурах.

Ремесленник, который исполняет один за другим различные частичные процессы, из которых складывается производство какого-либо продукта, должен то и дело переходить с места на место, должен каждый раз менять инструмент. Переход от одной операции к другой прерывает ход его работы и образует, так сказать, поры (промежутки) в его рабочем дне. Эти поры уменьшаются, если рабочий в течение целого дня повторяет одну и ту же операцию; они исчезают по мере того, как рабочий сосредоточивается на одной какой-нибудь операции. Производительность труда увеличивается здесь двояким образом: с одной стороны, растет интенсивность труда, так как в данный промежуток времени расходуется больше рабочей силы, с другой стороны, меньше рабочей силы теряется непроизводительно. Ибо всякий переход от состояния покоя в состояние движения требует определенной затраты силы; эта затрата отпадает, если работа происходит безостановочно с раз навсегда установившейся нормальной скоростью. Однако это имеет и свою оборотную сторону: постоянная монотонная работа убивает напряженность внимания и подъем энергии рабочего, находившие себе пищу и стимул в смене занятий.

Производительность труда зависит не только от виртуозности рабочего, но также от совершенства его орудий. С одной стороны, в различных рабочих процессах употребляются одни и те же режущие, сверлящие, ударяющие, толкающие и т. п. инструменты; с другой стороны, в одном и том же рабочем процессе тот же инструмент служит для различных операций. Но когда различные операции данного процесса труда отделились друг от друга и каждая частичная операция получает в руках частичного рабочего свою наицелесообразную и, стало быть, исключительную форму, то оказывается необходимым изменить эти инструменты, служившие прежде различным целям. В каком направлении должны произойти эти изменения, показывает опыт: они диктуются теми трудностями, которые вытекают из старой формы инструментов. Дифференциация и специализация инструментов характерны для мануфактуры. В одном Бирмингеме изготовляют около 500 разновидностей молотков, каждая из них служит не только для особого производственного процесса; есть целый ряд специальных сортов, предназначенных для отдельных операций в одном и том же производственном процессе. Мануфактура упрощает, улучшает и дифференцирует инструменты, приспособляя их к исключительным функциям частичных рабочих^[21]. Таким образом она создает в то же время материальные условия для введения машин, которые являются не чем иным, как комбинацией простых инструментов.

Частичный рабочий и его инструмент образуют простые элементы мануфактуры. Обратимся теперь к мануфактуре в ее целом.

По своему внутреннему строю мануфактуры разделяются на две основные формы, которые (хотя и встречаются иногда в смешанном виде) представляют, однако, два существенно различных рода и при позднейшем превращении мануфактуры в крупную машинную промышленность играют совершенно неодинаковую роль. Этот двойной характер мануфактуры определяется самой природой продукта. Последний получается или путем чисто механического соединения самостоятельных частичных продуктов, или же своей готовой формой обязан последовательному ряду связанных между собой процессов и манипуляций.

Так, например, локомотив состоит более чем из 5000 самостоятельных частей. Он не может, однако, послужить примером собственно мануфактуры первого рода, так как является продуктом крупной промышленности. Но прекрасный пример дают нам часы. Из индивидуального продукта нюрнбергского ремесленника часы превратились в общественный продукт целой массы частичных рабочих. Таковы: изготовитель остова, изготовитель часовых пружин, изготовитель циферблатов, изготовитель спиральных пружин, рабочий, нарезающий винты, рабочий, вставляющий рубины, изготовитель стрелок, изготовитель часовой коробки, золотильщик со многими подразделениями, например рабочий, обрабатывающий колеса (причем опять-таки разделяется обработка латунных и стальных колес), рабочий, изготовляющий механизм стрелок, рабочий, укрепляющий колеса в надлежащих частях механизма, полирующий и т. д.), рабочий, изготовляющий цапфы, рабочий, вставляющий в механизм различные колеса и пружины, рабочий, вырезывающий зубцы, расширяющий отверстия до надлежащей величины, укрепляющий установку, наконец, изготовитель задерживающего механизма и, как подразделение этой отрасли в некоторых случаях, изготовитель цилиндров, изготовитель встречных колес, изготовитель маятников, изготовитель механизма, регулирующего часы; далее: полировщик стали, полировщик колес, полировщик винтов, рисовальщик цифр, рабочий, покрывающий медь эмалью, рабочий, делающий кольца к часовой коробке, рабочий, вставляющий латунный штифт в середину коробки и т. д., рабочий, вставляющий пружину, открывающую крышку, гравер, полировщик часовой коробки и т. д., и т. д., наконец, рабочий, окончательно собирающий готовые часы и пускающий их в ход. Лишь немногие части часов проходят через различные руки, и в конце концов все эти разрозненные члены собираются в одних руках, которые и сплачивают их в одно механическое целое.

Благодаря чисто внешнему отношению готового продукта к его разнородным составным частям в данном производстве, как и в других подобных ему, соединение многих частичных рабочих в одной мастерской наблюдается лишь случайно. Частичные работы, в свою очередь, могут выполняться в виде отдельных самостоятельных ремесел, что и имеет место в кантонах Ваадт и Невшатель, тогда как в Женеве, например, существуют крупные часовые мануфактуры, то есть осуществляется непосредственная кооперация частичных рабочих под управлением одного капитала. Но и в этом последнем случае циферблаты, пружины и коробки редко изготовляются в самой мануфактуре. Комбинированный мануфактурный способ фабрикации выгоден здесь лишь в исключительных случаях, так как конкуренция между рабочими, работающими на дому, всего больше, а раздробление производства на массу разнородных процессов почти исключает возможность совместного применения орудий труда; между тем при рассеянной в пространстве фабрикации капиталист избавляется от издержек на фабричные здания и т. п^[22]. Надо заметить, однако, что положение и этих частичных рабочих, которые работают у себя на дому, но не на себя, а на капиталиста, совершенно отлично от положения самостоятельного ремесленника, работающего лишь на своих заказчиков^[23].

Другой род мануфактуры, ее совершенная форма, производит продукты, которые пробегают связные фазы развития, последовательный ряд процессов; такова, например, мануфактура иголок, в которой проволока проходит через руки 72 и даже 92 специфических частичных рабочих.

Если мы рассматриваем определенное количество сырого материала – например, тряпок на бумажной мануфактуре, проволоки на игольной мануфактуре, – то окажется, что оно пробегает в руках различных частичных рабочих последовательную лестницу фаз производства, пока, наконец, продукт не примет своей заключительной формы. Но если мы будем рассматривать мастерскую в целом, как совокупный механизм, то окажется, что сырой материал одновременно находится во всех фазах производства. Составленный из частичных рабочих совокупный рабочий одной частью своих многочисленных рук, вооруженных инструментами, тянет проволоку, между тем как другие его руки и инструменты в то же время выпрямляют эту проволоку, режут ее, заостряют концы и т. п. В результате в данный промежуток времени получается больше готового товара. Мануфактура достигает этой общественной организации процесса труда, лишь приковывая данного рабочего к одной и той же детали.

Так как частичный продукт каждого частичного рабочего является в то же время определенной ступенью развития одного и того же продукта, то один рабочий доставляет другому или одна группа другой их сырой материал. Результат труда одного образует исходный пункт труда другого. Таким образом здесь один рабочий непосредственно дает занятие другим. Рабочее время, необходимое для достижения искомого полезного эффекта в каждом частичном процессе, устанавливается опытом, и совокупный механизм мануфактуры покоится на предположении, что в данное рабочее время достигается данный результат. Лишь при этом условии различные, дополняющие друг друга процессы труда могут непрерывно совершаться один рядом и одновременно с другим в пространстве и времени. Очевидно, что эта непосредственная взаимная зависимость отдельных работ, а следовательно, и рабочих вынуждает каждого из этих последних употреблять на свою функцию лишь необходимое рабочее время, вследствие чего создается гораздо более высокая степень непрерывности, согласованности, правильности, порядка и, особенно, интенсивности труда, чем это имеет место в самостоятельном ремесле и даже в простой кооперации.

Однако различные операции требуют неодинакового времени для своего совершения и потому в равные промежутки времени дают различные количества частичных продуктов. Следовательно, раз каждый рабочий должен изо дня в день совершать одну и ту же операцию, то для различных операций необходимо различное число рабочих: например, в словолитне на 4 литейщиков требуется два отбивальщика и один полировщик, так как литейщик выливает в час 2000 букв, отбивальщик отбивает 4000 букв, а полировщик полирует 8000.

Раз для определенных размеров производства опытом установлено надлежащее числовое отношение между различными группами частичных рабочих, то расширить масштаб производства возможно, лишь взяв кратное от числа рабочих в каждой из этих отдельных групп. К этому присоединяется еще то обстоятельство, что известные работы один и тот же индивидуум может исполнять одинаково легко, совершаются ли они в больших или в малых размерах; таковы, например, труд высшего надзора, перемещение частичных продуктов из одной фазы производства в другую и т. п. Выделение этих работ в самостоятельные, выполняемые специальными рабочими функции выгодно поэтому лишь при увеличении числа занятых в производстве рабочих; но такое увеличение должно одновременно затронуть все группы в той же самой пропорции.

Возьмем для примера мануфактуру бутылок. Она распадается на три существенно различные фазы. Во-первых, подготовительная фаза: приготовление смеси из песка, извести и т. д., из которой получается стекло, и сплавление этой смеси в жидкую стеклянную массу. В этой первой, равно как и в заключительной фазе – удаление бутылок из печи, их сортировка, упаковка и т. д., – заняты различные частичные рабочие. Между этими двумя фазами находится производство бутылок в собственном смысле этого слова, то есть переработка бутылки из жидкой стеклянной массы. У отверстия одной и той же печи работает целая группа, называемая в Англии «hole» (дыра) и состоящая из одного делателя бутылок или приправщика, одного выдувальщика, одного сборщика, одного собиральщика или полировщика и одного установщика. Эти пять частичных рабочих образуют пять особых органов единого рабочего тела, которое может функционировать лишь в целом, то есть лишь как непосредственная кооперация пяти человек. Все тело парализовано, раз не хватает одной из его пяти составных частей.

Но одна и та же плавильная печь имеет несколько отверстий – в Англии, например, от 4 до 6, – при каждом из них имеется глиняный плавильный тигель с жидким стеклом, при каждом тигле занята группа из тех же самых пяти рабочих специалистов.

Расчленение каждой отдельной группы покоится непосредственно на разделении труда, тогда как союз между различными однородными группами представляет простую кооперацию, предназначенную для того, чтобы с большей экономией использовать одно из средств производства, в данном случае плавильную печь. Каждая такая печь с 4–6 группами образует как бы самостоятельную мастерскую для выделки стекла, и стеклянная мануфактура охватывает несколько мастерских подобного рода вместе с приспособлениями и рабочими для начальных и заключительной фаз производства.

Наконец, мануфактура может развиться в комбинацию различных мануфактур. Так, например, в Англии крупные стеклоделательные предприятия сами приготовляют для себя глиняные плавильные тигли, так как от устройства последних существенно зависит, удастся или нет получение продукта. Мануфактура известного средства производства связана здесь с мануфактурой продукта. Наоборот, мануфактура известного продукта может быть связана с мануфактурами, для которых данный продукт сам служит сырым материалом или соединяется впоследствии с продуктами этих мануфактур. Так, мануфактура флинтгласа соединяется иногда с мануфактурой шлифования стекла и с латунолитейной мануфактурой; последняя служит для изготовления металлических оправ к различным стеклянным предметам. В этом случае комбинированные мануфактуры образуют более или менее обособленные в пространстве отделы одной совокупной мануфактуры и в то же время независимые друг от друга процессы производства – каждый со своим собственным разделением труда. Несмотря на некоторые преимущества, представляемые комбинированной мануфактурой, последняя как таковая не достигает действительного технического единства. Это единство возникает лишь при превращении мануфактуры в машинное производство.

Мануфактурный период, быстро делающий уменьшение рабочего времени, необходимого для производства товаров, своим сознательным принципом, развивает в отдельных случаях употребление машин, особенно при некоторых элементарных подготовительных процессах, требующих для своего выполнения большого количества людей и большой затраты силы. Так, например, в бумажной мануфактуре скоро стали сооружать особые мельницы для перемалывания тряпок, а при выплавке металлов – машинные толчеи для раздробления руды. Машина в ее самой элементарной форме завещана была еще Римской империей – в виде водяной мельницы^[24]. Ремесленный период также оставил нам великие открытия: компас, порох, книгопечатание и автоматические (приводимые в движение механизмом) часы. Но и после этого машина все же продолжает играть ту второстепенную роль, которую отводит ей Адам Смит рядом с разделением труда. Очень важную роль сыграло спорадическое применение машин в XVII столетии, так как оно дало великим математикам того времени практические опорные пункты и стимулы для создания современной механики.

Специфическим для мануфактурного периода механизмом остается сам коллективный рабочий, составленный из многих частичных рабочих.

Различные операции, попеременно совершаемые производителем товара и сливающиеся в одно целое в процессе его труда, требуют от него напряжения различных способностей. В одном случае он должен развивать больше силы, в другом случае – больше ловкости, в третьем – больше внимательности и т. д., но один и тот же индивидуум не обладает всеми этими качествами в равной мере. После разделения, обособления и изолирования различных операций рабочие делятся, классифицируются и группируются сообразно их преобладающим способностям. Если, таким образом, природные особенности рабочих образуют ту почву, в которую пускает свои корни разделение труда, то, с другой стороны, мануфактура, раз она уже введена, развивает рабочие силы, по самой природе своей пригодные лишь к односторонним специфическим функциям. Собирательный рабочий обладает теперь всеми способностями производителя в одинаково высокой степени и в то же время тратит их самым экономным образом, так как каждый свой орган, индивидуализированный в особом рабочем или особой группе рабочих, он применяет лишь для отправления своей специфической функции. Односторонность и даже прямые недостатки частичного рабочего составляют его достоинства, если мы будем рассматривать его как часть совокупного рабочего^[25]. Привычка к односторонней функции превращает его в орган, действующий с инстинктивной уверенностью, а связь совокупного механизма вынуждает его действовать с регулярностью отдельной части машины.

Так как различные функции совокупного рабочего могут быть проще и сложнее, грубее и тоньше, то его органы, индивидуальные рабочие силы, нуждаются в очень различных степенях образования и обладают поэтому очень различной стоимостью. Таким образом мануфактура развивает иерархию (систему ступеней) рабочих сил, которой соответствует лестница заработных плат. Если, с одной стороны, индивидуальный рабочий приспособляется к той односторонней функции, с которой он связан всю свою жизнь, то, с другой стороны, различные трудовые операции в такой же мере приспособляются к этой иерархии естественных и приобретенных способностей. Между тем каждый производственный процесс требует известных простых движений, одинаково доступных каждому человеку. И такие движения порывают теперь свою непостоянную связь с более содержательными моментами производственной деятельности и окостеневают в виде особых исключительных функций.

Мануфактура создает поэтому в каждом ремесле, которое она охватывает, класс так называемых необученных рабочих (неквалифицированных, таких, которые не приобрели какой-либо специфической ловкости), которых строго исключала ремесленная организация производства.

Развивая до виртуозности одностороннюю специальность на счет способности к труду вообще, она превращает в особую специальность сам недостаток всякого развития. Наряду с иерархическими степенями выступает простое деление рабочих на обученных и необученных. Для последних издержки обучения совершенно отпадают, для первых они, вследствие упрощения их функций, ниже, чем для ремесленников. В обоих случаях падает стоимость рабочей силы. Исключения наблюдаются в том случае, когда разложение процесса труда создает новые связные функции, которые в ремесленном производстве или вовсе не имели места, или имели место в ограниченном размере.

Описанное нами деление труда внутри мануфактуры было продолжением того деления труда, которое имело место с самого начала истории и нашло свое высшее выражение в ремесле. Разумеется, это новое, вызванное капиталом деление труда имело многочисленные точки соприкосновения и взаимодействия со старым. Однако оба они существенно различаются одно от другого; мы имеем здесь в виду, с одной стороны, то деление труда, которое существовало уже в течение столетий и, между прочим, разделило людей на различные ремесла, а с другой стороны – то деление труда, которое возникло лишь с появлением капитала, а именно: деление труда в пределах одной и той же мастерской.

Всего ярче эта аналогия выступает, без сомнения, там, где внутренняя связь охватывает собой различные отрасли производства. Так, например, скотовод производит шкуры, кожевенник превращает их в кожи, сапожник превращает кожу в сапоги. Каждый производит здесь лишь полуфабрикат, а окончательная, готовая форма последнего есть комбинированный результат этих отдельных работ. Сюда присоединяются еще различные отрасли труда, доставляющие скотоводу, кожевеннику и сапожнику их средства производства. Но что устанавливает связь между независимыми работами скотовода, кожевенника и сапожника? То обстоятельство, что их продукты существуют как товары. Напротив, что характеризует разделение труда в мануфактуре? Тот факт, что здесь частичный рабочий не производит вообще самостоятельного товара. Лишь совокупный продукт многих частичных рабочих превращается в товар. Разделение труда внутри общества обслуживается куплей и продажей продуктов различных отраслей труда; связь между частичными работами мануфактуры устанавливается при помощи продажи различных рабочих сил одному и тому же капиталисту, который употребляет их как комбинированную рабочую силу. Мануфактурное разделение труда предполагает концентрацию (сосредоточение) средств производства в руках одного капиталиста; общественное разделение труда – раздробление средств производства между многими независимыми друг от друга товаропроизводителями. В мануфактуре железный закон строго определенных пропорций и отношений распределяет рабочие массы между различными функциями; наоборот, прихотливая игра случая и произвола определяет собою распределение товаропроизводителей и средств их производства между различными отраслями общественного труда.

Мануфактурное разделение труда предполагает безусловный авторитет капиталиста по отношению к рабочим, которые образуют простые члены принадлежащего ему совокупного механизма; общественное разделение труда противопоставляет друг другу независимых товаропроизводителей, не признающих никакого иного авторитета, кроме конкуренции, кроме того принуждения, которое является результатом борьбы их взаимных интересов. То же самое буржуазное сознание, которое прославляет как организацию труда, повышающую его производительные силы, мануфактурное разделение труда, пожизненное прикрепление работника к какой-нибудь одной реакции и безусловное подчинение частичного рабочего власти капитала, – это же самое буржуазное сознание с одинаковой горячностью поносит всякий сознательный общественный контроль и регулирование общественного процесса производства как покушение на неприкосновенные права собственности, свободы и самоопределяющегося «гения» индивидуального капиталиста. Весьма характерно, что вдохновенные апологеты фабричной системы не находят против всеобщей организации общественного труда возражения более сильного, чем указание, что такая организация превратила бы все общество в фабрику.

Цеховые законы строго ограничивали число подмастерьев, которым имел право давать работу один мастер, и тем самым планомерно препятствовали превращению цеховых мастеров в капиталистов. Равным образом мастер мог держать подмастерьев исключительно в том ремесле, мастером которого он сам был. Цех ревностно охранял себя от всяких посягательств со стороны купеческого капитала – этой единственной свободной формы капитала, противостоявшей цехам. Купец мог купить всякие товары, но не труд в качестве товара. Его терпели лишь в роли скупщика продуктов ремесла. Если внешние обстоятельства вызывали прогрессирующее разделение труда, то существующие цехи расщеплялись на подвиды, или же наряду с существующими основывались новые цехи, однако без объединения различных ремесел в одной и той же мастерской. Таким образом, хотя обособление, изолирование и развитие отдельных отраслей труда цеховыми организациями послужило материальной предпосылкой мануфактурного периода, тем не менее сами цеховые организации исключали возможность мануфактурного разделения труда. В общем и целом, рабочий срастался со своими средствами производства настолько же тесно, как улитка с раковиной, и, следовательно, недоставало первой предпосылки мануфактуры: обособления средств производства в качестве капитала, противостоящего рабочему.

В то время как разделение труда в целом обществе – совершается ли оно при посредстве товарного обмена или независимо от него – принадлежит самым различным социально-экономическим формациям, мануфактурное разделение труда есть совершенно специфическое создание капиталистического способа производства.

С появлением мануфактуры каждый дальнейший шаг вперед в области разделения труда требует наличия все большего капитала в руках отдельного капиталиста. Ибо, как мы видели, минимум рабочих, которых должен применять отдельный капиталист, предписывается имеющимся налицо разделением труда. (Возьмем для примера литье шрифта; на одного Frottierer приходятся два Abbrecher и четыре литейщика; капиталист должен иметь по меньшей мере этих семь рабочих, чтобы вообще вести это дело, – для расширения последнего ему требуются опять по крайней мере семь новых рабочих.) Но вместе с числом рабочих должны быть соответственно увеличены также средства и материал труда, постройки, печи и т. д., а в особенности сырые материалы, причем количество этих последних растет гораздо быстрее роста рабочих. Ведь с увеличением масштаба производства растет производительная сила труда: определенное число рабочих обрабатывает в определенное время больше сырого материала. Капиталист должен иметь этот материал в своем распоряжении. Итак, по мере роста мануфактуры, средства производства и существования, имеющиеся в стране, должны превращаться в капитал в руках капиталистов^[26].

Мануфактура, как и простая кооперация, возникла благодаря капиталу. Общественно-производственный механизм, составленный из многих индивидуальных частичных рабочих, принадлежит капиталисту. Вследствие этого производительная сила, возникающая из сочетания различных работ, является производительной силой капитала. Мануфактура в собственном смысле этого слова не только подчиняет самостоятельного прежде рабочего власти и дисциплине, исходящим от капитала, но создает, кроме того, иерархическую лестницу среди самих рабочих. В то время как простая кооперация оставляет способ производства отдельных лиц, вообще говоря, неизменным, мануфактура в корне революционизирует его и всецело подчиняет себе индивидуальную рабочую силу. Она превращает рабочего в урода, искусственно культивируя в нем одну только специальную способность и подавляя весь остальной мир производительных задатков и дарований, она утилизирует рабочего, как утилизируется скот в государствах Ла-Платы, где убивают животное только для того, чтобы добыть его шкуру или его сало. Не только отдельные частичные работы распределяются между различными индивидуумами, но и сам индивидуум разделяется, превращается в автоматическое орудие данной частичной работы, и таким образом осуществляется на деле пошлая басня Менения Агриппы, которая изображает человека в виде частицы его собственного труда (рабочих – в виде членов, эксплуататоров – в виде желудка). Если первоначально рабочий продает свою рабочую силу капиталу, потому что у него нет материальных средств для производства товара, то теперь сама его индивидуальная рабочая сила не может быть использована до тех пор, пока она не запродана капиталу. Она способна функционировать лишь в связи с другими, а эта связь осуществляется лишь после продажи в мастерской капиталиста. Не способный по своим естественным дарованиям делать что-либо самостоятельное, мануфактурный рабочий развертывает производительную деятельность уже только как придаток мастерской капиталиста^[27].