Карл Генрих Маркс
Капитал. Том третий

Таким образом Оверстон признаёт здесь то, что он категорически отрицал в своём показании № 3755.

(3842.) «Между тем и другим существует тесная связь».

А именно между количеством золота в эмиссионном отделении и резервом банкнот в банковом отделении. Здесь он объясняет изменения ставки процента изменением количества денег. При этом он говорит неправду. Резервы могут сократиться, потому что увеличилось количество обращающихся в стране денег. Такой случай бывает тогда, когда публика берёт больше банкноты, а металлический запас не сокращается. Но тогда повысится ставка процента, потому что в этом случае банковый капитал Английского банка по закону 1844 г.^{166} ограничен. Но об этом ему не следует говорить, так как в силу этого закона оба отделения банка самостоятельны.

(3859.) «Высокая норма прибыли всегда повлечёт за собой усиленный спрос на капитал; усиленный спрос на капитал повысит его стоимость».

Такова, наконец, связь между высокой нормой прибыли и спросом на капитал, как представляет её себе Оверстон. Между тем в 1844–1845 гг., например в хлопчатобумажной промышленности, господствовала высокая норма прибыли, потому что при сильном спросе на хлопчатобумажные товары хлопок-сырец был дёшев и остался дёшев. Стоимость капитала (а по данному Оверстоном ранее определению капитал – это то, что нужно каждому для своего дела), следовательно в данном случае стоимость хлопка-сырца, не повысилась для фабриканта. Пусть высокая норма прибыли побудила какого-нибудь хлопчатобумажного фабриканта занять деньги на расширение своего дела. В таком случае повысился бы его спрос на денежный капитал и ни на что больше.

(3889.) «Золото может быть и не быть деньгами, как бумага может быть и не быть банкнотой».

(3896.) «Если я правильно вас понимаю, вы отказываетесь от того положения, которым вы аргументировали в 1840 году: что колебания количества находящихся в обращении банкнот Английского банка должны следовать за колебаниями суммы золотого запаса». – «Я постольку отказываюсь от него… поскольку при нынешнем состоянии наших знаний мы должны присоединить к находящимся в обращении банкнотам ещё и те банкноты, которые лежат в банковом резерве Английского банка».

Это превосходно. Произвольное определение, что Банк может печатать столько бумажных банкнот, сколько у него золота в хранилищах и в придачу ещё 14 миллионов ф. ст., обусловливает, конечно, то, что выпуск банкнот Банком колеблется вместе с колебаниями золотого запаса. Но так как «нынешнее состояние наших знаний» ясно показало, что количество банкнот, которое согласно закону имеет право фабриковать Банк (и которое эмиссионное отделение передаёт в банковое отделение), – что это обращение между обоими отделениями Английского банка, колеблющееся с изменением золотого запаса, не определяет колебаний обращения банкнот вне стен Английского банка, то последнее, действительное обращение, становится теперь для администрации Банка безразличным, и решающим становится только обращение между обоими отделениями Банка, отличие которого от действительного выражается резервом. Для внешнего мира это обращение важно лишь постольку, поскольку резерв показывает, насколько приблизился Банк к установленному законом максимуму выпуска банкнот и как много могут ещё получить клиенты Банка из банкового отделения.

О mala fides ^{167} Оверстона говорит следующий блестящий пример:

(4243.) «Колеблется ли, по вашему мнению, из месяца в месяц количество капитала в такой степени, чтобы стоимость его могла вследствие этого так измениться, как это мы видели за последние годы на колебаниях учётной ставки?» – «Соотношение между спросом и предложением капитала несомненно может изменяться даже в короткие промежутки времени… Если Франция заявит завтра, что она собирается заключить большой заём, то, без сомнения, это тотчас же вызовет в Англии сильное изменение в стоимости денег, т. е. в стоимости капитала».

(4245.) «Если Франция даст знать, что ей сразу понадобится для какой-нибудь цели на 30 миллионов товаров, то возникнет, употребляя более научное и простое выражение, сильный спрос на капитал».

(4246.) «Капитал, который хотела бы купить Франция при помощи своего займа, – это одно дело; деньги, на которые Франция купит его, – это другое дело; так что же изменяет свою стоимость – деньги или нет?» – «Мы снова возвращаемся к старому вопросу, и я полагаю, что этот вопрос более подходит для кабинета учёного, чем для зала заседаний этого комитета».

С этими словами он удаляется, но не в кабинет учёного.^[85]

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
РОЛЬ КРЕДИТА В КАПИТАЛИСТИЧЕСКОМ ПРОИЗВОДСТВЕ

Общие замечания, до сих пор высказанные нами по поводу кредита, сводились к следующему:

I. Образование кредита необходимо для того, чтобы опосредствовать выравнивание нормы прибыли или процесс этого выравнивания, на чём покоится всё капиталистическое производство.

II. Сокращение издержек обращения.

1) Одной из главных статей издержек обращения являются сами деньги, поскольку они сами имеют стоимость. Экономия денег посредством кредита осуществляется трояким образом:

A. Для значительной части сделок деньги вовсе не нужны.

B. Ускоряется обращение средств обращения.^[86] Отчасти это совпадает с тем, что придётся сказать в пункте 2). С одной стороны, это ускорение – техническое, т. е. при неизменной величине и количестве действительных товарных оборотов, опосредствующих потребление, меньшее количество денег или денежных знаков исполняет ту же самую службу. Это находится в связи с техникой банковского дела. С другой стороны, кредит увеличивает скорость товарного метаморфоза и вместе с тем скорость денежного обращения.

C. Замещение золотых денег бумажными.

2) Ускорение кредитом отдельных фаз обращения, или метаморфоза товаров, затем метаморфоза капитала, а вместе с тем ускорение процесса воспроизводства вообще. (С другой стороны, кредит позволяет на больший срок отделять друг от друга акты купли и продажи и потому служит основой спекуляции.) Сокращение резервных фондов, что можно рассматривать с двоякой точки зрения: с одной стороны, как уменьшение находящихся в обращении средств обращения, с другой – как сокращение той части капитала, которая должна всегда существовать в денежной форме.^[87]

III. Образование акционерных обществ. Благодаря этому:

1) Колоссальное расширение масштабов производства и возникновение предприятий, которые были невозможны для отдельного капитала. Вместе с тем такие предприятия, которые раньше были правительственными, становятся общественными.

2) Капитал, который сам по себе покоится на общественном способе производства и предполагает общественную концентрацию средств производства и рабочей силы, получает здесь непосредственно форму общественного капитала (капитала непосредственно ассоциированных индивидуумов) в противоположность частному капиталу, а его предприятия выступают как общественные предприятия в противоположность частным предприятиям. Это – упразднение капитала как частной собственности в рамках самого капиталистического способа производства.

3) Превращение действительно функционирующего капиталиста в простого управляющего, распоряжающегося чужими капиталами, и собственников капитала – в чистых собственников, чистых денежных капиталистов. Если даже получаемые ими дивиденды включают в себя процент и предпринимательский доход, т. е. всю прибыль (потому что содержание управляющего является или должно быть просто заработной платой за известного рода квалифицированный труд, цена которого регулируется на рабочем рынке как цена всякого другого труда), то и тогда вся эта прибыль получается только в форме процента, т. е. вознаграждения просто за собственность на капитал, которая таким образом совершенно отделяется от функции в действительном процессе воспроизводства, подобно тому как эта функция в лице управляющего отделяется от собственности на капитал. Таким образом, прибыль выступает (уже не одна только часть её, процент, получающая своё оправдание в прибыли заёмщика) как простое присвоение чужого прибавочного труда, возникающее из превращения средств производства в капитал, т. е. из их отчуждения от действительных производителей, из их противоположности как чужой собственности всем действительно участвующим в производстве индивидуумам, от управляющего до последнего подёнщика. В акционерных обществах функция отделена от собственности на капитал, следовательно, и труд совершенно отделён от собственности на средства производства и на прибавочный труд. Это – результат высшего развития капиталистического производства, необходимый переходный пункт к обратному превращению капитала в собственность производителей, но уже не в частную собственность разъединённых производителей, а в собственность ассоциированных производителей, в непосредственную общественную собственность. С другой стороны, акционерные общества – переходный пункт к превращению всех функций в процессе воспроизводства, до сих пор ещё связанных с собственностью на капитал, просто в функции ассоциированных производителей, в общественные функции.

Прежде чем пойти дальше, отметим ещё следующий экономически важный факт: так как прибыль принимает здесь чистую форму процента, то подобные предприятия оказываются возможными даже тогда, когда они приносят только процент; здесь же кроется одна из причин, задерживающих падение общей нормы прибыли, так как эти предприятия, где постоянный капитал находится в такой колоссальной пропорции к переменному, не обязательно должны участвовать в выравнивании общей нормы прибыли.

{С тех пор, как Маркс написал эти строки, развились, как известно, новые формы промышленного предприятия, представляющие вторую и третью степень акционерного общества. Ежедневно возрастающей быстроте, с какой во всех отраслях крупной промышленности может быть увеличено производство, противостоит постоянно возрастающая медленность расширения рынка для увеличивающегося количества продуктов. То, что промышленность производит в несколько месяцев, то рынок едва может потребить в несколько лет. Сюда же присоединяется политика запретительных пошлин, при помощи которой каждая промышленная страна отгораживает себя от всех других, и в особенности от Англии, и искусственно повышает отечественное производство. Следствием этого являются общее хроническое перепроизводство, низкие цены, падающая и даже вовсе исчезающая прибыль; словом, издавна прославленная свобода конкуренции находится при последнем своём издыхании и должна сама признаться в своём явном скандальном банкротстве. Это банкротство выражается именно в том, что в каждой стране крупные промышленники определённой отрасли объединяются в картель для регулирования производства. Картельный комитет устанавливает для каждого предприятия твёрдую квоту производства и в конечном счёте распределяет поступающие заказы. В отдельных случаях возникали время от времени даже международные картели, так, например, картели, объединяющие предприятия английской и германской чёрной металлургии. Но и этой формы обобществления производства оказалось мало. Противоположность интересов отдельных фирм слишком часто взрывала их союз и снова восстанавливала конкуренцию. Тогда пришли к тому, что в отдельных отраслях, где это позволяла данная ступень развития производства, стали концентрировать всё производство этой отрасли промышленности в одно крупное акционерное общество под единым руководством. В Америке это осуществлялось уже неоднократно, в Европе ярчайшим примером этого рода до сих пор остаётся «United Alkali Trust», сосредоточивший всё английское производство щёлочи в руках одной-единственной фирмы. Прежние владельцы отдельных заводов – свыше тридцати – получили за всё оборудование по оценочной стоимости в акциях в общем около 5 миллионов ф. ст., представляющих основной капитал треста. Техническое управление остаётся в руках прежних руководителей, коммерческое же руководство сосредоточивается в руках генеральной дирекции. Оборотный капитал (floating capital) в сумме около одного миллиона ф. ст. был предложен публике для реализации по подписке. Весь капитал треста составляет таким образом 6 миллионов фунтов стерлингов. Таким путём в этой отрасли, образующей основу всей химической промышленности Англии, конкуренция заменена монополией и самым обнадёживающим образом подготовляется будущая экспроприация всем обществом, нацией. – Ф. Э.}

Это – упразднение капиталистического способа производства в пределах самого капиталистического способа производства и потому само себя уничтожающее противоречие, которое prima facie^{168} представляется простым переходным пунктом к новой форме производства. Как такое противоречие оно выступает и в своём проявлении. В известных сферах оно ведёт к установлению монополии и потому требует государственного вмешательства. Оно воспроизводит новую финансовую аристократию, новую разновидность паразитов в образе прожектёров, учредителей и чисто номинальных директоров; оно воспроизводит целую систему мошенничества и обмана в области учредительства, выпуска акций и торговли акциями. Это – частное производство без контроля частной собственности.

IV. Если оставить в стороне акционерное дело, – которое является упразднением капиталистической частной промышленности на основе самой капиталистической системы и которое по мере того, как расширяется и захватывает новые отрасли производства, уничтожает частную промышленность, – кредит предоставляет отдельному капиталисту или тому, кто считается капиталистом, абсолютное в пределах известных границ распоряжение чужим капиталом и чужой собственностью и вследствие этого чужим трудом.^[88] Распоряжение общественным, а не собственным капиталом позволяет ему распоряжаться общественным трудом. Сам капитал, которым владеет лицо в действительности или в общественном мнении, становится базисом кредитной надстройки. В особенности это относится к оптовой торговле, через которую проходит преобладающая часть общественного продукта. Здесь исчезает всякое мерило, всякие более или менее обоснованные в пределах капиталистического способа производства оправдания. Спекулирующий оптовый торговец рискует не своей, а общественной собственностью. Вместе с тем пошлой становится фраза о происхождении капитала из сбережений, так как спекулирующий, наоборот, требует, чтобы другие делали за него сбережения. {Как недавно вся Франция сберегла полтора миллиарда франков для панамских мошенников. С какой точностью изображено здесь всё панамское мошенничество за целых двадцать лет до того, как оно произошло! – Ф. Э.} Фразам о воздержании резко противоречит свойственная капиталу роскошь, которая сама теперь становится средством кредита. Представления, имевшие ещё некоторый смысл на менее развитой ступени капиталистического производства, становятся здесь совершенно бессмысленными. Удача и неудача равно ведут здесь к централизации капиталов, а потому и к экспроприации в самом колоссальном масштабе. Экспроприация распространяется здесь с непосредственного производителя на самих мелких и средних капиталистов. Экспроприация – исходный пункт капиталистического способа производства; осуществление её является его целью, и, в частности, его целью является экспроприация всех индивидуумов от средств производства, которые с развитием общественного производства перестают быть средствами частного производства и продуктами частного производства и могут быть средствами производства лишь в руках ассоциированных производителей, т. е. их общественной собственностью, как они являются их общественным продуктом. Но эта экспроприация в пределах самой капиталистической системы выражается в антагонистической форме, в форме присвоения общественной собственности немногими; а кредит всё больше придаёт этим немногим характер чистых рыцарей наживы. Так как собственность существует здесь в форме акций, то её движение и передача становятся просто результатом биржевой игры, где мелкие рыбы поглощаются акулами, а овцы – биржевыми волками. В акционерном деле уже существует противоположность старой формы, в которой общественные средства производства выступают как индивидуальная собственность; но само превращение в форму акции ещё стеснено капиталистическими рамками; поэтому вместо того чтобы преодолеть противоречие между характером богатства как богатства общественного и как богатства частного, оно лишь развивает это противоречие в новом виде.

Кооперативные фабрики самих рабочих являются, в пределах старой формы, первой брешью в этой форме, хотя они всюду, в своей действительной организации, конечно, воспроизводят и должны воспроизводить все недостатки существующей системы. Но в пределах этих фабрик уничтожается противоположность между капиталом и трудом, хотя вначале только в такой форме, что рабочие как ассоциация являются капиталистом по отношению к самим себе, т. е. применяют средства производства для эксплуатации своего собственного труда. Они показывают, как на известной ступени развития материальных производительных сил и соответствующих им общественных форм производства с естественной необходимостью из одного способа производства возникает и развивается новый способ производства. Без фабричной системы, возникающей из капиталистического способа производства, как и без кредитной системы, возникающей из того же самого способа производства, не могла бы развиться кооперативная фабрика. Кредитная система, образующая главную основу постепенного превращения капиталистических частных предприятий в капиталистические акционерные общества, составляет точно так же и средство к постепенному большему или меньшему расширению кооперативных предприятий в национальном масштабе. Капиталистические акционерные предприятия, как и кооперативные фабрики, следует рассматривать как переходные формы от капиталистического способа производства к ассоциированному, только в одних противоположность устранена отрицательно, а в других – положительно.

До сих пор мы рассматривали развитие кредита и скрыто заключающееся в нём уничтожение капиталистической собственности главным образом в отношении промышленного капитала. В следующих главах мы рассмотрим кредит в отношении капитала, приносящего проценты, как такового, его влияние на последний, форму, которую он здесь принимает; при этом нам придётся ещё сделать несколько замечаний специфически экономического характера.

Пока только следующее:

Если кредит оказывается главным рычагом перепроизводства и чрезмерной спекуляции в торговле, то лишь потому, что процесс воспроизводства, эластичный по своей природе, форсируется здесь до крайних пределов, и именно потому форсируется, что значительная часть общественного капитала применяется не-собственниками его, пускающимися в силу этого в предпринимательскую деятельность совсем по-иному, чем собственник, который, поскольку он функционирует сам, боязливо взвешивает ограниченные возможности своего частного капитала. Это только свидетельствует о том, что основанное на противоречивом характере капиталистического производства возрастание стоимости капитала допускает действительное, свободное развитие лишь до известного предела и, следовательно, в действительности создаёт для производства имманентные оковы и пределы, постоянно прорываемые кредитом.^[89] Поэтому кредит ускоряет развитие материальных производительных сил и создание мирового рынка, доведение которых как материальных основ новой формы производства до известной высокой степени развития и составляет историческую задачу капиталистического способа производства. Вместе с тем кредит ускоряет насильственные взрывы этого противоречия, кризисы, и тем самым усиливает элементы разложения старого способа производства.

Присущий кредитной системе двойственный характер: с одной стороны, развивать движущую силу капиталистического производства, обогащение на эксплуатации чужого труда, в систему чистейшего и колоссальнейшего азарта и мошенничества и всё более сокращать число тех немногих, которые эксплуатируют общественное богатство; а с другой – составлять переходную форму к новому способу производства; эта двойственность и придаёт главным провозвестникам кредита от Ло до Исаака Перейры свойственный им приятный характер помеси мошенника и пророка.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
СРЕДСТВА ОБРАЩЕНИЯ И КАПИТАЛ; ВОЗЗРЕНИЯ ТУКА И ФУЛЛАРТОНА

Различие между средствами обращения и капиталом, как изображают это различие Тук,^[90] Уилсон и другие, при этом сваливающие в одну кучу различия между средствами обращения как деньгами, денежным капиталом вообще и капиталом, приносящим проценты (moneyed capital в английском смысле), сводится к следующим двум пунктам.

Средства обращения обращаются, с одной стороны, как монета (деньги), поскольку они опосредствуют расходование доходов, следовательно, обмен между индивидуальными потребителями и розничными торговцами; к последним следует причислить всех купцов, продающих потребителям – индивидуальным потребителям, в отличие от производительных потребителей, или производителей. Здесь деньги обращаются в функции монеты, хотя они постоянно возмещают капитал. Известная часть денег в стране всегда предназначается для этой функции, хотя эта часть слагается из постоянно меняющихся отдельных единиц денег. Напротив, поскольку деньги опосредствуют передачу капитала, в качестве ли покупательного средства (средства обращения) или в качестве средства платежа, они представляют собой капитал. Следовательно, не функция денег как покупательного средства и не функция денег как средства платежа отличает их от монеты, потому что деньги могут функционировать как покупательное средство даже между торговцами, поскольку последние покупают друг у друга на наличные, и потому что они могут функционировать как средство платежа также между торговцем и потребителем, поскольку даётся кредит и доходы сначала потребляются, а потом оплачиваются. Следовательно, различие состоит в том, что во втором случае эти деньги не только возмещают капитал для одной стороны, продавца, но и расходуются, авансируются как капитал другой стороной, покупателем. Следовательно, в действительности это – отличие денежной формы дохода от денежной формы капитала, а не отличие средств обращения от капитала, потому что в качестве посредника между торговцами, равно как и в качестве посредника между потребителем и торговцем, обращается определённая по своему количеству часть денег, и потому в обеих этих функциях деньги в одинаковой мере служат средством обращения. Но в воззрении Тука имеет место различного рода путаница:

1) вследствие смешения функциональных определений;

2) вследствие привнесения вопроса о количестве денег, обращающихся в обеих функциях вместе взятых;

3) вследствие привнесения вопроса о соотношении количества средств обращения, обращающихся в обеих функциях и потому в обеих сферах процесса воспроизводства.

К пункту 1) о смешении функциональных определений, т. е. о непонимании того, что деньги в одной форме являются средствами обращения (currency), а в другой форме – капиталом. Поскольку деньги служат в той или другой функции, служат для реализации дохода или для передачи капитала, они функционируют в купле и продаже или при платеже как покупательное средство или средство платежа и в более широком смысле слова как средство обращения. Дальнейшее определение денег, которое они имеют в счёте того, кто их тратит или в счёте того, кто их получает, – определение, выражающееся в том, что они представляют для данного лица капитал или доход, – абсолютно ничего здесь не меняет; и это обнаруживается также двояко. Хотя виды денег, обращающихся в обеих сферах, различны, но одна и та же единица денег, например, пятифунтовая банкнота, переходит из одной сферы в другую и попеременно выполняет обе функции; это неизбежно уже потому, что розничный торговец может придать своему капиталу денежную форму только в форме той монеты, которую он получает от своих покупателей. Можно принять, что собственно разменная монета обращается главным образом в сфере розничной торговли; она постоянно нужна розничному торговцу для размена, и он постоянно получает её обратно в платежах от своих клиентов. Но он получает также деньги, т. е. монету в том металле, который служит мерой стоимости; следовательно, в Англии – фунты стерлингов и даже банкноты, а именно банкноты небольшим достоинством, например в 5 или 10 фунтов. Эти золотые монеты и банкноты вместе с излишней разменной монетой каждый день или каждую неделю он депонирует в своём банке и оплачивает ими свои закупки, выписывая чеки на свой счёт в банке. Но те же самые золотые монеты и банкноты столь же постоянно, прямо или косвенно, извлекаются из банков всей публикой как потребителем в качестве денежной формы дохода (например, фабриканты берут мелкие деньги для выплаты заработной платы) и постоянно обратно притекают к розничным торговцам, для которых они таким образом вновь реализуют часть их капитала, но вместе с тем и часть их дохода. Это последнее важное обстоятельство Тук совершенно упускает из виду. Лишь когда деньги затрачиваются как денежный капитал в начале процесса воспроизводства («Капитал», кн. II, отд. I ^{169}), капитальная стоимость существует как таковая в чистом её виде. Потому что в произведённом товаре заключается не только израсходованный капитал, но уже и прибавочная стоимость, товар есть не только капитал потенциально, но уже осуществившийся капитал, капитал с присоединённым к нему источником дохода. Следовательно, то, что́ розничный торговец отдаёт за деньги, обратно притекающие к нему, – его товар, – представляет собой для него капитал плюс прибыль, капитал плюс доход.

Далее, обращающиеся деньги, обратно притекая к розничному торговцу, снова восстанавливают денежную форму его капитала.

Следовательно, совершенно неправильно превращать различие между обращением как обращением дохода и обращением как обращением капитала в различие между средством обращения и капиталом. Такой оборот мысли происходит у Тука потому, что он просто становится на точку зрения банкира, выпускающего собственные банкноты. Сумма его банкнот, постоянно находящаяся на руках у публики (хотя и постоянно слагающаяся не из одних и тех же банкнот) и функционирующая как средство обращения, ничего ему не сто́ит, кроме бумаги и расходов на печатание. Это выставленные на него самого обращающиеся долговые обязательства (векселя), которые, однако, приносят ему деньги и таким образом служат средством увеличения стоимости его капитала. Но они отличны от его капитала, будь то собственный капитал или капитал, взятый в ссуду. Отсюда для него вытекает специальное различие между средством обращения и капиталом, которое, однако, не имеет ничего общего со значением этих понятий самих по себе и всего менее с тем их значением, какое они получили у Тука.

Различная определённость денег – функционируют ли они как денежная форма дохода или как денежная форма капитала – прежде всего ничего не изменяет в характере денег как средства обращения; они сохраняют этот характер, выполняют ли они ту или другую функцию. Впрочем, если деньги выступают как денежная форма дохода, они функционируют больше в качестве собственно средств обращения (монеты, покупательного средства), вследствие раздробления этих покупок и продаж и потому что большинство расходующих доход – рабочие – сравнительно мало могут купить в кредит, тогда как в оборотах торгового мира, где средство обращения представляет собой денежную форму капитала, деньги, частью вследствие концентрации [капитала], частью вследствие преобладания кредитной системы, функционируют главным образом как средство платежа. Но различие между деньгами как средством платежа и деньгами как покупательным средством (средством обращения) есть различие, принадлежащее самим деньгам, а не различие между деньгами и капиталом. Из-за того, что в розничной торговле обращается больше медной и серебряной монеты, а в оптовой – больше золотой, различие между серебряной и медной монетой, с одной стороны, и золотой, с другой, не становится различием между средством обращения и капиталом.

К пункту 2) о привнесении вопроса о количестве денег, обращающихся в обеих функциях вместе взятых. Поскольку деньги обращаются или как покупательное средство или как средство платежа, – безразлично, в какой из двух сфер и независимо от их функции реализовывать доход или капитал, – сохраняют свою силу ранее развитые при исследовании простого товарного обращения законы относительно количества обращающихся денег («Капитал», кн. I, гл. III, 28, 2, в). Массу обращающихся денег, currency, в обоих случаях определяет скорость обращения, т. е. число повторений одними и теми же деньгами в данный промежуток времени одной и той же функции покупательного средства и средства платежа, количество одновременных покупок и продаж, соответственно платежей, сумма цен обращающихся товаров, наконец, её определяют подлежащие сальдированию в это же самое время платёжные балансы. Представляют ли функционирующие таким образом деньги для плательщика или получателя капитал или доход – это безразлично, от этого абсолютно ничего не меняется в положении дела. Масса денег просто определяется их функциями как покупательного средства и средства платежа.

К пункту 3), к вопросу о соотношении количества средств обращения, обращающихся в обеих функциях и потому в обеих сферах процесса воспроизводства. Обе сферы обращения внутренне связаны, потому что, с одной стороны, сумма подлежащих израсходованию доходов выражает размеры потребления, а с другой – величина обращающихся в производстве и торговле капиталов выражает размеры и быстроту процесса воспроизводства. Несмотря на это, одни и те же обстоятельства влияют различно, и даже в противоположном направлении, на количество денежных масс, обращающихся в обеих функциях или сферах, или, как говорят англичане на своём банковском языке, на количество обращения. И это снова даёт Туку повод к вульгарному разграничению средств обращения и капитала. (То обстоятельство, что господа, представляющие «денежную школу» ^{170}, смешивают две разные вещи, отнюдь не даёт основания изображать их как различные понятия.)

В периоды процветания, большого расширения, ускоренного и энергичного процесса воспроизводства рабочие заняты полностью. В большинстве случаев наступает и повышение заработной платы, несколько выравнивающее её падение ниже среднего уровня в другие периоды коммерческого цикла. Вместе с тем значительно растут доходы капиталистов. Потребление повсюду повышается. Товарные цены тоже регулярно повышаются, по крайней мере в решающих отраслях предпринимательской деятельности. Вследствие этого возрастает количество обращающихся денег, по крайней мере в известных границах, ибо бо́льшая скорость обращения, в свою очередь, ставит предел возрастанию количества средств обращения. Так как часть общественного дохода, состоящая из заработной платы, первоначально авансируется промышленным капиталистом в форме переменного капитала и всегда в форме денег, то в периоды процветания она требует больше денег для своего обращения. Но мы не должны дважды считать их: первый раз как деньги, необходимые для обращения переменного капитала, и второй раз как деньги, необходимые для обращения дохода рабочих. Уплачиваемые рабочим в виде заработной платы деньги расходуются в розничной торговле и приблизительно еженедельно возвращаются в банки в качестве вкладов розничных торговцев, предварительно обслужив в мелких кругооборотах ряд разного рода промежуточных сделок. В периоды процветания возврат денег к промышленным капиталистам протекает гладко, и, таким образом, их потребность в денежных ссудах растёт не от того, что им необходимо выплатить больше заработной платы, не от того, что требуется больше денег для обращения их переменного капитала.