Кари Хотакайнен
Неизвестный Кими Райкконен

Белые цыгане

Через несколько мгновений мы перематываем время назад, сидя в темной комнате, которую Кими с сухим сарказмом называет своим кабинетом. Комната примерно двадцати квадратных метров, темно-серый тон интерьера преобладает и тут. Центральное место занимает прочный алюминиевый стол с большим компьютером на нем. Вдоль одной стены массивный стеллаж с коллекцией шлемов разных годов. Два светлых дивана-трансформера, которые можно моделировать по своему желанию. На другой стене можно смотреть фильмы по видеопроектору. Сейчас же мы смотрим не на стену, а назад, в прошлое. Вот мужчине тридцать восемь лет, впереди по крайней мере еще столько же. Он не привык оглядываться в прошлое, рефлексировать о том, что совершил, его взгляд всегда направлен на будущие свершения.

Старший и младший братья. Возраст – 10 и 8 лет

Все мы сходимся во мнении, что говорить о себе и своих достижениях нелегко, да и не всегда интересно. К счастью, есть другие люди, их интервью. Через записи они входят в комнату и рассказывают свою версию событий. Таким образом, вырисовывается более реалистичная общая картина, хотя портрет реального человека всегда остается в тени и немного за кадром.

О Кими Райкконене говорят как о загадочном человеке, что, конечно, преувеличение. Но вполне понятное в наш век социальных сетей, где люди рассказывают о себе всё – от утреннего туалета до вечернего моциона. Мало или ничего не рассказывающий о себе человек легко получает клеймо загадочного, хотя раньше это был довольно обычный, немного скромный гражданин. В этом смысле мы сейчас сидим в центре асоциальной среды.

Кими пьет четвертую бутылку воды за день и поглядывает на мой мигающий диктофон с озабоченным видом. Я успокаиваю его, что диктофон никак не связан с внешним миром. Можно говорить свободно и быть уверенным, что ни одно слово не ускользнет из этой комнаты без его ведома.

Кими устраивается поудобнее на диване и начинает рассказывать. Он перескакивает с темы на тему, но я хочу вернуться к тому моменту, с которого всё началось. В самом начале пахло машинным маслом, бензином и выхлопными газами. Деньгами запахло гораздо позже. Но прежде чем ими запахло, они сгорали. Кими-Матиас Райкконен родился в небогатой семье. Когда я так пишу, я не имею в виду в бедной, но на автомотоспорт денег практически не было.

Сами Виса как-то сказал, что лучший способ заниматься автомотоспортом – это не садиться за руль вообще. Как только завел мотор, из выхлопной трубы начинают вылетать купюры.

Матти Райкконен (годы жизни – 1954–2010), отец Кими и его старшего брата Рами, знал это, но, к сожалению, он уже не сможет ответить на наши вопросы. В семье отец Кими был мотором, а его мать Паула – бензином. Вместе с двумя сыновьями они создали семью с бензином в крови, которая дышала выхлопом. Матти работал водителем грейдера, но все свободное время возился с машинами и участвовал в народных гонках^[25]. Он брал сыновей на соревнования, разрешая выполнять грязную работу, возиться с ремонтом и сваркой машин. Мальчики быстро усвоили, что, если чего-то хочешь достичь, необходимо всё делать самому.

«Мы начали наш путь на улице, во дворе. Между мной и старшим братом Рами всегда шло какое-то соревнование – если не борьба, то спор. Я хорошо помню, как мы в первый раз попали на картинг. По-моему, это было в Бембёле. Сын папиного коллеги катался там на карте. Почти сразу после этого папа купил нам древний карт, и мы начали ездить на нем по очереди. Педали приходилось перенастраивать, потому что Рами был намного выше меня. Каждые десять минут происходила регулировка педалей, чтобы каждый мог покататься. По вторникам вечером в клубе были гонки, вот там всё и началось. Я просто вырос во всем этом, находясь в центре событий. Отец к тому же работал механиком на народных гонках по ралли. Мы всё время крутились там. Да все в нашей семье постоянно возились то с моторами, то с мотоциклами. Нужна была скорость, и неважно на чем».

Кими говорит о скорости, а не о соревнованиях. Очевидно, он рассматривает гонки как данность. Сначала ему просто хотелось победить старшего брата, позже – всех остальных. Стремление быть первым заложено у него так глубоко в генах, что сразу и не увидать.

Когда я попросил Рами рассказать о его брате в детстве, он вспомнил следующее: «Один раз мы играли на улице в футбол, и была серия пенальти. Пять ударов от каждого. Если Кими проигрывал, били еще пятнадцать, а если и этого было мало, то еще двадцать. И так за полночь, до тех пор, пока Кими не был доволен результатом».

Мать Паула рассказывает, что у нее выросли два совершенно разных сына: «Я бы сказала так: Рами олицетворяет разум, а Кими – действие. Кими проскользнет в любую, даже самую маленькую щель. Рами – больше джентльмен по стилю, и – если кто-то обгоняет его, он пропустит без проблем. А если Кими увидит малейшую возможность, он тут же ей воспользуется».

Рами удивляет своеобразный стиль вождения Кими на обычных дорогах: «Он думает, что если другие не могут там проехать, то он сможет. Там же пусто! Он считает, что в пробках лучше давить на газ, чем на тормоз».

Старые друзья Кими тоже комментируют его стиль вождения на дорогах. Дизайнер его шлемов Уффе Тагстрём считает, что у Кими фантастическое чувство руля. «Если он уже где-то раз проехал, неважно, в насколько огромном городе, – он точно помнит свой маршрут даже через год. И ему не нужна никакая навигация. У него свое чутье и абсолютная вера в себя. И никаких сомнений!»^[26]

Юха Хански, знающий Кими с начала 2000-х, и хвалит, и ругает стиль вождения Кими: «Он – дерьмовый водитель в пробках, абсолютно безрассудный. Но как бы то ни было, сидя на пассажирском сиденье рядом с ним, можно быть спокойным, так как он отлично ориентируется в пространстве. Когда мы, например, тестируем новую мототрассу, Кими сразу проходит ее на полной скорости. Он очень быстро понимает особенности трассы, тогда как нам нужно долго тренироваться, чтобы потом постепенно поднять скорость. Такой талант особенно важен в Формуле».

При этих словах я вспомнил нашу поездку в Малайзию и то, как Кими ехал из отеля на автодром. Вряд ли он помнит это, и я совсем не уверен, что он вообще обращает внимание на то, как он водит. Для него это рутина.

Наша беседа возвращается к теме детства. Мальчишки играли, занимались спортом, возились в мастерской, только бы не сидеть на месте! Футбол, хоккей, легкая атлетика. Вторник был единственным днем без тренировок. А еще они ремонтировали всё, что только можно. У Матти были инструменты, а у мальчишек – огромное желание. Рами вспоминает, что, если велосипед не выглядел достаточно хорошо, его разрезали угловой шлифовальной машиной^[27] на части и сваривали заново. Матти разрешал сыновьям делать все, что они хотели. И хотя не все их идеи были блестящими, они всё же реализовывались.

Картинг. Только одно слово, но за ним тысяча историй. Одно слово для целой семьи. Ни одно другое увлечение не было настолько поглощающим. Для Райкконенов картинг означал совместное времяпрепровождение. Он забирал всё, но давал намного больше. Тогда никто еще не знал, сколько же он даст их младшему сыну. Это был их стиль жизни – жить моментом, не заглядывать за горизонт, смотреть только на дорогу впереди. И не бояться испачкать руки машинным маслом. Они с трудом сводили концы с концами, а точнее, всё спускали в бензобак.

Кими и Рами Райкконены с детства были влюблены в скорость

«Когда я был подростком, возиться с запчастями и ремонтом считалось нормальным. Сейчас такого нет. У многих есть настолько богатые родители, что им не нужно даже и пальцем шевелить. Но в моем детстве я не думал об этом, мыть и обслуживать машину самому было нормой. Конечно, теперь полно молодых бездельников, у которых отцы-миллионеры. Так они вообще ничего не делают, прилетают на собственных вертолетах на всё готовое».

В голосе Кими чувствуется нотка раздражения гонщика, прошедшего долгий путь. Он рассуждает как механики, которых он высоко ценит, особенно за их практические умения и глубокие знания устройства машин. Рами в этом похож на брата, разница в том, что он закончил курсы механиков, а Кими – нет. Но Рами знает, что, несмотря на отсутствие диплома об окончании курсов, его младший брат прекрасно понимает, что происходит в автомобиле.

«Ты должен уметь объяснить механикам и инженерам, как ведет себя машина, что в ней происходит. Ты должен понимать технику. В этом плане образование в сфере автомеханики крайне полезно», – говорит Рами.

Кими с машиной на одной волне. Вся подготовительная работа к этому велась в детстве в спартанских условиях. Старый семейный фургон был полон знаний и эмоций. Без них ничего бы не возникло. Мать Кими знает и помнит об этом: «Иногда, после того, как мы сложили и затолкали всё картинговое оборудование в фургон, у меня вырывалось: “Как я счастлива, что могу быть здесь!” Мы всегда старались показывать свои счастливые эмоции, обнимались друг с другом, были рядом. Это было наше общее семейное время. Я часто называла нас “белыми цыганами”, потому что зимой мы выплачивали долги, чтобы с наступлением весны опять выехать в дорогу».

Картинг – это скорее образ жизни, чем хобби. Это не такое увлечение, как футбол, фигурное катание, хоккей или флорбол^[28]. Эти виды спорта тоже, конечно, требуют денег, но ни один ребенок не сможет заниматься картингом без поддержки семьи, в том числе и финансовой. Финский комедийный актер Вилле Мюллюринне знает об этом всё. Он несколько лет ходил на гонки вместе с двумя сыновьями и теперь красочно описывает суть этого вида спорта. Он начал карьеру «картингового отца» в свои 35 лет, не понимая абсолютно ничего в машинах. Это было погружение в новый непонятный мир. Я думаю, Мюллюринне помогло его фирменное чувство юмора, в противном случае он мог бы сойти с ума. Два пацана, две машины, старый фургон и полное отсутствие знаний.

«Я же был полный ноль в технике, но рядом были невероятно душевные люди, готовые помочь во всем. Для отца с отсутствием знаний и нулевым пониманием это адская задача – разобраться, что значит настройка шасси и всего остального. Нужны годы, чтобы начать разбираться во всем этом, а еще нужно помнить о том, что, в известной мере, это не просто хобби, но и постоянное соревнование. И поскольку я совсем не разбирался в таких вещах, как, например, передаточные числа, то считал, что мой сын – просто безнадежный водитель. Но дело было не в нем, а в его бесполезном отце».

Картинг. Только одно слово, но за ним тысяча историй. Одно слово для целой семьи

Кими слушает и ухмыляется. Для него это знакомая история, часть его жизни. Если соревнования были в выходные, то приезжали всей семьей на место уже в четверг, самое позднее – в пятницу. Гонки проходили по субботам и воскресеньям. Затем машины мыли, обслуживали, разбирали, и всё то же самое повторялось в следующие выходные. В этой среде высоко ценятся практические знания и отцы, которые сами раньше гоняли и умеют чинить или настраивать машины. В случае с Кими это был его отец Матти. Никого не волнует, какое у родителей происхождение: в шуме и суете картинга высокопоставленных лиц не отличить от простых работяг. И все болеют по полной, во время гонок на обочине трассы все орут с красными лицами, а последующие дебаты в сауне порой продолжаются допоздна.

Мюллюринне признается, что скорость – невероятно заразительное явление, щекочущее нервы всем. «Я тоже там орал: Не давай им проехать! Твою мать, жми на газ!!!» Азартное сумасшествие «картингового отца» – это уже знакомая Кими национальная традиция. Так и его родители порой сходили с ума гоночными вечерами. Кими вспоминает летние ночи в детстве.

«На соревнованиях иногда было ужасно беспокойно, пиво лилось рекой, люди напивались и орали. Когда ты пытаешься заснуть в фургоне, а где-то рядом шумят, это, конечно, дико бесит. Ну и с обочин трассы во время гонки кричали разное. Но в шлеме и на скорости ты ничего не слышишь. В хоккее, например, слышно всё. Для детей это все по большому счету игра, а вот для взрослых нет», – вспоминает Кими, но тут же поясняет, что его родители не были такими уж дикими фанатами. Возможно, потому что в глубине души они не думали только о победах и о великом будущем. Главным было то, что у семьи есть общее увлечение.

Положение семьи Райкконен становится более понятным, когда Мюллюринне рассказывает о сегодняшних расходах в этом спорте. «Среднего бюджета нет, он постоянно растет. В основном классе мотор стоит пару тысяч и примерно столько же шасси карта, а еще нужно купить фургон и прицеп к нему. В итоге в одну секунду улетают тысячи евро. Но это даже не сравнится с тем, чтобы участвовать в соревнованиях за границей. Уикенд там обходится от 5 до 15 тысяч – всё зависит от того, что ты готов делать сам. Заплатив 15 тысяч какой-нибудь картинговой мастерской, ты получишь механика, гоночного инженера и всё остальное. Но ни один нормальный человек не пойдет на это».

За свою карьеру в Формуле-1 Кими понял, какую невероятную работу проделали его родители. Также он осознал, что без внешнего финансирования не смог бы попасть в большой спорт. Множество вещей встало на свои места. Удача тоже была необходима, но одно было ясно с самого начала – Кими невероятно быстр. В картинге проявляется то, что потом кристаллизуется в Формуле-1 – отрывы настолько малы, что именно в этот краткий миг ты должен стать более смелым и дерзким, чем остальные. Нервы гонщиков тестируются невозможными для обгона местами, но кому-то это всё равно удается.

Мюллюринне рассказывает об обратной стороне этой медали. «В самом начале веришь, что твой сын станет новым Райкконеном или кем-то в этом духе, и некоторые готовы вкладывать огромные деньги, даже если факты говорят против этого. Этот спорт так быстро увлекает, потому что отрыв лидера от следующего за ним настолько мал. Я знаю множество людей, которые, чтобы участвовать в европейских турнирах, берут кредиты и закладывают дома. И я знаю, что это ни к чему не приведет. Когда ты берешь на себя слишком много, а спонсора нет, лучше закончить это безумие вовремя».

Рами долгое время занимался картингом вместе с Кими, пока не забросил это дело и не стал механиком. «Где-то в пятнадцатилетнем возрасте я бросил этот спорт, потому что потерял мотивацию. К тому же я весил на 4–5 килограммов больше, чем нужно. И здорово, что все усилия родителей плюс удача привели Кими в итоге туда, где его талант заметили. И надо отдать ему должное: он несгибаемый соперник. Ничто не имеет значение, если ему нужно совершить обгон», – рассказывает Рами. Сейчас он следит за недвижимостью Кими и занимается его повседневными делами, короче, делает то, что делал их отец Матти до своей скоропостижной смерти.

В какой-то момент Кими стал настолько быстрым, что обычная жизнь стала слишком медленной для него. Особенно школа: сидеть, читать, зубрить. Обучение усложнялось из-за дислексии^[29], унаследованной от матери. Паула считала, что мальчику нужно было помочь с самого первого года обучения. «Рами всегда хорошо учился, но Кими учеба давалась сложнее из-за дислексии. До третьего класса нам приходилось туго. Когда у Кими хватало терпения сконцентрироваться, всё шло хорошо. Когда ему пришлось остаться на второй год в пятом классе, это был удар для него, но решение было правильным. Было лучше остаться на второй год в маленькой школе в Кархусуо, где все его друзья были рядом. Позже, в большой школе^[30] в районе Каракаллио, ему было бы намного сложнее. Кими никогда не любил чтение; ему больше нравилось мастерить что-то своими руками, заниматься спортом и гонками».

В мире всегда было и есть полно мальчишек и девчонок, которые на уроке глазеют по сторонам и ковыряют в носу вместо того, чтобы изучать математические формулы или порядок слов в немецком языке, но мало кто из них попадает в Формулу-1. Десятилетний Кими тоже не заглядывал так далеко вперед, когда участвовал в своей первой гонке в классе «Мини-Ракет»^[31].

Уже тогда картинг был гонками, но пока не до стиснутых зубов и побелевших костяшек пальцев. Тони Виландер, который на год младше Кими, катался вместе с ним и впоследствии стал другом на всю жизнь. Тони вспоминает, что они подружились не сразу, а сближались постепенно за пределами трассы. Они были в замечательном возрасте (около 11 лет), когда всё по плечу и о завтрашнем дне не особо задумываешься. Их дружба была настоящей. Они могли покуситься на гамбургер друг друга, но никогда – на место в команде. Тони помнит, как Кими впервые посетил их дом в Канкаанпяа в 1993 году. Тони и Кими продолжают общаться до сих пор, правда, встречаются уже не так часто из-за своих напряженных расписаний. Тони Виландер уже много лет гоняет на «Феррари»^[32].

А жизнь ускорялась. Райкконены жили в запахе бензина и нехватки денежных средств. Гонки требовали всё больших вложений, а процесс привлечения спонсоров был непростым. «Нам всё время нужно было больше средств, их никогда не хватало. Время от времени деньги давала моя мама. Компания “Рэйсинг Яатинен” открыла нам кредитный счет, и зимой мы выплачивали его», – рассказывает Паула.

Компания «Рэйсинг Сервис Яатинен» до сих пор работает в Хельсинки в районе Конала. Инженер по образованию и бывший гонщик, Лассе Яатинен следил за семьей Райкконенов с большим интересом. По его словам, эта семья олицетворяла собой прежний дух автоспорта, когда все всё делают вместе. «Такие отношения между отцом и сыном до сих пор встречаются среди наших клиентов. Матти был любящим отцом с большим сердцем, и в их семье царила дружелюбная атмосфера. В наши же дни больше команд, которые предпочитают деловые отношения, в них нет такой самоотверженности».

С этим согласен и Тони Сааринен, правая рука Яатинена, а также победитель чемпионатов Финляндии и технический специалист по автомобилям с тридцатилетним стажем. Впервые Райкконены посетили офис Яатинена в начале 90-х. «Мы смогли организовать всё необходимое для гонок по хорошей цене, и это было шагом вперед. Если бы мы не дали им оборудование в аренду, они не смогли бы поехать на гонки в Европу. Конечно, какие-то деньги мы с этого имели, по этой же схеме работали с семьей Тони Виландера», – рассказывает Яатинен.

Основной статьей расходов были шины. Один комплект стоит 200 евро, а на гонку нужно сразу три комплекта. Было сложно постоянно выделять такие деньги из скромной месячной зарплаты родителей.

Яатинен вспоминает, что постепенно скорость Кими стали замечать. «Во время чемпионата Европы на озере Гарда^[33] ко мне подошел Питер де Брюийн и сказал: “Теперь я увидел это!”, имея в виду Кими».

Кими не утруждал себя чтением книг, но компенсировал это отличным чтением трассы. Тони Сааринен отмечает, что хороший гонщик способен предвидеть события, смотреть на несколько шагов вперед и избегать столкновений. А еще он способен проявлять агрессию в нужный момент. По мнению Сааринена, Кими стал лидером еще в их команде. Оску Хейккинен, друг и товарищ по команде Кими, почувствовал это на своей шкуре. Он всегда приезжал вторым, и Кими не стеснялся ткнуть его носом в факт своего превосходства. Сааринен подчеркивает, что, не имея бездонного кошелька, у тебя нет другого выбора, кроме как быть лучше других. А сегодня ситуация еще более трудная. Если хочешь выступать за заводскую команду в Европе, нужно заплатить 150 тысяч евро. Это уже далеко не хобби для обычных людей. Но в Финляндии до сих пор можно гонять, пользуясь лишь поддержкой семьи.

Чем Кими выделялся на фоне остальных? Одной из причин был возраст – он соревновался с гонщиками на четыре – пять лет старше себя. Многие замечали это и впечатлялись. Слухи разлетаются быстро. Летят быстрее, чем машина.

Удача эффективнее даже слухов. Репутация семьи Райкконенов, как знающих свое дело людей, быстро распространилась в нужных направлениях. В один прекрасный день «белые цыгане» познакомились со специалистами по маркетингу, которым скорость вскружила голову. Они появились на картинговой трассе, потому что решили ненадолго покинуть свои офисы, чтобы вдохнуть запах бензина. Родился так называемый «старший класс»^[34] для исполнительных директоров и директоров по маркетингу, которые хотели выпустить пар после работы. Вскоре этот класс за глаза стали называть «дряхлым классом»^[35]. Так Райкконены впервые увидели Петри Корпиваару, Сами Вису и Рику Кувая. Последние позже сыграют важнейшую роль в жизни Кими. Рику Кувая будет вести дела Кими с 2005 по 2015 год, после чего его сменит Сами Виса.

Но на тот момент они были просто успешными бизнесменами, которые нуждались в помощи по настройке, обслуживанию и чистке двигателей. «Выбора не было, нам нужен был механик, потому что в механизмах мы разбирались так же, как свинья в апельсинах. Тогда Юкка Соймется и посоветовал нам Райкконенов», – вспоминает Виса. Рами был механиком при Кими, но получал дополнительный доход, поддерживая карты бизнесменов в полном порядке. В свою очередь финансисты из «старшего класса» помогли обеспечить спонсорскую поддержку для Кими, который вместе с братом помогал большим и безруким парням. Так семья Райкконенов получила ресурсы для своего увлечения. Сеть отелей «Сокос», рестораны быстрого питания «Кэрролс» и пиво «Кофф». Отличные спонсоры, которые обеспечили лучшее оборудование для картинга и больше комплектов резины.

В картинге Тони Виландер и Кими бок о бок двигались в сторону картинговой Европы. Чтобы попасть туда, нужны были деньги, а чтобы там преуспеть, требовалась скорость. Поначалу и то, и другое было в дефиците. В кошельке Райкконенов чаще гулял ветер, и без спонсорской поддержки можно было бы рассчитывать только на участие в гонках в Финляндии. Европейские чемпионаты остались бы несбыточной мечтой.

Главная помощь пришла от близких. Юсси Рапала, муж сестры Паулы Райкконен Валпури, был выходцем из хорошо известной семьи производителей рыболовных снастей и настоящим фанатом автоспорта. Открыв собственный кошелек, он открыл Кими окно в Европу. «Но мы позже выплатили Юсси каждый вложенный им евро», – подчеркивает Паула.

Кими делает глоток воды и мыслями улетает в прошлое. Он пытается вернуться в свою юность, когда он, беспокойный пацан, валял дурака на курсах автомехаников в техническом училище. Его глаза не могут сосредоточиться на книгах, но начинают блестеть при виде педали газа или приводного вала. «Если я преуспею в Финляндии, смогу ли я выжить в Европе? Если сосредоточусь сейчас, сдам ли экзамен по математике? Что я буду делать, если все деньги, вложенные в мое хобби, будут потрачены напрасно? Что если я совершу ошибку в больших гонках?» Ничто в этой жизни не рождается без давления, но если давления слишком много, начинают сдавать нервы.

Молодой человек на школьной скамье не знал о своем будущем ничего, но уже тогда задавался главными жизненными вопросами.