Камила Эдель
Серебряный свет светил
– Что за события со светилами? – заинтересованно спросила Ореада. Ее переполняло любопытство, после того, как они убежали с Током из моста, а затем беспокойство народа.
– Ты что не почувствовала? – удивленно спросила Эльфийка. – Ведь каждый почувствовал энергетический поток мощного волшебства. Кто-то применил их магию!
– А что собственно я должна была почувствовать?
– Активированную волну магической энергии ночных светил, леди, – объяснил Вальтер. – Однако для Вас вполне возможно упустить явление без внимания. Вы все-таки представитель планеты бессильных.
– Зрелище получилось занятное. Половина фраеров разбежалась, – рассмеялся Ликон, бросив свои карты и признав поражение.
– Стоит ли нам дальше строить догадки по произошедшему? – учтиво вставил Линдон.
– С сожалением выражаю мысль, что, по всей вероятности, граф Рас Альгети отыскал хранителя Фортиссимума, – взволнованно отметила Дафна.
– Силой светил не удалось воспользоваться с самого года пропажи его Величества короля Гвидона Юстиниана, – дополнил Линдон.
– Напрашивается лишь одно заключение, объявился хранитель света, – улыбнулся Джо.
– Желал бы я знать их цели, – сказал Вамипе мастерски перемешивая карты снова и снова, тем самым испытывая терпение своего друга напротив.
– Нам-то какое до них дело, – фыркнул Эльфик. – К нашим действиям появление хранителей не имеет никакого отношения.
– О, Эльфик, сила, о которой мы рассуждаем довольно уникальная и имеет высокую мощность, – объяснил Вальтер. – Если нам удастся с ними установить контакты, нашему движению было бы исключительно в пользу.
– Потому-то и важно знать их цели, – согласился Вампие. – С ними тоже заключили бы сделку, найди мы взаимовыгодные условия.
– Хотел бы я знать на счет всего и мнение Тока, – задумался Сент.
– Ну, юные друзья мои, на сегодня думаю для всех нас достаточно. Час поздний, пора нам расходиться. Гаданиями загадку не разгадаете, произошедшее не исправите. Важно нам продолжить свое дело, – завершил Хоттабыч их обсуждения.
Вот только Ореада все-таки задумалась о причине утаивания Током использования сил светил даже от своих соратников, в то время как они, казалось, к нему относились без задних мыслей. Ликон часто намекал на сделку между мафией и движением, как связывающим звеном, но все лишь оставалось намеком, Вампие по всей видимости не плохо относился ко всем участникам. Флоувер оставалась чересчур молчаливой, нет сомнений в ее осведомленности о планах своего старшего брата, так же, как и Хоттабыч. Однако, нельзя сказать тоже самое про Дафну и Вальтера, считавшихся близким кругом движения, посвящённым в стратегические действия, не только тактические и исполнительские. Да и его слова «Вот теперь я могу воспользоваться Вами» означали, что все только начинается и путы игры Тока невозможно распутать без приложения достаточных усилий.
Ореада Мирабилова
13
Флоувер с большим увлечением пыталась впечатлить вид леса из окна ее комнаты в цифровой картине. Планшет расположился на подоконнике, а перед ним на табурете сама художница. Она внимательно подбирала цвета и эффекты, пытаясь изобразить картину максимально близко к реальной. Сквозь тонкую пелену облачных масс тускнел неясный диск солнца. В воздухе стояла туманная дымка, придавая загадочности темнеющим ветвям лесных великанов. Мрачные дни увядания и ожидания, недолюбливаемые остальными, были милы для девочки с восприятием художника. Она уловила умильную и таинственную прелесть в переходной поре: в суровости порывов ветров, в печальном стоне увянувшего леса, в поблекшей листве у сиротеющей земли.
Вальдхаус погрузился в томную тишину по уходу его обитателей. Ток и его соратники в полном составе направились в селенья Кумуштог96, попавшие под гнёт устроившегося «клана» преступников. Власти закрывали глаза на их проделки, в отношении чего Ток не смог остаться в стороне, как только до него дошли слухи о все больше поступающих обращениях о помощи от пострадавших жителей. Вампие естественным образом только поддержал его предложение и пригласил своих дружков для участия в усмирении назвавшего себя «кланом» жалкой банды мелких преступников. Тем более, их героический поступок лишь расширит авторитет мафии среди мирного населения, а ведь согласно кодексу – они мирно сосуществовали с фраерами и помогали им. Таким образом, в лесном домике остались лишь трое: старейшина Хоттабыч, маленькая Флоувер, и бессильная Ореада. После безуспешной попытки графа заполучить владельца кулона, Ток не верил в совершение повторной попытки завладеть ею. Следующий шаг графа Рас Альгети будет отличным от предыдущего, он не любил повторять одно и тоже действие в несколько раз. Следующий метод еще и окажется намного коварнее по сравнению с открытым нападением.
Флоувер напряженно сравнивала свое творение с творением кудесницы природы, когда ее глаза неожиданно уловили движение. Из окна соседней комнаты спрыгнула вниз Ореада, в своем сером свитере, великоватом для нее, темных брюках, и тонких носочках на ногах. Ее прыжок был изящен и нежен, она легко приземлилась на сухие листья, гибкая, как кошка. Убедившись, что вокруг пусто, девушка осторожными шагами направилась вглубь леса, шагая так тихо, будто боялась, что сама услышит шорох листьев под ногами. Немного отойдя от дома, она побежала в лес и исчезла между деревьями. На лице у Флоувер отразилось волнение, печаль, недовольство и ненависть, после чего она поспешила в гостиную, где и устроился Хоттабыч на просмотр телевизора.
– Хоттабыч! – с ужасом вырвался стон изо рта Флоувер. – Ореада, она вышла из окна и побежала в лес. Что же она такое собирается сделать?
Хоттабыч побледнел, в глазах его потемнело, руки его задрожали. Выражение на его лице было будто кто-то его только что ударил ножом, а теперь собирается медленно вынуть клинок. Мгновение и снова он увидел тусклый свет дома, увидел Флоувер, которая ожидала его ответа. Надо собраться, нельзя так теряться, нельзя! Хоттабыч попытался спокойным тоном произнести слова, но его голос дрожал.
– Нельзя терять времени, надо идти за ней, Флоувер.
Флоувер видела его реакцию на ее слова, что возбудило в ней еще больше тревоги. Могло ли это слабое и невинное существо на внешний вид, таить злосчастья внутри, и причинить им вред? Реакция Хоттабыча подсказала ей, что побег Ореады может стать сильным и поражающим ударом для него и Тока. Старейшина и его названая внучка немедленно вышли из домика, даже не позаботились о прикрытии за собой двери, и поспешно направились в лес вслед за девушкой из Земли.
Прошло два дня с ночи Фортиссимума и с момента ее преображения, а Ток больше не появлялся среди своих соратников и не позаботился о раскрытии новых возможностей девушки. Дни стали заметно скучными для нее, в то время как любопытство разрывало душу, не давало ей спать ночью, спокойно сидеть днем, смотреть на окружающих без улыбки. Обитатели Вальдхауса неизбежно заметили странные изменения в ее поведении, но она не признавала ни их намеков, ни предоставляла разумных объяснений. В конце концов им пришлось сдаться и принять ее странности с терпением, ведь нельзя помочь человеку, который не принимает от тебя помощи. Она витала в облаках, думала о чем-то своем, отдалялась от окружающих и отдавалась одиночеству, скрашиваемому книгами, доставленными Мантованелли с библиотеки. Иногда она сравнивала себя с диким животным в маленькой клетке, эмоции ее переполняли, она хотела взорваться, во всем признаться, а потом выскочить на свободу, дышать свежим воздухом, превратиться в фею, попробовать полетать! Она часто летала во сне, и это предоставляло так много удовольствия и божественного наслаждения. Почувствует ли она поток воздуха, который будет ее так нежно ласкать при полете, и наяву? Но Ток решительно попросил ее забыть о произошедшем, скорее пригрозил ей, а не просто попросил. Свобода! Ведь более полтора месяца ее удерживали в Вальдхаусе, ей хотелось вырваться на свободу!
Ореада стояла под высокими деревьями, и глубоко вдыхала свежий морозный воздух. Она закрыла глаза, пытаясь почувствовать это свободу, к которой она так стремилась. Ей не хотелось думать о будущем, о том, что ей надо скорее вернуться в домик, что несмотря на угрозы Тока и преследование других сторон она вырвалась из своего необычного заточения. Ее одежда совсем не защищала ее от холода, а температура в последние дни заметно упала. Сырая земля охладила ее незащищенные ноги, влажный воздух медленно охватывал ее, кисти рук покраснели – она постепенно замерзала. «Вы преобразовались в фею» – эхом откликнулись ее воспоминания о событиях двумя днями ранее.
Ореада собрала свои мысли, и сконцентрировалась на ощущении магии внутри себя, на энергии, переполняющей ее под воздействием ее мысленной активности. По всему телу пробежалась тепловая волна и она излучила яркий свет. Теперь на том же самом месте стояла не оледеневшая девушка, а прекрасная фея, в темно-синем наряде и крыльями феи. Руки, изящно обволоченные в пастельно-голубые перчатки с легкими блестками, демонстративно порхнули в воздухе. Она рассмотрела свое платье с узорами и стразами звезд, свои элегантные сапожки, серебряные цепочки и бриллиантовые звезды на шее и плечах. Невесомые прозрачные крылья осторожно взмахнули в пространстве, вызвав прилив восторга и радости за себя в новом образе. Хлопок ладоней прорезал тишину леса и между ними вспыхнул тихо шипевший искристый огонек. Увлекаясь своими возможностями, фея игралась с собственным творением переводя из стороны в сторону и развивая разгоревшееся пламя. В следующий миг прозвенел одновременный щелчок пальцев, а под их влиянием огонек рассыпался на мелкие перламутровые искры рассекая воздушную массу вокруг. Сама виновница словно очарованная любовалась окружившими ее загадочными магическими проблесками. Она обладала силой звезды, ведь ее платье, ее крылья, цепочки – все это намекало на звездную магию. Нахлынуло непонятное чувство счастья от осознания овладеваем магии прекрасного ночного светила. Ток не зря воспользовался ночью Фортиссимума для полноценного пробуждения ее тайной способности, сомнений не оставалось, он прекрасно знал про ее возможности.
– Ореада! – она услышала со спины.
Улыбка на губах мгновенно пропала, созданные искорки упали на сырую землю и пропали восвояси, плечи опустились в расстройстве. Ее нашли, ей не дали побыть в одиночестве, и она не смогла сохранить тайну, которую ей Ток приказал не раскрывать. Фея медленно обернулась и предстала перед Хоттабычем и Флоувер, успевшей преобразоваться в зеленое платье и отрастить свои волшебные крылья. К ее удивлению личности эти оказались намного сложными – выражения лиц оставались неизменными и пустыми, по внешним признакам невозможно было распознать их реакцию и дальнейшие намерения. В свою очередь, чувство сожаления отразилось в глазах у земной девушки, но то было не сожаление о содеянном, а лишь о своей неосторожности. Кроме того, неизбежно мелькнули мысли про ответные действия Тока, ведь с учетом близких отношений Хоттабыча и Флоувер с ним, можно было с уверенностью утверждать, что Ток не останется в стороне.
Однако, иногда первые впечатления бывают ошибочными. В следующий миг невозмутимость Флоувер сменилась глубоким восхищением и удивлением. Легкий макияж подчеркнул глаза, губки и румянец на щечках земной гостьи, приукрасив ее черты и добавив эссенцию девушки в ней. Привычная невзрачная одежда, обычно побольше размером для нее, уступило место темно-синему платью, не скрывающему ее стройное тело от окружающих. Она видела перед собой прекрасное существо, которым можно было долго любоваться. В тоже самое время тот самый факт перевоплощения бессильного в фею заставил девочку застыть и призадуматься.
Хоттабыч, упрекнул себя за мимолетное подозрение о возможном предательстве со стороны девушки, если побег можно было назвать предательством. Ее молодая душа оставалась чистой и незапятнанной пороками, существо она представляла наивное и еще недозрелое. Ореада не успела потерять свой ребяческий интерес к окружающему миру, и несмотря на свой возраст, не переступила полностью во взрослую ступень своей жизни. Само воплощение чистоты и невинности, как же он только мог подумать, что она способна не злодеяния? «Злодеяния» казалось слишком эмоционально подобранным словом в данном контексте, ведь девочка, не имела никаких мыслей про бегство или предательство, ее просто не оставило в покое любопытство. Однако, она все равно не послушалась Тока, тайно покинула домик, и рискнула попасть в руки их противников, проводя время здесь в одиночестве, также рискуя потерять над собой контроль и оказаться не в состоянии призвать кого-либо в помощь.
– Вы же не скажете ему об этом? – она не верила своим словам сама, но надеялась, что все же ошибается. – Что он со мной за это сделает? – тихо проговорила она, слегка нахмурившись.
– Если за эти года я успел хоть что-либо узнать о нем, моя девочка, то ничего.
– Но ведь сер Доминик настоятельно просил меня забыть о произошедшем, – Ореада усмехнулась, ее не убедили слова Хоттабыча. – А я предстала перед вами в образе феи.
– Почему ты тогда сбежала в лес? – резко отрезала Флоувер. Ее спокойствие мигом пропало, в глазах появилась ненависть и ярость, слова Ореады ранили ее и вывели из себя. – Почему? Он ведь тебя не зря просил! Ты хоть имеешь понятие что из себя представляешь, какое проклятие ты представляешь? Попади ты в руки наших противников навлечешь на нас всех неизбежное бедствие.
Хоттабыч удивился такой резкой реакции Флоувер, спокойной и уравновешенной, никогда не таившей обиды на человека. Ореада сделала что-то, что глубоко расстроило ее, а теперь девочка была в отчаянии, и не могла скрыть своего гнева. Старик учтиво наклонился к ушам Флоувер и они о чем-то переговорили шепотом. Так нежно и осторожно с ней говорил Хоттабыч, воспринимавший ее словно свою внучку, чтобы еще больнее не ранить ее. Ореада не удивилась всплеску, ведь неприязнь по отношению к ней копилась день ото дня, хоть причины такой ненависти она не могла разгадать. Девушка не стала вмешиваться в скрываемую от нее беседу, дальше задумавшись над объявлением ее проклятием, что не могло немного не ущемить ее душу. Изумрудные глаза Флоувер блеснули с яростью, а затем маленькая фея резко отвернулась и шумно зашагала в сторону Вальдхауса, по пути срывая свой гнев на ветках кустарников. Ореада с сожалением вздохнула, она не узнавала сама себя, ей вовсе не свойственно было парирование.
– Старейшина Хоттабыч, у меня и в мыслях не было сбегать, я не хотела раскрывать эту тайну, я не хотела ни на кого навлекать злосчастья. Флоувер права, я не имею понятия, что из себя представляю. Простите за ухмылку немного ранее, просто меня выводит из себя его попытка подавить меня, – она улыбнулась, поняв, что злится на человека, а не обижается, как это обычно делала.
– Ты смелее, чем нам показалось изначально, девочка моя. Я вижу он успел каким-то образом пригрозить тебе, но ты не готова слепо подчиняться из-за страха! Это похвально, – старик поощрительно кивнул, – но ты также необдуманно совершила свое действие. Флоувер права, ты рисковала в первую очередь собой, а потом и нами.
– Я просто хотела узнать хоть маленькую долю истины, – призналась она, почувствовав доброжелательность собеседника. – Вы тщательно скрываете истину от меня, да и не только. Он хотя бы мог объяснить, что со мной произошло и что же за проклятие я представляю. А вместо этого, он просто угрожал мне в надежде задавить меня! Сер Ток забывает, что я человек, а не просто источник сил, что я тоже живу, думаю, чувствую наконец! Он просто не понимает, что на каждое действие есть противодействие… Что вообще мне не свойственно, – рассмеялась она подумав о своем темпераменте, приучившем ее оставаться толерантной к несправедливому отношению окружающих к ней, пока жизнь не забросила ее в экстримальные условия. – Я просто пытаюсь выжить в конце концов. Мне не легко дается переход в этот мир, приговор к казни, отречение от своих родных на неопределенное время, преследования неизвестными лицами с неизвестными целями, жизнь на подачку, хоть меня и не упрекают в этом, и потеря смысла моего существования. Я в замешательстве, – вырвались от нее все откровения, таимые от других.
– Ты права, девочка моя, – старик нежно погладил ее головку. – Я надеюсь, что он скоро тебе все расскажет, ведь скрывать от тебя истину про тебя неправильно. Ты прости его, что, видя в тебе лишь твою магию, отчасти забывает про то, кем ты являешься. Я давно заметил, что он охладел к окружающему миру, перестал замечать жизни вокруг, забыл про себя, и живет только ради своей обязанности перед людьми. Да, да, дорогая моя, – так он ответил на ее удивление, – он забывает и про себя, он альтруистично отдался другим. В этом смысле тяжело стать исключением, но поверь, несмотря на свои угрозы, он с тобой ничего не сможет поделать.
– Будучи альтруистом ожидает ли он от меня подобного? Если я действительно являюсь проклятием для людей и мне необходимо отречься от себя, то я не оправдаю его ожиданий, – прошептала фея. – Я буду бороться за себя, что в меня заложено ведь не моя вина.
– Нет, нет, нет, – старик доброжелательно рассмеялся. – Флоувер не верно подобрала слова, лишь результат ее неприятных воспоминаний. Ты вовсе не проклятие, ты лишь хранитель особой магии. Но как бы опрометчиво ты не поступила, – тут он немного помрачнел, – это будет лишь его ошибкой. Если бы он тебе хоть предъявил объяснения и корни своих мотивов, ты бы возможно оправдала бы его ожидания. Но он этого не сделал, невозможно оправдать ожидание, которого к тебе и не возлагалось. – девушка с недопониманием слушала его, а он вдруг снова подобрел и продолжил, – Давай-ка поступим так, мы не скажем ему об этом случае, это будет нашей тайной, хорошо? А сейчас соберись, девочка, убери это печальное выражение с лица, притворимся будто ничего и не произошло, – Ореаде не нужно было лишних слов, она улыбнулась в ответ и приняла предложение. – И также прошу, более не называй Тока Домиником, – девушка лишь кивнула в ответ.
Вернувшись в Вальдхаус, Флоувер улеглась в свою кровать крепко обняв свою подушку и пролежала там, уткнувшись лицом до самого возвращения участников команды из своей миссии. Забыв про свою картину, она отдалась такой же печали, что и зимний лес за окном, унылому стону деревьев под небом, успевшим покрыться серыми тучами. Распахнулась дверь в комнату, у порога стоял ее клейменный старший брат, единственное, что осталось у Флоувер от родителей, ее кровная семья. Ток осторожно закрыл дверь, подошел и сел на краешек кровати своей сестры. По возвращению товарищей домик в лесу наполнился веселым гулом победителей в своей схватке. Им удалось проучить лидеров клана, терроризирующего беззащитных людей в округе Кумуштог. Как и полагалось после успешного завершения миссии, стоило и дружно отметить событие. Они по пути прикупили гостинцев и еды для намеченного скромного застолья. Ток собирался вернуться во дворец, но увы он исчерпал свои запасы зелья в своей лачужке и объявился к себе в жилье, чтобы прихватить дюжину склянок, тщательно приготовленных для него Шарлоттой. Однако, он не смог мирно покинуть жилище, как только Сент сообщил о нежелании Флоувер присоединяться к остальным, что и встревожило его. Девочка, не вела себя отчужденно от общества и всегда была рада компании любого участника движения, что лишь подтверждало про появление оснований для тревоги о ее здоровье или душевном состоянии. Со входом Тока в комнату Флоувер не шелохнулась с места, не посмотрела на брата, не обрадовалась, как она обычно радовалась при встрече с ним. Он учтиво приложил свою руку на ее плечо, и сказал:
– Привет, Флоувер. Что с тобой случилось?
Он с осторожностью и лаской произнес эти слова, наедине с сестрой он позволял себе вести себя не лидером, не королевским служащим, а просто заботливым братом. Флоувер мгновенно среагировала на его вопрос, вскочив с места и устремив на него глаза полные слез и обиды. Ее вид больно ранил Тока, поскольку вовсе не ожидал видеть свою сестрицу в таком изнеможённом состоянии. Кто же мог так сильно ее обидеть, даже не опасаясь его, ее могущественного защитника?
– Зачем ты рассказал ей? Я тебя ненавижу! Когда все только начиналось, и ты решил приютить Дафну и Сента, ты мне обещал никому не знакомить себя! Ты говорил, что для всех, кроме меня ты будешь оставаться Током, а не Домиником. Что я не потеряю тебя, ты лгунишка!
– О чем ты? Кому я что … – он застыл, поняв в чем таилась ее обида, и лишь приглушенно издал звук удивления. Видимо земная девушка не смогла все-таки забыть о воспоминаниях от ночи Фортиссимума.
– Ей! Ты сказал ей об этом, и притворяешься! – слезы ровной струйкой покатились по ее щекам. – Ты ей помог превратиться в фею, овладеть ее магией, ты ей рассказал про себя! До сих пор никому не нужно было знать про тебя, а ей ты все раскрыл сразу!
– Я ничего ей не говорил. Успокойся Флоувер, – он обнял ее, – Ты ведь мое сокровище, то, что ты просишь, я всегда выполняю беспрекословно.
Потеря родителей сильно травмировало маленькую Флоувер, и раны от этого удара и последующих несчастий до сих пор не зажили. В этом огромном мире у нее остался лишь один старший брат и больше никого, она жутко боялась остаться в полнейшем одиночестве. Ток с каждым днем все глубже и глубже погружался в мирские дела, заботы королевства Фэриландии, беды людей, страдания уязвимых, отдавал себя полностью другим, а Флоувер все это время боялась потерять его, свою единственную опору в ее жалкой жизни. Его убеждения никогда не оставлять ее будь на то его воля, не помогали привыкнуть девочке к его жизни вдали от нее. Ток для всех предстал исключительно Током, являющимся клейменным, королевским служащим, предводителем, благодетелем, спасителем, но никому он не раскрыл тем, кем он является на самом деле, кем был Доминик. Никто не знал кто он такой, откуда он появился, почему у него такое рвение отречься от себя, помогать всем подряд, и глубокая преданность королю Гвидону? Он, Хоттабыч и его сестра оставались загадкой для всех, превратив свое прошлое и происхождение в темную тайну. Посвящение в эту тайну постороннего нанес удар ее слабой душе. Она уловила тончайшие колебания брата с появлением земной гостьи, ей казалось возможным потерять своего брата, она не могла найти ответа почему он никому не доверил свое прошлое, но без раздумий раскрылся ей, незнакомой особе. Ее мысли добивали ее, давили, она боялась, что он забудет про нее. Однако, Флоувер вовсе не понимала насколько ошибочны были ее рассуждения, что Ток никогда не переставал любить свою сестру, свое сокровище в этой жизни. Он готов был сделать все для нее, отдать для нее свою жизнь, но также на его плечах лежала огромная ответственность, ноша, незаконченная работа прежних поколений, которую завершить должен был именно он, любой ценой. Иногда, Флоувер будто бы чувствовала его постепенное отдаление, но каждый раз допускала ошибку, и понимала свою ошибку, когда брат и сестра оставались одни, в дни, когда Ток мог себе позволить остаться в этом маленьком домике, и провести свое время с сестрой, с его кровинкой, с его семьей.
– Ты опять врешь! Мне позвать ее? – Флоувер вырвалась из его рук, слезы непрерывно лились из ее глаз.
– Тихо, тихо, тихо, – быстро проговорил он, пытаясь успокоить сестру, и остановить ее. – Только не вмешивай ее сейчас в нашу беседу, прошу тебя, Флоувер. Ты говоришь сейчас мне про очень важные вещи, я бы хотел сначала это обсудить с тобой наедине. Да, я помог ей превратиться, но не раскрывал ни своего прошлого, ни своего имени, ни своего происхождения, Флоувер. Девочка обладает особой магией, позволяющей ей связаться с душой живых существ, я лишь в ночь Фортиссимума попал под ее влияние. Будучи бессильной она это делает неосознанно и неконтролируемо. Но я также запретил ей говорить обо всем, что произошло в ту ночь. Она не знает меня, совсем не знает, Флоувер, и не узнает.
Флоувер успокоилась, теперь она крепко обнимала своего брата. Однако, признание сестры вызвало недовольство поступком Ореады.
– Мне лишь любопытно, как ты поняла об осведомленности Ореады такого рода сведениями?
Флоувер закусила губу, ведь Хоттабыч обещал девочке из Земли утаить от Тока самовольную попытку изучить свою магию, также, как и Флоувер согласилась с просьбой старейшины промолчать о произошедшем. Но волнения заставили ее проговориться, а теперь правда волей-неволей выплывала наружу.
– Детально она ничего не говорила, она, возможно много и не знает, – осторожно начала Флоувер.
Ток, то есть Доминик, это было имя, данное ему матерью, внимательно выслушал рассказ совей сестры во всех деталях. Она не хотела разгневать своего брата, но его холодные очи отразили глубокое недовольство. Он никогда не повышал голоса, не терял над собой контроль, но каждый мог понять его негодование по его морозным леденящим кровь в жилах глазам. В такие моменты, он наводил страх на окружающих, хоть и никогда не давал волю своим чувствам, и никто не удостоился стать свидетелем сцены выхода из себя олимпийски спокойного Тока.
– Она не говорила ни о чем, Доминик, ни о чем. Она знала, что если даже задаст хоть один вопрос, то попадет под твою немилость. Именно поэтому мне кажется она хотела найти ответы на вопросы сама, без нашей помощи, чтобы не нарушить твой запрет, но не хорошо все продумала. Я обещала Хоттабычу пока не доводить сведений до твоего внимания, но видишь, как все получилось. Пожалуйста, не дай ей знать, что ты в курсе всех событий.
– Хорошо, Флоувер. Я не буду разбираться с ней по поводу этого события, только потому что ты меня попросила, и слова данного Хоттабычем. Но ее поведение меня настораживает, я пытался ее запугать, чтобы она молчала, а поверить ей я не могу так просто. Если она меня не боится, то с ней тяжело будет справиться.
– Она тебя боится, я видела это, когда мы ее поймали! Но она еще и смелее, чем кажется. Она не желает сдаваться.
– Я бы хотел, чтобы она меня боялась, хотя бы сейчас, чтобы удержать ее у нас. Но раз она осмелилась заплутать в лес одна, она действительно может найти в себе силу, сопротивляться мне.
– Ты на нее злишься из-за этого.
Поступок Ореады разгневал Тока, но то, что она не нарушила его слова, успокоило его. Ореада не готова слепо следовать его указаниям на основе страха за свою жизнь, за свою целостность. Он окружил ее тайнами, а она пытается вырваться и найти истину, и она не станет бездействовать. Необходимо изменить подход к ней, она не позволит просто так воспользоваться ее магией.
– Отрадно понимать, что она не слепо повинуется моим словам, она думает, рассуждает, выживает, борется за свою жизнь, пытается найти истину. Она боится, но осмеливается совершить попытку бегства, а потом пробует сама научиться управлять магией. Все это прекрасно, и это ей понадобится в будущем, когда на нее падет ответственность защиты других, но сейчас эти ее качества могут ей помешать, она может с лёгкостью запутаться во лжи и пойти против меня.
– Столько сомнений, зачем ты ее все еще удерживаешь? Она станет твоим проклятием, как и мисс Адлия стала проклятием для нашего отца. Но в отличие от отца у тебя есть возможность все изменить, а ты не пользуешься этой возможностью.
– На наш век большой вопрос кто станет чьим проклятием, Флоувер!
Отправив Тока к его сестре Сент вернулся задумчивый на кухню, где все и толпились, занятые приготовлением своего заслуженного застолья. Хоттабыч уселся за стол в гостиной и был занят беседой с Джо Фростом. Ликон и Вампие тоже не отказались пообедать вместе с остальными, вот и обсуждали с Линдоном про содержание детей в школах за счет фонда «Милосердие». Дафне пришлось отойти подальше от шума и взяться за свой компьютер, объясняя детали своих анализов коллеге, находившемуся в офисе. Вальтер любезно предложил свою помощь Шарлотте занятой раскладыванием по тарелочкам куриных порций, привезенных ими чуть ранее. Эльфик держал коробку столового сервиза, скорчив недовольную рожицу, для Эльфийки сервирующей стол. Ореада заваривала черный чай, наполнивший своим изысканным ароматом все кухонное помещение. Сент убрал засыхающие цветы со стола и отложил в сторонку, намереваясь позже отнести в лес для их полного разложения в естественных условиях. На середине стола величественно расположилась ваза со свежими гортензиями и хризантемами с нежно-голубыми и белыми лепестками.
– Ореада, разве что-нибудь случилось во время нашего отсутствия? – спросил Сент подойдя к девушке, заливающей воду из крана на опустевший чайник. – Флоувер отказалась к нам присоединяться, что не характерно для нее.
– Мне кажется я немного обидела ее.
– Обидела? Не смеши мои тапки, – рассмеялся юный волшебник. – Я-то подумал, что ей нездоровится. Несмотря на свой возраст, Флоувер очень благоразумная. Мы с ней столько лет знаем друг друга, да и в школе о человеке много узнаешь. Обижаться можно на родных, а про остальных она лишь делает выводы. Прости за прямоту, но она тебя пока не восприняла за родного или ближнего. Но раз ты утверждаешь, что обидела ее, могу ли предположить, что между вами двоими все-таки произошло малость недопонимание?
– Сент, у меня такая странная способность – вторгаться в прошлое посторонних людей. Я случайно ознакомилась с некоторым фрагментом и при моем упоминании об этом она резко изменилась. Я и Дафне пока не говорила, что случайно пережила самые тяжелые моменты ее жизни. Вот собственно и произошедшее, – вздохнула девушка с переживанием.
Обдумав события, ей действительно казалось, что Флоувер вспылила именно после именования ею Тока Домиником, и тем более Хоттабыч позже попросил избегать обращения к его имени. Ведь это и было вторжением в ее прошлое и прошлое ее брата.
– Понял тебя. Теперь ее поведение для меня объяснимо. Она потеряла родителей в раннем возрасте, и я не знаю через, что ей пришлось пройти до времени нашего знакомства. Я не удивлюсь если у нее остались травмы, а ты задела эту рану. Но не волнуйся, – он подбадривающе улыбнулся и положил руку на ее плечо. – К счастью Ток здесь, я его к ней и отправил. Он мне тоже помог справиться с потрясениями из моего детства, Флоувер вскоре придет в себя.
Ореада кивнула в ответ и улыбнулась, но сердце ее ухнуло – Хоттабыч обещал сохранить все в тайне, но не Флоувер, значить Ток уже про все знает. Интересно, как он оценит ее поступок, и насколько Хоттабыч был прав, когда сказал, что Ток с ней ничего не сделает. Он ведь просил ее не испытывать его терпения, интересно, каков объем его чаши терпения? При побеге и в ночь Фортиссимума она видела, как он был недоволен ей, но мог ли он выражать свое недовольство каким-то действием? Сент услужливо схватил фарфоровый чайник с готовым чаем и понес на стол. Устремив свой взгляд во двор, она заметила белую пушинку, пролетевшую мимо, а затем медленно начали опускаться маленькие снежинки самых различных форм, радуя наблюдателя. Ореада могла часами любоваться красивыми пейзажами и любым прекрасным явлением. Она забыла про свою заботу и начала увлеченно наблюдать за незамысловатым танцем мелких ледяных кристалликов.
