K S
Порождение Хаоса

Пролог

Наконец сознание вернулось ко мне, и я обнаружила себя на холодном иннудовом полу. Мир слишком темный и слегка размыт, но я больше не проваливаюсь в беспамятство. Приподнявшись на отбитых локтях, тряхнула головой и проснулась окончательно.

На моей шее ошейник, также сделанный из иннуда. От него идет цепь, соединенная с оковами на запястьях и лодыжках. Они были недостаточно просторные, чтобы не причинять неудобство, но не настолько тугие, чтобы конечности онемели.

Я уселась настолько удобно, насколько позволяло мое положение. Тело ломит. Прислонилась больной головой к холодной стене – прохлада спасала не сильно. Мое средство передвижения, которое до этого ехало, вздрагивая от встречающихся на дороге камней и ям, наконец, остановилось.

Послышались шаги, а уже через минуту дверь моего убийственного ящика распахнулась, проливая свет. Невозмутимый мужчина окинул меня взглядом, преисполненным отвращения. Собрав оставшиеся силы, я выдавила из себя мерзкую усмешку и брезгливо провела уже давно не мытыми руками по грязным волосам. Мужчина никак не отреагировал, лишь с силой дернул за цепи, и я вывалилась на выложенную брусчаткой дорогу, разбив губы. Меня даже никто не старался удержать.

Я зашипела от боли, словно дикая кошка. Лицо неприятно горело, а от губ к подбородку потекла соленая кровь. Шмыгнув носом, утерла лицо рукавом и предприняла попытку встать хотя бы на колени.

Грубым движением меня оторвали от земли, дернув за предплечье, и я осталась стоять на дрожащих ногах – должно быть солдат устал от столь жалкого зрелища, раз решил вмешаться. Щурясь, огляделась и теперь уже дрожала всем телом. Серая масса озлобленных людей, которые проглатывают всю ложь, что им скармливает нынешний правитель, с безграничной ненавистью глядели на меня.

Блуждая взглядом по толпе, почувствовала, как внутри меня что-то надломилось. Я ведь так старалась. Старалась ради всех этих людей, а сейчас они, будто безумные, кричат о том, как жаждут моей крови.

Я ждала этого момента. И мне казалось, что я готова к тому, что меня выставят на всеобщее обозрение – ведь я к этому привыкла. Но это была еще одна вещь, в которой я ошибалась.

Скверно.

Тысячи взглядов устремлены на меня, они выискивают, высматривают признаки поражения на знаменитом лице. Я старалась не слышать их крики. Старалась. Но у меня и это не выходило – очень устала. Я мало что понимаю, ведь криков так много. Все сливается в единую какофонию, которая словно сильные руки, сжимает мой череп.

Меня демонстративно ведут по широкой дороге, подталкивая дулом ружья в спину. Я опустила голову, не желая смотреть кричащим в глаза. И вот, когда до конца дороги, до деревянной лестницы эшафота остаются считанные метры, по моим щекам текут горячие слезы. Это видят все, и крики становятся яростней.

Шаг, я тянусь к тому, чего меня лишили. Еще шаг, я в очередной раз убеждаюсь, что осталась беззащитна. Еще шаг. Еще и еще. Пара шагов, и я уже перед самой лестницей.

Я оглядываюсь, едва дыша, будто из моих легких в очередной раз выбили весь воздух. На этот раз никто не станет меня спасать. Никто мне не поможет, ведь я сама во всем виновата. Настала пора отвечать за содеянное.

Глава 1

Уже поздно, солнце все ниже и ниже склонялось к горизонту. Люди спешили скорей оказаться дома, и я их не виню. Самой побыстрей бы со всем разобраться и уйти домой, в горячую ванну с маслами, свечами и вином. Растянув губы в улыбке, представила, как скину с себя одежду и с каким наслаждением смою вместе с потом тяжесть сегодняшнего дня.

Я обреченно выдохнула – перед долгожданным отдыхом нужно закончить со всеми делами. Работа в приоритете.

Вновь сконцентрировалась на мыслях о задании и, поджав губы, вдохнула поглубже в легкие смесь запахов, что витала на торговой улице. Прикрыв глаза, мне даже удалось различить некоторые из них: рыба, мясо, фрукты, овощи, лекарственные травы.

Внезапно мое внимание привлекли две внушительные женщины с корзинками в руках. Отойдя в сторону от торговых лавок, рабочий день которых уже заканчивался, женщины начали шушукаться.

– Слышала, сегодня ночью преодолел стены города особо опасный преступник. Ему незаметно удалось пересечь границы империи, а теперь, и недели не прошло, он уже в столице.

«Во имя Хаоса, ну вот опять. Началось».

– Да, да! Мой сын не хотел ничего говорить, лишь обронил что-то о том, что этот подонок успел напасть и надругаться над ученицей лорда Реттлса. Теперь его разыскивают не только стражи порядка, но и люди лорда.

– Не позавидуешь преступнику. Если попадется стражам, то будет отправлен на казнь без возврата на родину, а если люди Реттлса найдут его раньше… – И многозначительное молчание.

Из моей груди невольно вырвался нервный смешок. Да, лорд Реттлс славится своей рассудительностью и жизнелюбием, но, когда дело касается его учеников, он будто бы становится кем-то другим. Однажды он запытал несчастного парня до полусмерти за то, что тот обрюхатил одну из его учениц, а затем предпринял попытку втихую слинять. Кто бы что ни говорил, Реттлс любит своих учеников, ведь он их обучает, воспитывает и растит с малолетства. Как только ребенок достигает семилетнего возраста, лорд может принять его под свою опеку, ведь примерно в это время ребенок начинает осмыслять свои поступки и его энергию уже можно направить в нужное русло.

– Бедная девочка. Что же она делала на улице в столь поздний час? Неужто Реттлс недоглядел?

– Так, болтушки! А ну проваливайте отсюда! Своими историями настроение портите! – Торговец рыбой вытер руки о полотенце и с суровым видом упер их в бока.

– Верно, верно! Сейчас это пока не больше, чем слухи! – Поддержал мясник.

На рыночной площади послышалось еще несколько недовольных реплик от парочки торговцев, и две болтающие женщины были вынуждены уйти, ворча себе под нос.

– Ох, ну что за люди? К чему ж разводить панику раньше времени? – Причитала травница, недалеко от лавки которой я остановилась.

Офицер Марчер, Хаос тебя подери! Ну, сколько раз нужно сказать, чтоб о подобных делах с матерью не говорил? Какая часть фразы «абсолютно секретно» была ему непонятна? Вот увижу паршивца – уши надеру!

Тихонечко перебралась с одной части крыши на другую, тем самым оказываясь над другой, тихой и пустой улицей. Провела рукой по металлическим ножнам кинжала, что находился под накидкой на поясе. Холод родного металла успокаивал.

– Дар.

Я произнесла это тихо-тихо, так как все-таки сидела в засаде, о чем забывать не имела права. Надеюсь, не придется им воспользоваться. Чаще всего Дар для меня является моральной поддержкой, нежели физической. Как бы я ни старалась, мне тяжело использовать его по назначению.

Пошатнувшись, я вцепилась ногтями в черепичную крышу, на которой сейчас устроилась, спрятавшись за толстенной дымоходной трубой. Она отлично мне подходила для засады, если судить по расчетам Генри.

Неужели этот мальчишка и вправду думает, что все может обернуться именно так, как он задумал?

Подул прохладный ветер, заставивший содрогнуться. Почти сразу же после этого мой чуткий слух уловил звук торопливых шагов. Две пары ног, обутые в тяжелые сапоги, быстро продвигались по улице, а за ними еще дюжина, робко шагающих личностей. Слышу звон цепей.

– Пошевеливайся! Солнце скоро зайдет, и как тогда, по-твоему, мы сумеем незаметно добраться до места встречи, не попавшись патрульным?

– Но, сэр, они очень медленны. Бедолаги чертовски измотаны.

– Так подгони их, иначе поравняешься с ними. – Зло оскалившись, прошипел, шедший впереди всех, мужчина.

По пустынной, мрачной улице шло четырнадцать персон. Высокий, озлобленный, крепкого телосложения мужчина – работорговец. Цилиндрическая шляпа с широкими полями прикрывала его лицо, но мне удалось разглядеть шрам, шедший через обе губы и теряющийся в каштановой, слегка седоватой, бороде. Второй был моложе, может лет двадцати трех. Он тащил за собой едва живых эльфов, что были облачены в черные мантии и больше походили на вялые тени.

Парень был прав, эльфы были замучены до изнеможения, еле-еле переставляли ноги, а цепи кандалов своей тяжестью лишь усложняли их положение.

Я присела на крыше, подобно кошке, готовясь к прыжку, и стала внимательнее вглядываться в темные участки улицы. Наконец, мой напарник направил на мое лицо солнечные блики, отразив их от своего клинка – пора.

Сделала медленный вдох и задержала дыхание, чтобы не пропустить важный момент. И когда злостный старикан оказался прямо подо мной, я прыгнула.

Проклятье!

Без понятия, где был прокол, но мужчина увернулся от моей атаки. Приземлившись на ноги, встала в боевую стойку.

– Хах, кошечка, тебе чего? Шла бы ты отсюда подобру-поздорову. Это не место для игр. Тут взрослые дяди работают.

От этих слов захотелось рассмеяться ему прямо в лицо, но вместо этого я лишь усмехнулась и театрально вопросила:

– Куда путь держите, любезные?

– Не твоего ума дело.

Мужик начал раздражаться – это было видно по заигравшим на его лице желвакам и морщинке меж бровей.

– Босс дело говорит, шла бы ты. – Поддакнул напарник.

– А вот указывать мне, мальчик, не советую. – Угрожающе прошипела я.

И тут понеслось. Работорговец порывисто схватил меня за волосы, ударив коленом в лицо. Уже тогда, когда нога только начала движение к моему носу, я закрылась руками, смягчая удар. Резко схватив обидчика за бедро и отведя его ногу в сторону, кулаком ударила прямо в пах. Истошный вопль сменился протяжным воем, когда Дар прочертил полуулыбку на бородатом лице от уголка губ к уху.

Мужчина оказался слишком нежным и мягким для своей устрашающей внешности. Он рухнул передо мной на колени, судорожно мотая в воздухе руками возле раны. Откинув упавшую на лицо прядь серебристых волос, я, не задумываясь, нанесла смертельный удар, резанув поперек горла. Брызнула кровь. Зажимая горло обеими руками и захлебываясь собственной кровью, работорговец замертво рухнул на выложенную брусчаткой дорогу.

Сплюнув на труп, вокруг которого медленно начала расползаться лужа багровой крови, я обернулась к Генри – он уже обезвредил второго виновника моего опоздания на ужин.

– Циана, что, по-твоему, ты творишь!?

– А-ай, ради всего темного, прекрати верещать. – Я демонстративно прочистила ухо.

– Было же сказано: не убивать! А ты что сделала?

– Он схватил меня за волосы. – Я недовольно откинула прядь волос назад. Заплетенная ранее коса совсем растрепалась, поэтому пришлось стащить кожаный ремешок, расплести и немного взбить переливающиеся в закатном солнце серебром локоны.

– Перед следователем Сконосом сама будешь отчитываться, по какой причине один из задержанных отправился познавать миры Хаоса.

– Уверена, в Хаосе на нем оторвутся за все грязные делишки, что совершил этот ублюдок при жизни. – Зло оскалившись, демонстрируя клыки, пнула ногой бездыханное тело.

– Тц, придется вызвать кого-нибудь, чтобы убрались тут. – В раздражении сдув темную челку, что упала на карие глаза, партнер пошарил по карманам в поисках кристалла связи.

Под ворчливый бубнеж Генри, я осмотрела Дар. Вытерла кровь о накидку, убрала серебряное оружие обратно в ножны. А ведь я не собиралась его использовать.

– Прости. – Прошептала одними губами.

– Нашел! – довольный собой Генри с широченной улыбкой демонстративно поднял найденный кристалл над головой.

– Ага, молодец.

Похлопав его по плечу, я прошла мимо. Подошла к эльфам, окинула их хрупкие, истощенные тела взглядом.

Мне много раз говорили, что когда я серьезно о чем-то размышляю, мое лицо выглядит довольно грозно и устрашающе, наверно поэтому сейчас все эльфы сбились в кучу, плотнее прижавшись друг к другу.

– В Эграссе нет эльфов. Откуда же вы?

Начались перешептывания, продлившиеся недолго. Затем из толпы ко мне вышел высокий эльф с серыми, безжизненными глазами и грязными, должно быть когда-то золотыми, волосами.

– Вы правы, мы не эграссовцы. – Очень сухой голос эльфа говорил о том, что он уже давно не утолял жажду. Осознание этого больно кольнуло мне сердце.

– Генри.

– А?

– Бурдюк. – Не оборачиваясь, я вытянула руку в сторону напарника. Он же в свою очередь вложил в мою руку то, что я потребовала. Предложила эльфу. – Вот. Думаю, вам этого не хватит, чтобы сильно напиться, но пока хоть что-то.

– Благодарю.

Дрожащими руками эльф принял бурдюк, благодарно поклонившись. Он развернулся к своим, и эльфы сами пропустили вперед двух девушек-эльфиек. Одна выглядела лет на девятнадцать, а вторая совсем как девочка, в лучшем случае четырнадцать.

Опыт научил не доверять эльфийской внешности, ведь за молодым ликом может скрываться старец, но все-таки…

Несмотря на нездоровую худобу, впалые глаза и щеки, их все равно продали бы в квартал Трех Роз. Повезло бы попасть в ресторан разносчицей, а то ведь могли и в Дом Наслаждений продать. В первый месяц откармливали бы, чтоб были приятны глазу, а после заставили бы отрабатывать. Им очень повезло, что наши разведчики их засекли, ведь практически всю ночь все силы были направлены на преследование ранее упомянутого преступника, что осмелился напасть на ученицу Реттлса.

Эльфийка помоложе прильнула к горлышку бурдюка. Хоть она и старалась пить экономно, делала это жадно, от чего впоследствии закашлялась.

– Осторожней, никто у тебя его не отберет. – Достав из кармана шелковый платок, протянула девушке.

На это она лишь смущенно улыбнулась и кивнула, приняв предложенный платок.

– Надо торопиться. – Вмешался Генри. – Скоро и вправду начнутся патрули. Нехорошо получится, если нас всех здесь застанут – задержат же. Лишние разбирательства нам сейчас ни к чему.

– Ты прав. Что с телом?

– Нужные люди уже в пути. Скоро прибудут и наведут тут порядок.

– Хорошо. Твоя очередь. – Я шуточно толкнула в бок партнера, давая понять, что теперь его черед открывать портал.

– Тебе же проще это сделать, ведь никаких затрат при этом не будет. – С этими словами Генри полез в карман за голубым порошком.

– Знаю. Но и мне хоть иногда хочется на халяву пользоваться порталами.

– Как дитя малое. Сколько, говоришь, тебе лет?

– Офицер Уиттон, вы тянете время. – Сурово сдвинув брови к переносице, я сложила руки на груди.

– Ведьма. – Показав мне язык, парень прикрыл глаза и зашептал заклинание.

По окончанию Генри театрально швырнул на дорогу горсть того самого голубого порошка, и мгновенно взметнулось вверх синее пламя, образуя портал. Эльфы содрогнулись за моей спиной. Я повернулась к сияющему гордостью офицеру.

– Возомнил себя героем бульварных романов?

– Да брось! Круто же вышло!

– Кто из нас еще ребенок? – Возведя глаза к небу, я махнула рукой. – Ступай.

– Ты закрываешь?

– Да, иди.

Я проводила его взглядом. Генри, держа связанного, дрожащего от страха парня, ступил в портал, и языки синего пламени приняли их в свои объятья, полностью поглотив. Подождав около минуты, повернулась к эльфам.

– Теперь вы.

Плененные эльфы, как по команде, выстроились в колонну по двое. Неспешно, пара за парой, они подходили к порталу, и пламя охватывало их, перенося в сторожевой участок. Когда подошла очередь последней пары, шедший под руку с молодой эльфийкой, лидер обернулся ко мне. Ничего не говоря, он лишь улыбнулся и кивнул в знак благодарности. Растянув губы в ответной улыбке, качнула головой.

Стоило порталу поглотить и их, к пламени приблизилась я. Прикрыв глаза, я позволила обволакивающему теплу охватить себя. Это было не мое пламя – искусственный портал, поэтому энергетическую отдачу я не ощутила.

Когда до моих ушей донесся мужской хохот, я поняла, что оказалась в сторожевом участке. Окинув взглядом местность, убедилась в своей правоте. Двое мужчин, стороживших вход в участок, развлекали себя шутками и увеселительными историями, совсем не обращая внимания на то, что перед ними, как-никак, начальство и посторонние.

– Чего ржете, кони?

Услышав мой голос, стражники тут же умолкли и выпрямились по стойке «смирно».

– Госпожа Циана!

– Следователь Сконос не уходил?

– Никак нет!

– Ясно. – Я обернулась. – Пройдемте в кабинет следователя.

– А этого?.. – Генри указал на связанного пленника.

– Как обычно.

– Стоит ли его пытать? Мне кажется, он нам и так все расскажет.

– Уиттон, в пыточную его. После с ним разберемся. Сейчас у нас другая задача. Необходимо достойно принять невольных гостей из Алькорса.

После этих слов все в шоке на меня уставились. И если коллеги ошеломленно глядели на меня округлившимися глазами, то эльфы опасливо зашушукались.

– Н-но как вы узнали? – Вновь чуть вперед вышел тот самый эльф.

– Понимаете ли…

– Азриэл. Азриэл Анджикел. – Он наконец представился. – Вообще, с этого и следовало начать. Прошу прощения.

– Господин Анджикел, как я заметила ранее, в Эграссе нет эльфов. Алькорс – соседское королевство, с которым у нас прекрасные отношения, и, если мне не изменяет память, уже не первое столетие в правящей династии прослеживаются представители вашей расы. Алькорс является единственным королевством, в котором большая часть населения – эльфы. Поэтому было не трудно догадаться.

– Вы и вправду столь умны и проницательны, как о вас говорят.

– Неужели? Вы наслышаны обо мне? – Махнув рукой, я предложила спасенным нами эльфам войти в здание. Проходя мимо стражников, чуть задержалась, зашептала. – Впредь будьте внимательнее. Не хотелось, чтобы посторонние считали нашу организацию некомпетентной шайкой балбесов.

– Так точно. – Так же шепотом в унисон ответили мужчины.

– Вы ведь та самая темная ведьма Циана из дома Дармиан. – Занялся разговором Анджикел. Бросив на эльфа удивленный взгляд, отметила, с каким восхищением засияли его глаза. – Как говорят, вы были приставлены к этой семье давным-давно, и помимо поддержания порядка и выращивания наследников помогаете в сторожевом участке. Столица прекрасна благодаря вам.

– Вы мне льстите.

Не ожидала, что молва обо мне дойдет до других королевств.

– Ни в коем рази. Признаюсь честно, Верховный король Айнар был заинтересован в вас и хотел привлечь на нашу сторону, но вы так любимы здешним императором и семьей Дармиан, что добровольно вас не хотели отдавать. Айнар был вынужден сдаться.

– Невероятно. Впервые обо всем этом слышу.

Я удивлена. Надо не забыть по возвращении домой поблагодарить Лютера. Не знала, что я столь важная персона, раз меня не поделили монархи.

– Мы на месте.

Незаметно мы достигли третьего этажа и миновали парочку коридоров. Оказавшись перед кабинетом следователя Сконоса, я остановилась, вынуждая поступить также всех следующих за мной. Постучала.

– Циана, ты? Входи.

Открыв дверь кабинета, я, первым делом, дала войти моим спутникам, а только потом вошла сама, прикрыв дверь. Не зная, куда себя деть, эльфы замерли посреди просторного кабинета.

– Располагайтесь. Не стесняйтесь.

Следователь жестом указал на мягкие диваны, что находились у стены, которыми нередко сам пользовался, как кроватями. Эльфы с благодарностью расположились, позволив себе расслабиться.

– Уиттон скоро вернется с ключом. – Сказав это, я пригляделась к иннудовым кандалам, что сковывали бедолаг. – Также он распорядится о предоставлении пищи, ночлега и прочих необходимых удобствах.

– Как долго на вас эти кандалы? – Постукивая перьевой ручкой по столу, поинтересовался уставший следователь.

Внимательно оглядела Сконоса: русые волосы растрепаны и торчат в разные стороны, под усталыми глазами залегли темные круги, уголки рта безнадежно опущены. Я нервно, с долей недовольства, прикусила нижнюю губу. Сколько бы не приходилось спорить со следователем, уговорить его больше беспокоиться о себе и своем здоровье у меня не получалось. Бедная его жена, которая крайне редко может наблюдать, практически поселившегося на работе, мужа.

– Около трех недель на нас эти чудовищные кандалы. – Азриэл отвел взгляд. – Не многим удалось дожить до долгожданного спасения.

– Сколько же вас было? – Понизив голос, задал Сконос следующий вопрос.

– Двадцать девять. – Эльф еще ниже склонил голову.

– Кандалы убивали нас. Они не только лишают маны, но и медленно вытягивают жизненную энергию. – Высказался седовласый эльф, чье лицо покрывало несколько морщин.

Морщинистый эльф – звучит, как полнейший бред, но именно это происходит со всеми, кому не посчастливилось столкнуться с иннудом. Не представляю, насколько им тяжело. Только самые стойкие сумели пережить этот месяц.

– Семнадцать их было, четверо из которых совсем еще дети, два старца, повидавших не одно и даже не два столетия. Не понимаю, зачем мы им сдались. – Молоденькая эльфийка перестала сдерживать то, что было на сердце. Расплакавшись, она уткнулась в подаренный платок.

– Работорговля уже давно под строжайшим запретом в Эграссе. Такая деятельность сурово карается. Ума не приложу, как кто-то сумел отважиться на нечто подобное. – Потирая покрывшийся за несколько дней щетиной подбородок, высказался следователь.

– Разрешите войти! – Распахнув дверь, в кабинет вломился запыхавшийся Генри.

– Уиттон, когда научишься дожидаться разрешения, а не вламываться с воплями? – Сквозь зубы процедил начальник.

– Прошу прощения. – Кивнув, он бросил мне ключ. – Я уже распорядился, чтобы подготавливали апартаменты и роскошный ужин на двенадцать персон. Также мы отправили послание в Алькорс.

Пока Сконос отчитывал моего напарника, я прошла к эльфам, на ходу надевая кожаные перчатки. Повертев круглый, зубчатый ключ в руках, я опустилась на одно колено перед эльфом, что сидел ближе всех ко мне. Поднесла обессиленные руки поближе к себе и вставила ключ в скважину. Не без труда провернув ключ против часовой стрелки, я услышала щелчок механизма. Оковы были сняты.

Повторив действие с оковами на ногах эльфа, а затем все то же самое с одиннадцатью его товарищами, я почувствовала легкое онемение в руках. Даже перчатки не особо спасали.

– Циана, ступай домой, уже за полночь. Твои наверняка волнуются. – Следователь достал из ящика стола несколько листов бумаги. – Дальше мы справимся без тебя.

– А отчет?

– Уиттон с удовольствием тебя подменит.

– Чего!? – Выпалил, все это время стоящий в стороне, Генри.

– Сделает все в лучшем виде. Ни о чем не волнуйся, ступай. – Начальник практически вытолкал меня за порог кабинета. – Итак, достопочтенный господин Анджикел, прошу вас, поведайте обо всем по порядку.

Это было последним, что я услышала. Дверь закрылась, и я осталась в пустом коридоре наедине со своими мыслями.

Ладно, Дело сделано! Пора возвращаться!

Оттолкнувшись от тяжелой дубовой двери кабинета, я открыла портал и перенеслась в резиденцию Дармиан.

Тихонечко открыв дверь, тенью проскользнула внутрь. Свет погашен во всем поместье – тем лучше. Поднявшись на второй этаж и предвкушая долгожданный отдых, я словно порхала в сторону своей комнаты.

Ванна, долгожданная ванна, я иду!

– Тебя долго не было. Трудности в участке?

Я резко остановилась. Обернулась.

– Лютер. – Устало улыбнулась, испустив вздох облегчения. – Чего не спишь?

– Тебя решил дождаться. – Мой подопечный сложил сильные руки на груди и нахмурил брови. – Уверен, вам так и не удалось выловить того подонка.

Высокий, статный мужчина с широким размахом плеч стоял, прислонившись к стене. Приподняв густую, угольно-черную бровь, Лютер смотрел на меня своим пронзительным взглядом, словно видел насквозь.

– Он скрылся, но нам удалось задержать работорговцев, которые, воспользовавшись суматохой, проникли в город с дюжиной еле живых эльфов.

– Работорговцы? В столице?

– Сконос тоже озадачился этим вопросом. Готова поспорить, он сегодня спать не ляжет. Будет над этим всю ночь голову ломать.

Почесав затылок, Лютер устало выдохнул.

– Завтра все обсудим. После завтрака зайди ко мне.

– Как скажешь. А теперь иди к себе, Агата наверняка не может уснуть.

– Можно подумать, ты о ней переживаешь. – Улыбнувшись, он направился к своей спальне, пройдя мимо меня. – В последнее время она чувствует себя лучше, поэтому скоро вы вновь начнете пересекаться.

Я успела вовремя одернуть себя, чтобы не скривиться от столь «радостной» новости.

– Ох, Лютер, чуть не забыла!

Не успел он обернуться, как я запрыгнула на его широкую спину, обняв за шею. Растерянный мужчина застыл на месте, напрягшись.

– Мне стало известно, что твоя любовь ко мне столь велика, что ты не пожелал отдавать меня Верховному королю Алькорса.

– Кто тебе рассказал?

В лунном свете я уловила легкий румянец на его щеках. Как это было мило. Я уже и забыла, что этот сухарь умеет смущаться. Сейчас он вновь напомнил мне того ребенка, за которым я ухаживала с момента его рождения.

– Я счастлива знать, что ты так мной дорожишь. Даже не пострашился отказать королю соседнего королевства. – Я звонко чмокнула его в щеку и спрыгнула на пол. – Доброй ночи, Лютер!

Чтобы больше никого не встречать, поспешила к себе.

Отточенными до автоматизма движениями я подготовила себе горячую ванну. Достала бутылочку вина, зажгла свечи и открыла баночки с маслами. Ванная комната наполнилась приятными, успокаивающими ароматами. Я погрузилась в горячую воду, с наслаждением расслабляя мышцы.

– Ради этого стоит жить.

Запрокинув голову, прикрыла глаза.

Надо бы завтра после разговора с Лютером заглянуть в участок. И если следователь отправит меня обратно домой, то проведу заслуженный выходной с детьми. Из-за участившихся в последнее время происшествий в Эграссе, я совсем позабыла о своих первостепенных обязанностях.

Раз Агата идет на поправку, то, надеюсь, она возобновит поездки на приемы и аукционы. Не люблю терпеть ее общество, она мешает мне работать. Как вообще покойные родители Лютера одобрили этот брак? Она же настоящее избалованное чудовище.

Ну ладно, это не совсем мое дело. С кем спит и заделывает детей мой подопечный не должно меня касаться. Но в голове все равно не укладывается, как он полюбил эту стерву!?

Отпив немного вина, я вернула бокал на широкий борт ванны. Вновь откинула голову, прогоняя навязчивые мысли. Маленькие ручки расправили мои влажные волосы, от чего по телу прошла волна будоражащих мурашек. Я улеглась поудобнее, а затем пришло осознание.

Широко распахнув глаза, резко села, обернувшись.

– Кай, почему ты здесь?

– Там холодно… – Мальчик опустил свои голубые глаза в пол, обхватив себя руками.

– Только не говори мне, что Агата вновь распорядилась запереть тебя на чердаке.

Он не ответил. Но весь его замерзший внешний вид был намного красноречивей. Нос и уши раскраснелись, губы, наоборот, побледнели, зубы стучат. Да и одежда его вся перекошена и покрыта пылью. Больно было смотреть на вымученного ребенка. Но вместе с состраданием во мне начал просыпаться гнев. Самый настоящий гнев, направленный на супругу Лютера.

– Пожри ее Хаос, эта женщина!..

Я резко поднялась, схватив полотенце и, на ходу, завернувшись в него. Переступив борт ванны, встала босыми ногами на холодный пол. Накинула халат и взяла ребенка на руки.

– К-куда мы?

Да он весь холодный. И хоть я мокрая, но он все равно ко мне прижался. Войдя в спальню, усадила Кая на кровать и принялась раздевать его.

– Сегодня ты переночуешь у меня, хорошо? – Оставив ребенка в нижнем белье, завернула его в одеяло. – А завтра я проведу воспитательную беседу с твоей мачехой, и если она на этот раз меня не поймет, то придется разговаривать с твоим отцом.

– Не надо! – Он схватил меня за руку. – Ес-если вы отругаете матушку, то она снова рассердится.

– А если я ее не отругаю, она снова запрет тебя на чердаке и продержит до того, пока ты не умрешь.

Он вздрогнул и сжался всем телом, уткнулся носом в одеяло. Сердце готово было разорваться на части, когда я заметила застывшие в его больших глазах слезы.

Вообще нельзя говорить такие слова детям его возраста, но по-другому я не смогу донести до него то, что не стоит пытаться добиться любви той, кому на тебя плевать. Кай должен это понять. И чем скорее это произойдет, тем лучше.

– Посиди здесь. Я оденусь и сделаю нам чай, м?

Он кивнул и опасливо опустился на подушки. Я направилась в гардеробную.

Ах, вот и отдохнула. Все настроение испортилось.

Кай – одна из причин, по которой я ненавижу даму сердца Лютера. Этому мальчику всего восемь, а он уже такой забитый и запуганный.

Четыре года назад на нашем пороге объявилась женщина. Она была больна и очень истощена. Одежда на ней висела бесформенными тряпками, а кости проступали через тонкую кожу. За руку она держала маленького, четырехлетнего мальчика, который выглядел в разы здоровее. Я не знала эту женщину, но Лютер узнал ее сразу же.

Оказалось, что она когда-то была танцовщицей и выступала на банкете, на котором Лютер присутствовал без супруги. Не трудно догадаться, что произошло. После банкета они больше не встречались, Лютер вернулся к семье, а девушка забеременела и лишилась работы.

Как оказалось роды были тяжелыми, и бывшая танцовщица чуть не рассталась с жизнью. Мальчик родился здоровым, подорвав при этом здоровье родной матери. За четыре года ее состояние не улучшилось, наоборот, стало только хуже. Поняв, что умирает, она приняла решение, отдать ребенка отцу, чтобы тот не остался сиротой.

Ни у Лютера, ни у меня не возникло сомнений, что в этом ребенке течет кровь Дармиан. Он был точной копией своего отца. Все это подтвердила и энергетика, исходящая от малыша. Она также была похожа на ту, которой обладал глава рода Дармиан.

Агата много раз закатывала истерики, узнав про измену, но уходить не собиралась. Она хоть и стерва, но далеко не дура. Эта женщина не бросит без памяти влюбленного в нее Лютера. Успокоившись, она решила вымещать свой гнев на ребенке. Поначалу мы этого не замечали, Кай был очень молчалив и практически не шел на контакт, а Агата, как следствие, строила саму невинность. Когда же всплыла правда, я устроила скандал, обвинив супругу Лютера в жестоком обращении с Каем. Но балбес Дармиан старший встал на сторону жены, когда та поплакалась ему, навешав на уши красивую ложь.

Хорошо хоть дети Агаты не в мать пошли. Ну, или же просто мое на них влияние сильнее влияния их матери. В голове не укладывается, зачем так себя вести, если твой сын и так станет главой рода?

– А вот и я! Чай с апельсином. Знаю, он тебе нравится. – Я протянула ребенку чашку. – Согрелся?

Он кивнул, отпив немного.

– Завтра я поговорю с твоими родителями, но, если Агата вновь будет обижать тебя, – не бойся и не стесняйся обращаться ко мне. В конце концов, забота о тебе – часть моей работы. Хорошо?

Снова кивок.

– В последнее время меня часто не бывает дома, но, если скажешь мажордому, что хочешь ко мне, тебя тут же доставят в сторожевой участок. Я там помогаю с работой. Понимаешь?

Вялый кивок.

Этот монолог начинал утомлять.

– Уже очень поздно. Тебе давно пора спать.