К. Граф
В разбитом сердце

6. Обманывать себя так просто и так сложно одновременно, но однажды все встает на свои места

После зимней сессии Кассандры довольно долго не было в университете, ее заменял другой преподаватель. Казалось, я должен радоваться – она наконец перестала маячить у меня перед глазами. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон, но вместо этого я беспокоился. И не я один – Гидо тоже ходил мрачный. Он, в отличие от меня, не собирался прощаться со своими безответными чувствами и так и таскался за профессором Грин, как собачонка. Но он был слишком трусливым, чтобы открыть свою любовь. Не знаю, задумалась ли Кассандра после нашего разговора о его чувствах к ней, но ничего между ними не изменилось. Она была добра к Гидо, хотя она ко всем добра, даже ко мне. Я поражался, как Гидо мог смириться со своим никчемным положением и выносить страдания так безропотно. Он по уши увяз в своей платонической любви и даже не пытался ничего изменить. Мне это чуждо. Для меня не существует любви к женщине без физической близости. Я слишком сильно желаю того, кого люблю, и хочу обладать каждой клеточкой любимого человека. Но, видимо, у всех все по-разному. Гидо сам выбрал такой путь, даже если я и остальные парни не одобряли этого. Мы уже порядком устали наблюдать за его безнадежным воздыхательством и порывались сами найти ему девушку. Дошло до того, что вмешалась Мариса. Мы попытались невзначай познакомить Гидо с ее подругой, но только разозлили его. После организованного нами свидания Гидо орал как ненормальный, чтобы мы не лезли в его жизнь, – таким заведенным я его никогда раньше не видел. Так что мы с ребятами забили на его поэтические страдания и больше не касались этой темы. Может, ему так даже нравится, кто знает… С тех пор повелось не упоминать вслух ничего, что связано с профессором Грин, чтобы не задевать лишний раз чувства Гидо. От этого и мне стало легче. Ее образ постепенно стал тускнеть в голове, и иногда мне даже казалось, что наши встречи наедине мне приснились.

В начале марта Кассандра снова вернулась к работе. Вот только она сильно изменилась – похудела и стала еще бледнее, чем раньше. Мне в голову закралась мысль, что она серьезно больна, но я, конечно, не имел права спрашивать ее. Мы к тому времени не общались около четырех месяцев. Я старался прогнать тревожные мысли, убеждая себя, что мы чужие люди. Мне хватало забот с учебой, работой и девушкой. Только мои глаза постоянно следили за ней, и я ничего не мог с собой поделать.

Как-то раз по воле случая мы врезались друг в друга в коридоре университета. Распечатки дождем посыпались у нее из рук. Кассандра охнула и опустилась на колени поднять бумаги, я сделал то же самое, чтобы помочь.

– Извините, я вас не заметил, – обратился я к ней на «вы», передавая подобранные листы.

Я решил для себя, что после последнего разговора тет-а-тет лишился права фамильярничать с ней. Даже как-то странно и непривычно было снова заводить беседу, пусть и обыденную. Кассандра взяла у меня бумаги, старательно отводя взгляд.

– Ничего. Бывает, – пробубнила она себе под нос.

Стоило ей подняться на ноги, как она тут же пошатнулась – если бы в этот момент я не оказался рядом и не успел ее подхватить, она бы точно грохнулась и клюнула носом в пол.

– Профессор Грин, вы в порядке? Вам бы отдохнуть хоть немного. Выглядите ужасно! – воскликнул я озабоченно, вглядываясь в ее лицо.

Даже ее губы утратили цвет. Она стала легкая, как пушинка, хотя и до этого в чем только душа держалась. Я рефлекторно провел ладонью по ее лбу. Он был жутко холодный. Кассандра раздраженно убрала мою руку.

– Все нормально. – Она поправила волосы и, не глядя в мою сторону, пошла дальше.

– Ага! Как же! Нормально! – фыркнул я вполголоса. – Бесит эта твоя вечная песня о том, что все нормально или обязательно будет нормально!

Я развернулся и зашагал в противоположную сторону. Как была настырная и упрямая, так и осталась. Это ужасно раздражало! Сколько она готова стерпеть в одиночку, пока не сломается? Видно же, что ей плохо! Зла на нее не хватает! Неужели нет рядом близкого человека, чтобы достучаться до нее? Если нет мужчины, то куда смотрят родные? И снова я думал о том, о чем не следовало, и готов был сунуть нос туда, куда меня просили его не совать. Это была какая-то напасть! Чтобы переключиться в пофигистический режим, я на следующий день пропустил лекцию по английскому и не пошел на семинар.

Через неделю мы с командой после занятий играли в баскетбол. Я всегда любил спорт, потому что он давал мне разрядку и освобождал разум от тяжелых мыслей. После матча я быстро помылся и оделся. Мне нужно было побыстрее вернуться домой. Мы с Марисой договорились созвониться в семь вечера, поэтому я торопился. Не хотел болтать с ней по телефону в электричке.

– Всем пока! Хорошая была игра! – крикнул я ребятам на прощание.

Уже на выходе меня перехватил Фаби. Он возник как из-под земли, в одном полотенце, замотанном на бедрах. Сегодня была его очередь убирать спортзал, поэтому он шел в душ почти последним.

– Эй, стой!

– Чего? – выпалил я с досадой.

– Гидо тебе конспект составил с пропущенной лекции и хотел передать через меня, но я в итоге случайно забыл тетрадь в кабинете английского. Скоро будет тест. Он несложный, но пробежать материал стоит. Заскочи за ним, пока тут.

Я закатил глаза.

– Блин, дырявая ты башка, раньше сказать не мог? Я спешу!

Фабиан скривил губы в усмешке.

– Ничего, подождет твоя благоверная Мариса. Это тебе надо, а не мне. Да и вообще, ты еще недавно метался из одной постели в другую, а теперь летишь на всех парах домой и даже по делу отвлечься не хочешь.

– Не беси меня! – огрызнулся я, пытаясь по-дружески пнуть Фаби, но тот увернулся и, хохоча, поскакал в душ.

Да уж. Действительно, кто бы мог подумать, что я буду заморачиваться из-за звонка подружке. Странно, что Гидо дал поручение передать конспект именно Фаби, а не Дирку. Тот намного ответственнее подходил к таким вещам. Если подумать, Дирк в последний месяц стал каким-то пришибленным. А еще он вечно отказывался от совместных посиделок, особенно когда с нами в компании была Мариса. Вдруг это дружеская ревность? Я стал меньше времени проводить с ребятами, у Фаби тоже подружка, а с Гидо Дирк не особо корешился. Надо как-то поговорить с ним и все исправить. Не хочется, чтобы Дирк думал, будто он всем побоку.

С этими мыслями я шагал обратно в главный корпус. Может, по мне и не скажешь, но я прилежный студент. Учусь я очень хорошо не по родительской указке и не для того, чтобы им что-то доказать. Точнее, это, конечно, инструмент для получения независимости, но не моя главная мотивация. Учеба всегда была для меня в приоритете. Еще будучи учеником гимназии, я хотел построить блестящую карьеру. Девушки не любят неудачников, а я люблю девушек. Вот так все просто… шучу, конечно. Хотя в моем случае в эту примитивную версию несложно поверить. Но на самом деле я действительно учусь с радостью и схватываю все на лету. Такой вот он – я.

Уже почти дойдя до кабинета английского, я притормозил. Опять меня принесло прямиком сюда, хотя логичнее было бы сначала зайти за ключом на кафедру. В такое время уже все должно быть заперто. Однако дверь классной комнаты поддалась – на этот раз я даже не удивился. Я точно знал, кого встречу по ту сторону. Но если Кассандра снова выпивает в одиночестве, как мне вести себя с ней? Времени на раздумья не осталось, потому что я уже нажал на дверную ручку и дверь приоткрылась. Я осторожно вошел в помещение и остолбенел от шока. Мне в лицо шарахнул ледяной ветер. Перед распахнутым окном стояла Кассандра в одной тонюсенькой блузке. Ее волосы раздувало в разные стороны, вокруг танцевали лихие снежинки. На улице было темно, шел крупный липкий снег – для марта не такая уж редкость, но что эта дурная взрослая башка делала без верхней одежды на холоде?

– Профессор Грин! – окликнул я ее громко и строго. – Вы что вытворяете?

Когда она посмотрела на меня, мне стало страшно. Ее прекрасные синие глаза остекленели. Они были пустыми и тусклыми, как у умалишенной, и из них ровными ручейками текли слезы, которых она будто не замечала.

– Боже! Что с тобой?! – прошептал я одними губами и сразу подбежал к ней. Первым делом я закрыл окно. На полу была лужа от снега – значит, Кассандра уже долго так стояла. Я бесцеремонно провел руками по ее волосам и лицу, а потом по одежде. Она была насквозь мокрой. С силой я прижал ее к груди, чтобы поделиться теплом. Я просто не знал, что еще сделать.

– Что случилось, Кэсси?! Ответь! – простонал я, снова переходя на «ты», позабыв от нахлынувших чувств все условности, не переставая гладить ее по голове. Она не сопротивлялась и не пыталась вырваться, даже не ругалась. Раньше она бы точно шарахнула меня чем-нибудь.

– Лео, – прохрипела она еле слышно мне в грудь. Она меня узнала. Уже хорошо! Я отодвинул ее на расстояние вытянутой руки и начал всматриваться в глаза.

– Кассандра! Что произошло? – спросил я настойчивее.

– Я… я… я не могу сказать, – проговорила она, запинаясь, и снова разразилась рыданиями. Неподходящий момент, чтобы задавать вопросы, решил я. В таком состоянии она не сможет дать толковый ответ.

Я наспех снял с себя куртку и накинул на нее. Она была холодная, как лягушка, и бледная, как привидение.

– Мы едем ко мне! – произнес я твердо. – И без возражений! Тебя сейчас нельзя оставлять одну!

Но Кассандра и не собиралась возражать. Она и на ногах-то едва держалась; я сомневался, что она вообще услышала мои слова.

Я посадил Кэсси на стул, и она сразу уставилась пустым взглядом в пол. Достав сотовый из кармана, я набрал номер такси. Потом коротко написал Марисе, что мы не сможем созвониться и я позвоню как только смогу. Сейчас меня абсолютно не заботило, что у моей подружки включится фантазия и она на меня обидится. Все, что было важно, – привести Кассандру в себя!

7. Чувства нельзя забыть. Их можно вытеснить, только они все равно тебя настигают, если в глубине души ты от них так и не отказался

Когда приехало такси, я сгреб Кэсси себе под плечо и повел потихоньку на выход. Ноги у нее заплетались, и она не смотрела, куда идет, поэтому я практически тащил ее. Я очень надеялся, что университет уже опустел и нас никто не заметит, по крайней мере другие профессора или начальство. Что им говорить, если мы встретим их по дороге, я понятия не имел. Я пребывал в полной растерянности.

Натянув на Кассандру свою шапку, я постарался закрыть ее собой, чтобы ее хотя бы не было заметно издалека. К счастью, мы без происшествий сели в машину и доехали до моей квартиры. Я заплатил водителю, вынул Кэсси из салона и на этот раз подхватил на руки – тут нас уже не подловят.

Она уткнулась мне носом в плечо, как покалеченный котенок.

Когда мы оказались дома, я усадил ее на ковер рядом с кроватью и включил на полную катушку батарею. Сев напротив Кассандры, я начал снимать с нее одежду. Когда мои пальцы добрались до пуговичек на блузке, она слабо шлепнула меня по руке. Проигнорировав протест, я продолжил, но снова получил за свое несанкционированное вмешательство.

– Ты вся промокла, пока стояла перед открытым окном. Нужно переодеться, иначе заболеешь, – пояснил я.

– Я сама, – ответила Кассандра и принялась расстегивать пуговицы.

Чтобы ее не смущать, я отвернулся. Пока она копошилась со своей одеждой, я достал ей чистую футболку и свитер. Вынув из шкафа спортивное трико и покрутив его перед глазами, я решил, что оно с нее точно слетит. Достаточно теплых шерстяных носков. Моя одежда будет ей почти по колено, а ноги я накрою одеялом.

Когда я со стопкой в руках вернулся к Кассандре, она так и не закончила со своей блузкой. Ее пальцы дрожали и срывались с крохотных пластмассовых пуговок. Я снова присел рядом и взял ее трясущиеся ладони в свои. Кэсси так и не отогрелась и была ледяная, как айсберг.

– Давай помогу, сейчас не до стеснений.

Она шмыгнула носом и сдалась на удивление легко. Я почему-то вдруг занервничал, глядя на открытую матовую кожу, виднеющуюся в вырезе полурасстегнутой блузки, – но сразу же одернул себя и подавил непристойные мысли. Аккуратно, стараясь ненароком не коснуться ее, я закончил с пуговицами и стянул мокрую вещь.

– Я повешу это сушиться, – объяснил я, протягивая ей сухую одежду. Пледом я прикрыл ей ноги. – Юбку с колготками тоже сними. Тебе помочь?

Она отрицательно помотала головой. Пока Кэсси переодевалась, я поставил вариться куриный бульон с лапшой, вскипятил чайник и вернулся с двумя дымящимися чашками чая с медом.

– Пей! – приказал я, подавая ей одну. Она сделала маленький глоток, а потом еще один. Кажется, понемножку ей становилось лучше. Лицо порозовело и больше не казалось неподвижным, как у куклы.

– Спасибо, – произнесла Кассандра хриплым голосом через некоторое время.

– Не за что.

Я сидел рядом со своим чаем и внимательно смотрел на нее, пытаясь понять, что происходит у нее в голове. Но догадаться было невозможно. Оставалось надеяться, что она сама расскажет.

Немного погодя бульон был готов. Я налил его в пиалу и снова подошел к ней.

– Ешь! – скомандовал я, но она с отвращением сморщила нос:

– Не хочу.

– Ешь, я сказал!

Церемониться я с ней не собирался. Кассандра покосилась на меня исподлобья.

– А я сказала, что не хочу!

– Мало ли что ты сказала! Сколько ты уже не ела? Признайся честно!

– Не помню, – выдавила она тихим виноватым голосом. От жалости у меня к горлу подступил ком, и я смягчился.

– Пожалуйста, поешь!

Я снова протянул пиалу – в этот раз Кэсси послушно приняла ее и начала потихоньку есть.

Мне была непривычна ее уступчивость. Я и в страшном сне не мог себе представить, что увижу ее в таком состоянии. Но меня тянуло к ней даже сейчас, когда передо мной сидела Кассандра, которую я абсолютно не знаю. Ее гордый, твердый образ взрослой женщины и успешного преподавателя рухнул, а под ним скрывалось это раненое побитое существо. Грусть, которая отпечаталась во взгляде Кэсси, должна была навести меня на мысль, что у нее в жизни что-то не ладится. Но я только любовался этой печалью и никогда всерьез не задумывался о причинах. Кассандра надломлена изнутри, причем серьезно, и теперь я не знал, что сказать, – как и она. Тем более мы так долго не общались. Но, с другой стороны, я ведь с самого начала хотел выяснить, что кроется по ту сторону ее поддельной улыбки, – и вот мое желание сбылось. Еще немного, и мне откроется вся правда. Глядя на Кэсси, я в который раз поймал себя на мысли, что за месяцы разлуки мои чувства к ней не угасли. Они даже не ослабли. Я просто игнорировал эти чувства, потому что так хотела она. Мариса моя девушка, но люблю я Кассандру. Я все еще не сдался и не смирился с тем, что она никогда не станет моей.

– Удивительно, что парень в твоем возрасте умеет готовить, – произнесла она робко.

Ей было неловко в моем присутствии. Это чувствовалось. Мы все еще сидели на полу друг напротив друга. Не знаю, сколько времени мы провели в молчании, но Кэсси доела бульон, поставила пустую пиалу на журнальный столик и плотнее укуталась в плед. Ее заметно морозило. Я боролся с желанием придвинуться ближе и обнять ее. Так бы она быстрее согрелась.

– Я не умею готовить. Забросить курицу в воду, посолить и насыпать туда лапши сможет даже ребенок, – хмыкнул я. Мне не хотелось приписывать себе таланты, которыми я не обладал.

Кассандра слабо улыбнулась. Я насторожился. Даже эта еле заметная улыбка была совсем не такой, как раньше.

– Все равно очень вкусно, – похвалила она меня. – И почему ты всегда оказываешься в ненужном месте и в ненужное время и спасаешь меня из передряг?

Эти слова прозвучали с полными горечи и вины. Она отчаянно отталкивала от себя любую помощь, и теперь я понял, что, скорее всего, она так поступает не только со мной.

– А по-моему, как раз наоборот – я все время оказываюсь в нужном месте и в нужное время.

Кассандра болезненно сглотнула. Она отважно боролась с подступившими слезами. Внутри меня шла безжалостная война. Вид обезоруженной, хрупкой и ранимой Кэсси повергал меня в неистовство. Меня буквально раздирало на части от желания кинуться к ней, но разум меня останавливал. Однажды она сказала, что я сбиваю ее с толку своим напором. Сейчас я боялся сделать неверный шаг, доломать то, что сломано. Я хотел, напротив, склеить все в одно целое и бережно хранить.

– Ты слишком добрый, чересчур добрый! – отозвалась она и уставилась в пол.

– Я так не думаю, – произнес я тихо. – Просто ты все еще мне нравишься, и я не могу равнодушно пройти мимо.

– Вот именно поэтому я и говорю, что ты слишком добрый! Даже когда я тебя прогнала, ты нянчишься со мной. Ты не должен был этого делать, не должен был вмешиваться.

– Но я вмешался, и что теперь? Хочешь снова меня отшить? – спросил я спокойно, зная, что сейчас ей будет не так легко это сделать.

Она подняла на меня мерцающие от слез глаза.

– Зачем тебе все это, Лео?

– Я же уже сказал, ты мне нравишься. Это недостаточная причина? Что еще нужно? Скажи! Дай мне хотя бы просто поддержать тебя! Я ведь не прошу ничего взамен.

– У тебя есть девушка. Все это не имеет смысла, – выдала она и отвернулась в сторону. Я дернулся от неожиданности.

– Откуда ты знаешь?

– Гидо сказал, а еще он сказал, что у тебя наконец все складывается как надо. Я рада за тебя. Лучше поскорее выкинь глупости из головы. Когда моя одежда высохнет, я сразу уйду домой, а ты забудешь, что сегодня произошло.

Про себя я негодовал. Значит, эти двое на своих дополнительных занятиях успевали и меня обсудить! Вот зачем? И Гидо, конечно, не упустил возможности ослабить интерес Кассандры ко мне. Мог ли он догадаться о нашей взаимной симпатии? Конечно мог! Он наблюдательный парень. А если и не догадался, то все равно замечал странности. Возможно, Кассандра невзначай интересовалась мной и задавала вопросы, ведь мы с Гидо друзья. От него это по-любому не ускользнуло. Не думаю, что Кассандра часто любопытствовала насчет личной жизни своих студентов.

– Я не люблю Марису, – сказал я прямо. – Я просто стараюсь стать лучше, как ты меня учила. Мариса неплохая девчонка, и мне не хочется ее обижать. С ней комфортно, но как только она узнает, что я чувствую на самом деле, всему придет конец, как и с остальными.

– Не ожидала, что я на тебя так повлияю. Но раз ты стараешься, значит, она того стоит. – Кэсси грустно поджала губы. – Может, сейчас это еще не любовь, но однажды перерастет в нее. Есть люди, которым нужно время, чтобы полюбить кого-то. Наберись терпения, и этот момент обязательно придет.

Кассандра снова включила свою привычную шарманку, и меня это задело. Словно ей безразлично, что у меня другая женщина! Этот ее благородный отказ от меня в пользу другой до жути бесил.

– И тебя действительно устроит такой расклад? А как мне быть с моими чувствами к тебе? Можешь, конечно, и дальше продолжать их игнорировать, но не заставляй меня делать то же самое! Мне хватило, я устал притворяться!

– У тебя есть девушка! Это не игрушки, ведь у вас все идет хорошо, – продолжила настаивать она.

– С виду, – парировал я. – Для меня это такие же пустые отношения, как и с предыдущими девушками, разве что теперь я стараюсь исполнять роль примерного парня.

– Уже надоела эта роль? Ну и что ты тогда собираешься делать? – спросила Кассандра с вызовом.

– Я просто наконец скажу чистую правду. Ей будет больно, но это быстро пройдет. Хуже будет, если я продолжу притворяться. Мы встречаемся пока всего два месяца. Она когда-нибудь поймет. Я пробовал, но я не могу заставить себя любить ее, какой бы хорошей она ни была.

– Я не стану причиной разрыва ваших отношений! Даже не мечтай, что между нами что-то будет! – заявила Кэсси твердо, но я тоже был непреклонен.

– И не надо. Я бы все равно рано или поздно это сделал, так что ты тут ни при чем. То есть при чем. Ты мне очень нравишься, но даже если ты меня снова бортанешь, это не меняет ситуации.

– Выбери легкий путь, Лео, – взмолилась она. – Ради себя самого. Ты замечательный парень, и тебя ждет хорошее будущее. Ты отлично учишься, тебя уважают учителя и друзья, вокруг тебя много девушек, и у тебя огромный выбор! Не останавливай его на мне, даже если не видишь смысла продолжать серьезные отношения с Марисой! Рано или поздно тебе повстречается девушка, которое украдет твое сердце.

– Поздно. Оно уже украдено тобой. И почему ты так говоришь? Что в тебе плохого? Я не пойму!

Кассандра тяжело вздохнула, как будто на ее плечах лежала целая вселенная.

– Во-первых, я тебя старше на целых семь лет. Это немалая разница. Ты можешь возразить, что мы живем в современном обществе и это не имеет значения, но это имеет значение. Между нами пропасть. Ты еще студент. Я состоявшийся человек. Дело не в том, кто сколько зарабатывает или какое положение занимает, – у нас разный круг друзей и интересов. Я никогда не смогу прийти в твою компанию и на равных общаться с твоими знакомыми, а ты с моими. Я буду тебя поучать, и не всегда у меня получится сдержаться, потому что я опытнее; но ты мужчина. Сколько сможет выдержать гордость мужчины, если его будет поучать женщина?

Пока она говорила, я мысленно подсчитал, сколько ей лет. Если мне двадцать два, значит, ей двадцать девять. Разница оказалась менее внушительной, чем я ожидал. Хоть она и выглядела чертовски молодо – особенно сейчас, с растрепанными волосами и укутанная в плед, – но ее звание профессора меня смущало. Всем нашим профам было не меньше сорока, так что ее тирада меня обрадовала, а не отпугнула.

– Можешь поучать сколько влезет. Поверь, мое мужское эго от этого не пострадает. К тому же всегда найдется что-то, в чем я буду тебя превосходить. К примеру, я выше ростом и физически сильнее. Ты женщина, сколько бы тебе ни было лет. Сейчас ты сидишь и доказываешь мне свою правоту, но ты не права. Недавно я вытирал твои слезы и утешал тебя. Можешь говорить что угодно, но ты нуждаешься в твердом надежном плече. От того, что я моложе, я не перестаю быть мужчиной. Я устойчивее. Ты сбегаешь – а я нет. Ты не хочешь признавать, что я тебе нравлюсь, ищешь отговорки – а я нет. Ты боишься трудностей, а я готов их принять. Если тебе так страшно, то положись на меня, Кэсси! Где тут проблема?

– Я не договорила! – прервала она меня отчаянно. Я уже видел, что пошатнул ее предубеждения. Чего это я так быстро сдался в первый раз? Сейчас меня переполняла уверенность в себе. Возможно, как раз четыре месяца отчуждения расставили все по местам. А может, дело в этом ранимом зверьке, который сегодня показался передо мной, а раньше старательно прятался? Трепет и волнение, охватывающие меня при взгляде на нее, делали меня живым. Это приятно трогало мое сердце. Как будто я обретал себя по-новому. Даже стабильные отношения с другой девушкой укрепили меня в понимании, что мне нужна только Кассандра.

– Разница в возрасте – это не единственное препятствие, которое нас ждет! Нас будут осуждать и порицать! Ты подумал, как скажешь об этом своим родителям?

– И это все твои доводы? – усмехнулся я. – Да какое кому до нас дело? С родителями я разберусь. В конце концов, это не их жизнь, а моя. Значит, им в итоге придется нас принять. А ты не слишком много думаешь наперед? Почему нельзя жить здесь и сейчас и наслаждаться тем, что у нас есть?

– Вот именно об этом я и говорю! Об этой разнице! Я не могу жить только настоящим, я не в том возрасте! Мне нужна стабильность! Я взрослая женщина! У меня нет времени на пустые забавы! Мне скоро тридцать, и уже пора рожать детей! А ты еще молод! Тебе хочется гулять, хочется свободы, тем более ты парень. Понимаешь?

Вот упертая! Конечно, препятствий на нашем пути будет немало, но я верил, что у нас может получиться. Мне хотелось попробовать – попробовать встречаться с женщиной, которую я по-настоящему люблю. Несмотря на то что я уже любил однажды, я мог только мечтать, что мне снова представится такой шанс.

– А почему ты решаешь за меня, чего мне хочется? Откуда ты знаешь? Я не склоняю тебя к интрижке со мной. Я готов к большему. Ничего не имею против обязательств и мелких спиногрызов. Хочешь детей – сделаем. Даже ждать долго не придется. Дай мне только годик доучиться, и я точно устроюсь на хорошую работу, а потом смогу обеспечивать семью.

– Боже! – Она закрыла ладонью лицо и замотала головой. – Мы даже не встречаемся и толком не знаем друг друга, а уже говорим о детях… Какой абсурд…

– Не вижу тут никакого абсурда. Ты поставила под сомнение подлинность моих чувств, а я заявил о своих серьезных намерениях. Другое дело, готова ли ты рискнуть начать встречаться со мной…

– Я не знаю, – ответила она и снова заплакала. – Что мне делать, если я и тебя потеряю?

Кассандра совсем сбила меня с толку. Только что она бомбардировала меня аргументами против наших отношений, и тут снова расклеилась. Что значит «если я и тебя потеряю»? Рассказала бы уже все как есть и прекратила ходить вокруг да около.

– Кэсси, перестань читать мне проповеди о нашей несовместимости и просто скажи уже наконец, что тебя тревожит на самом деле, – попросил я нежно, чтобы не показаться слишком требовательным и не загонять ее в угол. – Тебе действительно противна мысль быть со мной? Ты боишься, что я буду тебе изменять?

– Нет! Дело не в этом… но… Ты застал не лучший период в моей жизни. Мне трудно сейчас впустить в свое сердце нового человека. Я не ожидала, что знакомство с тобой так далеко зайдет и все спутает. Возможно, если бы мы встретились немного позже или хотя бы не были преподавателем и студентом…

– Мне чуть больше года осталось до бакалавра. Я не вечно буду ходить в твоих студентах, – напомнил я на всякий случай.

– Я знаю. Но сейчас ты мой студент. Ты мой ученик, и это реальность. Я знаю, некоторые смотрят сквозь пальцы на эти условности, но не я.

– И тем не менее, несмотря на все, ты поступилась своими принципами. Мы целовались, и тебе понравилось. Попробуй сказать, глядя мне в глаза, что это ничего не значит!

Кассандра судорожно вдохнула и выдохнула.

– Не дави на меня, Лео! Это нечестно! Одной мне будет проще справиться. Я по-прежнему считаю, что нам лучше идти разными дорогами.

Ее ослиное упрямство раздражало меня все больше. Кассандра упорно не хотела признаваться, что я ей нравлюсь. Она еще как нуждается в человеке, который о ней позаботится! Она нуждается во мне, поэтому и позволила себя поцеловать и сидит сейчас у меня дома!

– Ты хоть знаешь, как ты выглядела сегодня, стоя у открытого окна? Так, будто твоя жизнь кончена! Не делай из меня жертву наших отношений, а расскажи, что мешает тебе на самом деле. Хотя бы это я заслужил. Начинай. Твои вещи до утра все равно не высохнут, у нас вся ночь впереди.

Я не знал, что она носит в душе и насколько все окажется серьезно. Но мне нужна ясность – тогда мы перестанем топтаться на месте. Рано или поздно Кассандра должна была капитулировать, и она капитулировала.

– У тебя есть что-нибудь покрепче, чем чай? – спросила она.

– Виски подойдет?

– Вполне.