К. Граф
В разбитом сердце

– Как у тебя там с Ритой дела продвигаются? – поинтересовался Фабиан лукаво, уставившись на меня с ехидной улыбкой.

Мне в этот момент хотелось дать ему в морду. О нас с Ритой никто не знал. Да и Фабиан не знал бы, если бы мы нечаянно не столкнулись с ним и его подружкой в кино. Это была идея Риты пойти на тот дурацкий фильм, вот нас и спалили. А Фабиан, зараза, мог бы и промолчать. Но нет же, специально разболтал, чтобы меня подразнить.

Глаза Дирка округлились.

– Так ты теперь с Ритой Кох встречаешься? Она же с последнего курса!

– Я с ней не встречаюсь, – пробубнил я устало.

– А выглядели вы счастливой парочкой, – пропел Фабиан, многозначительно подмигивая остальным.

– Вот это тебе подфартило, чел! – проговорил Дирк с завистью. – На нее же все слюни пускают, а она никому не дает!

Я не любил обсуждать свои любовные связи с друзьями. Не то чтобы они сплетничали направо и налево, но чем меньше людей знало подробности моих мимолетных интрижек, тем лучше. Я этим не гордился.

– Я же сказал, я с ней не встречаюсь!

– Но ты с ней на свидание ходил, и кое-что другое тоже делал. Разве нет? – настаивал дальше Фабиан. – Как это тогда называется?

– Это не значит, что мы состоим в серьезных отношениях, – возразил я, все больше раздражаясь.

– Да отстаньте вы уже от Лео! Не видите, что ли, он не хочет об этом говорить! – вмешался наш робкий Гидо. Я его всегда уважал за деликатность, а сейчас зауважал еще больше.

– О, наш девственник рот раскрыл! – радостно воскликнул Фабиан, сидевший рядом с Гидо, и опять вцепился в его нестриженую шевелюру. Он испытывал какую-то странную потребность ерошить волосы Гидо. Видимо ему нравилось, как тот злится. Доставать ближнего своего Фабиану необходимо как воздух, а Гидо – самая легкая мишень. – Тогда давай сменим тему и поговорим о твоей задротской личной жизни. Скажи, тебе кто-нибудь нравится?

Эта честная душа сразу залилась пурпурным румянцем, и всем стало очевидно, каким будет ответ на этот вопрос. Мы расхохотались в унисон. Бедный Гидо. Иногда мне по-настоящему жаль его. Он, конечно, привык к таким приколам, но они наверняка его задолбали. Мне бы было неприятно. Впрочем, меня друзья донимали другими способами. Без этого было бы скучно.

– Дай-ка я угадаю, кто это! – захлебываясь в припадке смеха, продолжил свои издевки Фаби. – Неужели наша новая профессорша английского?

Как только Фабиан произнес эти слова, я резко посмотрел на Гидо. Тот еще больше покраснел и уставился в стол. Парни начали угорать еще сильнее, а вот мне теперь было не смешно.

– Ну и что? – возразил Гидо обиженно и отпил из своей кружки, чтобы набраться смелости. – Она ведь классная! И, кстати, я не собираюсь помогать тебе делать домашку! – заявил он, повернувшись в сторону Фабиана. Как будто эта детская угроза сработала бы, чтобы унять язвительность друга.

– И не больно надо. Схвачу плохую отметку – вот проблема.

– Да ты из них не вылезаешь, – заступился я за Гидо, и теперь все начали хихикать над Фабианом. Но с него любые насмешки скатывались как с гуся вода.

– Тогда давайте же выпьем за то, чтобы я, балбес, и в этом семестре как-нибудь выскребся и перешел на новый уровень!

– Это тебе что, ММО^[2]? Учись, придурок! – гавкнул Гидо возмущенно. Он очень серьезно подходил к учебе и единственный из нас отказывался поощрять лень Фабиана.

Тот сделал наигранно печальное лицо, и мы тут же сжалились над несчастным и ободряюще похлопали его по плечу.

– Ну-ну. Не сердись на свою женушку. Он тебе добра желает, – утешали мы Фабиана, и с ухмылкой наблюдали, как закипает Гидо. Его откровенная демонстрация эмоций подначивала нас на новые приколы. Он ну уж слишком правильный! Я заказал нам всем еще пива за свой счет, чтобы утихомирить разгоревшиеся страсти. Веселье набирало обороты.

– А наша новая училка и правда симпатяга. Я б за ней приударил, – вернулся к прежней теме Дирк и томно вздохнул. – Она вся такая беленькая, как сахарная вата, поди, и на вкус такая же.

– Обломись! – вставил Фаби. – Можешь даже не пытаться. Я с ней пару минут пообщался, хотел снять свое наказание – она непоколебима! Фурия еще та. Чую, суровые нас с ней ждут будни и зачета нам так просто не видать.

– Вот опять на халяву надеешься! Заткнулся бы уже. – Гидо дал другу легкую затрещину; но по выражению его лица было заметно, что он смягчился и читать длинные проповеди на тему прилежания не собирается.

Я на минуту выпал из реальности и погрузился в раздумья. Действительно ли госпожа Грин так неприступна, как решил Фабиан? Я-то знаю, что некоторые преподаватели не слишком целомудренны. Долго ли продержится госпожа Грин, пока не поддастся соблазну? Одна только наша группа состоит из множества симпатичных парней, а она преподает и на других потоках. Кто-нибудь всерьез за нее возьмется. Неужели она упустит шанс порезвиться с молоденьким, набитым до отказа гормонами пареньком, с ее-то внешними данными? Лично я не верил в ее стойкость, и эта мысль меня раздражала.

– Эй, Лео, ты чего застыл? – спросил Дирк настороженно. – А тебе как наша новая английская Снежная королева?

Я сложил губы трубочкой.

– Не знаю. Ничего так. Мне как-то все равно, – подытожил я без выражения, и все снова бросились гоготать как ненормальные.

– Обожаю эти твои унылые замечания! Как тебя только девчонки терпят? – поинтересовался Фабиан.

– А что не так? – удивился я.

– Блин, приятель, у тебя было столько женщин, что уже на пальцах не пересчитать, а ты тупишь! Женщины любят ушами, понимаешь? Ушами! А ты вечно бросаешь отрывистые вялые фразы, словно делаешь одолжение. Ходишь все время с такой кирпичной рожей, что на тебя страшно смотреть. Она у тебя, конечно, смазливая, но ты кажешься до жути безразличным, поэтому никто с тобой и не задерживается. Такими темпами от тебя и Рита уйдет.

– Она от меня не уйдет, потому что я сам сказал ей уходить, – ответил я спокойно.

Настала гробовая тишина. Парни перемигнулись между собой. Я не смог точно истолковать их взгляды, но, наверное, они офигели.

– Ну, ты точно дебил, – покачал головой Фабиан. – И кто теперь следующая?

Этот вопрос показался мне странным. Я не охотился на девушек специально. Они сами приходили, и, если мне кто-то из них нравился, я начинал действовать.

– Не знаю, – ответил я просто. – Посмотрим.

За эти слова я словил от Дирка пинка под столом.

– Тебе должно быть стыдно перед всеми парнями, которым сложно найти себе подружку!

Все разом посмотрели на Гидо.

– А чего вы на меня уставились?! У меня были девушки! – взбунтовался он, снова краснея.

– Ага, как же. В твоей фантазии, – снова подстебнул его Фаби и отхватил леща. Мы опять расхохотались.

Не жилось этим двум товарищам мирно. Тем не менее напряжение в воздухе спало. Я знал, что мои друзья не одобряют мой распутный образ жизни, но все равно не перестают оставаться моими друзьями. Наверное, интуитивно они догадывались, что я стал таким не из-за прихоти, хоть я никогда не рассказывал им подробности из своего прошлого. И так уж повелось, что никто из нас не лез в душу к другому.

Мы быстро сменили тему разговора. Речь пошла про спорт, в частности баскетбол. Фаби и Дирк играли со мной в одной команде. Через два месяца у нас намечался товарищеский матч с командой из иногороднего университета. Мы строили планы, как разделаем их под орех. Из бара наша компания выкатилась после полуночи, а потом направилась в клуб. Там мы познакомились с хорошенькими девушками, но домой я поехал в одиночку. В этот раз мне хотелось побыть одному. День выдался насыщенным, да и ночь динамичной, а с утра нужно было вставать на занятия. Но это не единственная причина, по которой я не стал приводить домой девушку, – просто на тот момент я еще этого не понимал.

3. Некоторые поступки женщин сбивают с толку, но сегодня я установил, что мне это немного нравится

Я еле продрал глаза, когда зазвонил будильник. Рожа в зеркале была ужасная – опухшая и с синяками под глазами. К счастью, сегодня мне не нужно идти на подработку, и после занятий можно будет отоспаться.

В набитой электричке я уцепился за верхний поручень и повис на нем, расслабляя ноги. За год насыщенной студенческой жизни я научился спать стоя. Только я прикрыл глаза, как возле меня послышался знакомый задорный голос:

– Смотрю, хорошо погулял вчера, Лео!

Я приоткрыл один глаз. Передо мной почти вплотную стояла профессор Грин. Даже если она щедро разрешила называть ее по имени, я думал, что она начнет меня избегать после всего. Если этот вариант не подходит, тогда, может, попытается соблазнить?

– Угу, – пробубнил я вяло.

Я был не особо расположен к разговору, но она и не пыталась меня разговорить. Мы ехали молча. Вариант с соблазнением отпал. Ну, и зачем тогда она ко мне подошла? Профессор Грин смотрела мимо меня в окно, а я – на нее. Она была маленькой, едва доставала мне до плеча, хотя надела туфли на каблучке. Большинство девушек были ниже меня, но в случае с профессором я находил эту разницу в росте еще более приятной. Это словно сокращало возрастную пропасть между нами, хотя я и так не особо ощущал ее. Барьер, который естественным образом возникает в общении со старшими, в случае с профессором Грин для меня отсутствовал – а ведь она еще в придачу мой учитель!

Сегодня ее длинные волнистые волосы снова были собраны в хвост. На ней была теплая шерстяная кофточка на пуговичках, из-под которой виднелась розовая блузка, целомудренно застегнутая доверху. В этот раз вместо юбки были брюки – предположительно, из-за ссадин и ушибов. Пока я не мог сказать точно, почему она одевалась так строго – из-за чопорности или из-за статуса. Стало интересно, что она носит в свободное время.

– Коленки болят? – поинтересовался я.

Кассандра подняла голову.

– Болят, – подтвердила она коротко.

– Удивительно. Ты уже вчера так живехонько залетела в аудиторию, словно ничего не было.

– Ну, я же взрослая девочка. Не ныть же мне при студентах над каждой болячкой. – Она хихикнула.

– Зря. Тебя бы точно с удовольствием пожалели.

– А что, похоже, что мне нужна чья-то жалость?

От ее синих глаз неожиданно повеяло холодом. Я даже поежился. Неужели закоренелая феминистка? Ненавидит мужчин? Что плохого в том, чтобы дать себя утешить? Мне всегда казалось, что девушкам нравится быть слабыми и беззащитными. Мои подружки частенько строили из себя беспомощных, чтобы я мчался их спасать, но когда я этого не делал, они вдруг мутировали в яростных, диких кошек, которые с легкостью выцарапают глаза, если быть неосторожным.

– Я этого не говорил.

– Ну вот и славно.

Профессор снова отвернулась к окну. На следующей станции зашло еще больше народа, и ее грудь прижало к моей. Тут остатки моего сна как рукой сняло. Кассандра тоже напряглась. Я невольно покосился на ее выпуклые, мягонькие прелести. Под двумя слоями одежды трудно было угадать истинные формы, но сейчас я отчетливо чувствовал, что с ними все в порядке. Даже более чем в порядке! Я бы с радостью потискал ее мячики и понаблюдал за ее реакцией. Мне стало немного стыдно за свои похотливые фантазии, но в такой ситуации они были неизбежны. В конце концов, я мужчина, во мне бурлит молодая горячая кровь, и я набит тестостероном до отказа. Профессор попыталась сдвинуться в сторону, чтобы избежать близости, но у нее ничего не вышло. Я ощущал всем телом, как жутко она нервничает. На ее лбу проступили капельки пота. Она тяжело сглотнула, и я это слышал. Похоже, наша близость и ее не оставила равнодушной. Очень эротично!

– Господи, да не смотри ты на меня так! – взорвалась она вдруг. Хоть Кассандра и говорила шепотом, но ее взбудораженный тон от меня не ускользнул.

– Как? – поинтересовался я наивно, но с ноткой ехидства. Я прекрасно знал, что она имеет в виду. Я снова неприкрыто пялился на нее, и выражение моего лица едва ли скрывало мои мысли. Мне чертовски нравилось смотреть, как она ерзает, и не находит себе места из-за меня, и пытается это скрыть.

– Все-таки стоило поехать другим поездом, – процедила она сквозь зубы.

Не думаю, что эти слова предназначались мне, но я все равно ответил:

– Ну, в принципе, я так и думал, что ты теперь будешь меня сторониться.

Она подняла бровь.

– Я что, ребенок, бегать от своего же студента?

Профессор Грин сразила меня своим заявлением наповал. Я не сдержался и усмехнулся нагло:

– Именно поэтому ты еще и рядом со мной встала?

И вот снова ее белые щеки разрумянились. Будь это одна из моих бывших, я бы даже не сомневался, что она подстроила эту ситуацию. Но профессор Грин явно была неискушенной в этом плане. Без сомнения, она намного взрослее моих девушек, в ней чувствовалась эта гордая независимость и самоуверенность, как у всех состоявшихся женщин. Но при этом она становилась такой беззащитной, когда оказывалась в тупике! Думаю, я верно предположил, что профессор нечасто флиртует и заигрывает с мужчинами. Может, у нее уже кто-то есть. Помимо того, что Кассандра привлекательная и умная, она кажется доброй и честной. Обычно таких быстро прибирают к рукам. Но меня не особо волновало, есть ли у нее мужчина. Я просто чувствовал легкую гордость из-за того, что мне удавалось выбить ее из колеи. Она была очаровательна! Кассандра притягивала к себе взгляды, сама того не замечая. Мне это нравилось. Я по-настоящему любовался ей.

– Я просто решила поздороваться! – огрызнулась она. – Ты невыносимый, Лео Вебер! Не стыдно тебе так со старшими разговаривать?

– Может, хочешь меня перевоспитать? – снова ковырнул я ее.

– Делать мне больше нечего – перевоспитывать здоровенного обалдуя!

Она нахмурила брови и старательно смотрела мимо меня. На ее несчастье, на следующей остановке набилось еще больше людей. Она еле слышно взвизгнула, когда ее придвинули совсем близко ко мне. Тут уже и мне стало не по себе – не только ее грудь, но и живот и бедра практически слились с моим телом. Я старался сильно не концентрироваться на этом ощущении, потому что у меня в штанах проснулась жизнь. Меня обдало жаром. Я аккуратно обвил руку вокруг ее хрупкой талии, потому что сзади ее слишком сильно теснили и припирали, даже если она старательно не показывала вида. Мне пришлось затаить дыхание, иначе оно могло выдать мое возбуждение.

– Ты что творишь? – прошипела Кассандра незамедлительно.

– Тебе же держаться не за что. Вдруг снова упадешь, а у тебя еще коленки не зажили, – оправдался я.

Тут ей нечем было крыть. Раунд остался за мной, хотя сомневаюсь, что она могла упасть в вагоне. Мы были зажаты со всех сторон, как шпроты в банке. Кассандра до последнего сражалась со своим неловким положением, а вот я сдался и просто наслаждался ее близостью. Она упорно держала шею прямо, хотя могла просто прислониться к моей груди, и все. Все части ее тела и так были прижаты ко мне. Чего уже тут сопротивляться?

Она тонко и нежно пахла духами с отчетливой яблочной ноткой. Моя одежда наверняка насквозь пропитается ее запахом. Ее вещи тоже пропахнут мной. Если она в отношениях с кем-то, интересно, что она ему скажет в оправдание? Я не то чтобы желал Кассандре проблем с любимым человеком, но мне хотелось, чтобы мой запах на ее одежде заставил ее лишний раз вспомнить обо мне и об этой эротичной ситуации в электричке.

– Профессор, от тебя приятно пахнет, – подкинул я дровишек в топку не без наслаждения. К сожалению, она отвернулась от меня, так что я не мог разглядеть выражение ее лица – пришлось довольствоваться созерцанием ее светлой макушки. Уши Кассандры предательски порозовели.

– А от тебя перегаром разит за версту! Бессовестно отрываешься посреди недели! Молодежь пошла просто кошмар!

– Ого, вот это претензии! А ты разве не гуляла в студенчестве? – поинтересовался я, нисколько не обиженный ее комментарием.

– Гуляла, конечно, но знала меру! – ответила она нравоучительно.

– В самом деле, профессор, я же не прогуливаю занятия, чего ты разворчалась? Между прочим, ты сама виновата, что тебе приходится стоять со мной в обнимку.

– Мы не стоим в обнимку! Это все переполненный транспорт! И замолчи уже! Ты больно разболтался! – выпалила она так отчаянно, что я аж пошатнулся.

Неужели ей противна моя близость? Понимание этого меня неприятно ужалило и одновременно приземлило. После ее слов я замолчал. Я действительно слишком разболтался. Сам не заметил, как увлекся разговором. Это было на меня не похоже. Обычно мне даже пару слов сложно связать, а тут беседа лилась сама собой.

Кассандра достойно терпела до станции, когда нам нужно было выходить, а потом вылетела из вагона как ошпаренная. Она ринулась к эскалатору и, не оборачиваясь, бросила мне, что пойдет одна и чтобы я не шел за ней.

И у нее еще хватает смелости говорить, что она не ведет себя как ребенок?! Мы же с ней в один универ направляемся, и из-за ее ребячества я что, теперь должен идти другой дорогой?!

Я вздохнул уныло. Голова разболелась еще сильнее. Хорошо, что у нас не намечалось урока английского. Мне уже на сегодня хватило выкрутасов профессора Грин. Женщины утомляют.

Кое-как отсидев пары, я поторопился вернуться к себе в берлогу и, как и собирался, лег отсыпаться. Проснулся я уже ближе к десяти вечера. Сделав ужин на скорую руку, я поел, а потом загрузил грязные вещи в стиральную машину. Те, что были на мне этим утром, я тоже решил постирать. Перед тем, как засунуть свитер в стиралку, я обнюхал его ради любопытства. И точно, я не ошибся. Он все еще пах духами профессора Грин. Яблочный запах крепко въелся в ткань. Как ни крути, а яблоки мне теперь постоянно будут напоминать о ней. Вздохнув, я закрыл машинку и запустил стирку. В это время затрезвонил мой сотовый. Вернувшись в комнату, я поднял его с кровати и уставился на экран. Пару секунд я набирался мужества и в итоге неохотно ответил на звонок.

– Привет, сынок, – послышался на том конце взволнованный мамин голос.

С тех пор как я переехал, мы почти не виделись и общались только по телефону. Я старался как можно реже приезжать домой.

– Привет, звонишь поздно, – отозвался я.

– Днем до тебя не дозвонишься. Как дела? Как учеба?

Все это были стандартные, из раза в раз повторяющиеся вопросы, на которые мне периодически приходилось отвечать, чтобы не спровоцировать приступ паники у мамы.

– Все отлично.

– Я рада. – Повисла пауза.

– А ты как? Как папа? – поинтересовался я.

Каждое слово давалось с трудом. Иногда я задавался вопросом: всем взрослым детям так тяжело общаться с матерями? Сколько себя помню, я никогда не мог быть при родителях самим собой. Особенно тяжело пришлось в подростковом возрасте. Постоянный контроль безумно тяготил меня. Хотя и в детские годы было не лучше. За каждым моим шагом следили, за выбором друзей тоже, да и в остальном мое мнение не приветствовалось.

– Папа, как всегда, много работает, а я по-прежнему… – Мама всхлипнула и добавила, набираясь мужества: – Сынок, приходи домой! Хотя бы на Рождество! Очень прошу!

– Мам, не начинай, – простонал я протяжно. Так вышло, что в прошлом году я не явился ни на один праздник, в том числе и на Рождество, которое принято отмечать с семьей.

– Папа больше не злится, а я очень по тебе скучаю!

Во рту появился неприятный привкус горечи от ее слов, а на сердце стало тяжело. После каждого разговора с ней я не мог отделаться от ощущения, что я плохой сын.

– Я постараюсь, – ответил я уклончиво.

– У тебя появилась девушка? – спросила она осторожно, а я дернулся, как от электрического разряда. Этого я и боялся. Опять началось.

– У меня никого нет, – сказал я, уже зная, что последует за этим.

– Лео, давай я познакомлю тебя с приличной кандидаткой. У меня есть одна очень милая особа на примете. Не упрямься. Ты же знаешь, мы с отцом желаем тебе только добра.

Вот как всегда. Она никогда не могла удержаться от того, чтобы не вмешаться в мою личную жизнь. Став совершеннолетним, я фактически объявил им войну за свою независимость. Только так я добился, чтобы они не лезли в мои дела. Дабы не обострять и без того обостренные отношения, родители уступили, но лишь потому, что у меня была отличная успеваемость и я больше не позорил отца. Тем не менее контроль не прекращался. Порой в маме я видел скорее не маму, а надзирателя, который шпионит за каждым моим шагом. В любом вопросе я чувствовал подвох. Ее любезность и мягкость не могли меня обмануть.

Этот разговор начал раздражать. Не в первый раз мама пыталась свести меня с угодной для нее и отца девушкой. Уж очень им хотелось вернуть блудного сына назад под свое крыло. Да. Однажды я оступился. Им есть в чем меня упрекнуть, но это все равно не дает им права решать за меня, что для меня лучше, с кем мне встречаться, в кого влюбляться и с кем провести остаток жизни.

– Мам, давай без этого. Извини. Я кладу трубку. Мне нужно еще поучить. У меня завтра семинар. Пока. Передавай папе привет.

Не дожидаясь ее ответа, я нажал на дисплей, прерывая звонок. Мне было так паршиво, что я просто снова завалился спать, чтобы забыться.

Следующим утром я проснулся в бодром настроении и со свежей головой отправился на занятия. Неприятный разговор с матерью я по привычке выкинул из головы. Как всегда, я задвинул все гнетущее подальше, чтобы не бередить зарубцевавшиеся раны, – не понимая, что когда-нибудь эти проблемы все равно меня настигнут. Но мне было не до этого. Я просто хотел наслаждаться студенчеством и жить на полную катушку, не забивая себе голову лишними переживаниями. Наверное, я вел себя легкомысленно, не по-взрослому, но я устал от разборок с родителями, которые все равно не слушают, что я им говорю. Какой смысл биться головой о стену? От этого она не сломается, только будет больно. Так вот я и бегал от самого себя.