Иван Деревянко
ГУЛАГ уже не тот, но кое-что осталось
– А я красиво сделаю.
Отдал. Дествительно красиво получилось. Долго он украшал ее дом до самой ее смерти.
Тогда была мода фотографии в рамках на стены вешать. Вот я и научился красивые рамки делать. Выпиливал их из фанеры, красил, намазывал горячим столярным клеем и наклеивал разные орнаменты из очищенной соломки, окрашенной в разные цвета. Неплохо получалось. Пока жива была сестра, на стенке у нее в дому висели такие рамки.
Уже женатым я всю мебель в квартире, особенно детскую, делал своими руками. Получалось всегда практично, а иногда и довольно оригинально. Даже сейчас моя мебель служит нам, когда после инсульта я уже 9 лет мастерить не могу. Но детям иногда подсказываю, хотя они и недовольны, дескать, что ты дед понимаешь.
Один раз зять что-то сооружал, а мой глазомер не обманешь. Вижу, нет вертикальности. Зять не поверил. Я взял нитку, привязал к подвернувшемуся под руку болту, и по этому импровизированному отвесу показал зятю.
– А это у Вас отвес неправильный.
– Правильный, неправильный, а нитка всегда вертикальна.
Я отвернулся, а зять втихаря стал отвес проверять. Колдовал долго, а потом вынужден был признать:
– Да, Вы правы. У меня тут не вертикально.
– Дорогой! Законы физики никто отменить не может. Это я могу поставить под сомнение формулировки некоторых законов, но суть их не отменишь.
Учился я всегда с удовольствием. Рано начал читать. Помню, еще до школы читал «гуттаперчевого мальчика». В школе я всегда внимательно слушал учителя, поэтому мне не надо было дома что-то читать. Наизусть не знал ни одного правила, но четко понимал их суть. Поэтому и писал без ошибок, и все задачки решал. Отличником был только одну четверть в шестом классе, но четверок было мало, только по некоторым нелюбимым предметам.
Как-то в шестом классе учитель математики задал задачу с подвохом, дескать, попробуйте решить. Два дня безвылазно корпел над этой задачкой. Самолюбие взыграло: как это я не могу решить задачу? И решил-таки. Гордый пришел в школу. Конечно, никто из одноклассников не решил задачу. Дай списать. А списывать я никому не давал. Не дал и на этот раз, а взял мел, и на доске показал, как решается задача, и в чем ее подвох.
Учитель на уроке с ехидцей поинтересовался, кто решил задачу. Все подняли руки. Учитель не поверил. Тогда я встал и рассказал, как было дело. Учитель похвалил меня и поставил две пятерки: одну за то, что решил, а вторую за то, что всем объяснил.
После родительских собраний мать всегда удивлялась: никогда за книжки не берется, а его еще и хвалят.
Первые самостоятельные шаги.
Птенец из дома выпорхнул,
А летать хорошо не умеет,
Домашний воздух выдохнул
И неприятностей кучу имеет.
Первые в жизни шаги часто сопровождаются падениями. Так и у меня первые шаги вне семьи не все были удачными. Случалось всякое. Однако, все по порядку.
После семи классов я собирался заканчивать десятилетку. Но как-то дома зашла речь о том, что моя соученица поступает в техникум. Мать и спрашивает:
– А ты чтоикуда не собираешься поступать?
Я и загорелся, хотя не готовился. Попробую без подготовки. Все бы ничего, но по литературе память подвела. Стихотворение ведь знал, но споткнулся на одном слове, занервничал и забыл что дальше. Не рассказал. Тройку получил. Эта пресловутая тройка и стала камнем преткновения. При поступлении баллов не хватило. Не прошел по конкурсу, взяли кандидатом.
Техникум не школа. Соблазнов много, особенно тринадцатилетнему ребенку. Жизнь вне семьи не прошла бесследно. Погулять охота было, в кино сходить. Двойки появились. Да и в общежитие попал в огромную комнату, где жили тринадцать человек. Какие уж тут уроки. Студенты были разные. Один отслужил уже армию, и претендовал на роль главаря приблатненной шайки. Видно, не давало ему покоя времечко золотое, когда «дедом» был в армии. Все малолетки должны были ему прислуживать.
Ну а я не так воспитан. Как сказал поэт «служить бы рад, прислуживаться тошно». Вот и начались на этой почве гадости всякие. Причем сам вроде не при как, подзуживал «шестерку». Был у нас такой любитель пресмыкаться. Задницу готов был лизать кумиру. Сначала я не обращал на них внимания, потом это стало раздражать. Однажды я куда-то собрался уходить, а «шестерка» гадость какую-то мне сделал.
Я ухватил со стола зеркало. Такое увесистое было из толстого стекла, и основание из толстой фанеры. Этим зеркалом я и запустил изо всей силы в обидчика. Хорошо зеркало, как самолет, с подъемом полетело, а парень присел. Зеркало попало в фанерную филенку шкафа, пробив в ней внушительную дырку. Парень побелел, как полотно. Не присядь он, голову бы точно пробил. С тех пор меня никто не трогал. Мой ангел-хранитель в очередной раз спас меня. На этот раз от тюрьмы.
За мои двойки отец устроил мне такую взбучку, что я решил не валять больше дурака, а браться за ум. Как-то математичка попросила отличников взять шефство над одним бывшим матросом. А парень талантливым был. И бегал хорошо и красиво. Любо дорого смотреть. В шашки обыгрывал любого. И память была отличная, а вот математика ему трудно давалась.
Взять над ним шефство никто не захотел. Тогда я обратился к преподавательнице: можно ли мне. Удивлению не было границ.
– А что Вы удивляетесь? Я ведь в школе математику на пять знал. Это я здесь разбаловался. С Жаровым с сам подтянусь, и его подучу.
Преподавательница поверила мне. Я переселился к Жарову в двухместную комнату, и мы с ним стали заниматься. Фанерную дверь в комнате я всю исписывал мелом, и кое-чему научил бывшего морячка. Но на экзамене я не рискнул оставлять его наедине с экзаменационным билетом.
Договорились вместе идти на экзамен. Он первым, я за ним. Он пишет на доске условия задач. Я рядом на другой доске пишу решение. Математичка снисходительно поглядывает на наши хитрости, но молчит. И только, когда решение подходит к концу, делает мне замечание. Я все стираю, и начинаю писать свое. Так мой ученик и сдал экзамен с молчаливого согласия математички. Умная была женщина.
В первом же семестре я все экзамены сдал на пять, и меня зачислили студентом. По результатам второго семестра мне дали летнюю стипендию, и я на все деньги купил свои первые часы. Носил, не снимая.
На столярной практике прострогал на фуганке сухую березовую доску. От сильной вибрации часы остановились. Решил отправить на завод-изготовитель, благо гарантия еще не кончилась. По размеру коробки от часов аккуратно смастерил точную копию посылочного ящика. Понес па почту. Приемщица как увидела ящичек, обалдела. Побежала к начальнице показать и спросить, как посылать, бандеролью или посылкой. Начальнице тоже понравилось. Раз посылочный ящик, оформляй посылкой. На заводе, видимо, тоже оценили посылку, потому как, недолго думая, отправили мне новые часы в этом же ящичке.
В техникуме по хрущевской программе третий год был весь производственной практикой с заочной формой обучения. Направили меня на один из крупнейших в отрасли деревообрабатывающий комбинат. На нем был строгий порядок прохождения практики. Надо было пройти все производства и все технологические этапы в каждом. Только освоишься на одном месте и начнешь чуть-чуть зарабатывать, как тебя переводят на другую операцию. Начинай сначала.
Природная смекалистость позволила мне достаточно быстро пройти все операции, поэтому к концу практики я довольно долго задержался на шипорезном станке. Хорошо работал, неплохо зарабатывал, и мне выдали удостоверение станочника четвертого разряда. Это был успех.
А вот с преддипломной практикой мне не повезло. Направили меня на Медынскую мебельную фабрику с заданием реконструировать лесопильный цех. Не знаю, какую там мебель выпускали, вспомогательные цеха, в том числе лесопильный, были допотопные. Дипломом заниматься некогда было, надо было работать. А работа была адская.
Шестиметровые бревна почему-то были все кривые, и накатывать их на бревнотаску было сплошным мучением. Наверное, в местных лесах не осталось хороших деревьев. За смену так ухайдокивался, что, придя на квартиру, замертво падал на кровать прямо в рабочей одежде. Не было сил даже раздеться.
Дипломный проект, естественно, оказался посредственным. Современный лесопильный цех не спроектируешь на крохотной мебельной фабрике. Поэтому пришлось довольствоваться малым. В результате четыре бала при защите, хотя учился я неплохо.
При распределении на работу после техникума мне не светило хорошее место, так как было много льготников из местного детдома. Четыре места было в Коми АССР в МВД, которые распределялись без очереди. Договорились с ребятами и взяли эти места. Может в армию на юг отправят служить. Кто ж тогда знал, что это производства в местах лишения свободы.
Знакомство с ГУЛАГом.
ГУЛАГ – школа хорошая,
Но лучше заочно учиться.
Память время ворочает,
Прошлое в сердце стучится.
Начало 1964 года. Я приезжаю в г. Микунь поездом вечером. Город – громко сказано. крупная узловая железнодорожная станция, а город даже райцентром не был. Иду по указанному в направлении адресу. Дежурный направил в гостиницу. С трудом нашел ведомственную гостиницу, переночевал, и наутро явился в отдел кадров. Начальник в чине полковника покачал головой увидев мои документы, но ничего не сказав, отправил меня к главному инженеру, тоже полковнику. От таких званий у меня голова кругом пошла. В производственном отделе долго обсуждали, куда меня направить. Решили. Рассказали, как ехать и отправили одного в подразделение.
Надо сказать, что это было крупное учреждение с десятью леспромхозами вдоль железнодорожной ветки, которые заготавливали от 300 до 500 тыс. кбм. древесины в год. Рабочей силой были заключенные общего, усиленного и строгого режимов. Назывались эти леспромхозы отделениями. Так вот я попал в отделение со строгим режимом.
Приехал я в этот поселок ночью. Куда идти, не знаю. Спросил, где гостиница, мне рассказали. Куда люди идут, и я пошел. Все люди быстренько по домам разбежались, а я один, озираясь, иду, гостиницу ищу. По дороге встретил женщину, которая сразу поняла, что я приезжий. Оказалась она хозяйкой гостиницы. Устроила меня.
Утром пришел в контору, зашел к начальнику. Тот вызвал главного инженера:
– Ты идешь в промзону?
– Да.
– Возьми с собой этого парня. Мастером нам на лесозавод направили. Представь там его. Да по дороге расскажи про то, как надо вести себя с заключенными.
Ничего он мне не рассказал, встретился с главным механиком, потаскал меня по всяким закоулкам, а увидев механика лесозавода передал меня ему. Так стал я мастером лесозавода, самостоятельно осваивая премудрости профессии.
На следующий день я встречал развод заключенных, стоя на бревнотаске. Ко мне подошел заключенный, представился бригадиром лесопиления.
– Это Вы у нас мастером будете?
– Да.
– Что-то рановато Вы пришли.
– Так рабочий день начался.
– О, у нашего начальства рабочий день начинается в 10 часов.
– А у меня с 8-ми.
– Ну, что ж, сработаемся.
Так произошло мое знакомство с человеком, который со временем стал моим другом. Оказался он хорошим писателем и поэтом. После освобождения он издал сборник стихов и художественную книгу. К сожалению, рано умер, не прошли бесследно издевательства в зоне.
Лесопильный участок, где стал я мастером, был дощатым двухэтажным бараком с двумя лесорамами наверху и кое-каком оборудовании для изготовления кровельной щепы в подвальном помещении. Однако весь положенный технологический процесс от распиловки бревен до переработки горбылей выполнялся.
В таком же бараке располагалась и шпалорезная установка, которую я тоже должен курировать. В общем для молодого выпускника техникума это было достаточно большое хозяйство с большим количеством людей. Помаленьку втянулся в организацию этих производств. Пришлось привыкать и к роли руководителя нижнего звена и отстаивать свое достоинство.
Как-то в очередной раз остановилось мое производство из-за отсутсвия трактора. Надо сказать, что трелевочный трактор на нижнем складе являлся единственным транспортным средством, доставляющим пиловочник к лесозаводу. Одной ходки хватало на полсмены. Трактор выделялся лесозаводу так называемым гаражем, где сосредотачивалась вся техника. Там же и ремонтировалась.
Вот я и пошел выяснять, почему нет трактора. Завгар меня и слушать не стал, да еще и оскорбил, дескать, не до тебя тут с твоим трактором. У меня свои проблемы. Естественно, все это в грубой форме с матюками. Я ему пообещал, что я заставлю его извиниться, чем вызвал его ярость.
Вечером на планерке у начальника отделения я ему рассказал о конфликте и потребовал извиниться передо мной в присутствии начальствующего состава. Начальник спрашивает завгара:
– Это правда?
– Да, понимаете, у меня тут проблемы, а этот молокосос пристал со своим трактором.
– Ну, во-первых, не молокосос, а мастер – руководитель одного ранга с тобой, а, во-вторых, он за свое производство печется. Так что, придется извиняться. Надо более уважительно относиться к колегам.
Нехотя, с трудом выдавил из себя что-то извнительное, но мне этого было достаточно: при всех получил взбучку. Затаил на меня злобу, а я нажил врага. Дело ведь было не в мате. Это привычно в зоне. У зеков из десяти слов восемь матерных. Зеки не ругаются, они на матерном языке разговаривают. С этим я уже успел столкнуться.
Звонит мне как-то главный инженер и дает какое-то задание. Уменя на такие внеплановые работы была бригада. Она в это время была в обогревательной будке, так называлось самодельное обгреваемое буржуйкой небольшое помещения. Захожу туда и бригадиру даю задание. Через некоторое время опять звонит главный инженер: где люди? Я опять иду к бригаде.
– Сейчас идем, гражданин начальник.
Но никто с места не сдвинулся. Опять звонок главного инженера. Я возмутился. а десятник из местной интелегенции говорит:
– А как Вы давали задание?
– Обыкновенно, русским языком.
– Э, нет, русского языка они не понимают. Надо матом этажа в три не меньше. Тогда что-то сделают.
Я разозлился, влетаю в будку, и мать-перемать, сколько можно говорить. Или мне надзирателя приглашать? По изолятору соскучились.
– Все – все, гражданин началник, идем. Тут же собрались и пошли.
С волками жить, приходится по-волчьи выть. Весь офицерский состав матерился. Эта привычка мне потом в институте боком вышла. Нет- нет и сорвется матерное слово. Девчата хихикают, а мне неудобно. Ведь они ко мне хорошо относились. Кучковались вокруг меня словно цыплята вокруг квочки. Оно и понятно. Со школьной скамьи, оторвались от родительской опеки, вот и требовался более опытный товарищ. Как никак техникум за спиной и два года работы руководителем. И где?
В общем не по себе мне было. Пришлось при всех давать слово, что от меня никто больше ничего такого не услышит. Меньше разговаривать стал, и язык весь искусал, но слово сдержал. Немного позже, когда я уже работал в управлении, в отделе случился казус.
В комнате нас сидело пятеро, две женщины и три мужика. Женщинам не нравилось, что мужики постоянно матеряться. Они предложили за каждый мат класть в копилку пять копек. копилка довольно быстро наполнялась, и когда набиралась сумма на бутылку водки, ее со смехом реализовывали тут же.
Однажды заместителю начальника отдела кто-то что-то неприянное сообщил, а он разразился бранью. Женщины показали на копилку, а он, не прерываясь, достает из кармана три рубля, бросает их в копилку и ругается пуще прежнего. Пришлось женщинам уши закрывать. Это мелочь, но она характеризует приятельские отношения в отделе.
На одном из отделений у нас был начальником майор, коми по национальности. Так он так витеевато матерился, что слушать его без улыбки нельзя было. Начинал и заканчивал материться как обычно, но в середину вставлял мгого этажей. И "концы концами", и "совсем разом", и много чего еще. Мой колега умел копировать его. Все слушатели со смеху покатывались.
Так потихонльку я осваивал должность мастера. Но через полгода на меня возложили обязанности начальника лесозавода, потому как начальник в отпуск ушел. Лесозавод официально именовался цехом. Хозяйство достаточно большое. Лесопильный участок, шпалорезка, пять участков по изготовлению тарных комплектов, участок по изготовлению нагелей для лежневых дорог, столярка с сушилкой и складом. Надо сказать, что производство в МВД хорошо снабжалось. так что в складе чего только не было. На все это хозяйство полагалось два мастера.
Что такое нагеля для лежневых дорог, не каждый лесозаготовитель знает. Автолежневые дороги изготавливались из бревен. На короткие бревна в виде шпал перпендикулярно укладывались шестиметровые пластины в соответствии с размерами колеи автолесовозов. Пластины изготавливались на нашем лесозаводе. В пластинах и шпалах большим сверлом просверливались дыры, куда забивались специально изготовленные и подсушенные круглые штыри особой формы. В сырой среде они разбухали и прочно удерживали пластины на шпалах.
Начальник цеха так из отпуска и не вернулся, поэтому меня официально утвердили в этой должности. Так в 19 лет я стал начальником цеха. А начальствующий состав обязан был дежурить по ночам и по выходным. Пришлось осваивать технологию лесозаготовок.
Начальники некоторых подразделений меня всерьез воспринимать не хотели. Ведь пацан пацаном. Начальник лагеря (жилой зоны) назначал на производственные должности людей без моего ведома, а я поломал эту практику. В общем нажил себе врагов.
Конечно, не обошлось без неприятных ситуаций. Как же без них. В составе лесозавода было единственное отапливаемое производственное помещение по производству нагелей. Я редко заглядывал туда. Делают нужное количество нагелей и ладно. Особого внимания не требовалось. Воровское руководство любило там отдыхать от "трудов праведных".
Что-то мне понадобилось там и я зашел туда. Вижу неприглядную картину. Здоровенный мужик голый по пояс и весь в крови. Я попытался навести там порядок. Как же, в моем ведении такое происходит. Бригадир подходит ко мне:
– Тихо, тихо, гражданин начальник. Тут без Вас разберутся.
И легонько выпроводил меня оттуда. Были и другие подобные случаи. Для молодого руководителя это было шоком. Не обошлось и без попытки вовлечь меня в преступную схему нарушения режима.
Как-то получаю непонятно от кого письмо. В письме просьба с извинениями передать вложенные в конверт деньги одному зеку. Письма такого рода полагалось сдавать оперативникам. Но я не стал этого делать, а отдал его адресату со словами:
– Я не хочу тебе создавать неприятности, забери это письмо, и чтобы больше этого не было – сдам оперативникам.
– Гражданин начальник, простите, больше этого не будет, а половину денег заберите.
– Я вижу ты ничего не понял. Деньги твои мне без надобности, мне зарплаты хватает. А тебя я в моих бригадах чтоб больше не видел.
