Иван Бураков
Баллада об овальном мяче

6

Поле стелилось под подошвами шестишиповых бутс пожухлым ковровым покрывалом, плотно испещрённым, словно молью и ветхостью, впадинами и проплешинами. Покрытие было не по‑осеннему сухим, кочковатым.

– Эй, вы регбисты? – будто спрашивало оно с претензией.

– Да, мы регбисты, – отвечали дружным топотом ног разминающиеся игроки.

– Тогда пошли вон с моего ковра! – гнало покрытие прочь незваных гостей. – Я футбольное поле! Вам нет места здесь! Идите на свой огород!

Уходить «на свой огород» никто не хотел. Более того, на балконы ближайшей башни общежития, нависающей пиком над стадионом, вылезали будущие дипломаты поболеть за своих. С бортов лоджий сереющего стенами здания, где жили студенты московского дипломатического вуза, свисало несколько флагов республики Азербайджан, дополняя видимость убранства стадионной чаши.

«Стад де Франс», – усмехнулся про себя Денис.

Он ещё только привыкал к команде. Сегодня, когда молодой человек ехал на первую тренировку в вагоне метро, ему пришла смс. Писал Сашка: «Опаздываю. На станции подойдёшь к ребятам из команды, ты их сразу узнаешь. На всякий случай спросишь, из МГТУ Станкин ли они?»

Денис регбистов, конечно, сразу приметил, ещё только выйдя из вагона. Они занимали значительное пространство в центре зала у щита экстренной связи. Большие, широкоплечие, со спортивными сумками наперевес, с вальяжными, слегка переваливающимися походками, создающими иллюзию присутствующего превосходства. Они же сообщили нашему герою, что сегодня не только его первая тренировка, но, видимо, и первая игра – спарринг с командой московского вуза, готовящего дипломатов.

Получив утвердительный ответ на свой вопрос, Денис пожал протянутые ему со всех сторон руки и устроился у одной из колонн ждать отстающих спортсменов. Только у Высоцкого в песне бег на месте был общепримиряющим, а вот тех, кто опоздал, Рома заставил отжиматься и делать рывки поперёк поля – так ковалась дисциплина.

– Вконец озверел, чёрт проклятый, – слышалось над бегущей трусцой линией.

Однако сопели и кряхтели от натуги не только отстающие. Разминка выматывала всех.

– Чего притихли‑то?! – не унимался тренер. – Устали?

– Саш, давай, а то не отстанет, – прорвался над бегущими чей‑то голос.

Высокий чернявый парень в красном рашгарде, вобрав в лёгкие воздух, грянул что есть силы:

– Кто проживает на дне океана?!

Это голосил тёзка белобородого – Александр Здоров. Студент одного из младших курсов МГТУ, балагур, весельчак, душа команды. Как оказалось, впоследствии, ещё и дебошир. Есенин словом: «Дайте кружку!» Он выделялся своим ростом, с одной стороны, и худобой на фоне остальных регбистов – с другой. Зато когда его выкидывали вверх в коридоре^[2], выбрасывая мяч из аута, рост и длинные руки позволяли без помех обеспечить владение «дыней» в ближайшей фазе атаки.

– Спанч Боб, сквэа пэнс! – отозвалась рявканьем на манер американских вояк разминающаяся линия.

– Жёлтая губка, малыш без изъяна! – гаркнул снова Здоров.

– Спанч Боб, сквэа пэнс! – подтвердили в ответ его коллеги по команде.

Перед игрой Роман собрал «станкиновцев» в круг на своей половине поля, пробравшись внутрь кольца, образованного руками и телами парней. Был тренер практически ровесником игрокам. Играл за легендарный РК «Фили». Теперь смело шагал по руководящей тропке.

– Игра тестовая, – уверенно заявил он собравшимся вокруг него здоровякам, – но наказания за поражение никто не отменял. Проиграете, будете штраф отрабатывать. Поняли?

– Поняли, – вяло отозвались игроки.

– Тене, их на ух боше, – кто‑то неразборчиво вклинился в установку.

«Этого парня, кажется, зовут Артём». Из‑под шлёма торчали рыжие волосы, бледно‑голубые глаза смотрели с хитринкой, с интересом на Рому, будто тот сейчас выложит ему секретные знания.

– Вытащи капу изо рта! Вот так, молодец, говори.

– Их на двух больше. Может, послабление?

– А кто в этом виноват? Вы не собрались – вы и виноваты.

– Свят не собрал, – кивнул Артём в сторону капитана, сопровождая кивок улыбкой.

– Ну, тогда Свят и будет отрабатывать за всех. Нормально?

– Нет, не нормально, – покачал головой Артём.

– Мы команда! Мы все вместе отработаем, если проиграем, – поддержали рыжего остальные игроки, но, конечно, они тем самым поддержали и своего капитана.

Святослав Маркин, собственно, и организовал регбийный клуб в МГТУ Станкин. Флай‑хав^[3], «десятка» команды. Человек, от ударов по мячу которого зависело многое, зависел результат. В отличие от игроков схватки^[4], Свят не обладал серьёзными габаритами, зато ему присущи были неброская вёрткость, координация и высокая точность и аккуратность в работе с мячом. Уверенность, лидерские качества, харизма делали Маркина тем, кто вёл за собой команду. Вёл к победе.

– Тренер, по позициям расставь, – напомнил Артём.

– Сегодня пока не буду. Играете на тех позициях, на которых раньше играли. Мне на вас посмотреть нужно.

– А кто совсем не играл? – стушевался от своего вопроса Денис.

– Встань на край.

Перед игрой подбежал белобородый:

– Ну как, мандражируешь?

– С корабля на бал.

– Из огня да в полымя, – шутливо не согласился Сашка, – хорошего дебюта.

– Ни пуха, ни пера.

– И тебя к чёртовой матери.

7

В любом игровом виде спорта удаление серьёзно повлияет на развитие событий на поле, да и на результат матча в целом. В футболе и в хоккее удаление равносильно пропущенному голу, а затем и поражению. Регби тоже не станет исключением из этого правила. «Станкиновцы» держались первые минут пять, от силы семь, пока соперник не вкатился в игру, затем их смяли, как БелАЗ сминает ЗИС, как БТР сминает «Окушку». «Краш! Краш‑тест!»

Добровольное соперничество в неравных составах, тринадцать на пятнадцать, привело команду на воображаемую плаху. «Дипломаты» подолгу держали мяч, играли в атаке, «возили» «дружину Маркина» от одного края газона до другого.

Денис выглядел молодцом для дебютанта, старался. В его голове возникли образы «Лос Пумас» с Фелипе Контепоми на острие. Он вспомнил, как огромные аргентинцы и гористые французы делали захваты, валяя своих оппонентов на газон игрового поля.

«Два года назад это было. Два года, и вот я уже сам играю в регби. Сам играю».

А затем захваты и следом ещё захваты.

«Я сделаю это так же, как аргентинцы!» – сказал себе молодой человек и делал так же.

Здоровенных лосей и пухлых кабанов (читай, «свиней») захватывать было намного приятней, чем менее габаритных игроков веера.

«Эти костлявые и хрупкие, а лоси и кабаны мощные и мягкие, соответственно».

За захват первых обеими руками были гордость и честолюбие, за захват вторых была безопасность – на них падать не больно, как на батут или, на худой конец, на перину.

В одном из эпизодов «дыня» дошла до Дениса, и он стремительно рванул вперёд. Пробежал молодой человек со снарядом недолго. Он ушёл от одного соперника, но был захвачен вторым. Его подавили, повалив на спину. Земля и покрывающая её трава резко приблизились, подарив боль и холод. Мяч рук не покинул, но судья, этот сугубо нейтральный повелитель игрового действа, беспощадно свистнул аут.

Дениса подняли подоспевшие товарищи и тренер.

– Мне понравилось, как ты прорвался, – похвалил парня Рома, – только после захвата мяч быстрей выкладывай. Не прижимай его к себе.

Денис устало кивнул в знак согласия. «Похвала и кошке приятна». Нужно было перевести дух и продолжать борьбу. Бейся, парень, бейся каждую секунду, бейся на каждом участке игрового пространства, бейся за себя, за тех двенадцать парней, что держат с тобой оборону на этом рубеже, бейся за тех двоих, что не смогли прийти, и за тех запасных, которые должны были вытянуть вторую половину, но не смогли этого сделать или просто не захотели. Бейся, и твои старания будут вознаграждены.

Становилось с каждой секундой тяжелей, капа была отброшена куда‑то в сторону, за пределы поля.

– Чего она у тебя такая странная? – пропыхтел мимо белобородый.

– Я на две челюсти купил.

– Конечно, через такую щёлку дышать тяжело. Хорошо, что не задохнулся. Я же тебе говорил – со мной поехали «экип» выбирать.

– Сам выбрал, – буркнул «через не могу» Денис.

– Вот и выбрал. Теперь смотри, как бы зубы самому из травы не пришлось выбирать.

Знаете, когда что‑то гнётся, сопротивляется, трещит под внешней силой, под натугой тяжёлой, мощной, и в голове звучит: «Выдержит! Обязательно выдержит!», то появляются вместе с этим мысли «Скорей бы!» и желание, чтобы это всё как можно быстрей завершилось. А когда надежды не оправдываются, и ты видишь, как ломается, переламывается, – приходит опустошение.

На правом краю «дипломаты» разыграли короткую комбинацию, и на этот раз закрыть пробоину оказалось некем – игроков не хватило. Швея устала шить. Денис со своего края провожал взглядом парней в белых регбийках, что ушли в прорыв, а затем положили мяч в зачётное поле МГТУ. На мгновение, лишь на короткое мгновение команда остановилась, лица осунулись.

Выдохнули. Маркин бодро схватил приземлённый в зачётку мяч и потащил его к центру поля:

– Ничего, сейчас отыграемся! – говорил он, подговаривал его вид, – Собрались!

«Дыня» отскочила от земли, далее была подхвачена ногой бьющего и введена в игру.

До перерыва «дипломаты» успели положить ещё одну попытку^[5] в зачётное поле «станкиновцев», лишь только одну.

– Хорошо, – говорил Рома, когда команда собралась в круг и жадно пила воду, – хорошо работаете.

– Тренер, они возят нас по всему полю, – жаловался Артём.

– Защиту! Защиту сегодня отработаете! – не унимался тренер. – Нужно так же дальше продолжать!

Продолжили. Вторая половина игры ушла в историю, будто миг. «Вы забьёте нам, сколько сможете» – то есть нисколько, «а мы вам сколько захотим» – то есть действительно сколько захотят. Либо тренер «дипломатов» накачал хозяев поля в перерыве, либо «дружину Маркина» покинули последние силы. Денис второй тайм потом и не мог вспомнить вовсе. Единственное, что стояло перед его глазами, это картина, подпись под которой должна была содержать призыв: «Догони меня, если сможешь!» Белобородый и игрок «дипломатов» исполняли главные роли. По задумке автора белобородый еле передвигал ноги, а затем и вовсе остановился. Его же оппонент резво бежал к центру зачётного поля, чтобы положить очередную попытку.

– Сашка, не останавливайся! – ворвался своим криком в картину Денис. – Надо отогнать от центра, чтобы реализацию^[6] сложнее бить было.

Какое там «не останавливайся» – Сашка уже и думать забыл, пустое. Финальный свисток стал избавлением. Гипотетические 100:0 по попыткам висели на воображаемом табло и были близки к реальному счёту. «Станкиновцы», мокрые, грязные, побитые, с висящими в волосах и бородах обрывками травы, собрались в круг.

– Наиграли на штраф, – коротко подвёл итог встречи Рома, – отработаете на ближайшей тренировке.

А что же их соперники? Они тоже были мокрые, грязные, побитые, с висящими в волосах и бородах обрывками травы.

«Хорошо», – подумал Денис.

«Хорошо», – подумал каждый из «станкиновцев».

«Хорошо», – подумали все участники матча.

С этого момента решение к Денису пришло само собой. Оно давно стучалось в дверь с просьбой впустить. Думаете, наш герой стушевался? Как бы не так! Слоган «Теперь я играю в регби» заиграл новыми яркими красками в его голове.

8

Двенадцативольтовки, выглядывая из плафонов люстры, подвешенной под белым перевёрнутым плато потолка, смело освещали уже знакомое читателю пространство кухни с желтеющими слоем жидких обоев стенами и белым телом холодильника, придвинутого к одной из жёлтых поверхностей и вздрагивающего резко, будто бы чему‑то противясь, после каждого дежурного включения и отключения.

– Как успехи, спортсмен? – интересовался с шуткой‑прибауткой отец, хлопая Дениса по спине.

– Пока не очень, – растягивая слова, нехотя отвечал сын.

Они сидели на табуретах подле всё того же неизменного обеденного стола, высившегося в пределах кухни, каждый навалившись на него локтями. Видно было, что Денису рассказывать нечего, да и не хотелось особо этого делать. Отец, по натуре своей и по традиции, отставать быстро не желал, а посему продолжал:

– Больше никому 100:0 не проигрывали?

– Нет, – кратко покачал головой в ответ Денис, продолжая гнуть свою линию.

– И слава Богу, – выдохнул отец, – уже хорошо. А тренировки как проходят? Учат вас уму‑разуму и игровым премудростям?

– Учат, – соглашался Денис.

– Почему сегодня не пошёл? Надоело?

– Нет, пап, я же сказал, что мне не надоест. Мне регби понравилось, просто команда в Волгоград уехала.

– Зачем уехала?

– Туда пригласили из местного университета, товарищеский матч сыграть.

– Их раньше тестовыми называли, – показал знания отец.

– Да‑да, – подтвердил Денис, – и сейчас их тестовыми называют, я просто никак не привыкну к этому слову.

– Это у тебя отпечаток футбола. Неважно. – махнул родитель рукой, – А ты чего не поехал?

– Институт оплатил поездку только студентам. Я же в Станкине не учусь.

– А чего ты нам с мамой не сказал?

– А вы бы денег дали? – поднял в удивлении брови Денис.

– На хорошее дело дали бы…

– А это хорошее дело? Мама‑то против занятий была.

– Это она для порядка поворчала. На самом деле она рада, что ты спортом вновь занялся. Тем более посетить Сталинград. Мамаев курган, Родина‑мать… В следующий раз обязательно говори.

– Хорошо, – кивнул в знак согласия молодой человек.

Помолчали. Денис уже пожалел о том, что сразу не сказал родителям о поездке и что не хотел ничего отцу рассказывать о тренировках. Он теперь с охотой ждал продолжения разговора, ждал очередного вопроса отца, и родитель в свою очередь особо долго мучить не стал:

– В вашем институте команды по регби нет?

– Нет, пап, – на этот раз сокрушённо покачал головой молодой человек.

– Ничего, что ты за другой университет играешь?

– Если в вузе команды нет, то так можно делать…

– Что с соревнованиями? Будут какие‑нибудь чемпионаты?

– Да, скоро начнётся студенческая московская лига. Она, кажется, называется «Кэжл культ».

– Культ козла?

– Нет, «Кэжл культ».

– Вот я и говорю, культ козла, – повторно усмехнулся отец, сощурив глаза сквозь линзы очков, чуть съехавших ему на нос, – чего так странно называется?

– По‑моему, это какой‑то бренд фанатской одежды… – проявил неуверенность Денис.

– При чём здесь фанаты и регби? Или это фанаты регби?

– Нет, пап, это фанаты футбола. Просто спонсора соревнований такого нашли.

– Как и везде, – проговорил, деланно растягивая слова, отец, – спонсор никакого отношения к спонсируемому им спорту не имеет. Пиво спонсирует чемпионат России по футболу, фанатский бренд – студенческий чемпионат по регби. Бардак, в общем, как и у всех. Что ты по этому поводу сам‑то думаешь?

– Я? Я ничего не думаю, – совсем растерялся от вопроса Денис.

– Ну, раз спонсоры есть, значит, и призы будут. Может, опять куда‑нибудь поедете, – продолжал рассуждать родитель, – если выиграете. Ты в следующий раз нам с мамой тогда скажи, мы тебе на поездку денег выделим.

– Спасибо, – благодарно кивнул сын.

Он сидел и думал о регби и о том, как же там всё сложится дальше, а отец продолжал:

– А что у тебя с девочкой? Кира её, кажется, зовут. Давно о ней не говоришь…

Денис весь напрягся. Боль обиды всё ещё жила в нём.

– А что такое? – задал вопрос, будто выплюнул что‑то изо рта, молодой человек.

– Да она тут звонила нам на стационарный телефон, интересовалась тобой – где ты, чем занимаешься?

– И что вы ответили?

– Посоветовали позвонить тебе на мобильный.

9

Лефортовский парк шумел за спиной голыми ветвями посадки, ведя бой с налетающим порывами ветром, будто вышел с ним в ринг, на ковёр или на татами. По фронту посадки шёл спуск к Яузе, со сконструированными на его хребте деревянными лавками, вложенными в железную основу. Трибуны были в большей части поломаны – никто за ними следить не хотел. Кто‑то сказал: «Пусть живут своей жизнью!» – и они жили‑доживали. Лавки, словно воробьи ветки кустарника, заполнили регбисты, тренеры, болельщики. Пёстрая публика собралась в этот час не случайно. На поле, с любовью прислонившемся к реке, шло генеральное сражение первого дня чемпионата Москвы по регби среди студенческих команд. Над кочкообразными «грядками» газона парили игроки, взмывал ввысь овальный мяч, звучали команды капитанов, тренеров, судьи, раздавались трели железного судейского свистка.

– Жаль, что я лишь музыкант, – поэтично вздыхал чернявый Сергей, сидя на трибуне по левую руку от Дениса, – будь я писателем, я бы роман про это написал.

– Да ты и не музыкант, – осаживал наш герой своего товарища, – ты фотограф.

Настроение Дениса не отображало состояния радуги. Услышав о своём отсутствии в составе, он поспешил сменить мажор на минор. Теперь Серёге доставалось под горячую руку.

– Дэн, не мешай мне, – огрызался на молодого человека Сергей, – я музыкант. Музыкант! И поэтому напишу про регби песню.

– Ха‑ха… Песню?

– Нет… Не песню… Балладу!

– Балладу? Сомнительно. И как ты её назовёшь?

– Балладу‑то? Да хотя бы «Баллада о регби».

– «О регби»? Звучит скучновато.

– Тогда придумывай сам.

Над поверхностью поля взмыл в коридоре Сашка Здоров, выбрасываемый сильными руками его белобородого тёзки и «рыжего» Артёма. «Дыня» оказалась подхвачена длинными верхними конечностями Александра и затем переправлена ими в спешном порядке Игорю, ведущему игру «девяткой»^[7] – на позиции скрам‑хава. Денис взглядом проводил игровой снаряд по раскрывшемуся вееру^[8], вслед за развитием «станкиновской» атаки, а затем изрёк:

– Об овальном мяче.

– Чего? – переспросил музыкант‑фотограф.

– Я бы назвал её «Баллада об овальном мяче».

– Ну ты даёшь! А почему об овальном мяче? В регби же более художественные образы есть: смелость, отвага, мастерство, в конце концов. Мяч же – это просто игровой снаряд. Нет, Дэн, твоя версия ещё более скучна, чем моя.

– Ты послушай, – перебил приятеля молодой человек, – видишь, как мяч переходит от одного игрока к другому? Посмотри, как он отскакивает от земли. Так сразу и не скажешь, куда в следующий раз прилетит. А травмы? Вроде ты подготовлен, что делать, знаешь, но одно мгновение – не так встал, не так захватил, – и вот уже можешь оказаться на больничной койке. Это как шанс, здесь повезло, там не очень, и всё это происходит вокруг мяча. Есть книга «Борьба за огонь», а это тоже борьба, но только за мяч. Овальный мяч – это жизнь, поэтому баллада о нём, о жизни то есть.

– Тю, туфта, – засвистел на Дениса Сергей, – моё название всё равно лучше.

– Ты чего там сидишь сиднем?! – вторгся в бурную дискуссию ребят голос Романа.

Тренер призывно махал Денису рукой от подола трибун. Пару широких шагов, «Удачи!», брошенное в спину фотографом, мысль шальная и промелькнувшая в голове стремительной пулей: «Неужели на поле?» Денис сидел в запасе и, как бы это ни было парадоксально, но, болея за свою команду, надеялся, что кто‑то из фланговых получит травму. Да‑да, надеялся.

«Как это низко», – сейчас скажут одни.

«Это не по‑регбийному», – поддержат другие.

Но и первые, и вторые прекрасно знают, как же дико хочется играть. Выйти на поле, схватить крепко‑накрепко, как любовь всей своей жизни, этот до странности овальный мяч и не расставаться с ним, пока смерть… хотя какая там смерть! Пока попытка не разлучит вас.

Денис был весь в предвкушении выхода на поле, но счастливый билет опять прошёл мимо.

– Ты чего там прохлаждаешься? – накинулся на нашего героя Рома. – Разминайся! Во второй половине свежие силы в ход, видимо, пойдут. Будем усиливать. Не сиди.

Роман ошибался. Во второй половине Денис вышел на поле лишь для того, чтобы вынести вместе с ещё одним запасным «станкиновцем» получившего травму спины игрока университета Ломоносова. Тот, лежа у кромки поля, с интересом смотрел на ребят, прикрывая рукой глаза от слепящего солнца. После внимательного изучения своих случайных лечащих врачей травмированный задал неожиданный, с одной стороны, и простой, с другой стороны, вопрос:

– Играть хотите?

– Да, – тут же эмоционально отозвался Денис.

– Посмотрите на меня. Не нужно вам туда, парни, – с наигранным превосходством бывалого морского волка проговорил травмированный «ломоносовец».

«Эх, приятель», – потекла в голове нашего героя неспешная мысль, – «знал бы ты, о чём я думаю. Не надо! Это тебе не надо, а мне надо бы, да не пускают».

«Ломоносовцы» были не теми противниками, которые могли всерьёз соперничать со «станкиновцами». Веер МГТУ раскрывался раз за разом. Маркин отдавал мяч Яну, тот отправлял его дальше Паше, а затем «дыня» уходила совсем в край. Ян с Пашей, комплекцией походили друг на друга: оба небольшого росточка, сухие, вёрткие, стремительные. Загорелый чернявый Ян отдалённо чем то напоминал индейца, коих Гойко Митич играл прекрасно. Паша, бледный, как поганка, с русыми кучерявыми волосами, внешностью являл сущую противоположность своему коллеге.

Схватка сдвигала, проламывала защитные порядки соперника. На острие «дуры» выделялся Илюха Горностай – студент старшего курса. Он был опытнее и значительно крупней как своих товарищей по команде, так и соперников.

– Это игрок молодёжной сборной Московской области, – говорил про него капитан, когда представлял Горностая команде.

Илья как на тренировках, так и в игре с успехом подтверждал данное представление своими действиями. Сегодня его активно поддерживали Кирилл Костин – перебежчик из секции бокса, коротко стриженный, покрытый колобкообразными мускулами, обладающий недюжинной выносливостью; и два «брата‑акробата» – Максим да Влад. Макс на правах «младшенького» крупный, мощный, имел лишний жирок на животе и по бокам.

– Это его спасательный круг, – шутили над ним коллеги по команде.

Влад, как старший брат, сух, мелок объёмами, однако Рома его тоже использовал в схватке – за Влада были его резкость и скрытая сила.

«Ломоносовцы» сопротивлялись достойно. «Дружина Маркина» за всю игру смогла занести лишь три попытки, а капитан – добавить одну реализацию. Финальный свисток зафиксировал победу «станкиновцев» 17:0.

– Кто там дальше? – интересовался «веерный» Пашка у капитана.

– А дальше опять ваши любимые «дипломаты». В гости к ним поедем, – отвечал Святослав, – игра за первое место будет. Кто победит, тот в финале сыграет. Кто проиграет – тот лох.

– Победим, – уверенно убеждал басом Горностай.

– Они нас тут недавно по полной смяли, – вставил своё слово Артём.

– Ничего. Это потому, что меня не было, – смеялся Горностай. – сомнём, – излучал он уверенность.

– Свят, – продолжал разговор с капитаном «веерный» Пашка, утирая рукой разбитый нос, – можно я своего друга на ближайшую тренировку приведу? Он боксом занимается. Тоже хочет попробовать.

Пашка и Святослав, как два брата‑близнеца, маршировали с поля с расквашенными в капусту носами.

– Приводи, – разрешил Маркин, хлюпая носом в ответ.

А далее фотографирование команд в центре поля. Обнявшись, завалившись в три ряда, друг на друга, мокрые, грязные, счастливые «станкиновцы» и «ломоносовцы» перекрикивались с фотографом:

– Большие, большие…

– Сиськи!

– Холодное, холодное…

– Пиво!

– Во что мы играем?

– В регби!

Денис тоже хотел поорать со всеми, но остался в стороне, так как регби его сегодня не принимало.