Ирина Николаевна Кашкадамова
Сатир, играющий на Дуделке
В то же время, столкнувшись с любым проявлением жизни, Фусис готов сорваться с места, и унестись сломя голову, в чащу леса. Нет, ему нужен запах падали, запах разложения. Сладкий, дурящий, от которого кружится голова и к которому притягивает.
Юноша шёл принюхиваясь. Вон старый знакомый холмик. Давно, ещё в Персидскую войну, здесь надругались над девушкой, и закопали от глаз подальше. Его дудочка уже пела об этой смерти. Он прожил с ней массу незабываемых мгновений.
Боль, унижение, насилие, через её истерзанную плоть, через её эмоции, Фусис ощущал всё и наслаждался каждым мгновением. Это боль, переплетённая со сладострастием Смерти, истерзанное, измученное тело, и мгновение, когда жизнь покидает его, вместе с растерянностью, обидой, бессилием, болью, отчаяньем. Всё это впитывает в себя Дудочник, пока играет его дудка.
Давно это было… Тленом уже не пахнет, и желанных эмоций уже не получишь. Дудочник презрительно скривил губы. Жеманно передёрнув плечами, он пошёл дальше.
А вот там, ниже по течению реки, где трава запуталась за корягу, утонул мальчишка. Это была буря эмоций. Юный сильный организм до конца боролся за жизнь. Жизнь не хотела отступать. Ледяной ужас сковывал движения, но отчаянное желание жить рвалось наружу. Страх накатывал волнами, постепенно завоёвывая всё больше пространства в сознании. И вот, последний вздох и тишина. Дудочник уже пел об этом, и дудка его звучала. Дух насладился этим моментом.
