Ирина Николаевна Кашкадамова
Сатир, играющий на Дуделке
Фусис приходил на землю чёрным оленем, или юношей с оленьими рогами. Вот и теперь по берегу реки Лудий, шёл в образе человека, в котором слабо угадывался сатир. Только рога позолотой блестели в тени деревьев и чуткие развесистые уши, которые так и не удавалось спрятать под копной иссиня-чёрных волос. Его длинные лёгкие волосы развивались ветром как тонкую дымку от погребального костра. Юное, даже можно сказать, детское лицо духа, было не довольно. Его подвижный нос дёргался из стороны в сторону, пытаясь почувствовать скрывающийся в земле запах смерти. Печальные огромные голубые глаза были прикрыты пушистыми ресницами. Дудочник не любил солнечного света. Губы небольшого рта презрительно подрагивали. Он искал то, что вызовет отклик в его душе, в душе извращённого Смертью духа природы, когда-то прошедшего через иной мир и возродившегося уже таким, наслаждающимся красотой смерти, её последним мгновением.
Его движения были изящны и ленивы. Он одновременно напоминал и больного ребёнка, и сломанную куклу. Он Фусис – Дудочник, – Олень играющий на дудке. Нет, он не Пан, не Марсий, даже не Ксантик, что воспевают жизнь в её ярких, пламенных красках, стремящихся кружиться, пламенеть от возбуждения и любви. Он тот, кто играет о Смерти, её торжестве, её тайне. Последний момент смерти притягивает и манит его. Своим чутким носом, он может почувствовать это волшебство и устремиться на его поиск, чтобы вместе с умирающим прожить его и насладиться. Он – Дудочник.
