Ирина Матлак
Сумеречье. Легенда Сумеречного моря

Глава 4

Леди Шарке, восседающая в гостиной, где традиционно встречали гостей, выглядела так же, как в нашу последнюю встречу – то есть, безупречно. Аристократка до мозга костей, надменная, чопорная, холодная, она не проявляла никаких эмоций, и лишь глаза выдавали ее напряжение.

– Итак, чем обязаны? – спросил Эртан, приобняв меня за талию.

Больше в присутствии этой… леди я особо не нервничала, а благодаря его жесту и вовсе успокоилась.

– Аэлина пропала, – без предисловий сообщила леди Шаркэ. – Она не появлялась дома уже больше недели и, насколько мне известно, в столице ее тоже нет. Я подумала, –ко мне обратился пристальный взгляд. – Вы можете знать, где сейчас находится моя дочь.

– Сожалею, но нет, – ровно ответил Эртан.

Ни к этой женщине, приходящейся мне родной бабушкой, ни к матери я теплых чувств не питала. Хотела промолчать, но совесть все-таки не позволила.

– Не знаю, как сейчас, но несколько дней назад она была в доме Тайлеса, – поделилась я. – Тайлес – это некромант, если вам неизвестно.

Судя по тому, как стремительно побледнело лицо леди Шаркэ, о Тайлесе она слышала и знала, какие отношения связывают его с Аэлиной.

– Ты… – голос леди дрогнул, выдавая волнение, но она быстро взяла себя в руки. – Ты с ней говорила?

– Нет, – сказала я правду и не отказала себе в возможности сыронизировать: – Можете ею гордиться, она не снизошла до разговора со мной. Впрочем… сомнительное достижение, учитывая, с кем она живет и кому оказывает поддержку.

На лице леди Шаркэ не дрогнул ни единый мускул, но не сходящая с него бледность говорила лучше всяких слов. За содействие темным магам, особенно некромантам, в лучшем случае давали пожизненный срок, но чаще все заканчивалось казнью. При всех своих недостатках, такой участи леди Шаркэ своей дочери явно не желала. Хотя, быть может, больше заботилась о своей репутации, на которую Аэлина бросала тень – не удивлюсь, если так оно и было.

Выдержав недолгую паузу, наша гостья спросила:

– Я могу рассчитывать, что, если о Аэлине появятся какие-то новости, вы дадите мне знать?

– Разумеется, – кивнул адмирал. – В том случае, если мы можем рассчитывать на взаимность.

После того, как взаимопонимание в этом вопросе было достигнуто, леди Шаркэ не задерживалась. А следом за ней вознамерился уйти и Эртан, которому неожиданно пришло извещения из корпуса. В водах Сумеречья снова буйствовали потерянные души, причем на этот раз их было настолько много, что, даже объединившись, все наши отряды не могли им противостоять, потому и призывали на помощь ловцов из столицы.

– Я с тобой! – завила категорично, готовая, если понадобится, вцепиться в Эртана руками, ногами и даже зубами, чтобы не сумел от меня отделаться.

К счастью, крайние меры не потребовались. Мне возразили лишь для проформы, после чего капитулировали и вывесили белый флаг. Переодеваться мне было не во что, так как форма осталась в доме Тайлеса, где ее у меня незаметно забрали, выдав несколько платьев, одно из которых сейчас и было на мне. Что ж, по крайней мере, оно удобное и темное, а если накинуть поверх плащ, то можно и вовсе стать незаметной.

Подумав так, я скептично хмыкнула. Незаметной, ага. И вот совершенно никто не догадается, что за особа, скрывающая лицо, ошивается около адмирала!

Я надеялась, что столкнуться с сослуживцами мне не придется. Не сейчас, когда прошло еще слишком мало времени с тех пор, как они узнали, что я обладаю некромантией. Конечно, можно было вовсе никуда не идти и остаться дома, но я понимала, что спокойно бездействовать не смогу. Хотелось делать хоть что-нибудь, помогать в меру своих сил и чувствовать себя полезной.

Прежде чем переместить нас на «Эстрелию», Эртан спросил, сохранилась ли привязка ко мне Дымка. Я честно ответила, что в последние дни он не появлялся, и его присутствие больше не ощущается.

– Разве это не потому, что ты ослабил связь со всеми подчиненными душами? – уточнила я, заметив, как он помрачнел.

Эртан отрицательно качнул головой:

– Я бы никогда не стал лишать тебя такой защиты и способа узнать, где ты находишься. И я тоже его не чувствую. Либо он исчерпал все силы в Скалах Забвения, что вообще-то маловероятно, либо на вашу связь повлиял Тайлес.

Что стало с Дымком в последнем случае, я и представить не могла. За последнее время успела сильно к нему привязаться, и сейчас его отсутствие в большей или меньшей степени ощущалось постоянно, заставляя искренне за него переживать.

Выпускать меня из дома без дополнительной защиты Эртан отказался наотрез. Наполнение магией кольца было процессом небыстрым, поэтому он решил привязать ко мне еще одну из своих подчиненных душ. Это много времени не заняло, и уже буквально через несколько минут я ощущала рядом едва уловимый холодок. В отличие от Дымка, эта потерянная душа оставалась невидима, не принимая никакого подобия материальной формы – как, в общем-то, и положено потерянным и подчиненным душам.

– Вы бы хоть пирога с собой взяли! – голосом сердобольной родительницы посетовала госпожа Явиа.

С улыбкой ответив, что есть нам будет некогда, а если и появится такая возможность, то на корабле есть кок, Эртан призвал очередную подчиненную душу. Появившийся белесый силуэт растянулся, приняв форму дверного проема, и мы одновременно в него шагнули.

Одному Поднебесью известно, как я ощущала поддерживающее прикосновение Эртана. Это длилось всего несколько подернутых белой дымкой секунд, но, чувствуя рядом его присутствие, ощущая его руку на своей талии, я словно находилась в своей личной крепости. Испытывала то, что не могла выразить никакими словами. Переносясь на «Эстрелию», я знала, что делаю шаг в очередную битву, где придется положить много сил, даже если меня попытаются от этого оградить. Но, тем не менее, внутри жила непоколебимая уверенность, что пока Эртан находится рядом, я могу справиться со всем. Нет, не так… мы можем.

Успела поймать его выразительный взгляд, сопровождающийся притаившейся в уголках губ улыбкой, и утонула в обилии внезапно обрушившихся звуков.

Случаи агрессии потерянных душ не только не были редкостью, но в последнее время стали закономерностью. И все же к такому зрелищу, какое открылось моему взору, я оказалась не готова…

«Эстрелия», качаясь на больших волнах, стояла на небольшом расстоянии от покрывающего Сумеречье защитного барьера. Наравне с ней выстроились корабли, принадлежащие нашему корпусу, и часть столичных. На прибытие остальных в ближайшее время рассчитывать не приходилось – получив срочный приказ, они не могли приплыть мгновенно. Даже с использованием специальных дорогостоящих артефактов это требовало не менее пары часов, а с учетом теперешней погоды – и того больше.

По ту сторону барьера находилось столько потерянных душ, что это скопище можно было принять за сплошной туман. И они не просто зависали в воздухе – нет! Остервенело кидались прямо на барьер! Шипели, отскакивали, точно мячики, и снова бросались вперед, даже зная, какая за этим последует боль. От их действий обычно прозрачный барьер стал виден невооруженным глазом. Сейчас он воспринимался как тонкая, отливающая легкими перламутровыми разводами пленка, на которой уже проступали прорехи. В некоторых местах образовались откровенные дыры, через которые особо настырные души умудрялись пролезать и перелетать на эту сторону, где их тут же заарканивали ловцы.

Сцена выглядела устрашающе. Потерянные души всегда доставляли массу неудобств, о последних месяцах нечего и говорить… но чтобы они учинили такое! Складывалось впечатление, что за барьером сейчас собрались едва ли не все души, обитающие в Сумеречном море! А ведь они никогда не лезли на рожон, если чувствовали, что противник заведомо сильнее.

– Адмирал Рей! – вывел меня из непродолжительного ступора голос капитана, взявшего командование «Эстрелией» во время отсутствия Эртана. – Мы ждали вас. Потерянные осаждают барьер уже около часа, их становится все больше. вашему отданному утром приказу – перевести часть флота в Сумеречье, мы держимся. Находящаяся здесь часть судов, поврежденных ранее, отремонтирована и приведена в полную боевую готовность.

– Остальные прибудут в течение пары часов, – подтвердил Эртан мои недавние размышления. – Направить все силы на укрепление барьера. Левый фланг – вперед, пусть плетут сети и уничтожают тех, кто прорывается на эту сторону.

Отдав еще некоторые распоряжения, он негромко свистнул, произнес отрывистую фразу, и из воды прямо на палубу выпрыгнул морской волк. Черный, огромный, с горящими синими глазами, он чуть склонился, и вскоре Эртан сидел на нем верхом. Он бросил на меня быстрый взгляд, кажется, проверил надежность привязки подчиненной души и, велев держаться рядом с капитаном, направил волка к барьеру.

Морской волк прыгал по шипящим волнам, стремительно двигаясь вперед, а вокруг Эртана в это время начинала собираться знакомая белесая мгла. При взгляде на него сердце болезненно сжалось – он ведь и без того потратил столько сил, а времени на восстановление не было совершенно! А сейчас вновь приходится давать отпор такому скопищу потерянных, вливать силы в поддержание барьера… несправедливая эксплуатация! Вот где, спрашивается, в это время все придворные маги?! Пусть они не ловцы, но ведь помощь в поддержании барьера могли бы оказать! Только и горазды, что зады во дворце просиживать, да перед королем лебезить!

Вспыхнувшая злость добавила решимости, и я присоединилась к отряду столичных ловцов, находящихся на «Эстрелии». В этой команде находились только те, кто был до конца верен адмиралу, так что о своей безопасности я не волновалась. Ну а на отношение, если вдруг кто-то испытывает ко мне лично негативные чувства, стало откровенно плевать.

Как ни странно, работа для меня нашлась сразу. Среди отряда обнаружилась ундина, у которой по каким-то причинам в данный момент отсутствовал напарник, и я, не спрашивая разрешения, молча его заменила. Меня одарили коротким взглядом, так же коротко кивнули, показывая, что помощь уместна, и я приступила к делу.

Следуя распоряжению адмирала, отряд, частью которого я временно стала, направлял силы на укрепление барьера. Моя напарница действовала напрямую, в то время как я подпитывала ее, призывая энергию морской воды, и страховала. Привычные действия, отточенные во время работы в связке с Косичкой, сейчас выполнялись механически и практически безукоризненно.

Время шло, прорехи в барьере, который поглощал все больше силы, затягивались, но в других его местах тут же появлялись новые. Все отряды действовали слаженно, как единый, безупречно настроенный механизм, и пока натиск потерянных душ удавалось сдерживать, но я понимала, что их прорыв – лишь вопрос времени. Несколько раз я смотрела на Эртана, который, положив руки на барьер, подпитывал его больше всех остальных вместе взятых, и сердце снова болезненно сжималось.

Две висящие на небе луны, находящиеся друг от друга ближе, чем обычно, освещали неспокойное море. Посылаемый ими свет ложился на воду холодными дорожками, подрагивал на гребнях волн и служил основным источником света. Чтобы не растрачивать энергию, практически все магические огни погасили, оставив гореть на кораблях лишь обычные фонари, в которых содержалось пламя саламандр.

По ощущениям, прошло не больше часа, но, как вскоре оказалось – минуло практически три часа. Каждый день, несмотря ни на что, в одно и то же время над Сумеречным морем появлялся призрачный мост, соединяющий наш остров со столицей. Отсюда был виден лишь его светящийся силуэт, но даже его было достаточно, чтобы вспомнить, какое прекрасное зрелище мост представляет собой вблизи…

Воображение против воли нарисовало картину, где агрессивные потерянные души добираются до самого призрачного моста, кишат на пляжах, пробираются в город, врываются в дома… и я стала работать еще усерднее.

Вскоре к нам присоединились несколько кораблей, среди которых было и одно рыбацкое судно. Некоторые из них являлись запасниками нашего Корпуса, в море на них выходили редко, а теперь ими воспользовались ловцы, вероятно, прибывшие на подмогу через призрачный мост.

Но даже их вмешательство помогло не слишком. Я… да что там я – капитаны и те видели такое впервые! Чтобы столько душ атаковали барьер разом, еще и с такой силой… Складывалось впечатление, что ими кто-то управляет, заставляет биться о барьер, прорываясь к острову. Но кому и зачем это нужно? Да и кто на такое вообще способен?

Стоило задаться этим вопросом, как тут же пришел единственно логичный ответ: Нагхар. Один из верховных столпов Глубины, вечно борющийся за власть над морями с поднебесной Ританой, имеющий силу управлять потерянными душами, создатель легендарного кристалла душ, из-за которого теперь и происходит столько всего.

Но если душами и впрямь управляет он, то зачем? В чем смысл направлять их прорываться в Сумеречье? Или же… их цель – просто разрушить барьер? Снова обратив взгляд на отливающую перламутром пелену, я обнаружила новые, довольно крупные прорехи, которые не успевали затягиваться, пропуская потерянных на эту сторону. Ловцы едва успевали набрасывать на них быстро плетущиеся магические сети, и чем дальше, тем хуже становилось наше положение.

Во мне снова всколыхнулась злость на придворных магов. Их же там так много! Могли бы разделиться, оставив часть на поддержание защиты королевского дворца, а остальных направить сюда!

Работая в связке с неизвестной мне ундиной, я чувствовала себя хоть сколько-нибудь полезной, но этого было мало. Понимание, что могу сделать больше, прочно обосновалось в мыслях и в конце концов подтолкнуло меня к активным действиям. Знала, что Эртан вряд ли одобрит тот поступок, который я собиралась совершить, но не воспользоваться пусть даже небольшим шансом оказать существенную помощь было бы грешно.

Ключевым событием, которое я почитала не иначе как знаком, стало появление напарника ундины. Из их короткого разговора я поняла, что у него был опустошен резерв, и восстановление заняло больше времени, чем предполагалось, но теперь ловец пришел в норму. Убедившись, что здесь моя помощь точно больше не нужна, я разыскала капитана и спросила у него, как призвать морского волка.

– Зачем вам? – в свою очередь удивленно спросил тот, а в следующий миг на его лице отразилось понимание. – Адмирал Рей отдал четкие распоряжения на ваш счет.

– Пожалуйста, мне нужно попасть к барьеру! – попросила я. – Я хочу помочь…

– Если хотите помочь, то следуйте приказу старших по званию, а не отвлекайте их и не создавайте дополнительных проблем! – оставаясь непреклонным, отрезал тот.

Отвлекать его и впрямь не стоило, так что больше я не настаивала. Но и от своего намерения не отказалась. Как раз раздумывала над тем, как мне призвать морского волка, когда слуха коснулось пока еще далекое, но отчего-то хорошо различимое лошадиное ржание. Не веря, что действительно его слышу, и оно принадлежит той, о ком думаю, я перегнулась через борт, посмотрела в ту сторону, где находился берег, и негромко ахнула.

Ко мне, рассекая ночные сумерки, прямо по волнам бежала Тень. Моя милая келпи, которая сейчас должна была стоять в ангаре Морского корпуса, но каким-то образом сумела вырваться! Однажды она уже спасла меня, и теперь, наверное, откликнулась на мой невольный мысленный призыв.

– Тень, девочка, – когда она приблизилась, я потянулась к ней. – Поднебесные, как же ты сама спустилась с такой высоты?

На меня насмешливо покосились горящими глазами и показательно фыркнули. И правда, так ли важно, как она покинула корпус? Гораздо важнее, что она сейчас здесь!

Больше не мешкая, я взобралась на гладкую черную спину, обхватила руками гибкую шею, и мы понеслись к барьеру. Казалось, келпи не просто бежит по волнам – она парит, едва-едва касаясь копытами воды.

Когда расстояние между нами и барьером сократилось, я ощутила исходящую от него мощь, к которой примешивалась холодная сила ломящихся на эту сторону потерянных. Сумасшедшее сочетание, от которого по коже мгновенно пробежала дрожь.

Мое приближение незамеченным не осталось. Словно почувствовав мое присутствие, Эртан, не отнимая ладоней от барьера, резко ко мне обернулся. Обе его руки покрыла темная чешуя, которая добралась и до лица, коснувшись лба и щеки. Белоснежные волосы терзал ветер, в прозрачно-голубых глазах застыли осколки льда, которые сияли, переливались точно тот самый барьер, куда он сейчас направлял столько силы.

«Я же велел оставаться на борту», – говорил взгляд морского демона.

«Ты же знал, что я не послушаю», – молча отвечала я ему.

И он смирился. Вслух не произнеся ни слова, вновь сосредоточился на передаче силы барьеру, и я направила келпи к нему. Тень предугадывала каждое мое желание, даже не требовалось ей управлять, и уж тем более я не боялась упасть.

Никогда прежде этого не замечала, но барьер походил на живое существо – дышащее, подрагивающее, ненасытно вбирающее в себя всю предложенную энергию. Бросив последний быстрый взгляд на Эртана, я, немедля, положила на барьер ладони.

Он оказался теплым. Исходящая от него мощь прошла сквозь меня, дотянулась до той силы, что находилась глубоко внутри, и я позволила ее коснуться. От моей магии ундин толку было мало, и я использовала ту магию, из-за которой подвергали гонениям. Ту, за применение которой отправляли на казнь. Ту, о которой обычные люди говорили только шепотом, боясь навлечь на себя несчастья и подвергнуться вниманию стражей.

Может, эта сила и была чудовищной, но даже управляя чудовищем, можно действовать во благо.

Темная магия только и ждала, когда ее отпустят. Мой внутренний морской котик – непослушный и вредный, черный как сама ночь, вырвался наружу, запустил в барьер холодные коготки и довольно замурчал. Я чувствовала, как моя магия присоединяется к той, что содержал барьер, сливается с ней и органично вплетается в общий невидимый узор. Отчетливее всего ощущалась магия Эртана, воспринимаясь как нечто близкое и очень знакомое. Дело было не только в наших взаимоотношениях, но и в родстве самих сил – сейчас они исходили из самой Глубины.

Кончики пальцев, которые изначально покалывало, постепенно стали неметь, а вскоре я перестала чувствовать кисти рук целиком. Дыхание сбивалось, сил уходило слишком много, но я впилась в барьер с упорством пиявки, только не забирала «кровь», а отдавала, намеренная вливать ее столько, сколько потребуется.

Перед глазами мельтешили неясные силуэты, в которых чудились очертания злобных лиц. Потерянные души продолжали ударяться о барьер, отлетать назад и нападать с новыми силами. Я не следила за остальными ловцами, больше не смотрела на Эртана, и даже не знала, сколько сейчас в барьере прорех. Сконцентрировалась лишь на отдаче силы, от всего сердца желая, чтобы мы сумели дать отпор.

В тот момент, когда балансирование на грани сознательного и бессознательного стало особенно опасным, мне внезапно полегчало. Вобрав достаточно силы, барьер напитался, как никогда, и прорехи в нем не только начали быстро затягиваться, но и больше не появлялись. Постепенно напор душ спадал и, в конце концов, они рассеялись, разлетевшись по всему Сумеречному морю, точно отозванные проигравшим кукловодом.

Мне было откровенно нехорошо. Несмотря на решимость ни за что не показывать слабости, я отчетливо это понимала. Впрочем, адмирал Рей всегда умел читать меня как открытую книгу, вот и теперь мое состояние незамеченным не осталось. Келпи, действуя без моего распоряжения, сама подвезла меня к Эртану и, пригнувшись, легонько взбрыкнула, призывая пересесть на морского волка. Я бы даже удивилась такому поведению своей морской лошадки, если бы еще была на это способна. Меня мутило, к горлу подступала противная тошнота, и подрагивали руки.

Буквально передав меня Эртану, Тень, видимо, посчитала свою миссию выполненной и, негромко заржав, побежала в сторону Морского корпуса, едва касаясь копытами волн.

На морском волке я сидела не в первый раз, но на таком большом морском волке, притом обнятая сзади самим адмиралом королевского флота – впервые. Казалось бы, что еще могло случиться после только что пережитого, способное поразить и вызвать сильные эмоции?

Могло. И случилось.

Эртан негромко произнес что-то на кратфаге, и волк, резко сорвавшись с места, помчался вперед – по гребням волн, выбивая из-под тяжелых лап соленые брызги. Мы неслись вдоль барьера, практически касаясь его, и он – живой, наполненный силой, сейчас делился ею с нами… со мной. Отдавал часть «крови» обратно, благодаря и возвращая долг. Это было поразительно. Никогда не испытывала ничего даже отдаленно на это похожего. От барьера отделялись голубоватые переливающиеся ручейки, которые тянулись к нам, мягко касались и впитываясь в кожу, восполняли опустошенный резерв.

И я понимала, что нет ничего прекраснее этого – момента, когда ты чувствуешь частью себя чего-то большого, великолепного, где сосредоточена энергия, отданная теми, кто близок тебе по духу. И нет ничего прекраснее Сумеречья – моей малой Родины, этого сурового морского края, где зимы – холодные и длинные, а лето бывает коротким, но таким долгожданным и потому – особенно прекрасным. Где море темное и непокорное, не знающее смирения, бывающее безжалостным, но умеющее сострадать. Я чувствовала все это, осознавала, ощущала сидящего позади, держащего меня в объятиях Эртана, и в этот момент нас связывало нечто большее, чем симпатия, соединяющая двух людей.

Когда-то он сказал мне, что его привлекает горящий внутри меня свет. Я никогда не имела высокой самооценки, но сейчас действительно чувствовала внутри себя нечто чистое и светлое, струящееся по венам и наполняющее душу. То же самое наполняло Эртана, и не нужны были никакие слова, никакие жесты и глупые объяснения. Потому что во время этой водной гонки говорили наши связанные между собой души.

Что общего может быть у адмирала королевского флота и девчонки из Слезных трущоб? – когда-то я задавалась этим вопросом, но теперь он окончательно отпал.

Ничто не имеет значения, если одна родная душа находит другую.

Когда мы развернулись, чтобы возвращаться к «Эстрелии», я вновь была полна сил, словно и не происходило стычки с потерянными душами. Меня переполняло такое тепло и энергия, что я боялась их расплескать. А еще отчего-то хотелось плакать… от счастья, наверное. Так странно, учитывая, нынешнее положение… но чем сильнее сгущаются сумерки, тем заметнее в них редко вспыхивающие искры.

А еще, пока морской волк нес нас обратно к «Эстрелии», я замечала, как ловцы многих отрядов смотрят на нас. В темноте их взглядов было не разобрать, да мне и не хотелось – слишком хорошо сейчас было, чтобы позволить чему-либо омрачить мою радость. И все же взгляд невольно зацепился за корабль, на котором находился мой отряд. Это был не «Летящий», который все еще находился на починке, а другой – незнакомый. Зато лица на нем были знакомыми. Я заметила смотрящего на меня Косичку, которому едва заметно улыбнулась, поскольку ему было известно о моей темной магии уже давно, и он не стал меня за нее ненавидеть. Увидела Агиру и Аргара, взгляды которых не сумела разобрать. Еще отметила капитана Вагхана и стоящую подле него Сильвию Уилград… на их лицах читались холод и отчуждение.

Я отвела глаза и стиснула пальцами жесткую шерсть морского волка, а Эртан, почувствовав перемену в моих эмоциях, обнял меня еще крепче.