Ирина Киреева
Самая лучшая мама. Сказки и рассказы
Верочка повернула кепочку козырьком назад, надела туфли. И путешественники просто поднялись в воздух и зависли под потолком.
Вот в квартире запахло Новым Годом. В Вериной комнате стояла ёлка. На столе – конфеты, фрукты. Вера собиралась на каток. Так классно висеть под потолком и смотреть на саму себя! И переживать это новогоднее настроение! «А я ещё лететь не хотела», – подумала девочка. Это были зимние каникулы.
Мама, почти не отрывалась от компьютера. Согнувшись, быстро-быстро бегала пальцами по клавиатуре, что-то считала, чертила, сопоставляла.
– Мама, ты же любишь каток. Может, пойдём вместе? – позвала её дочка.
– Ой, Верочка… Так люблю! Но ничего. Мы ещё обязательно сходим вместе.
Ни разу не сходили.
Сейчас – под потолком – Вера залилась краской: ей так жалко стало маму. А тогда она просто хлопнула дверью и вприпрыжку помчалась по ступенькам. На катке были все её одноклассники.
Дальше Вера запуталась, из какого в какой месяц она перемещалась. Но всегда это была ночь. Это был час ночи, или два, или даже три часа. Мама всегда работала. Иногда засыпала прямо за столом, положив голову на руки. Потом поднимала голову, встряхивала ею, заваривала кофе покрепче и продолжала что-то рассчитывать. Один раз только произнесла вслух:
– Нет, не могу больше, надо спать! – потом саму себя стала уговаривать: – Леночка, ещё чуть-чуть. Совсем немного осталось.
А утром мама всегда была весёлая. Лишь иногда – очень редко – жаловалась на усталость. И шла на свою основную работу.
И вот туфельки переместили девочку в совсем недавнее прошлое. В тот день, когда Вера спросила у мамы: «А ты считаешь себя счастливой?» Это было всего три дня назад. И мама, улыбнувшись, ответила: «Я очень счастливая, доченька… Я закончила работу! Мне за неё заплатят. И ты поедешь в круиз!» А на другой день они с мамой купили разные красивые вещи для поездки. А ещё через день, т.е. вчера, Вера вышвырнула новые туфельки в окно.
Путешествие закончилось… Вера сидела на диване и плакала. Волшебные друзья молчали. Девочка плакала так долго, что туфли и кепочка не выдержали: заелозили, пошептались, и кепка сказала:
– Вера, я не буду тебя успокаивать. Но напомню две очень простые старинные истины. Первая: «Слезами горю не поможешь». Вторая: «Утро вечера мудренее».
– Короче! Ложись спать! – отчеканили туфли.
Друзья сказали всё это так убедительно, что девочка сразу послушалась их. Но всё равно долго не могла заснуть ночью.
А разбудило её яркое июньское солнышко. Опять наступило утро, которому совсем не радуешься, потому что не знаешь, как жить и что делать дальше.
– А дальше вот что, – будто услышала её тоскливые мысли кепочка. – Мы отправляемся на твою встречу с Мариной и Тасей – в позавчерашний день.
Только хотела Вера запротестовать – кепочка опередила её:
– Совсем ненадолго. Ты же там была всего три минуты.
Хорошо, что июнь стоит такой тёплый, почти у всех распахнуты окна. Друзья влетели в квартиру Марины через открытое окно в кухне. И вот они уже в прихожей. Конечно, под потолком, потому что лучше всего вести наблюдение сверху. Верочка увидела себя… в новых розовых туфельках. Вот Марина обнимает её. Они обе радуются, что скоро вместе – такой хорошей компанией! – отправятся в круиз. Им с Мариной так весело, что хочется запрыгать от счастья. Но вот появляется Тася. Вера – от страха – даже не слышит, что она говорит: Тасю со всех сторон облепили огромные, зелёные, жирные старухи. Они смотрят вокруг злыми глазами. А на них сидят и за ними хвостом тянутся старушонки поменьше – разного размера, но очень шустрые, липкие, когтистые. Так и стреляют глазами, высматривая, кого бы укусить, в кого бы вцепиться. И все галдят! Тася шагает гордо. А взгляд у неё такой же, как у этих старух! Вера ужасается, увидев Тасю такой. И ещё Вера – под потолком – брезгливо морщится, даже затыкает нос. Ведь от зависти, т.е. от этих старух, – такой невыносимый запах… Его называют смрадом. Верочка жалеет Тасю:
– Как ей помочь? – спрашивает она у своих друзей.
– Тут нужны очень сильные волшебники. Наших сил не хватит, – огорчённо отвечают ей друзья.
Очень тяжело смотреть на Тасю. Верочка переводит взгляд на Марину. И удивляется:
– Почему к Марине ни одна старушонка не прилипла? Ведь она много лет дружит с Тасей.
– Марина независтливая. Она умеет радоваться за других, – объяснила ей кепочка.
«А вдруг и от меня так же отвратительно пахнет?» – испуганно подумала Вера. Но вдруг почувствовала лёгкость!
– Ой! Мне почему-то так легко! – воскликнула она.
– Посмотри вниз. Видишь: на полу крохотная засохшая лужица. Это твоя старушенция слетела с тебя в тот момент, когда ты пожалела Тасю. И засохла, когда ты не стала злорадствовать, а захотела ей помочь. Для зависти – это верная смерть.
– Ой, она такая малюсенькая?! А мне было так тяжело, будто я рюкзак с кирпичами на себе носила.
– А сколько ты всего натворила из-за этой малипусенькой старушонки?
– Да-а… – вздохнула Вера. – Я маму обидела!
Она помолчала. Целый рой мыслей закружился в её голове: и про маму, и про туфельки… И про Тасю… Было очень жалко её. И непонятно, как она на себе такой воз носит. «Как же ей помочь? Может, уговорю кепочку и туфельки…» Она не успела додумать эту мысль, как кепочка сказала:
– Пора возвращаться!
Туфельки слегка оттолкнулись от потолка. В этот момент девочка почувствовала такую лёгкость, просто невесомость! Она завертелась в вышине от счастья. Так раскрутилась, что кепка слетела с неё и, кружась, стала падать вниз. Раздался такой вопль! Все зелёные старухи мгновенно увидели девочку, ведь они могли видеть сквозь время. Они стали кричать:
– Вот она! Из-за неё погибла наша младшая сестра! Отомстим ей! Ловите её! – множество мелких старушонок бросились к Вере, уже тянули к ней свои когти.
Туфельки мгновенно развернули Веру головой вниз. Ещё мгновенье – и она бы ударилась своей умной головушкой об пол. Всё решали доли секунды. Кепочка крутанулась в воздухе, уселась на Верину голову козырьком назад. Старухи от удивления раскрыли свои зубастые рты, завизжали, стали вертеть головами во все стороны и махать руками, пытаясь найти невидимую Веру. А друзья уже вылетели в открытое окно.
Дома Верочка взяла на руки своих волшебных помощников, обняла их, как обнимают самых лучших друзей:
– Такое чудо, что вы появились в моей жизни. Я, может быть, не смогла бы справиться без вас с этой зелёной ведьмой. Что бы я ещё натворила из-за неё?
Потом все вместе стали вспоминать и бурно обсуждать все приключения. И особенно – последнее. Особенно – как всем стало страшно, когда с Веры слетела кепочка. Как быстро действовали туфельки – и Вера полетела вниз головой. А кепочка тут как тут – заскочила ей на голову задом наперёд. И они – невидимые – вылетели в окно! Туфельки, кепочка и Вера стали хохотать, потому что всё страшное осталось позади. И ещё потому, что они стали настоящими друзьями.
А потом Вера спросила:
– Может, мы всё-таки попробуем помочь Тасе?
Волшебники молчали, поэтому Вера снова спросила:
– Никто-никто никогда ей не поможет?
Опять молчали друзья. Возможно, они не знали ответа на этот вопрос.
Потом туфельки предположили:
– Тася не хочет дружить со своим Ангелом. А без него никто не в силах ей помочь.
– А я разве дружу со своим Ангелом? Я даже не знала, что он у меня есть.
– Ты всегда была доброй. Но ещё важнее вот что: кто-то молится всегда твоему Ангелу о тебе. И о твоей маме – её Ангелу.
– Мама не молится… Я знаю кто! Это мамина сестра тётя Нина. Она молится обо всех. А мы над ней подшучиваем. Но тайно радуемся, что у нас есть такой человек.
– Ангел всегда помогает тебе и твоей маме. Случилась с тобой беда – он сразу бросился к тебе на помощь.
– Так вы – мои Ангелы?!
– Нет. Мы просто помощники. Но помогаем тебе по его просьбе. Ты ведь хотела помириться с мамой. Вот Ангел и помог тебе.
– Но я же не помирилась. Даже не знаю, как это сделать.
– Всему своё время… – задумчиво ответила кепочка и спросила: – Вера, есть ещё один важный вопрос. Ты сама заметила, когда к тебе прилипла зависть?
Серые Верины глаза распахнулись от изумления:
– Ой, Фиалочка, самое главное я пропустила. Я всё время смотрела из-под потолка на Тасю. Такого чудовища, которое она на себе таскает, я не видела никогда. Мне было так страшно! И так жалко Тасю.
– В тот момент тебе было не до себя. Но, может быть, ты сейчас догадаешься, когда это случилось? Когда ты позволила зелёной старухе прилипнуть к тебе?
Вера задумалась. Стала вспоминать свой настоящий визит к Марине.
– Я помню, – сказала она. – Когда Тася посмотрела на меня презрительно. Она ещё молчала, а я съёжилась под её взглядом. Будто я изгой позорный. Мне очень захотелось быть такой же красивой, как Тася, в такой же чудесной одежде. Ведь и раньше бывало: увидишь у кого-нибудь что-нибудь красивое. У Марины, например. Или на улице у какой-нибудь девочки… Тоже, может, захочется такое же. Ну и что? И ничего… А в этот раз я позавидовала Тасе. Очень сильно. Даже не знаю, почему. В этот момент и прилепилась ко мне старуха?
– Конечно, Верочка, – ответили туфельки.
Они даже приподнялись на носочки, слушая её.
– Не забывай этот случай, – добавила мудрая кепочка. – Это твой «ценный опыт». Так один очень умный человек сказал.
Вера погладила туфельки, аккуратно поставила их под диван. Взяла кепочку, подошла с ней к зеркалу. Примерила её несколько раз. Козырьком назад – тогда девочка становилась невидимой и не переставала этому удивляться. Козырьком вперёд – видела себя обыкновенную. Только с весёлыми глазами. Потом, немного побаиваясь, погладила лепестки фиалок на кепочке – и ничего не изменилось! Никаких страшных существ вокруг себя она не обнаружила. Вера поцеловала кепочку, бережно положила её на стул.
Подумала немного и пошла готовить маме ужин. Пока готовила, перебрала сто вариантов, как помириться с мамой. А вечером, услышав её шаги на лестнице, испугалась и спряталась в своей комнате. Только когда услышала, что мама вошла в кухню и гремит там кастрюльками, вошла туда и тихо сказала:
– Мама! – и шагнула ей навстречу.
Мама оглянулась – и тоже шагнула навстречу. Потом они сделали ещё по одному шагу и обнялись! И заплакали!
Потом, когда ужинали, Вера спросила:
– Мама, ты ведь ещё не отдала Марининой маме деньги на путешествие?
– Нет. Сегодня вечером собираюсь отдать.
– Вот и хорошо, что не отдала. Бери все эти деньги, и мы пойдём в магазин.
– В какой? И зачем?
– В магазин одежды. И купим тебе всё, что ты примеряла там.
Мама не стала возражать. Только внимательно посмотрела на дочку. И они на другой день пошли и выбрали очень красивые вещи для мамы. По дороге домой Вера рассказала маме про своих волшебных друзей.
Когда вернулись, Верочка хотела познакомить маму с туфельками и кепочкой. Но они исчезли. Девочка очень огорчилась. Искала, звала их. Ведь она полюбила их! Переживала, что мама не поверит в её историю. Но мама поверила. И утешила её:
– Такие волшебные друзья нужны многим людям. Наверно, отправились помогать ещё кому-нибудь.
Эпилог
Лето Верочка и её мама Лена провели вдвоём – в своём городе. (Вдвоём – это не совсем точно сказано: их часто можно было видеть с Вериными одноклассниками, с мамиными подругами и друзьями). Почти каждый они день ходили купаться на море. Ведь жили они в городе у моря.
Море было нежное, бархатное… В солнечный день оно сияло. Они заплывали с мамой далеко, переворачивались на спину и лежали, глядя в синее небо. А под ними была такая бездонная глубина, что дух захватывало.
Иногда оно встречало их туманной дымкой. Но воздух окутывал тёплой влагой, а вода ласково обнимала.
Если шёл мягкий летний дождь или весёлый сверкающий «слепой» дождик, то они мчались скорее к морю, потому что это ни с чем не сравнимая радость – искупаться под дождём.
Ещё они любили прыгать, играть на волнах, подныривать под них…
Но чего никогда не забудешь – это море звёздной лунной ночью, когда светится планктон. Сначала входишь в воду ослепительной синевы. Потом будто по звёздному небу плывёшь…
Верочка и мама загорели. Мама помолодела, стала красавицей. И дочка нарисовала её в короне. Верочка подросла, похудела, загар очень украсил её. От неё невозможно было отвести глаз – так похорошела.
Рядом с ними всегда были два Ангела. Вера и мама не видели их. И не знали об их присутствии. Ангелы любовались ими и радовались. И, конечно, незримо оберегали.
Те красивые туфельки, которые мама с любовью купила дочке ещё в апреле, а дочка выбросила в окно, так и не нашлись. «Наверное, кому-то они нужнее», – сказала мама. Но Вера точно знала, что будет помнить их всю жизнь.
Струны души
(в основе сюжета – реальные события, рассказанные в интернете)
В одном небольшом городке жил-был дедушка Антон Семёнович. На каникулы к нему приезжала внучка Тонечка, которую он любил так сильно, что сильнее и представить себе невозможно. И внучка тоже очень сильно любила деда. Училась она уже в 6-м классе. Они называли друг друга шутливо – Тошечками:
– Дедушка Тошечка, сварим картошечки, – предлагала, например, внучка.
– Сварим, Тошечка, – отвечал дед.
И они садились вместе чистить картошку. И всегда у них было о чём поговорить и что вспомнить. Но по одному вопросу у них были серьёзные разногласия: Тоня верила, что животные – разумные существа; Антон Семёнович считал это полной чепухой.
– Никакого ума у них нет, – говорил он. – Одни инстинкты.
И внучка никак не могла переспорить и переубедить деда. Сядут они, например, на лавочке во дворе. Запрыгнет к ним соседская кошка. И ещё в прыжке начнёт спрашивать:
– Р-р-р-м-я-у? (Сидите на солнышке? Можно и я с вами посижу?)
– Р-р-р-м-я-у? – с такой же интонацией ответит ей дедушка.
Кошка мгновенно ушки поднимет, с удивлением посмотрит на него и коротко ответит:
– Мяк!
– Мяк! – передразнит дедушка.
Кошка недовольно подёргает хвостом и отвернётся от него: что, мол, с тобой разговаривать?
– Вот видишь! – возмущается внучка.
– Что я должен видеть?
– Кошка у тебя спросила: «Можно я с вами посижу?» – А ты ей то же самое в ответ сказал. Получается – передразнил её. Вот она и обиделась.
– А как я должен был ей сказать?
– Надо было с другой интонацией. Например: «Мя-а-а-у!» – ласково. То есть: «Садись, пожалуйста!»
– Фантазёрка ты, Тошечка, – засмеётся дедушка.
– Ну, это я сейчас её поняла. Это простой случай. А вообще-то обычно кошка знает больше: она знает, что она мне говорит и что я ей отвечаю. А я не понимаю ни её, ни себя. Звукоподражанием занимаюсь – и всё. Как ты сейчас. Так кто умнее: человек или кошка?
Засмеётся дедушка и рукой махнёт. А иной раз Тониного папу и их собаку вспомнит:
– Вот и папа твой – серьёзный мужчина! А постоянно с псом разговаривает.
– Так наш Альбатрос 250 всяких слов и жестов знает!
– Кто это посчитал? – не верит дедушка.
– Исследователи посчитали! Ну, может, самый учёный пёс, с которым специально занимаются, 250 знает, – уточняет Тоня. – Но наш Альбатросик 200 слов и жестов точно понимает. С ним можно поговорить.
– О жизни? – смеётся дед.
– А о жизни с ним и помолчать можно. Так папа считает. И как ты, дедушка, не веришь? – с грустью спрашивает Тоня.
А сама думает: «Ну как ему растолковать всё это?»
Однажды она сказала:
– Ты только не обижайся. Ты ведь мой самый-самый любимый дедушка. Только у тебя эта струна души почему-то ещё молчит.
Антон Семёнович с удивлением посмотрел на внучку: ребёнок, а про струны души знает! А Тоня по-своему поняла этот взгляд: подумала, что он вовсе про струны души не слышал никогда. И стала объяснять:
– Ну ведь люди разные бывают. Кто-то стихи любит, кто-то серьёзную музыку… Кто-то без гор жить не может. Это и есть струны души. Вот ты, например, на баяне играешь и песни поёшь. И ещё всякие инструменты изобретаешь. И даже станки. Ты же всё это обожаешь делать – значит, это струны твоей души.
Дедушка внимательно слушал умницу внучку.
– А с животными ты не очень любишь общаться. Красотой их любуешься, а близкого друга среди них у тебя нет. Значит, эта струна души в тебе ещё не проснулась, – деликатно объяснила Тоня.
– А что – может ещё проснуться?
– Конечно! – обнадёжила девочка.
В следующий раз приехала внучка к Антону Семёновичу на осенние каникулы – дней на пять всего. Антон Семёнович к её приезду подготовился: на базаре купил разные вкусные и качественные продукты. Молоко, сметану и творожок аккуратно в холодильнике разместил. А упаковку яиц в кладовочке на полу поставил. Раз есть кладовка – надо в ней что-то хранить.
День-другой гостит Тоня. Думает дед: приготовлю-ка я вкусную яичницу внучке. Пошёл в кладовку – а яиц в ячейке на четыре штуки меньше, чем было. Удивился он: видно, Тоня сырые яйца полюбила. Раньше и слышать о них не могла. Он даже обрадовался. Значит, очень вкусные яйца купил. Странно только: нигде никакой скорлупки не видно. Будто внучка тайком их пила. Ну и ладно. Только на другой день смотрит: ещё два яйца исчезли.
– Тошечка, ты сырые яйца полюбила? Так я ещё тебе куплю, – заговорил он за обедом и пошутил ещё: – Только ты что? Вместе со скорлупой их ешь?
Тоня вытаращилась на деда: про что это он говорит?
– Да ты не обижайся, Тошечка. Кушай на здоровье. Я ведь для тебя их и купил. А про скорлупу я пошутил. Не видно её нигде.
Тоня закрыла лицо ладошками:
– Ф-у-у! Дедушка! Не говори мне никогда про сырые яйца. Ты ведь знаешь – я их ненавижу.
Тут уж Антон Семёнович удивился. Кто-то ворует у нас яйца? Да кто же так ловко ворует: ни следа, ни скорлупки. Рассказал он обо всём внучке. Осмотрели они вдвоём место преступления. Удивились вдвое больше.
– Дедушка, надо видеокамеру поставить, – предложила девочка.
– Какая ты молодец! – согласился дедушка.
И они пошли вдвоём в магазин, купили видеокамеру и пристроили её как раз напротив ячейки с яйцами. Незаметно так пристроили, чтобы воришка не заподозрил. И стали ждать следующего утра. Подскочили ни свет ни заря – и в кладовку. Вот это да! Ещё пяти яиц нет!
– Дедушка Тошечка! Я боюсь: вдруг это привидение?! – прошептала девочка.
– Я и сам боюсь! – Антон Семёнович сделал смешное испуганное лицо, и Тоня рассмеялась. – Только зачем привидениям куриные яйца? – спросил он.
И вот стали они смотреть запись. И видят: из угла кладовки выползают одна за другой две толстые крысы!
– А-а-а! – завизжали Тоня.
– Дыру прогрызли! А я и не заметил! – хлопнул дедушка ладонью по столу и прямо приник к экрану.
… Выползают две крысы. Одна ложится на пол возле ячейки на спину – животом кверху. А вторая поднимается на задние лапки. Передними бережно берёт яйцо и кладёт его на живот первой. Та прижимает своими лапками яйцо к пузу. А вторая! Тут Тоня схватила дедушку за рукав, стала трясти его изо всей силы:
– Смотри! Смотри! – закричала она.
Хотя дедушка и так смотрел во все глаза.
Вторая взяла лежащую за хвост и поволокла её в угол – к дыре в полу. Аккуратно заволокла подругу (или друга?) в подпол. Так они транспортировали первое яйцо. Потом возвращались ещё четыре раза. И перевезли все пять яиц.
Тоня смеялась, и ужасалась, и визжала. А дедушка смотрел молча, то краснел, то бледнел… Им казалось, что они смотрят какой-то мистический, фантастический фильм.
– Вот это кино! – воскликнула Тоня.
– Вот это смекалка! – поразился дедушка и признался: – Я бы нипочём не додумался.
А, помолчав, добавил:
– А ведь они разумные существа, Тонечка!
И дедушка с внучкой ещё несколько раз пересмотрели запись. Сначала обоих охватило отвращение. Потом они как-то незаметно залюбовались красотой движений, ловкостью и даже грацией зверьков. Было видно, что крысы дружат и что им весело вместе трудиться.
– Ведь эти две крысы переворот в моём мировоззрении сделали… На старости-то лет, – сказал дедушка.
– Они же воришки!
– Нет, они не воришки. Они берут у нас, как мы берём у природы.
– Ты что их полюбил?!
– Да нет. Но увидел, что у них есть разум. Как иначе объяснить такое поведение?
Внучка посмотрела на дедушку внимательно. Он понял её взгляд и сказал:
– Увидел и потрясён. И признаю, что раньше был неправ.
Тоня взяла дедушку за руку и крепко сжала её. И они ещё долго говорили друг с другом: дедушка и внучка.
Поздним вечером, когда Тоня легла спать, Антон Семёнович сидел в кресле и думал. Он вспоминал многих-многих животных, с которыми встречался в жизни. Нет, он никогда не обижал зверей. Но никогда и не дружил с ними. Никого из них не полюбил настоящей любовью, ни одного зверя не обогрел теплом своей души… Ему стало грустно…
Неожиданно вскрикнула во сне Тошечка и отвлекла его от этих мыслей. Дедушка подошёл к ней. Внучка спала со старой – маминой – куклой и с плюшевым доверчивым зайцем. «Милая ты струночка моей души», – с нежностью подумал дедушка…
