Ирина Ивановна Подойницына
Правее на солнце, вдоль рядов кукурузы
Мой брат Андрей Аллилуев рассказал мне, что с возрастом тетя Шура чаще стала вспоминать войну, а в более молодые годы совсем не могла об этом говорить.
– Вот, смотри, – сказал брат, – у нее в трудовой сделана скромная запись – «телефонистка». Но мало кто знает, что вмещает это запись, короткая строка из летописи жизни. Это было на станции Баскунчак, Северный Казахстан. Это здесь Александра Кутовая работала телефонисткой. А приходилось делать все: ухаживать за раненными, хоронить мертвых, разгребать завалы после бомбардировок, восстанавливать пути, чтоб продолжалось движение поездов. Станция Баскунчак была крупным железнодорожным узлом и являлась важным стратегическим объектом, ее бомбили постоянно. Так и жили от бомбежки до бомбежки… Тетя Шура еще тогда могла умереть, а ей было всего 18 лет.
После войны Александра Кутовая твердо решила продолжить обучение и поступила в Институт инженеров железнодорожного транспорта в прекрасный и по-южному приветливый г. Тбилиси. Замечу, наши родители, тети и дяди, которые в войну подростками трудились в тылу, после войны стали студентами, и я точно знаю, что это было для них самым счастливым периодом жизни. Это была их немного запоздавшая, но все равно беззаботная студенческая молодость. Кому-то из студентов было далеко за 20 и даже за 30 лет. «Беззаботная» – самое сладкое слово в этом ряду, они, взрослые подростки войны еще успевали отдать дань юношеским забавам, успели вскочить на ходу в последний вагон поезда жизни. А у меня другая ассоциация с мирными 50-ми годами – я называю их «крепдешиновой молодостью» наших родителей. На улицах крупных городов, в институтах и на танцплощадках правил бал крепдешин, послевоенный шик. В октябре 1950 г., в институте Александра стала членом КПСС – для нее, высокоидейного человека это стало большим событием. А было ей в ту пору всего 27 лет.
После окончания института тетя Шура вернулась в Славянск и стала преподавать в Славянском железнодорожном техникуме. На дворе стояли ренессансные, упоительно свободные 50-е годы, если быть точным, 1952-1955 годы. Можно было петь, танцевать в перерывах между работой – война была позади. Тетя Шура дослужилась до завуча техникума. Начальственная жилка в ней всегда пульсировала и, кажется, ей сразу понравилось руководить людьми. Так было проще воплощать в жизнь идеи и замыслы, которых у нее всегда было много. Ни у кого из шестерых детей Кутовых не имелось столько искрометной энергии, как у тети Шуры, столько фонтанирующих идей. Она, действительно, хотела переделать мир, сделать его чище, нравственней. Начала «переделывать мир» с обучения подрастающего поколения. Пассионарии и оптимисты, как известно, движут миром, а остальные – только наблюдают и критикуют.
В 1959 году тетю Шуру послали работать преподавателем в Техникум железнодорожного транспорта в г. Алатырь Чувашской АССР. Она была убежденной и активной коммунисткой. И мало кто, в сущности, удивился, когда в 1962 году Александру Валерьевну, еще совсем молодую женщину назначили Вторым секретарем Горкома партии г. Алатыря. На этом посту она проработала 8 лет, карьера резко пошла в гору. Следующий пост, не менее ответственный и хлопотный – Александру Валерьевну Кутовую назначили Председателем Горисполкома г. Алатыря. Когда-то я была в Алатыре. Это небольшой купеческий городок, много деревянных домиков с высоким крыльцом и палисадником возле окон, большая железнодорожная станция, химический комбинат. Мне показалось, что город этот уснул и не слишком торопится стать современным. Думаю, что тете Шуре все же удалось «разбудить» его.
В 1970 г. Александра Валерьевна Кутовая стала фактически мэром города Алатырь, его градоначальником. Она рьяно взялась за строительство дорог, разбивку скверов и палисадников, за преобразование быта советских трудящихся – чтобы не было никаких ветхих домов и долгостроев. Моя родственница мечтала превратить этот небольшой чувашский город в цветущий сад и всем страждущим дать квартиры в новых жилищных кооперативах. И, наверное, все эти благие мечты сбылись бы, но достаточно быстро тетю Шуру «взяли в столицу» – в 1972 году ее назначили Министром бытового обслуживания Чувашской АССР и она переехала в город на Волге, в открытый всем ветрам и преобразованиям город Чебоксары. На этой должности тетя Шура, можно сказать, расцвела, она смогла реализоваться в полной мере. И, конечно, деятельность в столице, городе с большими возможностями располагала к этому.
Между прочим, мало кто знает, что Министерство бытового обслуживания во всех союзных и автономных республиках СССР было одно из самых передовых, оно быстрее других перешло на прогрессивные рельсы работы и переняло некоторый зарубежный опыт. Например, в первые же годы Советской власти придумали автобусы-мастерские с передвижными парикмахерскими, сапожными мастерскими. В 70-е годы во многих крупных городах стали открывать Дома быта, и тетя Шура тоже поддержала это начинание. Причем, тетя Шура создала целую сеть Домов быта – они стали открываться не только в крупных городах и районных центрах, но и в сельской местности Чувашии. Дома быта стали настоящими культурными центрами, в них заработали модные фотоателье, ателье по пошиву одежды, кафе, парикмахерские, приемные пункты. Именно при тете Шуре в Чувашии была создана крепкая отрасль бытового обслуживания. Была построена трикотажная фабрика – сегодня чебоксарский трикотаж популярен по всей России, Дом мод, закуплено новое оборудование. В волжскую республику со всего Советского Союза приглашались на работу классные специалисты – модельеры, манекенщицы, скорняки, дизайнеры, портные. Для ценных специалистов создавались отличные условия. Стали регулярно проводиться конкурсы профессионального мастерства среди работников отрасли. Кроме того, тетка добивалась централизованного финансирования отрасли, все эти многочисленные ремонтные мастерские стали основой развития малого предпринимательства. Хотя тогда, в 70-х говорили пока только о кооперативах.
На закате своей трудовой деятельности Александра Валерьевна Кутовая-Нагибина служила помощником председателя исполкома Чебоксарского горсовета народных депутатов. В 1986 году, в возрасте 63 лет тетя Шура ушла на пенсию, с достоинством, с гордо поднятой головой. Я думаю, она могла бы еще поработать и пригодиться людям, но обстоятельства личной жизни все же помешали ей это сделать. За свой честный труд тетя Шура была награждена двумя орденами – Орденом Октябрьской Революции и Орденом Трудового Красного Знамени, есть у нее и медали. В 2002 году Александре Валерьяновне Нагибиной было присуждено звание Почетного гражданина города Алатырь.
Кроме заслуженных наград, у моей труженицы-тетки была еще и заслуженная слава по всей Чувашии – слава неподкупного честного руководителя, настоящего коммуниста. Она всю жизнь дружила с двумя великими женщинами СССР – Валентиной Владимировной Терешковой и Людмилой Георгиевной Зыкиной. Обе любили наведываться в гости в Чувашию. Валентина Терешкова приезжала к родственникам мужа, а королева русской песни любила петь в Чебоксарах над широкими просторами Волги. И тетя Шура словно сверяла свою жизнь, свои достижения по образу и подобию жизненной судьбы двух великих русских женщин. Но никогда не бравировала этой дружбой.
Еще тогда, в 60-х в гостинице «Россия» тетя Шура учила меня, что в Советской России общее дело, работа на том участке, куда тебя послала партия, должны быть выше личных интересов. И о своих личных проблемах даже стыдно говорить вслух – это ведь так мелко перед тем, что мы должны построить лучшее и самое справедливое в мире государство. В эту идею – построение справедливого государства рабочих и крестьян, людей труда – верили все мои родственники, и украинские, и русские.
Но революция революцией, а тетя Шура была весьма интересной дамой, и она нравилась представителям сильного пола. Жаль, что женское счастье у нее было слишком коротким и слишком трудным. Она вышла замуж за талантливого умного мужчину Владимира Нагибина. Историю их любви мне рассказала моя мама, средняя сестра из Кутовых. Она говорила, что это была гармоничная любящая пара – Владимир и Александра, они познакомились в Тбилиси, в вузе. У них родилась дочка Таня. Но Нагибин стал выпивать, он считал, что в его работе конструктора алкоголь не помеха, у него были свои взгляды на работу и семью. Тетя Шура была слишком гордой, чтобы терпеть «отклонения» мужа от генеральной линии ее жизни и вскорости они развелись. Фамилию мужа тетка оставила. Наверное, все-таки потому, что любовь была и память об этой любви она не хотела уничтожать окончательно.
Уйдя на пенсию, тетя Шура посвятила себя самообразованию, заботам о больной дочери, общественной работе – возродила Чувашскую республиканскую партийную организацию. Много сделал для тети Шуры ее племянник Андрей Аллилуев, сын тети Вали, младшей сестры из Кутовых. Он и его супруга Ольга взяли на себя опекунство над тетей Шурой и ее дочерью Таней. Они уже 10 лет живут вместе, большой дружной семьей в городе на Волге, в Чебоксарах – Андрей, его супруга Ольга, тетя Шура и Таня. Андрей 34 года работает врачом-рентгенологом, в принципе в одной и той же больнице, просто менялись ее названия. Ольга ухаживает за теткой и золовкой. Ей пришлось уйти с любимой работы – она трудилась воспитателем детского сада на Заводе тракторостроителей, но оставлять двух больных женщин без присмотра было нельзя. Ольга как-то сказала мне, что Андрей привык жить внутри «женского царства» и в их доме царит доброжелательность и взаимопонимание, и какой-то особый уют. Я бы сказала, что главный принцип этой семьи – человечность. Тепло вспоминают Андрей и Ольга празднование 90-летия тети Шуры. Навестили юбиляршу-долгожительницу в этот день и.о. главы администрации Московского района г. Чебоксары Ю. Офицеров, начальник отдела социальной защиты населения Чувашской республики Л. Алипова, прислал телеграмму из г. Алатырь глава администрации М.В. Марискин, приехали родственники с Украины.
Когда тете Шуре исполнилось 95 лет, я тоже поздравила ее по телефону, из далекой Якутии и спросила, в чем секрет ее долголетия. Тетя Шура ответила: «только в одном – любить людей». Кто-то, наверное, ухмыльнется, мол, что в этой фразе оригинального, что «секретного»? Но это, опять-таки, как посмотреть! Можно вложить в эту фразу особый смысл, наполнить ее добрыми делами, использовать ее и в горе, и в радости, стараться по максимуму передать людям свое тепло, никого не предав, не обидев – и тогда эта фраза будет «работать». Без особого наполнения фраза «любить людей» – пустой звук.
Если вы спросите, у кого тетя Шура переняла главные свои качества – работоспособность, железную силу воли, оптимизм, умение общаться с людьми, я сразу отвечу: это в деда Валериана, Валериана Филипповича Кутового. Дед был простым работягой-строителем, прорабом, не лишенным, впрочем, природного ума и юмора, хотя университетов не кончал. Надо отметить, что он был еще и храбрым солдатом. Участвовал в Гражданской войне в армии Будённого, очень гордился этим фактом и всегда вспоминал, как здоровался за руку с Семеном Михайловичем. Может быть, знаменитый маршал удостаивал нашего деда, в ту пору молодого солдатика такой чести потому, что Валериан Кутовой достойно выполнил его боевое задание – придумал технические возможности для уничтожения тачанки Нестора Махно. Наш дед Валериан гордился также тем, что слава о его техническом рационализаторстве дошла до Климента Ефремовича Ворошилова и военачальник похвалил молодого будённовца за инициативу. После ранения, полученного Валерианом Кутовым во время Гражданской войны, он был признан негодным к строевой службе.
Во время Великой Отечественной дед работал в Мостопоезде на Волге, а затем с Мостопоездом прибыл на Донбасс для восстановления мостов, разрушенных войной. Вообще Валериан Филиппович без устали что-то строил, возводил, ездил в командировки на объекты по всей России – надо было кормить большую семью. Он один содержал семерых человек. Но для того и нужна семь-я, все эти люди были его продолжением: его супруга Мария Ивановна, три дочери – Шура, Катя, Валя и три сына – Коля, Юра, Володя. Как только дети подросли, они стали хорошей сменой деду Валериану.
Про деда рассказывают байки. Байки ходят-бродят по нескольким поколениям семьи Кутовых и превращаются в фольклор. Дядя Володя служил в армии, дедушка Валериан приехал проведать сына. Зашел в кабинет к полковнику, командиру части, в которой дядя Вова служил и говорит:
– «А шо це в тебе за погони?»
– «Полковничьи», – отчитался командир части
– «Тю, а вмене таких не було. Чорти шо. Шо це за погони такi? В мене були ось так от у рядок, а в тебе нi»
И вышел из кабинета. Полковник посмотрел задумчиво на рядового Владимира Кутового и спросил: «А кто Ваш папа?».
Владимир Кутовой в глубине души растерялся, но виду не подал. У дедушки была железнодорожная форма и на ней петлицы. Но надо было как-то выходить из ситуации, и дядя Володя промямлил, что в прокуратуре, мол, погоны совсем другие. Полковник посмотрел на солдата уважительно и ответил: «Понятно!».
Дед Валериан пробыл в части у сына несколько дней, удостоверился, что все хорошо и собрался обратно. Тем временем в воинскую часть прибыл проверяющий, большой воинский чин и его вместе с дедушкой решили отправить до города на одной машине. Это была грузовая бортовая машина. Дядя Володя поехал провожать отца. Дедушка подошел к кабине и заявил офицеру с большим воинским званием: «Синок, ты полiзай у кузов, бо я старий, а я як небуть тут поiду». Этот офицер немного опешил, но пересел в кузов. Дядя Володя сознался, что ему снова стало немного неудобно за батю, он даже успел подумать: ну теперь-то точно репрессии будут по отношению к нему, простому солдату. Однако офицер по-отечески похлопал рядового Кутового по плечу и заявил: «Мировой у тебя батя!»
Дед Валериан был настоящим главой семьи, обо всех заботился. И хотя уставал на стройке, находил время, чтоб поиграть с детьми. Тяжело заболела моя бабушка – Кутовая Мария Ивановна и дядя Володя рассказывал, что дедушка очень часто ездил в больницу к супруге. В один из таких визитов собрался, налил в баночку борща, положил его в авоську, которые были раньше с крупными дырочками, и поехал в больницу. Когда дед вернулся, домочадцы обнаружили, что одежда у него была испачкана, а на вопрос: «Батя, что случилось?» он ответил: «Да якась роззява iхала у вiвтобусе з борщем, розлiла його». Дядя Володя говорит: мы сразу поняли, что это была за роззява. Видать, держался рукой за поручень, в которой была авоська с борщом, банка и открылась. Еще у дедушки была своеобразная оценка глупых людей – Сволочь первой гильдии, Сволочь второй гильдии и Дурак высшей степени.
А я расскажу байку, про которую, наверное, мало кто знает, но она, мне кажется, характеризует деда Валериана как человека необыкновенного, в судьбе которого было немало интересных поворотов, причем, связанных с историей нашей страны. Дед Валериан приехал к нам на Крайний Север, в Якутск. К слову говоря, он был единственным из Кутовых, кто решился отправиться в гости в наши суровые края. Приехал проверить, как живет его дочка Катя с супругом Иваном. Дед был человеком глубоко южным, он все время мерз на улице, к тому же он прилетел в каракулевой папахе, которую у нас зимой никто не надевал. Дед выходил на улицу закутанный, как блокадник и немного по-старчески ворчал, что в таких условиях ««жити взагалі не можливо». А потом дед перестал выходить на улицу, он днями и ночами запоем читал какую-то книгу. Дед читал эту книжку даже ночью, на кухне, когда все спали. Наконец, я не вытерпела и спросила его, что же такого интересного он обнаружил в этом произведении.
– Слухай, унучка, – заявил, волнуясь дед. – Ось це кніга, ото кніга! Я стількі дізнався… Дізнався як Іван Строд боровся з Анатоліїм Пепеляєвим. О, про Пепеляєва особлива історія, – махнул он рукой и стал продолжать немного сбивчиво, переходя с темы на тему. – Строд – повний Гіоргіївський кавалер, яких небагато! Ну, як маршал Будьоний, з яким я боровся, – дедушка говорил с азартом. Я поняла, он как все мужчины уважал боевых командиров и хорошо разбирался в наградах, да и вообще в военной теме. – Строд по якутської тайзі бродив, Колчака гоняв, чуть не вмер від холоду та голоду. Але головне – Строд боровся з дружиною генерала 18 днів тримал оборону Амгі – як це гідно! І переміг! Який герой! Він переміг всемогутнього командира білої гвардії. І, ось ще що – інше я знав генерала Пепеляєва! – заявил дед. – Тількі нікому не кажи.
Вначале я даже испугалась: как же дедушка мог знать злодея-белогвардейца?! Может, мой дед тоже участвовал в боях при Сасыл-Сасы, на стороне белых, что было уж совсем невероятно. Но дедушка упорно и настойчиво повторял, что был знаком с Пепеляевым, правда, в ту пору он и предположить не мог, что Анатолий Николаевич – бандит. А потом дед Валериан с чувством добавил, хорошо, мол, что, приехал к дочке на Север и прочел книгу Строда «В якутской тайге» о Ледовой эпопее, хорошо, что выяснил до конца, кто такой этот самый Пепеляев. А я, девочка-школьница смотрела на него с восторгом и интересом. Эта история казалась мне запутанным приключенческим кино. Дед рассказал мне, что работал с Пепеляевым чуть ли ни в одной строительной бригаде, тот был отменным плотником, стекольщиком и столяром. Тайный генерал общался с простыми строителями приветливо и без проблем. О себе ничего не рассказывал. Дед и не подозревал, что его товарищ по стройке – знаменитый опальный военачальник, за плечами у которого был позорный разгром под Амгой. И вообще деду казалось, что столяр – «наш, красный»
– Адже ось як вийшло, – сетовал дед. – Я значить, кращий солдат Будьоного, а він – білогвардієць недобитий і разом чай пили. Ну треба ж, а?
Мой папа подсмеивался над этой историей и говорил, что дедушка что-то перепутал. Мама смотрела на дедусю с любовью, никакими вопросами не мучала, поила его чаем, никуда не пускала. Надо было мне тогда с ним сходить в музей, к памятнику Павшим героям Гражданской войны. Но было холодно и мы никуда не пошли. История эта так и осталась не проясненной и со временем совсем забылась. Дед вернулся на Украину и больше я его не видела – невысокого черноволосого смышленого человека. И только много позже, став уже взрослой и ученой, в каких-то исторических записках я прочла, что генерал Анатолий Николаевич Пепеляев прожил бурную жизнь, вместившую в себя и бои на фронтах Первой мировой и Гражданской войн, и эмиграцию в Харбин, и одиночную камеру Ярославского политизолятора. В 1933 году закончился тюремный срок генерала Пепеляева, он поселился в Воронеже, где работал простым столяром в разных бригадах. Период этот длился у него почти четыре года. Так что, пути господни неисповедимы…
В семье Кутовых было три брата – Николай, Юрий и Владимир и три сестры – Александра, Екатерина, Валентина. Главным героем моей ретро-повести я вначале хотела сделать только аксакала семьи Кутовых – тетю Шуру Кутовую. Ей сегодня 97 лет, она пребывает в полном здравии. Сегодня она стержень семьи, на нее равняются, ей подражают. Ее, без преувеличения, можно назвать главой рода Кутовых.
Но потом я подумала, мне надо написать про всех сестер и братьев, по старшинству, то есть сначала про старших, потом – про младших – ведь каждый из них, наших предков сделал что-то хорошее, светлое на земле и внес свою лепту в формирование истории семьи. Без них не было бы нас, среднего поколения и наших детей. Так что, по закону Сансары, продолжу раскручивать тугую спираль истории семьи одного крепкого украинско-русского рода. Хочу разобраться, что дает нам, ныне живущим история этого рода, какими ценностями обогащает.
Продолжу говорить про сестер Кутовых. Моя мама Екатерина Валериановна Кутовая была достойной представительницей фамилии. Она была единственной, кто уехал так далеко от дома – с крайнего юга, Украины на Крайний Север. Для этого тоже надо было иметь мужество. После окончания Ворошиловградского сельскохозяйственного института, получив профессию агронома, мама оказалась волею судьбы и распределения в Читинской области. Попала, как говорится, в самую тмутаракань – на Джалиндинскую МТС. Папа рассказывал мне, что, когда он увидел маму, у нее были длинные черные косы и она, верхом на коне, как амазонка, объезжала поля. Папа сразу по уши влюбился в нее. Мама только год проработала на Джалиндинской МТС и папа увез ее с собой в Якутию.
В 1953 году Екатерину Кутовую приняли в Якутскую МТС главным агрономом. До 1957 года она работала по своей специальности, а потом занялась партийно-советской работой, которая стала основной в ее жизни. Сначала проявила себя как хороший преподаватель экономики в Совпартшколе, отдала этому занятию почти 9 дет. А начиная с 1968 года мама занималась Высшей партийной школой, общалась, можно сказать, с элитой республики. Она руководила координационным пунктом по ЗВПШ в Якутском обкоме партии, работала с руководителями предприятий, заводов, общественными деятелями, которые планировали повысить свое образование. Работала в Президиуме Верховного Совета ЯАССР. Получается, что 17 лет мама отдала Обкому партии республики. Но одной из главных функций и фактически смыслом жизни для нее было быть хорошей женой, опорой и подругой отца, который всегда служил большим начальником. Мои родители были первостроителями Севера, по комсомольскому призыву они приехали поднимать промышленность и сельское хозяйство республики, строить современный комфортабельный город, каких на Севере тогда было мало, они образовывали местное население, внесли большой вклад в развитие культуры республики. Сегодня именем моего отца названа улица в г. Якутске, столице Республики Саха (Якутия), на доме, где он жил с мамой, ему установлен памятник-барельеф, его имя везде и всегда употребляется вместе с именем мамы.
Вспоминаю такой случай. Как-то к нам на чашку кофе зашел первый президент Республики Саха (Якутии) Михаил Ефимович Николаев. Мои родители были хорошо с ним знакомы, а мама в молодости работала вместе с Николаевым, который по первому образованию был агрономом. Михаил Ефимович во время дружеской трапезы неожиданно спросил:
– Екатерина Валерьяновна, а почему ты не поменяла фамилию, осталась Кутовой? Это что-то личное – хотела за что-то «наказать» Ивана Ивановича?
– Да нет, конечно, – рассмеялась мама. – Ничего личного! Не хотела я никому ничего доказывать. Да вы правы, Михаил Ефимович, супруг иногда обижался. Но я сохранила свою фамилию только потому, что для меня это связь с далекой Украиной, с моими братьями и сестрами, с моим детством и юностью… Мне никогда не хотелось прерывать эту связь.
Моя другая тетка Валентина Валерьяновна Кутовая-Аллилуева работала в Алатыре химиком – она возглавляла Центральную заводскую лабораторию на заводе «Электроавтомат», проработала на нем почти 30 лет. Завод трудился на оборону и чем конкретно занималась тетя Валя никто толком не знал, и даже не спрашивал. Мы знали только, что она – замечательный специалист. А у меня был свой предмет гордости по сему поводу, ведь тетя Валя получила диплом химика в Якутском государственном университете. В молодости она жила в Якутске, у моих родителей. В ту пору у моих родителей, на пр. Ленина в центре Якутска жили две Валентины: Валентина -папина сестра и Валентина – мамина сестра. Они бегали на танцы и длинные шпильки застревали у них между чурочек деревянной дороги в Якутске. Чурками был уложен даже проспект Ленина. А что вы хотите, Крайний Север?! Тетя Валя, как и моя мама, вышла замуж за читинского мужика.
Константин Аллилуев, сын тети Вали, военный моряк, награжденный медалью Ушакова за ликвидацию утечки радиоактивного топлива на подводной лодке, на которой он ходил походами, сказал о своей маме кратко, но емко и с большой любовью. Это тот самый Константин, которого тетя Валя называла в его детстве Брондехлыстом, тоже, впрочем, «с любовью». Это же надо было выдумать такое словцо! Но у нее было много всяких поговорочек и словечек. Всем запомнился такой случай. В 1992 году Костя вернулся из армии. По этому поводу к тете Вале пришли гости, сидели чинно за столом. Костя вышел из своей комнаты. И тетя Валя вместо того, чтобы сказать, что-то типа «Вот какой герой вышел!» поприветствовали его так: «Ой, ой, гляньте, кто пошел: Киньстентин Брондехлыст, идет не смотрит ни на кого, загордился весь»
Но детство и юность давно прошли, приколы и усмешки забылись, теперь моего брата называют Константин Арнольдович Аллилуев, он уважаемый человек на флоте и о своей маме говорит так:
– Я горжусь своей мамой. Она проработала на такой сложной ответственной должности вплоть до пенсии. Она была для нас ярким примером. И мы тоже с братом выбрали одну работу и на всю жизнь, он – врач, я – моряк. Нет ничего лучше конкретного примера родителей. И когда меня спрашивают, есть ли у меня, как у моряка, путеводная звезда, я отвечаю: есть! Звезда по имени Мама.
Теперь поговорим о братьях из старшего поколения Кутовых. Дядя Коля Кутовой, старший из них был человеком творческим, харизматичным, но при этом не боялся никакого грязного труда. Надо разгружать вагоны, чтобы помочь семье – и он это делал, начиная с 8-го класса. И еще лес сплавлял в Саратовской области в военное время, чтобы кормить младших братишек-двойняшек. В 1949 г. закончил Славянский техникум железнодорожного транспорта, трудился на железнодорожной станции Славянск Донецкой железной дороги. Работал на Краматорском металлургическом комбинате, в Лиманском отделении железной дороги начальником механизированной части. В 1963 году закончил машиностроительный факультет Славянского заочного политехнического института.
С 1967 года дядя Коля связал свою жизнь со Славянским железнодорожным техникумом, и проработал там вплоть до пенсии. Дядя Коля преподавал сложные технические предметы типа сопромата, технологии металлов. Но делал это артистично, много шутил во время лекции, философствовал, рассказывал случаи из жизни. Не знаю, как назвать данную технологию преподавания сопромата, назовем это к примеру «харизматическим методом», но, думаю, такую методику надо было запатентовать. Успеваемость у дяди Коли была высокой. Его называли преподавателем от бога. Дядя Коля был скалой терпения, выдержки, такта и воспитания. Он еще часто выступал медиумом в разрешении различных трудовых споров.
Дочки дяди Володи Лера и Наташа рассказали мне, что в детстве часто ездили к дядя Коле в гости. Всегда, когда приезжали к ним, Николай Валерианович приветливо встречал девчонок и с порога задавал вопрос: «Ну-ка, рассказывайте мне, как вы выполнили соцобязательства?» Усаживал их рядышком с собой на диван, и племяшки должны были отчитаться по выполнению «соцобязательств». Девчонки тогда ничего в этом не понимали и вообще не понимали, что же ему ответить. Дядя Коля очень любил пить чай с печеньем, в большую кружку с чаем он ломал много печенья, оно размокало и превращалось во что-то непонятное. И называл он это с любовью «Телячьим пойлом».
Есть еще в семье Кутовых два брата-двойняшки Володя и Юра, для меня, конечно, дядя Юра и дядя Вова. О них нужно говорить только «в паре», потому что родились они в один день и очень друг на друга похожи. Оба они – воспитанники тети Шуры, их мама рано ушла из жизни. Дядя Вова и дядя Юра тоже долгожители, им сейчас почти 80 лет. Оба дяди по профессии и по образу жизни – технари, как, впрочем, все Кутовые. Дядя Юра сначала получил средне-техническое образование – Артемовский керамико-механический техникум, до армии трудился на Центральном ремонтно-механическом заводе «Донбассэнерго» и на военных заводах в г. Сталино (Донецк). Отслужив, Юрий Валерьянович вернулся к своей профессии – снова стал отдавать свой труд и знания военным заводам. Закончил Горно-металлургический институт по специальности инженер-электромеханик в г. Орджоникидзе. Как в песне поется: «Та заводская проходная, что в люди вывела меня». Дядя Юра на заводах прошел большой путь: был инженером-конструктором, энергетиком цеха, начальником цеха боеприпасов, начальником отдела. Всегда вел большую общественную работу. Это началось еще с тех пор, когда он был признан лучшим солдатом полка и был принят секретарем ЦК ВЛКСМ. И так пошло потом по жизни – он хотел всегда быть впереди, проявлять инициативу. Дядя Юра был парторгом цеха, заместителем председателя завкома профсоюзов. Стоял всегда за правду, это было состоянием его души. Он выступил вдохновителем борьбы против рэкетиров, которые хотели захватить дачные участки. И, несмотря на всяческие угрозы, добился своего, то есть справедливого распоряжения своей собственностью.
Выше я сказала, что о дяде Вове и дяде Юре надо говорить «в паре», потому что они воспитывались и формировались вместе. Дядя Юра вспоминает это так. После войны, начиная с 1946 года семья Кутовых жила в г. Славянске Сталинской (Донецкой) области. Семья арендовала небольшой дом с подворьем, возле речки Сухой Торец (сейчас такой реки нет). Речка была небольшая, но в половодье разливалась и затапливала близлежащие дома и огороды.
В доме держали двух козлят: козла Бориса и козочку Катю. Когда козлята подросли, маленькие Володя и Юра, по воспоминаниям дяди Юры, выводили их утром пастись на луг, а вечером приводили домой. Забирать коз домой братья-двойняшки брали с собой маленькую племянницу Таню, дочку тетю Шуры. Садили Танюшу в четырехколесную деревенскую коляску. Когда возвращались, коляску с Таней вез козел Борис. Борька летел по улице, а Таня, которой было около 2х лет, стояла в своем транспорте и визжала от удовольствия. За коляской бежала ватага детей, жители домов по улице выглядывали из окон посмотреть на это действо.
Курить Вова с Юрой начали одновременно в 1-м классе. Бросили курить после 4-го класса, и также по обоюдному согласию. В 5-м или 6-м классе пацаны-двойняшки были замечены в раздевалке в компании курящих парней. Заметила братьев невестка и сообщила старшему брату Николаю. Николай тут же взялся промывать мозги младшим братишкам, а те сообщили ему, что уже два года как «в завязке». Дядя Коля был в восторге от этого рассказа. Сегодня ни дядя Володя, ни дядя Юра не курят.
Почти 15 лет дядя Юра проработал энергетиком цеха по приготовлению взрывчатых смесей и наполнению ими всевозможных мин, снарядов и других изделий. Это было секретное производство. Говорить об этом было не принято. В любое время дня и ночи мог быть вызван в цех. Как-то произошел такой инцидент. Дядя Юра находился в отпуске, но в субботу был вызван в цех. Случилась авария – сгорела и вышла из строя вся аппаратура, пульты управления, промтелеустановки, мосты, потенциометры, обгорели более 20 многожильных кабелей управления. Все это находилось в отдельно стоящем здании, которое тоже пострадало и требовало ремонта.
