Ирина Итиль
Поступь Хели

Глава 4. Хозяйка озера

Щиты Нуады состояли из четырех больших озер и трех маленьких, названных каким-то шутником по цветам радуги. Основная дорога вела от Миддарка в горы, огибала водоемы с севера и осторожно подбиралась на юг к Вратам Модгуд, а Водный тракт, древний путь турских кочевников, шел прямиком через многочисленные быстрые реки. Система из прогнивших подвесных мостов, деревянных настилов и проржавевших барж позволяла либо сэкономить пару дней пути, либо закончить свою жизнь кормом для рыб. Двенадцать каменных идолов когда-то изображали различных животных, а теперь, обточенные дождем и ветром, походили на груду испещренных рунами валунов и взирали на путников с самых опасных мест. Турсы считали, что так духи предков приглядывают за своим народом, но Даану иронично заметила, что груда камней над головой может пообещать лишь быструю милосердную смерть.

Крупных животных люди из Озерной страны выселили, но вот птицы были повсюду. Большие, гордые, изящные, громкие; маленькие, шустрые, звонкие. Они вили гнезда в траве, среди камней и на вершинах острых, зубообразных утесов. Хлопки их крыльев врезались в уши песней ветра, голосом звезд и шепотом тумана. Болотный призрак – серая опасная тварь с острым клювом и шпорами на лапах – ночами заводила тоскливый, загробный разговор с соседями в высокой траве. Голоса чудищ отражались от воды, взмывали ввысь и резко обрывались, словно очерчивали границу Озерного края.

Путники шли по раскисшей от паводка глинистой дороге, шириной ровно такой, чтобы разъехалась пара фургонов. Редкая каменная крошка и обломки кирпичей не давали утонуть в грязи, но замедляли, заставляли спотыкаться и ворчать. Ненасытная молодая мошкара, покинув заливные луга, тучами атаковала из зарослей, лезла в уши и глаза, кусала нос и фаланги пальцев. Через два часа влажная парилка, которой была дорога, стала сырой промозглой могилой. Закат кратко мигнул над горами и скрылся за смурыми остриями.

Ки, взявший на себя роль провожатого, отклонился от основной тропы, чтобы по карте найти еще одну пожарную вышку для ночевки. Сил своих они не рассчитали и до приюта Райдера все еще не добрались. С холма открывался обзорный вид на Семиозерье и белокаменную сеть дорог, вьющуюся между водными источниками. Когда-то эти дороги называли Сбруей Эпоны, но теперь от тракта остались лишь жалкие развалины.

– Смотри! – Даану похлопала Локи по плечу, указывая на юго-запад. Ангейя проследила за ее рукой до горизонта, скрытого далекой стеной дождя, который лениво полз в их сторону. – В ясную погоду отсюда видно Трех Сестер. – Ее голос дрогнул. – Слева направо: Ткачиха, Защитница – самая приземистая – и Плакальщица.

– Цверги совсем близко. Странно, правда? Когда мы подъезжали к Лофту, я втайне глупо надеялась, что все будет по-прежнему: мама, папа, дом… Но без них это место не мой дом.

Сварта нервно дернула уголком рта. Ее пальцы, сжимающие веер и Тобиасов меч, побелели, на лбу прорезалась вертикальная морщинка.

– В Доме Ангейя тебя любят, – вдруг выпалила она.

– Нет, – Локи покачала головой. – В Доме Ангейя любят Наследницу – ту, кем могла бы стать моя мама. Разве Скай, Бенедикт, или даже дядя Клауд носились бы со мной, если бы не моя мама?

– Если ты думаешь, что это нас роднит, то забудь. В Нифльхейме твоя прабабка всю дорогу бурчала, что нельзя было тебя брать, что ты не Лара, что ты – ее дочка, которую она должна уберечь, и все в таком же духе, – Даану сказала это язвительно, но с какой-то тайной обидой, понять которую Локи не смогла.

– А твоя семья? Они волнуются о тебе?

Даану помрачнела и не ответила, а Локи не стала настаивать. Расскажет, когда созреет.

Почти в полной темноте они вышли на ухоженное поле кормовой кукурузы, которому Ки очень удивился. Здесь дорога, огороженная кривоватым плетнем, виляла влево, к маленькому озеру, и шла дальше, полями. Справа зиял овраг, заросший полынью и чертополохом. Заявленной на карте фермы, обведенной жирным красным, и в помине не было, так что турс растерянно пытался сориентироваться в потемках. Тобиас мешком осел на землю. Даже в темноте было видно, как блестит его лицо от лихорадочного пота.

– Не понимаю, ас, – пробормотал Ки. – Я не мог заблудиться. Карты новые…

– Можем переночевать здесь, в поле, – предложила Локи. – Утром дойдем до ближайшей фермы, спросим дорогу.

– Ну-ну, и хельхейм тоже переночует. Того и гляди отправится в Утгард. – Сварта от досады пнула камешек. Звук падения спугнул ворону, которая разразилась хриплым воплем.

– И что ты предлагаешь?

– Идти сейчас. Пользы от мертвого хельхейм нам не будет. А страдает он, между прочим, от твоей раны.

Звучало как простая констатация факта, но Локи кольнуло острое чувство стыда. Вспыхнув, она с трудом подавила желание огрызнуться и быстро остыла. Сварта была права. Все это время Локи неслась, думая лишь о том, как попасть в Идаволл, как спасти Каге, и втягивала их маленькую компанию в необдуманные авантюры. И они шли за ней. Локи вспотела, несмотря на прохладный ветерок, гуляющий по полю. Они, сварта и турс, отдали лидерство ей. Моргая от осознания обрушившейся на нее власти, Локи увидела все это со стороны. Ки никогда не жалуется и не возражает, но он устал и чувствует себя неважно после путешествия на вершину горы. Даану ворчит, потому что напугана «Цваральгом» и возвращением на родину. Тобиас заработал легкую рану, но из-за некачественного ухода получил заражение и нуждается в лекарствах. Это на варденах раны заживают мгновенно, а простому человеку требуются недели. Ангейя глубоко вдохнула и выдохнула, напрягла плечи, привыкая к новому грузу.

– Ки, спрячьтесь в траве и не высовывайтесь. Даану, следи за местностью с помощью духа. Если увидишь кого-нибудь подозрительного – беги и не вздумай вступать в драку. Тобиас. – Он взглянул на нее мутными глазами. – Не вздумай умирать. Я приведу помощь.

Он с усмешкой кивнул. Локи передала сумку с вещами и катану Ки и дождалась, пока они юркнут в овраг под защиту колючих кустов. При свете звезд и половинки растущей луны она бодро, игнорируя тупую усталость в ногах, зашагала по дороге вдоль поля к озеру, надеясь, что сможет найти фермерское жилье или хотя бы сарай. Ночные звуки не пугали ее, скорее, наоборот: придавали уверенности, хотя Ангейя и не забывала о преследовании. Вышла к озеру она внезапно. Тяжелые ивы склонили кроны к самой воде и рождали зловещие тени. Каждый звук раздавался в воздухе громким выстрелом: вспорхнула ли птица, нырнула ли за добычей ондатра. Мышки-полевки разбегались от ее ног в разные стороны, как вода перед носом корабля. Спустя полчаса поспешной ходьбы Локи вышла к ярко освещенному луной камню со следами фульгурита. Она взобралась наверх, чтобы осмотреть местность, рискуя вывихнуть ногу или свалиться в темную воду.

Озеро было не слишком широким, но вытянутым, и внизу виднелся каменистый пляж, утыканный птичьими гнездами. Сначала Локи не поняла, что не так с этим пляжем. Она долго вслушивалась и всматривалась в освещенное луной озеро. Когда она сдалась и решила уйти, вода возле пляжа пошла рябью, вспенилась, забурлила, выталкивая на поверхность нечто вроде… мешка? Что-то медленно вышло из воды с громким шумом и устало побрело на берег. Обмерев от ужаса и забыв про катары, Локи прижалась к расцвеченному молнией камню.

Тем временем нечто отбросило мешок, стянуло с себя водолазный костюм и устало выругалось. Хромая, оно переоделось в сухое, чиркнуло спичкой и зажгло вонючую керосиновую лампу. Свет выхватил мокрую бороду и вполне человеческий орлиный нос. Старик деловито подтянул мешок и вытряхнул содержимое на землю. Находки, как показалось Локи, были полностью бесполезны: обломок весла, ручка от сковородки, кость животного, какой-то железный хлам. Закончив проверку, он аккуратно разложил все для просушки. Снова чиркнула спичка, и на этот раз зажглась длинная трубка, которой старик с удовольствием затянулся. Что-то пролетело над головой Локи, взъерошив волосы, село рядом со стариком и шумно каркнуло. Ангейя с перепугу скатилась вниз, поломала ветки у кустов и расцарапала руки. Не успела она прийти в себя, как в лоб уперлось дуло ружья, холодным прикосновением своим напоминая о смерти. Для хромающего старик бегал довольно споро.

– Вставай! Руки на виду! – гаркнул он на асгарди, языке общем для Игга, но с сильным акцентом. Слова слились, окончание проглотилось. Вышло нечто вроде: «Встарукинав!» Если бы не общение с Ки, Локи бы не поняла, что он хочет, и получила бы пулю в лоб.

Морщась от света фонаря, она встала, держа руки вверх. Дуло поднялось вместе с ней.

– Это частные владения! Читать умеешь? – Трубка прыгала в такт словам. – От горшка три вершка, а уже воруешь?

– Нет, я…

– Эти дети ничего не хотят делать. Учиться, работать – тьфу!.. Лишь бы подраться да погонять в грузовике по посевам!

– И-ищу помощи! – выпалила Локи.

– А?

– Мой… друг ранен. Ему нужны лекарства.

– А я при чем? – прозвучало как «аяприч?»

– Нам нужно где-то переночевать, пожалуйста…

– Тем более!

Локи выдохнула от досады. В ней боролись дружелюбие и воспитанность с желанием накостылять этому ворчуну. В итоге последнее победило, она выхватила катар, отклонила защитной рукоятью дуло ружья, вызвала Фенрира. Когда волк прижал старика к земле, еще раз четко сказала:

– Пожалуйста, помогите нам.

На этот раз он не смог отказать. Локи вложила катар в ножны и подала руку. Старик ее проигнорировал, но кивнул.

– Брон.

– Локи.

Фермерский дом, укрывшийся среди яблонь, оказался совсем рядом. После такого нажима Брон стал сговорчивым и покладистым и, видимо, что-то задумал. Он вывел из сарая сонную лошадь и быстро впряг в четырехколесную телегу. Локи села рядом на козлах, чтобы показать, где спрятались ее друзья. Брон, попыхивая трубкой, посматривал на заброшенное на дно телеги ружье. Локи чувствовала себя мерзко, но сияющий серебром Фенрир трусил рядом. Волк выглядел почти довольным ночной прогулкой. Кобыла нервно косила глазом и прядала ушами, потому что волка видела, но запаха его не чуяла.

Возле оврага Локи попросила остановиться. Скрипнув осями, телега встала. Фонарь в руках Брона по инерции продолжал качаться и отбрасывать пляшущие тени. Тихонько позвав Даану и Ки, Локи положила руку на спину волку. Первой вылезла сварта и, удостоверившись, что это действительно Ангейя, свернула веер, заткнула за пояс и свистнула. Ки вытащил Тобиаса, и все вместе они помогли ему взобраться на телегу.

На пороге фермы их встретил желтый электрический свет и крепкая старуха в поношенном халате цвета моря. Описав лезвием полуторного меча-духовника широкую дугу, она почти незаметно призвала духа. Олень-гигант, склонив рогатую голову, скакнул волку наперерез. Из-под копыт полетели комья земли. Фенрир, чудом избежав острых рогов, вцепился мощной челюстью в мускулистую шею оленя. Они врезались в старую яблоню с ужасным треском, сотрясая дерево от корней до основания. На другом дереве бешено заскрипели веревочные качели. Листья, сухие ветки и крошечные, только-только завязавшиеся яблочки посыпались на гравийную дорожку. Трава покрылась инеем. Волк и олень расцепились, настороженно глядя друг на друга. Мощная грудь оленя вздымалась, из раны на шее сочился морозный воздух. Умереть духи не могли, но ослабнуть надолго – запросто. Старуха взглянула Локи в глаза. От лампы ее лицо казалось восковым и неживым. С жалобным скрипом рухнула поврежденная яблоня.

– И с чего это ты такая довольная, Моркант?

Старуха пожала плечами и показала пальцами несколько рун. «Дом», «Покой», «Еда» – успела разглядеть Локи в быстром мелькании пальцев.

– Моя сестра приглашает вас к столу. Не будь она мне сестрой, стала бы женой.

– Что? – пробормотал Ки. Он машинально взглянул на порог, но не заметил ни одной охранной руны, которыми турсы щедро покрывали свои жилища от незваных духов. Даже он, городской, в облезлой съемной каморке всегда чертил несколько. Так, на всякий случай.

Тобиаса по жесту Моркант Ки отвел налево, в пыльную нежилую комнату со скрипучей кроватью и облезлой тумбочкой, затем старуха принесла поднос с лекарствами и бинтами. Она ловко стянула с хельхейм заскорузлую от крови рубашку, срезала бинт и покачала головой. Рана плохо пахла. Почистив и обработав ее, Моркант наложила новую повязку и дала Тобиасу антибиотиков и обезболивающего. Хельхейм почти сразу измученно заснул.

За это время Брон распряг лошадку и поставил на электрическую плиту греться чайник. В узкой прихожей, которая вела сразу к лестнице на второй этаж, на вешалке среди старых курток затерялось детское пальто. Напротив комнаты, где лечили Тобиаса, расположилась крошечная гостиная со старым, покрытым слоем пыли комодом. Рядом с чистеньким телефонным аппаратом стояла награда по боевым искусствам в младшей возрастной категории. Локи тоже когда-то получала такую. Пока Ки следил за Моркант и Тобиасом, Локи мялась в дверях, снимая с себя рюкзак и катану, Даану прошла через гостиную в кухню, развалилась на старом, продавленном стуле и цепко осмотрела все углы. Застиранные занавески подметали рассохшиеся доски пола, под которым скреблись мыши. Добротный стол, центр кухни, окружил хоровод разномастных стульев. Свежие цветы благоухали в покрытой трещинами вазе. На кухонных тумбах сушились душистая петрушка, скромный укроп и пахучий базилик. И пахло еще какой-то травкой, от запаха которой хотелось спать. В раковине, под звонкую дробь капель из подтекающего крана, отмокала сковородка и тарелки. Со старой, черно-белой фотографии возле двери улыбалась кудрявая девушка, застигнутая за тренировкой с духовником-кинжалом.

Когда все собрались за столом, стараясь не разбудить Тобиаса, Локи взглянула Моркант в глаза. Старуха выразительно покосилась на очки истины и начала быстро-быстро чертить в воздухе руны пальцами. Иногда рун не хватало, и она, чуть открыв Утгард, выдыхала ртом морозные картинки для лучшего объяснения. Брон, прихлебывая чай из грязноватой кружки, лениво переводил:

– Она говорит, что вы можете остаться до тех пор, пока ваш друг не вылечится. За умеренную плату, разумеется.

– Нет, мы не можем себе этого позволить, – отрезала Локи. Ки нервно втянул ноздрями воздух.

Моркант пропустила ее слова мимо ушей и продолжила.

– Она не про обычные деньги. Зачем двум старым турсам одины в этой глуши? Ферма вполне может нас прокормить. Нет, она говорит о рыжеволосой девочке.

– Что вы хотите? – спросила напрямую Локи.

«Учение», «Битва», «Истина» – промелькало в воздухе.

– Просит сразиться с ней. Говорит, что хочет размять кости.

– Мы можем позвонить?

– Телефон уже давно не работает, – поспешно буркнул Брон.

Видя, что Локи колеблется, Моркант предложила подождать до утра. Они молча выпили предложенный чай с мятой и поели сладких сухарей. Молчание на кухне было нервным и неловким. К тому же Брон то и дело вворачивал, что Локи угрожала ему духовником. Им разрешили разместиться в пыльной комнате рядом с Тобиасом. Когда свет погас и стихли голоса наверху, Ки дернул Локи за рукав на срочное совещание.

– У меня мурашки от этого места, ас! Оно какое-то неправильное. Не могу понять, что не так, но хочу побыстрее отсюда свалить. – Ки не так-то легко было напугать, а выглядел он именно что испуганным. – У них нет защитных рун.

– И что?

– Ас, ты не понимаешь? У турсов нет защитных рун!

– Предлагаю с рассветом взять хельхейм на ручки, стащить ключи, которые лежат в коробке на кухне, и украсть пикап, – встряла Даану. – Как ты вообще натолкнулась на эту ферму?

– Я увидела, как Брон вылезает из воды.

По лицу сварты, освещенному лунным сиянием, пробежала гамма эмоций, но она справилась с собой и вкрадчиво переспросила:

– Брон. Вылез из воды, да?

– У меня не было особого выбора, – неохотно оправдывалась Локи. – Но теперь Тобиасу станет легче.

– И он решит подать сигнал своим дружкам из «Ока».

– Нет, он не нарушит слово.

– С чего ты взяла?

– Ни с чего, просто верю, что гейсы для него что-то значат. Я ведь поверила тебе, Даану.

Сварта поджала губы и промолчала.

– Так что подождем, когда Тобиас очнется, – продолжила Локи.

– А наши друзья-преследователи? Уж они-то лучше знают, где тут ферма, – не удержалась Даану.

– Придется рискнуть. Выбора нет. Но будьте начеку. Кстати, Ки. Это не та ферма, о которой говорил Райдер?

– Она находится дальше, чем он указал, – пожал плечами турс. – Может, он ошибся?

– Это место не похоже на то, где любят принимать гостей. Тем более таких, как этот Райдер, – фыркнула Даану.

– Райдер довольно странный мужик. Он… себе на уме. Хочет казаться простым и понятным, но это не так.

– Дождемся утра, – подытожила Локи, отчаянно зевая.

Она не поняла, когда заснула. Вязкий, душный сон накрыл, как осенний туман. Она долго пробиралась сквозь метель, выбивалась из сил, падала, поднималась. Из-за снега она не видела, куда идет, но четко знала, что совсем рядом горит костер, где она сможет обогреться и отдохнуть. Увязнув в снегу, она бестолково барахталась, в отчаянии понимая, что если не выберется, то умрет здесь. Костер был так близко… Снег растаял. Огонь пылал как тот, что традиционно зажигают в праздник середины лета – до самых небес. Жар дохнул в лицо. Пламя стало нестерпимо ярким, таким, что Локи прикрыла глаза. И тогда ослепительная фигура словно вышла из пламени, и протянула к ней руки, и ласковым шепотом приказала проснуться.

Следующие несколько дней прошли словно в тумане. Они о чем-то говорили, что-то ели, что-то делали, но Локи не могла вспомнить, что именно. К тому же где-то на краю сознания маячило, что очки истины и катары она отдала Моркант. То ли измученный разум перетрудился, то ли тело перестаралось, но все казалось каким-то вязким и мутным, будто илистое темное дно реки. Впрочем, разговоры о воде и рыбе были единственным, на что она могла ориентироваться. В первый день Брон рассказывал о щуке. Как выслеживать, на что ловить, как приманивать, как хранить и готовить. Потом был судак. Целый час о судаке. И, наконец, яскона, рыба, которая обитала только в Семиозерье на самом дне, всплывала вдохнуть воздуха редко, кормилась еще реже, а уж размножаться и не думала. Ночами Локи мучили сны про костер и таинственную фигуру, призывающую ее проснуться, но она все чаще оставалась там подольше, потому что явь стала походить на сон, а сон становился реальностью.

– Ты должна проснуться, – гнула свое огненная фигура. – Они хотят задержать вас. Проснись.

– Но как? – Во сне рот не открывался, слова просто возникали. – Я не могу, я в ловушке.

– Отражения, – отвечала фигура.

Локи очнулась в день после разговора о ясконе, добрела до ванной, плеснула водой в лицо, взглянула на себя в зеркало и поняла: чего-то не хватает. В ее лице что-то было неправильным, что-то не принадлежащим ей. Рыжая… почему она рыжая? Ее волосы всегда были цвета яркого золота, а глаза – как серое грозовое небо. Это отражение было неправильным, она должна взглянуть на себя настоящую. Схватившись за голову, она шумно всхлипнула, выскочила босиком из дома, не встретив препятствий, и долго-долго, до боли в боку бежала. Запнувшись, Локи растянулись в высокой траве, отдышалась и поползла на запах гнилого тростника и воды. Не раздеваясь, она зашла в воду и почти сразу провалилась до колена, выдернула ногу из мягкой почвы, сделала шаг, и еще шаг. Когда вода достала до подмышек, Локи поняла, что она не одна здесь. В зарослях стояла и Даану. Черные волосы облепили лицо, оно бледно светилось. Они нашли лодку-плоскодонку и криво, как получалось, догребли до середины, до небольшого лесистого острова. Девушки молча отложили весла, посмотрели друг на друга, а затем взглянули вниз, в черную бездну, в которой отражались звезды.

Вода забурлила, пошла пузырями, что-то темное промелькнуло внизу и мгновенно исчезло. Огромный угорь, гибкий, серебристо-серого цвета Утгарда, обвил хвостом ненадежную лодку и игриво качнул так, что она хлебнула воды. Локи взмахнула руками и рухнула в темную глубину. Но напоследок увидела отражение самой себя посреди мириада звезд. Дышать было нечем, вода отнимала силы. А затем холодная сияющая рука зачерпнула Локи и вытащила на поверхность. Она закашлялась и дышала, дышала, дышала…

Женщина-дух осторожно положила ее на берег, в траву, рядом с еле живой Даану и снова стала угрем.

– Постой! Кто ты?

«Отпустите меня!» – тихий, но четко слышимый шепот.

– Но тебя никто не держит!

«Я хочу уйти. Хочу заснуть и снов не видеть. Их слезы мучают меня и не дают заснуть».

– Я не понимаю…

Но угорь не ответил. Напоследок хлестнул хвостом – и исчез, оставив после себя иней на траве. Ватная тишина взорвалась какофонией ночных звуков.

– Х-хозяйка озера дала нам оружие, – Даану хрипло раскашлялась, протягивая ржавый скрамасакс.

Локи рассмотрела кинжал и вернула сварте. С девушек ручьями стекала озерная вода, прохладный ветер забрал остатки тепла, и Локи застучала зубами.

– Нас чем-то опоили. Ведьмина трава, если я понимаю. Но зачем? – Даану принялась отжимать волосы.

– Задержать, – мрачно пояснила Локи.

– Хель в гриву эту биргиру! Как мы могли так глупо попасться? Турс сразу сказал, что они какие-то странные…

– Это моя вина.

– Еще чего! – Глаза сварты вспыхнули. – Мы все хороши: устали, расслабились, а еще этому хельхейм помощь нужна была, а карта…

Она умолкла и пораженно уставилась на Локи.

– Карта Райдера…

– Это хелева ловушка! – ахнула Ангейя.

Вокруг них сомкнулась ледяная тьма, высасывая воздух и тепло. Локи пыталась вздохнуть, но не могла. Перед глазами все поплыло. Она краем глаза увидела, как Даану пытается скрыть кинжал Хозяйки озера, пошатнулась и упала, соскальзывая в темноту.

Тело не слушалось. Тяжелые веки не хотели открываться, а грубые голоса доносились словно из-под воды. Ее вздернули на ноги, усадили на стул и крепко привязали. Чуть приоткрыв глаза, она сквозь мокрые рыжие лохмы увидела, как рядом привязывают Ки и справа от него Даану. До оружия было не дотянуться. Они были беспомощны.

– Очнулась, – заключил до боли знакомый голос. Крупная ладонь с рунами «наутиз» на костяшках ласково похлопала Локи по голове и исчезла в недрах длинного рукава.

– Что?.. – просипела она. Слова царапнули пересохшее горло и заставили закашляться. Язык ворочался во рту непослушным угрем.

– Не бойся, все в порядке. Давно вас жду. Заблудились, что ли?

Ангейя подняла голову и облизала потрескавшиеся губы. Райдер спокойно отпил кофе из огромной кружки. Зазвонил древний телефонный аппарат на комоде. От его звука дернулась и застонала Даану. Райдер встал, торопливо поднял трубку и молча выслушал бубнящий голос на том конце провода. Угукнув приказаниям, старик вышел в кухню, тихо пересказал сообщение и вернулся вместе с Броном. Он выглядел растерянно, словно потерявшийся ребенок.

– Мы так не договаривались!.. – Он замолк на полуслове, увидев пленников.

– Ты же знаешь, Брон, – устало ответил Райдер, почесав макушку, – я не оспариваю приказы.

– Они же обещали!

– Брон, не заставляй меня оправдываться, – сухо отрезал Райдер. – Производство требует расширения. Строительство электростанции на Озерах было лишь вопросом времени. Лучше забирай Моркант и ищи работу в городе, старый друг.

– А что будет с Ясконой? – пустым голосом спросил Брон.

– Озера загрязнятся, Яскона уйдет в Утгард. Давно было пора опустить ее. Еще полсотни лет назад было пора.

Брон схватил Райдера за грудки, Моркант выскочила из кухни, быстро-быстро замелькали в воздухе руны. Выглядела она потрепанной из-за того, что использовала Утгард для пленения Локи и Даану. Райдер спокойно отцепил пальцы старика от своей огромной куртки и быстрым точным ударом дал ему под дых. Лицо Брона сморщилось, он пошатнулся, и его вырвало на пол желчью. Моркант, казалось, не пошевелилась, но в руке ее мелькнул духовник, а на лице Райдера заалела царапина.

– Стареешь, – ухмыльнулся он. – Раньше ты бы отрезала мне ухо.

Моркант встала в защитную стойку и приготовилась к обороне. Райдеру это не понравилось. Улыбка сползла с его лица.

– Яскона была не только твоей дочерью, Моркант. Хватит поддерживать с ней связь. Хватит пытаться очищать Озера. Я не хочу, чтобы ты или Брон пострадали из-за «Цваральга» или «Ока». Они скоро будут здесь, заберут детей – и все закончится. Уходите отсюда, пока можете. Я не шучу.

Моркант покачала головой и помогла брату подняться.

– Нам некуда идти, – ответил за нее Брон, вытирая рот. Его перекосило от злости. – Наше место здесь, в Озерном краю. Здесь мы родились. Здесь и умрем. Пусть «Око» сначала убьет нас.

Райдер прикрыл глаза и вздохнул. Стянул куртку, остался в заскорузлой от грязи рабочей форме, но со свежей повязкой: среди унылых цветов «Цваральга» зловеще притаилось, словно ядовитая змея, «Око». Локи мысленно назвала себя идиоткой: попались, как кролики. Надо было предположить, что Джон Смит протянет свои щупальца повсюду, что никому нельзя верить. Ки злобно зарычал.

– Что? – шепнула Локи.

– Хелев старик! – прошипел сквозь зубы турс. Локи впервые видела, чтобы Ки так реагировал.

Райдер вынул из кобуры пистолет.

– Ты сам выбрал свою судьбу, друг.

– Что это значит? – сокрушенно пробормотал Брон.

– «Око»! – зарычал Ки. – Так вот что значат все эти разговоры о выигрышных картах! Когда расклад изначально сильный, зачем стараться?

Райдер обернулся к турсу, лицо которого перекосилось от злости.

– Это есть жизнь, Ки, – сухо ответил он. – Тот, кто сильнее, решает судьбы слабых. Всегда лучше иметь парочку козырей и вовремя скидывать противнику мелочь. Ты вырос на улицах Хеймдалля и знаешь, на что способны люди. Например, генерал-фельдмаршал Ангейя.

– Неправда, ас! – возразил Ки. – Он… спас меня.

– Чтобы использовать в своих целях, верно? Следить за кем-нибудь. Вынюхивать.

Когда Ки закусил губу, Локи почувствовала, что ей не хватает воздуха. Райдер признал молчание за поражение. Он наставил пистолет на Брона.

– Хватит болтовни. Мне очень жаль, но в старом мире не осталось ничего. Только смерть, боль, ужас. Я все еще вижу их лица, слышу их голоса. И никакой выпивкой их не заглушишь. Яскона была кратким проблеском надежды, ради нее я хотел совершать подвиги, защищать эти земли, потому что она любила их.

Моркант подобралась, лицо ее исказилось.

– Она погибла так глупо, утонула в озере, которое любила. Я больше не хочу охранять эту землю. Я хочу ее похоронить.

Райдер прицелился Брону в лоб и равнодушно нажал на курок. Но в ту же секунду Даану сбросила веревку и метнула в его руку скрамасакс, так что пуля пробила легкое Брона и прошла насквозь. Старик секунду тупо пялился на заливающую рубашку кровь, пошатнулся, зацепился за комод, стянул с него телефон и рухнул, хрипя в агонии. Частые гудки, словно биение вытекающей крови из раны, оборвались, когда белоснежный олень опустил громадную башку и, мощно оттолкнувшись от комода, подхватил рогами растерявшегося Райдера и вынес наружу вместе с дверью. Комод жалобно скрипнул и развалился, фотографии в рамках посыпались на пол. Моркант подлетела к брату, пытаясь остановить кровь, не заботясь о Райдере. Его тень, дымящаяся от испаряющегося утгардова льда, выросла в перекошенном проходе.

– Не двигайся, старик. – Бледный, но вполне живой Тобиас, прижимая к себе больную руку, здоровой держал револьвер Ки.

Райдер застыл, но, кажется, не от угрозы. Он вперил взгляд в кинжал, сиротливо лежащий в луже крови.

– Откуда это, сварта? Откуда?

– От Хозяйки Озера. – рыкнула Даану. Он сделал шаг, и Тобиас угрожающе гаркнул:

– Стоять!

– Она просила отпустить ее. Не плакать больше, – угрожающе сказала сварта.

Неожиданно Райдер зарыдал. Слабо и хрипло дышал Брон, тикали часы в кухне. Секунду стояла оглушительная, мерзкая тишина. Тобиас взвел курок.

– Мне очень не нравится, когда за моей спиной плетут интриги, старик.

Райдер вытер нос и захохотал.

– Интриги? Нет, прямой приказ доктора Смита.

– Ты лжешь, – холодно сказал Тобиас.

– Командирам нет дела до пешек. Они любят смотреть на поле боя сверху, жертвуя людьми ради красивой комбинации. Можешь не верить мне, но ты провалился в «Цваральге».

Во время диалога Райдер медленно продвигался от кухни по стеночке, нащупывая что-то ногой. Локи прошиб холодный пот.

– Тобиас, осторожно! – крикнула она. Хельхейм успел выстрелить первым. Райдер рухнул как подкошенный и тяжело ударился головой. Его рука с татуировкой «наутиз» дернулась несколько раз и замерла.

Первой очнулась Даану. Сварта бросилась развязывать Ки, раздраженно отбрасывая с лица еще не высохшие волосы.

– Спасибо, что отвлек его.

– Для тебя – все что угодно, – усмехнулся он и, потирая запястья, пробормотал: – Надо убираться отсюда.

Тобиас с трудом, чуть не падая в обморок, развязал Локи. Этот диалог стоил ему всех накопленных сил. При этом хельхейм выглядел странно умиротворенным, будто бы не убил своего же человека, а… защищал? Моркант каким-то образом остановила у Брона кровотечение и тупо пялилась на свои окровавленные руки.

– Вам нужно уходить. Брону нужна помощь, – мягко сказала Локи, проверяя телефон. Провода были оборваны атакой духа. – Здесь есть откуда позвонить? Деревни рядом?

Моркант помотала головой и жестами и рунами объяснила, что ей нужно к Озеру. Вроде там рыбацкий домик, в котором есть радио. Спорить никто не стал. Даану подхватила веер, осторожно обвила лианами раненого и вместе с Моркант подняла его на телегу. Женщина вернулась в дом, чтобы подобрать кинжал, лекарства и ворох измазанных кровью фотографий. Локи заметила, что она прошла на кухню, сдернула со стола скатерть и укрыла тело.

«Машина», «Еда», «Дар», «Прощение», – показала она, запрягая нервничающую от запаха крови лошадь.

– И на том спасибо, – буркнула Даану. Она все еще помнила прикосновение Утгарда.

Ки бесцеремонно сгреб кое-какие вещи и припасы, Тобиас нашел ключи и отправился заводить старый пикап. Некоторое время они ехали с телегой бок о бок, но на развилке, где дорога ветвилась и сворачивала к озеру, Тобиас заглушил мотор. Даану поехала с Моркант. Локи осталась в машине и напряженно наблюдала, как возле озера сварта помогает переложить Брона в ту самую плоскодонку. Женщина распрягла лошадь и хлопнула по крупу, чтобы не мешалась под ногами. Оттолкнувшись веслом, она изящно вывела лодку из зарослей и поплыла к островку, заросшему яблонями. Даану видела, как на середине женщина выбросила в воду кинжал и фотографии. Когда следить за лодкой стало сложно, сварта медленно вернулась к пикапу и заняла место водителя, вытеснив Тобиаса на сиденье рядом, а Ки назад, в кузов к Локи.

Турс похлопал по боку пикапа. Даану завела мотор и машина, лениво отбросив шинами комья земли, рванула с места. Они свернули с проселочной дороги на грунтовку и, подпрыгивая на кочках, поехали на юго-запад по заботливо-лживым заметкам Райдера. Ему нужно было выпустить их из «Цваральга», чтобы продать «Оку».