Ирина Александровна К.
Дневник. Одна на двоих
Сделав уверенный шаг, я вышла с противоположной стороны круга. Голова сильно закружилась, резкая боль отдавала в виски. Я спустилась на колени, чтобы не рухнуть на пол и схватилась за голову. Такая реакция организма для меня более чем неожиданная. Раньше со мной такого не происходило и любое воздействие Адама, тренировки или медитации, проходили без последствий.
По саду прокатилось звонкое эхо падающих капель. Из носа потекла алая кровь.
Адам: О нет, нет, нет! Потерпи, я сейчас помогу! Дай мне пару секунд. Этого я и боялся! Не нужно было начинать с такого сложного навыка! Это моя вина, прости!
Ему это занятие давалось в десятки раз сложнее, чем мне, но даже эти сложности не мешали ещё и избавлять меня от головной боли. Он убедил меня остаться в одном положении и не двигаться хотя бы минут 15-20, чтобы прийти в себя, а заодно и самому слегка отдохнуть. Ведь впереди нас ждёт попытка вне круга.
Адам: Боль уходит? Как ты себя чувствуешь? Наверное, не стоит продолжать тренировку, это слишком опасно! Если у тебя такая реакция внутри круга, то за его пределами моя энергия усилится, а вместе с ней и влияние на тебя. Я боюсь, что не смогу сдержать себя, а рисковать твоим здоровьем не стану.
– Мне уже лучше. Намного. Почему ты такой не уверенный в себе? Ты всегда таким был или сейчас так осторожничаешь? Ты ведь вселенная – уверенность должна быть в твоей крови! Я, например, уверена, что у нас все получится. У тебя так точно!
Теперь ноги могут удержать меня, а значит нужно продолжать. Тем более у меня просто адское желание сделать очередной прыжок.
Я не понимаю, что со мной происходит. Сначала меня одолевали два несовместимых чувства, как тревога и спокойствие, а сейчас, после носового кровотечения и дикой боли в висках, меня безумно тянет попробовать снова, как можно скорее рискнуть своим здоровьем. Предполагаю, что глубокий транс перед прыжком замедлил выделение гормонов в крови и их распространение, а после того, как биологические системы организма пришли в норму, плотину прорвало.
Я вышла из круга и, открыв портал, шагнула в него снова, выйдя в другом конце комнаты. Что я творю?
– Адам, это классно. Это телепортация? Почему ты раньше мне это не показывал. А я могу ими управлять? Это я так могу людей перемещать куда захочу!?
Адам: Зои. Стоп! Не нужно так резко выходить из круга и шагать через вселённую в другой конец комнаты. Замечательно, что ты чувствуешь себя лучше, но дай мне время, я тоже стараюсь сосредоточиться. Уберечь тебя от самого себя работа не из легких.
– Извини, пожалуйста. Просто какая-то эйфория нахлынула. Не знаю, что со мной.
Адам: Это потеря концентрации и резкий всплеск гормонов. А последние, делают удивительные вещи с человеческим телом и сознанием. Та тревога, которая преследовала тебя ещё до начала занятия, спутала карты, но не переживай. Я предполагал такой вариант, и он не самое страшное, что могло бы произойти. Ты уверена, что готова выйти за пределы комнаты?
– Да. Давай!
Едва успев договорить, я уже стояла в своей комнате. Похоже, я провалилась сквозь пол и мгновенно очутились возле своей постели. Эти перемещения вызывают у меня бурю эмоций: восхищение, удовольствие, адреналин, удивление. Но больше перемещаться Адам запретил, так как переживал за моё самочувствие, а слишком большие расстояния требуют слишком большой энергии. Теперь я могла перемещаться сквозь стены, что без сомнений облегчит мне работу по освобождению заложников у модификаторов.
– Но там я не буду знать, куда перемещаться. Как тогда быть?
Адам: Не беспокойся на этот счёт. Иногда не нужно точно представлять, место, когда ты знаешь направление. Ближайшее время, ковчег сможет провести сканирование и выстроить точный план расположения внутренних помещений, чтобы каждый из вас смог его предварительно изучить и быть максимально готовыми к операции. Не думай об этом сейчас. Хорошо?
За все время, пока Адам живёт в моем теле, он много чему меня научил. Левитация, контроль над гравитацией, прямое использование энергии для защиты, теперь ещё и порталы. Я даже не могу представить, на что он способен, имея свое тело. Он сама вселенная, наверняка его силы бесконечны и не измеримы.
– Почему именно я? Что во мне особенного? Как моё тело вообще может сдерживать в себе такую энергию? Ты говорил, что мой вид слабый, тогда почему такая сильная душа как ты может спокойно существовать в таком теле? Модификаторы намного сильнее меня и телесно и духовно, но их тела разрушались от соприкосновения с тобой.
Адам: Я не говорил что ваш вид слабый, я говорил, что ваш вид молодой, юный. Отнюдь вы совсем не слабы, в простоте и молодости ваша сила. Но в отношении меня, дело не в теле. Я сам определяю, с кем мне сосуществовать и как распределять энергию, кому её отдавать. В моих силах ее сдерживать, хоть это требует очень больших усилий. Двум душам не место в одном теле и, если бы ты была против, как тогда, в руинах, то мне пришлось бы покинуть тебя, я был бы обязан это сделать. И даже сейчас, в любой момент времени, ты можешь выгнать меня, и я безоговорочно отступлю.
– Значит модификаторы бы в любом случае не получили тебя и твоей силы?
Адам: Конечно, нет. Только я определяю, кто может использовать мою энергию.
– На той планете, куда мы летим, судя по данным корабля, находится детский корпус. Неужели они используют в своих опытах детей? Неужели все они не имеют родителей или своих собственных детей? Я не понимаю, как можно быть такими жестокими! В голове не укладывается!
Адам: Модификаторы, как вид, достаточно неизученный. Даже я так и не нашёл истинные корни, ведущие к истокам этой расы. Не известно, по каким причинам эти данные скрыты даже от меня, но, пока у меня было тело, я пытался выяснить их происхождение. Единственное, что очевидно – все расы, какими бы ни были в своём прошлом, сами выбирают путь развития и становления, кем стать и что делать. Независимость, развитие, потребление, насилие и много других путей, которые, зачастую, виды предпочитают сочетать. Они выбрали самый плохой путь: путь потребления, паразитирования и истребления. Они не размножаются, как заложено в них природой, дети растут в определённых сосудах и их используют для продления своей жизни. Они производят потомство не ради вида, а ради себя. Они не знают, что такое сострадание, видят только свои потребности и восполняют их любым путем. Они не только модификаторы, как многие их видят и знают, они уничтожители. Именно они уничтожили древние расы и много других не менее развитых, они уничтожили и моё тело много тысячелетий назад. Даже я очень давно не видел такой жестокости.
– Как может быть что-то скрыто от вселенной?
Адам: Давай не будем об этом. Я и сам до конца не понимаю, как.
– Какой ужас. Теперь я начала переживать.
Адам: Не бойся Зои, я рядом с тобой, я смогу тебя защитить. Все сделаю для этого.
– Ну, себя то ты не смог защитить. Да и я переживаю не за себя, а за ребят. Если что-то пойдёт не так, они могут быть в опасности, я подвергаю их опасности своим геройством. А это попахивает эгоизмом.
Адам: Ты же не заставляла их лететь с тобой и не заставляешь идти с тобой спасать невинных. Они делают это все по своей воле. Решаясь на этот шаг, они априори понимают на какой риск идут.
Конечно, он абсолютно прав, да и сами ребята ответили бы мне точно так же. Но это не умоляет моего чувства вины. «Так! В конце концов! Я с Земли, а они с Ман! Здесь я самая слабачка!» – подумала я, в надежде, что самовнушение сработает. Но, увы.
Спустя четыре земных дня, ковчег смог получить окончательные данные по поверхности планеты, а так же сканирование внутреннего слоя до 25 метров в глубину. И, как оказалось, вся планета была мертва, а поверхность высушена и выжжена, и только в районе экватора возвышалось небольшое здание, ярко выделяющееся на абсолютно ровной поверхности.
Корабль: «Планета полностью не жизнеспособна. Её атмосфера уничтожена около тридцати пяти тысяч лет назад в Земном эквиваленте, и содержит около 83% ядовитых и вредоносных примесей, вследствие чего рекомендую пользоваться кислородными баллонами или индивидуальным костюмами. Без защиты смерть наступит спустя 20 минут у расы Ман и 3 минут у расы Земли.»
Каждому из нас было необходимо тщательно изучить все схемы и планы, для дальнейшего построения стратегии. Основная конструкция уходила глубоко под землю. В радиусе километра от центральной шахты в земле были установлены трубы вентиляции и скрыт взлётно-посадочный бокс. Под землю уходило 4этажа, на нижнем хранилось оружие, боеприпасы. На третьем, судя по скану ковчега, были лаборатории, которые занимали почти весь этаж, не включая лифта и небольшой подсобной комнаты. Второй этаж был полностью разделён на жилые комнаты, в которых проводили опыты и держали невинных жертв. Больше всего меня интересовало помещение, в котором находились дети. Эта задача была для меня основной и без них я не планировала возвращаться на ковчег.
В течение последующих нескольких дней мы обсуждали, как лучше и не заметнее попасть на базу, делили обязанности и периметр. Изначально, необходимо было очистить вход, чтобы ковчег снизился как можно больше, ведь доподлинно неизвестно, сколько людей там содержится.
– Данные, которые, несомненно, являются очень важными, характеризовали одно – технологии здесь не особо передовые, в сравнение с уже имеющимися у модификаторов, а это значит, что они не отслеживают перемещения каждого заключённого. Адам сказал, что защиты у этого корпуса почти нет, орбита полностью пустая и не имеет ни единого радара или маяка, но что нас ждёт внутри доподлинно не известно. Может этот комплекс и вовсе забыт и заброшен, но дабы не пропадать добру, часть персонала здесь все же трудится. То ли ради себя, то ли ради всей расы, это все ещё остаётся загадкой.
Сэм: Значит, мы легко можем проникнуть в атмосферу и приблизиться к комплексу.
– Именно. Конечно, когда мы спустимся почти вплотную к территории взлетно-посадочного бокса, ковчег, для перестраховки будет сохранять режим инкогнито, до тех пор пока заключённые не начнут покидать комплекс.
Крис: Ну, понятно все! Ты освобождаешь, мы зачищаем. Все элементарно! Че размусоливать то!
Вэл: Тебе хочется поскорее на попу приключений найти? Куда тебя несёт то все время?
Сэм: Спешка наш враг. Паника заразительна и превращает ситуацию в апокалипсис с непредсказуемым концом, поэтому лучше лишний раз повторить и ничего не упустить, нежели лететь сломя голову, забыв свой шлем в комнате.
Крис: Блин!
Адам: И как он ещё в сопротивлении то выжил.
Я взяла на себя освобождение всех заключённых и подопытных, в том числе и детей. Судя по схеме, их держат в одном, большом помещении, в самом конце коридора и пока я буду убеждать людей довериться нам, параллельно вскрывая двери, Сэму и Крису с Вэлом придётся зачистить все проходы и лестничные пролеты, чтобы не подвергать опасности освободившихся. После чего, необходимо будет заминировать подвалы, чтобы разнесли все это место к чёртовой матери. Такие пыточные лаборатории не имеют права на существование. Кире же останется изначально лишить весь комплекс связи и встречать новых пассажиров на борту. Тем более сам корабль будет уже полностью готов к увеличению численности. Но если бы все было так просто.
– На ковчеге нет возможности сделать оружие, а мы не в гости чай летим пить, поэтому без него вам там делать нечего. Они вооружены и, наверняка, очень даже не плохо. Чтобы достать то, что нам необходимо, придётся первоначально попасть на нижний этаж и обчистить их оружейный склад. Я смогу перенести вас туда, но дальше будете действовать сами. Там же вы сможете переодеться в местную одежду, Кире, чтобы незаметно пробраться на самый верхний этаж, в комнату управления, а вам, чтобы облегчить себе работу. Мне защита не требуется, поэтому, когда вы увидите, что заключённые начали покидать комнаты, нужно что-то придумать, чтобы максимально защитить их. Мы должны не просто освободить людей, но и не дать им погибнуть, это наша с вами основная задача. И конечно не забывайте, что там дети, без них, живых и невредимых, я с этой планеты не уйду. Как только я освобожу последних, мы сразу отчаливаем, а бомбы сделают так, чтобы от этого проклятого места не осталось и следа.
Лица у ребят были серьёзные и сосредоточенные. Даже Крис, который пару минут назад проявлял самоуверенность, уже не кажется таким смелым. Наверняка они, как и я, переживают и бояться сделать что-то не так, но всеми силами пытались не подавать виду. Ещё бы, эта операция значительно отличалась от всего того, что они делали раньше, ведь сейчас непосредственно в их руках чужие жизни.
Сэм: Ребята, все будет отлично. Мы уже не первый раз незаметно проникаем на закрытую территорию. У нас все получится! Я в вас не сомневаюсь!
Вэл: Надеюсь, этот раз будет более удачный.
– Не надейся! Верь! Тем более, с нами сама вселенная.
Мы с Сэмом посмотрели друг на друга и улыбнулись. Слова Сэма успокаивают ребят, он давно с ними, знает, как поддержать друзей, ну а я впервые решила проявить свое отвратительное красноречие, упомянув об Адаме. Звучит как хвастовство. Лучше бы молчала!
Обсудив последние нюансы, все разошлись по комнатам. Нужно было хорошенько выспаться и настроиться на завтрашний день.
Адам: Ты считаешь моё присутствие постыдным?
– Нет! Почему ты задаёшься этим странным вопросом?
Адам: Я ощутил в тебе неловкость, когда ты упомянула меня, в разговоре с друзьями. Я доставляю тебе дискомфорт?
– Нет! Просто. Понимаешь, за все то время, пока ты здесь, в моем теле, в моей голове, я так и не смогла научиться по-настоящему ассоциировать тебя с вселенной. Для меня ты всегда Адам, просто Адам. Человек, с которым я делю себя. И нет, мне не доставляет это дискомфорт или неловкость, напротив, я рада, что именно ты, такой, какой есть, рядом со мной. Ты – человек моей души, но не вселенная. Прости, если это может обидеть тебя, но я говорю так, как чувствую, без лжи. Поэтому мне странно говорить о тебе, как о вселенной, а тем более говорить о себе, как о вселенной. Это слишком сложно объяснить, даже понять не просто.
Адам: Ты считаешь меня человеком? Обычным человеком?
– Прости…
Адам: За что простить? Зои. Ты изменила мой мир, перевернула с ног на голову и это пугает, но счастье, которое я испытываю, находясь возле тебя, перечеркивает любой страх. Всё свое существование я старался быть ближе к людям, чтобы попытаться хотя бы немного и самому побыть человеком. Но из раза в раз доказывал себе обратное – ты не человек и никогда им не станешь. Я всегда отторгал человеческие чувства, считал, что мне просто неведомы такого рода ощущения. Мне казалось, что моё происхождение, отличающееся от любого другого, обязательно оставит свой отпечаток в моей человечности. На самом деле я всеми силами пытался быть ближе к людям и в то же время убеждал сам себя в том, насколько сильно я от них далёк, вставляя сам себе палки в колеса. Никто кроме меня не виноват в том, что я не контактировал с людьми, как и в том, что я никогда по-настоящему не испытывал чувства страха, счастья, удовольствия, ненависти и любви. Но твоё появление, точнее наша с тобой встреча изменила все. В глубине меня начало зарождается что-то, что мне не знакомо и сначала я, как и всегда делал, отторгал это, бежал, а потом боялся. Боялся испугать тебя, обременить, разочаровать. И только сейчас понял, что ты намного увереннее и сильнее меня. Ты видишь во мне то, что не вижу в самом себе я – человека.
В голосе слышались нотки волнения. Он резко выпорхнул и унёсся в сторону верхней палубы, оставив меня с кучей рассуждений и домыслов. Никогда не ощущала его таким открытым и беспокойным, словно наш диалог задевал в его душе что-то тонкое и трепетное, ценное и одновременно пугающее его самого. Нужно переспать с этими мыслями и, наверняка, завтра мы сможем с ним многое обсудить. Если вся операция по освобождению детей пройдёт удачно.
«Мои ноги погружены в тёплый и мягкий, белый песок. Воздух обдувает моё лицо. Он пахнет морем, солёной водой и водорослями. Я открыла глаза и увидела пляж, море, уходящее далеко за горизонт и парочку воздушных и пористых, белоснежных облаков. Лёгкие волны ударялись о щиколотки моих ног, согревая и погружая их ещё глубже. Вода казалась кристально чистой, можно было разглядеть маленьких и словно неоновых рыбок, плавающих недалеко от берега, возле кораллового рифа. Небо переливалось яркими и горячими красками, от насыщенно красного, до богато фиолетового. Такого заката я никогда не видела. Он казался каким-то неземным, волшебным, придавал спокойствие и умиротворение, отчего хотелось смотреть на него вечно, не отрывая взгляда. Я посмотрела на запястье, но не увидела на нем моих часов, а все это время меня не покидает чувство, что оно и вовсе остановилось и вместе с ним всем проблемы отошли на второй план. Сделав глубокий вдох, я закрыла глаза. Не смотря на то, что, почти, каждую ночь меня посещают максимально удивительные сны, не похожие ни на один из тех, что мне снились на Земле, этот чем-то отличается от других. Я чувствую его как-то иначе.
Неожиданно моей талии коснулись тёплые и нежные ладони, но эти прикосновения мне не знакомы. Я попыталась повернуться, чтобы понять, кто же стоит за моей спиной, но почувствовала лишь, как он крепко прижимает меня к себе, словно намекая на то, что этого делать не нужно. Я ощущаю его голый, рельефный и влажный торс, движение его груди на каждом вдохе и выдохе и тёплые, согревающие ладони. И снова этот запах, который не покидает меня уже много месяцев подряд, сейчас настолько сильный и насыщенный, что сразу обволакивает каждый рецептор моего носа, каждый волосок. От него пахло озоном, словно недавно здесь прошёл сильный ливень и почему-то сразу хочется вдохнуть его полной грудью, да так, чтобы голова слегка закружилась от перенасыщения лёгких бактериями. Он нагнулся ко мне, я почувствовала его тихое и спокойное дыхание, которое едва касалось моих ушей. Он вдыхал запах моих волос. По коже побежали мурашки. Кто же стоит за моей спиной? Может самый обычный незнакомец, а может кто то, о ком говорила моя семья? Я знаю, что это мой очередной сон, но уверена, что не хочу его покидать. Он нежно целует меня в затылок, убирает распущенные волосы и целует в плечо. Его губы, горячие, а каждый поцелуй отдаёт током, разряды которых, пробивают моё тело насквозь, растворяясь в мышцах и отдавая свое тепло. Я чувствую, как моё тело дрожит, но вовсе не от страха. Он это тоже чувствует и прижимает меня к себе ещё сильнее, обхватывая талию руками. Внутри спокойно и тепло. Эти объятья поглощают, пленят! Его лицо погрузилось в мои волосы, а меня не покидало странное, но навязчивое чувство, будто ему эти объятья даже более необходимы, чем мне.
– Кто ты?»
Стоило мне задать этот вопрос, как в дверь постучались. Такого разочарования я не испытывала очень давно. Не понимаю, как можно было вырвать меня из такого сна своим стуком в дверь!? В мыслях вспыхнула искра злобы и ненависти ко всем дверям в мире. Я почти узнала, кто мне снился, ещё бы чуть чуть и возможно удалось услышать хотя бы его голос! Если за дверью Крис со своими очередными, сумасшедшими идеями или Сэм с Вэлом, то я…
Кира: Зои, ты спишь?
– Да как тут поспишь, когда в дверь стучаться всякие… Киры.
Кира: Прости. Я зайду?
Она с улыбкой на лице зашла в мою комнату и села на край кровати.
– Будто у меня есть другой вариант. Похоже, что-то серьёзное?
Кира: Извини. Мне правда очень нужно с тобой поговорить или выговориться, а может просто услышать совет или наставление и если я этого не сделаю, то сойду с ума прямо в своей комнате.
– Настолько серьёзное? Ну, выкладывай.
Мы расположилась на кровати напротив друг друга, чтобы было удобнее общаться.
Кира: Тебе снилось что-то в камере гибернации?
– Снилась семья. Муж и дети, наш дом, двор.
Кира: А мне снился Сэм!
– О как! Ну и что он там делал?
Кира: На Ман, недалеко от резиденции короля, есть большой, зелёный сад. Когда мы были маленькие, то часто там гуляли, веселились и прятались от родителей. А после политического переворота, нам удалось побывать там всего пару раз. Так вот, он был там, в саду, рядом со мной, настолько близко, что я отчётливо, будто в реальности, ощущала на себе его страстные поцелуи.
С каждым вновь произнесенным словом, мне все сложнее удавалось сдержать улыбку на своём лице. Не потому что в её рассказе было что-то смешное, вовсе нет, а потому что я давно не была настолько счастлива за кого-то, и хотелось взорваться от этого чувства. Было очевидно, насколько трепетно и, будто, с лёгким испугом она говорила о Сэме и всем, что происходило с ней в гибернационной капсуле. Казалось, она боится отпугнуть те чувства, которые полыхают в её душе, потерять, и это умиляло вдвойне. Чувство влюблённости подобно огромному взрыву, за которым следует любовь – непрекращающийся, опаляющий пожар.
Кира: У нас была близость с ним, прямо за статуей королевы Эммы Пятой! Я не знала, что думать об этом и после пробуждения была растеряна и слегка напугана. Ведь он все время мне очень нравился, но я просто боялась ему об этом сказать. В конце концов, он лидер активной оппозиции, а кто я? Но после того, как все пришли в себя, Сэм очень странно посмотрел на меня. В общем, оказалось, что нам снились одинаковые сны, только мне снился он, а ему я! Неужели такое вообще возможно? Я даже сейчас не могу прийти в себя после произошедшего! Он всегда был мне не безразличен, он помог мне, можно сказать спас меня. Но голову не покидают мысли, что мы выбрали совсем не тот момент, не то время, чтобы открывать свои чувства. Ведь это все может помешать нашей операции или принести ещё какие-то проблемы. Наверное, стоило отложить все это на потом! В общем, я переживаю, поэтому пришла к тебе, может, чтобы услышать от тебя поддержку, может помощь, а может и осуждение. Не знаю.
Выражение её лица очень быстро сменилось на грусть, хотя буквально минуту назад она улыбалась, заходя ко мне в комнату. Глаза наливались слезами. Ещё чуть чуть и платину чувств прорвет. Я не буду мешать этому, если её что-то тревожит, лучше вылить все это наружу, чем хранить в себе, до тех пор, пока это не превратится в болото и не убьёт тебя.
– Кира, не бывает такого времени, когда чувствам нет места. Если их не проявлять, то они начнут тебя разрушать. Ты либо показываешь их, проецируешь, делишься ими, получаешь удовольствие и заряд энергии, либо держишь их в себе, и эта энергия разрушает тебя изнутри, как шарик, переполненный воздухом. Будь честна с собой. Дай волю чувствам и они не испортят нашу операцию, а помогут ей. В конце концов, все в ваших руках, да и есть ли дорога обратно?
В её глазах загорелась искра, возможно, это искра надежды в то, что её вины ни в чем нет. Но ведь это правда! Разве виноваты мы в том, что являемся самыми обычными людьми, на каких бы планетах не жили и как многое бы не видели?
Она крепко обняла меня. Я готова поддержать её в любой ситуации, тем более в такой личной и отчасти деликатной. Каждый имеет право на любовь и не важно, какая вокруг обстановка, что подумают люди и чем это может закончиться. Нужно просто любить, бесконечно, глубоко, открыто, наслаждаясь этим чувством сейчас, а что будет потом, не известно никому из нас.
– Да и что за мысли дурацкие тебя посещают! Если чувства взаимные, то вообще нет повода для паники. Единственное, что мне бы не хотелось лицезреть изо дня в день, так это бесконечный, прилюдный обмен слюнными жидкостями.
Она, наконец, рассмеялась, а я именно этого и добивались.
– Я то думала, тебя что-то серьёзное беспокоит, а тут такая новость замечательная, приправленная твоими глупыми беспокойствами.
По всему кораблю прокатилось громкое объявление о том, что мы вот вот должны полететь к орбите испытательной планеты.
Ковчег: До планеты модификаторов осталось лететь 13 часов. Метеорологические условия на поверхности планеты удовлетворительные. Влажность 3%, температура 68° по Цельсию, ближайшие 3 дня ожидается шквальный ветер до 45 м/с. Запасные защитные костюмы подготовлены и находятся в зоне трапа.
– Ничего себе, удовлетворительные! Это для кого они такие удовлетворительные то?
Мы снова обменялись взглядами с Кирой, не теряя при этом устойчивой улыбки на лице.
– Нужно начинать готовиться.
Я достала кейс с костюмом, чтобы одеть его заранее. Судя по условиям на планете, без костюма я физически не смогу выжить.
Он сидел на мне очень плотно, облегая каждую часть тела. Кажется, я нравлюсь себе в нем больше, чем без него. Ведь стоит снять костюм, как сразу вылазят все мои недостатки, лишние сантиметры и небольшой животик. Посмотрев в зеркало, меня посетила единственная мысль: стоит заняться собой, без костюма я, похоже, совсем себе не нравлюсь.
Кира: Это тот самый костюм, в котором ты была, когда вытаскивала нас с орбиты? Сэм рассказывал, что ты была в каком-то странном костюме. Симпатичный, но и правду странный. Что за символы?
–Что? Символы? Я сама не знаю, что они означают. Мне известно лишь то, что это символы расы древних, костюм тоже принадлежал им, но раса погибла, а костюм как то остался целым и невредимым. Адам не вдавался в подробности, рассказывая о костюме, а мне достаточно того, что он защищает меня от повреждений. Может символы несут какую-то защитную функцию, но это только предположения.
Кира: Ладно. Тоже нужно подготовиться, собраться. И, спасибо, что поддержала и вообще выслушала. Если бы не ты, я бы, наверное, закипела от всего случившегося со мной.
– Я очень рада за тебя, за вас! Наслаждайся этим чувством, Сэмом, а для паники и беспокойства найдется масса других причин. Стоит нам только попасть в подвал комплекса.
Она крепко обняла меня, прижимая к себе, и я сделала то же самое, а спустя полчаса, все собрались в пункте управления кораблём.
