Иола Гайнова
Ожидание жизни
Глава 3
За завтраком все в основном молчали, лишь изредка косой взгляд Люси вынуждал меня спросить, чего она хочет. Поднявшись в свою комнату, я написала прощальное письмо – послание всем, кто хотел бы меня понять и простить. Я всего лишь хотела уехать из этого дома навсегда. Здесь меня уже ничего не держало, кроме памяти о прошлом. Содержание его было следующим:
«Здравствуйте и прощайте, моя многоуважаемая семья!
Зная, что все же в глубине души Вы все меня любите и хотите мне счастья, я сообщаю, что отправилась искать свою жизнь подальше от всех Вас. Однако я не уверена, что когда-нибудь вернусь обратно, а точнее сказать, надеюсь, что не вернусь хотя бы в этом году. Можете сказать навязчивым сплетникам, что я умерла от чахотки или утонула в каком-нибудь пруду. В общем, это уже не моя проблема. Желаю Дорогой маме, чтобы переделала наконец-то весь дом до самого основания, Люси пожелаю, чтобы счастливо вышла замуж за Эдварда, а Катрин пусть исполнит свою мечту. Всем остальным пожелаю остаться ко мне такими же равнодушными, как и раньше.
Артур, к тебе особая просьба: пожалуйста, не обижайся на меня, тебя я люблю еще сильнее, чем раньше, просто не здесь, видно, моя жизнь, а где-то там, где меня оценят по достоинству.
Не скучайте и не расстраивайтесь, только простите меня за то, что раз в жизни захотела стать эгоисткой».
Послание вышло совсем легкомысленным, но, если бы я начала писать драму о своей несчастной жизни в стиле Шекспира, моей семье пришлось бы тяжело. Этот лист бумаги я решила положить в стол под замок до весны, ведь именно в это время мне хотелось бы уплыть отсюда на первом корабле во Францию.
Три месяца пролетели как одно мгновение. Лишь однажды зашел разговор по поводу моей поездки в Париж. Однако и он так ни к чему и не привел: слишком напряженные политические отношения были между Англией и Францией. Несмотря на постоянные войны, мне все равно на свой страх и риск хотелось уехать к кузине. Рождественские праздники прошли как всегда хорошо, но нужной неповторимой атмосферы я не ощутила.
Катрин я простила, зато с Люси, которая буквально помешалась на идее выйти замуж за Эдварда, у меня отношения не складывались. И все из-за правила, которое гласило, что все сестры в семье должны выходить замуж по порядку рождения. Конечно, правилами можно пренебречь, но для меня это означало бы поставить крест на личной жизни. Моя мама, какой бы странной она не была, никогда не позволила бы остаться мне у разбитого корыта, поэтому я была спокойна. Лишь одно меня радовало: с Артуром я сближалась с каждым днем все больше и больше, он знал, насколько плохо порой бывает, и поддерживал меня как мог. Если раньше мне с ним было весело и безмятежно из-за его юмора и рассказов о частых похождениях вдали от родного поместья, то сейчас он мне показался таким близким и человечным, что это начало меня пугать. Не дай Бог влюбиться в своего друга! Слишком тяжело тогда будет с ним общаться: свои тайны, свои мысли, свои желания, а терять последнего человека, к которому привязалась, вообще не хотелось. Как ни странно, то, что должно задержать, в итоге заставляет бежать прочь с еще большей силой.
Наступила весна, но меня это совсем не обрадовало, потому что я не смогла отпустить всех, особенно Артура. И мне в итоге пришлось отложить поездку на неопределенный срок. Да, как бы то ни было, но весна меняет все, время будто останавливается вокруг оживающей природы. Мои раны затягивались в сердце с такой быстротой, с которой последний снег таял под лучами солнца. Все потихоньку стало налаживаться, жизнь казалась все более привычной и приятной.
И только в середине июля, когда я перебирала старые вещи, выбрасывала ненужные бумаги и порванные детские игрушки, обнаружила письмо. Конечно, я вспомнила каждое слово из него и даже каждую эмоцию, пережитую в тот момент, но все это было скорее криком отчаяния, нежели здравым смыслом. Выбрасывать его я не стала, а даже наоборот, эти строки служили мне напоминанием о том, чего делать не следует. Приведя все свои вещи и мысли в порядок, я спустилась вниз к обеду, где уже меня ждала семья. Такая уж у меня привычка опаздывать. За столом мама начала интригующий разговор, который сразу меня взбодрил.
– Мэри, а почему бы тебе не побывать в такое чудное время года у своей кузины Николь? Я уже приказала написать письмо в Париж о том, что почти через два дня будешь у них. Но есть одно условие, которое тебе не понравится. Дело в том, что шаткое военное положение нашей страны заставляет пойти на самые крайние меры: тебе придется плыть на торговом грузовом корабле. Только ты не волнуйся, с тобой и там будут обращаться как с королевой.
– О, это так неожиданно, я даже и не знаю, что мне сказать! А разве это не опасно?
– Ничего страшного, несколько моих знакомых говорили, что такие суда лучше вооружены, быстрее добираются до места назначения и намного дешевле обходятся. А сейчас из-за больших налогов и неудач твоего отца в бизнесе, нам приходится туго.
– Спасибо большое! Ты не представляешь, насколько для меня это важно! – с улыбкой на лице сказала я, встала из-за стола и подошла к маме, чтобы поцеловать ее в щеку. Мне было странно слышать, что кто-то плывет на грузовых кораблях, но смене обстановки я радовалась. Только Люси чуть не подавилась, услышав, что ее опять нет в списке уезжающих из дома. Однако мне было все равно, я быстро побежала наверх, чтобы собрать чемодан. Зато Люси в это время недовольно продолжила разговор:
– Как? А я? Это не справедливо! Почему нельзя было и мне разрешить поехать, я так давно не была в Париже! И вообще-то кузина общается со мной намного больше, чем с Мэри! Мама, ты меня слушаешь?
– Да, доченька, я тебя слушаю. Конечно, ты поплывешь на корабле во Францию в следующем году, потому что в моем доме все будет делаться по порядку без исключений! Понятно? Если да, то помоги сестре собрать вещи, я так думаю, что до осени вы друг друга не увидите.
– Вот и ладно! У меня все равно еще есть здесь незаконченные дела, да и мистер Лонгби скорее всего по мне начал бы скучать. По Мэри-то никто скучать не будет, у нее нет поклонников! Так что пока мне и нельзя уезжать надолго. А если уж мне не суждено повеселиться и отдохнуть, то надеюсь, она будет счастлива.
– Дай Бог, а то я уже не могу смотреть на бледное лицо твоей сестры. Иногда мне кажется, будто из нее вышла вся жизнь, больно чувствовать, что самых достойных счастье обходит стороной.
– А когда отплытие?
– Завтра в полдень, ты, кстати, тоже будешь рано вставать, чтобы сопроводить ее до причала. Надеюсь, что эти несколько дней твое отношение к сестре будет подобающим.
Утром мне так не хотелось вставать, что, казалось, будто я не спала всю жизнь, разбудила меня Люси, которая выглядела очень бодро и весело. Встав, я позавтракала и поехала с сестрой к причалу. Дорога была долгой, и почти все время мы спали, лишь изредка, когда экипаж наезжал на какую-нибудь кочку, мы с Люси просыпались, вздрагивали и вновь засыпали. Прибыв в пункт назначения около полудня, я удивилась тому, насколько ее корабль был маленьким. Как только мы с Люси попрощались, я взошла на борт. Рядом со мной по мостику прошли пятеро незнакомых мужчин и сразу же принялись за работу.
Моя каюта оказалась маленькой и уютной, а медленное раскачивание корабля на волнах успокаивало и усыпляло. Условия были очень хорошими, несмотря на то, что на грузовом судне я даже на отдельную комнатушку не рассчитывала. Во время путешествия капитан несколько раз сопровождал меня на палубу, чтобы посмотреть то на море, то на закат, то на косяки рыб. А когда стало темнеть, корабль сбросил скорость, и мы, почти не двигаясь, медленно поплыли навстречу ближайшему порту. Несмотря на то, что спать хотелось очень сильно, я не могла оторвать взгляда от луны, ярко светившей над морем. Все чувства, эмоции обострялись с каждым мгновением, вода завораживала и успокаивала настолько, что казалось, в прошлой жизни я была русалкой, о которых пишут только в легендах и сказках.
На следующий день я проснулась от дикого шума стрельбы и криков. Мне никогда не приходилось бывать в таких ситуациях, когда любопытство граничило с вопиющим страхом, пробирающим насквозь. Поднявшись с кровати, я начала быстро одеваться и собирать вещи в чемодан, но уже через несколько минут услышала стук в дверь и дикие угрозы, смешанные с бранью. Испугавшись еще больше, я попыталась подвинуть стол к двери, но тот был надежно привинчен к полу. Взяв тяжелый чемодан на руки, я стала к стене, и как только незнакомец вошел в комнату, я опустила свою поклажу ему на голову. Мужчина потерял сознание и упал лицом вниз, а я в это время забрала у него ружье и нож. Выбежав в коридор, где меня увидели еще несколько незнакомцев, я помчалась по узкому проходу. Переглянувшись, мужчины после секундной паузы погнались за мной следом. Только когда я добежала до конца, поняла, что там было какое-то подсобное помещение, которое было закрыто. Повернувшись на сто восемьдесят градусов, я выставила вперед руку с ружьем, которое поддерживала другой рукой. Оружие было очень тяжелым, мои руки тряслись, волосы лезли в глаза, а платье совсем опустилось и путалось в ногах. Бежавшие за мной люди остановились, быстро подняли, а затем медленно опустили руки. Последний стоявший за всеми мужчина, недавно напавший на меня, держал голову рукой и угрожал мне расправой самыми страшными способами. Из всего увиденного и услышанного можно было сделать только один вывод: эти люди – пираты, которые вели себя соответственно. Я даже не сомневалась в том, что все угрозы они бы исполнили, потому угроза, исходившая от них, была реальной.
– Посмотрите-ка на эту богатенькую крошку! У нее наверняка имеется много чего ценного не только в чемодане, но и под юбкой! – сказал один незнакомец, а все остальные громко рассмеялись мне прямо в лицо. То, что они меня не боялись, я поняла по их наглым лицам.
– Замолчите, не то я выстрелю вам прямо в сердце! Я не шучу! Живой я вам не дамся! Что вы от меня хотите? Деньги и драгоценности забирайте без остатка, только меня оставьте в покое.
– Да нет уж, дамочка, теперь просто так мы тебя не отпустим, ты меня завела, положи ружье на землю, а то еще поранишься или покалечишь кого-нибудь, – сказал тот же тип так противно, что мне стало не по себе.
– Оставь свои угрозы и предупреждения кому-нибудь другому, а покалечу я кого-нибудь обязательно, даже не сомневайся! А кто тут у вас капитан?
– Он на палубе, а что простые пираты уже не нравятся даме? Начальство подавай? Опусти ружье, ведь все равно ни в кого ты не выстрелишь, – с ухмылкой произнес пират и подался ко мне, сделав шаг.
– Не будь так в этом уверен, – сказала я ровным и спокойным голосом, после чего нажала на курок. Отдача в руки была такой силы, что я даже пошатнулась, но все было не зря. Стоящий напротив пират был тяжело ранен в плечо. Он взвыл, но вместе со всеми отошел на три шага назад, что означало временную победу бедного маленького крольчонка над волками.
– Ты, … набитая, да что ты, …, наделала? Ничего с тобой не случилось бы, пойди ты с нами. Приказ от капитана был, что женщин и детей нельзя трогать, а то уже давно бы пристрелили как собаку. Кстати, пороха у тебя больше нет, так что…
– Так что у меня еще нож есть, а с ним я управляюсь лучше, чем с ружьем.
На шум пришли и другие пираты, но капитана среди них все еще не было. Раненый незнакомец ушел, но на его место пришло почти десять человек, и я почувствовала себя обезьянкой, на которую все смотрят, пока та танцует. Судя по всему, никто не мог поверить, что какая-то изнеженная дамочка могла нанести такой большой урон их команде. Но вот пришел капитан и сразу поклонился мне, как того подобает этикет. Сказать, что я была удивлена его виду – ничего не сказать. Выглядел капитан очень неплохо: темные приспущенные волосы почти касались его плеч, карие глаза смотрели слегка исподлобья, а две небольшие ямочки на щеках придавали его улыбке красоту. Но саму себя я шокировала не меньше тем, сколько мелочей в этом мужчине мне удалось разглядеть. На глаза мне попалась небольшая серьга в его правом ухе, его желтоватая рубашка с закатанными до плеча рукавами, две расстегнутые верхние пуговицы, что открывали часть мускулистого, красивого тела. На вид капитану было не больше двадцати пяти лет, что странным образом удивило и обрадовало меня. Отвращение лишь к его работе и кровожадной сущности пирата заставляло меня думать о нем как о враге и убийце.
– Здравствуйте, очень рад вашему неожиданному присутствию на этом корабле. Меня зовут Сэмюель Линк, и я капитан, а вас как зовут, Мисс? Мне сказали, что вы хотели меня видеть?
– А вы мне тут зубы не заговаривайте, мое имя Мэри Бэррон! А где все остальные пассажиры? Они живы или нет?
– Если вы не забыли, то в данный момент находитесь на грузовом корабле, здесь кроме вас нет пассажиров.
– Но я видела пятерых мужчин, когда заходила на борт!
– Не знаю, кого вы видели, но сейчас уже на судне никого! Простите, но все моряки сели в лодку и уплыли, как только почувствовали, что запахло жареным.
– Очень по-мужски отдать меня на съедение волкам!
– Мисс, аккуратнее с выражениями, вас никто не тронет, если опустите нож.
Слова капитана внушали доверие, но верить пиратам не собиралась, потому что слышала слишком много ужасающих историй про нападения этих опасных и страшных людей.
– Пускай все уйдут отсюда, кроме капитана. Мне еще с ним надо поговорить.
– Когда будешь говорить, то юбку высоко не задирай: простудишься! – уходя, крикнул вслед какой-то наглый пират, однако Сэмюель Линк повернулся и что-то гневно тому сказал. Затем он повернулся ко мне и попросил моего прощения.
– Знаете, мистер Линк, не стоит делать вид порядочного и хорошего человека, пираты не бывают добрыми к своим жертвам.
– А кто вам сказал, что вы жертва? Вы перестали ею быть, как только оказали сопротивление. Не многие в вашем положении смогли бы причинить ущерб моим людям. Отдайте мне нож, ведь все равно рано или поздно у вас закончатся силы.
– У меня есть одна просьба: я хочу посмотреть, нет ли других пассажиров, а вас возьму в качестве заложника. Даже если вы сказали правду, я все равно хочу осмотреть палубу.
– Хорошо, я согласен.
Я знала, что мой шантаж был плохой идеей, но ничего другого в данный момент придумать не могла. Как только капитан повернулся спиной, а мой нож оказался на уровне его шеи, Сэмюель резко обернулся и выхватил оружие. Затем он притянул меня к себе за руку и ударил тяжелой рукояткой где-то в области головы. Острая боль поразила мою шею, тело стало тяжелым, после чего я почувствовала, как начала терять сознание и падать на пол.
Проснулась я на кровати какой-то каюты, перед глазами все расплывалось, а голова болела со страшной силой. К тому же неудачно махнув рукой, я ударилась о сундук, почему-то стоявший рядом. Мне захотелось встать на ноги и осмотреться, однако сразу это оказалось сделать сложно, потому что корабль находился в движении. Посмотрев в небольшое окошко, я увидела несколько чаек, а затем услышала голоса пиратов, ходивших возле моей двери. Потом мое внимание привлек злосчастный расписной сундук, доверху набитый женскими платьями. Я бы, конечно, примерила их все, но из-за пыли решила взять первое попавшееся под руку платье в огромные цветы. Переодевшись, я почувствовала себя комфортно: наряд был красивым, но простым, без пышной юбки и тугого корсета. Шуметь было глупо и сев обратно на кровать, я осмотрела комнатку. Она выглядела ухоженно и чистоплотно, но в ней явно не хватало уюта и женской руки. Впустить бы сейчас сюда мою маму! Она вмиг исправила бы это и сделала все прекрасным. Эх, мама, мамочка, суждено ли мне еще когда-нибудь тебя увидеть?
Заметив на стене небольшое круглое зеркальце в деревянной оправе, я подошла к нему поближе и, посмотрев на свое отражение, ужаснулась. Интересно, почему меня не сожгли как ведьму за такую прическу? Там же обнаружился и кувшин с водой, и полотенце, и оригинальный коралловый гребень. Вот такие девушки странные: если умирать, то красивой и причесанной!
Приведя себя в порядок, я захотела разузнать наконец-то: что же все-таки происходит. Взявшись за дверную ручку, я потянула дверь на себя. Она поддалась не слишком охотно, но все же поддалась. Когда свет мне ударил в глаза, передо мной возникли два неприятных типа, нагло осмотревших меня с ног до головы. Я сразу почувствовала себя большой сочной индейкой на прилавке магазина, рядом с которой ходят покупатели, рассматривают ее со всех сторон, но из-за цены не могут купить. За тем один пират куда-то пошел, а второй стал со мной разговаривать, если это можно было назвать человеческой речью.
– Женщина на корабле – плохая примета, особенно, такая … как ты! Но я не переживаю: скоро и тебе придется, …, познакомиться с рыбами.
– Я вот стою здесь, смотрю и не могу понять: женщины обходят вас стороной оттого, что вы бедный, глупый или некрасивый? Хотя вроде бы все перечисленное подходит…
Судя по всему, я зря это сказала, потому что его лицо искривилось в ужасной гримасе, и он двинулся на меня так быстро, что мне пришлось попятиться обратно в комнату. Оступившись, я упала на пол каюты и испуганными глазами посмотрела на пирата снизу-вверх.
– Ну что, …, как я тебе сейчас? Нравлюсь? А если я приставлю нож к твоему горлу, запоешь у меня как миленькая и про то, какой я богатый, умный, красивый, и про то, что сделаешь все ради своей непыльной жизни! Так что пока ты нужна капитану, радуйся, а потом я до тебя доберусь.
– Я не гонюсь за жизнью, я ценю только свою честь!
Моя фраза отдавала вычурностью и напыщенностью, но впечатление произвела. Пират зашелся в смехе, но руку мне протянул, чтобы я поднялась. Как раз в этот момент зашел Сэмюель Линк.
– Что случилось, Дол?
– Ничего! Разговариваем! Теперь я свободен?
– Да, конечно. А, еще скажи Одноглазому, чтобы принес мне в каюту одну из бутылочек, конфискованных сегодня утром, и чего-нибудь на закуску даме.
Когда мы остались вдвоем, я слегка испугалась, однако, сев за небольшой стол, мы начали общаться.
– О, вижу, что вам понравилось именно то платье, что лежало сверху? – спросил Сэмюель, осмотрев девушку.
– Большое спасибо за него, но, честно говоря, все другие я даже и не видела.
– Это я уже и сам понял, а благодарить нужно Рыка, который оставляет все наряды своих девушек себе на память.
Мне не хотелось знать, куда делись все эти девушки, но вряд ли для них все окончилось благополучно. Так, вытягивая друг из друга понемногу, мы начали с интересом общаться. Темы разговора были весьма отдаленными от насущных проблем и прошлой жизни, но все же Сэмюель быстро вошел ко мне в доверие. Еда, конечно, была низкого качества, но красное вино, от которого я мгновенно захмелела, оказалось отменным.
– А почему женщина на корабле – плохая примета?
– Дело в том, что у пиратов есть свой кодекс, один из пунктов которого гласит: «Если пират тайно проведет на корабль женщину, то он тут же подвергается смертной казни», но с другой стороны, нам разрешено подбирать на борт людей, заблудившихся в море или попавших в беду. Поэтому вы сейчас здесь не как женщина, а как человек, которому нужна помощь.
– Скажите, мистер Сэмюель, а почему вы захотели помочь мне?
– Не забывайте, что вы единственная на корабле сопротивлялись. Да начнем с того, что вы вообще были единственной на корабле.
– А скольких вы убили мужчин, женщин и детей?
– Несмотря на то, что мне немного лет, набегов на корабли мы совершили достаточно, однако женщин и детей не привыкли убивать. Конечно, в голодное время приходится промышлять кое-какой наемной работкой, но в основном, мы просто грабим богатые корабли. Не стоит нас бояться, у пиратов свои законы, свой кодекс чести и, конечно, свои представления о справедливости. Тех, кто нам мешает работать, приходится наказывать смертью, но вероломно и несправедливо убить нам не позволяется. Лишь одну смерть я помню, как будто это было вчера… Как ты думаешь, почему нас еще не поймали?
– Наверное, потому что быстро все делаете.
– И это тоже. Но вообще-то у меня есть большие связи на суше, и мы заранее знаем, по какому маршруту идут суда, где будут проходить военные корабли и у нас даже иногда имеется список пассажиров, который нам дает заказчик. Однажды в списке я прочитал одно имя – Патриция Ленроуз, каюта №6 и примечание рядом: беременность, 5 мес. Я так и не понял, зачем писать такие подробности, но для меня дети – это святое, к тому же заказчик говорил только про каюту №9, в которой жила некая Роуз Лорджен, кажется певица. Заказ поступил – мы выполнили. Этот небольшой корабль назывался, кажется, «Принцесса Антуанетта».
– Вы шутите, Мистер Линк? Об этом кровожадном нападении гудел весь Лондон! Патриция была наследницей крупного состояния, но так как она вела разгульный образ жизни, ее отец обещал все деньги отдать законному внуку. Патриция была неглупой и быстро женила на себе какого-то англичанина, а потом, когда забеременела, решила рожать в Париже. Тогда-то вы ее и настигли. А наследство досталось скромной, запуганной племяннице-сироте, а ныне одной из самых успешных дам.
– Браво! Вы все рассказали так, как вам преподала общественность. А вот что на самом деле было на корабле. Тогда еще мы думали, что это будет наш обычный рейд. Сначала все шло как по маслу: сопротивления почти никакого не было, мои люди вывели из шестой каюты девушку, посадили на лодку и отправили ее с бывшим капитаном «Принцессы Антуанетты» к берегу. Вот только оказалось, что Патриция поменялась комнатой со своей давней подругой, которую укачивало. А так называемая «подруга» даже словом не обмолвилась о бедной беременной Ленроуз.
– Разве вы не заметили выпирающий из-под платья живот?
– Если бы Патриция была умнее, то она попросила бы указать ее настоящий срок: всего лишь два месяца и несколько дней. А «подруга», чтоб спастись, засунула подушку себе под широкое платье, которое она нашла второпях, перерыв все вещи Ленроуз. Даже не посмотрев в честные заплаканные глаза, мы всех девушек отвезли в рабство, мужчин убили, а корабль подожгли. Очень обидно еще и потому, что денег от заказчика получили только половину. Тогда нашим судном руководил мой отец, а я ему просто помогал. Случай тот мне запомнился не его известностью, а тем, что сначала я поверил Ленроуз, но отец, пусть помнит его океан, сказал: «Посмотри ей в глаза. Они лживы, как и сама сущность женщин, они тебя обманут, заколдуют и, не моргнув, утопят. И сгинешь ты в пучине своей собственной глупости, позабыв о братьях своих пиратах, о чести, достоинстве и даже о своем отце». Его слова так врезались мне в память, что, обрекая на верную смерть ту девушку, в тот момент я испытывал чувство гордости.
В воздухе повисло молчание, однако я боялась что-либо сказать. Да, мне хотелось его пожалеть, утешить или пустить слезу, но с той же силой мне хотелось осудить, встать и ударить его. Однако ни того, ни другого я не сделала, а просто-напросто ждала, пока Линк сам прервет эту затянувшуюся паузу.
– Уже довольно поздно, мне очень понравилось с вами беседовать, Мисс Бэррон! Надеюсь, что завтра мы сможем также удачно провести время!
– Прошу вас, я Мэри, для вас просто Мэри.
– Ладно, Мэри, тогда называйте меня так, как хочется вам. Отец меня звал Сэмом, братья-пираты зовут Линком, а пираты других кораблей – капитаном Сэмюелем Линком Младшим.
– Ладно, не буду отбиваться от коллектива, Линк! Спокойной тебе ночи!
– Закрывайся на засов, а я буду спать в другом конце корабля, в бывшей отцовской каюте. Спокойной ночи.
За весь день случилось так много событий, что перед глазами все расплывалось. Заснуть мне не составило труда, и, даже не раздеваясь, я легла на кровать, после чего мгновенно провалилась в глубокий сон. Он был таким крепким, что на утреннее солнце, светившее из небольшого окна мне прямо в лицо, мой организм не обратил никакого внимания. Проснувшись около десяти часов утра, я удивилась тому, что никто меня не разбудил. Лишь позже я узнала, что пираты сами еще спали после грандиозного празднования их удачного улова. Набравшись смелости, я вышла наружу. Ступив босиком на разогретую солнцем деревянную палубу, я почувствовала такое неописуемое наслаждение, что я даже закрыла глаза и улыбнулась. Повернув лицо в сторону солнца, и крепко зажмурив глаза, я наслаждалась звуками волн, бившихся о борт корабля. Кто знает, сколько прошло времени с тех пор, как я вышла из каюты, но отрезвил меня низкий бас, прогудевший сзади:
– Я знал, что вам пойдет это платье, оно мне тоже нравится. В нем ходила моя самая любимая девушка.
– А вас, кажется, зовут Рык. Спасибо за целый сундук, а где все те, что носили эти платья?
– Надеюсь, что где-нибудь в хорошем месте. А откуда вообще мне знать? Они все из разных городов и мест, продажная любовь – тоже любовь. Я с ними уже на суше виделся, даже цветы дарил.
– Думаю, им это морально помогло.
– Как помогло? Мне не понятно это слово.
– Морально помогло? Это значит, что в их нелегком труде ты подарил им чуть-чуть праздника.
– Да, Линк сам все время смеялся надо мной, мол, романтичная я натура.
– Мне все понятно! Спасибо за то, что рассказал мне очень интересные вещи, а чем вы вообще занимаетесь?
– Глупая ты! – рассмеялся Рык. – Пиратством, чем же еще?!
– А с тем кораблем, на котором я плыла, что вы сделали?
– Забрали, как всегда, все самое ценное: немного оружия и очень много вина. Кстати, как сказал капитан, его нам надолго хватит.
– А где Линк?
– Где ему еще быть? Спит где-то вместе с остальными. Я бы тоже еще спал, но только кто-то же должен следить за порядком, а сейчас моя очередь.
– Мне Линк показался очень милым, вежливым, обходительным, мужественным. Я ожидала от пиратов варварства, грубости и невежества, а он…
– Да, капитан не слишком на нас похож, у него даже образование есть, архитекторское, но только море-то из крови не выпаришь.
– Так, может быть, у него и титул есть какой-нибудь?
– Не знаю! Что я тебе почтовый голубь? Сама спросишь, если захочешь. Вообще, чего ты вышла из каюты? На нож захотела случайно напороться? Это тебе не какой-нибудь бал: здесь тебя никто не любит, потому что женщина на корабле всегда была плохой приметой.
Напуганная резкими словами, я повернулась и пошла обратно в каюту, где начала нагло рассматривать все, до чего можно было добраться. Да, я знаю, что благовоспитанной девушке не пристало рыться в чужих вещах, но ничего не делая в одиночестве можно и с ума сойти. Казалось бы, мне стоило лежать в кровати и заливаться слезами, как это сделала бы любая другая девушка, оказавшаяся на пиратском судне вдали от дома. Но я была явно не «любой другой». Все происходящее меня пугало и одновременно радовало, давало почувствовать себя настоящей и живой. Не найдя ничего интересного для себя, я опять поднялась на палубу, однако на этот раз там повсюду ходили люди и очень подозрительно на меня смотрели. Мне хотелось только одного: найти капитана и поговорить с ним о происходящем. Подойдя к первому попавшемуся мне на глаза пирату, я спросила его о Линке, на что тот ответил некультурной фразой. В тот же момент за спиной послышался знакомый голос, от которого у меня даже мурашки по коже прошли.
– Здравствуй, Мэри, ты уже проснулась? Я, честно говоря, совсем забыл про тебя: слишком много последствий после «бурной» ночи, – мягко сказал Сэмюель.
– Могу уверить, что мне не приходилось ничего слышать: я вчера была слишком вымотана.
– И хорошо, что не слышала и не открывала дверь! Если бы ты вышла, с тобой было бы то же самое, что и с Анжелиной.
– А кто это? А где она сейчас? – взволнованно спросила я, понимая, что ответы будут неприятными.
– Однажды на суше в каком-то борделе была женщина по имени Анжелина, она попыталась ударить Рида (пирата с кровавым прошлым) за какую-то грубую фразу, вот он ее слегка и покалечил. Не бойся: она осталась жива, но на ее лице, конечно, и живого места тогда не было, – сказал Линк так невинно, что, судя по всему, его пиратское судно было одним из самых ангельских. Однако от этого мне легче не стало. – Но обычно мы не трогаем женщин, а только пользуемся ими.
– Прошу, избавь меня от таких подробностей, а то мне начинает казаться, что ты ведешь себя грубо, я ведь тоже женщина.
– Я к тебе очень хорошо отношусь, однако не забывай, что моя доброта не безгранична, просто ты должна понять, что я не хочу выставить себя с лучшей стороны, просто показываю правду жизни. Мир полон убийств, предательств, лжи и обмана. Пойдем вниз, там еще что-то должно было остаться из еды, кстати, прости, что вчера не пригласил на праздник.
– Ничего страшного, мне тяжело назвать праздником захват корабля, на котором еще недавно находилась. Кстати, а почему бы тебе не продать меня в рабство? Большие деньги получишь за благовоспитанную, симпатичную, образованную даму.
– Нет, тебя мне слишком жалко, к тому же скоро начнутся поиски, и в первую очередь они направятся на рынок, казнят торговца, а перед этим узнают от него про нас. Зачем мне рисковать? А если будешь задавать много вопросов, то я могу и передумать.
– Ладно, я сделаю вид, что последнюю фразу не услышала. Лучше пойдем вниз, позавтракаем.
Когда мы спустились в общую столовую, она оказалась пустой и грязной, повсюду были разбросаны пустые деревянные кружки и бутылки. Огромный стол вдоль всей комнаты занимал очень много места, длинные лавки, плотно привинченные к полу, были залиты спиртным.
– Здесь однозначно стоит убрать, а то нам с тобой даже некуда присесть! Зачем вообще тебе понадобилось приводить меня сюда?
– Потому что я хочу заставить тебя убрать, лично я был против этого, потому что уборка для не предназначается знатным дамам. Однако у нас мнение большинства – закон! Когда мы окажемся вне корабля, у тебя будет целый день на уборку.
– Ничего страшного, мне не трудно! Моя подруга-служанка, то есть бывшая подруга, научила меня даже готовить, так что, если ты достанешь мне свежих продуктов, я смогу для нас что-нибудь приготовить. И не надо говорить о том, что кому предназначено, тебе как «архитектору» это должно быть известно.
– Не буду спрашивать, каким образом ты узнала эту информацию, но могу сказать одно: Рык ответит за свой длинный язык. Мы с тобой знакомы всего несколько дней, и ты многого обо мне не знаешь, как и я о тебе. Давай возьмем что-нибудь поесть и пойдем к тебе в каюту, там, может быть, недолго поговорим о прошлом.
Придя в комнатку, уже ставшей моей, я начала расставлять посуду, мешать уже несвежий салат, наспех приготовленный на ужасной маленькой кухне. Конечно, у них имелся кок, но он все еще спал пьяным, так что Линку самостоятельно пришлось искать вяленое мясо, рыбу и другое. В то время, пока я пыталась произвести впечатление хозяйственной девушки, Сэмюель сидел за столом, подперев голову рукой, и внимательно смотрел на меня снизу-вверх. Это было так же ощутимо, как если бы мы встретились глазами. Мои щеки розовели с каждой секундой все больше и больше, а улыбка-предательница сама выдавала мое стеснение и удовольствие. Меня бросило в жар, и я, не выдержав, произнесла:
