Иннокентий Белов
Слесарь 5

Там, на месте, я могу теоретически устроиться в охрану рудников, стать рабочим на одном из них или придумать еще что-то, что позволит мне выучить местный язык – необходимое условие для возвращения в Астор.

А в него мне захотелось вернуться все сильнее, с каждым днем и километром, прожитым и пройденным в Сатуме.

Караван начал вытягиваться в новый переход, я с оптимизмом перекинул копье на плече и зашагал рядом со своей подводой, где теперь назначено мне место охраны.

Впереди еще много времени, когда я могу не переживать о будущем.

Глава 3

Вот уже неделя прошла, как я бреду по просторам Сатума в составе каравана, везущего вполне себе качественные изделия для обеспечения рабочего процесса на рудниках и в шахтах на Севере. Неплохого уровня цепи и колеса для тачек, сами корпуса тачек, ручки к ним, лопаты, буры, ломы и кайло – вот список технологических изделий, которые производятся только в Сатуме, индустриальной столице этого мира. Рельсы в рудниках пока делают из дерева, плотного и крепкого, растущего на Севере, которое держит тяжелый груз, поэтому в товаре они не попадаются.

Иду и размышляю о том, что вижу и почему так все устроено в этой части света, странно ведь очень устроено.

Зачем везти железо и медь, никель и свинец с оловом в Сатум, за целых шестьсот километров, я долго не понимал. По пути нам навстречу попадаются караваны, везущие руду уже обогащенную и более чистую, чем просто добытая порода.

Когда я узнал, что у нас две подводы загружены качественным углем, местным антрацитом, только тогда я догадался, что весь этот трудоемкий процесс перевозок туда-обратно затеян не просто так. Месторождения с необходимым количеством угля найдены только в горах Сатума, рудники с добычей меди, олова, свинца и железа в основном расположены в Коляндии.

Терум – просто житница этого края, с бескрайними полями и сельским населением в большинстве своем.

Необъяснимая загадка природы, заставляющая все страны поддерживать хоть плохонький мир, а еще необходимый уровень дорог, настоящих кровеносных вен экономики.

Этому миру очень нужны новые технологии, позарез требуются поезда и рельсы, порты и корабли, однако пока этим не пахнет. Пахнет тут нехорошо – смертью, страданиями и еще дерьмом даже в деревнях и маленьких городках, что вполне объясняется диким средневековьем вокруг.

Вот и я бреду, давно положив копье на подводу, изображать оловянного солдатика пока не требуется, вокруг только поля. Я хорошо прижился в караване и уже начал немного общаться с народом, в основном с парнями попроще, с теми же возчиками, которые все молодые и интересующиеся.

Как люди живут в моей стране, какие в ней обычаи, сколько помесячная плата, сколько берут аристократы и главари банд за решение вопросов, сколько стоят продукты на каждый день для семьи.

Я даже не знаю, что им и говорить. Если рассказывать правду, то они просто не поверят, что где-то люди живут настолько свободно и без местных проблем. Кто сколько заработал, тот столько и получил, за исключением небольшого, необременительного совершенно налога.

Ни за что не поверят, скажут, зачем же ты пришел сюда в нашу страну, где каждый прожитый день равен подвигу?

И ведь они будут правы, только я не могу рассказать, почему я здесь. Да и хорошо, что это никого не интересует, все заняты собственными проблемами и мыслями про них. Проблем по жизни тут всем хватает с избытком.

Что я сам вместе с приятелями почти весь зарождающийся криминальный мир Астора отправил или на тот свет, или на рудники. И даже особо не запыхался при этом, только удовлетворение получил, да еще и денег хорошо поднял.

Теперь то я, если вернусь в город, точно не оставлю последние остатки этой дряни в покое. Насмотрелся уже к чему может привести попустительство в таком случае. Пущу по следам новых авторитетов свою команду наблюдателей и точно узнаю, кто уже готов к последнему путешествию на рудники, а кто – сразу на тот свет.

Именно так мне хочется думать, когда я слушаю рассказы о том, как устроена жизнь в здешних городах.

Может я и сам видел то немного, чуть-чуть, всего пару процентов от всего мерзкого и отвратного, но мне хватило. Жить под двойным гнетом аристократов и криминала кажется мне – абсолютно невыносимо. Даже те же возчики и охранники – каждый платит по месту жительства налог за свою работу. Охрану дома, семьи, спокойной жизни, в общем за все, даже за то, что свободно дышит. Обложены все кроме работающих именно на аристократов, но и тех постоянно пытаются загнать в стойло, принуждая платить бандитам.

Только у графов и баронов, и прочих местных дворян есть свои армии, небольшие, но эффективно смертоносные, из лучших профессионалов. Хотя не так все же, самые лучшие профессионалы и есть дворяне, посвящающие всю жизнь тренировкам своего тела и духа, опирающиеся на наемников, которые учатся вместе с ними. Иногда, когда преступные кланы позволяют себе лишнего, дается отмашка и вооруженные люди скачут по улицам городов по известным адресам, там остаются только порубленные и порезанные трупы незадачливых бандитов, позволивших себе неположенное или просто попавшие под горячую руку. Выжившие вожаки незамедлительно набирают свежих новобранцев и все начинается снова, но гораздо осторожнее первое время, уже не переходя установленные дворянами границы дозволенного.

Круговорот дерьма в природе не прекращается никогда.

Я не знаю, что не так с этим народом и его постоянной войной, но люди в караване относятся к смерти довольно философски. Если ты успел завести семью и дать свет нескольким своим детям, значит, что твоя миссия на этом свете уже выполнена и все время сверху – это уже несомненный бонус. Ты – просто счастливчик, если дождался, когда дети смогут помогать тебе.

Тяжело раненых мы оставили в одном из постоялых дворов, лежащем довольно далеко от наезженных дорог, там гораздо дешевле содержать их. Специально разгрузили одну из телег и отправили двоих молодых мужиков, которым упорно не становится лучше в такой двор, где они должны теперь выжить или умереть.

Пару раз за эту неделю лили сильные дожди, приходилось или спешить к ближайшему постоялому двору или пережидать ливень под подводами, стараясь закатить их на место повыше, чтобы не лежать в луже. Вот, в один такой ливень, когда груженые подводы не могли передвигаться по размытым дорогам, одна из быстро разгруженных телег и увезла раненых в путь.

Какой именно, последний для них или нет, теперь никто не знает. Все попрощались с ними и сидя под подводами выпили за их здоровье и удачу. Через три-четыре недели они должны сами выбраться на дорогу, чтобы встретить свой караван или остаться в памяти тех, кто их помнил.

Вот и все. Сейчас печально осознавать, что на месте этих мужиков может оказаться любой.

Подвода вернулась пустой, ее снова загрузили, но долго ждали, пока дорога просохнет до середины утра.

За прошедшую неделю проблем, похожих на те, с которыми я столкнулся сразу, как устроился в охрану, не случилось больше. Проезжая по большим деревням или мимо маленьких городков, мы играем в ту же игру под названием – запятнай или задень, только концом древка, игроков с другой стороны, что у меня получается на отлично. Сшибаю фигуры жуликов, прямо, как шары кием, с одного удара и попадаю точно туда, куда метил. Три подводы под моим присмотром с правой стороны урона не понесли, возчики теперь не обращают внимания совсем на мою сторону, помогая охране с другой стороны. Знают, что мимо меня мышь не проползет и ласточка не пролетит.

Старший хвалит мою скорость и реакцию и то, что копье прямо летает у меня в руках. Купец, видно, подумывает взять меня на постоянный контракт, не зная еще, что я точно останусь где-то в одной из двух стран, скорее всего, в Коляндии.

Так мне кажется, судя по его словам и предварительным обещаниям.

Язык понемногу совершенствуется, я могу поддерживать беседу несложными замечаниями, слушаю рассказы про местную жизнь и все отчетливее понимаю, что Черноземье – это местный рай на планете. Ничего не скажешь, влияние Магов-пришельцев очень улучшило управление страной и научило местную элиту придерживаться человечески понятных правил. Настолько, что даже страшная Беда не заставила потерять рассудок.

На этой стороне Сиреневых гор Беда прошла гораздо легче, наверно как в Астрии, с урожаями все оказалось плохенько, все подзатянули пояса на пару лет, но выжили без множества жертв и ледяного катаклизма. Все же трех-четырех километровые горы отвели основную Беду от этой земли и людей.

Да, на местном Севере горы очень высокие, до пяти километров в высоту, так что точно не стоит пытаться их перейти. Но вот что дальше находится на Севере, чем он кончается и куда упирается, никто не знает. Простым людям, занятым непростым выживанием, не до географических знаний и интереса никто не проявляет, сейчас бы просто доехать до Севера без новых смертей и ран.

Про Магов и их вариант в местной интерпретации спрашивал очень ненавязчиво, но точного ответа не получил, а настаивать не стал.

Но тихое перемещение по равнине Сатума сегодня заканчивается, впереди два больших города, густонаселенных и опасных, но каждый по-разному.

Один стоит, окруженный болотами и непроходимыми лесами, там придется себя проявить насколько можно более осторожным образом, город реально непростой, власть на улицах принадлежит бандитам, во всяком случае на тех по которым мы поедем.

Второй можно объехать при желании, но нет особого смысла, ведь хозяин города граф Анвер навел относительный порядок в своих владениях и держит уровень преступности на приемлемом уровне. Там можно поменять деньги, судя по всему хорошо закупиться, чем надо и отдохнуть во множестве постоялых дворов, даже посетить недорогих и многочисленных девок, под размещение которых отдано аж четыре улицы в центре города, делающие своим расположением замкнутый квадрат продажной любви.

Сразу видно, что крепкий хозяйственник этот граф. И порядок навел, и работой всех обеспечивает, и еще отдыхом заодно, привезенные и вырученные деньги по возможности остаются в городе.

Только по дороге в этот город придется еще пробираться через первый, совсем беспредельный и сильно преступный. Ждет весь караван суровое испытание в несколько часов битвы за добро купца, как предупредил меня Донк. Что нельзя очень уж сильно там свирепствовать, отбиваться придется без сильных ударов и нанесения травм жуликам. Но и товар терять нельзя, под угрозой вычета с невысокой платы охранникам, за такой то экстремальный путь.

В общем, у меня это не получилось, нет еще во мне такой запуганности, да и подставили меня специально похоже.

Когда мы проехали ворота, заплатив немалую пошлину в кассу города, так сразу и началось. На меня бросили охрану сразу трех подвод с левой стороны, остальные охранники контролируют максимум по две подводы. Жулики, заметив такой разрыв в жидкой цепочке охраны, передают друг другу эту новость и лезут, как оголтелые, именно с моей стороны. Не сразу я понял, что купец слишком экономит на числе охраны, на самом деле на двенадцать подвод требуется минимум двенадцать охранников и еще пара про запас. Поэтому меня так легко взяли на работу, что нужна в этом криминальном городе одна обязательная жертва, которую предполагается отдать на потеху толпе и криминальному отребью.

То то я чувствовал какую-то недосказанность в разговоре со мной и тех же возчиков, и со стороны остальных охранников. И то, что перед городом к каравану несколько раз подходили дюжие парни, предлагали наняться в охрану на время прохождение города. Денег просили, конечно, не мало, и купец отказался. Эти парни посмеивались над нами и были явно убеждены, что так просто пройти город у каравана не получится, особо указывая на малое количество охранников.

– Купец, ты что, хочешь оставить кого-то из своих на верную смерть? – так они говорили Торесу, но, тот только отмахивался и старался не смотреть на меня.

Я не особо обратил на эти слова внимания, да и плохо понимаю быструю речь, только теперь после первых пятисот метров по дороге, выложенной брусчаткой, мне казалось, что я попал в ад, так эти рожи, подскакивающие к подводам и хватающие все подряд, напоминают чертей и выходцев с того света. Но руки мои крепко держат древко, пятка копья четко попадает по рожам и затылкам, бросая попавших под удар жуликов на землю. Остальные злобно шипят и угрожают мне всякими ужасами, исправно оттаскивая своих потерявших сознание подельников в сторону. Этих я не трогаю, пока на меня не стали бросаться с ножами и они. Таких я вышибаю уже посильнее и вскоре вокруг меня не осталось никого из желающих подскакивать к телегам. Я опустил копье, вытер пот со лба и огляделся. Мой возчик, с которым я общался поплотнее, смотрит на меня с ощутимой жалостью, остальные, в том числе и Донк, стараются просто не смотреть. Тут я понял, что серьезные проблемы нашли меня, и очень даже быстро.

Вскоре немалая куча серьезных мужчин криминального вида преградила дорогу каравану, и мы все остановились. Сначала они говорили с купцом, потом и Донк подбежал туда, после недолгих переговоров бандиты показали на меня, как нарушившего договор о не нанесении серьезных увечий и потребовали выкуп с купца. Торес, как я понял, сразу жепредложил рассчитаться мной, сердце у меня упало, значит именно про такой исход событий и говорили парни, желающие наняться на охрану перед городом.

Теперь я откровенно пожалел, что не забил на службу и не дал растащить доверенные мне под охрану подводы.

Так бы меня рассчитали на выезде из города и все, пошел бы я своей дорогой, чтобы искать новый караван или пытаться путешествовать в одиночку.

Но мое старание и подлость Тореса с Донком заманили меня в ловушку, из которой я не вижу возможности выбраться. Кольцо жуликов вокруг меня все увеличивается, меня позвали в голову каравана, где и предъявили, что за свои прегрешения меня отдают местной гильдии бандитов, контролирующих эту улицу, я буду биться на смерть с другими бойцами, пока совсем не успокоюсь в одном из боев.

Понимая, что ловушка захлопнулась, я еще успел ловким и подлым ударом копья с применением маны разнести челюсть купца, надеюсь, что на несколько кусков ударом снизу, но вот на Донка времени уже не хватило, плотная толпа окружила меня со всех сторон, облепила плечи и копье, выцарапала его из рук.

На лицах серьезных мужчин из криминального клана я успел увидеть одобрение моему поступку, ведь это как раз правильный поступок по местным понятиям. За предательство я могу сделать, что захочу и с купцом, и со Старшим охраны, они отдали меня на почти верную смерть, вот и я могу тоже убить обоих или попытаться хотя бы.

Но не успел. Меня повели-потащили куда-то внутрь города, тщательно обыскав на ходу, сняв пояс с кошелями и ножом, но не трогая к счастью обувь, в которой лежат спрятанные два золотых и местные серебряные деньги. Все свое богатство я перепрятал перед городом, когда понял, что ожидается серьезнейшая заваруха и теперь порадовался за свою предусмотрительность. Да и добраться в немыслимой толчее до низа невозможно, так меня торопятся куда-то дотащить.

Я не сопротивляюсь, понимая, что это совсем бессмысленно и понемногу меня отпустили, видя, что я не упираюсь и иду сам. Несколько крепких мужиков и парней с разбойными рожами присматривают за мной, мы прошли пару улиц, потом вошли в какой-то большой двор, набитый народом со всех сторон и даже свисающими с импровизированных трибун гроздьями зрителей.

– Похоже на какую-то площадку для боев, – успел подумать я, как меня вытолкнули в первые ряды, бесцеремонно расталкивая остальных зрителей и я смог увидеть окончание поединка межу двумя огромными и свирепыми мужиками, которые в бешеном темпе бьют друг друга ногами, правда, только по верхней части туловища и голове.

Один из этих монстров закачался после череды страшных ударов и сполз на землю, которую тут заменяет дощатый помост.

Черт, я так точно не смогу, понял я. Слава богу, кричащие от восторга соседи поделились со мной знанием, что это прошел бой за звание главного местного силача и мне еще рано мечтать об этом.

От желудка отлегло, я стал думать в позитивном, как мне кажется, ключе.

Что скоро все это закончится, я отмучаюсь в этом ужасном мире и, наверно, снова появлюсь в Храме. Конечно больше через горы не пойду, тихонько буду пробираться на Север, где меня ждет карьера необыкновенно сильного Мага, улучшенное питание и самая красивая женщина на всем Севере.

Если там такая есть, конечно. И мне ее отдадут.

Думать так, глядя на беснующуюся после прошедшего поединка толпу, кажется очень приятно и успокаивающе. Я, прямо расслабился, пока меня не выпихнули на помост и глашатай не проорал о чем то, представляя участников следующего поединка.

– О чем он говорит? – толкнул я локтем здорового мужика с ведром и полотенцем на плече, вроде, как моего секунданта.

Полотенце все в подозрительных разводах и пятнах.

– Бой будет до смерти, готовься драться за свою жизнь! – крикнул он мне на ухо, начиная снимать с меня кожаную куртку, рубаху и требуя у кого-то из конвоиров вернуть мой пояс.

Пояс вернули, конечно без всех кошелей и я подвязал им спадающие порты, оставшись голым по пояс. Мою одежду секундант, если его можно назвать так, прибрал к себе, кинув в стоящую рядом корзину.

– За кого я дерусь? – теперь мне захотелось прояснить и этот вопрос, по высказываниям зрителей стало понятно, что это не последней важности вопрос в этом городе.

– За кодлу Промеса, – мне это название ни о чем не говорит, но теперь я хоть знаю, кому отдали в залог мою жизнь.

– Разминаться будешь? – крикнул сквозь страшный шум секундант и я кивнул головой.

Он выхватил откуда-то бронзовый колокольчик, довольно крупный и неистово затряс им, выдавая больше треск, чем звон, толпа вокруг недовольно зашумела.

– Нечего ныть, положена разминка бойцу, так что ждите! – рявкнул мой помощник, не смущаясь ничуть на недовольство зрителей и вытолкнул меня вперед, – Начинай! Разминайся!

И я принялся делать разогревающие движения.

Мой соперник, парень с уголовной рожей, ничего такого делать не стал, только угрюмо следит за мной многообещающим взглядом, сидя на корточках и ждет, пока я перестану заниматься ерундой.

– Ну, не ерунда это, скоро сам убедишься, – подумал я.

Я осмотрелся кругом, ареной для боя на жизнь и смерть оказалась площадка с дощатым полом, где-то шесть на шесть метров с легким ограждением на уровне пояса, чтобы зрители, активно орущие и толкающие друг друга, не мешали бойцам. Выше человеческого роста нависают трибуны, так же забитые народом с трех сторон, с четвертой установлена трибуна для чистой публики, занятая наполовину похоже местными аристократами и их семьями.

– Да, жестокий век, реально – жестокие нравы, – пробормотал я, переставая размахивать руками и поворачиваясь к своему сопернику.

Только два часа назад я готовился въезжать в чертов город, будучи полноправным членом охраны каравана и вот суровая судьба бросила меня биться за свою жизнь на ристалище, среди абсолютно чужих и непонятных мне людей.

Глава 4

Соперник оказался мне по плечо, тощий и жилистый, еще видимо – достаточно опытный в убийстве людей, все же лет двадцать – двадцать пять ему внешне, прошел огромную школу жизни в бандитских разборках.

За что его выставили биться насмерть за свою жизнь, я не знаю, наверно, чем-то рассердил своих Старших в кодле, причем, очень серьезно рассердил.

Впрочем, это не важно, от соперника я могу ожидать много жестоких и подлых приемов, выученных им в своей жизни и подсмотренных у других местных мастеров.

– Какие правила? – успел спросить я у своего помощника.

– Никаких, просто убей его, – ухмыльнулся тот беззубым ртом.

Громко ударил колокол в ознаменование начала схватки до смерти одного из бойцов, и мой соперник прямо прыгнул на меня, норовя ударами ниже пояса выбить из меня дух. Я пока сталкиваю его ноги в сторону, поджидая момент для основательного удара, но парень выкладывается по полной, вообще не снижая оборотов. Понимает, что инициатива в нанесении ударов рано или поздно скажется и количество перейдет в качество, не дает без ощутимых потерь выйти на ближнюю дистанцию, поэтому я жду, когда его запал иссякнет и он немного замедлится.

Пришлось воспользоваться промашкой с лишком размашистым ударом и охладить его очень уж боевой пыл. Когда его голова оказалась близко от меня, я быстрым и хлестким ударом в область виска усадил парня на задницу и тут же с ноги пробил в голову, вырубив соперника надолго.

Дико шумевшая публика непонимающе замолчала, не понимая, как так, без кучи ударов один из бойцов уже почти победил. Но вскоре зашумела снова, требуя прикончить проигравшего. Я даже вернулся к секунданту:

– Что, обязательно его добивать?

На что получил удивительный по ясности ответ:

– Можешь и не добивать, тогда через десять минут добьют тебя самого. Хотя можешь дать ему прийти в себя и снова начать поединок. Но это будет глупо выглядеть, так не делает никто.

Пришлось вернуться к так и не очнувшемуся до конца сопернику, накинуть ему локоть на шею и, преодолев слабые попытки вырваться из захвата, медленно, но верно придушить его, пока руки и ноги соперника совсем не затихли после продолжительной пляски умирающего человека.

Это уже второй человек, убитый лично мной в этом мире, если не считать подавленного лошадьми и телегами жулика в первом городке. Душить, конечно, морально значительно тяжелее, чем одним ударом сгоряча проколоть живот, но когда хочешь выжить, это уже не так существенно, руки не дрожат и делают свое дело.

Под крики и топот ног я вернулся к секунданту, казавшемуся мне самым тут нормальным и спросил:

– На сегодня все?

– Да, все, теперь ждешь нового бедолагу, – пробормотал мой помощник и выдал мне мои вещи из корзины, – Поздравляю тебя с первой победой.

Я оделся и вскоре те же рыла, что вели меня сюда, отконвоировали меня обратно на улицу, по которой изначально двигался мой караван, давно уже уехавший впрочем. Там мы прошлись дальше, где-то с километр в сторону центра города, и через пару минут завели меня в подвальное помещение, где пахнет страданиями людскими и болью, стоит несколько клеток разного размера и на входе дежурят хорошо вооруженные молодцы. Главный из конвоиров дал мне характеристику, из которой я услышал и разобрал только: – Рассчитался наполовину.

Меня записали в местную книгу учета узников и подтолкнули в одну из клеток, после чего закрыли дверку за спиной. Новое жилище оказалось небольшого размера, с парой лежанок на полу, на которых кишмя кишат клопы и я приготовился к трудной ночи. Пока не стал садиться, стою, держась за решетку и посматриваю по сторонам.

В большой клетке, плотно набитой так, что несчастные не могут сесть и им приходилось стоять, находится человек сорок, много сильно побитых, подавленных и в ужасе глядящих по сторонам и на своих соседей мужчин и женщин.

Время от времени надсмотрщики с легкими дубинками в руках стучат по прутьям решетки, вызывая одного за другим узников и если им кажется, что тот медленно пробирается через забитое телами пространство, осыпают его ударами по плечам и спине, подгоняя побыстрее выскочить из клетки. Потом его или ее подводят к конторке, где пришедшие на помощь члены семьи или просто знакомые приводят свои аргументы и оправдания, в основном заключающиеся в горстке монет, высыпаемых на конторку и придя к согласию с одним из главных здесь бандитов, забирают несчастного или несчастную с собой. Кто-то из более грамотных бандитов записывает итоговое решение, потом считает деньги и высыпает их в ящик с прорезью, стоящий внизу конторки.

В этот момент за ним начинают присматривать все активные и свободные члены банды, чтобы монета не осталась зажатой между пальцев, круговая порука и такая же ответственность наглядно проявляются в действии.

В общем, конвейер по выжиманию денег у обычных горожан, провинившихся не особенно сильно, работает на полную мощь, и я подивился размаху действий банды, открыто содержащей свою тюрьму и массовым способом доящей простых горожан. Постоянно другие бандиты приводят новых должников и запихивают в клетку, женщин изощренно обыскивают, залезая во все места и с помертвевшим лицом таких волокут в клетку. Где эстафету перенимают узники понаглее, так же с удовольствием безнаказанно лапающие своих жертв, коротая скучное время в заточении и пытаясь скрыть страх, обуревавший и их самих.

В подвале стоят еще три клетки, поменьше размером.

В одной, как видно, сидят члены противоборствующих группировок, захваченные в ходе повседневной войны на улицах, все поголовно избитые и порезанные. Каждый проходящий мимо член группы победителей старается попасть по пальцам или ткнуть посильнее дубинкой через решетку. Туда приволокли за пару часов только одного новичка, бывшего без сознания, и закинули внутрь с размаху, но, его хоть поймали свои и аккуратно уложили на пол.

Во второй сидят такие же уголовные рожи, видно, что это провинившиеся перед своими, на них внимания подчеркнуто не обращают. Чтобы не оказаться там самому за сочувствие или не вовремя сказанное слово.

В третьей пребывают уже серьезные должники банды. Солидные и не очень мужики, ждущие решения по своему вопросу, но, как я вижу, безо всякого оптимизма в глазах.

Так что я сижу с относительным комфортом, пока совсем один и мне понятно, что представляю какую-то ценность для банды. Раз меня совсем не трогают и даже принесли поесть из того же большого котла, где берут еду и все остальные бандиты. Других узников кормить и не подумали, даже передачи не принимают, несмотря на все просьбы родственников

Отчетность ведется так же, как и в Черноземье, на восковых табличках.

На меня заполнили одну из них, что-то записали и поставили в отдельный угол.

На улице наконец стемнело, в подвале стало еще меньше видно, мой угол погрузился в темноту, поэтому я рискнул почистить лежанку от насекомых. Опустив руку и создав крайне высокую температуру сначала на одной стороне, потом присел туда и дочистил лежанку до конца.

Заодно внимательно гляжу, не среагирует ли кто-то из бандитов или их жертв на используемую мной магию, но ничего такого не заметил.

Ночью ко мне перевели одного из своих, видно, что с него почти сняли претензии, но еще не до конца простили. Это получилось весьма кстати, чтобы клопы со второй лежанки постепенно не перебежали на новое место. Он со мной не стал общаться, видно, что молчание и правда реально считается в банде золотом.

Спал я, как убитый, после всех переживаний, не слыша стоны и крики несчастных. И оказался очень этому рад, впрочем деятельность в подвале с пришествием темноты тоже сошла на нет, даже в большой клетке все как-то разместились, сидя друг на друге.

Утром я проснулся в той же грязной клетке, хотя ночью мне снился любимый трактир "Лиса и Журавль", Грита и мои приятели, предлагающие мне пиво и свинину с тушеными овощами.

Да, это оказалось большое разочарование, ничего вокруг меня за ночь не изменилось, хорошо хоть меня опять покормили из общего котла и вскоре забрали из этого скорбного места. Те же знакомые крепыши отвели меня в местный зал, где занимаются другие спортсмены, как я их классифицировал по внешнему виду.

Я остаюсь собственностью кодлы Промеса, но пользу от меня решили получить другим способом, не только на площадке для боев. Кто-то из Старших кодлы вчера видел мой бой и его заинтересовало мое умение наносить удары руками.

В Сатуме практикуется в основном боевое искусство вроде нашего марсельского савата, как показывал Учитель. Естественно, что ему оказалось непросто биться со мной почти по правилам бокса, главенствующим в круге на землях Черноземья.

Но здесь мне наоборот сложно выступать против серьезных мастеров. Хорошо, что вчерашний соперник совсем не считался опытным бойцом, резко начал и не нанеся мне ни одного серьезного удара, подлетел слишком близко ко мне на свою беду.

Один из Старших кодлы, тот самый, который обратил внимание на мою технику, завел со мной разговор и сразу понял, что я не только не местный, но и определил тут же, что я пришел из-за гор. Плотный мужчина заинтересовался серьезно моей историей, только недостаток знакомых слов не дает мне возможность ответить на его вопросы. Да и сам я не хочу показывать, что понимаю более-менее язык, прикидываюсь мужиком-чужеземцем, совсем плохо понимающим корли, поэтому вскоре он потерял ко мне интерес.

Меня поставили в спарринг с местным мастером, я пропустил немало ударов ногами, правда, прилетает мне издалека и не особо сильно, сам не смог ни разу достать противника, ловко уходившего от меня. Впрочем, я не сильно старался, видя, что местный тоже больше изображает активную деятельность. Мне он даже шепнул во время, когда мы сцепились в клинче, чтобы я не выкладывался и поберег себя.

К обеду прибежал гонец, доложился плотному дядьке и видя, что взгляд того остановился на мне, я понял – придется подраться и сегодня, видать, нашли мне соперника.

Так и получилось, со всеми спортсменами, выступающими за эту Кодлу, я перекусил в соседнем трактире, причем, накормили нас вкусно, обслуга реально просто летает вокруг нас. Потом вернулись в местный зал, где я смог поспать с пару часиков. Никто вроде меня отдельно не сторожит, но, видя полнейшее погружение всей местной жизни в безоговорочное подчинение власти криминала, я даже не стал рассматривать этот вариант, чтобы попробовать исчезнуть. Гораздо лучше лежать, сладко подремывая, на теплом солнышке, чем стоять в клетке, когда тебя реально некому выкупить. И ждать, кому тебя продадут в рабство, тем более в подвале я успел несколько раз увидеть этот протокол в действии. Некоторых никому не нужных людей забирали за небольшие деньги новые хозяева. Платили какую-то сумму, получали на руки табличку со знаком Кодлы и покупку со связанными руками. Новый хозяин накидывает петлю на шею покупки и уводит с собой. Кажется, это такой знак подчинения новому хозяину.

То есть, преступники ввели здесь долговое рабство и продают своих должников, которых сами и вогнали в долги.

Настоящее такое средневековье при полной власти бандитов.

Поэтому я дождался пары крепышей, которые разбудили меня и уже скорее дружелюбно проводили, чем отконвоировали, к месту следующей битвы за мою свободу, которым оказался тот же амфитеатр.

Если я побеждаю в этом бою, то считается по местным законам, что полностью рассчитался с Кодлой и больше не должник. Становлюсь свободным человеком, хоть и с невысоким по местным меркам статусом бывшего должника. Чтобы перейти в ранг самого минимального, но все же союзника банды, следует провести еще один бой на смерть. Победить и тогда можно стать местным бойцом, тренироваться в зале банды, в других боях уже не ставя свою жизнь на весы, а просто побеждая во славу Кодлы.