Илья Владимирович Остапенко
НаследЬница
– Аж целых сто девяносто лямов! – И, немного подумав, добавил: – А если я вас обману, меня всегда грохнуть можно будет, причем в любое время. Этой семейке того только и нужно.
Степан и Роман Геннадьевич лежа на полу пожали друг другу руки.
Ирина Викторовна, дослушав рассказ Степана, огляделась по сторонам и увидела своих родственников, стоявших поодаль в наручниках. Она вспомнила дни войны, свой плен, ей стало плохо, и бабушка потеряла сознание. Все бросились к ней на помощь. Сотрудники полиции вызвали скорую. Близкие распереживались за бабушку.
– Да снимите с нас наручники, я начальник управления образования города, я с твоим шефом кофе пью в столовой, – начал говорить одному из полицейских Вячеслав Викторович.
– Давайте поможем бабушке, она в тяжелом состоянии, а потом будете разбираться с нами. Мы никуда не убежим, дайте доехать с ней до больницы хотя бы, – взмолилась Марина Павловна.
– Отпустите нас, мы с бабушкой хотим побыть, у нее страшная болезнь, – включив камеру телефона на запись и создав прямой эфир в сети для подписчиков, стала говорить Юлия.
Степан, увидев, как Ирина Викторовна потеряла сознание, начал прыгать от радости, повторяя одно и то же: «Сто девяносто лямов, сто девяносто лямов, сто девяносто лямо-о-о-в рублей!» А Юлия, услышав это, с грустью сказала: «Какой же ты дебил все-таки, сто девяносто лямов евро». Она подошла к бабушке и взяла ее за руку.
Степан от услышанных слов – сто девяносто миллионов ЕВРО, не совладав со своими эмоциями, тоже упал в обморок. Когда приехала скорая помощь, медики забрали с собой и бабушку, и Степана.
Через некоторое время в больнице, в своей палате, Ирина Викторовна начала приходить в сознание, и в этот же момент очнулся и лежащий на противоположной койке Степан. Их замутненные взгляды наконец прояснились, и оба увидели, что у стен палаты стояли все члены семьи, представители полиции, киллер в своем ужасном костюме и несколько врачей.
Доктор, держа в руках результаты кардиограммы, сказал Вячеславу Викторовичу:
– К сожалению, на фоне нервного стресса ее болезнь усугубилась, и теперь время идет не на дни, а на часы. Увы, мы больше ничего сделать не можем, я ей это говорил все эти последние дни.
Бабушка, осознавая происходящее, обратилась ко всем своим родственникам:
– Дети мои, я так вас всех люблю, я очень плохо себя чувствую, дайте лишь высказаться.
Степан также окончательно пришел в себя и, увидев рядом лежащую бабушку, с улыбкой взял ее за ручку.
Ирина Викторовна продолжила:
– Дети мои милые… Степан, я тебя очень прошу снять все обвинения в адрес моих родных, они ни чем не виноваты, их просто бес попутал, как и меня некоторое время назад, когда я так хотела внимания моей семьи. Ты тоже, детонька моя, стал жертвой моей бесовщины, – добавила она, глядя на Степана. Тот лежал и улыбался, все еще держа ладонь бабушки в своей руке. Она сказала чуть громче: – Так вот, милые мои, нет никакого наследства!!!
– Как нет, мама? – спросила удивленная Марина.
– Как нет, бабушка? – воскликнула не менее пораженная Юлия, которая уже начала вести прямой эфир с одиннадцатью тысячами подписчиков с темой «Бабушка умирает!».
– Как нету? – хором спросили изменившиеся в лицах Степан, киллер и менты.
– Мама, что вы имеете в виду? – с улыбкой поинтересовался Вячеслав Викторович.
– Вот так, нет никакого завещания! – усмехнулась Ирина Викторовна. – Я все это придумала после того, как посмотрела тот интересный фильм про наследство в Америке, там такая же семья была, только они любили свою бабушку и мать. И тогда я придумала тему про это мое наследство. Подговорила и подкупила своего Петеньку из пенсионного фонда, он и явился к вам в дом нотариусом названым. С ним вместе мы и документы сделали, и инсценировали полет в Германию.
В памяти бабушки мелькнули кадры из прошлого, как она покинула аэропорт почти сразу же, как туда вошла. И уехала с Петенькой, изображавшим нотариуса.
– А эти деньги твои? Вечеринки? Подарки, рестораны, «майбахи»? – ошеломленно спросила Марина Павловна.
– А это все то, что накопила за последние пятнадцать лет с пенсии плюс кредит, – сказала бабушка.
– Кредит? – переспросили члены семьи.
– Да, пришлось взять, когда тачку этому обормоту покупала, – ответила бабушка, посмотрев на ничего не понимающего Степана. – А тот чек на пятьдесят тысяч евро, так он тоже поддельным был, у меня всего чуть больше двенадцати тысяч евро ушло на все наши пати и мои покупки, – пояснила Ирина Викторовна. – Так что хоронить меня за свой счет будете, уж простите. А кредит – так тачку можно вернуть, она все покроет.
Степан начал нервно теребить руку бабушки. А Вячеслав Викторович, который тоже никак не мог поверить в услышанное, все-таки спросил:
– Мама, это что, правда? Наследства никакого нет?
Она ответила:
– Нет, слава богу, нет никакого наследства. Можете все мои поддельные бумаги показать юристам, они посмеются. И хорошо, что нет никаких денег, иначе вы точно бы друг друга поубивали в итоге.
Степан в этот момент отбросил бабушкину руку в сторону.
– Я вот что вам хочу сказать: я действительно рада, что нет никаких денег. Потому что как изменились вы из-за них, я и представить себе не могла: что поругаетесь друг с другом, что столько будет лицемерия, даже на преступление решились – на кражу. Да что там кража! На убийство пошли – моего любящего деньги Степашеньку погубить хотели… А он не виноват, он таким вырос, просто хочет денюшков, и ему все равно, каким способом их получить, да, Степашка? – ехидно спросила бабушка у погрустневшего Степана.
– Просто вот так всю жизнь растишь вас, растишь, а потом минутки внимания не допросишься ни у кого, – вздохнув, продолжила говорить Ирина Викторовна. – Все вечно забывают о матерях своих и бабушках, даже позвонить времени не находят. Постоянно в делах своих гребаных, а самого главного не понимают, что важнее всего – те самые минутки, проведенные вместе со своими близкими, возможно, последние минутки в жизни вашего любимого, хоть вы это и забыли, человека.
Бабушка взглянула на всех, кто находился в комнате: у некоторых из них на глазах появились слезы. Так же, как и у многочисленных людей, смотревших эфир Юлии. Ирина Викторовна заговорила вновь:
– Просто представьте себе, что человека завтра не будет, а сегодня вы могли бы провести целый день вместе с ним: каким он будет, этот их последний общий день? Возможно, самым лучшим. И относитесь к своим близким – бабушкам, дедушкам, матерям, отцам – так, как будто у них у всех есть миллион евро, а лучше сто девяносто. Как бы вы тогда к ним относились бы, а? Так же, как и обычно? Или все-таки находили бы больше времени на них? Чтобы радовать их, заботиться о них, делать им разные подарки или просто обнимать их бескорыстно.
Слезы на лицах слушающих наворачивались еще больше, кто-то уже начинал рыдать – тихо, стараясь не издавать звуков. А бабушка улыбнулась и слабеющим голосом произнесла:
– Я вот что вам хотела сказать напоследок: относитесь ко всем так, как и вы хотели бы, чтобы к вам относились люди, и уж тем более ваши родственники. Живите каждый день как последний в вашей жизни, любите друг друга и всех вокруг. И занимайтесь только теми вещами, что приносят вам удовольствия!
И бабушка тихо умерла.
Все находящиеся в комнате зарыдали взахлеб: и родственники Ирины Викторовны, и полицейские, и киллер, и Степан, и многие подписчики Юлии. Правоохранители развернулись и ушли вместе с наемником, что-то обсуждая и вытирая слезы. За ними молча последовал Степан. Ивановы же подошли к бабушке и склонились над ней, она не дышала. Врачи констатировали смерть.
Спустя месяц Марина Павловна, ее муж и дети сидели за столом в их прекрасном доме, собравшись поужинать. Они производили впечатление любящей и счастливой семьи.
– Да… Мама преподала нам хороший урок на прощание, – с грустной улыбкой произнесла Марина.
– Ирина Викторовна была мудрее и умнее всех нас и сплотила нас еще больше, – добавил Вячеслав Викторович.
– Это точно, – согласилась Юлия. – Мне так ее будет не хватать.
– Да, очень будет не хватать, – сказал Евгений, садясь за свой компьютер.
– Может, завтра куда-нибудь сходим? – поинтересовалась Марина Павловна.
– Да, давайте, – поддержали ее предложение все члены семьи.
Евгений включил компьютер и заметил на экране папку с названием «Хреново гуглили», которой там никогда раньше не было. Он открыл ее и увидел фото с реликвией бабушки, которую ей подарил немец, когда она находилась в плену. Над этой вещицей смеялась вся семья, и Юлия за семейным ужином говорила: «Да я ее гуглила, и она ничего не стоит, как и любовь твоего немца. Безделушка с блошиного рынка». Евгений сказал всем:
– А подойдите на секунду сюда, тут происходит что-то интересное.
Все приблизились к компьютеру и начали смотреть на экран. В открытой папке были фото бабушкиной реликвии и ссылки на статьи из интернета. В них говорилось о том, что в прошлом году на аукционе Сотбис был продан редчайший раритет за пять миллионов фунтов. Отмечалось, что в мире есть лишь две такие уникальные реликвии, и владелец второй неизвестен, как и то, где находится эта вещица. «А сколько могло бы стоить второе бесценное изделие?» – задавался вопросом автор статьи об этом аукционе.
Все посмотрели друг на друга и побежали искать реликвию среди вещей бабушки, на днях привезенных из ее квартиры.
– Подождите, я нашел тут еще один текстовый файл, – сказал Евгений. – Это письмо от бабушки.
Ивановы бросили копаться в вещах Ирины Викторовны, снова подбежали к компьютеру и с волнением стали читать послание бабушки.
«Дорогие мои и любимые, вы хреново гуглили. А я нашла информацию, что та вещь, которую вы все называли безделушкой, стоит пять миллионов фунтов. Последнее время наши отношения были, мягко говоря, напряженными. В тот день, когда я должна была отправиться в Германию, я улетела в Казахстан к своей подруге Никифоровне, реликвию тогда я взяла с собой, еще не зная, что она стоит таких денег. Так как вы над этой вещицей смеялись и я была в обиде на вас, я решила оставить ее у Никифоровны и попросила, чтобы она отдала раритет тому, кто первым из вас за ним приедет. Никифоровна младше меня, но характер у нее скверный, надеюсь, проживет дольше меня и вы успеете у нее все забрать.
Удачи вам, мои дорогие!
С любовью, ваша бабушка и мама».
Все члены семьи переглянулись и побежали в свои комнаты собираться.
– Я по делам поехал, – крикнул Евгений, заводя машину.
– Мама, а где мой загранпаспорт? – спросила Юлия, торопливо заталкивая вещи в чемодан.
– Не знаю, дорогая, – ответила Марина и, положив свой загранпаспорт в сумочку, спешно вызвала такси.
Вячеслав Викторович тихо и молча вышел из дома и побежал в неизвестном направлении.