Илья Мозговой
Путь Депурая

Мне было жалко мужика. Я совершенно ничего не знал о нем. Но, понаблюдав за тем, как общаются наши соседи, предположил, что жена и дочь давно списали слабовольного Витю со всех счетов и держали дома, скорее, по привычке, для полного семейного комплекта.

– Точно играть не будешь? – спросила Лена, присаживаясь за стол после очередной партии.

– Да нет, спасибо, мне и так хорошо, – ответил я.

Выпитое пиво разморило. Двигаться было лень. Я сидел и просто наблюдал за игрой друзей.

– Что-то меня повело, – виновато произнес Павел, плюхаясь на соседний стул.

– Да уж, спортсмены из вас что надо, – сыронизировала Лена. – По два литра умяли за милую душу. Какая уж тут игра…

Внезапно раздавшийся за моей спиной громкий визг, сопровождавший звон бьющейся посуды, прервал Ленкину нотацию.

Я подскочил от неожиданности и, резко развернувшись, больно ударился ногой об валяющийся на полу шар.

Побледневший отец семейства неподвижно замер у начала дорожки.

Заморский жених беспомощно щурился в попытке отыскать неведомо куда улетевшие очки.

Блондинка, с головы до ног облитая всем, что еще недавно находилось в бокалах, оттягивала от тела мокрую ткань.

И только мамаша все еще неподвижно сидела за внезапно опустевшим столом. Лица ее было не видно. Но, судя по нервным подергиваниям несчастного Вити, я предположил, что жить мужику осталось недолго.

– Страйк! – приглушенно воскликнул Павел, отодвигая носком ботинка от стоявшей на полу сумки разбросанные куски пиццы.

Бросок у отца семейства и впрямь получился отменный. Видимо, измазанные в соусе пальцы в момент замаха не удержали шар и, выскользнув из руки, он полетел в сторону столика, сметая все на своем пути.

– Давайте закончим на сегодня, – предложил Павел.

Глава 3. Затычка

Голубой огонек оторвался от карты и пополз по экрану. «Сила тайги, сила реки, сила гор!» – словно мантру, повторял голос за кадром.

Огонек приблизился к краю карты и, перескочив границу, растворился над территорией Китая. «Газпром – национальное достояние. Все мечты сбудутся!» – продолжал торжественно вещать мужской голос.

Зачем по главному каналу уже несколько лет транслировали рекламу добычи метана – продукта жизнедеятельности древнейших организмов, – я не понимал, но, видимо, маркетологи считали, что природный газ можно использовать как некий рычаг для управления патриотизмом. Лично на меня ролик действовал неэффективно.

Я выключил звук телевизора и включил чайник. Жена еще вчера увезла нашу дочку на дачу, а у меня на сегодня была запланирована репетиция и после нее спектакль. Но утро было свободным и непривычно тихим.

Разогрев обнаруженный в холодильнике суп, я сел за стол и снова взглянул на экран.

Грузный мужчина в белой рубашке и галстуке тащил кого-то через проход большого зала. Лица его жертвы видно не было – мужчина набросил ему на голову его же пиджак и теперь уверенно направлялся к выходу. Несчастный, комично размахивал руками и сбивал со стоящих вдоль прохода маленьких столиков микрофоны и бутылки с водой. На экране мелькнул висящий на стене герб Российской Федерации. Теперь стало понятно, что по телевизору показывают фрагмент заседания думских депутатов.

Преодолев несколько метров, накрытый пиджаком мужчина споткнулся и, вывернув рукава наизнанку, обрел наконец свободу. Звук телевизора по-прежнему был выключен, и, что кричали друг другу оппоненты, я не слышал. Не успел мужчина в белой рубашке осознать, что жертва освободилась, как неожиданно за его спиной возник совершенно лысый толстяк и, схватив его за лицо, прижал к своей груди. Заметив, что теперь перевес сил на его стороне, лишившийся пиджака депутат подскочил к белорубашечнику и принялся лупить его кулаками по огромному животу.

Несколько толстяков лениво вылезли из массивных белых кресел и попытались растащить драчунов в разные стороны. Один из них попробовал заснять происходящее и поднял над головой смартфон, но его тут же выбили у него из руки.

Постепенно к дерущимся стали присоединяться сидевшие поблизости депутаты, и уже через несколько секунд весь проход заполнился одетыми в костюмы мужчинами.

Назвать царящую на экране вакханалию особенно зрелищной было нельзя. Врезающиеся друг в друга животами депутаты, скорее, напоминали борцов сумо, и эффектных приемов, свойственных другим видам единоборств, никто из них не делал. Не успел я подумать, что один-единственный в этой среде профессиональный дзюдоист давно бы уже раскидал толстяков по залу, как картинка сменилась, и на экране появилась симпатичная ведущая.

Чем закончилось противостояние, я так и не узнал, но битва думских «сумоистов» напомнила мне о вчерашнем разговоре с Павлом.

«Мозговой – мозг нашего округа!» – вспомнил я шуточный лозунг товарища. И если предположить, что драчуны из телевизора находились на верху пищевой цепочки депутатов, то что же говорить о районном уровне?

«А почему бы и мне не попробовать?» – в какой-то момент подумал я.

Теперь высказанное Леной предложение о моем походе в муниципальную власть показалось мне не таким уж абсурдным. В политике я не понимал ровным счетом ничего. Но и дураком себя не считал. К тому же должность районного избранника была настолько незначительной, что справиться с ней, на мой взгляд, мог даже полный идиот. Главное, что для этого и делать-то особенно ничего не придется. Так неужели с моей фамилией за меня, пусть еще не народного, но все же артиста, не проголосуют? «Поднаберусь опыта, понаблюдаю за затычками, может, потом и дальше по политической лестнице пойду», – начал я фантазировать.

Позавтракав, я выключил телевизор, собрался и поехал на репетицию в театр. В вагоне метро я достал распечатку роли – и напрочь забыл и про депутатов, и про свою политическую карьеру.

* * *

– Ты представляешь, какие сволочи! – вместо приветствия набросилась на меня жена.

– Кто сволочи? – обреченно вздохнул я, понимая, что уйти от разговора не получится.

Жена у меня хорошая, тут вопросов нет. Но есть и у нее несколько недостатков, с которыми мне приходится мириться. Один из них – гипертрофированное чувство справедливости, из-за которого я частенько вынужден выслушивать гневные и крайне громогласные монологи.

– Как кто?! Власти наши, вот кто! – продолжала возмущаться жена.

Про то, что власти – сволочи, я, конечно, догадывался. Но опыт подсказывал: в подобные минуты жену нужно выслушать до конца: власть была далеко – а вот я рядом. Стоит ей заподозрить мое безразличие к обсуждаемому вопросу – и весь эмоциональный порыв легко переключится лично на меня.

– Конечно, сволочи! – как можно убедительнее поддакнул я и осторожно попробовал выяснить, что, собственно, произошло.

– А тебя мешки с дерьмом на улице не смущают? Так и собираешься по ним ходить? – перешла жена к провокационным вопросам.

Мешки и вправду смущали. Первый прозрачный пакет появился на тротуаре примерно месяц назад. Сначала я не обратил на него никакого внимания. Но через неделю пакетов было несколько. Соседи стали возмущенно обсуждать их происхождение. Через две недели мы уже не знали, что думать, и, подходя к парадной, с опаской поглядывали на окна над головой.

– Конечно, смущают! – заинтригованно подтвердил я, ожидая развития темы.

– Так вот, я выяснила, что это с шестого этажа их выбрасывают.

– Зачем? – искренне удивился я.

– А вот затем, что бабке, которая там живет, эти сволочи затычку в унитаз поставили за долги! – все больше распалялась жена.

– Какую затычку? – напрягся я, вспомнив разговор в боулинге про депутатов-затычек. – Кто тебе сказал?

Жена победоносно посмотрела на меня и выпалила:

– Муниципалы мне сказали! Все бы так и переступал дальше, а я сходила и спросила! Несчастная бабка долгов накопила, а эти гады с крыши залезли и в фановую трубу ей затычку засунули, чтобы унитазом пользоваться не могла! Как тебе такой поворот?

Сдержав эмоции, я попробовал выяснить, чем в такой ситуации, по ее мнению, можно помочь бедной соседке.

– А чем ты ей поможешь? – продолжала кипятиться супруга. – Вместо того чтобы подумать, как пожилому человеку жизнь облегчить, они мне про какой-то депутатский запрос наплели! А по факту, мало того что собачье дерьмо неделями не убирают, так теперь еще и человеческое будет везде валяться!

Я вспомнил разговор с Павлом и позволил себе на секунду улыбнуться, о чем, правда, моментально пожалел.

– А что ты смеешься? – резко перешла в наступление жена. – Что я смешного сказала?

– Да ничего я не смеюсь, – начал оправдываться я. – Вчера в боулинге Ленка с Пашкой меня в депутаты звали. Вот и вспомнил.

– Так и пошел бы! – живо отреагировала жена. – Ты бы их рожи видел: сидят, деятельность изображают, давно их гнать нужно!

Пока она говорила, я вспомнил, о чем размышлял за завтраком. Может, действительно попробовать? И если разобраться с проблемами в стране у меня вряд ли получится, то хотя бы в родном районе можно попытаться.

– Спектакли у тебя по вечерам, днем свободен, мог бы кроме лицедейства еще чем-то полезным заняться, – не унималась жена.

– Подожди, – прервал я ее пламенный монолог. – Я позвоню Паше, а потом подумаю.

– Давно не слышались! – раздался шутливый голос Павла.

– Паша, извини, что поздно. Вот вспомнил о нашем вчерашнем разговоре и решил позвонить.

– Это ты про блондинку, что ли? – захихикал в трубку приятель. – Эк тебя зацепило!

– Какая блондинка, – понизив голос, прошипел я. – Я по серьезному вопросу. Скажи, я смогу стать депутатом?

– О как! – восторженно произнес в трубку Паша и заорал: – Ленка! Илюха звонит, говорит, решился политиком заделаться!

– И правильно! У него получится, – раздался в трубке приглушенный голос Лены.

– А тебе-то зачем это нужно? – огорошил меня неожиданным вопросом Павел.

– Не знаю, – пожал я плечами, как будто Пашка мог видеть этот жест. – Просто ты рассказал – вот и подумалось, почему бы не попробовать.

Павел на несколько секунд замолчал, затем, видимо приняв решение, начал размышлять вслух:

– Самовыдвиженцем тебе будет сложно. Лучше, конечно, от партии выдвинуться… Тебе какая партия-то нравится?

– Да… я ничего про них и не знаю, – чувствуя себя полнейшим профаном, растерянно ответил я.

– Как не знаешь?! – удивился Павел. – Ну за кого-то же ты на президентских выборах голосовал?

– За Жириновского, – протянул я, вспоминая, что сделал выбор скорее из желания пойти против общественного мнения, чем осознанно.

– Ну вот и отлично! – радостно воскликнул приятель. – Есть у меня в ЛДПР знакомые. Будет там теперь два артиста, – продолжил он уже со смехом.

– А кто второй? – удивленно спросил я.

– Как кто? – еще громче засмеялся Павел. – Второй – это ты!

Глава 4. Собрание

Из зеркала на меня неодобрительно смотрел то ли охранник, то ли менеджер низшего звена – этому сходству я был обязан купленному некогда для свадьбы черному костюму.

Даже после разговора с Павлом накануне вечером я не был уверен, что у моей политической истории появится продолжение. Но, как оказалось, он отнесся к вопросу серьезно. Буквально на следующий день со мной связались и пригласили на собрание партии.

– Надень жилетку, – попыталась поддержать меня жена.

Я с сомнением покосился на сиротливо висевшую на вешалке бордовую жилетку. Возможно, собирайся я на коктейльную вечеринку, она и спасла бы ситуацию, но для деловой встречи совершенно не подходила.

– Без жилетки я охранник, а в жилетке – клоун, – окончательно впадая в уныние, пожаловался я.

– Да в такую жару ты в любом пиджаке будешь клоуном, а в этих штанах – так вообще клоуном-стриптизером, – резюмировала жена и удалилась. – Мусор захватить не забудь, – донеслось из коридора.

Я повернулся и посмотрел на свое отражение со спины. За десять прошедших после свадьбы лет я, конечно, несколько раздобрел, но не настолько, чтобы не влезть в свадебные штаны. Впрочем, вид плотно обтянутой тканью попы кричал об обратном.

– Почему стриптизер? Скорее порноактер, – пробормотал я себе под нос, раздраженно стягивая с себя проклятый костюм.

– Вам здесь? – спросил водитель такси, остановившись напротив синих ворот. Я заметил висевшую на стене табличку с партийным логотипом, кивнул и вылез из машины.

За забором виднелась крыша двухэтажного здания, примыкающего к глухой стене жилого дома. Прямо над ним красовалось большое граффити: изображенный по пояс Владимир Жириновский неестественно толстым пальцем указывал на крупную надпись: «ЛДПР ЗА ПЕТЕРБУРЖЦЕВ!» Монолитный образ дополняла торчащая над его головой кирпичная труба.

Приехал я раньше назначенного времени. Заходить внутрь было немного страшно. И, желая хотя бы ненадолго оттянуть момент своего политического дебюта, я решил воспользоваться возможностью и осмотреть партийный штаб снаружи.

Пройдя вдоль забора до выходящей в узкий проулок стены, я посмотрел наверх и заметил растянутую над забором проволоку. С этого ракурса изображение лидера партии выглядело драматично. Создавалось ощущение, будто опутанный колючей проволокой Жириновский в безмолвном отчаянии пытается дотянуться до нарисованного на стене слогана.

– Ничего, прорвемся, – вздохнул я и решительно направился ко входу.

В небольшом зале нас собралось человек пятьдесят. Я занял свободное место в третьем ряду и принялся с любопытством разглядывать пришедших на собрание людей. При взгляде на присутствующих становилось понятно, что к своему внешнему виду я подошел излишне требовательно. Несколько пришедших, несмотря на жару, были в галстуках, но основная масса оделась кто во что горазд. Видимо, путь в политику, хоть здесь и начинался, но обещал быть длинным и тернистым. Я в очередной раз оглянулся и неожиданно поймал на себе пристальный взгляд одиноко сидящего в отдалении мужчины.

«Может, знакомый какой?» – подумал я и как бы невзначай еще раз посмотрел на него. Крепкого телосложения мужчина продолжал сверлить меня взглядом.

Началась первичная перекличка. Между рядов засуетился организатор собрания, сверяя всех по заранее подготовленному списку и при этом не забывая уточнять имена порекомендовавших нас людей. Я отвлекся и быстро забыл о разглядывающем меня человеке.

Когда все расселись, ведущий подошел к небольшой трибуне и включил проектор.

– Приветствую всех собравшихся, – громко обратился он к притихшему залу. – Меня зовут Максим, и я расскажу вам, какие документы нужно подготовить и как действовать, чтобы стать муниципальным депутатом.

В зале раздалось шуршание. Максим замолчал и, когда все, кто хотел, достали блокноты и ручки из своих пакетов, продолжил:

– Начну с того, что добиться желаемого результата будет сложно. Муниципальных депутатов выбирают один раз в пять лет. А выборы четырнадцатого года считаются самыми грязными за всю современную историю. Скорее всего, что-то подобное повторится и сейчас.

Ведущий, вероятно, с целью переключить слайд, подошел к стоявшему на столе ноутбуку. Я же, воспользовавшись паузой, украдкой принялся изучать сидящих рядом людей. Слева от меня нервно елозил по стулу ничем особо не примечательный юнец. Справа расположился немолодой мужчина, которого я сразу прозвал Дальнобойщиком. Накинутая поверх растянутой футболки водительская жилетка с множеством карманов, казалось, пестрела многочисленными грязными разводами.

«Хорошо хоть я не напялил свадебный костюм», – промелькнуло у меня в голове.

Стараясь не привлекать внимания, я нацепил на нос очки и покосился на Дальнобойщика. Пятна на его жилете оказались всего лишь выцветшим орнаментом на огуречную тему.

Между тем ведущий справился с техникой, и на экране появился первый слайд.

– Ознакомьтесь со списком необходимых для подготовки избирательной кампании составляющих, – прервал тишину Максим. – Кадровый резерв – это вы, наши будущие депутаты. Дальше идут активисты, агитаторы и наблюдатели. Что это за люди, я расскажу позже, а сейчас прошу обратить внимание на пункт под названием «Проблемы при регистрации кандидатов в ИКМО». Все знают, что такое ИКМО?

В зале поднялось несколько рук.

– «Избирательная комиссия муниципального образования», – ответил на свой же вопрос Максим. – Слово «проблемы» означает, что именно на этом этапе ИКМО и постарается сделать все, чтобы вы не прошли дальше.

Молодой парень слева от меня нервно хихикнул.

– Вы, возможно, удивитесь, – не отвлекаясь, продолжил Максим, – но для начала это самое ИКМО необходимо найти, и это не образное выражение. Каждый раз организаторы выбирают новое место только для того, чтобы вы обнаружили его как можно позднее.

– А в чем смысл? – спросил сидящий у окна грузный мужчина.

Максим нашел взглядом вопрошающего и громко, обращаясь ко всем, продолжил:

– Смысл простой: на регистрацию у вас будет двадцать дней. А чем дольше вы ищите свою комиссию, тем меньше времени у вас остается на подачу документов. Опубликовать адрес они обязаны в районной газете, так что советую ходить по библиотекам вашего муниципалитета – нигде больше адрес ИКМО вы не найдете.

Червь сомнения закрался мне в душу.

«Разве такое возможно?! – подумал я. – Каким образом в наше-то время Интернета и сайтов единственным источником публикации адреса государственного органа может быть печатное районное издание?!»

Становилось все интереснее.

– А когда адрес опубликуют? – снова спросил мужчина у окна.

– Предположительно выборы должны назначить после пятнадцатого июня, но ИКМО постараются опубликовать данные как можно позднее. Я советую не тянуть с подачей документов и сделать это в первые же дни! Чем позже вы придете, тем меньше у вас будет шансов. – На этих словах Максим переключил слайд и продолжил лекцию.

Я, совершенно забыв обо всем вокруг, не отрываясь от экрана, слушал ведущего. Огромный, ранее неизвестный мне мир, связанный с невероятной подлостью и всевозможными махинациями, поражал открытым цинизмом и безнаказанностью. Максим рассказал нам про подставные очереди, не позволяющие подать документы никому, кроме избранных, про искусственно сокращенные графики работы участков, вынуждающие кандидатов организовывать круглосуточное дежурство. Подробно описал несколько уловок, к которым могут прибегнуть сотрудники ИКМО на стадии подачи документов.

В какой-то момент я с удивлением отметил, что тон, которым Максим рассказывает обо всех этих мерзостях, не позволяет понять его личного отношения к происходящему. Появилось ощущение, будто, механически перечисляя всевозможные преступления чиновников, ведущий понимал, что бороться с ними бесполезно, и, смирившись, он скорее делал акцент на преодолении, а не на искоренении творящейся несправедливости. Хотя многие из описанных Максимом примеров были настолько дикими, что я все больше сомневался в реальности применения подобных методов в наше время. В дальнейшем я часто вспоминал эту часть лекции, неоднократно убеждаясь в собственной наивности.

Максим объявил небольшой перерыв. Предположив, что в политике лучше не афишировать свои вредные привычки, я протиснулся между будущими соратниками и незаметно вышел на улицу. Несмотря на вечернее время, казалось, что царящая в городе жара только усилилась.

– Простите, а вы случайно не артист? – спросил кто-то. Обернувшись, я увидел мужчину, пристально разглядывавшего меня в начале собрания. Теперь, когда он стоял рядом, я с удивлением отметил, что он совсем небольшого роста.

– Артист, – подтвердил я, слегка раздосадованный тем, что по-тихому сбежать не получилось.

Мужчина улыбнулся и протянул руку.

– Георгий. Я вас сразу узнал… Извините, я не помешал? – уточнил мужчина, видимо почувствовав мое смущение.

– Ну что вы, конечно нет! – поспешил заверить я.

– Вы курить шли? Можно я с вами? – спросил Георгий.

Я ответил, что ничего против не имею, и мы вышли за ворота.

– Спасибо, я не курю, – улыбнулся Георгий в ответ на протянутую мной пачку сигарет. Он подождал, пока я разберусь с нежелающей работать зажигалкой, и поинтересовался: – А вы по какому округу будете избираться?

Я пожал плечами:

– Еще позавчера я не предполагал, что вообще буду участвовать в выборах, и даже как называется мой округ, пока не представляю, – признался я Георгию и, воспользовавшись ситуацией, спросил: – Вы не знаете, можно ли устроить, чтобы это было поближе к дому?

– Конечно! – улыбнулся Георгий. – Это даже лучше будет, удобней. Вы в каком районе живете?

– В Центральном, – ответил я, – на Красногвардейской.

– И я в Центральном! – обрадовался Георгий. – Давайте мы с вами по одному округу пойдем?

– Если так можно, то я только за, – ответил я.

– Да конечно, можно, – заверил меня Георгий. – Просто попросим, чтобы нас вместе записали.

Мы договорились встретиться после собрания и, обменявшись номерами телефонов, вернулись в зал.

– Как я вижу, еще не все испугались, – пошутил Максим, проходя между рядов.

– А что, и такое бывает? – кокетливо спросила сидящая в первом ряду симпатичная девушка.

– Конечно, бывает, – улыбнулся в ответ Максим. – Это уже пятое собрание. Иногда даже после первой части люди начинают понимать, что их ждет, и не возвращаются… А теперь приступим к теме «Подготовка к агитационной работе».

Максим вернулся к трибуне и перешел на деловой тон:

– Я расскажу, как правильно написать предвыборную программу и оформить необходимые вам материалы.

«Щелк-щелк-щелк», – раздалось где-то совсем радом. Я посмотрел на сидевшего справа от меня Дальнобойщика. Во время перерыва мужчина успел обзавестись бесплатными партийными сувенирами: теперь на его коленях лежало несколько блокнотов, а в руке он нервно сжимал пластиковую шариковую ручку. Вот его палец напрягся (мне показалось, что все окружающие звуки при этом замерли), и ручка победно выдала новую серию щелчков.

Глубоко задумавшись, мой сосед уставился на стену, рассматривая очередную проекцию, и, казалось, совсем не замечал ничего вокруг. Я же, наоборот, окончательно выведенный из равновесия раздражающими щелчками, уже не мог думать ни о чем другом.

«Щелк-щелк-щелк…» Очередные серии щелчков все больше действовали на нервы. Сначала сидящие поблизости, а затем уже и остальные присутствующие начали поворачивать головы в поисках источника раздражающего звука. Но Дальнобойщик был неумолим: даже когда уже практически все участники собрания отвлеклись от лектора и смотрели только на него, он, не отрывая глаз от экрана, нервно давил на пластиковый колпачок.

– Перед встречами с избирателями желательно ознакомиться с агитационными материалами ваших конкурентов, а то… – На этих словах Максим, видимо, заметил, что потерял внимание аудитории, и, найдя источник отвлекающего звука, полушутя-полусерьезно обратился к сидящему рядом со мной мужчине: – …а то можно все прощелкать!

Аудитория взорвалась от смеха. Дальнобойщик наконец оторвался от экрана и, поняв, что оказался в центре внимания, покраснел.

– Главное, когда будете писать, не обещайте ничего невыполнимого, – пресекая всеобщее веселье, продолжил Максим. – Вы не можете повысить зарплату учителям или понизить пенсионный возраст, так что рекомендую сосредоточиться на проблемах вашего района. Обратите внимание на парковки, детские площадки, зеленые насаждения. К сожалению, как показывает практика, в городе с этим проблемы везде, вот про это и пишите.

– А у нас в парадной замок сломан, – вдруг ни с того ни с сего громко произнес кто-то из сидящих за моей спиной.

Максим на секунду замер, повернулся в нашу сторону и после недолгого размышления ответил:

– Прекрасно! Вот и напишите про проблемы с районными ЖКХ. И вот еще что, – продолжил он, обращаясь уже ко всем, – вы теперь в партии, обязательно ознакомьтесь с ее программой! Если партия против гомосексуализма, значит, и вы против гомосексуализма, если партия против пьянства и курения, значит, и вы против пьянства и курения. Полную программу можно посмотреть на нашем сайте.

Собрание подошло к концу, и ведущий вместе с помощниками раздал нам необходимые для заполнения бумаги.

– Название округа пока не вписывайте, – повторял он каждому. – По мере готовности проходите в соседний кабинет, мы подберем удобный вам номер.

Максим подошел к нашему ряду и, широко улыбаясь, обратился к моему соседу:

– Вам понравилась лекция? – спросил он.

– Очень интересно, спасибо вам, – сказал мужчина, вставая.

– Нет, это вам спасибо, для меня будет честью видеть вас в наших рядах! Вы уже видели свои стихи в последнем номере газеты?

– Пока нет, – ответил мой сосед, доставая из-под стула старенький портфель. – Вот я еще принес, на прошлой неделе написал, – продолжил он, передавая Максиму ничем не отличающийся от тех, что раздавали нам сегодня, блокнотик.

– Спасибо! – радостно воскликнул Максим и пожал мужчине руку. – Когда бумаги заполните, найдите меня, пожалуйста, я сам их проверю.

Максим ушел, а я все сидел и разглядывал соседа.

«Вот тебе и Дальнобойщик!» – пристыженно подумал я.

– Илья, сзади столик есть, пойдемте там бумаги заполним, – прервал мои размышления подошедший Георгий.

Мы уселись на соседние стулья и, провозившись с документами почти час, встали в образовавшуюся небольшую очередь.

– Вы идите первым и, когда определитесь с округом, я попрошу, чтобы нас вместе и поставили, – напомнил о нашей договоренности Георгий.

Я кивнул и зашел в кабинет.

– Вы на какой улице живете? – устало спросил сидящий за столом молодой человек.

– На Красногвардейской, – ответил я.

– Это муниципальный округ «Красногвардейское», – проговорил он, сверившись с базой данных. – Там будете баллотироваться?

– Там, – подтвердил я.

Молодой человек быстро застучал по клавиатуре компьютера, а я, заметив переминающегося в дверях Георгия, спросил:

– А можно мы с коллегой вместе по «Красногвардейскому» пойдем?

Молодой человек перестал печатать и, взглянув на Георгия, сказал:

– Нам бы хотелось равномерно охватить весь город, кандидатов не хватает, но если очень нужно, то можно.

Я незаметно кивнул Георгию, давая понять, что вопрос решен. Георгий улыбнулся и закивал в ответ.

– Держите бланк справки, – прервал нашу пантомиму молодой человек. – Перед подачей заполните ее, но обязательно уточните, как правильно пишется название вашей комиссии. Бывают варианты.

Что-то в том, как он произнес последнюю фразу, меня смутило, и на всякий случай я решил уточнить:

– Какие бывают варианты?

– Разные, – усмехнулся молодой человек, – например, в названии может быть написано «многомандатный округ», а может – и «пятимандатный округ». В целом это одно и то же, но, чтобы снять вас с выборов, муниципалы могут в последний момент поменять даже собственное название.