Илиана Наст
Светлая сторона демона
Глава 8
По моим ощущениям казалось, что доме стало очень тихо, даже звуки телевизора перестали поступать в моё сознание. Затем в ушах стало звенеть, а сердце бешено заколотилось. Меня охватил страх, я мысленно молила о помощи. Стала смотреть по сторонам, вдруг сейчас кто-нибудь нападёт, или кто-то будет наблюдать. Везде мерещилась чья-то тень, даже шаги и наблюдающие глаза. Наспех закрыв окно, я взяла себя в руки стала прислушиваться.
На лестничной площадке послышались чьи-то шаги, которые постепенно приближались к нашей квартире. Или это шагали главные герои Мастер и Маргариты? Но нет, кто-то дёрнул ручку двери и вошёл. К моему счастью, и на этот раз это была всего лишь мама. Она была с таким довольным лицом, что даже не хотелось её расстраивать рассказами о сегодняшнем дне. Хотя, честно говоря, я даже не собиралась этого делать, у меня даже доказательств нет, всё испарилось. Глубоко выдохнув, чтобы успокоиться, я натянула улыбку, как учил Кобальт, чтобы была заметна, но и не была слишком широкой, и пошла к ней навстречу.
– Приветствую Вас, Королева, – сказал Воланд в этот момент, когда Маргарита вошла в его покои.
Разбирая пакеты с едой, которую передала нам бабушка, мы заговорили об имени нашего нового питомца. Мама предлагала старые и уже поднадоевшие клички, что-то вроде Мурзика, Барсика. Я решила поискать в Интернете старые славянские имена, и в итоге нашла: Нагломорд, Пузеслав, Жирополк, Ярожор, Прыгнарук, Ночеблуд, Чопринес, Вездепух. Надеюсь, это просто шуточная статья, хотя, если подумать, многие имена ему бы подошли, к тому же оригинально, ни у кого точно такого не будет. Этот нейтральный семейный разговор слегка развеселил меня, заставив немного успокоиться и переключить своё внимание на сериал.
– Итак, рекомендую, Донна, мою свиту, этот, валяющий дурака, Кот Бегемот, – сказал Воланд по телевизору.
Мне давно нравится этот персонаж своей харизмой, он даже по цвету шерсти подходит. Но мысль о том, что он, чтобы оправдать своё имя, будет по ночам есть рыбу с ананасом, посыпая сверху сахаром, меня слегка насторожила. Может подобрать какое-нибудь созвучное имя?
– А давай мы его Обормотом назовём?
– Делай, что хочешь, я и так устала.
Ей явно не нравилось, что её предложение мне не понравилось, ведь по её мнению это означало потеря авторитета. Так что после этого мы молча продолжали разбирать пакеты. Мне показалось, что от перегрузки телевизор начал слегка гудеть.
– Ничего, ничего, надо терпеть, – сказал Коровьев, надевая тяжёлый королевский наряд на Маргариту.
Его терпение может ударит нам по кошельку, поэтому я всё таки взяла пульт и выключила его. К тому же, его комментарии о происходящем мне совершенно не нравятся.
Вдруг просигналил наш дверной звонок. Мы с мамой переглянулись и на носочках прокрались поближе к входу.
– Кто там? – спросила мама.
– Полиция, – ответил снаружи мужской голос.
Мы по очереди посмотрели в глазок, и, судя по форме полицейского, это была правда. Прекрасно понимая, по какой причине он мог сюда прийти, я немного испугалась.
– Может не будем открывать? – взмолила я шёпотом маму.
– Нет, будет только хуже.
И с этими словами она открыла дверь и пригласила его войти.
Это был мужчина средних лет, с щетиной на лице, худого телосложения. По его уставшему виду было понятно, что его рабочий день подходит к концу, и, возможно, это его последнее посещение на сегодня. На его форме была вышита фамилия: Либерман. Интересно, это однофамилец Андрея или его дядя, о котором он говорил?
Для убедительности своих слов, мужчина представился, назвал звание следователя и показал нам своё удостоверение. Дальше он продолжил:
– Сегодня утром к нам поступило заявление о пропаже Марии Наумовой. Заявительница утверждает, что Анастасия, проживающая в квартире по этому адресу, является лучшей подругой её внучки, учится в одном классе, и, возможно, видела её в последний раз. Я ведь не ошибся?
Я согласно кивнула головой, и от стеснения и страха чуть-чуть подняла руку вверх:
– Я Анастасия.
Сначала он посмотрел на меня, потом на мою маму, потом снова на меня:
– Как ни странно, кто из вас школьница, я уже догадался. Могу я Вам задать несколько вопросов?
Я снова молча кивнула головой. Мама, чтобы как-то отвлечь его от меня, пригласила пройти на кухню. Быстро разувшись, он последовал за ней.
И вот, я сижу напротив него за столом, нервно пощелкивая пальцами и иногда посматривая на маму. Рядом со мной лежит включённый диктофон, который пугает ещё больше.
– Итак, начнём, – нарушил тишину Либерман, – расскажите, пожалуйста, Анастасия, когда вы в последний раз видели пропавшую?
Раньше я хотела рассказать всё тоже самое, что и маме. Но теперь, когда я соврала бабушке, будто не видела Машу вовсе после окончания уроков, и после этого расскажу следователю, что видела, то получится не состыковка в показаниях. Так что придётся действовать по-другому:
– Я видела её после окончания уроков, а дальше мы разошлись, так как живём на разных улицах.
Неожиданно для меня мой голос стал дрожать, иногда спотыкаться на слове и делал долгие паузы. Так я себя точно выдам.
– Так, успокойтесь, я понимаю, осознавать пропажу подруги неприятно, но давайте соберёмся и спокойно всё обсудим.
Я нервно сглотнула и кивнула головой в знак согласия.
– Угу, продолжим. Скажите, были ли у Марии с кем-нибудь острые конфликтные ситуации?
– Нет, разве только бытовые с её бабушкой и дедушкой. А так в классе она кроме меня даже ни с кем не общается.
– Как вы думаете, в случае ссоры куда она могла пойти?
– У нас её точно нет, а других мест я не знаю. Да она, в общем-то, никогда раньше не пропадала. Были случаи, когда Маша прогуливала школу, но на звонки она всегда отвечала.
– И последний вопрос, замечали вы за ней какое-нибудь странное поведение. Может быть она рассказывала о каком-нибудь заработке, или о сомнительной компании, или о необходимости занять денег.
– Ничего такого не было. Она живёт абсолютно обычной жизнью школьницы.
Поблагодарив за ответы на вопросы, он забрал диктофон, и, попрощавшись, вышел из квартиры. Остаётся надеяться, что больше он меня спрашивать ни о чём не будет.
***
Выходной пролетел незаметно, не смотря на все приключившиеся события. Зато наступил самый долгий и тянущийся до бесконечности понедельник.
Когда я зашла в школу, то увидела стоящего неподалёку Андрея. Он тоже меня заметил, но при встрече взглядом отвернулся, будто я для него пустое место. Я не стала навязываться и уже хотела пойти дальше, как вдруг увидела знакомого полицейского, который заходил к нам вчера вечером. Андрей тоже его увидел, и стремительно направился к нему:
– Можно тебя на минутку? – послышался издалека его голос.
– Нельзя, я на работе.
Бывший друг посмотрел в мою сторону, потом снова повернулся к дяде.
– Это как раз по поводу твоей работы.
Поколебавшись пару секунд, тот согласился, и они пошли в библиотеку. В последнее время, из-за развитого Интернета, это действительно не самое посещаемое место. Интересно, что же ему нужно от своего дяди? Он многое обо мне знает, и пусть ему могут не поверить, мысль об этом всё равно пугает. Стоп, хватит думать о плохом, от того, что я буду переживать, лучше не станет, скорее наоборот. Нужно на что-то переключить своё внимание. К примеру, пойти в кабинет, где будет проходить первый урок.
Прошло несколько часов, после которых наступила перемена на четвёртый урок. Разложив учебные принадлежности на парте, я стала ждать звонка на любимую физику. Учительница в это время спокойно сидела за ноутбуком, выставляя оценки в электронный журнал. Пока другие одноклассники о чём-то активно разговаривали, я задумчиво разглядывала свой дневник. На обратной стороне была изображена таблица Менделеева. От нечего делать я стала бегать глазами по химическим элементам, изучая их название и нумерацию. Так продолжалось, пока я не дошла до 27 числа, где было написано сокращённое Co, что означало Кобальт. Я слегка улыбнулась знакомому названию, значит мой новый доктор любит химию, как бы это странно не звучало. Интересно, что для него значит его прозвище?
– Считаете, что назвать себя в честь химического элемента было оригинально? – спросила я у Кобальта чисто из любопытства, когда мы встретились в воскресенье на этой неделе.
– Уж куда лучше, чем назвать себя снегом, – съязвил он, намекая на мой наспех придуманный псевдоним, – к тому же, кобальт куда прочнее, он обладает магнитными свойствами, способен притягивать к себе, его трудно растопить, а сделать так, чтобы он испарился, ещё сложнее.
– Кто знает, может и в Наст есть какой-то смысл.
Кроме того, что я избавилась от собственного я в своём имени. Ничего другого я пока не вижу, хотя, может быть ещё и податливость к окружающему климату.
Вдруг кто-то постучался в дверь класса, а затем заглянул, высунув лишь голову:
– Здравствуйте, извините, а Анастасию можно?
Внутри меня всё похолодело, так как это был снова тот самый следователь. Видимо он окончательно добрался до меня. Что ему от меня нужно на этот раз? Неужели Андрей всё обо мне рассказал, или, по крайней мере, то, что касается пропажи Маши?
– А в чём дело? – настороженно спросила учительница.
Либерман зашёл в класс, представился, показав удостоверение, а затем сказал о необходимости поговорить со мной по поводу пропажи моей одноклассницы. По классу пробежал гул, все стали обсуждать пугающую новость. Преподавательница посмотрела на меня, будто старалась прочитать мысли, а затем попросила его:
– Давайте Вы поговорите с ней попозже, у ней какой-то болезненный вид.
Ну уж нет, так я точно только и буду думать негативными мыслями. Нужно решить это вопрос прямой сейчас, иначе будет казаться, будто я его избегаю.
– Нет, спасибо, всё нормально, я готова.
И резко встав, я последовала за полицейским на выход. Пройдя немного коридор первого этажа, мы оказались в той самой библиотеке, где Андрей разговаривал с дядей.
Внутри пахло старыми книгами, а большие стеллажи создавали тёплый уют. Раньше я любила её посещать, даже получила награду "Самая читающая школьница". Боюсь, теперь воспоминания о ней будут не самые приятные.
И вот мы сели за стол, следователь снова достал диктофон и положил его между нами. Устало или грустно вздохнув, он начал диалог.
– Вчера я думал, что ваш голос дрожит из-за волнения, но всё же я чувствовал, что вы что-то скрываете. Один из опрашиваемых свидетелей утверждает, что видел, как вы с подругой вместе, – на последнем слове он сделал акцент в интонации, – отправились в неизвестном направлении. И вы шли точно ни к Марии, ни к вам, так как у обоих этот путь создаёт большой крюк. Так что на этот раз ответьте честно: где вы видели пропавшую в последний раз?
Глубоко вздохнув, я осознала, что на этот раз мне деваться некуда, и придётся рассказать правду, пусть и не всю.
– Я просто испугалась.
– Чего?
– Того мужчины.
– Мне что, из вас слова клешнями вытаскивать? Вы понимаете, что и так ввели следователя в заблуждение? Время идёт, шансы спасти вашу подругу уменьшаются, а вы тут боитесь. Рассказываете!
Его напористый и твёрдый голос слегка встряхнул меня. Пришлось рассказать всё тоже самое, что и в тот день маме, разве только ещё назвала имя подозрительного Асмодеева.
Прошло минут 10, или даже 15, так что звонок на урок уже прозвенел. Скорее всего я вовсе на него не успею, так как полицейский не собирался меня отпускать и стал задавать дополнительные вопросы.
– Что это была за квартира?
– 13, улицу не помню, могу показать.
– Обязательно, после уроков и покажешь. А почему же вы не спасли свою подругу?
– Вы не понимаете, я испугалась его. Он мне угрожал, поэтому у меня все мысли были только о спасении.
– И даже после пожара ничего не предприняли?
– Через 20 минут я ей позвонила, она не ответила. И так каждый день, но безуспешно.
– Фоторобот можете того мужчины составить?
– А вы заключите меня в бронированную камеру?
– Ага, и белым мелом вокруг обведу, чтобы наверняка, – не выдержал он моей пугливости, но в конце концов успокоился и продолжил уравновешенным тоном, – я гарантирую, что информация о показании свидетелей посторонним людям не распространяется. Как, к примеру, я не рассказал вам, кто мне сообщил о том, что вы шли вместе с Марией после школы в день её пропажи.
Кажется, Мастер и Маргарита плохо на меня влияет. Хотя мне на самом деле защита не помешает, особенно после случая на балконе. Кто знает, что он сделает со мной, когда узнает, что я помогаю следствию. Но, с другой стороны, ведь он просил не искать Машу, а я как раз это и делаю, а розыск проводит полиция, пусть её и наказывает. Основываясь на этих соображениях, я всё таки согласилась помочь составить фоторобот.
Когда мы закончили и следователь меня отпустил, я вышла из библиотеки в глубоких раздумьях. Не было никаких сомнений, что именно сегодня кто-то рассказал полицейскому, что видели меня вместе идущей с Машей в тот роковой день. И, как ни странно, именно сегодня Андрей о чём-то разговаривал наедине со своим дядей. Ещё подозрительно смотрел на меня украдкой во время беседы. К тому же, он сам поймал меня во лжи, когда я разговаривала с бабушкой Маши. Всё сходится, это он. Осталось только его найти, конечно, Андрей мог уже уйти, но надежда умирает последней, будем пробовать.
Пройдя несколько коридоров и поднявшись на второй этаж, я всё таки нашла его за игрой в телефон, будто ничего такого не произошло. Я еле сдерживала слезы от обиды, но всё же взяла себе в руки и громко закашляла, стараясь отвлечь его от игры. Он оторвал глаза от экрана, мельком посмотрел на меня и резко встав, быстро пошёл прочь от меня, даже не оглянувшись. Внутри стало так больно и пусто, когда я стала смотреть ему в след. Мы ведь когда-то были лучшими друзьями, а теперь мы враги, избегающие друг друга. К горлу подступил ком, маленькая слезинка пробежалась по моей щеке, оставив длинный блестящий след. Подавляя в себе плач, похожий на жалобное поскуливание щенка, я всё же решила выяснить мучавший меня вопрос, задав ему громким дрожащими голосом:
– Я понимаю, что ты меня теперь избегаешь, но зачем ты навёл на меня след своему дяде?
Андрей остановил свой ритмичный шаг, и повернулся ко мне лицом. Мой жалкий вид заставил его лицо стать немного мягче, но подойти ко мне он всё таки не решался.
– Я конечно не ангел, но стукачом никогда не был.
– Тогда кто это сделал?
– Не знаю, может Ведьмак какой-нибудь, который хочет получить за тебя награду.
И с этими словами, смысл которых понятен только геймеру, Андрей развернулся и пошёл дальше с прежним быстрым темпом.
Отлично, во мне живёт сущность, меня обучает химический элемент, подруга продала меня колдуну и на меня стучит Ведьмак. Не удивлюсь, если завтра оборотень укусит.
С этими мыслями я тоже развернулась и пошла прочь в противоположенную сторону. Сев на тот же стульчик, на котором сидел несколько минут назад Андрей, я достала с рюкзака тетрадь-черновик.
– Прости меня, бумажечка, но мне придёт тебя порвать, чтобы спасти школу.
Я чувствовала, как начала постепенно превращаться. Делать спортивные упражнения в школьной форме было не удобно, поэтому я выбрала уничтожение. Пошмыгивая от обиды, я оторвала лист и стала с наслаждением его рвать на мелкие кусочки, после чего бросала в рядом стоящее мусорное ведро. И так я проделала с пятью листами бумаги.
– Это не он, – сказал Кобальт, когда я ему всё рассказала до этого момента.
– Почему вы в этом уверены?
– Он рассказал своему дяде ещё до начало первого урока, после чего тот ждал, когда пройдут несколько уроков и только потом решил допросить.
– Может он разговаривал с другими учителями?
– Сомнительное утверждение. Будь я на его месте, я бы не стал откладывать этот вопрос в долгий ящик. Видимо ему доложили после разговора со своим племянником.
Когда мне надоело превращать тетрадь в мелкий снег, попутно вытирая слезы и проверяя, не потемнели ли ещё мои розовые наручные часы, я почувствовала, что успокоилась, и из последнего листа решила сделать самолётик, чтобы символично отправить свои проблемы в долгий полёт. С удовольствием оторвав бумагу, я стала складывать задуманную конструкцию, выравнивая складки, будто те были моими искорёженными от напряжения нервами. Доделав всё до конца, я максимально расслабилась и отпустила мои символичные проблемы лететь прочь от меня, так как ничего другого сделать не могла, кроме надеяться, что избавлюсь от них сама. Но тут неожиданно самолётик поймал Андрей. Он покрутил его в руках, а затем сел рядом со мной. Некоторое время мы просто неловко молчали, поглядывая в разные стороны. Я не хотела говорить первой, так как не знала, зачем он вернулся, а спросить напрямую боялась, хотя до этого храбрости хватало. Не выдержав затянувшейся паузы, Андрей её нарушил:
– На самом деле, я не для этого разговаривал с дядей. Просто я понимал, что это странное преображение и пропажа Маши как-то связаны между собой. Поэтому я решил уточнить, что он здесь делает, а затем попросил быть с тобой аккуратнее. В любом случае я бы не стал до тебя доносить, даже если бы мы крупно поссорились. Я до сих пор не понимаю, что с тобой происходит, так как сталкивался с таким только в играх, но я могу помочь тебе, если тебе это будет нужно.
И с этими словами он пустил самолётик в полёт.
Впервые за всё это время я почувствовала радость, которая согревала изнутри. Я была ему настолько благодарна, что не могла выразить в словах. Лучезарно улыбнувшись, я обняла его так неожиданно, что он даже по инерции откинулся в бок, а затем пришёл в себя, и обнял меня в ответ. Теперь я точно знаю, что сейчас не представляю для него никакой опасности. Повернув голову в бок, я посмотрела в окно. Там было моё отражение, но не обычной девушки, а то жуткое, с чёрными глазами. Оно недовольно смотрело на меня, даже ненавистно, когда переводила взгляд на Андрея, а потом развернулась и ушла. Заморгав глазами, я снова увидела отражение, только уже самой себя, обычной школьницы.
– Победа, – радостно прошептала я.
– Что? – недоумевающе переспросил он.
– Победу я вчера одержала в танковом бою, – пыталась сымпровизировать я, чтобы хоть как-то выкрутиться из ситуации.
Затем мне пришлось придумывать на ходу последовательность истории, пытаясь сделать её более захватывающей. Затем он сам начал рассказывать о своих успехах. Как же я соскучилась по таким разговорам.
Теперь у меня весь день было хорошее настроение, негативные и грустные мысли испарились, словно их и не было. Вместе с Андреем я вышла из школы, весело смеясь над его рассказами, как вдруг нас остановил знакомый следователь:
– А куда это вы собрались?
Со всеми этими эмоциональным всплесками я напрочь забыла, что обещала его проводить до того неприятного места.
– Это не твоё дело, – огрызнулся Андрей.
– Ошибаешься, это моё дело по пропаже Марии. А эта девушка обещала меня проводить до квартиры.
– Зачем тебе её квартира?
– Уйми свой пыл, альфа самец, – не выдержал дядя напористости своего племенника и зарычал на него сквозь зубы, – мне не нужна её квартира, я здесь по работе. Так что иди домой, и не мешай следствию.
– Я пойду вместе с вами, – продолжил твёрдо настаивать на своём Андрей.
На что следователь тяжело вздохнул и устало закатил глаза, но всё же смирился с его упрямством.
– Хорошо, иди с нами. Только будь добр, не привлекаю к себе внимание.
И вот мы направились к сгоревшей квартире. На улице было по осеннем холодно, сыро и пасмурно. Деревья старательно сбрасывали свои листья, создавая жёлто-красный дождь. Ветер в свою очередь тоже создавал красоту, заставляя нарядные листочки кружиться в вальсе. Места немного поменялись за это время, так что если бы не отличающиеся объекты, что-то вроде детской площадки, одиночных деревьев, цветочных клумб и так далее, то я бы ни за что не вспомнила дорогу и ориентироваться мне было бы не на что. Весь путь Андрей демонстрировал мастерство своего паркура. То перепрыгнет через маленький забор, то со всей скорости запрыгнет на уличную детскую горку, то разбежится и перелетит через грядки карликовых цветов, как через костёр. При это он то выкрикивал боевой клич, то громко смеялся удачно проделанным трюкам.
– Вот это я понимаю, не привлекать к себе внимание, – иронично пробубнил про себя старший Либерман.
– Как вас зовут? – обратилась я к нему, идя рядом и наблюдая трюки цирка дю солей.
– Боюсь, прыгающий Отелло не одобрит этого вопроса, а так Илья.
– Приятно познакомиться. Мы, кстати, уже почти подошли.
– Я, кажется, догадываюсь, что это за квартира.
Пройдя ещё пару метров, мы оказались у цели. Илья оценивающе смотрел в обгорелое окно, а на меня нахлынули неприятные воспоминания: экстрасенс, пожар, осознание того, что подруга не спаслась.
Андрей не понимающе смотрел по сторонам, проследив за направлением взгляда своего дяди, посмотрел на окно. Но всё ещё ничего не осознавая, он подошёл ко мне и спросил шёпотом:
– А что мы здесь делаем?
– Ты мешаешь нашим отношениям, вот мы и решили завести в тихое место и избавиться от тебя, – ответил за меня следователь, не отрывая взгляда от места преступления.
– Здесь я в последний раз видела Машу, – тихо сказала я.
Он всё понял и стал ходить кругами, опустив голову вниз и разметая ногами осенние яркие листья.
– Всё, дети, идём по домам, я не хочу отвечать за вас перед вашими родителями. Да-да, и ты, мальчик, – обратился Илья к Андрею, когда закончил свои дедуктивные размышления.
– Чего это я мальчик? Мне уже 17 лет!
– Ну, а как тебе называть после того, что ты вытворял?
– Паркурщик!
– Придурщик!
Чтобы отвлечься от их семейных ссор, я стала от нечего делать смотреть по сторонам. И вдруг наткнулась взглядом на знакомую куртку, которая была надета на неподалёку наблюдающей за нами девушке. Она не смотрела на нас прямо, стояла полубоком, стараясь скрыть лицо, но из любопытства немного его поворачивала. Даже цвет волос был очень похож на…
– Мария?
