Илиана Наст
Правда или заблуждение
Пролог
Мужчина стоял посреди леса. Вокруг был густой туман, из-за чего всё казалось серым и невзрачным. Деревья устремлялись куда-то в небо, покачивая своими громадными кронами. Холодный ветер колыхал их, как волчью шубу на плечах незнакомца. Его лицо было покрыто густой бородой и усами, скрывающая пол лица, на щеках виднелась длинная щетина. Волосы были не человечьи, а волчьи.
Под шубой виднелись тёплый свитер и толстые штаны с начёсом. Словом, на первый взгляд он мало чем отличался от остальных волколаков. Такой же высокий, мускулистый, только глаза его злобно не горели. Скорее были наполнены тоской и одиночеством. Его полуразвалившийся забытый всеми дом стоял где-то на краю леса, спрятавшись за деревьями, чтобы его точно никто не мог найти. Он потерял стаю, потерял друзей и опору, смысл жизни. И всё, что ему доставляло удовольствие, это добыча пропитания.
Оглядевшись вокруг, мужчина побрёл не спеша вперёд, шурша засохшими листьями. Вокруг не было ни одного живого существа. Но любопытные взгляды всё равно чувствовались. Они украдкой смотрели из-за деревьев, тумана, травы. Голосов с каждым шагом становилось всё больше, шёпот становился всё громче, а девичье хихиканье уже начинало надоедать. Это значит, что скоро он зайдёт в центр густого леса.
Но, как уже говорилось, ничего живого тут не было, причём очень давно. Тут обитает нечто другое. И это место нечто другое. И этот мир называется Навь.
Здесь всегда холодно, серо и туманно, идеальное место, чтобы загрустить и завыть на луну от безысходности.
Постепенно стали появляться силуэты лесных жителей, словно они стояли за подвешенной простынёй и играли с ним в прятки. Будто присматривались, принюхивались к старому, но давно забытому члену семьи.
Вот маленькие девочки сидели на высоких ветках и весело хихикали, смотря сверху вниз на волколака. Их головы украшали венки из цветов, а платье были сделаны из огромных листьев, которые держались с помощью тонких и длинных стеблей, переплетённых между собой в толстую верёвку. Девочки беззаботно болтали маленькими босыми ножками.
Одна наклонилась к уху своей подруги и что-то прошептала, от чего та засмеялась ещё сильнее, наклонив голову на бок, и посмотрела на незваного гостя, слегка прищурив глаза от удовольствия.
Мужчина нахмурил брови. Они будто потяжелели от его густоты. Задрав голову, волколак злобно зарычал на них, заставляя постыдиться своего поведения. Те запищали, поднялись с места и бесшумно побежали вдоль ветки, словно они были воздушными облачками, которые затем растворились в воздухе.
По всему лесу начало разноситься эхом девичье пение. Оно было нежным и мелодичный, тонким и сладким, как журчащий ручей. Нельзя было определить, откуда именно оно шло, иногда казалось, что песня играла прямо в голове, а иногда мерещилась отовсюду.
Где-то вдалеке девушки в белых сарафанах плясали вокруг костра. Они будто были невесомыми, летали, едва оттолкнувшись от земли. Движения были плавными, синхронными, гибкими, словно это были не девушки, а тростинки на ветру. Воздушный белоснежный сарафан с узорами придавали этим прекрасным созданиям ещё больше лёгкости.
Мужчина посмотрел им вслед, ещё пару секунд полюбовался красотой девичьих движений и побрёл дальше, даже не захотев поговорить с ними.
Ни жены, ни детей, ни внуков. В его пустом доме обитает лишь скука, пыль, посуда, которую моют по настроению. Волк был уже не молод для создания семьи. Да и не встречал он ещё ту, которая создаст уют и будет радовать глаз своей красотой и улыбкой. Тем более при подобных мыслях его одолевали чувства вины перед супругой. Как так, они столько прожили вместе душа в душу, воспитывали детей. А он возьмёт и всё это перечеркнёт.
Но волк ещё не был так стар для одиночества. Для бредовых бормотаний, отшельничества, оханья и аханья. В нём ещё осталось щепотка любви, которой он хотел с кем-то поделиться. А никого не было, и от этого хотелось плакать.
Пение в лесу не прекращалось, скорее наоборот, усилилось и стало громче. Казалось, что к сладкому голосу прибавился звонкий колокольчик. А, может, так листья на деревьях шумели?
В общем-то думать было бессмысленно. Лесные жители привыкли к прибывшему Мелентию и давали знать о себе, как могли.
А их с каждым шагом становилось всё больше и больше.
Вот выбежал маленький пузатенький мультик с повязкой на бёдрах.
– Ау! Ау! Ау! – прокричал он и побежал дальше, перебирая босыми ножками.
От его крика проснулась большая спящая рысь с головой прекрасной девушки. Она резко подняла голову, взмахнув длинными русыми волосами. Недовольные красные глаза вспыхнули и посмотрели на мужчину.
Тот успокоил её и подойдя поближе, медленно погладил ладонью по волосам Арысь, шепча что-то нежное на ушко.
Рысь успокоилась, сонно прикрыла глаза и широко зевнула, от чего её уши с кисточками завернулись назад. Причмокивая, она завиляла коротким хвостом, шурша опавшими листьями, и снова положила человечью голову на мохнатые лапки, после чего сладко засопела.
Мужчина решил не мешать ей спать, и побрёл дальше, решив отдалиться от центральной части леса. Так он шёл долго, шурша листьями и перешагивая через кусты или поваленные ветки, пока голоса жителей совсем не стихли.
В друг он увидел странную белую точку вдалеке. Волколак прищурился, приставил ладонь козырьком ко лбу, но так ничего разглядеть не смог. Тогда, прибавив шагу, он пошёл выяснить, что же это такое. С каждым разом точка становилось всё чётче и чётче, приобретая форму. Судя по всему, там валялась девочка в белом платье. Не успел волколак подойти, как запах крови ударил ему в нос. Судя по всему, ребёнок не человек, и не волк, и не лиса или какой другой оборотень. Есть предположение, кто это может быть, но стоит проверить.
Преодолев оставшееся расстояние за пару длинных прыжков, он очутился рядом с лежавшей на траве девочкой.
Жалкое было зрелище. Ребёнок раскинул руки в стороны, будто его кто-то бросил с высоты. Горло перерезано, из него всё ещё сочилось кровь. Сам он был ужасно бледным, как береста берёзы, или как снег. Ресниц не было видно, хотя на самом деле они просто сливались своим цветом с кожей. Единственно, что выделялось на этом белом полотне, это алые губы, как лепестки розы.
Судя по всему девочка была альбиносом. А такие рождаются редко. Только если… Только если она не является плодом любви демона и человека. От подобного союза дети часто рождаются уродцами. Поэтому их убивают ещё в младенческом возрасте. А этой, можно сказать, повезло. Дожила до пяти лет. Хотя для демонов это сущий пустяк, как один день для столетнего старца.
Хм, неподалёку от неё виднеются следы. Кто-то перерезал горло девочке и выкинул её, оставив здесь помирать. Кто же она?
Алые губы, торчат клыки. Значит отчасти она демон гордости. Либо упырь, либо вампир, либо змей-оборотень. Интересно, кто же так накосячил и нарушил запрет.
Постой те ка! Она регенерирует! Только очень медленно и ей может не хватить сил. Ей нужна помощь.
Мужчина аккуратно взял её на руки и понёс к себе домой.
Она была, как снег, не только бледная, но и холодная. Хоть бы она дожила до порога.
Глава 1
Мелентий нёс девочку на руках, ломая ногами сухие ветки. Её рука беспомощно болталась, как маятник на часах, который отсчитывает каждую секунду её жизни. Кровь с шеи всё ещё капала, методично постукивая по опавшим листьям. Волколак мог бы рвануть и бежать со всей силы, перепрыгивая через препятствия, но тогда рана усугубится ещё больше и девочку уже не спасти. Он нёс её медленно и аккуратно, словно хрустальную, словно от любого повреждения она могла треснуть и рассыпаться вдребезги. Так Мелентий и донёс девочку до дома.
До порога вроде дожила, как он мысленно и просил. Сердце девушки медленно и тихо билось, только было непонятно, как она дышала с порезанным горлом. Живучая, однако.
Зайдя в комнату, волколак положил ребёнка на стол, как спящую красавицу. Здесь пахло травами, которые хранились во всяких баночках, газетах, принесенные из мира людей, весьма удобная вещь, кстати. Только Мелентий был безграмотным, и не знал, что там написано. Зато черно-белые картинки разглядывал. На стенах весели веники с цветочками: красные, жёлтые, белые, синие, какие пожелаешь. Так же на полках стояли отвары. Их-то волколак и открыл для лечения девочки после не совсем аккуратной операции. Он старался навредить ребёнку как можно меньше, но волнение взяло вверх, поэтому трясущиеся руки сделали пару неверных движений. Оставалось надеяться, что всё обойдётся. Мужчина намочил отварами тряпку и приложил к горлу. Через некоторое время убрал старую и приложил новую. Кормить девочку, к сожалению, не мог, поэтому приходилось надеяться, что она дотянет своими силами. После всего проделанного, Мелентий сел напротив стола, соединил руки в замок и стал ждать. Мучительные минуты показались часами. Завывающий ветер, проникающий в щели, раздражал слух и давил ещё больше.
Результат не заставил себя долго ждать, послышалось тяжёлое хрипение. А затем девочка резко дернулась и глотнула ртом воздух. Мужчина вскочил и попридержал её за плечи, чтобы от неудачного движения не разошлись швы.
На белом лице ребёнка вспыхнули два злобных огонька. Они будто были налиты кровью, которую она из тебя выпьет, если окажешься слабым противником. Они сверлили тебя изнутри, проникая в голову и читая мысли. Казалось, будто секунду назад она с кем-то вела жёсткую борьбу не на жизнь, а на смерть, и теперь по инерции хочет подраться и с мужчиной. Но останавливает себя, изучает, что бы понять, нависший над ней громила друг или вдруг. Ситуаций ей была непонятна. Вроде больно схватил за плечи, а вроде намерения благие.
Девочка всё ещё было напряжена. Каждая мышца была натянута, как струна, которая могла вот-вот сжаться, заставив работать механизм.
Глаза оторвались от мужчины и забегали по комнате, изучая каждый предмет. Взгляд был как у напуганного зверёнка. Того гляди вскачет, зарычит, и выпрыгнет в окно.
– Спи, малышка, отдыхай, – мягко заговорил с ней Мелентий, поглаживая по головке.
Но та резко дёрнулась, давая понять, чтобы он её не трогал. Тот послушно убрал руку и отошёл в сторону.
Внимательно проследив за каждым его шагом, девочка продолжала с подозрением сверлить глазами. Вскоре ей это надоело, и она уставилась в потолок.
Попытавшись глотнуть слюну, ребёнок сморщил лицо от боли и сощурил глаза. Чтобы выяснить, в чём дело, она потянулась рукой к шее, но волколак тут же её остановил, крикнув заботливым голосом:
– Не надо! Там ещё открытая рана. Ей надо затянуться. Я только недавно прооперировал тебя, нельзя допустить, чтобы швы разошлись. Но хочу сказать, – добавил он в конце с искренним удивлением, – горло у тебя по истине стальное.
Девочка ничего не ответила. Только два красных огонька светились в темнеющей комнате, как лазерные лучи.
В скором времени рана затянулась розовой кожей, а затем и вовсе превратилась в шрам. Девочка окрепла, потихоньку стала вставать с кровати, изучать комнаты в доме. На всю обстановку, скрипящие полы, продуваемые окна и пыль на полках, она смотрела с нескрываемым отвращением и с осуждением, поглядывая на хозяина дома. Тот предлагал помочь с уборкой, но девочка лишь фыркала, давая понять, что это в её обязанности не входит, и вообще она подобными вещами не занимается. Зато это дало мотивацию Мелентию. Он наконец-то взялся за молоток и стал приводить дом в порядок. Заколотил полуразваленную крышу, продуваемые щели, укрепил окна, смазал скрипучую дверь.
Одновременно волколак пытался покормить девочку едой из мира Яви, на которую хватит денег, но она лишь брезгливо отворачивалась.
Избалованная какая-то. Странно, обычно таких, как она, прячут по всяким подвалам. А эта манерная оказалось, всё не так, всё не эдак. Предложил как-то Мелентий сменить старое лёгкое платье на лисью теплую шубку, которая когда-то его дочка носила. А та отказалась. Сморщила капризно носик, повертела головой и ушла в другую комнату.
И даже не разговаривает. Имени не называет. Сбегать не хочет, но постоянно шугается, оглядывается, прячется, или с опаской выглядывает в окно, дергаясь от каждого шороха в лесу. Но однажды она всё таки вышла.
Мелентий в тот день хлопотал по дому, новые оконные деревянные рамы вставлял, и услышал звуки борьбы и рычание возле дома. Бросил молоток, побежал на звук. Страх охватил моментально, ведь он учуял запах девочки, а значит она в опасности! Побежав со всех ног, он в одно мгновение очутился на другой стороне дома, но не успел. Запах крови ударило в нос. Сердце кольнуло, неужели её убили? Кто бы это ни был, он поплатится за это!
Как только мужчина оказался на месте, он увидел красные пятна и тела, лежащие друг на друге. Одна аура ещё не погасла, значит, кто-то из них остался в живых. Подойдя поближе, он увидел страшное зрелище. Девочка, прижав зайчика к земле, вонзила в его шею длинные и острые клыки и стала пить кровь, жадно глотая каплю за каплей.
Волколак остолбенел. А девочка не обращала внимания и продолжала утолять жажду. Закончив свой обеда, она поднялась с земли и манерно вытерла испачканный рот платком. Зайчик, которого она убила, превратился в светловолосого парнишку с шубкой на плечах. Это было последнее превращение в его жизни.
Ребёнок никак не обратил на это внимание, лишь переступил через него и сморщил носик:
– Не вкусно, – пробубнила она.
Мелентий забыл обо всём случившемся и вышел из ступора с радостным видом. Он уже хотел задать куча вопросов, но воздержался, вдруг спугнёт. Надо начать разговор аккуратно:
– Почему невкусно?
– У меня дома было лучше, – капризно ответила девочка.
– А где твой дом?
– Не важно, – огрызнулась она.
Мужчина думал, что на этом их беседа окончена, но неожиданно маленькая демонесса добавила с обидой в голосе:
– Уже не важно. Меня там предали. Меня там не любят. Больше ничего вспоминать не хочу.
– Имя тоже вспоминать не хочешь?
Она заколебалась. Стоит ли довериться своему спасителю? А вдруг он послан, чтобы её убить? Хотя, зачем тогда спасал? Помолчав немного и пошебурша ногами листья, она наконец-то решилась ответить.
– Верилия.
– Красивое имя.
– Ну, конечно, – гордо вернула она носик.
– Обычно на комплименты отвечают «спасибо» – с ноткой строгости ответил Мелентий, скрестив руки на груди.
– Не за что, – буркнула девочка и пошла домой.
Не успел волколак обрадоваться, как тут же огорчился. Капризная однако девочка попалась, озлобленная. Неужели её не учили манерам?
Да к черту манеры. Она же перебьёт пол леса из-за жажды крови! Нужно найти замену в Яви, иначе беды не миновать.
Так, пока она была маленькая, он убивал людей и приносил так называемую еду малышке. В скором времени, когда она подросла, она сама научилась добывать себе пропитание и утолять жажду.
– Всё равно не то, – прокомментировала однажды Верилия, – там я пила четвертую группу, а здесь попадаются только обычная первая и вторая.
– Ты же сказала, что хочешь всё забыть, – ответил волколак с ироничной улыбкой на лице.
Больше она эту тему не поднимала.
В людском мире у демонов бывают и другие развлечения. То, ради чего они были созданы, и ради чего существовали. Искушение. Каждый демон специализируется на своих грехах и пороках. Какие именно – определяется с рождения.
Верилия, к примеру, любила подходить к спорящим приятелям и нашёптывать на ушко, чтобы они не достигли компромисса.
– А я тебе говорю, что Великий Князь Сергей Александрович в пятом году умер! – орал хабальным голосом один из говорящих.
– Дурак ты! В третьем! – кричал на него второй, размахивая нервно руками.
– Не слушай его, – прошептала Верилия ему на ушко. Её никто не видел и не слушал кроме жестикулирующего собеседника, – в третьем он умер, и точка.
– В пятом! Тогда ещё…
– Нет, в третьем и точка, – он поставил её пальцем в воздухе и, развернулся, не дослушав приятеля, который как раз таки был прав.
– Эх, – грустно вздохнул первый мужчина, – заблуждаешься ты, – и пошёл дальше по дождливой тропе, поник головой.
К Верилии, шлёпая ногами по лужам, подошёл Мелентий и одобрительно положил лапищу ей на плечо:
– И как тебе? – спросил он.
– Понравилось, – девочка заулыбалась от удовольствия, показав два длинных клыка, и смотрела поссорившимся приятелям вслед.
– А ты слыхала, как они тебя назвали?
– Как?
– Заблуждение.
