Игорь Владимирович Чудиновских
Тайна старой бутылки, или Пропавшая наследница
Али за кустами весь превратился в слух. А Джон… Джон внезапно вспомнил молодцов молодого барона. Невольный озноб пробежал у него по спине. Эти не пощадят…
– Матушка, не в обиду будь сказано нашим жителям, но у мадам Мельпелье было много покупателей… Почему именно этим ядом отравили старого барона? Мы же не знаем, кто был покупатель и зачем ему был нужен яд. Может быть, эта покупка предназначалась совсем для другого?. К тому же… Слишком много прошло времени. Где теперь искать того человека? Да и как опознать? Вы же знаете, как таятся покупатели такого рода. Его же никто не видел, кроме мадам Мельпелье… Так что вряд ли мы когда-нибудь что-нибудь узнаем…
– Возможно вы правы, сын мой. Но я буду молиться, чтобы Господь дал совет, что мне делать дальше.
– Ваша молитва матушка непременно дойдет до Господа.
– Очень надеюсь, сын мой.
Аббатиса замолчала. Джон решил, что она и вправду начала молиться. Чтобы не мешать ей, он ударил пятками своего ослика и быстрее поехал вперед. Но как быстро он ни ехал, Али все равно был быстрее. Вскоре он оказался в замке и без промедления отправился в кабинет к барону.
Барон сидел в самом мрачном настроении, с оловянным кубком в руке. Выслушав Али, он с такой силой грохнул кубком по столу, что покривил его.
– Надо было сразу пристрелить эту старую ведьму, чтобы она не болтала! А теперь… Теперь не достанешь… Отправилась в ад. Составит славную компанию этому идиоту!
Барон захохотал и внезапно смолк. Он вдруг вспомнил, как стоял тогда в этом кабинете, перед старым бароном. В правой руке он держал письмо к королю, в котором барон де Вильрод обвинялся в сношениях с дьяволом и чернокнижничестве, а в левой – письменное признание его сыном и завещание, по которому замок, земли и все богатства барона отходили к нему. «Выбирайте, господин барон. Или костер, или я ваш сын!».
Да, славная была история… Правда, пришлось потрудиться – найти пещеру, соорудить там алтарь, найти коровий череп, выкрасить свечи черной краской, переплести Библию вверх ногами… А самое главное, купить свидетелей и выдрессировать их. Неудивительно, что когда эта старая развалина захотела сама убедиться в весомости доказательств и вместе с ним отправилась в пещеру, им то и дело попадались навстречу люди, которые, понизив голос, спрашивали у них, когда, мол, новая «черная месса» будет… Ну а потом старый хозяин и все эти продажные олухи отправились прямиком в ад… Надо было тогда и эту бумажную крысу отправить, но, увы, он – личность известная. К тому же пообещал молчать…
– А… – он осекся. « А почему араб мне все рассказывает? Что у него на уме? Подозрительно....Впрочем, он ничего не знает… Но что делать с этой старой чернильницей. Хотя… Ведь у нотариуса самого рыльце в пушку, так что вряд ли он болтать будет…Так… А аббатиса? Никто ничего не узнает?. А может стоит навестить монастырь?…»
– Коня!
Али на всякий случай вышел посмотреть, по какой дороге поехал господин. Странно, но эта дорога не вела к монастырю.
А через некоторое время аббатиса получила письмо. Сестры сказали, что его принес какой-то неприметный человек, лица которого они не запомнили. Да и вообще, он даже не вручал письма, а всего лишь постучался и бросил его в открывшееся воротное окошко. Прочитав его, матушка Фар`а задумалась. Письмо было чрезвычайно вежливо, однако что-то было не так. Чувствовалась какая-то угроза.
Вот что было написано в письме:
«Глубокоуважаемая госпожа аббатиса! С глубоким прискорбием узнали мы о кончине одной из ваших сестер, известной в миру, как мадам Мельпелье. Еще в более глубокую скорбь нас повергло известие о том, что мадам выдала тайну, которую она обещала сохранить. Теперь вы – ее обладатель. Мы очень просим вас – сделайте все, что в ваших силах, чтобы никто более ничего не узнал! Поверьте, так будет лучше для всех, особенно для монастыря и сестер. Пусть ваш покой не будет нарушен, и вы будете, как и прежде, славить Господа, не тревожимые никем и ничем. Мы очень этого хотим и думаем, что того же хотите и вы. Сделайте же так, как мы просим, и благословенная тишина снизойдет на вас.»
Письмо было написано красивым ровным почерком, на хорошей бумаге. Однако подпись отсутствовала.
Аббатиса покачала головой, все это было очень подозрительно… Вдруг она вспомнила давешнюю встречу на дороге с нотариусом. «А не показать ли это письмо ему? Он все-таки учился законам, а значит, должен что-то понимать в таких делах»…
Тем временем Яков совершал странные действия. Он отправился к статуе Девы Марии, стоящей на перекрестке неподалеку от замка и стал усердно молиться перед ней. Потом, непрерывно крестясь, он обошел вокруг статуи, иногда поглядывая то на постамент, то на саму статую, то на землю вокруг постамента. По-видимому, увиденное его удовлетворило, потому что он отправился от статуи с видом довольного человека.
Глава 7
Подкидыш или баронесса?
Время шло. Пролетали прекрасные летние дни, наполненные трудами и встречами… И однажды Арман рассказал Клео удивительную историю. Вместе с мастером он обновлял росписи одной окрестной церкви. Дела шло хорошо, и вскоре они приступили к сюжету о Моисее. Как раз когда Арман трудился над тем местом, где младенца Моисея находят в Ниле, в церковь вошел местный священник. Старику явно хотелось поговорить. Слово за слово, разговор зашел о работе, о фресках и об этом сюжете.
– А знаешь что, – сказал падре. – Лет двадцать тому назад и у нас в округе была похожая история. Да-да, рыбаки пришли утром на реку и что они увидели? Колыбельку с младенцем, плавающую около берега! Рыбаки были добрыми христианами и принесли младенца в церковь… Это была девочка…
– И что потом?
– Потом… потом… Потом нашлись добрые люди, которые взяли ее на воспитание. Бог да благословит их за это.
– И что стало с этой девочкой?
– Что стало… что стало… Я не помню. Я стар, меня подводит память. Но я помню это место, потому что мы все туда отправились и поставили там крест в память об этом событии.
Услышав об этом, Клео вздрогнула. Отчего-то ей показалось, что эта история очень важна для нее.
– Ты можешь показать это место?
– Наверное. Священник рассказал и о нем.
– Тогда в ближайшее воскресенье мы отправляемся туда!
– Но почему?
– Я не знаю. Но я должна побывать там.
За прошедшие годы крест потемнел, одряхлел и сильно наклонился. Но, тем не менее, он все также приметно торчал на берегу, обозначая место находки. Очень странно, но приближаясь к нему, Клео волновалась все сильнее и сильнее, словно здесь ей должна была открыться какая-то тайна. Они подъехали. Арман спешился и начал спускаться к реке, чтобы поближе рассмотреть место, где плавала колыбель с младенцем. Клео, еще сидя в седле, обернулась кругом… О, Боже, недалеко за лесом, торчали знакомые шпили! Она присмотрелась. Точно, это были шпили ее дома! Дома, где она выросла, где жил ее отец и тетка!
– Клео, куда ты?!
Она дала шпоры Лизхен и помчалась вперед, глядя только на шпили. Сейчас, сейчас она что-то узнает! Что-то очень важное!
– Клео, Клео!! Подожди!!!
Но она не могла остановиться.
Вихрем влетела она во двор родного дома. Бросив поводья изумленной дворне, она все также стремглав взлетела на второй этаж и без стука отворила дверь кабинета. Тетя Берта с вязанием в руках вопросительно подняла голову на звук.
– Клео?! Малышка?!…
– Тетя Берта, меня нашли в реке?
Тетя Берта опустила вязание на колени. Клео поняла, что выстрел попал в цель.
Повисла пауза. Потом тетя сказала:
– Это правда. Мой брат был тогда в церкви, когда рыбаки принесли тебя. В тот день священник говорил в проповеди о Моисее, его жизни, а тут ты… Брат усмотрел в этом Божественный знак и взял тебя. В память о месте находки он и назвал тебя Клеопатрой. Он хотел, чтобы ты царствовала на реке, как когда-то Клеопатра царствовала на Ниле....Он постарался стать тебе хорошим отцом, а я – как могла заменяла тебе мать…
– А почему он говорил мне, что в день, когда мне исполнится восемнадцать лет, я должна отправиться в замок?
– Я не знаю. Об этом он мне не говорил… Подожди, подожди… ну куда же ты?!
Клео резко развернулась и вышла. «Я подкидыш!! Я найденыш!!» – стучало в голове. Не обращая внимания на Армана, недоуменно ждавшего во дворе, она молча вскочила в седло.. «Я подкидыш! Я найденыш!!»....
Всю обратную дорогу она продолжала молчать. Арман пытался ее развлечь, но, видя тщетность своих попыток, умолк. Так молча они и вернулись домой.
Несколько дней потом Клео была задумчива и грустна. «Я подкидыш!! Я найденыш!»… Иногда она ловила себя на том, что сидит неподвижно, бросив шитье и уставившись в окно. Тетушка Виолетта сунулась было с расспросами, но Клео молчала. Тетушка мысленно улыбнулась: «Наверное, с Арманом повздорила… Ну что ж, молодость, кровь горячая.... Ну ничего, ничего, отойдет…»
А тем временем матушка Фар`а посетила старого нотариуса.
– Что вы об этом думаете, доктор? – спросила она, когда Джон прочитал письмо.
Старик задумался. «Возвращаются старые дела.... Но кто мог услышать нас на дороге? А может быть, эту тайну услышали в монастыре…»
– Скажите, а кроме вас и мадам Мельпелье был кто-нибудь в келье?
– Никого…
– А в коридоре?
– Я не знаю. Дверь была закрыта.... Вы хотите сказать…
– Да, матушка, увы. В обители есть Уши. И эти Уши с кем-то связаны…
– С кем?
– С тем, кто хочет, чтобы эта тайна оставалось тайной.
– Но кто же это, доктор?
«Молодой барон…» – мелькнуло в голове у Джона. Но он сказал другое, как бы не слыша вопроса:
–. Матушка, я, как и вы, хочу, чтобы зло было наказано. Но, что мы предъявим королевскому суду? Ничего. Мы не знаем, кто приходил к мадам Мельпелье, зачем ему понадобился яд.... Даже вот это письмо – разве оно угрожает вам?…
– Нет, но…
– Вот видите. Судя, по всему, вы стали обладательницей такой тайны, которая способна погубить не только вас, но и весь монастырь. А ведь именно вам вверена забота о его благополучии… Будет ли польза от того, что мы начнем тревожить покойников?
– Так что же делать, доктор?
– Заботиться о процветании монастыря. А тайны… Пусть они остаются тайнами…
С каким бы удовольствием Джон облегчил бы свою душу и покаялся матушке в страшном грехе лжесвидетельства! Четыре года назад он удостоверил фальшивое завещание, по которому все имущество старого барона переходило к тому, кто сейчас сидит там, в замке…
И ведь он знал, что оно фальшивое! Незадолго до того события старый барон смог встретиться с ним без свидетелей и рассказать о том, чего от него требуют. Тогда-то старый хозяин и показал ему настоящее завещание с припиской, в которой было изложено все, что он ему говорил.
Странное это было завещание. Замок, земли и все свои богатства барон завещал той девушке, которая в день своего 18-летия появится в замке. Вместе с нотариусом свою подпись как свидетель поставил и Яков. После чего барон сказал, что спрячет завещание и Яков будет знать место..
А вскоре его снова позвали в замок и он понял, что барон говорил правду. В кабинете кроме него и барона был «наследник». Он вел себя тихо, но в руках держал пистолет… А во дворе расхаживало штук двадцать молодцев, многие – с мушкетами....
Увы, Джон слишком хорошо знал человеческую натуру и не доверял ей. Вот почему он сказал аббатисе:
– И мне, и вам доверяют. И мы знаем много тайн. Огласить их – значит, нанести вред многим людям, которые сегодня исправились…
– Может быть вы и правы, – печально произнесла аббатиса. – Мы знаем слишком много тайн.
Она помолчала.
– Да, сегодня это хорошие люди… Вот у нас есть одна сестра, очень хорошая монахиня. Но я знаю ее тайну. Она покаялась мне в том, что лет двадцать назад, когда она была еще в миру, как-то, придя на реку, увидела там колыбельку с младенцем. И… оттолкнула ее от берега! У нее самой было шестеро голодных ртов, она не смогла бы прокормить седьмого!
Джон вздрогнул. «Младенец в колыбельке?… Река?....»
– А что стало с эти младенцем?
– Господь уберег свое чадо. Я слышала от священника, приходящего в наш монастырь, что колыбель нашли рыбаки. Они принесли ее в церковь, а потом какие-то добрые люди взяли девочку к себе.
– Девочка? Это была девочка?!
– Ну да…
– А этот священник жив?
– Он в добром здравии, хотя память и подводит его…
Нотариус понял, что надо навестить священника…
Ну а вскоре Джон въезжал в Кюмун-де-Сюр и спрашивал у прохожих как ему найти мастерскую мадам Фиорентины. Но прежде этой поездки он написал два письма. Одну короткую записку – для Якова, а второе – гораздо более длинное – королевскому прокурору. Написав последнее, Джон вздохнул и резко выдохнул, словно человек решившийся, наконец, на что-то очень опасное.
– Может быть, мне зачтется это на Страшном суде, – пробормотал он и невесело усмехнулся.
Мастерскую он нашел быстро. Она пользовалась заслуженной славой и многие в городке ее знали. Никто не обратил на него внимания, когда он входил в дом. Его приняли за очередного заказчика.
В первой же комнате он увидел хозяйку.
– Доброго здоровья, достопочтенная госпожа…
– И вам доброго дня. Что вы хотите заказать?
– О, нет. У меня новость для одной из ваших девушек… Клеопатры.
– Новость? Скажите, пожалуйста… Надеюсь, она не огорчительна. А то в последнее время моя малышка что-то грустить стала… Впрочем, я не любопытна.
– Мадам, уверяю вас эта новость из разряда хороших… – Джон внутренне усмехнулся. «Как же, не любопытна… Да она наизусть знает, что на сердце у каждой из ее мастериц!». – И я бы хотел как можно скорее сообщить ее.
– Ну что ж, прошу.
Они поднялись на второй этаж и вошли в залу.
– Клео! Вот этот господин хочет что-то сообщить тебе!
Джон увидел невысокую, но довольно миловидную черноволосую юную девушку. Вид у нее был невеселый… «Так вот ты какая, баронесса… Однако тут полно народа. Скажи хоть слово и через полчаса о нем будет знать не только весь город, но и все окрестности…».
– Мадемуазель, вы – Клеопатра Бланшар?
– Да, это я. Но кто вы?
– Я нотариус и мне поручено передать вам некоторую важную бумагу.
Он прямо-таки почувствовал, как напряглись уши у девушек. Клео с интересом посмотрела на него.
– И какая же это бумага?
– Это бумага касается вас и только вас. – Он помедлил, потому что нужна была пауза. – Но эта бумага столь важна, что она не может покинуть стены моего кабинета. Увы, я вынужден просить вашу хозяйку отпустить вас вместе со мной. У меня в конторе вы сможете прочитать эту бумагу.
Всеобщее недоумение и даже разочарование разлилось в воздухе. Ну еще бы, тайна откладывалась. Мадам Фиорентина звучно кашлянула:
– Доктор, а нельзя ли эту бумагу привезти сюда?
– Увы, это невозможно. Это слишком опасно.
– Ну-у… в таком случае я буду сопровождать мою малышку!
– Как вам будет угодно. – Джон учтиво поклонился. – Когда мы сможем поехать?
– Подождите, – Клео, видимо, что-то решила. – А что это за бумага?
– Мадемуазель, в этой бумаге речь идет о вашем будущем…
– О будущем? В таком случае с нами поедет Арман!
– Пожалуйста.
Они почти уже доехали до городка, когда мимо них пронесся какой-то всадник в развевающемся плаще с капюшоном, низко надвинутым на голову. Они не смогли рассмотреть его лицо, но увидели, что, обогнав их, всадник свернул на дорогу, ведущую к замку.
Глава 8
Битва на дороге
Когда Джон, Клео, Арман и мадам Фиоретина подъехали к конторе нотариуса, то они увидели, что у ворот вместе с осликом стоит какой-то старик. Джон облегченно вздохнул. Молодец Яков! Он не побоялся и пришел… Ну что ж, вот все и соединилось. Сейчас эта девушка узнает, кто она.
Яков торжественно поклонился Клео.
– Приветствую вас, баронесса!
Клео удивленно посмотрела на него, потом на Джона. Нотариус улыбнулся:
– Не удивляйтесь, мадемуазель. Этот человек не сошел с ума. Он отведет нас туда, где вы все узнаете.
– Но как же бумага!
– Следуем за ним. Скоро вы все узнаете.
Яков потрусил на своем ослике впереди кавалькады и вскоре все покинули городок. Они остановились на перекрестке у небольшой статуи Мадонны на пьедестале. Яков спешился и приблизился к ней. Джон оглянулся. Вокруг никого не было.
– Ну, Идущий Следом, пора! Срок пришел!
Яков взялся на статую и… повернул ее. В пьедестале открылось небольшое углубление. Яков вытащил из него какие-то бумаги и отдал Джону. Тот развернул их. Да, это было то самое завещание барона!
– Клеопатра Бланшар! – медленно произнес нотариус. – Были ли вы в день своего восемнадцатилетия в замке барона де Вильрода?
– Да, но…
– Условие выполнено! – громко произнес Джон. – Объявляю вам, что, согласно этому завещанию, вы – наследница всех земель и всех сокровищ барона! Поздравляю вас, баронесса!!
Повисло молчание.
– Да, это завещание настоящее и я свидетель тому! Тот, кто сейчас в замке, скоро покинет его и вы войдете туда полноправной хозяйкой!
– А.. – несмело произнес кто-то....
– Вынужден вас огорчить, господа, но никто никуда не войдет! – вдруг прозвучало сзади.
Все вздрогнули. Джон испуганно завертел головой
– Обернитесь, господа!
Сзади них стояли трое в масках, а поодаль еще четверо. Все держали мушкеты, направленные прямо в них.
– Давайте, будем стоять спокойно, – произнес кто-то из троицы. – Мы не хотим вас убивать. Нам нужна всего лишь вот эта бумажка, которую вы держите в руке. Отдайте ее нам, и мы разойдемся с миром. А иначе…
Клео где-то уже слышала этот голос… Ну конечно! «Лесные торговцы»! Атаман! Но почему ему нужно это завещание?!
– Господа, отчего же вы окаменели? Я вынужден просить поторопиться…
Все сидели не шевелясь. Джон стиснул зубы. Значит, все-таки были Уши! И они оказались быстрее. Но кто? Неужели Яков?…
– Простите, господа, но в таком случае я сделаю выбор за вас. Или вы отдаете эту бумагу, или я буду просить кого-то из вас составить нам компанию… Кто же это может быть? Только не вы, мадемуазель, и не вы, почтенная госпожа… А вот этот молодой человек вполне сгодится как наш спутник.
Стволы мушкетов смотрели точно на них. Атаман подошел к Арману и взял за узду его лошадь.
– Арман!
– Мадемуазель, бумагу!
Клео беспомощно взглянула на Джона. Тот сидел, не шевелясь. Атаман потянул лошадь, сначала медленно, потом побыстрее. Арман резко повернулся…
– Не стоит этого делать! – никто не понял как, но в руке у атамана уже был пистолет, направленный точно на юношу.
Дойдя до своих, атаман обернулся.
– Очень жаль, мадемуазель, что вы своим упрямством портите все дело. Я по-прежнему предлагаю обмен. Стоит вам отдать эту бумагу, и все мы разойдемся с миром… Нет? Тогда прощайте!
Оглушительный свист хлестнул их как бичом. Из придорожных кустов с треском выскочили лошади. Атаман вскочил в седло.
– И не пытайтесь нас преследовать…
Шайка вместе с Арманом скрылась в кустах.
В ту же секунду Клео дала шпоры своей Лизхен.
– Клео, дитя мое! Куда ты?
Но она уже ничего не слышала. В голове было только одно: «Узнать! Узнать, куда они увезли Армана!».
Около Мадонны снова воцарилось молчание.
– Справедливость… – начал было Джон, но мадам Фиорентина резко оборвала его:
– Какая справедливость, доктор! Вы – старый осел, не отдали им эту никчемную бумажку, и они увезли бедного мальчика! Что они с ним сделают? И эта бедная овечка… Помчалась прямо к волку в зубы! Они погибнут!! Разве стоит эта бумага их жизней?!…
– Мадам, – вдруг произнес Яков. – Не волнуйтесь. Я уверяю вас, что никто не погибнет. Эта девушка… Она может многое.... Самое лучшее сейчас – это просто подождать.
Мадам Фиорентина скептически посмотрела на него.
– Вы так полагаете? Впрочем, что мне, слабой женщине, еще остается делать? Разве уповать на милость короля и на королевских солдат?…
Яков улыбнулся:
– Мадам, не стоит надеяться на солдат. Лучше доверьтесь мне и подождите. Уверяю вас, что вскоре Клео вернется живой и невредимой. Она не из таких, чтобы пропасть просто так.... Клянусь Мадонной!
Мадам Фиорентина вздохнула:
– Я не знаю, кто вы, но почему-то мне хочется верить вам. Хорошо я буду ждать… Ждать… Женщины все время ждут…
– Вот увидите, ваше ожидание будет недолгим…
И Яков не ошибся. Поздним вечером мадам Фиорентина увидела утомленную Клео, въезжавшую в ворота. Ее платье было кое-где испачкано землей.
– Моя радость! Слава Иисусу! Они тебя не тронули!
– Они даже меня не заметили, тетушка, – устало улыбнулась Клео. – Я проследила их путь до самого лагеря. Я знаю, где они прячут Армана. И я освобожу его!
Клео покачнулась.
– Дитя мое, тебе нужно отдохнуть! Поспать!
– Тетушка!
– И не спорь со мной! Одна ты все равно ничего не сделаешь…
– Тетушка!
– Утро вечера мудренее…
А утром Клео села на Лизхен и, вооружившись шпагой, вместе с мадам Фиорентиной отправилась к дому мадам Берсинье. Та уже все знала. Конечно, разве мадам Фиорентина могла промолчать и не рассказать все матери несчастного пленника!
Мадам Берсинье выглядела боевито.
– Поехали! – без долгих разговоров она вскочила на козлы небольшой тележки, где лежало что-то прикрытое холстом. – Показывай дорогу к этим нечестивцам!
По пути мадам Берсинье живо интересовалась подробностями разведки Клео, где враг, сколько у него сил, да каковы подходы к лагерю… При этом она как-то затаенно недобро улыбалась…
Тележка въехала на опушку леса, в котором располагался лагерь разбойников и остановилась.
– Пора дать бой этим агарянам! – вдруг решительно сказала мадам Берсинье и, обернувшись, откинула холст. Клео и мадам Фиорентина с изумлением увидели шлем, кирасу, мушкет, алебарду…
– Я ведь была замужем за военным. Мой дорогой месье Берсинье не оставил мне большого наследства. Но зато он оставил мне вот это, чтобы я всегда смогла защитить наш дом и наших детей!
Мадам Берсинье надела шлем, кирасу, вооружилась мушкетом…
– А ну, подлый Олоферн, теперь посмотрим, что ты запоешь!
Клео улыбнулась:
– Мадам, у вас один мушкет, а у них, по крайней мере, пять. Может быть, вы и сможете один раз выстрелить…
– Ты права, дитя мое. Враг превосходит нас численностью. Поэтому применим военную хитрость…