Игорь Валерьевич Мерцалов
Джинн Искрюгай в любви и на войне

Искрюгаю в первый день и этого часа не досталось. Сожги-Башка до самой ночи обсуждал с ним подробности вчерашней тренировки и предлагал обдумать то один, то другой приём использования силу бутыли. Это было очень близко к работе Искрюгая, и он увлёкся, сам стал изобретать разные способы, а потом оказалось, что пришла его очередь лететь в разведку.

Следующее утро началось с ятагана, потом он отстоял свои три часа «у руля», потом учился метать огненные дротики, потом упражнялся во владении хлыстом, потом думал над приёмами использования свёрнутого пространства-времени, потом летал в разведку… Потом, кажется, всё-таки спал, но это как-то ускользнуло и не закрепилось в памяти, так что, казалось, после разведки снова были ятаган и дротики, и руль, и хлыст, и воображаемый бой с применением бутыли…

«Как бы к концу полёта алфавит не забыть», – усмехался про себя Искрюгай, вспоминая, как жалел об отсутствии книг.

По-настоящему свободными были только часы разведки. Далеко внизу проплывала земля: сперва обожжённые солнцем бесплодные равнины Воравии, потом узкая полоска моря с жёлтыми пляжами и дымящими чёрточками кораблей. Потом приземистые горы, сверкающие ниточки рек за серебристой облачной вуалью; потом заснеженные поля и тёмные щёточки лесов…

Мирная земля и мирные воды. Никому там, внизу, не было дела до мчащейся в небесной выси Особой дружины, вообще до великой войны джиннов и маридов. Даже странно как-то. Умом Искрюгай понимал, что дело в неизбежной природной ограниченности смертных: им просто не под силу объять воображением масштабы этой борьбы. А ведь если мариды одержат верх, переменится самый облик земли, и всё, что сейчас беззаботно живёт и радуется свету, вполне возможно, сгинет навсегда под толщей льдов.

Такое уже бывало…

Однако не везде царил мир. К вечеру четвёртого дня туча прошла над полем боя. По затоптанному, смешанному с грязью снегу ползли шеренги солдат, сверкали вспышки заклинаний, тянулся над полем серый туман орудийных залпов.

Во имя Создателя, они-то ради чего воюют? Мы, джинны, другое дело, мы сражаемся ради жизни на земле… Так думал Искрюгай, хотя, по совести, не было у него глубокого чувства, будто с «нами, джиннами» ему всё так уж совершенно понятно.

На пятый день летели над морем – и снова видели битву. Десятки кораблей кружили по волнам, дырявя друг друга ядрами. Сотни жизней исчезали в пучине. А ради чего?

Странно, до сих пор он об этом не думал ни разу, а ведь доводилось уже участвовать в морском сражении. Но он был спасательным джинном, по международным договорам, спасатели неприкосновенны, и Искрюгай даже по сторонам не смотрел, занимаясь только своим делом. В тот раз он сберёг сорок семь жизней: кого из-под обломков вытащил, кого из огня, кого к шлюпке перенёс… Судовую казну – и ту в руки старпому доставил, а вот корабельный журнал позабыл, поэтому, когда по окончании войны джиннов перераспределяли, Искрюгая направили в гражданский флот.

Теперь, глядя свысока, он недоумевал: для чего смертные так легко расстаются со своими скоротечными жизнями? И ведь глупыми их не назовёшь. Значит, должна быть какая-то причина…

Искрюгаю вспомнился караван посреди пустыни, а заодно и рассказ Отжигая про поединок «Ястреба» и «Комар-бея». Только ли жажда наживы повинна в том, что смертные легко пускаются в рискованные предприятия? Да что им нажива – на тот свет её с собой не заберёшь. Стремление взять побольше от короткой жизни? Полно: не так уж наживутся караванщики, не говоря уж о солдатах и военных моряках.

Один из кораблей внизу медленно погружался под волны, задрав к небу острый нос, и, провожая его взглядом, Искрюгай вдруг подумал: дело не в масштабах. Мы все – дети Создателя, сказал Хан Ифритов, а значит, и у смертных есть гордость, есть чувство долга и ответственности. Те же самые чувства, из-за которых сам Искрюгай под командой великого ифрита летит рисковать если не жизнью, то всеми своими мечтами и трудами…

Почувствовав движение в воздухе, Искрюгай напрягся, но это был всего лишь сильф – курьер, спешащий к Сожги-Башке. Предводитель Особой дружины каждый день принимал и отправлял по пять-шесть вестников. Морская битва уже откатывалась к горизонту, и молодой джинн сосредоточился на море. Это стихия маридов, и во время перелёта над водой разведка требовала особой бдительности.

Вскоре подлетел сменщик, Искрюгай вернулся на тучу, перекусил сланцевыми сухарями и присоединился к четверым собратьям, упражнявшимся с дротиками. Оторвал клок тучи, подвесил в воздухе в качестве мишени, отлетел и с разворота всадил в него дротик. Ему было далеко до других бойцов, но с этим оружием он уже освоился и научился призывать его почти мгновенно.

Он уже почти израсходовал выделенные для тренировки заклинания, когда поблизости раздался голос Джаркима:

–Эй, мирный герой! Держи удар!

Искрюгай едва успел поднять щит – с руки Джаркима сорвались сразу три огненных дрота немалой мощи. Удар был слишком силён, и Искрюгай упал, зарывшись в тучу.

–Ничего-ничего, – подбодрил Джарким, помогая ему выбраться из завихрений водяного пара. – Тяжело в учении – легко в бою.

–И где ты таких умных слов набрался? – проворчал Искрюгай.

–Так один смертный полководец говаривал. И, между прочим, был совершенно прав. Мой тройной удар – это особый приём, я его пятьсот лет оттачивал. Научишься его держать – и против маридского ледяного копья выстоишь.

–Научусь, вот увидишь. Теперь что – опять ятаганы?

–Нет, – мотнул головой Джарким. – Теперь отдыхай. Мы почти у цели, Сожги-ага отменил тренировки. Никаких занятий, кроме дежурств. Отдыхаем, копим силы – скоро в дело!

–Вот и славно, – вздохнул Искрюгай, внезапно понявший, насколько вымотался за эти дни; не то, что прикасаться к ятагану-красавцу – смотреть на него не хотелось.

Скоро, так скоро, в дело, так в дело, а пока и вздремнуть бы неплохо. Искрюгай удалился за «холм» водяного пара, в котором потрескивало накапливающееся электричество. Там шушукались несколько сильфов, при виде джинна они вытянулись во фрунт, но Искрюгай вяло махнул им рукой: сидите, мол. Сам отошёл ещё дальше, на край тучи. Там было совсем тихо, ничего не слышно, даже ветру не в чём шуметь, кроме волос.

Вообще говоря, туча была несоразмерно большой для такого маленького отряда, но до сих пор Искрюгаю некогда было над этим задумываться. А вскоре ему и другим всё объяснил сам Сожги-Башка.

Глава 3 Перелёт на Хлаадун

Часа два проспал Искрюгай, потом его поднял призыв командира, и он, встрепенувшись, поспешил к центру тучи. Сожги-Башка собирал отряд подле рулевого джинна. Пылай-Башке сказал:

–Ты уже знаешь мои планы, брат, так что прошу тебя: возьми дюжину сильфов и подмени дозорных на сегодня.

Пылай-Башку к концу пути стало не узнать – отъелся, отоспался, окреп и налился силой, даже залоснился немного. Подхватив своё любимое копьё, артефакт, как говорили, необычайной мощи, он легко поднялся в воздух.

Как только вернулись разведчики, Сожги-Башка мановением руки создал чёрно-белую иллюзию – уменьшенную копию скалистого острова, припорошенного снегом.

–Вот наша цель – Хлаадун, с которого началась нынешняя война. Сейчас вы узнаете мой план, который до сих пор хранился в строгом секрете и был известен лишь мне, моему брату и самому Хану Ифритов. Но прежде расскажу о положении на фронтах. Ежедневные сводки доказывают, что мои предположения оказались верны: мариды вынудили нас к оборонительной войне. Предпринятая пять дней назад полком ифрита Иссушая попытка вторгнуться в пределы полярного круга привела к поражению: мариды хорошо подготовились к обороне, а поскольку им требуется защищать несравненно меньшую территорию, они могут позволить себе держать сильные гарнизоны на всех главенствующих направлениях, одновременно выделяя немалые силы для рейдов. Набеги их становятся всё более массированными – в полном соответствии с моими предположениями, которые я высказал Хану Ифритов. Это привело к тому, что наши силы на данный момент сосредоточены в основных крепостях. Мариды лишили нас манёвра и теперь могут в любой момент перейти в полномасштабное наступление, твёрдо зная, что мы не сможем ни быстро собрать войска для отражения удара, ни тем более контратаковать. Если бы мы знали действительные силы маридов, то могли бы предсказать их стратегию, но, увы, наша разведка оказалась бессильна. Полёты сильфов над полярными областями в последнее время осложнены, пролетая над ледниками, наши союзники теряют волю и превращаются в обычных воздушных элементалей. Это особенно печально в свете того, что сами мы не можем ограничить действие водных духов – нет сомнения, что ундиниты непрестанно наблюдают за нами, и мариды отлично осведомлены обо всех наших передвижениях. Однако мы не можем позволить себе безропотно ожидать нападения! Мы не будем играть по правилам маридов – и проведём свою игру.

Сожги-Башка сделал всем знак приблизиться к трёхмерной иллюзорной карте.

–Остров Хлаадун не имеет стратегической значимости, и потому выпал из нашего поля зрения после того, как мы отбили его у врага и оставили там небольшой гарнизон. Однако командир гарнизона, средний ифрит Чадим, сообщает о присутствии на острове маридов. Точное их число неизвестно, миссия также остаётся загадкой, но можно предположить, что их задача – погасить подведённый под остров вулканический очаг, чтобы лишить Хлаадун всякой привлекательности для нас и навсегда оставить его под своей властью. Это на первый взгляд, а по сути, они заманивают нас. И мы этим воспользуемся. Как бы хорошо ни была поставлена разведка маридов, наш укрепрайон, Гори-Нураг, – Сожги-Башка коснулся иллюзии, и область у подножия центральной горы засветилась красным, – скрыт от их взглядов. В состав гарнизона входят гномы, и они не позволяют маридским прислужникам, дэвам и кобольдам, вести наблюдение через стихию земли. Мой план, одобренный Ханом Ифритов, состоит в том, чтобы создать у маридов ложное впечатление, будто Гори-Нураг стал центром сосредоточения наших сил. В последнюю неделю, по моему приказу, на Хлаадун слетаются тучи, в Гори-Нураге останавливаются на отдых драконы – а отбывают только через ту часть береговой линии, которая находится под особым надзором гномов. В прибрежных водах приняты усиленные меры по противостоянию ундинитам. У врага должно сложиться впечатление, будто мы не просто хотим вернуть Хлаадун, но собираем там силы для вторжения за полярный круг. И последние разведданные говорят о том, что дезинформация удалась: мариды начали стягивать войска для атаки на Хлаадун.

Сожги-Башка сделал паузу, обводя взглядом притихшую дружину.

–Это будет тяжёлый бой. Я хочу, чтобы вы до конца заставляли маридов верить, будто они сражаются с лучшими войсками нашего народа, с самой гвардией Хана. Сейчас я попросил своего брата вылететь вперёд не только для того, чтобы подменить разведчиков. Ундиниты, наблюдая из-под воды, видят огромную транспортную тучу, теперь они сообщат маридам, что с этой тучей летит один из величайших воинов нашего славного племени. На Хлаадуне нам придётся тяжело. Я хочу, чтобы вы выстояли и дождались подмоги. Ибо подмога придёт – но только тогда, когда мы заставим маридов обрушить нас всю свою мощь. Тогда сам Хан Ифритов возглавит новый удар, и маридские войска окажутся в котле, из которого не смогут выбраться. Успех этой операции может решить исход войны – и всё будет зависеть только от вас, от вашей стойкости и мужества. Пусть грянет бой – и да устрашатся мариды!

***

Нынешний день был заметно короче предыдущего: джинны всё дальше углублялись в просторы северных морей. На Хлаадуне их ждала долгая ночь.

Искрюгай встретил ранние сумерки на переднем краю тучи, которая теперь снизилась и шла в двух с половиной верстах над морем. Были хорошо видны отмели и острые рифы, и белые барашки среди серых вод, и пенные взрывы на скалистых берегах крошечных островков.

В грозной красоте враждебной стихии было нечто притягательное. Жаль, что сейчас не его очередь идти в разведке – хотелось пролететь над самыми бурунами, услышать, как шипят солёные брызги на горячей коже…

–Можно нарушить твоё одиночество? – раздался за спиной голос Сожги-Башки. – Не вставай, не вставай. Я просто присяду рядом. Красиво, а?

Он взбил край тучи и устроился, свесив одну ногу вниз.

–Что, немного не по себе, мирный герой? – спросил он, помолчав минуту.

–Немного, – осторожно согласился Искрюгай.

Странно и неловко было сидеть просто так рядом с великим ифритом, не слушая наставлений, не обсуждая с ним тактику.

–Это нормально, не переживай. Со всеми бывает. Ничего не боятся только дураки.

–Я понимаю.

–В такие часы, в преддверии серьёзного дела, хороший полководец обязан подбадривать своих воинов, в особенности новичков, – сказал предводитель Особой дружины. – Но ты в этом, кажется, не нуждаешься?

–Вы слишком лестного мнения обо мне, достопочтимый Сожги-Башка.

–Называй меня Сожги-ага, как все. А что касается моего мнения, то за все века и эпохи я, может, и не всегда поспевал за прогрессом, зато научился неплохо разбираться в джиннах. Думаю, я понимаю тебя. Хочешь, проверим? Готов поручиться, ты нередко задаёшься вопросом, что ты здесь делаешь? Правильно ли поступил, отправившись на войну? Не было ли это решение принято лишь потому, что тебя пригласил сам великий Сожги-Башка? Или только потому, что от тебя этого ждали? Ну как, я прав?

–Да, – сказал Искрюгай, невольно отводя глаза.

–А глядя на других, сомневаешься, сможешь ли когда-нибудь стать таким же бойцом, как они?

Искрюгай кивнул.

–Всё это лишний раз доказывает, что ты неглупый малый. Просто тебе, по молодости, трудно найти ответы на свои вопросы, хотя они очевидны. Нет, у тебя почти нет шансов стать таким же бойцом, как, например, мой Джарким. И война – это не место для тебя. Тем не менее, ты поступил правильно, согласившись на моё предложение. Понимаешь?

–Не совсем, – признал Искрюгай.

–В силу нашей бессмертности мы, джинны, несколько костны. Однако эпохи меняются – даже для нас. Казалось бы, совсем недавно землю населяли динозавры, и не было под небом других дел, кроме противостояния джиннов и маридов. Но вот уже наша молодёжь дружит со смертными, и Хан Ифритов при всех возносит хвалу героям мирного труда. Ответ на все твои вопросы, мой юный друг, на самом деле прост: каждый должен заниматься делом, к которому лучше всего приспособил его Создатель. И если для тебя это дело – научная магия смертных, занимайся им, служи Хану Ифритов не кулаком, а головой. Трудись честно – и тебе будет, за что гордиться собой. Что же до войны… Твоё искусство потребовалось мне здесь и сейчас – разве было бы честно с твоей стороны отказать мне в просьбе? Ничего не сделать, когда в твоих силах уберечь многих джиннов от Неугасимого Пламени Недр? Так что не думай о себе как о неудавшемся бойце. Нет, ты – специалист в новом ремесле, воин, владеющий новым оружием. Рубиться предоставь рубакам, а сам делай то, что поможет им уцелеть. Не знаю, сумел ли я подобрать нужные слова…

–Как вы можете сомневаться, Сожги-ага? Вы очень мудры…

–Что ж, лестно это слышать, – сказал Сожги-Башка и усмехнулся: – Не удивляйся, я говорю совершенную правду. Три миллиарда лет назад я явился в мир из Божественного Пламени Недр и ни разу в него не возвращался. За три миллиарда лет я произнёс несчётное число речей, но никогда ещё не сталкивался с такими проблемами, как у тебя, и не подыскивал слова в такой ситуации. Приятно сознавать, что я ещё способен шевелить мозгами. Так что, мирный герой, если вдруг станет тошно, вспомни, о чём мы говорили, и просто делай то, что должен – это главное, что будет иметь значение на Хлаадуне. Ну что, вопросы есть?

–Если позволите, Сожги-ага…

–Позволяю.

–Вы правда думаете, что мы можем победить?

–Конечно! Я ещё никогда не терпел поражений, а я, как все ифриты, несколько консервативен, и не собираюсь изменять этой традиции.

–А можно ещё вопрос? Почему вы не носите свои награды?

–Для меня важнейшие награды – похвала Хана и признание джиннов, их я ношу в сердце, – промолвил великий ифрит с самым пафосным видом и вдруг улыбнулся. – Так я обычно говорю – а на самом деле они просто все на мне не помещаются.

–Ух ты… А когда вы получили свою первую награду?

–Совсем недавно. Удивлён? Просто «заслужил» и «получил» – разные вещи. Традиция-то совсем молодая, ей около ста тысяч лет. Царь атлантов придумал как-то награждать отличившихся воинов почётными знаками, ну, нашим идея понравилась, стали отливать награды из вольфрама и украшать камнями. А чтобы никому обидно не было, наделали орденов сразу за все подвиги с Сотворения мира.

–А можно ещё вопрос?

–Не сейчас, – рассмеялся Сожги-Башка. Выпрямившись, он с хрустом потянулся. – Поговорили – и будет. Вообще-то, не время лясы точить. По моим расчётам, на нас скоро нападут.

Неожиданный поворот разговора заставил Искрюгая вздрогнуть.

–Как нападут? – воскликнул он.

–Думаю, не слабо. Я ведь не зря такую большую тучу взял. Мариды думают, нас тут не меньше дивизии. Не переживай, отобьёмся. Ещё заставим их поверить, что тут не одна дивизия, а две. Я всё так и рассчитал, и Пылая в дозоре весь день держу как раз для того, чтобы врага спровоцировать. Его обязательно узнают…

***

Мудрый Сожги-Башка не ошибся: мариды узнали его брата и не удержались от нападения. К ночи, когда сгустилась стылая тьма, и только звёзды сияли в чёрном небе, ветер стал порывистым, а туча задрожала. Будучи водяной по природе, она откликалась на отголоски магии маридов, однако рулевой уверенно держал её под контролем.

–Начинается, – сказал Сожги-Башка. – Все ко мне!

Джинны и сильфиды собрались в круг.

–Поднимите руки! Сейчас я вложу в вас как можно больше заклинаний огненного дротика.

Его тело окутало алое сияние. Он сделал взмах – и волна сокрушительной магической энергии влилась в протянутые к нему руки воинов. Искрюгай почувствовал, как его наполняет сила. Он принял целых девять наборов заклинания, по дюжине дротиков каждый, когда вновь загремел голос Сожги-Башки:

–Слушайте все: за пределы тучи не соваться. У меня есть, чем удивить маридов, ваша задача – стрелять и стрелять. Видимость будет плохая, потому что я наброшу на тучу Дымку Непроницаемости. Не смущайтесь, стреляйте не переставая. За меня и Пылай-Башку не беспокойтесь, мы знаем, что делаем.

Меж тем ночная тьма вдруг озарилась многоцветным танцем холодного огня. Мариды зажгли полярное сияние, и стало видно бурное море, по которому плыла громада айсберга, и даже кораблик смертных, борющийся с волнами.

Чуть в стороне, не далее, как в двух милях от ледяной горы, парил на небольшой высоте Пылай-Башка.

А с айсберга одна за другой взлетали белые тени, быстро окружившие возрождённого ифрита. Ослепительная вспышка на миг заслонила его. Искрюгай так и не понял, какое заклинание было применено, но ясно было, что Пылай-Башка без колебаний принял бой.

Белые тени всё взлетали и взлетали, им не было числа.

–Дротики к бою!

Как и обещал Сожги-Башка, видимость резко ухудшилось, мир за пределами тучи размылся, и Искрюгаю не удалось рассмотреть маридов, окруживших тучу Особой дружины. Однако смутные их очертания вполне позволяли прицелиться, и он вместе со всеми призвал дротик. Прозвучала команда: «Беглый огонь!» – и он метнул дротик в ближайшую тень.

Туча стала похожа на ежа, ощетинившегося пылающими иглами.

Рука налилась тяжестью второго дротика, третьего… Совсем рядом завихрения тучи прошило ледяное копьё: мариды не замедлили ответить на стрельбу, но их снаряды летели наугад, поскольку для них Дымка делала тучу совсем невидимой.

Несколько голубоватых вспышек показали, что мариды пытаются взломать чары Дымки, но к успеху это не привело, и тогда они ринулись под её покров.

Искрюгай привык думать о маридах как об отвратительных существах, и в первый миг замешкался, когда на него надвинулась могучая фигура с благородными чертами бледного лица. Эта оплошность едва не отправила его в объятия Неугасимого Пламени Недр, но, по счастью, рядом оказался Джарким – он сбил противника метким броском, а когда тот повалился на ватную поверхность тучи, подскочил и одним взмахом ятагана снёс ему голову.

–Не зевай!

Следующий марид уже подлетал к Джаркиму со спины, поднимая для удара длинный прямой меч с одной заточенной стороной. Один из сильфидов бросился ему наперерез, но был разрублен пополам. Искрюгай метнул дротик. Марид уверенно закрылся ромбовидным щитом, но пошатнулся, потерял лишнюю секунду, и Джарким успел обернуться, чтобы немедленно полоснуть противника по груди. Удар оказался не смертельным, и они закружили друг против друга, покачивая клинками, чуть приподнявшись в воздух.

–Не зевай, мирный герой! – напомнил Джарким, не отрывая взгляда от врага.

–Их совсем мало! – раздалось где-то рядом с характерным маридским акцентом.

И Искрюгай принялся напропалую метать дротики, почти не целясь и не думая ни о чём.

Бешеная стрельба не позволила маридам атаковать слаженно, и большая часть их бойцов полегла, рассыпалась снежной крошкой, медленно проваливающейся сквозь тучу. Джарким одолел своего неприятеля, но и сам получил рану – левая рука его, посеревшая, болталась, как плеть.

Мастерство бойцов Особой дружины сделало своё дело, ударный отряд маридов был уничтожен. Лишь один вырвался из-под Дымки и устремился к айсбергу. Однако Сожги-Башка не собирался его отпускать. Запылав, словно факел, предводитель Особой дружины метеором ринулся вниз, мгновенно настиг удирающего врага и рассёк взмахом огненного бича.

–Ура! – крикнул было Искрюгай, но, как оказалось, поторопился…

Айсберг, грозно покачивающийся среди небывалых валов, выбросил новое полчище маридов, а с севера накатывала жемчужно-серая мгла бурана.

Мариды умеют управлять тучами, но опасаются это делать, поскольку стихия воздуха, как и огонь, принадлежит джиннам. Зато они могут перемещаться внутри снежных буранов – перед этим недолговечным, но очень скоростным и опасным порождением их магии чары джиннов бессильны.

Дымка за время отсутствия Сожги-Башки поблекла, и Искрюгай успел рассмотреть сыплющую искры круговерть схватки над морем: брат командира продолжал сражаться, и никто ещё не смог его одолеть. Его боевое искусство ошеломляло, но долго ли он продержится против десятков врагов? Из белёсого сумрака бурана вылетел новый отряд маридов и тоже устремился к нему…

А невдалеке терпел бедствие корабль смертных. Опытному спасателю хватило беглого взгляда, чтобы понять: судно обречено. Свирепая качка расколола борт, вода хлынула в трюм. Корабль не проведёт на плаву и часа, а спускать шлюпки среди шторма, порождённого столкновением стихийной магии, нечего и думать: в них никто и спуститься не сможет.

Причём, что хуже всего, на борту, кажется, не было джинна. То ли хозяин судна экономил на безопасности, то ли штатный спасатель уволился со службы, когда до него дошла весть о войне с маридами…

Дымка снова сомкнулась: Сожги-Башка вернулся на тучу и велел рулевому подвести её ближе к Пылай-Башке. Туча содрогалась под ударами тяжёлых заклинаний – чары маридов вымораживали в ней кусок за куском, в море сыпалась ледяная крошка. Искрюгай видел, как заморозка оледенила двух сильфидов, и они тоже полетели вниз.

–Спокойно! – раздался голос Сожги-Башки. – Дротиками по бурану – беглый огонь!

По бурану? Это ещё глупее маридской стрельбы ледяными копьями через Дымку Непроницаемости! Однако Искрюгай вместе с остальными послушался, встал на краю тучи и принялся забрасывать накатывающую белую стену дротиками, которые, как и следовало ожидать, на большом расстоянии теряли мощь и бессильно гасли, не успев углубиться в снежные вихри.

Но Сожги-Башку это не смущало.

–Молодцы! Наддай, ещё наддай!

А расстояние всё сокращалось. Стрельбе это, правда, на пользу не шло, всё равно защитные чары маридов были слишком сильны для такого оружия. Засвистели вокруг вырвавшиеся из бурана градины величиной с кулак. Донёсся чей-то крик боли, потом другой… На глазах Искрюгая один из джиннов был поражён сразу тремя ледяными снарядами и растворился в багровой вспышке – его приняло Неугасимое Пламя Недр.

Если бы не малочисленность джиннов, сообразил Искрюгай, потери от обстрела были бы устрашающими.

Но что ещё ждёт впереди? Вот-вот буран разнесёт тучу, и джинны будут рассеяны по воздуху среди сотен разгневанных маридов…

И вдруг вал огня разрезал стену бурана! Взмыли кверху и засверкали, смерзаясь, кристаллики пара. Вспышки багрового пламени не прекращались. Из белесой круговерти, прошив её насквозь, вылетели два бронированных дракона. Снизившись, они прошли под грозовой тучей, снова набрали высоту и, сделав круг, повторно обрушились на маридов.

Надо отдать маридам должное – они не думали сдаваться. Драконье пламя разрушило буран и причинило заметный ущерб живой силе, но ледяных духов оставалось ещё много, и неспешный разворот огнедышащих ящеров давал им несколько лишних минут. Спешно собрав из обрывков бурана снежные вихри, они устремились к туче, справедливо полагая, что, смешавшись с противником в рукопашной, избегнут угрозы со стороны драконов.

Однако у Сожги-Башки на этот случай имелось ещё одно мощное оружие, и он успел им воспользоваться, хотя времени оставалось совсем немного. По мановению его руки туча разразилась каскадом ослепительных молний. Грянул гром, столь страшный, что от него, казалось, может рассыпаться даже могучая полоть джиннов.

Против бурана молнии были бесполезны: слишком мощный магический щит выставили перед ним мариды. Но отдельные вихри, да ещё на предельно малой дистанции, не могли защититься от электрического удара.

Мариды тоже умеют управлять электричеством, но далеко не так ловко, как джины…

Удар был поистине сокрушительным. В мгновение ока молнии истребили большую часть маридов. Туча словно просела, лишившись запаса энергии, но немногие уцелевшие враги уже летели в панике к айсбергу.

–Внимание всем! – прогремел Сожги-Башка. – Разбиться на два отряда, построение «дикобраз», принять драконов в строй, штурмовать айсберг! Джарким, Искрюгай – за мной! – прибавил он и метнулся вниз.

Искрюгай последовал за ним без промедления. Страха не осталось, стремительный разгром ужасающего бурана заставил его поверить в близкую победу.

Пылай-Башке между тем грозило новое погружение в Божественное Пламя. Возрождённый ифрит, уже потерявший всех вылетевших с ним в дозор сильфидов, сражался из последних сил. Огненный бич его выписывал в воздухе замысловатые восьмёрки, не позволяя врагу приблизиться. Но тело его покрывали десятки ран, а маридов вокруг было слишком много; они засыпали ифрита голубовато светящимися копьями и давили, стремясь прижать его к воде, под поверхностью которой скользили зловещие тени.

–Джарким, прикрывай новичка! Мирный герой, твой выход!

Объяснять не пришлось. Приблизившись к месту схватки, Искрюгай сорвал с пояса одну из бутылей и швырнул в маридов. Пространство развернулось, раскидало врагов, и Пылай-Башка, проскользнув между ними, воссоединился с братом.

Чар одной бутыли явно недоставало, чтобы всерьёз повлиять на такое количество маридов. Однако, используя эффект неожиданности и навыки управления пространством, Искрюгаю удалось на обратной тяге снова свести врагов в одну кучу. Два великих ифрита обрушились на ошеломлённых противников. Морские чудища под поверхностью моря бросились врассыпную.

Но Искрюгай этого не увидел… Волнение первого боя, непривычное использование спасательных чар сыграли с ним злую шутку. Совершив ошибку новичка, он забыл погасить откат – и словно гигантская катапульта швырнула его на дюжину вёрст.

Когда он вернулся к месту схватки, или, по крайней мере, близко к нему, насколько можно было сориентироваться между бушующих волн, так никого уже не было.

Искрюгай бессильно сжал кулаки. Как глупо… Что теперь делать? Наверное, лететь к айсбергу…

Стояла тишина, нарушаемая только воем ветра в провалах между гигантскими волнами. Внезапно Искрюгай расслышал иные звуки – надсадный скрип, и скрежет, и треск крушения. Корабль смертных!

На миг он замешкался: всё-таки он на войне, и вдруг прямо сейчас его помощь потребуется соратникам? Но не было вокруг никого из бессмертных, поредевшая, но всё ещё обширная грозовая туча скользила высоко в небе, и айсберг едва виднелся в бликах полярного сияния, а где-то совсем рядом гибли ни в чём не повинные разумные существа – и гибли из-за битвы.

Искрюгай поднялся повыше и в четверти кабельтова разглядел среди водяной круговерти корабль. Мачты сломаны, вода гуляет по палубе, крен градусов двадцать пять. Дым из трубы не идёт – машинное отделение залито, и счастье ещё, что не взорвался паровой котёл.

Искрюгай разбил бутыль над палубой и тут же усилием воли удержал энергию заклинания. Спокойно, главное – спокойно… Он не имеет права выкладываться до развоплощения, напротив, должен сберечь как можно больше сил. Да и катастрофа не воздушная, время исчисляется не долями секунды.

Первым делом Искрюгай внимательно осмотрелся и сразу обнаружил уцелевших смертных – их было всего девять – у остатков разбитой в щепы рубки, с подветренной стороны. Они уже ничего не могли сделать. Все их магические силы были израсходованы в бесплодных попытках ослабить шторм.

Искрюгай сразу понял, что следует предпринять: он использовал заряд бутыли для индивидуального ускорения времени каждого из моряков. Качка для них замедлилась, и они бросились к единственной уцелевшей шлюпке. Искрюгай сократил для них и расстояние, а сам, покуда терпящие бедствие спускали шлюпку на воду, облетел корабль, но больше ни одной живой души не нашёл. Тогда он проник на камбуз, взял сухари и пресную воду, подумав, добавил солонины и две бутылки рому; на обратном пути заглянул в кубрик, в нём нашлось несколько сухих одеял. По привычке чуть было не отправился искать судовую казну и журнал, но вовремя одёрнул себя: «Это уж точно не моё дело!»

Вылетев наружу, он вручил удивлённым морякам припасы и хотел уже развеять остатки заряда, как вдруг заметил, что с северо-востока стремительно накатывает огромный вал. Он буквально подминал под себя штормовые волны и рос, увеличиваясь на глазах. Сквозь зазывания ветра прорывался порождаемый им неописуемый гул.

Искрюгай рывком поднял шлюпку в воздух, пропуская под днищем чудовищную массу враждебной стихии. Вслед за первым валом шли три других, поменьше, но даже между ними, кажется, можно было различить рельеф морского дна. Удерживая шлюпку с замершими от ужаса смертными, молодой джинн огляделся, но вокруг царил всё тот же хаос, невесть откуда взявшиеся валы стремились к горизонту. Терпящее бедствие судно исчезло без следа. В сравнении с валами оно выглядело не больше песчинки, и теперь даже не предскажешь, на какой берег выбросит его обломки…