Игорь Сотников
Деконструктор

Что и говорить, а мастер Чен очень расчётлив и определённо с дальним прицелом занял для себя эту позицию на кассе, где он может постоянно повышать уровень своего самосознания при наблюдении за соответствием того, что из себя представляет посетитель, и того, что он берёт себе на обед. При этом мастер Чен может узреть те внешние изменения, которые постигли регулярно питающегося в столовой сотрудника компании и сделать для себя соответствующие выводы – так жрать нельзя. Правда, судя по внушительному виду мастера Чена, то он скорее игнорирует всё им увиденное, нежели мотает всё на ус (у него не было больших усов, а так всего лишь усики и оттого он, наверное, не делал для себя корректирующих его фигуру выводов).

– Так, что тут у нас. – Мастер Чен зорко следит за всем, что заполнило разнос Детектива и чётко оцифровывает его сегодняшний обед. Ну а Детективу есть над чем подумать, пока он следует к свободному столику после оплаты обеда.

– Наличие постного выражения лица перед обедом, вполне логично, но не слишком способствует пищеварению. – Сдвинул с застоявшейся мысли Детектива, подошедший вслед за ним к столу Реконструктор.

– Вот так мы по маленькому шагу и приближаем себя к цифре. – Не меняя своего задумчивого выражения лица, ответил ему Детектив.

– Что ж, на это ничего не могу возразить, а скажу лишь, что человек не любит любой счёт. Ну а насчёт шагов, то…– Но Реконструктору не удалось закончить свою мысль, что было объяснимо, когда помещение оглашает, впрочем, не слишком громко, такая шаговая поступь, которая гадать не надо, а предваряет собой появление того, на кого, если у вас, конечно, не слабое сердце, стоит посмотреть. Что и сделали одновременно Реконструктор с Детективом и ещё несколько десятков глаз, оторвав свой взгляд от обеда и, посмотрев туда, откуда донёсся лёгкий перестук каблучков. Ну а они несли на себе, с одной стороны – обычную, как все здесь одетую в форменный халат сотрудницу, но с другой стороны – необычную тем, что чем-то неуловимым притягивала к себе взгляды, по большей части хмурых людей, которые тут же забывали про свою хмурость и озарялись улыбками.

Что, не смогли проигнорировать и Детектив с Реконструктором, улыбнувшись, глядя на это олицетворение беззаботности и беспечности. Где она, казалось не чувствуя особой связи с окружающим миром, с его законами всемирного тяготения, на которых, ощущая их на себе, субъективно настаивал Реконструктор, пропорхала мимо них и чуть не пролетев мимо очереди, уткнулась в широкую спину того, кто собой ограничивал эту очередь к кассе. Ну а пока обладатель широкой спины (его почему-то, сразу же невзлюбил Детектив) расплывшись в улыбке, ответно расшаркивал свои ноги, перекидываясь взглядами и репликами с этой нарушительницей его и ещё многих сердец покоя, Реконструктор решил выпендриться перед Детективом, заявив, что он тоже её знает. Что, в общем, неудивительно, если ты работаешь под одной крышей и скорей всего, краем ухом слышал, как её и даже того с широкой спиной зовут.

– Это, наша стрекоза – Мила. – Явно не подумавши заявил Реконструктор, находясь в полной невнимательности к своему мало обрадовавшемуся этим его словам собеседнику. Где его молчаливый собеседник – Детектив, сразу же счёл такие частнособственнические заявления Реконструктора неуместными. «Ещё только, попробуй, скажи, что моя. Сразу же рожа треснет», – Детектив предупреждающе сурово посмотрел на боковой профиль отвлечённого видами Милы Реконструктора, увидевшего в этих его заявленных словах хищный оскал капитализма.

– А почему, стрекоза? – спросил Реконструктора Детектив, решив с помощью наводящих вопросов узнать на каком основании Реконструктор несёт эту отсебятину и имеет ли он право называть её уменьшительно-ласкательными прозвищами.

– А разве непонятно, видишь, как порхает. – Ответное выразительное удивление Реконструктора смирило Детектива, и он, так уж, и быть, до поры до времени, решил позволить Реконструктору немного позабываться на счёт себя.

После чего они, почувствовав давление на себя аппетита, наконец-то, берутся за столовые приборы и отдают должное своему обеду. Хотя это, конечно, странно слышать, что они отдают, а не берут всё то, что перед ними лежит. И как бы даже получается, что окажись перед ними пустой стол, то они бы и не подумали приступать к еде (что логично), ну а так, раз стол оказался не пуст, то делать нечего, и приходиться рефлексировать. Что и говорить, а человек в таких вещах очень скромен на счёт себя и пока не записался в вегетарианцы, постоянно комплексует.

– Ну и как тебе здесь. Есть замечания? – после того, как наступило первое насыщение, Реконструктор решил разбавить поглощаемые блюда разговором. Ну а что ему может ответить Детектив, в свете тепла наполненного желудка, конечно, только одно положительное:

– Нормально. – Что, видимо, не убедило Реконструктора или он, рассчитывая на более обстоятельный разговор, ожидал пространного ответа, но так или иначе, Реконструктор определённо по себе зная, как трудно расшевелить насытившегося человека, прибегает к хитрости и, прищурив глаза, туманно заявляет:

– А я, наверное, так бы как ты не смог. – И хотя Детективу с одной стороны приятно слышать это косвенное признание его совершенств перед Реконструктором, всё же конкретики, не помешало бы, и Детектив ответно интересуется, а в чём он собственно столь силен. На что Реконструктор делает заговорщицкий вид и, придвинувшись поближе к Детективу, сообщает это.

– Так спокойно есть, когда ты находишься в центре всеобщего внимания. – Сообщив эту секретную информацию Детективу, Реконструктор с чувством выполненного долга, возвращается обратно к своему независимому положению – к спинке своего стула и оттуда, чуть ли не зевая, принимается бросать поверхностные взгляды по сторонам. Что же касается Детектива, то он, услышав эту новость, в одно мгновение, одновременно чуть не поперхнулся и застыл на месте, как бы пытаясь ощутить всем своим лицом, что несёт это внимание к нему. И хотя вот так сразу сложно понять разницу между двумя разными состояниями, когда на тебя смотрят и когда игнорируют, всё же покрасневшие уши Детектива, первыми напомнили ему, что за невнимательность к окружающим, всегда должно быть стыдно.

И хотя Детектив категорически был не согласен со своими, может от волнения красными ушами, ему всё-таки в ответ требовалось предпринять хоть какие-то действия – ведь не всё же время держать у рта вилку с куском мяса. Что ж, Детектив собирает всю силу воли в свою держащую вилку руку и, не смотря по сторонам, и даже на это, возможно, уже не прикрытое приличием наблюдение за собой, с видимым удовольствием чуть ли не слизывает с вилки мясо. После чего зажмурившись начинает долго и усиленно прожёвывать мясо, как бы показывая всем этим наблюдателям, что его никаким завистливым взглядом не сбить с нормального пережёвывания пищи и пищеварения.

Правда Детектив зажмурившись, преследовал ещё одну тайную цель – через полуоткрытые глаза попытаться обнаружить того, кто там чересчур глазеет на него. Что, тут же и выяснилось, и как увидел Детектив, то сидящие за своими столами и казалось погружённые в свои блюда и разговоры сотрудники, раз за разом, иногда под прикрытием случайного поворота головы, а чаще и без этого прикрытия, бросают в его стороны, то косые, а то и откровенно прямые взгляды. При этом, как показалось Детективу, их глаза каким-то фантастическим образом расширялись (если им ничего не мешало, и они смотрели на прямую) или же выпучивались и вылезали из своих орбит, чтобы не используя шею своего носителя, самим выглянуть из орбит и посмотреть в его сторону. Ну а когда на вас так смотрят такие преображённые глазными расширениями лица, уже и непонятно человеков ли, то это заставляет вздрогнуть и уже со своей стороны перестать жмуриться и широко раскрыть глаза.

Ну а такой скорый или лучше сказать скоропалительный переход к полноценному зрению, казалось бы не даёт возможности окружающему миру остаться незамеченным для Детектива и он определённо ожидает более сфокусировано увидеть то, что здесь на самом деле творится. Но Детективу вновь приходится удивиться, на этот раз уже своей разыгравшейся фантазии, которой только дай повод – чуть прикрыть глаза, так ей ещё не то привидится. А стоит только взглянуть на окружающий мир без всех фантазийных фильтров, то сразу всё как на ладони видно, где у каждого из сидящих, такие простые, как у обычного человека не глаза, а продольные щелки (что поделать, когда столько вокруг опасностей, и чтобы быть не прочитанным, и приходиться, таким образом, себя защищать от чужих взглядов).

А ведь, возможно, Детектив вновь пал жертвой своей профессиональной мнительности, на которую воздействовал Реконструктор, вот он и наувидел себе всякого. Но, кажется, всё-таки нет и Детектив, опустив голову к тарелке, из такого неудобного положения бросив взгляд по сторонам, вновь видит столь обширное внимание к себе.

И если такое внимание со стороны противоположного женского пола было вполне объяснимо их природными факторами и было даже приятно новому лицу здесь – Детективу, то вот зачем на него пялится мужская часть коллектива, было хоть и объяснимо (увидели конкурента), но не слишком понятно (а смысл). Впрочем, взявший слово Реконструктор, всё расставил по своим местам.

– Можешь так не беспокоиться. Ведь здесь все друг друга знают, ну а ты, как человек новый, естественно не можешь не привлечь к себе общее внимание. И каждый, вне зависимости от своей заинтересованности тобой, сам того нехотя, а спросит себя: «А это ещё кто такой?». Ну а, задав себе вопрос, уже можно и не отвечать, а дальше продолжать есть свой суп. И только те, кто увидит в тебе незримый интерес, то он, используя свою интуицию, постарается угадать ответ на этот вопрос. – Сложив крест-накрест руки на груди, Реконструктор вновь решил поумничать.

– Ну раз так, то тогда я могу быть спокоен. – Съязвил Детектив, принявшись за своё блюдо. И хотя Реконструктор не был знаком с Детективом настолько близко, чтобы иметь право заглядывать ему в рот, что дозволяется делать только самым близким родственникам и проверенным друзьям, он, тем не менее, сидел и заглядывал. Что, не остаётся незамеченным Детективом, знающим о вреде такого приглядного поведения, ведущего к изжоге и он, дабы Реконструктор с первого раза понял, как он неприлично себя ведёт, сквозь прожёвываемый кусок мяса, с брызгами изо рта, интересуется у Реконструктора, а чего он такого замечательного увидел.

Ну а Реконструктор не сдаётся и, вытерев со щеки, попавшие на них брызги, говорит:

– Ну, я не знаю, насколько ты можешь быть спокоен, когда вокруг тебя сидят твои потенциальные враги.

– Не понял? – оторвавшись от пережёвывания, спросил его удивлённый Детектив.

– А что, не понятного-то. Ты для них имеешь одну, но саму важную характеристику – ты для них чужой. А это, не смотря на все другие твои, возможно дружелюбные характеристики, означает врага. Что уж поделать, раз наша природа на генетическом уровне заложила в нас такую защитную функцию. Где мы вначале, на физическом уровне не принимаем чужака и лишь после, используя заложенный в нас интеллект и разум, придя к пониманию (только чего?), принимаем его. – Реконструктор, сделав паузу, посмотрел в зал на сидящих за своими столами сотрудников.

– Ну это, я думаю, что переживу. – Уже спокойно ответил Детектив, сам себе удившись, почему он так заволновался.

– Считаешь, что у тебя для этого есть время. – Реконструктор вновь пододвинулся к столу и, не сводя своего взгляда с Детектива, затаённым голосом проговорил ему. И хотя всё это выглядело какой-то безумной шуткой, но как уже знал Детектив Реконструктора, то он был способен не только на слова, но и на воплощение самых безумных своих идей, и именно это его знание и не заставляло смеяться, а как раз относиться ко всему сказанному серьёзно.

– Для чего этого? – сам не зная о чём, спросил Детектив.

– Стать не чужим, а своим. – Как всегда туманно ответил Реконструктор.

– А что мешает? – Детектив остаётся верен себе, задавая одни вопросы.

– Помнишь, о чём я тебя спросил, при входе сюда? – Реконструктор в свою очередь решил разрушить монополию Детектива на вопросы. И хотя в данный, запутанный всеми эти разговорами момент, Детектив толком уже и не помнил, о чём там его спрашивал Реконструктор, он решил, что будет лучше дать утвердительный ответ. И он дал его, сказав: да.

– Но тогда, ты должен понимать, что выход отсюда… – но не успевает Реконструктор договорить, как за него это проделывает Детектив, который, закричав: «Выход только один!», – в тот же момент со всего размаха втыкает в руку Реконструктора вилку и что удивительно, пригвождает ею его к столу. Но у Детектива нет времени на все эти соображения, насчёт удивительных свойств столовой вилки, умеющей пройдя мякоть руки Реконструктора, цепляюще заходить в пластиковый стол, и он, вскочив на ноги, приступает к оценке своего незавидного положения – где он чужой, со всех сторон окружён представителями лиги «своих».

И ведь эти «свои», как оказывается, не просто просиживали здесь свои задницы, ковыряясь в тарелках, а они можно сказать, уже были готовы к такому повороту событий. Так ими уже был заблокирован единственный вход в столовую и, судя по внушительным габаритам блокирующих выход, шансов пробиться у Детектива там не было никаких.

– Что, попал!? – Реконструктор, заметив замешательство Детектива, не смотря на свою болезненную прикованность к столу, начинает издевательски ржать. Что, окружённому со всех сторон Детективу, вокруг которого кольцо из «своих» начинается постепенно сжиматься, совсем не интересно слушать и он, схватив со стола стеклянную перечницу, в один удар попадает и валит Реконструктора с ног.

– Ты, как всегда прав. Я попал. – Детектив посылает вдогонку падающему Реконструктору эту уже никем не оспоримую истину. Ну а когда истина не только звучит, но и подтверждается хлёсткими делами, то это заставляет задуматься, и в одно мгновение остановиться, оторопевшую и уже не нападающую сторону. Где впереди стоящие начинают осмысленно понимать, что они, так безрассудно выдвинувшись в самый перед, слишком уж поторопились в своих количественных расчётах насчёт этого типа в меньшинстве, который как оказывается, способен и их оставить не в полном большинстве. И теперь они подталкиваемые сзади, из-за своего положения более смелыми «своими», боковым зрением поглядывали на сбоку стоящих «своих», которые может и на этот раз совершат оплошность и безрассудно выдвинутся вперёд.

Ну а Детектив, скорее всего, подспудно ожидал этого замешательства в стане врагов – «своих» и, поняв, что его единственный, более-менее успешный выход отсюда, лежит через кухню, обратил свои взоры туда. Ну а там хозяйничает непримиримый враг «своих» – ученики школы «Огненного дракона» под руководством мастера Чена. И хотя мастер Чен и его школа не особо была близка Детективу, всё же у него другого выбора не было и ему оставалось лишь надеяться на то, что пословица «враг моего врага мой друг» не даст сбоев.

Правда, ему ещё нужно было пробиться к кухне, на пути к которой перед Детективом встали две голодные из-за него подруги, от которых не укрылась его заинтересованность Милой, и они, порезавшись заколкой, поклялись кровью, отомстить ему за их поруганную честь; а это очень страшно и больно.

– Ки-я! – обойдя с двух сторон стол, в одно горло продемонстрировали знание стиля кричащего журавля эти подруги. Что, в общем-то, было ожидаемо, ведь никакой другой боевой стиль не может продемонстрировать столько красоты и грации, которую всегда не прочь продемонстрировать любая красотка. А, как говорится, красота есть самая страшная сила, так что, вполне понятно, почему подруги прибегнули именно к этому виду оружия, которое всегда на виду и при себе. Да и к тому же поза журавля формирует правильную осанку и не даёт сутулить плечи, к чему так склонны многие работники умственного труда. Единственное, что трудно выполнимо, так это удержание равновесия, стоя на одно ноге, что в некотором роде отвлекает внимание, чем и решает воспользоваться Детектив, резко бросившись в открытый проём между ними, тем самым поставив их перед фактом ревностного выбора.

Ну а когда ты поставлен перед фактом такого выбора, где каждая из привлекательных или наоборот, не очень сторон, притягивает к себе всё твоё внимание, то это, конечно же, не больно способствует твоему равновесию. Ну а тут, оказавшийся между ними, в буквальной близости к их ногам Детектив, своим неожиданным появлением поставил этих журавушек перед фактом их обоюдной недоговорённости на счёт взаимодействия друг с другом. Что, само собой сбивает их с уверенности на счёт друг друга, где каждая из них уже даже боится дать себя опередить своей, всё же на счёт парней заклятой подруге. Ну и дальше следует их практически одновременный разворот в сторону проскакивающего между ними Детектива, который, не дожидаясь их, конечно, не может, пролетая мимо женских ног, не оценить их или как в данном случае, ухватить их за лодыжки.

И все эти одновременные, до степени падения действия Детектива, само собой расшатывают этих, уже имеющих все и даже грубые основания для крика – кричащих журавлей. А что они ещё могут сказать, кроме того, как истошно прокричать в ответ, после такого очень больного падения о соседний стол. При этом эти белые журавли, используя свои руки, видимо в попытке взлететь, начали делать интенсивные взмахи, что в данном неподготовленном случае ни к чему не привело, а вот существенно повредить лица, попавших под эти взмахи «своих», им до степени образования паники, даже очень удалось.

Но у Детектива на все эти наблюдения не запланировано времени и он, пролетев под столом, с другой стороны стола наталкивается на стоящие там стулья. Что только на первый, неподготовленный взгляд есть всего лишь препятствие для его ног. И хотя Детектив не мог похвастаться большими знаниями в области применения не по назначению различных технических устройств, коим и был стул, он каким-то образом (возможно, его мимолётная связь с лодыжками белых журавлей передала ему знания о технике боя журавля: видишь силу – породи силу, видишь силу – измени силу, видишь силу – добудь силу, видишь силу – откажись от силы) сумел догадаться, что ему нужно с ним делать. И Детектив, быстро сообразив, при подлёте к стулу резко сгибает одну ногу в колене и к полной неожиданности стоящих дальше на его пути «своих», резко бьёт по стулу.

Ну, а в свою очередь стул, получив такое ускорение, в своём полётном пути мгновенно находит зазевавшиеся лица мало расторопных «своих» (впрочем, у них не было никаких шансов увернуться от этой подачи) и валит их всех в одну потерявшую массу людей. И хотя Детективу нужно поспешать, пока путь на кухню свободен, всё же он не может не запечатлеть в своей памяти этот победный миг, для красоты момента, прочитав над поверженным врагом рубаи Хайяма:

«Мы в этот мир вторично не придём, Своих друзей вторично не найдём. Держись за миг… Ведь он не повторится, Как сам и ты не повторишься в нём!». – Отдав должное мигу, Детектив рванул дальше к раздаточной линии, для чего ему собственно оставалось лишь оббежать перегородку, которая ограждает обеденный зал от самой линии самообслуживания, ну а там, дело техники. И вот Детектив делает рывок и, оказавшись у края этой перегородки, уже готов юркнуть за неё, как вдруг к полной неожиданности для себя, Детектив наталкивается на выходящую оттуда Милу. Хотя он не совсем на неё натыкается, ведь впереди неё находится разнос с её обедом. А вот на него, он буквально и наталкивается. Что, в общем-то, для всех них становится неожиданным.

И если Детектив и Мила обмирают на месте от такой незапланированной встречи, то воткнувшийся в живот Детективу пластмассовый разнос, явно не намерен проявлять стойкость. И он, как натура состоящая из различных органических соединений, не любящих любого рода на себя давлений, не выдерживает всего этого и, подогнувшись, начинает ронять на пол всё то, что для себя выбрала Мила. Ну а летящая посуда на непредусматривающий мягкости отношений, своеобразно своему видению мира (а видит он его, с изнанки подошв ботинок) пол и принимается соответственно – вдребезги, с дальним разбросом всего своего содержимого. Где осколки от тарелок больно ранят ноги Мила, а выброшенные из тарелки капли супа и соуса, попав на её ноги и новую, вчера только купила юбку, ещё больнее ранят уже её эстетические чувства.

Ну а на это стоило посмотреть, что они одновременно и сделали, изучающе посмотрев друг на друга. Где у каждого в голове, скорей всего и возникли соответствующие вопросы друг к другу, о которых вслух не спрашивают, а вот про себя – сколько угодно. И если на счёт Детектива и так всё ясно понятно и не интересно, то по поводу взглядов на всё это дело Милы, хотелось бы поподробней.

А ведь спрашивается, с какими глазами она должна была посмотреть на этого, летящего сломя голову и не смотрящего перед собой, что за чудака-человека. А с такими, какими она и посмотрела на него, очень пристально-мстительно – глазами полными печали. Отчего Детективу, чьё сердце в один миг разбилось, после этого её, однозначно, специально для него приготовленного взгляда, тут же захотелось провалиться сквозь землю. Что он и сделал, правда, не по своей воле, а после удара возмездия – стулом по голове, который нанёс ему тот знаток весёлых историй, тип с широкой спиной. И хотя резкое потемнение в глазах и нелёгкое головокружение, со слабостью в ногах, Детективом поначалу были приняты за симптомы сердечной болезни, которая, как все знают, настигает вас внезапно и в самый неурочный час, всё же во время своего падения, пока что на пол, а не под землю, он сумел, увидев ухмыляющуюся рожу того весельчака, сделать для себя многозначительный вывод – он однозначно попал.

Но Детектив, не смотря на такое своё малосознательное положение, не теряется и, немного поразмыслив, делает ещё один из всего этого вывод:

– Это не выход. – И как оказывается, его слышат и даже отвечают в ответ.

– Всё верно и любая задача, как и алгоритм, всегда содержит в себе второе решение или как в нашем случае со столовой, запасной выход. – Прямо в ухо Детективу говорит Реконструктор, заставляя Детектива снять со своих глаз пелену задумчивости и посмотреть на окружающий мир своим прежним взглядом.

– Ну что, пойдём? – приподымаясь со стула, спросил Реконструктор Детектива. На что Детектив, бросив мимолётный взгляд на свободную от вилочных повреждений руку Реконструктора, поднимается вслед за ним и следует к выходу из столовой. Правда, по выходу в коридор, их там случайно ждали любопытные лица сотрудников, в количестве, не считаемой, но очень шумливой массы, которым непременно захотелось поздороваться с Реконструктором и заодно с Детективом. Что, не ввело в заблуждение Детектива, увидевшим во всём этом желание нетерпеливых сотрудников поближе подойти к нему и так сказать, через рукопожатие попытаться понять, что он за человек. При этом все стараются представиться, что в ответ делает и Детектив, который, само собой, тут же, не специально, а по психологическим причинам, всех их забывает (память ещё не решила для себя, кто ей будет полезен или опасен, и поэтому с первого раза не запоминает имена).

Ну а пока Реконструктор отвечает на вопросы спрашивающих, Детектив, занимая рядом с ним молчаливую позицию, с тем же вниманием смотрит на внимающие ему лица сотрудников, которые только для видимости смотрят на Рекоснтруктора, когда как сами, в пол взгляда изучающе смотрят на него.

«Может их поразить какой-нибудь выходкой», – усмехнулся про себя Детектив, но вспомнив, что знает только одни непристойные, на грани, выходки, решил молча постоять. Ведь после этого, пожалуй, им всем тут будет не очень удобно смотреть в глаза друг другу. Но не успел Детектив таким смешливым образом позабавить себя, как вдруг, он на своих боках почувствовал, что их стоящему здесь полку, очень даже чувствительно прибыло. И хотя Детективу было очень любопытно знать, кто там сзади толкается, всё же он, как лицо здесь новое, для того чтобы заслужить уважение у этого коллектива, должен демонстрировать свою невозмутимость. Что он и принялся проделывать, никак не реагируя на все эти толчки сзади.

Правда, не смотря на то, что его лицо, с выражением независимости и насмешливости, смотрело вперёд поверх голов, всей этой столпившейся вокруг них массы людей, мыслями он всё же обратился назад, пытаясь понять, кто это там такой нетерпеливый. Но, как выяснилось, долго ждать не пришлось и этот возмутитель спокойствия и источник волнения, как только он растолкал впереди себя стоящих, то тут же, чуть ли не вывалившись из людского окружения, предстал перед Реконструктором и Детективом.

И если это явление такого неугомонного, нового лица вызвало у Реконструктора улыбку, с которой он и поприветствовал его: «А ты, Стон, как обычно опаздываешь», – то Детектив, совершенно иначе отреагировал, увидев этого Стона. А всё потому, что он узнал в этом Стоне того самого торопыгу из лифта, который, конечно же специально отдавил ему ногу. О чём Детектив, так уж и быть, после его слёзных извинений, готов даже забыть, но вот его новый туфель, получивший на всю свою короткую жизнь очень видимую отметку – ссадину, при его небольшой зарплате, однозначно не сможет смириться с этой потерей своего лица.

Отчего Детектива вновь наполняет горькая горечь, и он не выдерживает, и украдкой бросает свой взгляд на свой, уже не такой новый туфель. И, конечно, Детектив понимает, что когда-нибудь настал бы тот миг, когда бы его туфли, со временем начали бы покрываться морщинами или, набираясь опыта, подобного рода ссадинами и срезами, но ведь это было бы, их время и их опыт, а вот какой для себя опыт они могли для себя извлечь из этой встречи с этим Стоном, это совсем не ясно. Хотя, может такой, что надо быть более осмотрительными и не выставлять себя во всей красе и на ширине плеч своего носителя, для того чтобы стоящие напротив туфельки, могли бы должно их оценить. Нет уж, не дождётесь. И Детектив уже было хотел вскипеть, как вдруг своим взглядом натолкнулся на протянутую ему этим Стоном руку.

«Что это?», – непонимающе глядя на протянутую руку, про себя задался вопросом Детектив. Ну и видимо его соображения на счёт всего этого затянулись, раз в дело пришлось вмешаться Реконструктору, который звучно рассмеялся над таким замешательством Детектива, забывшим, как люди приветствуют друг друга.

«Значит, хочешь поздороваться со мной. Ну тогда, держись», – стиснув зубы, зло посмотрев на улыбающегося Стона, Детектив решительно схватил его руку и начал со всей своей силы сжимать её. Чего (такого напора на руку), видимо не ожидал этот Стон, чья улыбка постепенно сошла на нет, а он сам, с той же постепенностью начался наливаться красной краской.

«Ты у меня на всю жизнь запомнишь это рукопожатие», – накрутивший себя Детектив, чуть ли не ликовал, наблюдая за этим преображением Стона, чей красный цвет лица быстро сменился на бледный и, как почувствовал Детектив, он даже уже начал подрагивать. Но Детектив видит во всём этом всего лишь трусливое прикрытие этого Стона, которого он и не отпустит, пока не дожмёт до его просительного стенания. Чего, как оказалось, долго не пришлось ждать, и этот Стон застонал, правда, он всё это дело сопроводил неожиданным и очень вдруг падением с ног. Что, в свою очередь вызвало мгновенную реакцию стоящих вокруг людей, где все, в основном за себя испугавшись, резко одёрнулись назад от упавшего на пол Стона, и тем самым вызвали цепную, с кровавыми последствиями реакцию, разбив своими затылками носы сзади стоящим людям. Ну а те, уже следом реагируют и сводят на бок носы тех, кто стоит сзади них. Ну а всё это вместе приводит к общему шуму и волнительному разброду, со своими бессмысленными шатаниями.

Но всё это остаётся за пределами видимости Детектива, на чьей руке повис стонущий и схвативший своей свободной рукой сердце Стон. При этом застывший на месте Детектив, глядя на этого Стона, не слишком соображает, что ему следует сейчас делать – отпустить руку или продолжать сгибаться под тяжестью этого наполненного излишками веса Стона. Но скользкая рука Стона, выскользнув из руки Детектива, сама решает за него и Стон, получив полную свободу, уже в полном своём составе валится на пол, где для эффектности не забывает звучно треснуться головой об пол. Ну а, судя по еле дышащему телу Стона, то он, скорей всего, таким образом пытается окончательно получить полную свободу от своего, трудно куда вместительного тела.

Ну а дальше всё происходящее видится Детективом, как в тумане, чему, в общем-то, способствует всё это, с выражением ужаса и испуга на лицах, мелькание перед ним различного рода людей. Где одни пытались что-то сделать, тогда как другие, наоборот, ничего, не только не пытались, но и не хотели делать, держа нос к верху, для того с него ничего не стекало. Что же касается лежащего на полу Стона, то, как запомнил Детектив, то вдруг откуда-то из неизвестности появились люди, уже в медицинских халатах, которые и решили судьбу Стона, погрузив его в носилки и унеся его куда-то вместе с собой.

Ну и как окончание всего этого воспоминания – на переднем плане, невозмутимое лицо, наклонившегося к нему Реконструктора, который, тыкаясь носом ему в щёки, пытается вглядеться в лицо. Ну а как только он улавливает признаки сознания, то Реконструктор произносит обыденную фразу: «Завтра, в это же время ждём здесь вас», – после чего закрывает дверь такси, которое и уносит Детектива туда, куда ему озвучено.

Глава 3

Неусыпность, недосып и их следствия.

Когда поутру просыпаешься не сам, а вынужденно – ну так решил за тебя тобою же заведённый с вечера будильник, то это хоть и малоприятно, но всё же терпимо. Но когда ты, при таких же вынужденных обстоятельствах просыпаешься полностью, как физически, так и морально разбитым, то в этом случае невозможно позавидовать полетевшему в стенку будильнику, которому только и остаётся, как отделаться разлётом в разные стороны своих не собираемых частей. И ведь тут не скажешь, что он попросту под руку попался, тогда как местоположение будильника, как раз и должно отвечать этому должному – рукой подать, положению. А ведь если бы разбуженному человеку пришлось тянуться за будильником, в желании отключить его, то, пожалуй, будильники в два раза чаще бились бы о стены.