Игорь Александрович Веселов
Ребус смыслов

ПРЕДИСЛОВИЕ

Название этого сборника выбрано не случайно. Ведь каждый рассказ здесь задуман как своего рода квинтэссенция чего-то более масштабного по замыслу, но захотелось выразиться в более сжатой форме по сути и по содержанию. В общем, попробовать себя в некоем излагательном лаконизме.

Что из этого в конечном счете получилось, судить, наверное, все же другим. Но признаюсь, старался быть во многом ироничным, хотя и не обошлось без доли мрачности и даже, возможно, некоторого занудства. Правда и то – эти элементы литературного пессимизма, давно уяснено, способны вызвать определенный интерес у внимательного читателя.

И тут мне однозначно не стоит анализировать или, говоря иначе, «препарировать» мною написанное. Это не дело автора, а то будет выглядеть со стороны, словно он в чем-то оправдывается.

Предоставлю оценивать свою пятую книгу вне моих подсказок.

P.S.

Разве еще добавлю: как-то постепенно понял – главное в нашей жизни – научиться прощать. Только вот на бумаге порой получается проще, чем с людьми в реалиях.

ОБРАЩЕНИЕ

Боже всемилостивый, не дай мне разувериться в самом себе.

Не разуверившись в самом себе и не испытав отчаянья,

Никому не суждено изведать покаянье,

А оно так необходимо мне…

ОБМЕН

У Андрюхи Герасимова случился квартирный обмен. Вроде бы дело обычное для любой семейной жизни, когда вам хочется жить в престижном месте, да еще в улучшенных, по квадратам, условиях.

Но на заре 90-х, когда тебе чуть за тридцать, а в развалившейся стране полное непонимание цены рубля, это стало более возможным для молодых и предприимчивых. Поскольку все смешалось в критериях «недорыночной» экономики.

Ведь тогда было ой как по-разному: кто-то готов поменять подержанную «копейку» на пару комплектов видеодвойки, а иные расставались с доставшейся по наследству жилплощадью за стремительно девальвирующие, теперь российские, деньги.

Сам Андрей представлял собой, на тот момент, молодого бизнесмена, который, бросив науку, уже в качестве кандидата, ныне работает в сфере производства асфальта. У него жена и маленькая дочь, а значит должна присутствовать ответственность не только за себя.

По характеру парень и вправду, для своих лет, закален и упорен в собственных мечтах. Ему свойственно многое из хорошего. Хотя и отрицательных черт хватает, как и у всех из нас. Но стоит ли вообще рассуждать об этом? Все вполне по-житейски и ничего из ряда вон.

Если же говорить о самом факте той маклерской схемы, то она оказалась достаточно простой и незамысловатой.

Эту старую, единоличную владелицу шикарной «сталинки» порекомендовал бывший сокурсник Вовчик. Старушка являлась подругой его матери.

Знать бы заранее, каких переживаний удостоится в ближайшем будущем Герасимов от знакомства с Галиной Сергеевной, вряд ли, даже за большие «бабки», «присел» с ней на одном правовом поле.

А тут речь шла о новом крове над головой, который существенно, по-тогдашнему хозяина двухкомнатной на окраине, значительно повысил бы его статусность в своих же и чужих глазах.

И понятно, с каким энтузиазмом со стороны Дюши (так часто называли друзья), ухватился за такую возможность стать обладателем семидесятиметровых апартаментов с высокими потолками, в центре города, на третьем («еврейском») этаже. Ведь первый их разговор с 65-летней теткой позволял очень надеяться на успешную сделку, поскольку, еще крепкая на вид женщина изначально произвела впечатление вполне здравомыслящей, без каких-либо явных признаков возрастного маразма.

В общем, все начиналось довольно многообещающе, прежде всего для молодого семьянина.

Придя в гости на осмотр к этой одинокой даме, он увидел до не могу запущенную квартиру 1955 года постройки. Но горячему желанию приобрести именно эту жилплощадь такое совсем не мешало. Скорее наоборот, позволяло ему многое кардинально здесь переделать на свой вкус. И сразу стал уже в уме прикидывать весь последующий ремонт, пока обходил неприбранные комнаты, каждая из которых представляла собой что-то среднее между захламленной норой и складом старых вещей. Отовсюду проникали запахи ветхости и запустения.

Касаемо Галины Сергеевны. Ее внешний облик и поведенческое настроение в тот день не вызвали у Андрея особых подозрений относительно авантюрных наклонностей этой особы. Но дальнейшее показало – старушка совсем не «божий одуванчик».

Если же говорить о первопричинах, заставивших пенсионерку пойти на вариант обмена, то их, как выяснилось, было несколько. По словам самой: главной причиной обмена явилась острая нужда в деньгах, а второй – горячее желание заиметь дачку с участком. И давние, якобы, «происки» младших брата и сестры поспособствовать скорейшей кончине старшей, с целью завладеть этими метрами, на которых прописана она одна. На этот счет у нее, похоже, был какой-то свой план.

И тут, вроде, Андрей подходил как нельзя лучше. Во-первых, у него имелись полностью выплаченные 35 квадратных метров полезной площади в кооперативе, с достойной отделкой. Во-вторых, имелся домик на шести сотках, подаренный родителями на свадьбу, где он больше отбывал трудовую повинность, нежели испытывал отдохновение. Плюсом ко всему, помимо этой недвижимости, стороны договорились и о доплате с его стороны в размере целых пяти тысяч американских рублей.

Иначе говоря, настала пора заняться нотариальным и прочим оформлением взаимных передач. Назначены день и час, когда Герасимову следовало ехать с Галиной Сергеевной по инстанциям, чтобы наконец-то перестать, по-теперешнему обыкновению, долго добираться до работы.

Все это время, пока с данной дамой, пусть и тяжело, утрясались вопросы по эквивалентам обмена и организации переезда, молодой человек пребывал в эйфории от предвкушения скорого получения ордера на квартиру.

На дворе май с ранней зеленью и ярким солнцем, а на душе Андрюхи просто радостно. Вот только нетерпеливое ожидание хорошего внезапно превратилось в кошмар ощущения собственного бессилия при столкновении с настоящим театром абсурда и непонятного своею дегенеративностью лицемерия…

Основная глупость, сделанная им, заключалась в том, что доллары были вручены этой неопрятной тете за сутки до официальной части подачи документов на перерегистрацию домовладения. А тогда, при передаче денег, они договорились – послезавтра утром он заезжает за старушкой и пара отправляется решать остальные вопросы.

Еще следует отметить перед этим: у самой Галины Сергеевны квартира и дача Герасимова не вызвали ни единого замечания. Поэтому у него и никаких теперь сомнений – все должно пройти без лишних сучка и задоринки. Но события стали развиваться по иному сценарию.

На звонок в ее дверь ему открыл, долго копаясь с замками, тип с синячиной под глазом и густым свежим опохмелом. На вид – ровесник Андрея.

– Тебе кого, мил человек? – голос сиплый, какой бывает у давно пьющих.

– Галину Сергеевну. Мы договаривались, – и сразу почувствовал нехорошее.

– Тогда заходи, – икнулось в ответ.

Переступив порог, на кухне усмотрелось богатое застолье, за которым, уронив голову на руки, похоже спала, слегка похрапывая, бабуля, с которой сейчас предстояло совершить сделку. Накурено, а на столе – чего только нет, причем явно из коммерческого гастронома: наполовину начатая бутылка водки «Абсолют», черная и красная икра небрежно навалены в глубокие блюдца, крупно нарезанная импортная ветчина, «салями», какие-то экзотические фрукты в огромной вазе и т.д. Из отечественного имелся лишь полуобглоданный вяленый лещ, хлеб и батарея бутылок, улыбающихся этикетками «Жигулевского».

– По какому поводу праздник, уважаемые? – задается вошедшим вопрос, начинающим понимать, что сегодня все может сорваться.

Из-за спины раздается: – А ты сам кто будешь?

– Какая разница!

– Нет, погоди, – и хватают за плечо.

– Убери лапы, пока не схлопотал, – не оборачиваясь, ожидаемо для себя заводится Герасимов.

На этот диалог старуха никоим образом не реагировала, только, не разлепляя глаз, переложила свое лицо, чем-то напоминающее сейчас физию шарпея, на другую сторону. Кажется, бабу Галю посетил вполне глубокий сон.

– Вообще-то, я – ее мужчина, – было сказано этим придурком, чья двукратная моложавость, по сравнению с ней, визуально неоспорима.

Теперь злость на антипунктуальность этой пьяной ведьмы сменяется крайним удивлением.

– Серьезно? А ведь посчитал тебя сыном, – пытается сыронизировать Андрюха, хотя ему совсем не до шуток, да и получилось, возможно, плохо. От парня не последовало никакого пояснения, кроме:

– Давай-ка друг, лучше заложим за кадык. Присаживайся. Поддержи наш, с Галкой, хурал, а то она бедная сомлела, да и одному пить скучно.

И не успел названный почти «товарищем-братом» грубо отказаться от «лестного» предложения, как перед его носом замаячил стакан с пивом, причем достаточно сильно воняющее резиной.

– Рот закрой, а то тепло уходит, «натоптыш», – все же обрывает Герасимов горе-любовника.

– А я догадался, кто у нас в гостях, – вдруг заявляет, словно мимоходом, объявивший себя жильцом данной квартиры, – ты, наверное, – Андрей, который хочет нахально въехать сюда? – зрачки парня зло сузились.

– Допустим, дальше что? – в свою очередь взбешен Андрей, чьи «баксы» позавчера старательно пересчитывала ныне находящаяся в состоянии некоего алкогольного транса.

И опять этот мудила с подплывшим радужной синевой глазом меняет тактику:

– Будем знакомы, Оскар, – представляется он уже более миролюбиво, протягивая руку.

Собеседник небрежно отводит ладонь парня, носящего имя известной американской кинопремии:

– С тобой потом разберемся, а сейчас давай-ка буди, знать, дорогую тебе пассию.

– Все-таки она прелестна, ведь правда? – будто и не слышит издевки данный персонаж, целиком заглатывая содержимое налитой рюмки. Сыто рыгнул.

Герасимова аж всего перевернуло. И тогда за шиворот берется изрядно набравшийся оппонент, и в три толчка они достигают выхода на лестничную площадку. Там, Оскар громко, слишком по-бабьи, нараспев, заверещал пьяную несуразицу:

– Шардоне, ты мое шардоне!

И затем еще какую-то схожую ерунду.

Этот, довольно смешно «перелицевавший» строку Есенина, продолжал оставаться кем-то вроде шута. Особо не сопротивляясь своей выволочке из квартиры, он, за дверью, получает ногой в промежье. И, даже согнувшись от боли, успевает, кряхтя и с придыханием, произнести очередную белиберду типа:

– Быть окончательно счастливым – значит стать умалишенным, а глубоко несчастный человек – есть продукт собственной мнительности…

Такой резкий переход от нетрезвого бреда к, пусть и невнятному, философствованию, снова не мог не удивить Андрея. Вот только опять, видимо на «автомате», последовал удар, и Оскар мешком скатывается по лестнице.

Притворился или нет, но глаза его закрыты и сам недвижим. Главное, думается, жив, раз дышит. В подъезде пока тишина.

Тогда надо вернуться к Галине Сергеевне. Там за короткое время ничего не изменилось. Та же спящая «красавица» посреди гастрономического изобилия. Герасимов начал трясти ее за плечо. Наконец старуха что-то забормотала и тяжело подняла крашенную хной голову с негустой «симфонией» волос.

– А-а, Андрей, отчества твоего не помню. Пришел.

Затуманенным взором обводит кухню.

– Где мой Оскарчик? – похоже сознание пенсионерки проясняется.

Получается, тот, кто сейчас неслышно полеживает себе на пол-этажа ниже, не особо-то и врал ему.

Вместо ответа про Оскара, Андрей произнес как можно вразумительней:

– Извините, уважаемая, но мы опаздываем завершить начатое нами – оформить все соответствующие документы относительно обмена.

Подобную словесную изящность мозг бывшей малярши был не готов воспринимать адекватно, поэтому она молча встала и, держась за стены, пошатываясь, обошла комнаты, оставив Герасимова одного, в полном недоумении от всего происходящего.

Когда Галина Сергеевна никого не обнаружила, она приковыляла обратно. Вид у нее был растерянный и жалкий, а следы бурного пиршества, теперь возможно предположить и не только это, нехило отразились на изрядно опухшем лице.

– Ушел что-ли?

– Откуда мне знать, – Андрей попытался направить разговор в нужное русло, – давайте, Галина Сергеевна, собирайтесь и едем заключать сделку. Задаток же получили, ведь так?

Бабулька молчит. В этот самый момент распахивается входная дверь и буквально вваливается Оскарчик. Даже голос веселый, словно его и не били:

– Смею надеяться, я вовремя?! Ты почему, Галченок, не угощаешь гостя дорогого?

От такого (тьфу!) фамильярного обращения к ней Герасимова, в прямом смысле, затошнило. Но стало понятно – все-таки ему придется оперативно договариваться с ними, чтобы решить свои насущные вопросы. Поэтому, в некотором смысле, идет на попятную:

– Хорошо, лучше присядем и объяснимся, – старается быть спокойным Андрей.

И тут вновь забалагурил, судя по всему, и вправду приближенный к этой «даме»:

– Говно вопрос, брат Андрюха! Как говорится – что посеем, то и пожмем.

Опять эти глупые словесные «перевертыши» с заменой букв, – подумал тот, к кому сейчас приковано всеобщее внимание, – ну да ладно, пусть пока резвится. Галина Сергеевна же, увидев своего милого, прямо-таки радостно захлопала:

– И точно, чего стоим? Давайте сначала выпьем по маленькой, а уж потом поболтаем.

Такой ее энтузиазм, по мнению Герасимова, не сулит ничего доброго. А сама обстановка действовала на него поистине угнетающе. За короткое время их знакомства (всего три предварительные встречи-смотрины) подобной поведенческой трансформации бабки им еще не наблюдалось. К тому же здесь прибавился, явно имеющий влияние на ситуацию, молодой хлыщ. Значит необходимо срочно, для себя, прояснить – насколько изменились условия относительно уже заранее оговоренного обмена. Кажется, придется заново вести переговоры, но только теперь с этим дуэтом не слишком вменяемых лиц.

Всем налито Оскаром, так видно и не обидившимся за совсем недавний инцидент, случившийся в подъезде. Поскольку на жалобный вопрос Галины Сергеевны – ты куда выходил? – отвечено было недвусмысленно и грубо – мол, и в ларек за сигаретами сбегать нельзя, что ли?

Та враз успокоилась и переключилась на водку, бодро опрокинув рюмку. Андрей лишь пригубил, а молодой «друг» хозяйки задорно подмигнул ему травмированным глазом и так нахально и задиристо изрек:

– Решил, значит, нашей задницей ежа подавить?

– Не понял. Убери-ка свой тон. Второго синяка хочешь попросить!? Мне с тобой говорить больше не о чем! – это Герасимов, нервно сжав кулаки, ненавидяще смотрит на Оскара. А тот, вроде, ничуть и не испуган. Возникла секундная пауза.

И вот тут фальцетным криком вступает вполне, до вчерашнего дня, желающая переехать по адресу нынешней прописки Андрюшиной семьи:

– Не смей! – и через стол совсем недружелюбно вытянулась морщинистая рука, сильно оцарапав щеку Герасимова, не успевшего вовремя отпрянуть.

Ну все, его терпение окончательно лопается. И пусть он с женой, в дальнейшем, не порадуется новоселью, но сию минуту эта «богадельня» будет разнесена в клочья. Главное теперь вернуть долларовый аванс, часть которого, однозначно, ушла на богатую сервировку, что сейчас перед ним. А может у них уже случились и другие масштабные расходы? – догадкой мелькнуло в голове Андрея.

И как бы в унисон таким переживательным мыслям Оскарик «лепит кривого», продолжая в наглую провоцировать:

– Мы с моей женщиной, сегодня подумав, решили отказаться от твоих предложений. А деньги отдадим как-нибудь потом.

Так и сказал.

В памяти того, к кому это было обращено, совсем неожиданно всплыла где-то прочитанная фраза: «в жизни легко расплескать оптимизм, зато трудно расстаться с пессимизмом…». И достаточно сложно, в данный момент, отмах-

нуться от нее.

Тогда Андрей, вытирая носовым платком кровоподтек и стараясь быть спокойным, заявляет:

– Немедленно прекращайте спектакль и поедем заниматься обменом. Я – на машине. В противном случае вам обоим сделается дурно. Надеюсь уяснили, милая гоп-компания?

На такую, вроде бы, грозную тираду реакция – практически ноль. Разве что Галина Сергеевна стала чуть трезвее.

– Это вряд ли у тебя получится, – самоуверенно продолжает куражиться парень по имени Оскар. И непонятно, к чему относятся его слова – то ли к срываемой сделке, то ли к прозвучавшей угрозе Герасимова.

– Только себя дослушаю, а потом покурю, – не унимается в своем ерничании совсем недавно получивший по причинному месту.

– Кивнешь шеей, когда закончишь херню молоть, – Андрюха, ненароком, подстраивается под бредоватость происходящего. Следы от старухиного покушения продолжают саднить. Но тот, кто сегодня объявился в качестве маргинального альфонса этой престарелой, прямо-таки снова напрашивается на мордобой.

– Вот не люблю, когда ко мне приходят, как к себе домой. Лучше в гости, – вякается наглецом.

От подобного очередного и бесцеремонного вмешательства в чужие дела у Герасимова буквально все закипает внутри.

Галина Сергеевна же, пусть и не слишком ясным умом, прочувствовала – будет драка. Она тотчас встает между ними, подальше оттирая их друг от друга.

– Ребята, дорогие мои, давайте без кулаков! Присядем, еще выпьем и решим, – в ее голосе появилась даже некая мольба.

– Значит так, собирайтесь и едем! – уже рявкает Андрей, которому становится просто невмоготу присутствовать здесь.

И тут опять Оскар со своей мятой рожей сипло:

– Галя, никуда мы отсюда не сдвинемся. Нам с тобой незачем.

– Ты, кусок дерьма, видимо вконец зарвался от собственной значимости?! Похоже дожидаешься серьезных проб-лем…, – дальше следовал сплошной мат.

Тот тоже не остается в долгу, не выбирая выражений в ответ.

На эти взаимные словесные кульбиты явно малодейственны, поскольку ухажер тянет руку, чтобы, подпрыгнув из-за спины пассии, ударить оппонента.

Ну а далее произошло то, чего неадекватные обитатели габаритной квартиры добились – Герасимов с грохотом перевернул стол со всем стоящим на нем, неаккуратно задвинул в угол пронзительно завизжавшую хозяйку и профессионально вмазал попятившемуся было Оскару, отчего «дружила» уложился в коридоре, молча корчась на полу. Даже не стонет, лишь насморочно громко сопит.

Андрей, имея за собой неплохие навыки боксера, опять крайне удивлен такому его слабому звуковому реагированию на, теперь, мощный хук в вялый подбородок.

И, наверное, надо добавить – давненько он (Дюша) не переживал подобную попытку «кидалова», да еще от данного люда, у которых под внешней вроде бы простотой, оказывается, скрывается изощренный аферизм.

Но они явно не знают, на кого нарвались! – этот ход мыслей с новой силой запульсировал у него в голове.

Правда, сейчас ему вряд ли стоит продолжать разборки с этой дебильной парочкой. И по личному разумению точно не выгодно, в теперешней обстановке, выводить скандал хоть на какой-либо публичный уровень. Тут же пришлось осадить себя.

В общем, хлопнул дверью, перешагнув через лежащего. А Галине Сергеевне, сделавшей короткую паузу в крике и причитаниях, только бросил:

– Чтобы завтра у меня на утро были трезвы и с подготовленными документами! Или полностью возвращайте мою валюту. Надеюсь понятно сказал?

Та в ответ лишь смиренно закивала растрепанной башкой…

Всю ночь, сквозь расстроенный сон, Андрей провел в нетерпеливых догадках – на что все-таки решится эта тетка? Сам же жене соврал – мол, оформление обмена на день отодвинули из-за неожиданной болезни нотариуса, с которым загодя договаривался. Причем, когда на следующий день вновь отправился навестить владелицу вожделенной им, с некоторых пор, жилплощади, то не вслух родился навязчивый и по сути глупый вопрос – почему к женщине, с точки зрения правил русского языка, существительное «подлец» плохо применимо? Если только прилагательным.

Длинный требовательный звонок в квартиру Галины Сергеевны ничего не дал – оттуда гробовое молчание, ни шороха. Видимо затаились. Еще с минуту подавив кнопку, он стал спускаться по лестнице, все более внутренне распаляясь.

– Что теперь мне предпринять? – мрачно обдумывал сложившуюся ситуацию Герасимов, выйдя во двор и оглядываясь. Никого, кроме нескольких ребятишек, играющих в песочнице. И тут въезжает такси, и из него выгребается этот дуэт: обладатель относительной мужской молодости и бодрящаяся пенсионерка. Вчера битый им Оскар при этом галантно подает ей ладонь, таким образом помогая выйти даме на воздух. От подобного проявления мезальянса Андрюшу аж всего заколбасило изнутри, будто внезапно наступил похмельный синдром.

Они, конечно, сразу узрели его, но всячески делают вид, словно человека здесь и нет. И лишь подойдя к подъезду, наконец обращают внимание.

– А-а, это опять ты, – разочарованно тянет слова трезвый в данный момент парень и прячет глаза. Тогда как спутница, идя вслед за ним, пытается прошмыгнуть мимо Герасимова. Но он собой перегораживает вход обоим.

– Вы куда, дорогие мои? Я ведь вчера кого-то предупреждал, – заиграл желваками…

И если перескочить в дальнейшем повествовании через те нервные перипетии той почти патовой ситуации, то итогом явился все же состоявшийся квартирный обмен. Правда стоит заметить, когда уже были выписаны ордера и новые формы свидетельств о собственности, произошла опять непрогнозируемая скандальная история, которая снова чуть не поставила сделанное Дюшей на грань срыва, вплоть до возможного судебного разбирательства…

Оговорен и назначен день переездов по встречным курсам. Герасимов три дня до этого провел в хлопотах по организации и подготовке перемещения своего семейного очага, ведь уже успел достаточно обрасти бытом. Поэтому были заказаны два КАМАЗа, нанята бригада из шести грузчиков, по возможности разобрана мебель, сложен и упакован в коробки и тюки остальной домашний скарб. И последнюю ночь даже спали на раскладушках. А накануне Андрей сходил в церковь и поставил свечку, чтобы уж за окончательный успех.

Стоит заметить – ни у кого из участников сделки на то время не наличествовал телефон в квартире. Галину Сергеевну, наверное, этот факт мало беспокоил, а вот Герасимов просто еще не успел дождаться очереди на получение заветного корешка на установку аппарата дефицитной тогда связи.

И хотя, ой как не хотелось лишний раз навещать эту неуравновешенную, все же пришлось это сделать, поскольку и жена и он сам пребывали в тревоге – готовится ли Галина Сергеевна к перевозке собственного имущества.

Такого рода единственная, воочию, инспекция показала ему, что тетка, пусть и через не могу, со слезами и нытьем, но что-то делала в этом направлении. По крайней мере им наблюдалась некоторая ее суета во время его визита. А на заданный зачем-то, довольно язвительный вопрос: «Где сейчас Ваш «верный» Оскар?» – ответила зло, сверкнув трезвыми глазами: «Смылся, чтоб ни дна, ни покрышки гаденышу».

Странно было услышать эту тираду. Ведь при официальном заключении сделки неделю назад он навязчиво присутствовал, когда подписывались бумаги. Но ради справедливости нужно сказать – в тот день спутник Галины Сергеевны вел себя вполне прилично и практически тихо, немногословной тенью сопровождая свою подругу.

Причем до этого почти месяц Оскарик не оставлял трусливых попыток вмешаться в продолжение прямых переговоров собственников жилья. И пришлось Андрею, конечно вынужденно, потом (после первого знакомства с ним) приложить немало усилий, дипломатических и не совсем, чтобы минимизировать его влияние на пенсионерку.

Вроде получилось.

Иначе говоря, в приемной у нотариуса все прошло без особых происшествий. А с того дня они больше и не встречались, пока Герасимов не въехал во двор по новому адресу впереди груженых фур.

Но там он не обнаруживает со стороны Галины Сергеевны ничего, напоминающее переезд. Перед ее подъездом нет никаких крупных транспортных средств. И опять предчувствие нехорошего овладевает им – неужели снова-здорово, сегодня все насмарку?!

С тяжелым сердцем взбегает на третий этаж, оставив грузчиков внизу. Продолжительно не снимал руки с пронзительного звонка в дверь под номером 17, пока ему не открыли. Перед Андреем полуожидаемо стоял Оскар.

Как и при изначальном их знакомстве парень был в «дым», чуть держась на ногах и с удивленным затуманенным взором. Разговаривать с таким явно не о чем. Герасимов резко отшвыривает парня и громко окликает старуху:

– Вы где, Галина Сергеевна?!

В это время за спиной, прямо в ухо:

– Ее здесь нет, уважаемый гость. Объявляю тебе по честнейшему чесноку. Не мир сходит с ума, а просто не трезвеют некоторые личности.

Вновь от него идет какой-то случайный и пьяный набор слов.

Не обращая внимания на этого субъекта, который увязался за ним, Дюша быстро обошел всю квартиру, даже заглянул в совмещенный санузел. И вправду никого, кроме спотыкающегося за ним вслед. А еще заметил, что вещи в доме будто бы вернулись на свои места – например, на стены вернулись замызганные кухонные шкафы и облезлые ковры. Лишь вынутое тряпичное барахло в комнатах осталось, также, как и в последний раз, кучами, бессистемно свалено на полу. В гостинной, по центру, на табурете стоял одинокий стакан, початая бутылка «Столичной» и банка с огурцами.

– И куда она подевалась? – теперь Герасимов развернулся к этому «лишенцу».

– А вот догадайся, – немеренно издевки и самоуверенности в гнусавом голосе того, кого спросили. На лице – нахальная улыбка, словно недавнему, практически «перевоспитанному» им, Оскару возвратили прежнюю наглость.

– Сейчас я стану тебя топтать, а твою старуху привлеку за мошенничество! Надеюсь, вам клоунам, наконец-то станет понятно?! – нервы просто зазвенели при одной мысли о том, что он скажет своей супруге, которая с дочкой на данный момент нетерпеливо ожидает Галину Сергеевну по ее новому ныне адресу проживания.

И уже когда резким толчком в грудь, навзничь, с грохотом опрокинут так ненавистный ему фигляр, заскрипела входная дверь, и на пороге появилась бывшая, исходя из документального официоза, хозяйка квартиры.

Откуда внезапно возникла эта дамочка – сразу и не понять. Но судя по ее расхристанному внешнему виду, да и выражению лица – с ней случилось что-то невеселое. Сильно разбита губа и порван рукав у плаща. При том, кажется, трезвая.

– Тебя, дура, кто звал сюда? – командирским тоном заорал тот, кого уронили.

Но тут она прямо-таки закричала, схватив Андрея за локоть и умоляюще заглядывая в глаза:

– Пожалуйста, дорогой мой человечек, давай вернем все обратно, и деньги мы скоро вернем. Уж поверь мне, старой!

А рожа «кавалера» Галины Сергеевны озарилась зловещей и довольной ухмылкой некоего победителя, когда старушка вдруг громко зарыдала, тяжело повиснув на плечах Герасимова…

Ну и что свершилось в окончательном варианте? Да то, чего так хотел Дюша – переезд состоялся, причем в этот же самый день.

Он просто позвал, толпящихся у подъезда в ожидании его команды, грузчиков для организации эвакуации всего содержимого квартиры № 17. Конечно, Андрей сразу был вынужден посулить оплату по двойному тарифу. Грузчики были безусловно рады, ведь их мордастый бригадир плюсом нахально выцыганил по пол-литра каждому, тогда еще талонной, водки.

И пусть вначале им даже пришлось взламывать дверь под истошные женские вопли, доносящиеся изнутри, укорительные взгляды и недовольные возгласы некоторых пожилых соседей на этаже. Зато потом процесс принял более-менее миролюбивый характер. Так, например, когда замок почти поддался грубым усилиям, держащие осаду решили все же впустить нежелательных «гостей». Правда через минуту появился и милицейский наряд, видимо вызванный кем-то из наблюдавших на лестничной площадке. И тогда Герасимов излишне суетливо предъявил лейтенанту свой новенький ордер на квартиру и паспорт впридачу. Тот долго морщил лоб, вертя в руках бумагу, и после некоторых вопросов к Андрею и вконец сникшей Галине Сергеевне интонацией третейского судьи умозаключил:

– Кажется обстановка ясна. Давайте теперь лучше спокойно будем разбираться…

А пока представитель власти как можно дипломатичней разруливал ситуацию, Оскар тихо ушел на задний план, затаившись в одной из комнат.

Короче говоря, прибытие людей в погонах на удивление мигом остудил эмоции противоборствующих сторон. Сама же пенсионерка в течение всего милицейского увещевания поступить по закону только соглашательски кивала, да пару раз смиренно вставила фразу типа:

– …Конечно понятно. Прямо сейчас и начнем переезжать.

Герасимов же, про себя, не уставал благодарить такого, вдруг ставшего обаятельным, молодого человека в форменной фуражке, и тех, кто позвонил по «02».

Ну и далее – милиция, интеллигентно взяв под козырек и пожелав всем хороших новоселий, убралась восвояси. И напуганные было ее приходом грузчики, которые на тот момент набились в тесной кубатуре кухни, дружно, с явным облегчением, выдохнули.

Затем все пошло так, как хотелось бы Андрею – негромко матерясь, старухин «ухажер» устремился на выход. А она при том даже ни словом не остановила его, лишь появились слезы, когда за ним остервенело захлопнулась раскуроченная дверь. Те, кто видел, как неудержимо они закапали, разом стыдливо отвели взгляды. И только Герасимов не вслух позлорадствовал по поводу данной мизансцены, как заслуживший это своими нервами.

В общем, грузчики в предвкушении достойного магарыча рьяно взялись за работу. А Галина Сергеевна, пусть и без особо видимого энтузиазма, начала руководить ими, по ходу строго контролируя, причем где-то и вовсе покрикивая, порядок осторожного выноса габаритной обветшалости.

Когда квартира № 17 стала заполняться вещами семьи Андрея, разыгрался еще один акт из спектакля под кодовым названием «какие, однако, суки вы – люди». Тетка вдруг посредине зала пала на колени и прямо-таки забилась

в истерике, бабьим фальцетом обращаясь к новому теперь хозяину этих стен. Если вырвать из контекста многочисленные междометия, то получится примерно следующее: …проклинаю эту квартиру и тех, кто насильно выселяет меня отсюда… – и так далее, продолжая картинно бить поклоны и закатывать глаза.

Больше терпеть такое было уже невозможно, и Герасимов, обернувшись к краснолицему Феде-бригадиру, вполголоса отдал распоряжение:

– Срочно убирайте бабку, просто до не могу достала Яга.

И тогда двое рабочих взяли ее за подмышки и почти волоча, поскольку она поджимала ноги, вытаскивают из подъезда. Соседи же опять, выглянув на шум, осуждающе качают головами, и вслед несется чей-то женский старческий голос:

– Убивают ведь нашу Галю, изверги!

Но сопровождающий скандальную процессию нынешний обладатель «сталинки» зычно разразился длинной нецензурщиной, и в секунду все недовольные исчезли за своими порогами.

А еще намучились упирающуюся пассажирку втаскивать в высоченную кабину грузовика, в то время как та невяло оглашала ругательства по периметру двора.