Григорий Григорьевич Федорец
Сирийский марафон. Книга вторая. Часть 3. Неслышимое слышу
– Не из праздного интереса спрашиваю, – американец пошевелил пальцами в наручниках.
– Молодая. Красивая, – сдержанно подтвердил Кайда, давя тяжелым взглядом на «экс-тюленя». Тот явно о чём-то быстро размышлял.
– Наши к похищению отношения не имеют, – сказал он через несколько секунд и повторил. – Я бы знал.
– Допустим, – Александр поджал нижнюю губу. – Идеи есть?
– Возможно это дело рук братьев Кайседо, – вздохнул Гарри. – В сводках вскользь проскочило, якобы младшенький объявился в Колумбии.
– Чем промышляют? – подполковник скосил глаза на Мигеля.
– Похищают красивых девушек для услады богатеньких Буратино, – откликнулся кубинец с водительского сидения. – Предпочитают из хороших фамилий, либо известных. Историю с Петрисией Веласкес помните? Ей повезло, сбежала. Скандал был до небес.
– Замяли, – криво буркнул американец. –Болтали, двое наших сенаторов замешаны в вечеринках на островах в Карибском море, которые организовывали братья. ФБР было дернулось, да быстро сдулись. Нажали кнопки в Вашингтоне…
– Кажется, я знаю где могут держать девушку, – прервал Мигель. – Надо только проверить одно местечко.
– Я поеду с вами, – голос Moor прозвучал неожиданно.
– Гвинет! Ты рехнулась? – если бы мог, Гарри точно вскочил бы на ноги. – Содействие иностранной спецслужбе. Да, ещё …
– Заткнись, милый! – рявкнула женщина. – Ты знаешь, у меня свои счёты с Кайседо. А, ты …
– Ша, сладкая парочка! – гаркнул Чупа-Чупс. – Командир будет думу думать!
Валентин и Мигель быстрым шагом вернулись к “Citroen”. Кайда, опираясь на капот, курил аккуратно поглядывая по сторонам. Увидев в его глазах немой вопрос, Мишкин поморщился:
– Мне не по душе Гарри в этой кладовке оставлять.
– Снотворное вкатили? – подполковник скосил глаза на кирпичный домик, в подвал которого поместили американца.
– Проспит часов десять, максимум двенадцать, – уверенно сказал Мигель, открывая водительскую дверь. – Поехали, навестим «явку» братьев Кайседо.
– По коням! – Кайда щелчком отправил окурок в дальний угол дворика. – Время пошло.
У двери, внешне выглядевшей фанерной, они остановились. Заметив удивленный взгляд, кубинец тихо усмехнулся:
– Бутафория. За ней вторая, бронированная.
– Жаль «пластилина» с собой нет. А, отмычки не прихватил, по причине болезненной законопослушности. Есть идеи, как проникнуть? – Андрей озабоченно оглядел дверь. Мигель озорно подмигнул и придавил кнопку дверного звонка:
– Не дергайся. Войдём чинно, благородно.
– Ну-ну, – Чупа-Чупс прислушался, надеясь уловить какие-нибудь звуки. Какой там. Не то что шаги, даже трель звонка не было слышно. – Ларчик с секретом?
Кубинец не успел ответить, раздался тихий щелчок и «фанера», с характерным звуком работы пневматической системы, начала открываться. С задержкой на две секунды «вздохнула» вторая дверь и покатилась в сторону, освобождая проход.
– Прогресс шагает семимильными, – ухмыльнулся Мигель, дожидаясь полного открытия. – В последний раз такого чуда техники не было. Растет благосостояние криминальных слоев населения.
Глава 8. «Суровые будни киднеппинга»
Андрей вышел из подъезда на золотую, от сверкающих луж на асфальте и изумрудных капель на листве, улицу:
– Пока мы блудили по закоулкам бандитских притонов и падших душ, дождь организовался. Не, так, чтобы уж и сильный, но всё-таки.
– Освежил малость, – Мигель, шагавший следом, остановился в дверях и закурил. – Холостой выстрел случился. Братанов-то здесь давненько не бывало.
– Будем искать, – тоном Семён Семёновича Горбункова начал Морозов, поправляя на переносице очки со стеклами антрацитового цвета. – Дружище, глянь, не наш ли это персоныш гапает?
– Он, паскуда, младшенький, – выдохнул кубинец, отступая в глубь дверного проёма. – Маякни нашим, пусть прикроют.
– Уже, – во все тридцать два зевнул Чупа-Чупс. – Только откуда он нарисовался, вот в чём вопрос? Не пешкодралом же.
– Разберемся по ходу пьесы. Отваливай, не то спугнешь, – Мигель отпустил дверь и та, подпружиненная, шустренько закрылась. Андрей, неспешно спустился по мелким, будто игрушечным, ступеням крыльца, разглядывая приближающегося парня. Ничего злодейского в облике того не было. Обычный парняга: открытое лицо, подбородок с ямочкой, аккуратная стрижка, спортивная фигура. Хлопчатобумажная рубаха навыпуск и небесного колера джинсы только дополняли образ «твердого хорошиста» гуманитарного колледжа.
– Миляга, хошь в разведку бери, хошь на подиум тащи, – под нос буркнул Морозов, аккуратно огибая лужу размером с маленький пруд. Кайседо-младший, бросая быстрые взгляды на Андрея, проложил маршрут по противоположному берегу «пруда». Когда они оказались на траверзе, Чупа-Чупс озорно хихикнул и со всего маху прыгнул в центр лужи. Бурный водопад брызг, ушатом окатил Кайседо. Сказать, что тот опешил, значит ничего не сказать. Секунды три «хорошист», выпучив глаза, таращился на стоящего в луже. Морозов, самодовольно ухмыляясь, коротко обронил:
– Sorry.
– Chungo, asqueroso, come mierda! – завопил колумбиец, багровея лицом.
– И, тебе спасибо на добром слове, мил человек, – смиренным голосом вклинился в паузу Чупа-Чупс и неожиданно рявкнул:
– Фак ю!
Кайседо словно шилом ткнули в пятую точку. Изрыгая брань, он кинулся в лужу и, забыв про все приемы которыми наверняка владел, по широкой дуге заехал кулаком Андрею в челюсть. Правильнее сказать, хотел заехать. Офицер, хоть и был знаком с философией графа Толстого о смиренном подставление второй щеки, если получил по первой, но в последователях не числился. Молниеносно уйдя с вектора атаки, он пропустил мимо себя корпус забияки и … Попавшись на классический бросок через плечо, Кайседо жабой шмякнулся в лужу. Удар ребром ладони по шеи перевёл младшего в предбанник деда Морфея. Андрей крепко ухватил его за шиворот, проворчав:
– Не ровен час захлебнешься, паскудник, а у нам к тебе три параграфа вопросов.
Мигель уже бдил у края порядком обмелевшего «пруда»:
– Давай его сюда!
– Да, завсегда пожалуйста, не велик прибыток, – старший лейтенант подхватил трофей подмышки и, особо не напрягаясь, поволок. – Вам завернуть в бумагу или так возьмёте?
– Так возьмем, – сын острова Свободы, показывая сноровку одесского биндюжника, взвалил Кайседо на плечо. – Зови карету!
– Уже едет, – офицер, на периферии зрения уловив некое движение и отблеск вороненной стали, гаркнул. – Ложись Куба! – одновременно подсек обе ноги и что есть силы толкнул Мигеля.
– Тах, тах, тах, – зингеровской машинкой застучал «Узи» в руках мэна что в картинной позе стрелка торчал у капота Ford Explorer. Пули редким веером порвали воздух там, где уже их не было. Кубинец, ещё падая, умудрился прикрыться «кулём». А, Морозова не страдал дурной привычкой зависать на линии огня. Он, как легендарный Колобок, в кувырке ушел в противоположную от Мигеля сторону и, действуя на нервы, трижды выстрелил в сторону «Форда». Помогло. Мэн проворно нырнул за джип, но от затеи поливать свинцом не отказался. Парень с родины Фиделя принял активное участие в мизансцене, умудрившись первые же 7,45 граммов от изделия фирмы «Taurus» засадить в поворотник бокового зеркала «Explorer». Стрелок в камикадзе не рвался и быстренько переместился на другую сторону автомобиля. Чупа-Чупс ворон не считал: в три переката поменял позицию, мысленно матерясь, что крутишься на открытой площадке, что блоха на лысине.
Citroen, перепрыгнув через узкий газон, влетел на площадку ой как вовремя. Неугомонный мэн, явно сменивший магазин «израильтянину», только высунул короткий ствол из-за багажника джипа. Фургон, пискнув покрышками, ушёл в управляемый занос, наглухо перекрывая сектор стрельбы. Кайда, распластавшись на полу салона, стрелял через открытый проем боковой двери, пытаясь выцелить «беса».
– Тах, тах, тах, тах, – на пятом выстреле подавилась трещотка, успев настучать по кузову «француза» дерганную строку.
– Быстро в машину, – благим матом заорал Валентин, до упора опустив стекло водительской двери и ловя подозрительные звуки вокруг. – Ноги в руки и дергаем отсюда пока полиция не застукала на горячем!
Александр ужом выскользнул на мостовую и тут же перекатился в сторону, готовый продолжить стрельбу. Заткнувшийся стрелок ещё не медицинский факт. Бывали, знаете ли, прецеденты.
– Всё-таки высокий клиренс не всегда гут, – прошептал подполковник, вглядываясь в сломанную фигуру мэна. Тот неподвижно лежал между колес джипа. – Доверяй, но проверяй, – он совместил целик с мушкой и плавно потянул спусковой крючок Beretta. Пуля, прошмыгнув под днищем «Explorer», зримо вошла в левую лопатку стрелка. – Теперь alles kaput. Можно и линять.
Фургон опять катил себе в общем потоке, спешащих по случаю грядущего праздника, автомобилей. Пассажиры в них: хмурые и весёлые, красавчики и не очень, дети и в возрасте; жевали бутеры и бубль-гум, пили воду и смаковали кофе, а некоторые прикладывались к плоским «чекушкам»; флиртовали напропалую и ссорились в хлам. Словом, жизнь текла и плескалась в своей незатейливости. Кому какое, что полицейский фургон катит среди них, белея аккуратными пулевыми отверстиями. На то, она и полиция. Чему удивляться.
– Вы кто, твари, такие? – невольно шепелявя разбитыми губами, Кайседо полуразвалился на сидении. – Знаете кто я?
– Угу. Типа местный король киднеппинга. Точнее, принц. Старшой-то живёхонек. Пока, – Кайда пнул носком ботинка в середину лодыжки наглеца. Тот взвыл в голос. Подполковник слегка придавил подошвой модный штиблет. – Ещё раз вякнешь не по делу, оторву яйца. Одно, для начало.
– Типа мачо, да? – потирая руками, скованными пластиковыми наручниками, ушибленное место, буркнул колумбиец.
– Нет, не мачо, куда уж нам. Русский, – буднично обронил Александр, продолжая прижимать подошвой туфель.
– А, вот она, башку поверни, офицер американской разведки. А, вы её убили.
– Да, хоть эскимосской, – заржал Кайседо. – Плевал я …, аааа.
– Ты видно полный придурок, – удрученно заметил подполковник, каблуком придавив стопу гангстера. – Гвинет Мур действующий офицер ЦРУ США.
– Аыы ..у, – во всё горло заорал Кайседо, пытаясь выдернуть туфлю из-под каблука. Кайда переставил ботинок ему на промежность. – Есть, что сказать или решил Рембой прикинуться? Только здесь не Голливуд. Мы же люди слова. Правило у нас такое: пообещал – сделай. Одно яйцо лопнет – сразу не сдохнешь. Вовремя к хирургу попадешь, даже выживешь. Ну?
Колумбиец часто закивал головой.
– Смотри сюда, cabron, – Александр вытащил из внутреннего кармана куртки и поднес цветную фотографию к физиономии евнуха в ближней перспективе. – Да, не трясись ты, тля. Узнаешь?
Тот, растекаясь медузой по сиденью, явно находился на грани обморока. Голова, будто у китайского болванчика, моталась из стороны в сторону, а зрачки закатывались. По кивку подполковника, Чупа-Чупс, в один прием скрутив крышку с литровой бутылки, набулькал в пластмассовую кружку до верха и выплеснул воду на лицо малахольного. Выждав несколько секунд, старший лейтенант влепил три звонкие пощечины, приговаривая при этом на русском:
– Доигрался хрен на скрипке. Звиздец подкрался незаметно, хоть виден был издалека.
Толи звук незнакомой речи, толи вода на физиономию, но помогло. Младший из Кайседо затрепыхался, да и зрачки вернулись на место.
– Всё, командир! Клиент скорее жив, чем дохлый, – Морозов удовлетворено оглядел киднеппера. Занес было ладонь для завершающей оплеухи. Тот дернулся, пытаясь отстраниться.
– Не бзди, гнида, – Андрей перешёл на английский и поднес кулак к носу колумбийца. – Смотри у меня! Командир у нас добрый, только лишнее отрывает. А, я злой – глаза выдавлю. Усек? Вижу усёк. Будь паинькой, дядю не нервируй. Отработай дятлом – самое время.
А, синий фургон пришлось бросить. Завезли американку в ближайший госпиталь. Мишкин с Мигелем под личиной бойцов SWAT сдали в статусе неопознанного трупа и, … «прости-прощай». Горевать-печалиться не стали. Кто она? Не друг, даже скорее враг. Ставший временным союзником по причине коловращений бытия. И, только. Младшего Кайседо разговорить удалось с трудом. Но, удалось. Теперь они точно знали где Мари. Киднеппера спровадили в лучший из миров без затей: à la guerre comme à la guerre.
Кубинец исчез на час без малого, пока они, сменив полицейские шмотки на цивильное, мирно полдничали в забегаловке на выезде из Богота. Валентин между делом сбегал в супермаркет и вернулся, волоча аж четыре здоровенных пакета, набитых снедью:
– Принимай, оглоеды! Дорога длинная. Сейчас Мигель вернется и сразу марш-марш. Своим команду дал на выдвижение?
Кайда, прикончив котлетину из ассортимента местной кухни отдаленно напоминающую «по-киевски», гонял по тарелке оставшиеся крошки:
– Само собой. Думаю, они на месте раньше нас будут. О, легок на помине. Мигель!
– Точно, – Мишкин бросил взгляд через витринное стекло. Чистенькое, на удивление для здешних мест. – Минивэн для нашей компании самый цинус. Всё парни! На выход.
На этот раз даже обжора-Морозов не стал вздыхать лишний раз. Подхватил два пакета с едой, не забыв про вечный рюкзачок, и на выход. Кайда, удивленно подняв бровь, хмыкнул:
– Сударь, не узнаю вас!
– Судьба играет с человеком, а он играет на трубе! – улыбнулся Валентин и поспешил за Андреем.
И, вновь они катили практически строго на север. Менялись названия дорог, будто карты в колоде мелькали указатели населенных пунктов, плато перетекло в равнину, высотки Медельина остались слева. А, они всё ехали по трассе «número veinticinco», что всего лишь означает «номер двадцать». Не больше, и не меньше. Каждый час сменяли друг друга за рулём. Ночь в здешним широтах, как в сказке сказывали, свалилась вдруг. Только, что скучали кислые сумерки и бац, глухая чернота.
– Всё, полный привет, – Чупа-Чупс в очередной раз пальцами правой шумно поскреб в затылке. Левой уверенно держали рулевое колесо. – Теперь курс по звездам прокладывать придётся. Астрономия, мля.
– А, навигатор на кой? – сонно откликнулся Мигель, пытаясь налить холодный чай в пластиковый стаканчик.
– Навигатор, – хмыкнул Андрей. – С навигатором и дурак сможет. Нет в тебе ранешнего романтизму, а ещё испанский мачо в каком-то там по колено. Мда, проза жизни слизнула, что та буренка, лирику начисто.
Кайда, встав на одно колено, перегнулся через спинку сидения и нашарил в темноте багажного отсека “Mitsubishi Space Wagon” рюкзак. – Я, конечно, понимаю, что в вашей конторе летучая мышь атрибут не на последнем месте, – сидевший по соседству Мишкин щелкнул выключателем бокового светильника. – Но, не настолько, чтобы видеть в темноте. Хотя …
– Скажу по секрету, в ГРУ учат и в темноте видеть, и по воздуху летать, и в воде …
– Пердеть, – прыснул Морозов. – Шеф, прошу пардону!
– Эхе, хе, – подполковник, открыв боковой карман рюкзака, достал электронный планшет в прорезиненном чехле. – Всю обедню испортил. Можно, сказать, обделал жиденько.
Мигель рассмеялся:
– Культурный у вас командир. Матом не ругается, поджопники не отвешивает. Интеллигент.
– Ага, не отвешивает, не ругается, – буркнул Чупа-Чупс. – Вот, прям интеллигент чисто конкретно.
– Синьор шофер, ищи место для парковки,– прервал болтовню Александр, включив девайс, отчего в салоне объявился характерный свет от работающего монитора. – Сигнал сотовой связи дохлый, интернет висит. Мигель, глянь-ка, сколько до ближайшего города-деревни?
– Так, – зашелестел бумагой кубинец и, включив штурманский фонарь, стал ползать пальцем по карте. – Судя по всему приближаемся к славному граду Соледад. Кстати, с испанского переводиться как … одиночество, печаль, тоска.
– В данном случае уместнее – уединенное место, – в темноте голос Мишкина прозвучал неким оттенком мечтательности.
– Ммм, пожалуй, Валентин прав, – через паузу ответил Мигель, продолжай вглядываться в карту. – На момент создания очень может быть. Сейчас по улицам города шлындают поболе пятисот тысяч пар башмаков. Самый быстрорастущий город в Республике. Так болтают журналюги. Врут, наверное.
– Соледад, говоришь? – Александр что-то прикидывал в уме. – Соледад – это хорошо. Аэропорт Кортиссоса проехали?
– Ага, аккурат по левую руку. Минуты две назад указатель мелькнул, – бодро сообщил Андрей. – Вернуться?
– Не, двигай дальше. Строго на север порядка четырех кэмэ, – подвигал плечами подполковник, разминая мышцы. – Обороты сбрось. Где-то тут торговый центр. Слева, вроде как. Gran Plaza Del Sol Mall. Названьице, мать за ногу.
– А, чё? Вполне сносное, – хихикнул Чупа-Чупс. – Главное ёмкое. Туда?
– Точно. Парни там должны ждать, – кивнул подполковник. Хотя в темноте этого никто и не заметил.
Фасад, подсвеченный сверху прожекторами и украшенный рекламными плакатами, смотрелся пристойно, а вот остальное … Параллелепипед стального ангара и только лишь. Правда, парковка не подкачала. Приличная такая, в асфальт укатанная. Отсутствие освещения по причине нерабочего времени было только на руку. Попасть на площадку труда не составило. Сетчатый забор, высотой никак не меньше двух метров, преодолеть особой сложности не представлял. Но, этого не потребовалось. Обе створки ворот были распахнутые до упора и, пригорюнившись, висели на ржавых петлях.
– Заходите, гости дорогие. Берите, что хотите, нам не жалко, – прокомментировал Чупа-Чупс, направляя минивэн в открытый проем. – Опа, походу наши уже туточки!
В углу парковки, куда не попадал даже отблеск иллюминации, скучал грузовичок непонятного бренда. Облезлая кабина с побитой оптикой и рваный-перерванный тент, серого облика.
– Они, – вглядевшись, уверенно сказал Александр. – Слава Богу, добрались. Почти. Пятая точка аки блин. Причем явно из железа.
– Вот такой расклад получается, – Кайда закончил прохаживаться перед откинутым задним бортом грузовичка. Офицеры, сидевшие кто на корточках, кто прямо в кузове, молчали. Носорог спрыгнул на асфальт:
– А, чё? Норм. Всё ясненько-понятненько.
– Оружие, снаряжение? – подполковник посмотрел на Мишкина. Тот, как раз что-то увлеченно натыкивал пальцем в смартфоне:
– Момент, командир… Ага, вот и ладушки, можно забирать.
– Далече до схрона тащиться? – Морозов, на манер школьника, посиживал на краю кузова, свесив ноги.
– Дружище, вы безнадежно отстали от жизни, – разочарованно вздохнул Валентин. – Про American Express, слыхали?
– А, как же. Доставка гранатометов, пулеметов и причиндал к ним по всему миру и окрестностям, – с корточек поднялся Капелев. – Кто ж не знает транспортную контору доброго дядюшки Сэма.
– Вот и они, – оглянулся на свет приближающихся фар автомобиля, Кайда. – Там, хорош хи-хи ловить. Быстро зашкерились. На получении работают Валентин и Мигель. Остальные на подстраховке. Мало ли …
Озеро шепталось в камышах, изредка лизало камни на песке, что согласно японской философии валялись с времен «разбрасывания». Какая-то неугомонная птица, чавкая влажной глиной, блудила вдоль кромки воды. Толи охотилась, а может бессонницей маялась. Кто ж её … Пару раз донесся стук металла о металл. Пирс, где находился катер с «вохровцами» братьев Кайседо, был метрах в двухстах. В обычную оптику не видим по причине естественной, но имелись ПНВ. Как без них в таком деле.
– Капитан, чем порадуешь? – Кайда вернулся к грузовичку, в кузове которого ещё час назад развернули тактический пункт радиоразведки. В глубине тускло мерцали индикаторы приборов, Варшавин в футуристических наушников нахохлился на раскладном стуле, слабый аромат кофе и Шестаков прямо на дощатом полу с армейским лэптоп на коленях.
Алексей повернул голову:
– В целом картина ясна. На пирсе катер. Бармалеев пять рыл. Трое перемещаются умеренно, двое спять, судя по всему. Во всяком случае, фиксируются ниже палубы. Кроме сотиков две рации. Уоки-токи по сути. Имеется аппарат покруче. С скремблером обременен. Не самым навороченным, но и не раритет. В центре озера корабель. Приличных размеров. До него 900 метров. Плюс-минус , понятно дело.
– С пароходом радиообмен частый? – Александр присел на край кузова.
– Не. Фиксировали дважды с интервалом в 30 минут, – Шопен отхлебнул из стального стаканчика. – Судя по продолжительности, типа «как обстановка».
– Раз в полчаса? Гуд, – подполковник пожевал губы по привычке. – Когда последний раз?
Капитан, подвернув рукав куртки, глянул на фосфоресцирующий циферблат часов:
– 18 минут назад.
– Вполне успеем прикинуть известный орган куда полагается, – Александр тихонько побарабанил пальцами по деревянным доскам кузова. – Вы тут сидите, как мышки под метлой. Без вас управимся. Свистните, ежели что. Ладно, пошёл я. Хлопот ещё.
– Удачи, командир, – скупо обронил Лях из черноты кузова.
– Принято, – тихо ответил подполковник, пропадая в ночи.
Глава 9. "На море-океане, на острове Буяне …"
– Брателло, представляешь! – пьяно перебил бормотание Чупа-Чупса, Еремеев, громко топая по затертой брусчатке пирса. Его английский явно чувствовались канадские корни. Население страны кленового листа сущий винегрет французов, бриттов и прочих англосаксов. И, славяне имеются, куда без них. Гарны хлопцы и в Торонто, и Монреале совсем не диво дивное. Хотя, будь в том надобность, капитан мог бы и на манер ньюйоркца заговорить. – Эти папуасы, кроме как марихуану смолить, ничегошеньки не могут.
– Какие папуасы? – звучно икнул Морозов, встав будто вкопанный. – Мы же в Колумбии! А, тут, окромя эскимосов, тьфу ты… Ну, этих … Бля, забыл … Ты понял …
– Ха, ха, ха! – во всё горло захохотал Николай и, прихватив товарища за рукав, потянул за собой. – Эскимосы те в Африке, но в северной. Я, те точно говорю.
– Опа, – удивился Андрей, отчаянно шоркая подошвами. – Мы, чо к морю пришли?
– К океана, мля. К острову Буяну, – не сбавлял шаг Еремеев, держа на периферии зрения, пришвартованный в конце пирса, катер. Надстройка в экономной иллюминации слегка плыла в ночной взвеси. Но, трап на пирс был перекинутым, что добавляло оптимизма. – Озеро это. Сьенага Мальоркин, во. Хрен вышепчешь.
– Озеро? – округлил глаза Андрей и качнулся. Хорошо Носорог сцапал за локоть. Без галантности, но результативно. – Точно? Ого, кораблик. Весь такой симпотный. Ой, дядька к нам шпарит.
– Дядька? Это матрос, салага, – авторитетно поднял палец вверх Николай, упорно продолжая тянуть за собой товарища. – Счас спросим с какого парень года, с какого парохода и на каких морях он побывал.
– Стоять пьянь! – рявкнул «дядька» на сносном английском, покидая мутное пятно редкого фонаря пирса. – Стоп! Частная собственность!
– Кто частная собственность? Ты? – хихикнул Носорог, деревянной походкой пьяного, но держащего себя в руках, продолжая шагать. Чупа-Чупс не отставал, по мере сил участвуя в разговоре:
– Джонни, я не понял, он чей?
– Вы чего, гомики, на трепку нарываетесь? – «дядька» ещё сдерживал себя. – Валите отсюда, педерасты, живо!
– Кто педерасты!? – задохнулся от возмущения Андрей и, демонстративно взведя руку с сжатыми в кулак пальцами, сделал три больших шага. «Дядька», здоровущий мулат под два метра, монументально высился в световом круге:
– Огребёте по полной, голубки. Оторву свистульки с корнем, чем тыкаться будете?
Он сделал обманное движение, сокращая дистанцию, и могучим апперкотом махнул кулачище по челюсти Морозову. При этом не забыл держать в поле зрения второго. Хотя тот, с перекосившим от страха лицом, опасность не излучал. Андрей ничего особенного и не сделал. Просто пьяно качнулся и кулак только лишь пронесся в паре сантиметров от физиономии. Охранник даже удивиться не успел. Чупа-Чупс, резко присев на левую, крутнул правой обратную подсечку. Опорная нога мулата высоко оторвалась от земли. Носорог перестал прикидываться и коротким ударом отправил грубияна в глубокий нокдаун, обиженно буркнув:
– От гомика слышу.
Морозов, не теряя времени, охлопал по карманам несостоявшегося обидчика:
– Рация, ствол, шокер. Камеру точно вырубили? Вон она, на столбе.
– Шопен зуб давал, что перехватил управление, – Еремеев стряхнул пыл с брюк. – Не гоже в грязных портках в гости ходить. Шевели булками, нечего тут …
Андрей вытащил из набедренного кармана тонкий фонарик и, направив в сторону воды, мигнул четыре раза с равными интервалами:
– Время пошло!
– За мной! – Николай обогнул световой круг и, рванул к трапу. Судя по звукам за спиной, старший лейтенант принял активное участие в спринте.
Размеры посудины вблизи оказались довольно приличными. Стремительные обводы; заниженная надстройка с квадратами иллюминаторов; дремлющий пенал радара на короткой фок-мачте; просторный бак с гидрантом на стойке, что на водило на мысль о носовом орудии, а не противопожарном средстве; заниженный ют, удобный для приема надувных лодок или высадки пловцов. Капитан, перейдя на быстрый, но шаг, двинулся по сходням. Вокруг, по словам классика «тишь да гладь, да божья благодать». Из приоткрытого иллюминатора выползал табачный дымок и доносились томные ноты страдающей гитары. Николай мотнул головой в сторону надстройки, мысленно отметив, что Капа с Мигелем должны уже быть на корме. Вглядываться туда смысла не имело. Освещение держало палубу в полумраке, оставляя углы, полные темноты. Через пять секунд офицеры оказались на палубе. Вдруг, сломанной галетой, щелкнул замок и распахнулась дверь. На палубу вывалилась дорожка яркого света, с вытянутым силуэтом человеческой фигуры, будто из детских страшилках. Носорог и Чупа-Чупс синхронно плюхнулись на тиковые доски. В проеме стоял очередной представитель киднеппинга и дистрофиком не выглядел. Персона явно выжидала, когда зрение адоптируется к темноте, и не торопилась переступить порог. О том, что пауза продлевает пребывание в добром здравии или, того лучше, время на грешной земле, индивидуум безусловно не имел представления. Курил себе, меланхолично разглядывая небо. Расправившись с табаком, он щелчком отправил окурок. Тот, рассыпая веером искры, прочертил правильную кривую и пропал за бортом. Звучно зевнув, словно бегемот после ночного водопоя, полуночник потянулся было к дверной ручке, но вдруг засуетился. Быстро переступив высокий порог, подскочил к лееру и завозился с поясным ремнем. Морозов тихонько тронул за плечо капитана. На вопросительный взгляд, Андрей прошептал:
– Берем? Идеальный момент.
– Ну, ты маньяк, – одними губами хмыкнул Николай. – Только тихо.
Страдалец наконец-то справился с ремнем, вжикнул «молнией» гульфика и через короткую паузу, блаженно выдохнул. Характерный звук падающий струи зазвенел в ночи. В четыре беззвучных прыжка Чупа-Чупс пересек палубу и, оказавшись за спиной писуна, мощно влепил кулаком по затылку. Заботливо подхватив обмякшее тело, аккуратно прислонил к стойке леера.
– Окаянствуешь, старшой? – раздался за спиной шёпот Капы. Морозов невольно дернулся, выхватив из подплечной кобуры итальянскую игрушку. – Заикой сделаешь, водоплавающий.
– Клювом не щёлкай, – в черном гидрокостюме и маскировочной краской на лице Евгений практически сливался с темнотой. – Носорог где?
