Gora
Оживи меня

– Да, воняла тобой.

Он так близко, что не по себе. Размахнувшись, врезала ему коленом между ног. Лев закричал и, отскочив от меня, схватился за своё причинное место.

– Ты что делаешь? – прохрипел, оскалившись от злости.

– Свали отсюда! – рассвирепела я. – Покинь мою лабораторию! Сделай так, чтобы я тебя не наблюдала!

– Я здесь работаю! – шипит он.

– У тебя законные каникулы. – Я наступаю на парня, указывая на него пальцем. – Ещё раз попытаешься сотворить что-то подобное, будешь ближе ко мне, чем на пять метров, я тебя будущих детей просто лишу. Или у тебя лишние яйца появились?

– Ты стала ещё более чокнутой, чем раньше, – выплюнул он мне в лицо.

– Спасибо за комплимент, – сквозь плотно стиснутые зубы прошипела я.

– Я ещё приду, – съёжился он, направляясь к выходу.

– Жду, но уже числа девятого, ибо сегодня мой последний рабочий день. – Скрестив руки на груди, ехидно спросила. – А чего приходил то?

– Я подожду, когда у тебя будет получше настроение, – рычит он.

– Ключи от моей лаборатории отдай. – Я протянула ладонь. Он бросил на неё звенящую связку. – А теперь иди.

– Ничего, я терпеливый. И твоё сердце оттает, – говорит он себе под нос, уходя прочь.

– Ага, обязательно, – закатив глаза, процедила я.

Железная перегородка захлопнулась. Я закрыла её и вернулась к своему "эксперименту".

Включив лампочку в ванной, открыла дверь. Одетый мужчина ожидает меня, потирая переносицу.

– Ну, да. Я совсем забыла, что ты и так ничего не видишь и тебе всё равно, есть свет или нет.

Кирилл прошёл мимо, но внезапно остановился, поравнявшись со мной.

– Я не зряч, но не глухой. – Он более чем серьёзен, его скулы сжаты.

– Ты как подросток. Тебе сколько? Шестнадцать? – цыкнула я.

– Давно не шестнадцать, к сожалению.

Хам сделал жест рукой, желая, чтобы я свою положила на его длань. Я повиновалась его воле, почему-то мне хочется ему подчиняться. Он сжал моё запястье и повернул к себе. Подопытный начал наседать на меня, пока не вжал в холодную стену. Сжавшую кисть он поднял над моей головой.

Полотенце скользнуло и скатилось по моему телу, оставив стоять перед наглецом в одних мокрых трусиках.

– Куришь… доктор? – злорадно проговорил он.

– И что? – выплюнула я.

– Не боишься умереть?

– Желаю этого, – съязвила.

Мужчина звучно усмехнулся.

– Ты врезала несчастному, – проговорит он низким, сдавленным басом.

– И что? Заслужил, – хмыкнула, пытаясь не выдать дрожащего голоса.

– А со мной смущаешься, как школьница, – ухмыляется он, скалясь, будто демон. – Я не знал о такой твоей черте. Не знал, что ты, оказывается, не хрупкая лань, а тигрица, которая может разорвать глотку.

– Ты вообще меня не знаешь.

– Согласен, – томно прорычал он. Кончик его губ дрогнул в злорадной усмешке.

– Когда узнаешь, то…

– То что? – резко перебил он меня. – Испугаюсь? Это неправда. Ты безумно красива, добра, умна, мила… И так далее.

– Ты не видел меня никогда. – В груди всё сжалось. Тепло разлилось по телу от его слов.

– Но трогал. Мне этого достаточно.

Коснувшись моей талии, нахал зарычал мне на ушко.

– Меня не ударишь.

– С чего взял? – дрожа, прошептала я.

– Если бы хотела, то уже бы это сделала. А ещё бы отшила так же грубо, как этого бедолагу. Значит, у меня есть преимущество. – Он перевёл дыхание, наклонившись так, что я ощутила горячий воздух на своих устах. – Мы могли просто постоять в ванной комнате, а потом бы ты вышла. Но нет, тебе захотелось меня раздеть.

Глава 8

Голос Кирилла мягок, без нотки сарказма или издевательств, лишь констатация факта.

– Я прав?

Дёрнув руку, прорычала:

– Подопытный, если вы не успокоитесь, то я вам что-нибудь вколю.

Мужчина рассмеялся, отпустил меня и отошёл. Потерев подбородок с плотной щетиной указательным пальцем, задумался.

– Подопытный… Звучит страшно… с условием того, что я ничего не вижу.

– Не переживай, скоро увидишь, – отдёрнула себя, понимая, что сболтнула лишнего.

Подобрав полотенце, пошла к шкафу, чтобы одеться.

– Что ты сейчас делаешь? – поинтересовался он, поворачиваясь в мою сторону.

– Переодеваюсь, – спокойно ответила я.

– В больнице? Меня поражает, что здесь есть твои вещи. Как будто я не в лечебнице, а у тебя дома.

– Здесь мой второй дом, – выкрутилась, надевая тоненькую пижаму.

– Любопытно, – произнёс наглец чуть нараспев. Палец, проходящий по бороде, остановился. Нахал замер, будто ему пришла ужасная мысль.

– Что такое? – испугалась я.

– Просто вспоминаю, где кровать.

– Бесишь! – чуть вскрикнула, расчёсывая мокрые после душа локоны. – Испугал же.

"Поразительно. Он не перестает меня удивлять. Ни один человек так просто не восстановится", – продолжаю анализировать.

С каждой минутой я всё больше прихожу к выводу, что дело не во мне. Что не я способствовала тому, что этот парень ожил, что его сердце вновь бьётся. Я теперь сомневаюсь сама в себе.

"Нет, он точно был мёртв", – рассуждаю, смотря, как Кирилл идёт к спальному месту. Откинув одеяло, аккуратно сел, облокотившись на изголовье. – "Но это чудо, полное исцеление нельзя объяснить наукой. Этот хам сведёт меня с ума. Завтра надо будет проверить все записи".

– Скажи мне, когда ты получал раны… – начала осторожно, не желая напугать его. – Порезы или ещё что-то… У тебя быстро они заживали?

– Не знаю… Как обычно, наверно.

Взяв фен, стала сушить волосы. В комнате раздался гул.

Через некоторое время подошла к бесстыднику и села рядом с ним на кровать. Подогнула под себя ноги, оперевшись на прикроватную спинку.

– Расскажи ещё о себе, – повернувшись к нему, произнесла я.

– Мне кажется, что я всё рассказал, – сказал он, повторив за мной. Я облизнула нижнюю губу, заинтересованно наблюдая за своим детищем в плотной, чёрной повязке. Вдруг он опустил голову и пробубнил. – Лучше ты о себе.

Я дёрнулась и сразу нахмурилась.

– Моя жизнь не интересная.

– Почему ты не говоришь о себе? – Машинально отрицательно замотал он, не понимая меня. – Не хочешь, чтобы потом я нашёл тебя?

– Нашёл меня? – выдохнув, улыбнулась от умиления, глаза сузились. – Нет. Не смеши. Даже если ты будешь в курсе моих паспортных данных, ты меня не найдешь, если так захочу я.

Мужчина громко рассмеялся, считая это моей глупой шуткой.

– Тогда почему?

– Не хочу привязываться. Ведь имя…

– Ни к чему не обязывает, – отдёрнул он меня.

Я замолчала, прикусив нижнюю губу. Обжигающий спазм прошёл по моему телу, во рту появился вкус крови. Место укуса пульсирует и ноет.

– Не хочешь говорить, не надо, – фыркнул он. – Давай тогда с простого… Приходил парень, которому ты дала отпор.

– Ну… – заинтересовалась я.

Нахал присел поудобнее, приняв позу Наполеона.

– Ты несколько раз назвала это место лабораторией. – Внезапно меня словно окатило с ушата с ледяной водой. Сердце забилось быстрее, ладони вспотели. Меня потряхивает. Я сжала одеяло так сильно, что кажется, оно сейчас порвётся. – Ты сказала: "Моя лаборатория…" , "Отдай ключи от моей лаборатории". Объяснишь?

– Привычка, – произнесла я, но в этот раз дрожь в голосе не скрыть. – Раньше я работала…

– Ты врёшь, – перебил он.

– Тебе везде мерещатся заговоры. Я просто оговорилась, – взорвалась я. – Тем более, ты же знаешь в каждой больнице есть своя лаборатория и я привыкла так называть отделение, где я работаю. – Наговорила несусветную глупость.

– А где другой персонал?

– Тебе меня мало? – насупилась я.

Мужчина выпрямил руку, предлагая мне положить свою на его ладонь, но я продолжила сидеть, замерев от липкого страха.

– Прошу, я ничего не сделаю тебе. Обещаю. – Тон его смягчился.

Протянувшись к нему, дотронулась до его кисти. Он сжал её, а после прижал тыльную сторону к своим мягким губам. Я остолбенела. Он еле слышно гортанно зарычал от наслаждения.

– Почему ты не можешь открыться? Тебя что-то беспокоит.

– Я молчу не ради себя, а ради тебя, – пробурчала.

– Значит, что-то есть, – заключил он.

От бессилия я легла на колени Подопытного. Голова коснулась его ног, от чего тот дрогнул. Его рука не отпускает мою. Он положил её на меня, а второй начал поглаживать мои волосы.

– Тебя что-то тяготит, но ты не хочешь мне открыться. Твоя душа разрывается от сомнений и вечной лжи. – Мои губы задрожали, услышав истину, глаза защипали от слёз. – Когда-нибудь я заслужу доверия.

– У меня нет родителей, брат погиб, – неожиданно, сорвалось с моих уст. – Я росла в приёмной семье с четырнадцати лет. Они вложили в меня всё. Никогда не кричали, всегда помогали. Да и в данный момент Алес поддерживает меня.

– Так зовут твоего папу?

– Да, – с долей грусти простонала я. – Он лучший. Хочет победить смерть.

– Что имеешь в виду? – заинтересованно спрашивает Кирилл, поглаживая мои пшеничные волосы, проникая в них пальцами.

– У нас с ним одна цель. Мы хотим научиться оживлять мёртвых.

– И как успехи? – Мужчина спокоен. Кажется, его не удивляют мои слова.

– Пока… никак, – произнесла я. В душу закралась мысль, что не соврала.

– Думаю, что это невозможно, – равнодушно произнёс он, продолжая гладить мои растрёпанные локоны.

Я печально улыбнулась.

– Да, я тоже так считаю… С недавних пор. – Выдержав паузу, продолжила. – Завтра я съезжу по магазинам. Тебе что-то надо?

– Вещи и ещё… – Он осёкся, будто специально. – Я знаю, говорила, что с родственниками видеться нельзя, но я бы хотел встретиться с дочкой.

Его тон тих, более задумчив, будто он пытается вытащить что-то из своих воспоминаний, но не может.

– Так сильно её любишь? – с придыханием задала вопрос.

– Очень, – не раздумывая ответил он.

В груди начало нарастать тепло.

– Сейчас… Нет… Но когда выздоровеешь… – выдавливаю из себя. От самой себя тошно. – А это будет очень скоро… Вот увидишь… Ты вернёшься к своей дочери, – голос срывается, горло перекрыло.

– Хорошо, – покорно принял тот свою судьбу. – Как скажешь, доктор.

По щекам полились слёзы. Я уткнулась носом в его ноги и заплакала.

Этот мужчина для меня не просто мой эксперимент, моё детище. Не просто тот, кто напоминает мне братика, с которым я попрощалась и не желала терять ещё раз. Он стал для меня лучом света, который заставил меня чувствовать. Я ничего не ощущала с кончины Коли, но теперь… Теперь нутро снова болит. Я изо всех сил стараюсь убить своё вновь бьющееся сердце, но делаю только хуже.

У меня есть два варианта: либо я отпускаю Кирилла и он теряется среди людей на планете, но мне придётся заметать за ним следы, чтобы они не привели Алеса к нему. Либо отдать его своему отцу и посмотреть, что с ним будет.

Прикрыв веки, начала тонуть во тьме. Большая ладонь не перестаёт поглаживать мои немного влажные волосы.

– Не уходи только никуда. Спи со мной, – заурчал он томным басом.

– Я и не собиралась.

Через несколько минут погрузилась в сон от усталости и навалившихся эмоций.

Сновидения стали странные. Мрачные. Тёмные. Одна и та же девочка сопровождает меня не первый раз.

Я опять наблюдаю эту малышку, ей уже восемь. Она сидит за партой, покорно сложив руки. Её мышцы колотит мелкой дробью. Она старается не обращать внимание на сиреневое пятно, которое спускается по стене, но взгляд каждый раз возвращается к нему. Учитель спокойно ведёт урок, объясняя тему.

– Констанция, – обращается она к малютке, но та не слышит её. Она сосредоточилась на расплывчатой кляксе с огромным ртом, с которого капает агатовая жидкость. Куколка зажмурилась, намеривая не замечать увиденное. – Констанция? Всё хорошо? Я позвоню брату.

Но та не может вымолвить ни слова. Тело бьёт дрожь. Она и раньше видела такую тень, бесформенную грязь, но сейчас ей особенно боязно.

– Чудачка, – послышались смешки одноклассников. – Дура какая-то.

Девчушка попыталась открыть очи. Прищурившись, увидела липкую сущность, которая пробирается по столу к ней. Ребёнок с криками вскочил, закрыв от ужаса глаза. Тёплые объятия учительницы накрыли её, желая успокоить.

– Констанция! Что такое? Что случилось?

Мгла заволокла класс. Всё в тумане. Мир вокруг неё кружит.

Больничная койка и гнетущая атмосфера.

– Это успокоительное, – слышен голос врача за дверью.

– Что с ней? – Тембр братика взбудоражил меня. Сердце сжалось.

– Последствие аварии и потери родителей. Она придёт в себя. Дайте ей время.

– Констанция перестала разговаривать.

– Дайте ей время, – настаивает доктор.

Малышка сидит в палате, кротко положив ладошки на колени. Вокруг неё три нечисти: чёрная, фиолетовая и алая. Они что-то шепчут, заставляя её трястись. Кровавое нечто коснулось её лодыжки. Та дёрнувшись, закричала, что есть силы. В комнату сразу вбежал персонал. Бедняжка бьётся в истерике. Конечности бесконтрольно дёргаются.

– Милая моя! Милая! – кричит Коля, кидаясь к бедолажке.

Дитя вяжут, её держат, пытаясь привести в чувства. Уложив вырывающегося ребёнка на кровать, вкололи дозу снотворного. Иголка плавно вошла в детскую ручку. Еще немного она сопротивляется. Но вдруг ослабла и, закрыв очи, утонула во мраке.

Я дрогнула, раскрыв глаза. Меня бьёт мелкая судорога.

"Эта нежить теперь мне снится. Ужас какой!" – Мурашки гурьбой идут по телу.

Осмотревшись, поняла, что очнулась на массивном мужском плече. Его медвежья рука ласково обнимает меня. Я улыбнулась от умиления, вдыхая его запах, стараясь запомнить, запечатлеть в своей памяти навсегда. От него пахнет корицей и сандалом. Он успокаивает меня, заставляя забыть ужасный сон. Его сердце бьётся ровно и спокойно, а моё нет. По коже пробежал озноб. Я сжала одежду Кирилла своими маленькими, тоненькими пальцами, вжавшись в его большую грудь носом.

Я не имею возможности оторваться от него, уйти и оставить одного в комнате.

"Проснётся, наверно, кушать будет хотеть", – мелькнула мысль в голове. – "Что я несу…? Он вообще не должен существовать. Привязаться к эксперименту… Как низко и непрофессионально. Если бы я такое услышала от кого-нибудь, то высмеяла бы".

Встав с постели, осмотрела сладко спящего с ног до макушки, после развернулась и пошла в сторону выхода.

Канун Нового года, лаборатория пуста. Продуктов в моём холодильнике нет. Надо идти на общую кухню.

Отщёлкнул замок, вышла, пока Подопытный спит.

"Появились кошмары", – думаю, готовя еду. – "Эта галлюцинация ещё в сновидениях. Только что за алая сущность? Такой я не видела. Чёрная и фиолетовая была… А такой… нет…". – Выдохнув, от раздражения потёрла переносицу и фыркнула. – "Надо начать пить что-нибудь от нервов. А то так и сойти с ума не далеко".

Сделав завтрак, иду по коридорам с едой.

"Мой брат… А эта девочка… Я? Мой мозг проигрывает странные сценарии. Такого в своей жизни я не помню".

Внезапно знакомый женский голос, доносящийся из спальни, оглушил меня.

– Ничего себе!

Сердце сжалось, по коже прошла мелкая дрожь, нутро перевернулось. Бросив поднос на пол, помчалась к своему эксперименту.

У кровати стоит моя подруга, она с любопытством разглядывает мощное тело мужчины, который, на удивление, даже не проснулся от её визга.

Схватив девушку за локоть, поволокла в рабочее отделение.

– Какого чёрта ты тут делаешь? – шиплю на неё, закрыв за собой дверь. Я облокотилась на операционный стол, с силой стиснув его края.

– Я волновалась! Ты трубку не брала! – возмущается Маша.

– Да чего вы все за меня переживаете. Ходите сюда. – От невроза, который волной прокатил по мне, вновь захотелось нещадно курить. Машинально потянулась к карману. Но обнаружила, что в пижаме, естественно, сигарет со мной нет. Мышцы скрутило, горло свербит от желания ощутить благодатный смог.

– А я смотрю, ты время зря не теряешь.

По ехидному выражению лица девчонки осознала, что она даже не узнала парня. Хотя была рядом в ту ночь, когда его привезли ко мне.

– Что имеешь в виду? – спросила, скрестив руки на груди. По лбу скользнула капля пота.

– Привела бы домой. Чего прячешь его? – не понимает она, обводя взглядом мой полуобнажённый стан. Только тонкая ткань пижамы прикрывает манящие части. – Твоя же квартира. Я всего лишь в ней гость.

– Я не прячу, – оборвала я её. – О чём ты вообще подумала?

– О чём можно подумать? – взорвалась она от хохота. Я зашипела, показав пальцем на закрытую дверь, которая ведёт в другую комнату, где спит Кирилл. – Секси в твоей кровати. Да и ты сама…

Я осмотрела себя.

– А что со мной? – фыркнула.

– В красивом белье.

– Это пижама. И у меня ничего здесь больше нет из того, в чём можно спать, – оправдываюсь я.

– Ну, да, – ухмыляется девушка.

– Чего пришла? – Конечности уже дрожат от желания покурить.

– Я всё приготовлю, всё сделаю. Только приходи. Сегодня же Новый год, – уже умоляет она.

– Я… я не знаю, – испугавшись, отрицательно замотала головой.

– И красавчика своего приводи, – добродушно усмехнулась она.

– Что? Он… не мой он, – прорычала вполголоса, выпучив на неё глаза.

– Да, тело у него ничего, – будто не желая обращать внимание на мои слова, закатилась от смеха Маша. – И в постели, наверно, он что надо…

– Тихо. Всё! – успокаиваю её, пытаясь прикрыть ей рот.

– Я жду тебя дома и не думай, что отмажешься, – отмахнулась от меня подруга, юркнув за мою спину.

– Купи мне телефон, – вздохнула, принимая свою участь. – Мой сломался. Ещё пару вещей мне… – Я осеклась, посчитав, что она может не так понять. – И для мужчины что-нибудь из одежды. Деньги я тебе после переведу.

– Нет проблем, – улыбнулась она. Махнув, пошла к выходу.

Подруга ушла. Я закрыла за ней дверь и вернулась в спальню.

– Ещё еду уронила… – пробурчала себе под нос. – Надо будет убрать… И этот хам не проснулся, надеюсь…

У стола стоит нахал. Скрестив руки на груди, он ехидно и победоносно скалится.

– Значит, тело у меня ничего.

– Бесит твой острый слух, – фыркнула. – Я такого не сказала.

– И в сексе я хорош, – ёрничает он.

– Ничего подобного я не говорила. – Недовольно сморщилась.

– И вообще, я горяч, – прошептал грубиян своим ласкающим уши баритоном.

– Всё? Посмеялся? Теперь в кровать. Ты ещё болеешь, – пробубнила, желая уйти от этой темы.

– В кровать? Так быстро?– продолжает издеваться он.

– Кирилл, – чуть вскрикнула я. Подойдя к наглому мужчине, толкнула его в плечо, чтобы он лёг. Внезапно сильные пальцы перехватили мою кисть.

– Ладно. Хорошо. – Его губы скривились в злорадной усмешке. – И всё же, доктор, ты что-то скрываешь. Лаборатория, твоя постель, нас приглашают на Новый Год, но своих родных я видеть не могу. Уверена, что я вообще жив, а не в коме?

– Смотря на то, как ты скоро восстановился, мне кажется, что это я в коме.

Глава 9

Он обхватил моё запястье ещё сильнее.

– Я подожду, доктор Франкенштейн. Я подожду, – прошипел тот.

Резко отпустив меня, мужчина направился в ванную комнату, не сбив по пути ни одного предмета.

– Я сказала лечь, – крикнула ему вслед.

– Ага, – махнул он мне, не оборачиваясь.

Меня уже трясёт от злости. От невыносимого желания курить.

"Он не будет делать то, что я прошу. А если весь эксперимент накроется медным тазом? Если он угробит себя?" – вопят мысли в голове.

Я ушла на кухню, чтобы что-то приготовить. Вытащив сигарету из пачки дрожащими пальцами, зажала её между губ. Щелчок от зажигалки раздался в маленькой, тусклой комнатке. Расслабляющий смог проник к лёгкие, дурманя рассудок.

Затушив бычок, зашагала обратно. Зайдя в спальню, увидела своего нахала готовым завтракать, но без футболки.

– Что за фокусы? – от неожиданности дернулась я.

– Намочил. Извини, – отмахнулся он. Улыбнувшись, сразу перевел тему. – Опять нервничала?

– Немного.

– Так мы идём? – Обернулся на меня парень.

– Куда? – будто не понимаю его. Подойдя к обеденному месту, опустила на него поднос.

– На праздник. Нас же пригласили, – настаивает он.

– В чём ты пойдешь? – ухмыльнулась. – В медицинском халате?

– Могу быть голым, только скажи, – язвит он. Его рот скривился в дьявольской улыбке.

– Очень смешно, – хмыкнула в ответ. – Даже не думай.

Я села за стол, поставив перед ним тарелку и приборы. Взяв его медвежью ладонь, вложила в неё вилку.

Хам вновь вырвал руку из моих пальцев и прорычал:

– Считаешь, что я бы не понял, где она лежит. Или тебе просто хотелось меня потрогать?

– Подопытный, – фыркнула я.

– Я же просто шучу, – усмехнулся он чуть вскинув кисть, будто в знак капитуляции.

После завтрака я пошла в душ. Вернувшись, переоделась.

– Только без всякой пошлятины на Новый Год, – говорю, застёгивая платье. – Без примитивных поцелуев в бой курантов и всего остального.

Грубиян властно потянулся ко мне. Я, даже не задумываясь, подошла к нему, чтобы он коснулся меня. Не заметив своей реакции, продолжила ругаться:

– Там мерзкие люди, которые будут оценивающе на тебя смотреть.

Наглец скользнул по моей талии, спине. Он прижал меня к себе и перебил:

– Нельзя в бой курантов, да?

Его низкий баритон ласкает душу.

– Ничего нельзя, – пробубнила.

– А когда можно? – произнёс он тихим, томным голосом, от чего по коже побежали мурашки.

Грудь сжалась и затрепетала. Я подняла на него свои удивлённые глаза. Мужчина наклонился ко мне, его уста обожгли мои.

– Никогда, – прерывисто дыша, простонала я.

– Тогда поцелую тебя насильно в бой курантов, – шепчет он в мой приоткрытый рот.

– Даже не смей. – Дыхание сдавило.

Вторая рука скользнула по моему лицу, вплетая пальцы в распущенное каре.

– А сейчас можно? – касаясь своими устами моих, рычит он.

– Нельзя, – нехотя повторяю.

Щёки налились краской. Скулы Подопытного напряглись. Он смял мою одежду властным движением.

– А если я не спрошу тебя, ты же ударишь меня?

– Безусловно. – Сознание туманится. Я говорю на автомате, не осознавая, что происходит. Веки закрылись, голова кружится.

Губы Кирилла вплетаются в мои, забирая дыхание себе. Он аккуратно касается их, проскальзывая всё глубже. Приоткрыв рот, завладел устами в страстном, требовательном, жадном поцелуе, от которого мозг отключился. Мои ладони упали на его обнаженный торс. Я впилась ногтями в него так сильно, что у него останутся отметины.

– Ты не настоящий. Так не бывает, – простонала я.

– Что не бывает…? – вырвалось хриплое рычание из его лёгких.

– Мне кажется, что… Что я ещё не проснулась. Тебя не должно существовать.

– Но я есть.

Прошептал он, вновь впившись в мои губы своими.

По телу растеклось тепло, кожа покрылась мурашками. Низ живота наполнился магмой. Колени подкосились. Нахал потянул меня к постели, и я поддалась. Идя за ним, будто он зряч и точно знает, куда направляется. Упершись в край кровати, он развернул меня. Подхватив на руки, положил на мягкий матрас, а сам навис надо мной. Разве я могу отказать ему? А себе? Но он ничего и не требует от меня, он будто наслаждается, ничего не прося взамен. Мимолетно возникло ощущение притворства с его стороны. Но я попыталась отбросить это злое раздумие.

Погрузившись носом в мои волосы, он вдыхает их аромат, сжимая одной рукой мою тонкую талию.

Его поцелуи отчерчивают неровную линию, идущую к шее. Подопытный заурчал, целуя меня за ушком. Я чуть выгнулась. Тихие стоны вырываются из моего горла, между ног образовался пожар. Я завыла от невыносимого желания.

– Мне ничего не надо. Совсем. Вообще ничего, – зашептал он низким, но ласковым басом. – Только будь рядом, доверяй мне. Хоть ты совсем не знаешь меня, а я тебя. Но я ощущаю что-то такое… Это не любовь, нет. Не похоть и не страсть. Это ужасная потребность в тебе. Как наркотик… – его голос срывается. – Я не понимаю, кто я, где я и что со мной. Я ничего не вижу. Плохо воспринимаю происходящее. Всё вокруг смутно знакомо, но всё равно не то. – Он осёкся. Баритон стал ещё ниже. Мужчина прижал меня к себе крепче. – Есть мысли внутри меня, будто не мои. Я сам себе чужой. Только не ты… Как странно. Ты будто якорь.

Парень замолчал. Я выпалила: то ли от неловкости, то ли от своей неуверенности.

– Это виноваты дофамин, серотонин, фенилэтиламин, эндорфины…

– Ты сейчас шутишь? – резко отрезал он, не поднимаясь, не имея возможности оторваться от меня.

– Нет, я серьёзно. Любви не существует. Мы привязываемся к человеку благодаря гормонам, которые вырабатываются у нас в организме. Эти гормоны–это наркотик. Вот что ты ощущаешь. Просто я рядом. – Перевела дыхание. – Я не верю в любовь.

Мужчина отпустил меня и без сил упал на кровать рядом со мной.

– Не верю в любовь… – прошептал он. – А я в неё верю? – говорит он уже будто сам с собой.

– Ты даже не знаешь меня, как можно любить ту, которую не видел? – не понимаю его.

– Можно, – не раздумывая отрезал он.

Похоть отступила и взамен неё навалилась злость, досада, непонимание. Сев на колени, я сверху вниз смотрю на мужчину, который лежит на кровати. Крик отчаяния вырвался из моих легких:

– Ты играешь! Почему? Почему тебе нравлюсь именно я? Это же чистое враньё!

– Потому что ты вытащила меня из тьмы, – проговорил он так, будто это самая очевидная вещь.

– Почему именно чёртова любовь? – срываюсь, дрожа от ощущения беспомощности. Глаза щиплят от слёз. За яростью пришло уныние и апатия. Упав на матрас, уставилась в потолок. С уст сорвался полушёпот. – Может, ты просто благодарен мне?

Он не ответил. Так мы пролежали ещё несколько минут, пока Кирилл не решил прервать тишину. Его голос звучит безэмоционально и отстраненно.

– Мне не в чем ехать.

– Маша приедет и всё привезёт, – также равнодушно сказала я.

– У тебя хорошая подруга, раз беспокоится о тебе.

– А о тебе никто будто не переживает?

– Кроме родителей… Никто. – Для него это само собой разумеющееся.

– Не может быть. Даже жена?

– Бывшая не только не волновалась, ей было плевать: где я, что я делаю, ел ли я и сколько спал. Мы поженились только потому, что она забеременела.

– Значит, вы встречались, любили друг друга, – стараюсь подловить его.

– Любили, – иронично произнёс он. Смешок слетел с его губ. – Вот в эту любовь я точно не верю.

Подопытный лёг на бок, подперев рукой голову. Его пальцы коснулись моей ладони.

– Интересно…

– Что именно?

– Не могу понять, кто я.

– Что имеешь в виду?

Он сразу поморщился, пытаясь отмахнуться:

– Маньяк, наверно.

– Ты похож скорее на нудилу, чем на маньяка, – печально рассмеялась я.

– На нудилу?

Сжав моё запястье, Подопытный вновь навис надо мной, прижимая меня к кровати всем телом. Раздвинув мои ножки, он уместился между ними. Меня окатил жар, после бросило в холод. В венах взрываются электрические разряды, выжигая их. Губы нахала припали к моему горлу, оставляя постыдные следы. Откинув голову, застонала, впиваясь ногтями в массивную спину.

Взяв в свой обжигающий плен мою мочку уха, хам рыкнул.

– И сейчас нудила, – простонала, выгибаясь.

– Ты уже поверила в любовь, – шепчет он. – Ты любишь меня, просто отрицаешь это.

Он не дал мне ответить. Его рот приоткрылся и он завладел мной. Пальцы прошли по бедру, приближаясь к оголившимся ягодицам.

– Я и не знал, что ты в юбке. Для меня её надела?

– Больше вещей не было, – на выдохе выдавила из себя.

– Даже не представляешь, как я этому рад.

Мужчина завел кисть между ног и скользнул к моему горячему лону, которое прикрыто тонкими, мокрыми от вожделения трусиками. С силой зажмурившись, завыла. Наглец жадно целует меня, посасывает уста, покусывая, рыча от желания. Поддев линию моих кружевов, норовит проникнуть под них, но внезапно остановился, услышав стук в дверь.

– Я тебе всё принесла, – раздается весёлый смех подруги.

Кирилл зарычал:

– Даже не думай ей открывать.

Обвив его за шею, притянула к себе, пленяя пухлые губы. Щетина колет мою нежную кожу, но это только сильнее возбуждает.

Прикусив меня, он заурчал, начав неосознанно покачиваться, сжимая в своих объятиях.

– Ты там жива? Ау! – не унимается Маша. – Я тебе одежду привезла! Открой!

Но мне плевать на её крики, лишь огонь, который разрастается во мне, пытаясь убить, волнует меня сейчас.

Пальчики проникли во влажные трусики. Коснувшись моих складочек, бессовестный водит между ними, обводя мою ноющую от возбужденния жемчужину. Я задрожала, задыхаясь от накативших чувств.

Нахал продолжает ласкать меня, проскальзывая своим языком в мой рот, принуждая млеть. Его пальцы нажимают на клитор, заставляя вздрагивать и стонать.

Между ног ноет и болит. Всё тело напряглось. По нему пошли электрические разряды.

– Ты голос, который вытащил меня из тьмы. Я тонул в ней.

От баса меня затрясло ещё интенсивнее. Всё нутро желает лишь его. Сейчас, сию минуту, секунду. Желание отдаться медвежьим рукам так велико, что я забыла, где нахожусь, какой день и кто этот мужчина.

– Нельзя… – на выдохе прошептала, срываясь в пучину блаженства.

Два пальчика скользнули в моё лоно. Всё естество сжалось. Я вжалась устами в него ещё сильнее. Слышен хриплый стон наслаждения, вырывающийся из моих лёгких. Кирилл имеет меня, водя вокруг набухшего клитора. Я замерла, ожидая стремительной разрядки и всплеска удовольствия. Я ощутила, как каждая клеточка скоро взорвётся. Оторвавшись от его губ и выгнув спину, напряглась до предела. Ноги задрожали. Он начал целовать мою линию декольте, не останавливаясь, продолжая сводить меня с ума своими прикосновениями.

Тело дрогнуло. Мышцы бесконтрольно сжимаются. Я с силой закричала, падая в бездну экстаза. Миллионы импульсов разрывают меня, принуждая впиваться ногтями в плечи Подопытного, выгибаться, выкрикивая его имя.

От бессилия обмякла. Взяв его кисть, убрала её, положив на голое бедро. Я почувствовала его тёплые, влажные пальчики. Хам обжёг моё ушко своим дыханием и прошипел:

– Твоя подруга ушла, а она явно что-то хотела.

– Тебе что-то надо вколоть от бешенства, – задыхаюсь я.

– Ты могла уйти.

– Я даже не заметила, как Маша перестала стучать. – Меня еще потряхивает. – Пойду проверю.

Наглец освободил меня из своего плена. Встав, поправила одежду и, чуть покачиваясь, вышла за дверь. Подхватив пакет, увидела записку.

«Я всё слышала. Не отрицай. Жду вас сегодня».

Покраснев от смущения, закрыла лицо.

В этот момент я чётко поняла, что мне надо делать дальше.

"До Нового года я позволю себе быть слабой. После праздника поеду к отцу и всё ему расскажу. Отдам Кирилла ему. Должна! Обязана!".

Я зашла обратно в комнату. Он так и лежит на кровати.

– Мы не поедем, – выпалила я.

– Почему? – удивился парень, поднявшись на локоть.

– Не хочу отмечать Новый Год с незнакомцами, – вру ему, покусывая губы до крови, ощущая металлический привкус во рту.