Георгий Почепцов
Гламур 2.0: Телесериалы, масскульт и соцмедиа как создатели виртуальной реальности
И мы не должны смотреть свысока на это время, поскольку у нас тоже были процессы над врагами народа до войны, как и обсуждение космополитов и других после войны, где от каждого требовалось прокричать свои осуждающие слова о жертве. Во всех этих случаях человека ведет не разум, но тело, поскольку он не хочет оказаться на месте осуждаемого.
Литература
1. Symposium on communist brainwashing // www.wnyc.org/story/symposium-on-communist-brainwashing/.
2. Stein A. How totalism works // aeon.co/essays/how-cult-leaders-brainwash-followers-for-total-control.
3. Lifton R. J. Thought Reform And The Psychology Of Totalism. – Chapel Hill – London, 1989.
4. Lifton’s Thought Reform // changingminds.org/techniques/conversion/lifton_thought_reform.htm.
5. Brainwashing from a psychological viewpoint // www.cia.gov/library/readingroom/docs/CIA-RDP65–00756R000400050004-9.pdf.
6. Apps P. China’s Uyghur detention camps may be the largest mass incarceration since the Holocaust // www.newstatesman.com/world/asia/2019/03/china-s-uyghur-detention-camps-may-be-largest-mass-incarceration-holocaust.
7. Watson I. a.o. Uyghur refugee tells of death and fear inside China’s Xinjiang camps // www.cnn.com/2019/01/18/asia/uyghur-china-detention-center-intl/index.html.
8. Castets R. What’s Really Happening to Uighurs in Xinjiang? // www.thenation.com/article/china-xinjiang-uighur-oppression/.
9. Steven Hassan’s BITE model // freedomofmind.com/bite-model/.
10. Hassan S. Robert Jay Lifton MD: An Interview with a Genius // freedomofmind.com/robert-jay-lifton-m-d-an-interview-with-a-genius/.
11. Stein A. Attachment, networks and discourse in extremist political organizations: A comparative case study // www.academia.edu/1971678/Attachment_networks_and_discourse_in_extremist_political_organizations_A_comparative_case_study.
12. Petty R. E. a.o. Source factors and the elaboration likelihood model of persuasion // www.communicationcache.com/uploads/1/0/8/8/10887248/source_factors_and_the_elaboration_likelihood_model_of_persuasion.pdf.
13. Petty R. E. a.o. Central and Peripheral Routes to Advertising Effectiveness: The Moderating Role of Involvement // intranet.fucape.br/uploads/MATERIAIS_AULAS/33022-CENTRA~1.PDF.
14. Edgar Schein // en.wikipedia.org/wiki/Edgar_Schein.
15. Book Review of Coercive Persuasion by Edgar H. Schein // www.cia.gov/library/center-for-the-study-of-intelligence/kent-csi/vol5no4/html/v05i4a10p_0005.htm.
16. Schein’s stages of conversion // changingminds.org/techniques/conversion/schein_conversion.htm.
17. Schein E. H. a.o. Coercive Persuasion. A Socio-psychological Analysis of the “Brainwashing ” of American Civilian Prisoners by the Chinese Communists. – New York, 1961.
18. Hunter E. Brain washing in red China. – New York, 1951.
19. Singer M. T. Thought Reform Exists: Organized, Programmatic Influence // www.cultrecover.com/sites/default/files/pdfs/CONTINUUM_INFLUENCE.pdf.
20. An interview with Margaret Singer on Undue Influence // culteducation.com/group/1153-margaret-thaler-singer-ph-d/19298-an-interview-with-margaret-singer-on-undue-influence-.html.
21. Волков, Евгений Новомирович // ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%BE%D0%BB%D0%BA%D0%BE%D0%B2,_%D0%95%D0%B2%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B9_%D0%9D%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87.
22. Хассен С. Освобождение от психологического насилия: деструктивные культы, контроль сознания, методы помощи. – СПб., 2001.
23. Лифтон Р. Дж. «Исправление мышления» и психология тоталитаризма. – СПб., 2004.
24. Лифтон Р. Идеологический тоталитаризм // evolkov.net/cults/articles/Lifton.R.8.criteria.of.mind.control.html.
25. Волков Е. Н. Основные модели контроля сознания (реформирования мышления) // evolkov.net/cults/jpp/Volkov.E.Models.of.mind.control.1996.html.
26. Walker C. a.o. The Meaning of Sharp Power. How Authoritarian States Project Influence // www.foreignaffairs.com/articles/china/2017–11-16/meaning-sharp-power.
27. Nye J. S., Jr. How Sharp Power Threatens Soft Power. The Right and Wrong Ways to Respond to Authoritarian Influence // www.foreignaffairs.com/articles/china/2018–01-24/how-sharp-power-threatens-soft-power.
28. Сизова К. «Не понимает»: Мединский ответил Шнурову на идею разогнать Минкульт // www.gazeta.ru/culture/2019/03/23/a_12261319.shtml?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop.
29. Tiku H. Tech platforms treat white nationalism different from Islamic terrorism // www.wired.com/story/why-tech-platforms-dont-treat-all-terrorism-same/.
30. Howard P. a.o. Three reasons junk news spreads so quickly across social media // www.oii.ox.ac.uk/blog/three-reasons-junk-news-spreads-so-quickly-across-social-media/.
31. Collins B. On Amazon, a Qanon conspiracy book climbs the charts – with an algorithmic push // www.nbcnews.com/tech/tech-news/amazon-qanon-conspiracy-book-climbs-charts-algorithmic-push-n979181.
32. Walker C. a.o. From ‘Soft Power’ to ‘Sharp Power’: Rising Authoritarian Influence in the Democratic World – Sharp power. Rising authoritarian influence // www.ned.org/wp-content/uploads/2017/12/Sharp-Power-Rising-Authoritarian-Influence-Full-Report.pdf.
33. Walker C. What is «sharp power»? // www.ned.org/wp-content/uploads/2018/07/what-is-sharp-power-christopher-walker-journal-of-democracy-july-2018.pdf.
34. Walker C. The point of sharp power // www.japantimes.co.jp/opinion/2018/02/12/commentary/world-commentary/point-sharp-power/#.XJgCZLfYpEY.
35. Whitehouse H. a.o. Big gods came after the rise of civilisations, not before, finds study using huge historical database // theconversation.com/big-gods-came-after-the-rise-of-civilisations-not-before-finds-study-using-huge-historical-database-113801.
36. Воронин Н. Ученые: люди придумали строгих богов, когда общество стало слишком большим и сложным // www.bbc.com/russian/news-47646034?fbclid=IwAR08tmbRFaTKmaQi-zJM6xwzan0sZG6Hlva9M-tSB57GaIbX0uUetDxuaBw.
37. Willi Münzenberg // en.wikipedia.org/wiki/Willi_M%C3%BCnzenberg.
38. Scammell M. The Mystery of Willi Münzenberg // www.nybooks.com/articles/2005/11/03/the-mystery-of-willi-munzenberg/.
39. Herring M. Y. Genius Dunderheads // www.contra-mundum.org/cm/reviews/mh_double.pdf.
40. Szamuely H. The big lie or many smaller lies? The career and impact of communist propagandist Willi Munzenberg // www.libertarian.co.uk/lapubs/histn/histn049.pdf.
41. McMeekin S. The Red Millionaire: A Political Biography of Willy Münzenberg, Moscow’s secret propaganda tzar in the West. – New Haven – London, 2003.
42. Латынина Ю. Код доступа // echo.msk.ru/programs/code/1687414-echo/.
43. Латынина Ю. Код доступа // echo.msk.ru/programs/code/1488398-echo/.
44. Беркович Е. Эйнштейн и большевики // trv-science.ru/2017/08/15/einstein-i-bolsheviki/.
45. Вилли Мюнценберг, пионер «дезинформации» // www.drakankc.ru/istoriya-speczsluzhb-mira/persony/1994-villi-myuncenberg-pioner-dezinformacii.html.
46. Быков Д. Один // echo.msk.ru/programs/odin/2392311-echo/.
47. Putnam L. The progressive base is not as far left as you might think // www.vox.com/first-person/2019/3/25/18275868/2020-presidential-election-midterms-democrats-candidate-progressive-base.
48. Соломонов Ю. Есть ли у великих держав чувство стыда. Интервью с Л. Гудковым // www.ng.ru/stsenarii/2019–03-25/12_7539_styd.html.
49. Schein E. H. Brainwashing // dspace.mit.edu/bitstream/handle/1721.1/83028/14769178.pdf.
50. Stackhouse-Hite A. Cultural revolution: author tells story of a brainwashed nation // www.recorderonline.com/cultural-revolution-author-tells-story-of-a-brainwashed-nation/article_e7b81b5f-c52e-557d-895a-f0f69eea82c5.html.
2.2. Использование визуальности для создания нужной картины мира и разрушения ненужной: от перестройки до телесериалов
«Промывание мозгов», как и тоталитарная пропаганда, характеризуется тем, что из одного центра контролируются все коммуникативные потоки, а не только один. Именно вследствие этого появилось понятие тоталитаризма как контроля всего. Сегодняшний мир уже не может контролировать все, поэтому коммуникативный поток, чтобы стать одним из доминирующих, должен конкурировать с другими и побеждать их.
Перед нами разворачивается борьба в интерпретациях происходящего и в разработке смыслов для будущего, и власть во всех странах имеет больше возможности для первенства в этом вопросе. Она, как правило, побеждает в интерпретациях, но не в смыслах будущего.
Советский Союз, например, ничего не создал в этом плане, кроме неотчетливого образа коммунизма, единственной характеристикой которого стало наличие материального изобилия. То есть материальные характеристики преобладали над не материальными.
Н. Рыжков в своей статье попытался понять, почему на защиту советской жизни не вышли ни верхи, ни низы [1]. При этом он раскрыл неожиданные ошибки советской модели:
• с одной стороны, она предполагала, что люди будут жить духовными ценностями и радостями творчества, а они оказались простыми потребителями – именно там находится главное в их жизни;
• с другой – советский пресловутый дефицит – доминирующий отрицательный фактор советской жизни – никуда не делся, просто происходит массовое и углубляющееся недопотребление, откуда и изобилие на прилавках магазинов.
Советский Союз изо всех сил пытался победить Запад идеологически, но проиграл материально, поскольку население ориентировано не так на великие смыслы, как на исполнение своих материальных желаний. И это тоже естественно, ведь в классификации ценностей Инглхарта ценности самовыражения приходят после того, как ценности выживания перестают играть особую роль. Получается, что материальные ценности стоят в этом случае выше нематериальных, и без их удовлетворения трудно долгое время удерживать население «на марше».
Советский Союз был в сильной степени мобилизационным государством: все предприятия в случае войны должны были производить продукцию для армии, каждый школьник должен был разбирать и собирать автомат по нормативам, все должны были знать расположение бомбоубежищ. Такая модель позволяла откладывать на будущее любые материальные претензии граждан. Все – ради фронта, все – ради победы…
Л. Гудков практически однотипно описывает и сегодняшнее состояние умов: «Обычного человека в России по-настоящему интересует только его собственная повседневная, серая и обыденная жизнь. Это самая устойчивая вещь. Она есть то, что остается после всяких катаклизмов, революций, возбуждений, взлетов гордости и величия. Наш человек научился жить, приспособился к репрессивному государству. Он никому не верит, в особенности властям, надеется на чудо, но по-настоящему не ждет никаких улучшений в своей жизни, поскольку знает, что его благополучие зависит только от него. Поэтому он радуется в очередной раз: „Крым наш”, „Мы вновь стали великой державой”, но при этом не хочет ничем поступиться или платить за это величие. Такова реальность, при которой 85 % категорически не хотят участвовать в политике. А это значит, что в России все меняется и все остается как раньше» [2]
Признаем, что сегодня изменились дискурсивные практики, с помощью которых формируется наше социальное знание. М. Фуко говорит о дискурсивных практиках: «Речь о том, чтобы выявить дискурсивные практики в их сложности и во всей их плотности, показать, что говорить – это значит что-то делать, но делать нечто иное, чем выражать то, что думаешь, нечто иное, чем излагать то, что знаешь, но вместе с тем и нечто иное, чем приводить в действие структуры языка. Речь о том, чтобы показать, что добавить одно высказывание к предшествующему ряду высказываний – это значит совершить непростой поступок, который может дорого стоить, поступок, предусматривающий условия (и не только ситуацию, контекст, мотивы) и предполагающие правила (различные логические и лингвистические правила построения); речь о том, чтобы показать, что изменение в порядке дискурса влечет за собой не „новые идеи”, не малую толику изобретательности и созидательности, не другую ментальность, но преобразования в некоторой практике и, возможно, в прилегающих к ней практиках, а также и в их общем сочленении. Я отнюдь не отрицал возможности изменить дискурс: я лишил суверенность субъекта этого исключительного и непосредственного права» [3].
Сегодня на авансцену получения знаний о мире для населения вышли визуальные каналы, главным на которых стали телесериалы. Киноканал – это в принципе облегченная передача знаний, поскольку достоверность увиденного превышает достоверность услышанного. Кино и телесериалы содержат в себе еще одну хитрость – это монологическая выдача информации, с которой особо не поспоришь. И третья составляющая – развлекательность, поскольку здесь информация упакована в развлекательность с высоким эмоциональным уровнем, поэтому рацио отдыхает.
Визуальность кино несет существенные ограничения как способ фиксации и передачи знаний. Наверное, самым важным является то, что это фоновая подача, поскольку основной в кино является развлекательная информация. И это снова не центральная, а периферийная подача информации – оцениваются не аргументы, а сопутствующие передаче содержания явления [4–5]. Но даже фоновая передача информации все равно остается передачей информации, хотя и косвенной. Но она косвенная потому, что ее не видит как первичную получатель информации, но для создателей этой информации несомненно является ее первичность.
Условно говоря, на митинге сложно изучить матанализ. Но если надо, то придется. А современный мир все время смещается к более простым формам передачи информации. Например, через игры собираются обучать школьников, для чего созданы пару десятков институтов так называемых серьезных игр во всем мире.
Это результат того, что современный ребенок уже не в состоянии фокусироваться на материале, как это было раньше. У него есть дефицит этого фокусирования, дефицит внимания. И каждый раз в истории человечества, когда появляется какой-нибудь отрицательный признак, можно с большой долей вероятности прогнозировать, что он закрепится в следующих поколениях, поскольку появился не просто так.
Визуальность как доминирующий канал несет свои трудности в системном, а не случайном использовании. Например, его развлекательность заставляет включать в обязательные элементы то, что привлекает и будет удерживать внимание, однако никак не связано с собственно подачей нужной информации. Например, секс в современных телесериалах служит оружием в борьбе за внимание зрителей [6]. А телезритель у экрана уже может быть объектом влияния. Он появился там из-за секса, но его просто туда таким путем заманили.
Или определенная батальность, насилие и жестокость, которую все отметили, к примеру, в «Игре престолов». Или такую зависимость увидели у террориста, напавшего на мечеть в Новой Зеландии, поскольку он восхищался крестоносцами, воевавшими с мусульманскими армиями [7]. Эти истории популярны среди белых националистов. В результате такой нарратив обсуждается онлайн, а затем начинает реализовываться в оффлайн. А дискуссии, как правило, только укрепляют спорящих в том, что именно они правы.
Понятно, что изменились нормы. Но все равно вопрос остается: почему все смотрят «Игру престолов» с ее сексом и брутальностью [8–11]. Вероятно, мы устали от положительных героев, и теперь сериал показывает и доказывает нам, что не только плохие герои – плохи, но и хорошие тоже. Это разрушение норм разрешенного/неразрешенного публичного сегодня присутствует во всех сферах нашей жизни. Это касается и «Карточного домика», где самая высокая власть ничем не отличается от нарушителей закона.
Режиссер Ю. Мамин говорит: «Кино вообще по всему миру испытывает кризис из-за того, что техническая революция, связанная с появлением индивидуальных гаджетов, привела к вторичному одичанию общества. Общественная дикость характерна для некоторых исторических периодов – например, для периода прихода христианства, когда рушили античные библиотеки и памятники. А сейчас она, на удивление, наступила на фоне мощного технического прогресса. Все пользуются гаджетами и прочими техническими приспособлениями – пальцы бегают быстрее, чем работает голова, все повально безграмотны, никто не знает, как что устроено, люди не интересуются ничем. Самое главное – перестали читать, и от этого не развиваются „мускулы” воображения. Потому что кино и вообще экранные искусства не дают никакого простора для фантазии – там дается готовый материал» [12].
Вероятно, преодолеть это можно, добавив другие мускулы воображения – фантазии, но не о настоящем, а о другом – либо не существующем, либо расположенном в будущем. В результате этого телесериалы стали «прибежищем странного» по сравнению с обычным кино. Это сфера взрослой фантазии, где бродят толпы героев с нечеловеческими возможностями типа Люка Кейджа – он, как и многие другие, мигрировал из комикса. Страхи, экстраординарные возможности, пришельцы – все это как бы исследование не основной части нашего разума, а его закоулков.
Такой расцвет «странного» на экране можно также связать с выходом на сцену нового поколения зрителей, например, миллениалов. Они – другие, а раз они другие, то у них будут и иные представления о том, что смотреть на экране. Исследователи фиксируют следующие отличия этого поколения:
• 74 % из них жалуются на стресс, с которым не могут совладать [13], а хронический стресс приводит к проблемам психического выгорания;
• с миллениалами нарушена существовавшая до этого закономерность, что каждое последующее поколение живет лучше предыдущего [14];
• изменились требования к работе – они принципиально не удовлетворяют миллениалов [15];
• общение, друзья сместились из реальной жизни в онлайн [16];
• этому поколению не интересны проблемы безопасности, нелегальной миграции, террористических атак, распространения оружия массового поражения, как это было у старших поколений [17–18].
Миллениалы, по мнению Pew Research Center, это те, кто родился с 1981-го по 1996 год, то есть первым уже 38 лет в 2019-м. [19]. Дальше следует новое поколение Z, которое, кстати, доминирует в поиске Гугл, ища информацию о себе [20]. Миллениалы изучаются по тому, как им продавать товары и как с ними разговаривать по проблемам национальной безопасности [21–22].
У американцев сегодня, например, 62 % миллениалов не одобряют деятельность Трампа, 37 % – одобряют. Среди этой молодежи 54 % – демократов, 32 % – республиканцев [23]. Соответственно, сам Трамп тоже «неравнодушен» к этому поколению, поскольку оно предпочитает социализм капитализму. Он считает их молодыми идеалистами [24].
Молодому поколению особо не нужны тексты. Они должны везде писать: «Наш идеал – мемы!» Но не все могут удержаться во внетекстовом мире. Как фиксируют исследователи: «Когда BuzzFeed стал предлагать контент, у него не было претензий на журналистику, вместо этого он направлял людей постить кошачьи видео, странные новости, викторины и „списки-статьи”. (Критикуемый за любовь к спискам-статьям, Перетти [один из основателей издания – Г. П.] защищает их как „удивительный способ поглощения медиа”, цитируя Десять заповедей и Билль о правах.) Сотрудники BuzzFeed стараются не только уйти в вирусность, но и достичь мегавирусности. Ни один из сайтов не был лучше их в создании постов на миллионы пользователей из приятных или, даже лучше, „близких” пустяшностей» [25].
Сам термин Listicle означает объединение двух других слов – List + Article. Редакторы любят этот стиль, потому что он легко может менять форму, расширяясь или уменьшаясь, как это будет нужно для издания (о там, как их писать, см. [26–28]). Еще говорят, что стиль этот вырос из нашей способности удержать внимание в интернете в пределах девяноста секунд. Типичные названия – «Семь способов…», «Пятнадцать типов…» и т. д.
Они обрели популярность по следующим причинам: название раскрывает суть; можно упустить часть; всегда известно, сколько еще осталось читать; можно вернуться назад; сложные вещи разбиваются на простые. И все это влияние интернета, вырастившего под себя и новых читателей, и новых писателей.
Точно так выросли и новые зрители, которых не устраивало старое кино, но которые полюбили новые сериалы. Их новизной стало несоответствие реальности. С другой стороны, даже соцреализм пытался строить виртуальный мир, часто не совпадавший с реальным.
Фантастические, фантазийные, «странные» телесериалы строят мир, где важными являются характеристики человека и общества, которые сегодня могут находиться в зачаточном виде. При этом они видят будущее более четко, чем это способны сделать самые великие ученые. Например, в фильме Спилберга «Особое мнение», вышедшем в 2002 году, были предсказаны следующие новинки, возникшие в наше время: машины без водителя, персонализированная реклама, голосовой контроль дома, распознавание лиц, управление компьютером жестами, прогнозная работа полиции [29]. Один из компьютерщиков говорит: «„Особое мнение” стало менее предостерегающим рассказом и более программой, особенно в сфере прогнозной работы полиции» [30].
Другие интересы – иные источники информации: 68 % взрослого населения Америки ежедневно пользуются «Фейсбуком» [31]. Молодые американцы, особенно в возрасте от 18 до 24, идут на другие платформы: 78 % из них используют «Снапчат», а 71 % из них посещают эту платформу несколько раз в день. Из этой же возрастной группы 71 % используют «Инстаграм», а 45 % – «Твиттер». Это явно другая среда с другими интересами.
Развал Советского Союза мы тоже можем привязать к визуальности, поскольку видели Запад сквозь картинки в кино или журналах, а также через реальные объекты типа «джинсы в руках». Но с помощью глаз, а не рук, мы, конечно, получили больше информации. Здесь вновь мы видим предубеждение визуальности, поскольку визуальное во многом внешне оказывается лучше и красивее реальности.
И это действовало не только на нас: все дети партийной элиты – Сталина, Хрущева, Андропова – почему-то давно прижились на Западе, то есть картина мира даже в жесткой советской идеологической модели формировалась в противоречии с ней.
Кстати, образ тех бурных, если не сказать сумбурных, лет перестройки остался в памяти чисто визуальным. Это бесконечные митинги, когда массовое сознание как бы выговаривалось за долгие годы молчания; это трясущиеся руки Язова времен Горбачева, спрятавшегося в Форосе; это новые экранные персонажи – от Кашпировского до молодых реформаторов. Все они говорили и говорили, но в памяти при этом не осталось ни слова…
Исследователи выделили феномен визуального предубеждения, говорящего о том, что увиденное нами, точнее то, что нам демонстрируют, часто не совпадает с реальностью. Ученые утверждают следующее: «Социальное узнавание представлений о благосостоянии других искривлено тем, что участие в потребительской активности более выпячено, чем неучастие. Например, припаркованная лодка привлекает больше внимания соседей, чем отсутствие лодки. Однотипно более заметно, когда видишь, что ваш друг или знакомый ест или демонстрирует дорогое путешествие, чем когда не видишь, или когда он приобретает доставляющий удовольствие продукт, чем когда этого не видно» [32].
Ориентация на увиденное не соответствует реальности, поскольку на глаза нам попадается то, что лежит на поверхности, и это не реальность, а одна из ее манифестаций, которую мы воспринимаем как реальность. Нам показывают то, что хотят, чтобы мы увидели.
Один из авторов исследования говорит: «Если я встречаюсь с другом в его доме, я могу увидеть, как он пьет дешевый кофе или ходит в недорогой одежде. Но когда я посмотрю на его аккаунт в соцмедиа, а там мой друг может разместить свое посещение дорогого ресторана или воспоминание об удивительном путешествии» [33]. Смысл этого высказывания в том, что коммуникация не лицом к лицу может создавать большее предубеждение визуальности. Получается, что это также один из негативов, пришедших из соцмедиа. Можно вспомнить также возросший поток на пластическую хирургию, пришедший с «Инстаграмом». Это тоже влияние визуальности, хотя и несколько иное.
Молодое поколение любит использовать платформы «Снапчат», «Инстаграм» и «Твиттер» [27]. В Америке 78 % молодежи в возрасте от 18 до 24 лет являются пользователями «Снапчат», а уже в возрасте от 25 до 29 эта часть падает до 54 %. То есть любовь к визуальности явно идет вместе с новым поколением.
Теперь визуальное будет все чаще побеждать вербальное, особенно потому, что все наши развлекательные механизмы эксплуатируют именно визуальность, и мы находимся от нее почти в наркотической зависимости.
Сегодня и фейки стали визуальными, поскольку создан уже новый тип deep fake – об этом в десятках статей заговорили о кризисе национальной безопасности, демократии и приватности, пришедших вместе с этой технологией [34–40]. Теперь создается визуальное изображение, которое весьма трудно отличить от реальности. И этим последним шагом визуальность полноправно вышла вперед.
Вот перечисленные некоторые опасные видеовиртуальности:
• фейковое видео показывает чиновника, берущего взятку;
• политики могут попадать в места, где они никогда не бывали, произносить то, чего не произносили;
• они могут оказаться вместе с преступниками или шпионами;
• может быть продемонстрировано преступное поведение кандидата во время выборов;
• официальное лицо может отдать команду о ядерной атаке или объявить о пандемии в городе.
Собственно говоря, такими же «дипфейками» оказались так называемые «грязные фильмы перестройки», выброшенные на экран, когда сняли все цензурные ограничения [41]. «Маленькая Вера», «Интердевочка» и другие «шедевры момента» дали сугубо отрицательный образ страны. Визуально СССР сделали мертвым задолго до его реальной кончины, поскольку показанная на экранах страна не имела права на существование.
Визуально страна раздражала уже во времена Брежнева, когда престарелые руководители, один старше другого, из последних сил приветствовали с мавзолея проходившие колонны демонстрантов. Про экс-члена Политбюро А. Кириленко рассказывали, что даже в отставке он на даче в такие моменты стоял перед телевизором и приветствовал трудящихся.
Советский мир визуально перевернулся вверх ногами, и когда его поставили на место, он был уже иными визуально, и вербально. Его «подменили» те же самые люди, которые и до этого им руководили. С. Кордонский вспоминает, что как бы многое из перестройки было придумано в ЦК КПСС: «Если бы путч удался и была бы возвращена руководящая роль партии, может, удалось бы эту динамику обуздать. Партия ведь постепенно превращалась в коммерческую структуру. Когда я пришел на Старую площадь весной 1991 года, там уже бумаги на столах лежали: на приватизацию, на свободные экономические зоны. Это все было разработано в ЦК КПСС» [42].
Сегодняшние богатые на Западе уходят от экрана, запрещая его детям и няням [43–45]. Силиконовая долина на уровне богатых детей оказывается самой бедной по использованию визуальных технологий. Визуальное «зло» достается только бедным. Именно для них предназначены все новые и новые экраны.
Литература
1. Рыжков Н. Размышления о тернистом пути России // nash-sovremennik.ru/archive/2019/n1/1901–14.pdf.
2. Соломонов Ю. Есть ли у великих держав чувство стыда. Интервью с Л. Гудковым // www.ng.ru/stsenarii/2019–03-25/12_7539_styd.html.
3. Фуко М. Археология знания. – СПб., 2004.
4. Petty R. E. a.o. Source factors and the elaboration likelihood model of persuasion // www.communicationcache.com/uploads/1/0/8/8/10887248/source_factors_and_the_elaboration_likelihood_model_of_persuasion.pdf.
5. Petty R. E. a.o. Central and Peripheral Routes to Advertising Effectiveness: The Moderating Role of Involvement // intranet.fucape.br/uploads/MATERIAIS_AULAS/33022-CENTRA~1.PDF.
6. Jones E. ‹Sex sells’: the new age of explicit TV // www.bbc.com/culture/story/20190226-sex-sells-the-new-age-of-explicit-tv.
7. Smith S. a.o. New Zealand attack exposes right-wing extremists’ fascination with Balkans // www.nbcnews.com/news/world/new-zealand-attack-exposes-right-wing-extremists-fascination-balkans-n984721?fbclid=IwAR1YUi8qNM6yvpGZfV9B0u5qzc0HBaeurP5JiPd5t76FvztcVu0YHhUJI0o.
8. Why is extreme brutality and sexuality emphasized in popular shows like Vikings and Game of Thrones? // www.quora.com/Why-is-extreme-brutality-and-sexuality-emphasized-in-popular-shows-like-Vikings-and-Game-of-Thrones.
9. Walther M. Game of Throne is bad – and bad for you // theweek.com/articles/710374/game-thrones-bad – bad.
10. Game of Thrones is sad, gory and brutal – so why do people watch it? // www.chroniclelive.co.uk/news/tv/game-thrones-sad-gory-brutal-12789618.
11. Hughes S. Has Game of Thrones season five been too brutal to enjoy? // www.theguardian.com/tv-and-radio/tvandradioblog/2015/jun/10/has-game-of-thrones-season-five-been-too-brutal-to-enjoy.
12. Мамин Ю. Идеология экранов – усыпление народа. Интервью // www.fontanka.ru/2016/11/08/083/.
13. How it feels to have ‹millennial burnout’ // www.bbc.co.uk/bbcthree/article/c384d54a-0116–437f-83e8-ddbca65b6c06.
14. Petersen A. H. How Millennials Became The Burnout Generation // www.buzzfeednews.com/article/annehelenpetersen/millennials-burnout-generation-debt-work.
15. Petersen A. H. Here’s What “Millennial Burnout” Is Like For 16 Different People // www.buzzfeednews.com/article/annehelenpetersen/millennial-burnout-perspectives.
16. Бек Дж. Фейсбук: место, где дружба никогда не умирает насовсем (The Atlantic, США) // inosmi.ru/social/20190206/244522024.html.
17. Posard M. N. a.o. Millennial Perceptions of Security. Results from a National Survey of Americans. – Santa Monica, 2018 / RAND.
18. Martineau M. Millennials Worry Less About National Security Than Baby Boomers Do – for Now // www.rand.org/blog/articles/2018/06/millennials-worry-less-about-national-security.html.
19. Dimock M. Defining generations: Where Millennials end and Generation Z begins // www.pewresearch.org/fact-tank/2019/01/17/where-millennials-end-and-generation-z-begins/.
20. Generation Z dominates online searches for information on the post-Millennial generation // www.pewresearch.org/fact-tank/2019/01/17/where-millennials-end-and-generation-z-begins/ft_19–01-17_defininggenerations_generationzdominates/.
21. Personality traits of millennials: how to market to this generation // www.morriscreative.com/personality-traits-millennials-market-generation/.
22. Weinbaum C. a.o. The Millennial Generation. Implications for the Intelligence and Policy Communities. – Santa Monica, 2016 / RAND.
