Геннадий Максимович Даничкин
Капитан Колдомасова. следователь Генеральной прокуратуры Российской Федерации по особо важным делам
Это своё объяснение, гармонично перешедшее в освещение политических реалий и полезных возможностей, капитан Колдомасова закончила на несвойственных ей, немного возвышенных патриотических тонах. Вероятнее всего потому, что в глубине души, она всё-таки является истинным патриотом своего Государства, именно Российской Федерации.
«Не зря эта девочка Колдомасова работает в правоохранительных органах государства. И именно следователем Генеральной прокуратуры Российской Федерации по особо важным делам!» – торжественно подумала о своей уже подруге, Жанна, вспоминая её, стоящую с Леной. Когда она открыла им дверь и увидела её впервые, необычайно красивую, статную, в красивой чёрно-синей военной форме, в чёрных шнурованных форменных полусапожках и в чёрно-синей военной пилотке, блистательно олицетворяющую собой – Высшую Государственную Власть.
Подумав обо всём этом, и в тон капитану Колдомасовой, Жанна сказала вслух так же, как и она скороговоркой, такими же её словами:
«Спи, «китик!»
После этого они обе затихли, и вскоре, безмятежно уснули, «провалившись» в здоровый глубокий сон.
За время сна, они, как обычно, оттого что в комнате было постоянно свежо и прохладно, вставали в туалет пописать по три-четыре раза, каждая. Тем не менее, отдых был идеально полноценным для обеих, и не вызвал никакого внимания и никаких беспокойств друг у друга по этому поводу. Как это обычно бывает в своей личной квартире и в своей личной семье, при отсутствии любых посторонних лиц, граждан или разного рода иных родственников.
Глава 8
Утром, сквозь сон, капитан Колдомасова моментами слышала, как звенел будильник, как Жанна собиралась на работу, как ушла на работу, закрыв на ключ дверь. Полусонная, она встала с диван-кровати, сходила в туалет пописать, затем нырнула под своё тёпленькое одеялко, после чего снова надёжно «отрубилась» и безмятежно спала до тех пор, пока не проснулась окончательно.
Окончательно она проснулась в двенадцать ноль-ноль. Подушку бросила на пол, чтобы подложить её под свой зад, «качать» пресс живота. Сложила простыню и одеяло в шкаф. Сложила диван-кровать. Сходила пописала. Сделала двести полных приседаний. Пятьдесят полных отжиманий руками от пола в горизонтальном положении. Двести раз «качнула» пресс с положения лёжа на спине на полу, подложив подушку под свой зад и подсунув пальцы ног под диван для упора. Сделала несколько физических упражнений в течение ещё тридцати минут. Положила подушку в шкаф. Сходила в туалет по большой нужде, и пошла мыться в ванну. Как обычно вымывшись тщательно, она после этого вытерлась полотенцем и побрызгалась Жанниной туалетной водой, чтобы на работе сегодня, вспоминать её понравившийся аромат и образ. Затем надела на себя всё своё и свою военную форму, тщательно обесточила всё, надела свои полусапожки и вышла из квартиры, закрыв дверь на все три замка.
Выйдя на улицу, капитан Колдомасова по примеченным ею ориентирам, пошла в свою гостиницу забрать свою сумку и оформить выписку из гостиницы в связи со сменой места своего проживания в этом городе. По пути в гостиницу, все попадающиеся на пути граждане, как и всюду, встречали и провожали её заинтересованными взглядами чуть ли ни «сворачивая» себе головы.
Гостиница находилась недалеко, и капитан Колдомасова без особого труда нашла её. Она сходила в свой номер, забрала сумку, сдала ключи и пропуск администратору. Заплатила положенную сумму денег за использование гостиничного номера, расписалась в журнале регистрации и позвонила в приёмную областной прокуратуры Лене. Попросила Лену, отправить ей служебную машину, перевезти вещи из гостиницы к Жанне. Лена сказала, что приедет та же «Волга» прямо сейчас. Капитан Колдомасова села в одно из кресел для посетителей так, чтобы ей было видно улицу перед центральным входом в гостиницу и отправленную за ней машину, когда та подъедет.
Машина вскоре подъехала. Капитан Колдомасова вышла из гостиницы с сумкой, села в машину, поздоровалась с водителем, сказала ему, куда и как ехать к подъезду, где живёт Жанна.
Подъехав к подъезду, она сказала водителю, попрощавшись, что он может уезжать. Вышла из машины и пошла с сумкой в квартиру Жанны. Подойдя к двери, она открыла все три замка, открыла дверь и вошла с сумкой в квартиру. Закрыв дверь на ключ, капитан Колдомасова разулась, прошла в комнату с сумкой, сняла свою военную форму, отложила из карманов ключик от сумки, служебное удостоверение и наручники с ключиками на компьютерный столик осторожно, чтобы его не поцарапать, а форму с белоснежной кофточкой, аккуратно повесила в дальний угол шкафа на «плечики».
Затем она, открыв ключиком замочек на сумке, открыла её, достала яркую с элементами вольности, белоснежную кофточку с длинным, достаточно широким рукавом, способным незаметно для окружающих, скрыть на её левой руке пистолет «ГШ» в кобуре, и надела её на себя. После, она достала короткую чёрную юбку, немного выше колен, с фирменным белоснежным кожаным ремнём с хромированной пряжкой и символическим знаком «D&G» на ней. Надела юбку с ремнём на себя, заправив кофточку в юбку. Потом достала и надела светло-серый в крупную клетку с тёмно-серыми редкими, светло-коричневыми и редкими чёрными добавочными квадратами и квадратиками, коротенький и элегантный пиджак-жакет итальянского мастера Antonio Ferera. Положила во внутренний нагрудный левый карман пиджака своё служебное удостоверение, а в боковой карман, стальные наручники с ключиками. Достала из сумки белоснежную кожаную, средних размеров модную итальянскую сумку, в которой лежали гигиенические салфетки, маленькая косметичка с зеркальцем, с пилкой для ногтей и ножничками, сотовый телефон со всеми «прибамбасами» и пара носовых платков, чтобы ходить теперь с ней повсюду. Достала кепку-бейсболку из белоснежной джинсовой ткани, с усечённым козырьком и лёгкими красочными нашивками на ней, и надела её себе на голову. Освежилась слегка, своей туалетной водой. Носовой платок дополнительно, лежал в боковом кармане пиджака. Переложив деньги из военного кителя в карман своего пиджака, она закрыла и замкнула ключиком замочек на вещевой сумке и поставила сумку в шкаф, а ключик пристегнула булавкой внутри кармана пиджака, чтобы не потерялся. Взяла дамскую сумку, вышла в прихожую, повесила сумку как обычно на своё левое плечо, и осмотрела себя тщательно в зеркале трельяжа, всё ли нормально? Понравилась себе, надела свои полусапожки и, открыв дверь ключом, вышла из квартиры. После чего, закрыла дверь снаружи на все три замка. Затем спустилась по лестнице вниз, и вышла на улицу.
Глава 9
На часах было пятнадцать ноль-ноль. Капитан Колдомасова, не спеша, своим ровным величавым шагом направилась в областную прокуратуру, медленно вдыхая носом на полную грудь свежесть воздуха, и так же медленно выдыхая его. Вокруг летали с дерева на дерево и чирикали редкие воробьишки. Высоко над крышами в ясном солнечном небе, пролетели две большие радостные чёрные вороны и несколько белых и сизых, при этом весёленьких и игривых голубей.
С нескрываемым интересом капитана Колдомасову провожали взглядами все, кто попадался ей на пути, любуясь её величавой походкой, статью и необыкновенно модным, немного экстравагантным, но при этом всё-таки элегантным видом. Отдохнувшая до невероятности, капитан Колдомасова радостно наслаждалась всем происходящим, в полной мере осознавая свою природно-Божественную индивидуальность. При этом её нисколько не охватывала и не распирала гордыня, высокомерие и тому подобные, гнусные чувства. А только радость и отрешённость от всего, и всё это, для Господа, Бога Кршнатки, как баловливо размышляла она.
Пройдя для безопасности тротуарами вокруг огромной площади, по которой допускалось автомобильное движение, капитан Колдомасова подошла к зданию областной прокуратуры и вошла в центральный вход.
Не поднимаясь наверх, она зашла в служебный буфет чем-нибудь позавтракать. Взяв поднос, она поставила на него стакан сметаны, стакан натурального тыквенного соку, большой, красиво обжаренный кусок какой-то свежей жирной рыбы, одну московскую плюшку, одно бисквитное пирожное и сто граммов твёрдого российского сыра, одного из лучших в Мире, наравне с голландским.
Капитан Колдомасова со своим безразличным отрешённым видом подошла с подносом к буфетчице для расчёта. Буфетчица – рослая толстоватая не старая женщина, улыбаясь своим добродушным круглым лицом, стала считать на обыкновенных счётах стоимость того, что стояло на подносе. Посчитав, она назвала сумму денег. Капитан Колдомасова подала ей деньги, получила сдачу и положила деньги в карман. При этом она обратила внимание, что буфетчица не пробивает чек на кассовом аппарате, и более того, она вообще не подходит к кассовому аппарату и никаких чеков вокруг и в помине нет.
Отметив про себя этот момент, капитан Колдомасова решила во время своего завтрака понаблюдать ещё, за этой буфетчицей, и пошла с подносом за ближайший столик. Кроме неё, за разными столиками сидели три женщины в форме работниц прокуратуры и один мужчина в форме старшего лейтенанта милиции.
Подошли ещё две девушки в светло-синих прокурорских юбках и в белых кофточках, явно тоже работницы прокуратуры. Буфетчица также рассчитала этих двоих при помощи счёт, не подходя и не пользуясь кассовым аппаратом, а деньги доставала и складывала в большой карман своего передника, так же, как и при расчёте с ней.
Капитан Колдомасова встала из-за столика, подошла с безразличным видом к буфетчице и на её угождающий, услужливый вопрос, что вам ещё подать, сказала безучастным голосом:
«Не могли бы вы мне подать, пожалуйста, накладную на весь ваш товар с указанием стоимости каждой единицы товара и ваше сегодняшнее меню с указанием цен, и, если сохранились, то все меню за прошлые дни. Надеюсь, вы не будете доводить, чтобы у вас здесь всё тщательно обыскивали».
Буфетчица мгновенно немного покраснела, вылупив удивлённо свои глаза на эту красивую модницу. Затем она начала от стыда или от волнения багроветь, продолжая уже смотреть то ли со страхом, то ли с сомнением.
«Давайте я вам пересчитаю всё, что вы брали. Скажите, что вы брали? Может, я ошиблась. Ведь всякое же бывает», – бормотала она, держась широко расставленными руками за прилавок, всё так же вылупив глаза, с начинающим окаменевать лицом и побледневшим к этому моменту, как мел.
Услышав разборки с буфетчицей и увидев её запуганный, можно сказать, страшный вид, две недавно зашедшие девушки встали из-за своего стола и подошли к буфетчице. Все другие посетители тоже развернулись и повернули свои головы в сторону инцидента.
«Тётя Таня, что здесь происходит?» – спросила одна из девушек, глядя на буфетчицу с состраданием и осматривая снизу-вверх строгим взглядом совершенно незнакомую, но очень красивую и рослую девушку с белой сумкой и в белой бейсболке.
Тётя Таня, с надеждой на поддержку со стороны работниц областной прокуратуры, глядя уже собачьими, вроде непонимающими, в чём дело, жалобными глазами в глаза этим двум девушкам и в глаза своим знакомым, сидящим за столиками посетителям, растерянно и жалобно, подмешивая лёгкие нотки возмущения, начала говорить:
«Да вот. Ничего не понимаю и не знаю, что тут случилось? А эта посетительница начинает требовать у меня какие-то бумаги, какие-то документы. Ничего не понимаю. Какие документы? Какие бумаги? Что ей надо? Откуда она взялась?»
Выслушав внимательно тётю Таню, обе девушки чуть ли ни наперебой начали говорить:
«Девушка!? Как вам не стыдно? Пришли сюда, и начинаете! Во-первых, это служебный буфет! Если уж пришли, то ешьте, вон, свою рыбу, и идите потом отсюда. Не просить же нам вот этого милиционера, чтобы он вас отсюда попросил выйти или начал выводить силой. Ходят тут. Вон сколько столовых полно вокруг. Все сюда прутся. Проходной двор, что ли? А проверить здесь документацию и всё остальное, мы и сами сможем, и сами проверяем, когда надо».
После этих слов, получив броневую защиту, тётя Таня возмущённо вставила:
«Ходят тут, всякие. Чего им нужно?»
Пока они всё это говорили, капитан Колдомасова, опёршись правым бедром о прилавок, скрестив руки на груди безразлично осматривала обеих этих девушек своими ничего не выражающими глазами с полуопущенными веками, не проявляя к ним совершенно никакого интереса, что, постепенно заводило и бесило их обеих. Потому они и разгорячились в конце своей речи. Кроме всего, разгорячённые, они начали думать, что эта, – случайно забредшая и пытающаяся что-то выяснять у их буфетчицы, просто какая-нибудь самомнительная и «деловая», смазливая при этом, но именно лоханка, раз она ничего не возражает и никак ни на что не реагирует.
«Ты что, дура?!» – сказали они ей, почти в один голос.
Закончив говорить, они не вернулись за свой столик и никуда не пошли, оставшись стоять на месте в ожидании, что эта смазливая девушка в симпатичной белой бейсболке и с фирменной итальянской кожаной белоснежной сумкой, отойдёт, наконец, хотя бы за свой стол, есть свою рыбу.
Выдержав короткую паузу, капитан Колдомасова ровным, ничего не выражающим и бесстрастным голосом произнесла:
«Знаете, что я вам обеим скажу? Если вы обе не хотите потеть у меня на допросах, вместе со своей тётей Таней, то идите, пожалуйста, обе отсюда на свою работу и доложите прямо сейчас секретарю в приёмной, что здесь произошло. Скажите, что вас отправила капитан Колдомасова. А чтобы вы не сомневались, – вот моё служебное удостоверение».
Не успела Капитан Колдомасова отвести немного в сторону левый борт пиджака, чтобы достать из внутреннего нагрудного кармана своё служебное удостоверение, как обе девушки, глянув ей в глаза своими, вдруг испуганными и обречёнными глазами, опустили виновато их вниз, и нагнув головы, испугано переглядываясь между собой, пошли спотыкаясь, из буфета. Не став доедать то, что они купили себе в этом буфете.
Вся областная прокуратура, к тому же и вся милиция города, к этому времени уже были наслышаны о приехавшей из Москвы, необычайной красавице – капитане Колдомасовой Екатерине Сергеевне. Которая при этом, ещё всего лишь за несколько часов своего пребывания в их городе, уже успела задержать двух здоровенных матёрых преступников-рецидивистов, применив к ним при задержании, невероятную для женщины, физическую силу. Да такую, что оба эти преступника, с тяжелейшими травмами лежат теперь в тюремной больнице на излечении. У одного из них переломаны нёбные отростки верхней челюсти и передняя носовая ость, с тяжелейшим повреждением нёбных швов, сошника и нижних носовых раковин. Все эти повреждения, от загрязнения глубоко начали гноиться с угрозой для зрения и для головного мозга. У другого, – ампутировали правую руку выше локтевого сустава. Потому что локтевой сустав был повреждён до такой степени, что не подлежал восстановлению, и от загрязнения, дополнительно возникли подозрения на гангрену. Кроме того, у него тщательно вырезали содержимое правой глазницы, чтобы от гнойного воспаления не пострадал весь его череп.
Вероятно, эти две сотрудницы областной прокуратуры, тоже слышали о приехавшей из Москвы работнице Генеральной прокуратуры – капитане Колдомасовой, судя по тому, как они быстро переменились и быстро «смылись» из буфета.
Все сидящие за столиками, тоже не стали ничего доедать и спешно ушли из буфета. То ли, чтобы не быть свидетелями, то ли, чтобы побыстрей рассказать всем своим о случившемся и увиденном.
Капитан Колдомасова доставать удостоверение не стала. Она села за свой столик, достала из сумки сотовый телефон, развернула его, набрала номер и стала ждать.
Тётя Таня, глядя теперь уже на всё произошедшее, раскрыла рот и снова удивлённо вылупила свои глаза, ничего не понимая. Но одно она поняла наверняка, что теперь она уж точно, как говорят в народе, «приплыла».
В это время телефон соединили, и капитан Колдомасова стала бесстрастно говорить по нему:
«Здравствуйте. Это капитан Колдомасова. Срочно направьте в буфет областной прокуратуры, патрульную машину и оперативного дежурного. На месте я всё объясню. Я нахожусь в этом буфете. До свидания».
Она выключила телефон, сложила его и положила в сумку. Затем стала безразлично и неторопливо доедать всё, что было на подносе, испытывая некоторое наслаждение от вкусненькой жирненькой рыбки.
Едва она закончила, как в буфет ввалились четверо «чёрных беретов» – «костоломов» из Батальона специального назначения Министерства безопасности – БСН МБ, прозываемых в народе, «бесами». Здоровенных молодых «мордоворотов» в сине-чёрной камуфляжной форме, в чёрных кованых ботинках, в чёрных беретах с красненько-милицейской символикой, с короткоствольными автоматами «Zastava M92» – США, с пристёгнутыми с левого боку к широким кожаным ремням, длинными чёрными толстыми дубинками, могущими переломать любые кости правонарушителям во время их применения, с кинжальными штык-ножами в кожаных ножнах, пристёгнутыми с правого боку, и с пристёгнутыми подсумками со стальными наручниками. Вместе с ними вошёл интеллигентного вида, вероятно, оперативный работник областного отдела Министерства безопасности.
Пригласив оперативного работника присесть рядом, капитан Колдомасова кратко представилась ему и изложила суть дела ровным бесстрастным голосом:
«Эта женщина, – она кивнула в сторону буфетчицы, – устроила здесь, лично для себя „Клондайк“ под прикрытием, за счёт ухода от налогообложения, обворовывая таким образом, государство, которое предоставляет ей возможность заниматься трудовой деятельностью. Организуйте немедленную ревизию с понятыми, и изъятие денег у неё из карманов и где ещё сможете найти, и изъятие всех бумаг, документов, накладных, меню, ценников, „левой“ продукции, и так далее. Отвезите её в „чулан“ в Дежурную часть, и не выпускайте, пока я лично, с ней не побеседую».
«Чёрные береты» БСН, полуоткрыв рты, стоя за спиной у «опера» и переглядываясь, с нескрываемым любопытством осматривали всю «нашумевшую» уже в их среде, капитана Колдомасову. Правда, сейчас одетую в гражданскую одежду, к сожалению, как они себе отметили. Потому что им хотелось посмотреть на эту красавицу, – одетую в её личную, нового образца военную форму, о которой они также были наслышаны.
Сказав свои последние слова, капитан Колдомасова неторопливо встала из-за стола и, ни с кем не прощаясь, своей стройной величественной походкой вышла из буфета.
Четверо молодых «мордоворотов» БСН, провожали своими взглядами уходящую капитана Колдомасову, уже как «жеребцы». Восхищаясь её эротическими частями тела и, взволновавшими их здоровые мужские сердца, формами.
Капитан Колдомасова поднялась наверх, в приёмную, поздоровалась с Леной и спросила у неё:
«Есть ли возможность прямо сейчас, использовать по работе служебную машину в течение четырёх и не более шести часов? Сможет ли водитель согласиться работать столько, сверх положенного времени? Сейчас уже – шестнадцать часов».
«Да! – сказала Лена. – Можете взять ту же самую, белую „Волгу“. Водитель будет работать с вами, сколько вам нужно. За это он берёт оплачиваемые отгулы, когда ему необходимо, и по обязательному согласованию с нами. Можете идти прямо сейчас к машине, а я ему позвоню. Кстати, что там случилось в буфете? Не можете мне сейчас рассказать, пожалуйста?»
«Мне лень разговаривать, – отвлечённо сказала капитан Колдомасова, и игриво поведя в сторону своими тёмными глазками, как гномик Вася из мультфильма, лукавым голосочком продолжила, – ну, я пошла?!»
Затем неторопливо развернулась, поправляя на плече сумку, и вышла из приёмной. Спустившись вниз и обратив внимание, что в буфете уже наводит «шмон» ревизия, капитан Колдомасова с удовлетворением отметила себе, что по этому моменту, оперативно сработали. Пройдя мимо дежурного вахтёра, она вышла на улицу.
Глава 10
На улице было солнечно, без единого облачка. Капитан Колдомасова, осмотрев небо и окружающую освещённость, подумала, что погода замечательная и будет способствовать ей в намеченной работе сегодня, достаточное время. Она подошла к предоставленному ей автомобилю с номером семьсот семьдесят семь, открыла заднюю правую дверцу, пригнувшись залезла в него, и села на сидение, закрыв аккуратно за собой дверь. Водитель был тот же самый, – Горелов Виктор Александрович. Капитан Колдомасова с удовлетворением поздоровалась, а затем холодным ровным голосом стала излагать водителю, в чём заключается суть сегодняшней работы, и каким образом будут строиться их взаимоотношения.
«Никуда не едьте, пока я всё вам не расскажу, потому что мне лень разговаривать во время движения, – начала капитан Колдомасова. – Сегодня я начну по работе, осматривать окружающие окраины города. Вам нужно отвезти меня, на внешнее транспортное кольцо города. Там вы высадите меня на автобусной остановке, и я пойду шариться по лесу, по кустам и тропинкам между трамвайной линией и автомобильным транспортным кольцом, и где мне ещё захочется. Я буду двигаться в этих местах зигзагами по часовой стрелке вокруг города. Вы будете двигаться по кольцу, параллельно относительно моего следования, в ту же сторону, по часовой стрелке до следующей остановки. На каждой следующей остановке, вы должны ждать меня, где я буду обязательно подходить к вам и отмечаться в течение не более одного часа с момента расставания с вами на предыдущей остановке. Я запишу себе в свой сотовый телефон номер вашего сотового телефона. И по необходимости или, если буду опаздывать, позвоню вам, чтобы ввести вас в курс дела. Если я не появлюсь более чем через один час или не позвоню, значит меня изнасиловали и убили. Или сначала убили, а потом изнасиловали. Или сначала изнасиловали, потом убили, и затем изнасиловали ещё несколько раз. Конечно же, я прикалываюсь. Но, тем не менее. В этом случае, вы должны вызвать милицию по ноль-два или как там с мобильника возможно, и пусть они прочешут этот участок между двумя остановками, где я, предположительно, должна находиться. Но прочёсывают пусть с двух сторон и совершенно бесшумно, чтобы не спугнуть предполагаемого преступника. Начнём с западной части города. В следующие дни осмотрим южную часть, а потом восточную и северную, как бы против часовой стрелки уже, относительно плана города. Сейчас едьте к любой в том районе остановке, где и высадите меня. Но сначала я запишу номер вашего сотового телефона. Чтобы вы не спрашивали, то скажу сразу, – свой номер, я вам давать не буду. К тому же, он не обнаружится или не зафиксируется в вашем телефоне, когда я вам позвоню. Таковы возможности моего телефона, мои желания и мои жизненные правила в этом направлении. Потому что мне будет лень вам отвечать, и потому, что мне лень с вами разговаривать именно по телефону, как и с любыми другими гражданами, в случае если имея возможность, вы сами будете или захотите мне позвонить. Если вы спросите, зачем тогда мне нужен сотовый телефон или телефон вообще, то отвечу, – только по работе и только в том случае, когда я сама захочу или мне остро необходимо куда-нибудь позвонить самой, а не для того, чтобы тратить свою жизнь на эту виртуальную ерунду. В то время, как именно для нормальных граждан или людей, полно других приятных и полезных занятий, реальных общений с девчонками, мальчишками, со своими любимыми и даже с нелюбимыми, и тому подобное. При этом никакие телефоны в данных случаях, вообще никогда и совершенно не нужны. Пусть „мокрощелки“ или дауно-дебилы этими телефонами развлекаются, и все те, кто не хочет заниматься более полезными и продуктивными делами. Упираясь, вечно и всюду, как зомбированные дебилы и лохи, в свои мобильники. Или не отрывая их, тоже вечно, от своих ушей, и не выпуская никогда их, из своих рук. Ничего другого и полезного при этом, не видя, не слыша и не имея в такой своей, дебилоубогой и уё… ищно-задроченной жизни, в связи с этим и со своими мобильниками».
Водитель продиктовал номер своего сотового телефона. Капитан Колдомасова внесла его номер в свой сотовый телефон, сохранила его там, и они поехали в западную часть города на внешнее транспортное кольцо.
На этом транспортном кольце водитель остановился возле наиболее оживлённой общественной автобусной остановки для муниципального автотранспорта. Остановившись, водитель сказал капитану Колдомасовой, что следующая остановка находится метров через семьсот-девятьсот, где он и будет её ждать через один час. Капитан Колдомасова вышла из машины, а водитель поехал дальше, к следующей остановке.
Выйдя из машины, капитан Колдомасова перешла дорогу по пешеходному переходу и спустилась по откосу с дороги вниз. Сразу там, начинался кустарник, с множеством узких протоптанных тропинок, а далее, пошли разные деревья вперемешку с кустарником, с тропинками и, практически, полностью утоптанной вокруг, невысокой и мелкой травой.
Капитан Колдомасова начала не спеша бродить по этому лесному массиву, осматривая тщательно всё кругом. При этом, как бы вживаясь, умышленно, в роль насильника и убийцы. Чтобы у неё, таким образом, на подсознательном уровне возникли, как и у преступника, невольные или самостоятельные мысли и желания: куда надо идти, почему и в какую сторону, на что надо обращать внимание, чего избегать и чего бояться, чего, наоборот, не надо опасаться, как себя вообще вести, ну, и так далее.
Капитан Колдомасова подразумевала себе, что в эти ближайшие дни она займётся насильником, который резал своих жертв в горло. Судя по имеющейся информации и по своему ищейскому чутью, она предполагала, что раскрытие этих трёх преступлений, должно быть более перспективным, чем тех других.
Раскрытие других преступлений с изнасилываниями и убийствами, мало казалось вероятным, ввиду их запутанности, неясности и не системности некоторых моментов, и скудности собранных криминалистических материалов. Раскрыть же их, возможно лишь по воле случая. Так, по крайней мере, к этому времени предполагала себе капитан Колдомасова. А пока она, сосредоточилась на этих трёх преступлениях.
Прохаживаясь здесь по разным тропинкам, капитан Колдомасова интуитивно чувствовала, что преступник в этих местах уже прогуливался: или просто так, или с целью кого-нибудь выследить и изнасиловать. Ей стало невольно приходить на ум, что этот преступник не является матёрым или закоренелым насильником и убийцей, как по всем признакам, в тех пяти случаях. Скорее всего, это был дилетант или начинающий, но уже, тем не менее, насильник и убийца. И, по всей вероятности, это должен быть молодой человек не старше двадцати лет, стеснительный, со слабыми половыми функциями, и невзрачной внешности. Основной его целью, было совершение полового сношения или изнасилывания. Интересно, как это начиналось? Почему он это делает? Или ему никто и никогда не даёт!? А вот почему он убивал после этого свои жертвы, то тут версий, конечно, море.
Капитан Колдомасова приметила за собой, что ей, как с точки зрения преступницы вышедшей на охоту, не хочется, чтобы её кто-то видел или примечал. И она невольно скрывалась за кустами и за деревьями от любых, без исключения, прохожих. А если скрыться было уже поздно, то, чтобы не вызывать никаких подозрений или чьей-то заинтересованности к своему поведению, и чтобы не обратить на себя ничьего внимания, она делала безразличный вид, что идёт строго целенаправленно, пока встречные граждане не исчезали из виду.
Значит, такое поведение преступника могло броситься в глаза гражданам, наблюдавшим его более длительное время, чем видевшим его мимолётно. Остаётся, найти этих граждан, чтобы они составили его словесный портрет, с удовлетворением отметила себе капитан Колдомасова.
Она перестала вживаться в роль преступника и уже оживлённо стала шнырять по тропинкам лесного массива, осматривая и примечая всё, на чём хотела сосредоточить своё внимание. Пройдя ещё несколько метров, она наткнулась на разбросанные старые тонкие доски длиной от одного до двух метров, и на наломанные большого размера ветки берёз, осин и пихты, которые лежали и стояли прислонённые к стволам больших деревьев, образуя собой подобие шалаша. Листья деревьев и иголки пихтовых веток имели следы свежих замятий и потёртостей. На досках просматривались свежие следы детских и подростковых кроссовок и другой обуви. Тут же, и на немалом расстоянии вокруг, валялись несколько разных, свежих и старых конфетных обёрток.
«Значит здесь постоянно играют дети и подростки, – определила капитан Колдомасова. – И они явно могли видеть подозрительно шатающегося, этого преступника или иных подозрительных граждан. Надо будет подкараулить здесь и в подобных других местах, когда эти дети будут играть, и спросить у них, не видели ли они что-нибудь подозрительное и необычное в поведении гуляющих здесь или проходящих мимо, граждан. Кроме того, нужно будет поспрашивать граждан, прогуливающих здесь своих собак. Потому что собак здесь, явно выгуливают, судя по достаточному количеству валяющегося вокруг, собачьего говна. Преступник совершал свои преступления в более позднее, темнеющее и тёмное время суток. И эти изнасилывания не были спонтанными. Потому что при спонтанных и грубых изнасилываниях, обычно никогда не убивают. Тем более, так тщательно. Значит, преступник готовился заранее. Он явно бы не стал насилывать в неизвестном и не знакомом ему месте, тем более при серийно-запланированных изнасилываниях с тщательными убийствами, где его могли бы спугнуть, помешать ему, прийти на помощь насилуемой, если бы она начала кричать и выражать своё неудовлетворение происходящим в отношении её или создавать иной шум, и в конечном итоге, что хуже всего для него, – поймать его. Поэтому, этот преступник должен был знать заранее очень хорошо местность, где он будет насилывать, и возможное движение граждан вокруг. Кроме того, знать расположение и удалённость общественных мест, дорог и оживлённых троп, чтобы быть уверенным, что к нему во время изнасилывания, никто неожиданно или незамеченным не подойдёт и не увидит его издалека, и чтобы вовремя „смыться“ в надёжном направлении. А для этого, он обязательно ходит днём и в любое светлое время суток для детального изучения предполагаемых мест будущих изнасилываний и путей своего исчезновения. При этом он, конечно же, никого не насилует и, конечно же, не мозолит собой и своим видом глаза граждан, чтобы не вызывать подозрений и не наводить граждан на размышления, по поводу его шастанья в эти моменты и в этих местах. Но всё-таки его, конечно же, видели в это время. И наверняка хоть кто-нибудь, да всё же обратил на него внимание, несмотря на его хитрость и осторожность. Остаётся только, найти тех, кто приметил его, запомнил или сможет припомнить его общий вид и лицо, в смысле, – его „рожу“. После чего сопоставить показания и сделать вывод. Если всё будет нормально, то составить потом фоторобот».
