Геннадий Максимович Даничкин
Капитан Колдомасова. следователь Генеральной прокуратуры Российской Федерации по особо важным делам
От этого удара, напавший на неё этот гражданин, разведя свои руки в стороны, откинулся туловищем и головой назад, засеменил ногами, двигаясь назад, чтобы не упасть, но всё-таки шлёпнулся на жопу, с вытянутыми вперёд ногами, опёршись сзади руками об асфальт.
У подозреваемого, почему-то кружилась голова, и он продолжал зажимать в левой руке дамскую сумочку, глядя, как из-за спин, стоящих вокруг него граждан, пробирается милиционер с идущей рядом с ним женщиной, что-то говорящей, и говорящей, ему на ходу.
«Что здесь происходит?» – строго спросил милиционер, увидев сидящего на асфальте, окровавленного мужчину.
Женщина, подошедшая с милиционером, вдруг закричала:
«Это моя сумочка! Это он, он вырвал сумочку у меня из рук! Их было двое! Там у меня деньги, документы, билеты! Попался, сволочь! А где ж твой дружок?»
Милиционер несколько раз с разных сторон сфотографировал своим мобильным телефоном сидящего на асфальте мужчину с зажатой в руке сумочкой, и обстановку вокруг него, потом взял сумочку из рук сидящего мужчины, повесил её за ремешок себе на шею, достал из подсумка стальные наручники и надел сзади на запястья подозреваемому.
«Так что же здесь всё-таки произошло?» – повторно, и уже с некоторым любопытством, спросил милиционер, оглядывая присутствующих взглядом, и остановив свой взор, почему-то на капитане Колдомасовой.
На что капитан Колдомасова, ответила холодным безразличным голосом, что этот гражданин, почему-то бежал, споткнулся на этом месте, упал и разбил себе нос. Ещё она сказала, что сейчас лично ей некогда, что её можно, по необходимости, найти в областной прокуратуре, где она даст более подробные показания по этому делу, если нужно. Кроме иных свидетелей, она порекомендовала взять и допросить двух свидетелей задержания подозреваемого. Затем она предъявила в развёрнутом виде, не выпуская из рук, своё служебное удостоверение милиционеру, чтобы он прочитал и запомнил её фамилию, имя и отчество. Просмотрев удостоверение, милиционер отдал честь капитану Колдомасовой и попросил разрешения заняться своим делом.
Милиционер приступил к своим непосредственным обязанностям по данному происшествию, а капитан Колдомасова направилась в камеру хранения, сопровождаемая восхищёнными взглядами свидетелей неожиданного для всех происшествия.
Все удивлялись, как это такое нежное и милое на вид, создание, не побоялось и смогло дать решительный отпор такому здоровенному, наглому мужику с такой страшной уголовной мордой?
Заходя в помещение автоматических камер хранения, капитан Колдомасова боковым зрением и интуитивно приметила, что от самой площади, после случившегося происшествия, за ней в достаточном отдалении идёт рослый парень лет двадцати пяти, одетый в неброскую одежду и подозрительно держащий правую руку чуть ниже пояса под левым бортом своего серого пиджака. По тому, как он огибал проходящих мимо него прохожих, видно было и чувствовалось, что он не хочет потерять именно её из виду.
В сердце у неё возникла лёгкая тревога, в связи с чем она подумала, что это не может быть онанист или парень, желающий полюбоваться и поглазеть на её необычайно прекрасное тело или общий вид. Так же, это не может быть маньяк или потенциальный насильник, потому что на людях, эта категория граждан сверх меры дружелюбна и учтива, чтобы иметь возможность заманить жертву в безлюдное место, и тревогу у потенциальной жертвы в данной обстановке, они не вызывают. Значит этот, вызвавший тревогу в её сердце и во всём её теле, вероятнее всего подельник того подозреваемого, о котором говорила потерпевшая женщина. Судя по всему, он хочет «наехать», загрузить «базаром» или отомстить как-нибудь, за своего дружка.
Эти мгновенно мелькнувшие в её голове мысли, сразу же ликвидировали в ней, первоначально возникшие, лёгкую тревогу и душевное волнение, что явилось для неё, подтверждением правильно сделанного вывода. Она подумала, что нужно быть начеку. Неспроста же он прячет что-то под полой своего пиджака. На всякий случай она допустила, что у него там, кроме ножа, серной кислоты или ещё чего-нибудь, может быть и пистолет.
«Ну, сволочь! Зря ты решил идти за мной, – холодно и ровно, подумала капитан Колдомасова, поведя взгляд и веки вниз и в сторону, как бы обращаясь к идущей за ней мрази, но не поворачивая головы в сторону того парня, чтобы дать ему расслабиться, и чтобы он постоянно чувствовал, что на него не обращают никакого внимания. – А, впрочем, это хорошо. Зато ты не будешь больше беспокоить собой окружающих граждан, хотя бы некоторое, возможно и длительное время», – закончила она свою мысль.
Она пошла по одному из проходов вдоль расположенных перпендикулярно к этим проходам, секций с хранительными ячейками. Специально медленно, чтобы её тот парень смог настигнуть и не потерять, стала осматривать все номера всех, попадающихся ей секций. Свернув влево, в проход между двух рядов секций, медленно, будто ей некуда спешить, стала так же осматривать все номера ячеек в поиске своей ячейки, которая здесь и находилась, в середине этого прохода. Она увидела, как тот парень быстро, чуть ли ни пробежал, прошёл мимо её прохода. Но, увидев её в этом проходе, вернулся и пошёл в её сторону по этому проходу, бесцельно, как она определила, глядя на номера ячеек и делая вид, что тоже ищет вроде бы свою ячейку. Свою правую руку он, ни разу не убрав, продолжал держать под левым бортом расстёгнутого пиджака. От него до неё было метров шесть. В этом проходе могли разойтись только два человека. Проходы между всеми секциями здесь были узкими. В этом проходе, кроме их двоих, никого не было.
Вдруг, с противоположного конца этого прохода, появилась женщина с большой сумкой. Женщина прошла мимо капитана Колдомасовой по всему проходу, давая понять, что она здесь со своей сумкой не задержится. Капитану Колдомасовой пришлось прижаться передом к одной из секций, провожая уже специально безразличным, не интересующимся взглядом эту женщину, чтобы она могла пройти, и, вроде бы невольно, попутно глянуть на того парня.
Парень, стоя к капитану Колдомасовой боком правым плечом, придвинулся спиной к секции, чтобы пропустить женщину. И когда та проходила непосредственно мимо него, ему пришлось прижать к секции свой зад и ноги, чтобы пролезла её сумка. Таким образом, парень оказался слегка в согнутом состоянии или положении, и левый борт его пиджака немного отошёл от живота, открыв на мгновение, скрываемую под пиджаком руку.
Для капитана Колдомасовой, этого мгновения было достаточно. Она увидела его сжатый кулак и классический кастет в нём.
«Хорошо, что не нож, – мысленно облегчённо, вздохнула она. – Мог бы, сволочь, порезать мой китель. Или застрелить меня, если бы пистолет».
При этом она, понимая какими способами может быть нанесён ей удар, отметила себе, как будет действовать сама.
Пропустив женщину, парень развернулся, посмотрел ей вслед, и уже немного левым плечом вперёд, чтобы скрыть от обзора кастет, пошёл в сторону капитана Колдомасовой, делая вид, что просматривает номера ячеек.
Капитан Колдомасова приблизилась к своей ячейке, которая оказалась к счастью, как определила она себе, в удобном месте, с учётом предстоящего события: справа по ходу от парня. Стоя спиной к проходу, а передом к секции, она набрала первый номер в ячейке. Затем, глянув вправо на парня мельком, вроде собираясь пропустить его, приблизилась к секции, держа руки с боков, согнутыми в локтях, ничего не делая и глядя перед собой на серые лакированные крышки ячеек, которые в некоторой степени отражали тени и движения объектов, находящихся перед ними.
Для себя она с удовлетворением отметила, что выражение лица у парня, было беспокойно отрешённым, а движением воздуха, от него веяло лёгкой табачной вонью, говорящей о том, что он курит, тогда, естественно, и пьёт, а значит, мысли, реакция и действия его, будут заторможенными, с вытекающими отсюда для него, губительными последствиями. Взгляд, который он отводил в сторону, был помутневшим и блуждающим, что, несомненно, подтверждало его гнусные уголовные намерения.
Капитан Колдомасова, с притворно расслабленным видом незаметно сосредоточилась, замерла, прислушалась, следя за отражением на дверцах ячеек. Она почувствовала всем своим существом парня сзади, чуть правее от неё. В ту же секунду услышала, как теранулся кулак с кастетом о борт его пиджака, и зашуршала вся его одежда от заносимого для удара, кастета. Одновременно, в отражении дверцы ячейки, кверху метнулась тень и тут же полетела в сторону её головы.
Всё рассчитав, именно в момент нанесения этим парнем удара ей в голову кастетом, она мгновенно присела на корточки и изо всех сил толкнула спиной, всем своим весом, – семьдесят восемь килограммов, парня в ноги назад, и тут же вскочила на ноги. Её чёрно-синяя военная пилотка от всего этого слетела у неё с головы. Подняв её с пола, встряхнув тщательно, надев и затем поправив аккуратно и пилотку, и всю свою воинскую форму на себе, после всех этих совершенно не нужных для неё действий или для неё событий, она посмотрела с ничего не выражающим безразличным видом, своими замороженными глазами с полуопущенными веками, на ворочающегося в «поисках» чего-то уже на полу, примерно двадцатипятилетнего, довольно крупноватого со спины, уголовного выблядка.
Перед этим, замахнувшись, парень с силой и с разворотом, помогая корпусом туловища, направил кулак с кастетом в голову капитанши. Как ему хотелось – в череп, сразу за правым ухом. Но буквально за тысячные доли секунды, когда кастет уже «подлетал» почти вплотную к её голове, чтобы проломить ей башку, эта капитанша дёрнулась вниз.
«Сука!» – успел подумать этот здоровенный парень.
Но сделать он уже ничего не мог. Не встретив препятствия, его кулак с кастетом, и он сам, полетели дальше, запнувшись об туловище этой капитанши. Которая, как ему показалось, дополнительно подбросила его ноги вверх. Это намного усилило эффект его непредвиденного падения.
Сначала кулак его, держащий кастет, растёрся до крови о всевозможные выступы и впадины ячеек автоматических камер хранения. После этого, не понимая, что происходит, он грохнулся без всякой опоры, прямо мордой на острый выступающий край железобетонного, обложенного красивой кафельной плиткой, бордюра, на котором устанавливаются секции, и практически полностью срубил себе нос, рассёк лоб и подбородок. Да так, что кожа съехала, обнажив кость лобного бугра, размером в спичечный коробок, и кость подбородочного выступа нижней челюсти.
Кастет парень всё ещё держал зажатым в кулак и, не выпуская его из руки, пытался подняться с пола. Он с трудом встал сначала на четвереньки, широко расставив руки и упёршись ими в пол. Но в этот момент капитан Колдомасова быстро подошла к нему справа, и с силой ударила его правой ступнёй ноги, районом своего венского каблучка, в правую руку между кулаком, зажимающим кастет, и локтевым суставом.
От этого удара у него вывернулся в обратную сторону локтевой сустав и произошёл открытый перелом обеих костей: лучевой кости и локтевой кости, соединяющих кисть руки с локтевым суставом.
Когда рука хрустнула, парень упал на правое плечо. Потом он завалился на левый бок и, подтягивая левой рукой сломанную правую руку, начал выть и стонать, медленно катаясь по полу, не в силах больше подняться. Пальцы правой руки разжать он уже не мог, поэтому кастет так и остался висеть у него в полузажатых пальцах.
Кроме страданий, его изуродованная морда выражала некоторую тоску или скуку. Может, даже уныние или какое-то уже отвлечённое от всего состояние, а также удивление и растерянную досаду.
Поглядывая в глаза этой капитанше, и кривя рот уже от злобы, он думал о том, как это так произошло? Впервые в его жизни в его «наездах» и насилиях над любыми гражданами, эта девка в военной форме не испугалась, не обмякла безвольно от животного страха, как это происходит всегда и происходило с мальчиками и девочками, с парнями и с девушками, с мужчинами и с женщинами, со старухами и со стариками, которых он с друзьями и один грабил или вымогал у них деньги и вещи, а к тому же осмелилась ударить «Серого» на площади, которого даже все уголовники боятся за его злобную, страшную морду, наглые выходки и огромный вид. И здесь не зажалась безвольно, как лоханка, как обычно все, а дёрнулась вниз и даже сделала ему подножку, и подбросила его ноги вверх, отчего он упал и разбил себе нос и всю свою рожу.
В полной степени осознав, наконец, всё, что именно с ним произошло, он со злобной досадой начал размышлять:
«На х…я, я – долбо… б, пошёл за этой сукой? Теперь точно я попал! Правильнее, – упал, как х…й в рукомойник. Точно теперь загремлю на срок, да и не на малый. „Серый“ явно бы меня не сдал ментам. А теперь, вот, „дятел“, заполучи скандал».
Сказав это всё себе, он посмотрел на кастет и подумал, почему это он не может разжать пальцы и откинуть кастет в сторону, чтобы потом сказать, что это не его кастет? Почему его знобит, и холодная непрекращающаяся дрожь трясёт всё его тело? И почему его кулак с кастетом, лежит неестественно рядом с локтевым суставом, почему-то согнутым сейчас в другую сторону, а рукав, чуть ниже локтевого сустава, изогнут острым углом и промок от крови?
Капитан Колдомасова холодно смотрела на окровавленного, ворочающегося, заслуженно пострадавшего «скота», как она определила для себя его социальный статус, и поняв, что он уползти никуда не сможет, склонилась над ним, чтобы его обыскать.
«Дёрнешься, скотина, проломлю рот», – безразличным тоном сказала она ему, ощупывая всё его туловище, карманы, пояс, руки и ноги, чтобы убедиться в отсутствии у него пистолета.
Пистолета у «скота» не было. Тогда капитан Колдомасова выпрямилась, и чтобы этот «скот», валяющийся уже как бы беззаботно на полу, как она подумала о причине его горизонтального расположения на левом боку здесь, не передумал, не поднялся бы и за ней больше не ходил хотя бы здесь по камере хранения, и не смог, если всё-таки передумает, её быстро найти или хорошо разглядеть со своим сокращённым или повреждённым, как она решила ему устроить, зрением, пока она тут ходит по своим делам, размахнулась и пнула его своей правой ногой изо всей силы в его вытаращенный на неё, правый глаз.
Усечённый носок твёрдого её форменного полусапожка, с силой вошёл в вылупившийся злобно, глаз, не успевший зажмуриться от резкого и мгновенного воздействия на него, а по большому счёту – в правую его глазницу. Разорвав в клочья кожные покровы глазницы и веки. Зацепив в некоторой степени, круговую мышцу глаза, повредив до невероятного состояния внутри глазницы соединительнотканное влагалище, именуемое теноновой капсулой, жировое тело, надкостницу, сосуды, нервы, сухожилия, мышцы, и многие другие мягкие ткани и органы глаза. И подломив или раздробив, некоторые кости вокруг этой его глазницы. Неповреждённым осталось только непосредственно глазное яблоко, которое смогло каким-то невероятным образом выскочить из своего устройства и, задумчиво вылупившись на окружающую обстановку, повиснуть перед мордой уголовника на повреждённом нерве и на некоторых, тоже повреждённых мышцах, размышляя, вероятно, – где же это оно теперь находится или располагается?
После всего этого, убедившись на взгляд, что уголовник в ближайшее время её не сможет побеспокоить, и не пойдёт её искать или просто не будет ходить за ней здесь, капитан Колдомасова решила вызвать кого-нибудь из дежурной службы. Она сходила к дежурным по камерам хранения, вычистила там у них тщательно свой полусапожек, затем подвела дежурную к лежащему окровавленному парню, сказав, что этот парень пострадал при нападении на граждан, что ему, по возможности, нужно срочно помочь в этой его немного глуповатой жизни, и вызвать для него тюремную скорую помощь и милицию.
Закончив таким образом со всем этим делом, капитан Колдомасова открыла свою ячейку, достала из неё средних размеров сумку, закрыла дверцу ячейки, и выйдя из зала автоматических камер хранения, направилась к машине, где её неторопливо и беззаботно ждал водитель.
Подойдя к машине, она открыла заднюю дверь, продвинула подальше и положила на заднее сидение свою сумку, и села рядом, закрыв за собой дверь. Водитель, «чиркнув» зажиганием, посмотрел в боковое зеркало заднего вида, включил левый поворот, плавно тронулся с места и спросил:
«В гостиницу?»
«Да», – безучастным тоном ответила капитан Колдомасова, глядя вперёд перед собой, за ветровое стекло. Любуясь прекрасным синим небом без единого облачка, и порозовевшими от яркого солнечного света, красивыми зданиями, плавно проплывающими мимо движущегося автомобиля, отмечая их необыкновенную и приятную архитектуру, и мечтательно улыбаясь всей этой небесной и созданной человеком, красоте.
Через несколько минут водитель остановился у какой-то гостиницы и сказал:
«Вот, самая дешёвая, но хорошая, со всеми удобствами и не очень далеко от областной прокуратуры, гостиница. Уверен, что вам здесь понравится. Я подожду, пока вы ни скажете мне, что надёжно устроились. Помочь вам донести вашу сумку до места?»
«Помогать мне не надо. Проследите, пожалуйста, чтобы сумку никто не трогал и не рылся в ней. Ждите меня, и я вернусь», – ровным голосом сказала капитан Колдомасова, открыла дверь, вышла из машины и, аккуратно закрыв дверь, пошла в гостиницу.
Она зашла в гостиницу. Узнала, что места есть, что её оформят. Вышла из гостиницы. Подошла к машине и сказала водителю, что сейчас он может ехать навсегда, а завтра в четырнадцать часов пятнадцать минут он должен стоять здесь, чтобы без опозданий в четырнадцать часов сорок пять минут, она была у здания областной прокуратуры. Потом она, взяв свою сумку, пакет с замком и синюю матовую папку, холодно сказала водителю:
«До свидания. Жду вас завтра, очень внимательно», – и направилась в гостиницу.
Водитель, попрощавшись с ней, заверил, что завтра будет вовремя. И, проводив взглядом её двигающийся, толстючий относительно талии, зад, и тяжёлые ноги, поехал в областную прокуратуру.
Глава 4
Зайдя в гостиницу, капитан Колдомасова подошла к администратору и попросила номер на одного человека, не высоко, с видом на центральный вход в гостиницу, чтобы из окна был виден подъехавший за ней автомобиль. Администратор предложила, что прямо над ними, на втором этаже есть такой номер с душем, с раздельным туалетом и телевизором в номере. Она попросила у капитана Колдомасовой паспорт, затем всё оформила, и после того как капитан Колдомасова оплатила первые сутки своего проживания и поставила свою подпись в заполненных документах, вернула паспорт и подала пропуск в гостиницу, с ключом от номера.
Получив ключ, капитан Колдомасова подошла к лифту и поднялась на нём со своей сумкой, в которую она уже положила пакет с замком и матовую папку, на второй этаж. Подойдя к своему номеру двести двадцать два, она открыла ключом дверь, вошла в номер, закрыв дверь на ключ и оставив ключ повёрнутым в замке, чтобы никто не смог войти в номер снаружи.
Поставив сумку на мягкое кресло, стоящее возле кровати, она разделась догола, сложив аккуратно китель и остальную одежду на кровать. Сняла колечко и цепочку, положив их на стол. Сняла резинку со стекляшками с хвоста волос, положив их тут же. Сняв с правой руки наручные часы, она положила их рядом с кольцом, цепочкой и резинкой. Затем расстегнула на левой руке первый ремешок специальной ленточной кобуры для пистолета, над локтевым суставом, второй – над запястьем, и сняла свой личный, наградной – Президентом Российской Федерации Дмитрием Анатольевичем Медведевым, боевой пистолет «ГШ» в кобуре с запасным коробчатым магазином с боевыми патронами, и положила его на кровать. Посмотрела на тыльную часть кисти в районе изгиба пястных костей с фалангами пальцев правого кулака, которая уже чуть распухла и затвердела от удара в верхнюю челюсть преступника на привокзальной площади, и на образовавшуюся под кожей, вероятнее всего от воздействия на края зубов и иных костей, красно-бордовую, немного удлинённую и широковатую полоску-гематомочку над шаровидными суставами тут же, безымянного и среднего пальцев. При этом она подумала:
«Хорошо, что не рассекла себе здесь».
Затем достала из сумки капроновые сланцы для душа и надела их на свои, желающие отдохнуть ножки и пальчики на них. Ножки, между тем, – сорок третьего размера. В туалет ей идти по полной программе ещё не хотелось, а пописать она решила в душе во время мытья, что потом и сделала. Она достала своё хозяйственное мыло с ароматом землянички, свою жёсткую, маленькую, размером с ладошку походную мочалочку, зубную пасту, зубную щётку и, прихватив с кровати гостиничное полотенце, пошла мыться в душ.
В душевой, гибкий шланг с лейкой висел вверху на кронштейне. Сделав небольшого напора и достаточно горячей воду, она стала полностью обливаться, распарив всё своё тело до желаемого состояния. Затем, перекрыв воду и отойдя немного в сторону, густо намылилась. Тщательно с мылом жёстко процарапала и промассировала ладонями и пальцами рук, и именно когтями кожу и волосы на голове. Таким жёстко процарапывающим образом, попутно обеспечивая постоянную профилактику против образования возможной перхоти на коже своей головы в районе всех волос. Далее всю голову. Продрала мочалкой все своё тело во всех, без исключения, местах. Потом открыла воду и, массируя и протирая себя ладонями, мочалкой и пальцами с ногтями, зашла под вялотекущие для экономии, струи воды, и тщательно смыла всё мыло со всего своего тела, промывая попутно, изнутри свой носик и свои ушки. После, сняв с кронштейна лейку с гибким шлангом, отвинтила на лейке головку-распылитель, и уже прямой струёй тщательно промыла влагалище на всю глубину. И затем тщательно промыла до идеально чистой воды свою попку изнутри, на глубину пятнадцать – двадцать сантиметров. Для профилактики стала пробовать аккуратно, но очень сильно и туго, и чтобы не повредить ногтями горло, тщательно выдавливать двумя сложенными пальцами, средним и указательным, поджимая нёбные миндалины средним пальцем – правую и левую снизу к верху, и сплёвывать «тонзиллитные» гнойные пробочки из этих миндалин с обеих сторон внутри своего горла, сначала одной рукой, затем второй, промывая при этом горлышко струёй воды, как она это делала один раз в неделю или по необходимости, чтобы изо рта у неё, никогда в жизни не воняло.
Потому что в любом, без исключения, здоровом организме, они, эти гнойные пробочки жёлтого, жёлто-зелёного или серого цвета в виде крупинок пшена или рисовых и перловых крупинок, загустевшей массы и тому подобное, образуются в нёбных миндалинах с целью вырабатывания, поддержания и укрепления иммунной системы в организме человека. И которые строго необходимо периодически или постоянно удалять, чтобы во рту никогда именно от их присутствия не воняло гноем. И чтобы нечаянно не проглатывать их внутрь организма во время приёма, особенно твёрдой пищи, которая сама по себе выдавливает их избыток из этих миндалин, если их не удалять вовремя и профилактически, именно указанным здесь, способом. Также при поцелуях они могут из вашего рта засосаться партнёру в его рот, вызывая у него неприязнь.
Образуются же эти пробочки, в зависимости от частоты переохлаждения организма. Чем чаще и длительнее организм подвергается холоду или переохлаждению, тем чаще и больше образуется этих самых, гнойных пробочек, и тем хуже и противнее воняет изо рта, именно гноем, если их вовремя не удалять. Человеческая же кровь и весь организм человека, борются против их присутствия и образования, вырабатывая, таким образом, иммунитет против всех болезней, за исключением венерических заболеваний, против которых, по замыслу Господа, Бога или от чистой самосохраняющейся природы, иммунитета в организме человека, вообще никогда не бывает, чтобы не разводить, не укоренять, не распространять, и постоянно тормозить среди людей, блуд и половую проституцию. У больных же тонзиллитом, гной просто течёт постоянно из нёбных миндалин в глоточном лимфоидном кольце Пирогова – Вальдейера, не подсыхая, не загустевая и никогда не затвердевая, со всеми вытекающими из этого, последствиями для всего организма. Особенно для сердца. А при глотании всего этого во внутрь организма, – неизбежным последствиям подвергается весь желудок, поджелудочная железа, и далее все остальные внутренние органы: почки, там, печень, селезёнка, все железы внутренней секреции, кровь, мозги, костный мозг, и всё иное! Поэтому, явный тонзиллит необходимо строго и вовремя лечить, а гнойные пробочки, вовремя выдавливать и сплёвывать.
Кроме того, иногда, перед приёмом душа она один раз в неделю или по необходимости, выдавливала загустевающее кожное сало из протоков потовых желёз кожного покрова носа и вокруг него. Образовывающееся периодически в этих протоках и забивающее их, исключительно в кожном покрове носа и вокруг него, и больше практически ни в каком ином месте на кожном покрове человека. И которое тоже необходимо выдавливать периодически, соблюдая ещё и таким образом общую гигиену всего своего тела. Притом, что такая чистка кожного покрова носа и вокруг него, освежает общее психологическое состояние всего организма, и улучшает визуальное изящество самого носа.
Периодически, она под душем или уже вытеревшись полотенцем, так же обдёргивала очень тщательно своими пальцами все волосы на своём волосатом лобке и вокруг него между ног, чтобы вырвались слабо держащиеся из них. Всё это для того, чтобы они не попадали в рот её мужу, когда он там всё у неё сосёт вокруг. И чтобы они сами собой тоже не выпадали где попало в разных местах.
Завинтив головку-распылитель на место и повесив лейку на кронштейн, она тщательно почистила зубки, ополоснулась полностью ещё раз, перекрыла кранами воду, разложила всё на полочку и, вытираясь полотенцем, вышла из душевой в комнату. Завершив таким образом, ежедневную и неизменную в своей жизни процедуру соблюдения тщательной и идеальной чистоты всего своего тела как снаружи, так и изнутри его. Как настоятельно рекомендует именно всё это делать, Верховный Господь, Бог Кршнатка, в написанных мудрыми людьми Ведах, от якобы Его имени!
Капитан Колдомасова вытерлась полотенцем и повесила его сушиться на полотенцесушитель в душевой. Достала из сумки фен, воткнула его в розетку, включила и высушила феном волосы на голове. Отключив фен, она положила его в сумку. Достав туалетную воду, она, именно слегка распылила её себе на пушистые подмышки, на вьющиеся волосы на голове, между бёдер на вьющиеся чёрные волосы на лобке и, раздвинув широко ноги, на свою тяжёлую попу снизу. После чего убрала туалетную воду в сумку.
После этого капитан Колдомасова надела на безымянный палец правой руки своё тонкое золотое обручальное колечко. И на шею, свою тонюсенькую золотую цепочку с золотой на ней подвесочкой знаков Девы и Дракошика. Надела на правую руку свои противоударные, водонепроницаемые, электронные со швейцарским механизмом в золотом крупном корпусе часы с приличным чёрным ремешком. Пристегнула к внутренней стороне левой руки между локтевым суставом и запястьем, специальную, мягкую ленточно-ремешковую кобуру с пистолетом «ГШ» и запасным коробчатым магазином. Затем она надела, слегка облегающие смуглую тяжёлую попу с двумя упругими ягодицами, белоснежные трусики, и свою белоснежную кофточку, заправив её в чёрно-синюю юбку, надетую следом. Бюстгальтер она никогда в своей жизни не носила, и не имела его ни для каких случаев жизни. Во избежание дистрофии и, как следствие, обвислости своих наполненных и напоенных эротичной тяжестью и эротичным соком, пирамидообразных небольшого размера, с крупными вздёрнутыми кверху упругими сосцами, торчащих вперёд обеих грудей, имеющих классический и вечно юный вид. После, надев беленькие носки, обулась в свои чёрные полусапожки и надела свой чёрно-синий китель, застегнув его на все пуговицы. Причесав волосы и собрав их сзади своей красочной резинкой, она уложила образовавшийся волнистый хвост волос через левое плечо на грудь. И как положено, с лёгким наклоном вперёд и вправо, надела чёрно-синюю пилотку себе на голову.
Проверив в своих карманах служебное удостоверение, пропуск в гостиницу и наличие денег, капитан Колдомасова поставила сумку и сланцы во встроенный шкаф. Осмотрела ещё раз себя в зеркале, отметив себе, что пистолет в кобуре под левым рукавом кителя, никак не просматривается, и открыв ключом дверь, вышла из номера. Закрыв на ключ номер, она положила ключ в боковой карман кителя и по центральной лестнице пошла вниз, в гостиничный ресторан позавтракать.
В просторном и светлом обеденном зале ресторана людей было мало, – человек семь. Негромко звучала приятная, с эстрадным уклоном фортепианная музыка. Вокруг было светло, чисто и уютно. Каждый столик был обеспечен для четверых человек. На столиках, красивые белые скатерти, небольшие вазы со свежими полевыми цветами в мизерном количестве, и аккуратные белые сервизы с пряностями и солью.
Окинув беглым взглядом зал, капитан Колдомасова прошла по залу и села подальше от всех за средний столик у витражного окна, левым боком к окну. Она придвинула ближе к себе стул, стоящий между столиком и окном, слева от неё, сняла с головы пилотку и положила её на этот стул. Поправив причёску, она лениво откинулась на спинку стула и в ожидании официанта стала внимательнее слушать музыку. Отметив себе, что это Евгений Дога и Юрий Саульский, – одни из непревзойдённейших в Мире, по некоторым своим произведениям, эстрадных композиторов.
Подошла молоденькая, стройно-высокая, к тому же симпатичная, официантка. Вероятнее всего, совсем недавно устроившаяся на эту работу. Может, даже сразу после школы. Она поздоровалась, предложила меню, подав его прямо в руки капитану Колдомасовой, и задержалась возле столика в ожидании заказа со своей записной книжечкой и тоненькой шариковой ручкой.
Капитан Колдомасова, не открывая меню, безразлично глядя с полуопущенными веками на цветы, своим холодным ровным голосом поздоровалась и попросила:
«Пожалуйста, если есть, шоколад германский „Caprichio“ или „Zartbitter“, с пятьюдесятью процентами какао в нём. В крайнем случае, „Alpen Gold“ с изюмом, с лесным орехом и тёмный, всего три плитки разных. Сочное, чтобы сок выбрызгивался из него при раскусывании, при этом холодненькое кисло-сладкое небольшое яблоко, – пять штук. Белое мороженое „Пломбир“, – сто пятьдесят граммов, с клубничным или черничным вареньем. Сок натуральный сливовый с мякотью, желательно краснодарский или молдавский, – четыреста грамм. Чернослив без косточек, – пятьдесят граммов. Орехи грецкие очищенные, желательно Абхазские или из Одессы, – пятьдесят граммов. Салат из свежих прочных помидоров с небольшим добавлением свежих огурцов под сметаной, – двойную порцию. Эскалоп из свинины. Но такой, чтобы сок и сало с него текло, как со свиньи, чтобы можно было слюнями подавиться, глядя на него, и чтобы не пережаренный, но с жёлтенькой поджаристой корочкой. Ну и, конечно, с рисовым гарниром и всем тем, что к нему полагается. Одну свежую, обязательно бледно-жёлтого цвета московскую плюшку или что-нибудь подобное вместо хлеба. И небольшой пакетик, чтобы я могла вынести отсюда шоколад и оставшиеся яблоки».
