Гай Юлий Орловский
Ричард Длинные Руки. Церковь и демоны

Глава 3

Я повернулся к огромной карте на стене, всеимперскую пришлось рисовать заново, и все еще рисую и дорисовываю. Местные картографы почему-то не обращают внимание на багеры, а это главные артерии, связывающие регионы воедино с центром в виде Волсингсбора.

Только благодаря их маршрутам удалось исправить сильно искаженные масштабы и пропорции королевств, уточнить расстояние до их столиц, часто преувеличенные или уменьшенные в два-три раза.

У далекой двери Хрурт вскочил, прислушался к звукам по ту сторону двери. Я не обращал на него внимания, каждый занят своим, он переговорил вполголоса с Ульманом в коридоре и быстро распахнул дверь.

Альбрехт вошел быстрыми шагами, мне показалось, что пахнуло дорогими духами, но это с ним ворвался свежий воздух. Странно живет дворец, окна моего кабинета распахнуты, но в залах и даже коридоре воздух вроде бы чище, чем за стенами.

– Ваше величество?

– Докладывайте, прынц, – велел я.

Он чуточку запоздало сорвал с головы шляпу и пару раз небрежно взмахнул перед собой в воздухе, но все равно получилось красиво и с присущей герцогу элегантностью.

– Новости, – сказал он ровным голосом, я, однако, уловил в нем сильное напряжение. – Разведчики Норберта наткнулись на крестьян, что вылезли, как уверяют, из самых глубоких пещер на свете.

– Ничего глубже своих погребов не видели, – согласился я, – так что да, самые глубокие. И что сообщили?

Он остро взглянул на меня.

– Что-то вы даже с лица не изменились, ваше величество. А это были крестьяне, которых один из Великих Магов взял с собой!

– А-а, – сказал я заинтересованно, – это уже как бы да, весьма. И что они сказали?

Он продолжал сверлить меня острым взглядом.

– Рассказали, что были с Великим Магом в одной пещере. Только он, заботясь о них, послал в самую глубину, а сам остался ближе к поверхности, но заверил, что небесная кара не достанет, у него все рассчитано, не первый раз.

– Опытный, – обронил я, – значит, в самом деле пережил прежние визиты Маркуса. Знает, на какую глубину тот пашет. Ну-ну, дальше, дорогой прынц.

Он снова взглянул с недоумением, проговорил с некоторой заминкой:

– Кончились продукты, решили подняться выше, где Великий Маг.

– Ну-ну, – поощрил я уже заинтересованнее.

– Нашли только одежду мага и несколько иссохших костей, – сказал он, наблюдая за моим лицом. – Но почему мне кажется, что это для вас не новость?

– Новость, – заверил я. – Правда-правда. Не думал, что Великие Маги даже в экстремальных случаях нисходят до крестьян.

– А вдруг опасался, что все остальные люди погибнут? Решил приберечь для себя на племя.

– Разумно, – согласился я. – Вы вообще разумный человек, прынц. Заметили? Или пока замечаете только перья на шляпе, что так важно, так важно?

Он смерил меня недоверчивым взглядом, покосился на кресла у стола, но я сесть не предлагаю, так что долгого разговора не будет, вот только странное веселье в моем лице пока разгадке не поддается.

– Я многое замечаю, – ответил он с легкой угрозой в голосе. – Особенно неуместное поведение высокопоставленных лиц в императорском дворце.

Я поинтересовался:

– А как выбрались крестьяне, вход в пещеру все равно засыпан?

– Вы и это знаете? – спросил он с иронией. – Да, вход был завален так, словно Маркус в самом деле… В общем, готовились умереть, но нашелся отважный кузнец, сказал, что лучше сгинет, прогрызая путь наверх, чем вот так… Половина тех, что пошла за ним, погибла под завалами, остальные выбрались и увидели, что мир цел!.. Ваше Величество, а не потому ли вы оттягивали решение насчет Великих Магов…

Я вздохнул – все никак не придумаю, как объяснить. Потом вспомнил совет чародея: никак не объяснять, чтобы не завраться. Поднял на него взгляд строгих и внимательных глаз, как и надлежит выглядеть императору-батюшке.

– Знаете, прынц… я вызвал вас, чтобы поручить созыв лордов и правительства, дабы нацелить на важнейшую задачу стабилизации обстановки в империи!.. Пока народ все еще надеется, что Великие Маги вот-вот выйдут и наведут порядок, нам нужно успеть… Ну, вы поняли?

Он поклонился и отступил к двери, прижимая шляпу к груди, но перья как-то грустно обвисли, словно разделяя недоумение хозяина.

– Ваше величество, соберу всех немедленно.

Хрурт снова вскочил, приоткрыл дверь. Из коридора заглянул Периальд.

– Ваше величество! – крикнул он с торжественностью в голосе, явно в коридоре ждет кто-то из не наших. – Лорд-канцлер Варессер просит вашей аудиенции!

– Пригласи, – велел я, Альбрехт повернулся к двери, я сказал ему в спину: – А вы, герцог, останьтесь. Послушаете. Вы моя правая рука, не знали?

– Но вы же левша? – уточнил он.

– Я переученный левша, – пояснил я. – У меня теперь обе руки черт-те что, а не руки.

Он ответил с сомнением:

– Но на первый взгляд растут по-прежнему из плеч. Хоть и кривые.

– Сядьте, – велел я, – а то будете отвлекать со своей экстравагантной шляпой.

Через порог ступил с толстой папкой бумаг в руках лорд-канцлер, дверной проем показался узким для его массивного и грузного корпуса. Величественный и внушающий, а такое крупное тяжелое лицо с массивной нижней челюстью и трехъярусные мешки под глазами без всякого сомнения могут принадлежать только государственному деятелю, который днем и ночью бдит насчет благополучия империи, ее безопасности и величия.

Седые усы вразлет бодро приподняты заостренными кончиками, во взгляде почтение к моей персоне и удовольствие на лице, как бывает при успешно выполненной работе.

– Ваше величество, – проговорил он бодро рокочущим голосом, – вы затребовали сведения по всем королевствам, княжествам и прочим субъектам империи…

– Собрали? – спросил я.

– Да, – ответил он. – Здесь пока вкратце, но по любому вопросу мы готовы представить добавочные сведения.

Я взглядом измерил толщину папки, жестом указал на стол:

– Кладите, сегодня же весьма так. Спасибо за проделанную работу в почти сжатые сроки.

Он поклонился.

– Рады служить вашему величеству.

В его взгляде мелькнул вопрос, велю ли удалиться. Я проговорил рассеянно и как бы невзначай, думая о чем-то важном своем:

– Кстати, сэр Джуллиан, с Великими Магами мне договориться удалось. Они сперва колебались, но я их уколебал. Уговорил, в прямом смысле слова.

Он охнул:

– Но Великие Маги… обычно не снисходят…

– Верно, – согласился я. – Не снисходят к вам. Таким послушненьким. Но я человек добрый, хоть император злой, сам к ним… я без гордыни, император должен выказывать пример смирения и хороших манер, верно?.. К людям нужно хорошо, тогда и они потянутся так, что кости захрустят, хотя, вообще-то, сперва хрустят суставы, но со мной могут захрустеть и кости.

Альбрехт сидит в кресле как влитой, не шевелится, даже дыхание как бы задержал, но я чувствую, как насторожился от кончика шляпы до сапог на толстой подошве. В моем «уговорил» наверняка уловил еще какие-то оттенки, типа «приговорил» или «угомонил», а то и покруче, речь императора изобилует метафорами, а то и вообще, поэт и философ круче какого-то неведомого Нерона.

Сэр Джуллиан встрепенулся, уставился расширенными глазами в мое лицо со страхом и надеждой:

– Ваше величество?

– Уговорил продолжать их высокую деятельность, – пояснил я, – и не пачкаться в повседневной рутине, из которой состоит наша жалкая, с их высоты, жизнь. А она, если честно, не самая, если вот так с высоты нашей высокой одухотворенности…

Он переспросил с недоверием в голосе:

– Уговорили… отказаться от правления миром?

– Суета и тлен, – сказал я (надеюсь, что с хорошо различимой завистью), – а они люди духовные. Мирской жизнью занимались через «не хочу» и потому что надо вытирать вам сопельки и подтирать их на полу за вами, а то поскользнетесь, можете ушибиться.

Альбрехт с трудом удержал улыбку, хотя плечи раздвинул, а грудь сама выпятилась, как у петуха перед дракой.

– Пришлось пообещать, – продолжил я размеренным и слегка безразличным тоном, – что этой тяжкой и неблагодарной работой займемся мы, простые и незаумные люди. Так подотрем за вами, что и сопливые носы с дурных морд прочь!..

Сэр Джуллиан продолжал смотреть на меня с таким видом, как заяц на огромного волка.

– А что ответили… Великие?

Я с тоскливым видом махнул рукой.

– Что с радостью займутся, как и мечтали, высоким искусством и еще более высокой наукой. Наука, сэр Джуллиан, это не совсем та наука, как держать в руке веер и строить глазки. И даже не та, как носить парик.

Он пролепетал, уже весь красный и с выпученными глазами:

– Но… ваше величество… а Башни…

– Для умного человека везде Башни, – сказал я. – Они и в пещерах чувствуют себя в Башнях. Теперь им в эмпиреях ничто не мешает. Даже свет в глаза не бьет, а противные птицы не кричат утром под окнами. Идите и берегите державу, как сэр Альбрехт бережет свою великолепную шляпу!

Он понял, что разговор окончен, поклонился и отступил к двери, где Хрурт распахнул перед ним дверь.

Альбрехт оглянулся и, не поднимаясь из кресла, спросил тихонько:

– Чувствую, врете, хотя глаза такие честные-честные, а голос ни разу не дрогнул. Но где подвох?

Я посмотрел на него обиженно и даже с укором.

– Сэр Альбрехт, разве я не сама честность… в правильном государственном понимании?.. Главное, Великие Маги из убежищ не выйдут и нам не помешают. Разве не это важно?

– А вы их, – переспросил он еще тише, – хорошо… уговорили?

– Лучше не бывает, – ответил я с таким удовлетворением, что сам ощутил, как от меня пошли лучи щастя. – Уговорил полностью. Эмпиреи… это такая вещь! Пусть там витают нам на радость.

Он помолчал, сказал с ноткой нерешительности:

– Я не понял, как сумели уговорить, не покидая апартаменты, но промолчу. Вдруг да кто-то из Великих Магов посетил вас незримо для всех… вот только…

– Что?

– Вы точно их… уговорили?

– Уверен, – ответил я, хотя под ложечкой екнуло, все-таки трупов не видел, а Карл-Антон знает не все возможности южан. – Да, уверен.

– И не выйдут?

– Тоже уверен. Ну, насколько можно быть точным.

Он перевел дух, но проговорил с тем же сомнением:

– Но у сэра Джуллиана оставили сомнения… намеренно?

– А как иначе, – ответил я, – мы разве не дипломаты?.. Пусть те, кто недоволен моим мудрым правлением, надеются, что Великие Маги выйдут однажды и восстановят прежний порядок. А то и Скагеррака вернут! Кстати, как он там?.. Угнетенным массам вельмож и удельных владык просто необходима отдушина. История показала, что лучшая из них – надежда на приход Мессии, который накажет обидчиков и всем воздаст. То ли сразу, то ли потом, после смерти. Нужно только ждать и терпеть, а он придет и всем раздаст и отвесит. Мало не покажется.

Он кивнул, наконец-то проследив за извилистым ходом моей премудрой мысли.

– А пока ждут, мятежи и попытки переворота отложат?

– Мятежи всегда чреваты, – напомнил я, – можно и проколоться, а Великие Маги все сделают сами. Нужно только дождаться. Ладно, сэр Альбрехт, о приятном можно долго, но как у нас со связями с другими империями? Что-то у нас это направление совсем не разрабатывается.

– Верно, – согласился он, – Скагеррак, вообще-то, разрабатывал, но нам пока не до того. Хотя потом займемся. Обещаю. Я соберу совет по поводу вашей странной для всех идеи насчет Великих Магов?.. Мне кажется, своих неплохо бы предупредить. А то народ когда-то да начнет тревожиться, что Великие Маги так и не выходят, начнут сперва волноваться, а потом…

– Действуйте, – одобрил я. – Предупрежден, значит, вооружен.

Глава 4

Устройство империи сложное, даже сложнее, чем причудливая шляпа сэра Альбрехта, хотя такое и представить трудно, он сам работал над ее дизайном, чтобы утереть нос местным, дескать, можем и мы, если возжелаем!..

Но в то же время в империи слишком многое упрощено за счет того, что Великие Маги своей мощью прикрывали население от великих потрясений типа налетов саранчи, засухи или недорода.

Теперь всего этого не будет, придется строить большие закрома под управлением государства, куда, подобно египетскому фараону, нужно складывать зерно на случай голодных лет. По Библии, как-то было семь лет тучных, а потом семь неурожайных, и народ кормили из запасов, собранных в тучные годы.

Великие Маги, пришла в голову само собой разумеющаяся мысль, в отличие от королей не должны были заморачиваться поисками просторных подземелий. У каждого достаточно мощи, чтобы пробить тоннели для себя и своих слуг или кучки крестьян. Наверняка все брали с собой на всякий случай молодых мужчин и женщин для того, чтобы заново населять землю и заново создавать королевства. Многие уже пережили визиты Маркуса, знают, что и как, а те, кто недавно достиг могущества, точно так же пошли по само собой разумеющемуся пути: тоже заранее проделали тоннели прямо из подвального этажа башни в глубины земли.

Но это сейчас кажется понятным и естественным, что их бессмертие и могущество подпитывались за счет могучей магии, накопленной в стенах Башен, но почему такие очевидные вещи не пришли в голову раньше? Правда, Карл-Антон тоже не сообразил.

Серфик что-то долго не появляется, я с досадой вспомнил, что демоны не могут вот так взять и возникнуть сами, быстро потер колечко и шепнул:

– Серфик…

Он появился моментально, кувыркнулся в огне свечи и поднялся на ее острие, как ярко-красная звездочка на шпиле.

– Мой господин?

– Докладай, – велел я.

– Мой господин, – пропищал он изо всех комариных сил, – Кракандельт говорит, что лучше он!

– Я ему дал свободу, – напомнил я.

– Все равно вызови, – пропищал Серфик. – Ему безопаснее быть в твоей власти!

– Ну, – пробормотал я, – у меня как бы нравственные ограничения, хотя, если родина в опасности… А почему он?

Он вспискнул:

– Говорит, никто быстрее и лучше не сделает! А кольца с именами демонов очень опасны для нас!.. Ими может воспользоваться даже мелкий маг!.. А то и вовсе не маг, если грамотный.

Я сказал с осторожностью, но и с тайной радостью:

– Ну смотрите, это ваше желание. Не хочу быть нарушителем слова как бы чести рода.

Яркая искорка метнулась из стороны в сторону, крошка-демон не может усидеть на месте, над правым ухом я услышал писк:

– Наше решение, наше!.. Только он сам сказать не может!

Я сказал с сомнением:

– Значит, я должен верить тебе на слово?.. А вдруг брешешь? И хочешь подставить своего соперника?.. Ну, не по росту, а так, вообще…

Он пискнул в непонимании:

– Что такое «подставить»?

Я отмахнулся небрежно-императорским жестом.

– У вас и слов таких нет?.. Ничего, люди и вас успеют испортить. Они все портят, меня вон тоже… Хорошо, зови. Но это не в счет нашей негласной договоренности.

– Господин, – пропищал он, – позвать должны вы!

– Неловко как, – пробормотал я. – Неужели трансформируюсь в чеховского интеллигента?..

– Господин?

Не отвечая, я набрал в грудь воздуха и сказал мощно голосом властелина и повелителя:

– Кракандельт, услышь свое тайное имя и явись перед мои бесстыжие имперские очи!

В комнате громыхнуло, качнулись массивные портреты на стенах. Посредине помещения в огне и сизом дыме возник огромный красный краб, где-то с круглый стол двенадцати паладинов короля Артура.

Дым быстро рассеялся, оставив приятный аромат горячего металла. Краб превратился в плотную фигуру размером с быка, поднявшегося на задние копыта. От него пахнуло жаром, но краснота быстро поблекла, а демон, не сдвигаясь с места, проревел мощно и грохочуще:

– Повинуюсь, мой господин!

– Тихо ты, – сказал я, – народ перепугаешь. И не господин я тебе больше. Ты свободен, но если по ритуалу нужно, то вот как господин даю вводную…

– Слушаю, господин.

Я сказал веско:

– Ты как никто способен учуять магические вещи! И уже зарекомендовал себя на этом сомнительно благородном поприще археолога сбором ничейных ценностей в прошлый раз.

Он молчал и не двигался, в поблескивающих металлом глазах под нависающими утесами надбровных дуг никакого отклика, хотя слышит, как надеюсь.

– Потому, – закончил я, – промчись по тем местам, где стояли Башни Великих Магов! Прямо под ними на малой глубине прятались от Багровой Звезды сами хозяева этих величественных сооружений, которые я пустил в распыл. Даже не подумал, что стали бы теперь историческими памятниками…

Демон молчал, просто послушное орудие, я ощутил неловкость за бахвальство и почти брехню.

– Кстати, Великих Магов всех умертвил вам на радость и нам на счастье ваш друг и соратник, а в данном случае временном, твой господин. Так что тебе никто не помешает!

Серфик описал над нами огненный круг и вспискнул:

– А говорили, Великие Маги неубиваемы!

– Вообще-то, – пояснил я, – получилось нечаянно. Это хорошо, а то я еще раздумывал над мирным соглашением и разделом полномочий, будто какой-то Иммануил Кант на валаамовой ослице, я же интеллигент неприличными местами… Главная проблема: на мертвых трупах, убитых до насильственной смерти магов, остались кольца, амулеты и всякие талисманы, дававшие им неоправданные преимущества перед остальными как бы честными гражданами. Есть красивые, есть не совсем, но все опасные. Представляешь, если попадут в руки младших магов? Сразу начнут, как только узнают!

Серфик от избытка чувств за долю секунды начертил в кабинете целую огненную паутину, а Кракандельт сказал гулким голосом:

– Приказывай, господин.

Я перевел дыхание и сказал уже просительно:

– Если тебе не противно снимать с почти мирно усопших мертвяков вещи, то собери все эти кольца и прочие штуки. Но только те, в которых зачуешь магию.

Он прогрохотал ровным голосом:

– Приказывай, господин.

– В общем, – сказал я, – за вашу и нашу свободу!.. Весь мир насилья мы разрушим. Я уже начал, но пока только раззуделся. Хотя уже почти весь, пусть и местами. Отправляйся, собери все и сложи где-нить в недоступном месте в горах, чтоб сюда с каждым колечком не шастать, а то и так говорят, что ко мне бабы гуськом… Я потом заберу. Или сам принесешь. Карта, где были эти Башни, нужна?.. У меня есть.

Серфик запищал счастливо:

– Он и сейчас чует, где они были!..

– Тогда велю, – сказал я. – Собери кольца, браслеты, амулеты, талисманы и прочие вещицы, которыми пользовались Великие Маги!..

Мощный голос громыхнул, как отдаленный гром:

– Слушаюсь и повинуюсь, господин.

– Выполняй, – велел я.

Он отступил на шаг, словно опасаясь, чтоб меня не втянуло в его поле. Сухо хлопнуло, исчез, на миг взметнулась то ли пыль, то ли в то место ударили волны воздуха, заполняя пустоту.

Серфик снова завис прямо передо мной так близко, что могу нечаянно проглотить при вдохе.

– Господин?

– Отправляйся в свой плазменный океан, – велел я. – Потом доложишь.

Он исчез без хлопка, а если тот и был, то могли заметить разве что две-три бактерии, плававшие рядом во взвешенном состоянии.

Я пересек большими шагами кабинет и, приоткрыв дверь в коридор, взглянул на встревоженно беседующих Хрурта и Ульмана.

– Хрурт, можешь занять свое место.

Хрурт вошел следом за мной, плотно прикрыл за собой дверь и сказал в спину торопливым шепотом:

– Ваше величество, я слышал какие-то голоса.

Я сказал небрежно:

– Иногда сам с собой разговариваю. Сейчас трудно найти умного собеседника, вот и приходится все самому.

– Но другой голос был… не ваш.

– Наверное, с ангелом, – пояснил я. – Да, иногда прилетают. Я же император, с кем еще на равных?.. А хочется. Не бери в голову, Хрурт, а то умным станешь, а все горе от ума, как сказал один дипломат, за что и погиб, так разумничался. Ты же армия, а зачем мне умная армия? Разбежится с мыслями о непротивлении злу насилием.

Он спросил осторожно:

– А мы… уже зло?

– Еще какое, – ответил я хвастливо. – Но только для врагов, только для врагов! А для Церкви верноподданные. Ты с Церковью как?

– Не ссорюсь, – ответил он. – Разве что по пьяни скажу, что…

– Про попов?

– Да…

– Про попов можно, – разрешил я. – Они к вере в Господа никаким боком, даже Церковь для них не Церковь. И вообще, что слова? У нас демократия, поносить можно что угодно и кого угодно. Кроме меня, естественно.

Он ушел на свое место, все еще обеспокоенный, а я подумал, что у меня, похоже, оформляется репутация настоящего правителя. Никаких баб, только работа и работа с утра до вечера. В постели довольствуюсь жалкими четырьмя любовницами, совершенно не вмешиваясь в календарь, по которому приходят на ложе. Иногда кто-то две ночи подряд, иногда кого-то не вижу неделями.

Их ложе в соседней комнате, но я демократ, не могу оставить женщину вот так зябнуть в ожидании и опасливом томлении, всякий раз по доброте приглашаю перебраться под одеяло ко мне, а дальше они уже сами догадываются, что нужно лечь на спину и раздвинуть ноги.

Сегодня поздно вечером пришла герцогиня Херствардская, самая старшая из них по возрасту и по рангу. Иногда стесняется, что остальные трое намного моложе, так мне показалось, зато лучше других чувствует мое настроение, потому хороша и в постели, и как собеседница, знающая исключительно много о самой империи, в отличие от остальных, что в курсе о нарядах и любовных похождениях двора, но их мир заканчивается за пределами городской стены, даже стены дворцового ансамбля зданий.

– Ваше величество, – шепнула она, когда слез с нее и в блаженстве вытянулся во весь рост рядом, – а что при дворе говорят, что вы… заключили некий союз с Великими Магами?

Я уже перевел учащенное дыхание, ответил с императорской небрежностью:

– С Магами?.. Да так, о перераспределении полномочий. Думаю, обрадовались в глубине своих душ… если у Магов они есть.

– Обрадовались? Чему?

– Что не надо бдить и помогать, – пояснил я. – Займутся своими делами…

– Но ведь раньше…

– Раньше меня не было, – напомнил я чуточку хвастливо. – Будем учиться жить сами.

– А Маги?

– В запасе, – пообещал я. – Не справимся, позовем. Но мы должны справиться, герцогиня. Нехорошо отвлекать умных и очень занятых. Вы же понимаете, герцогиня, флирт для таких людей, как я, и эти… ну, Маги, не представляет той завышенной ценности, какую ему придают при дворе.

Она мягко улыбнулась.

– Для настоящих всегда есть что-то выше флирта, ваше величество, но настоящих так мало в этом мире!..

– Я рад, – сказал я с чувством, – что вы не такая, Самантелла.