Галина Трашина
Хитрозадовка
– Я вроде депеш не посылал. Аборигены сами по себе кутят, – оторопел и Солов.
Между тем толпа обступила машину, подтолкнула и покатила…
…Кортеж застыл на подходе к деревне. Где томилась в ожидании пёстрая женская публика. К машине подскочил юркий мужичонка. В знак признательности стащил с головы в кулак шляпу, неведомо каких времен. Солов открыл дверцу машины и слегка высунулся. Он хотел спросить, что за населенный пункт?
Мужичёк, своим приветствием, не дал открыть рта:
– Радымо встречи с вами, Соломон Соломонович, всё готово, как и велели-с ваш покойный дядюшка. Ой! Как мы их-с дюжа уважали-с! Вот уж, так уважали-с… умнейший человек был. Да что там человек… Человечище! – тараторил он и постоянно кланялся.
Но замешкался, заметив, что гость не реагирует на восхваления, резко сменил тему:
– Значит-с, согласно приказанию усопшего, вам надлежит прогуляться вдоль бабского строю. Так сказать осмотреться и себя показать, авось кто втюрится! Хотя… я бы бабам особливо не доверял, – вкрадчиво добавил он.
– Эт почему? – не сдержался Солов.
– Так наш кормилец, то бишь ваш дядюшка, я ж и говорю – умнейший человек был! Он, как и я, не надеялся сыскать справедливости в дьявольском отродье. Посему облегчил вашу участь изобретением Бабачитки.
– Что?! – вырвалось из Соломоновича неподдельное раздражение.
– Извольте не гневаться… Это штуковина такаясь. Ну, всё… как есть… всё про бабские уловки ведает! Их тёмная душонка для неё вовсе не потёмки, – пояснил мужик.
Соломон направился вдоль женского строя, напомазанного и разряженного. Понятие, кто кого рассматривал, затерялось в женском восхищении и в неловкости жениха. Соломона радовало, что на мордашку претендентки – вроде ничего, хотя выглядят, словно из цирка. Столкнувшись с игривым взглядом одной из бабусь, шепнул мужичку на ухо:
– Почему все перезрелые и что так мало?
– Стоп! В завещании возраст возлюбленной не оговорен, значимо у всех баб-с шансы ровные. Бабка… Она тоже женщина, к тому же от супружеских обязанностей быстро освободит, – подмигнул он Солову, откровенно хихикая, – шо мало! Этих-то по сусекам поскребли. Вон даже Марфа причапала, хотя с печи лет десять не слазила. Ожила старая… Ишь, пасть беззубую раззявила. Да чёрт с ней, лишь бы клюнула. Оно как получается, бабы лет двадцать на сносях не ходили: пришлого мужика в наши края калачом не заманишь, а местные орлы в другой сфере надрываются.
– Понял я, понял, самогон с ног сбивает! – расхохотался гость. – Ох чую, не к добру затея…
– Обижаете… родственники мы тут все. Нельзя же завсегда в грех впадать. Да и напасть водится: ежели заезжий хмырь какую бабёнку оприходует, так она ровно заговоренная, обязательно припрёт пополнение к пивунам. Вот женский пол и в дефиците.
– А что, никто из деревни не уезжает?
– Кто нас где ждёт…
Соломон Соломонович глубоко вздохнул и спросил:
– Дамы, случайно, не замужем?
– Смеяться изволите? Мужних и того меньше: из всех штаноносов к интиму один я пригодный, – ни без гордости заявил мужичонка, – каюсь, меня на всех уже не хватает, да и мужики в не ровен час, по пьяни зашибут.
Солов невольно огляделся и спросил словоохотливого собеседника:
– Сам, значит, не употребляешь?
На вопрос гостя мужик сморщил по-детски нос.
– В завязке что ли?
– Нет! Аллергия у меня на родимую.
Губы Солова скривились в ухмылке.
– Ваше право не верить. Хоть чего выпью малость, так зараз бегать начинаю. Так умаюсь, что себя не помню.
– А, диареей страдаешь, сочувствую…
– Чо сразу понос?! Реально бегаю, хрен кто догонит, за полчаса до райцентра и обратно сполкать могу.
– Ты, братан, готовый спринтер, – влез в разговор водитель.
– Я о том же. Про мою болезнь в газете прописали. Есть, дескать, мужик – скорый шибко: полсотни километров осилит махом. Только после репортажу наши «крючки» погоняло прибили. Малометражка – я у них, – мужик потёр нос и добавил:
– Впрочем, извольте проследовать в дом дядюшки.
– Звать тебя как, чемпион за сто грамм? – спросил чинный гость.
