Галина Тевкин
Время духов. Часть II
– Все показатели в норме, Малышка, – с радостью сообщила она Айрис. С радостью? Или мне это кажется: в голосе Хлопотуньи – эмоции!!! – Прогулка пошла тебе на пользу. Надо больше гулять.
– Ты права. Я прислушаюсь к твоему совету, Хлопотунья. А пока вот что – установи, пожалуйста, фильтр на мою линию связи.
– Какого типа? Что именно ты хочешь?
– Это не должна быть явная блокировка. Отследить ее не должен никто. Я хочу знать, кто хочет поговорить или послать сообщение. И только после этого разрешить «связь». Если не сочту нужным – пусть линия будет «занята».
– Проще простого, Малышка.
– Но, Хлопотунья…
– Не беспокойся. Никто из самой-самой Протоплазмы не сможет ничего отследить.
Уж что-что, а то, что ВИСМРа «умнее» любого айтишника и всех их, вместе взятых, в этом у Айрис сомнений не было.
Они встретились с Патнэли в небольшой комнате, выделенной на определенные часы их Группе. За неимением свободных административных помещений, Совет принял мудрое решение – к зданию, предназначенному для ГеКТы, сделали пристройку. Ее площадь была ограничена геологическими и прочими параметрами грунта. Здесь небольшие комнаты-кабинеты по графику или договоренности, когда это было необходимо, использовались группами и комиссиями для своих собраний, заседаний, коллоквиумов и прочих встреч. Патнэли, ожидавший Айрис, встретил ее чрезвычайно приветливо. После взаимных комплиментов они приступили, собственно, к работе. Каждый высказал свое мнение по полученным материалам. Оказалось, что во многом разработанные ими вопросы схожи.
– Мы с вами исходили из одной и той же концепции, Айрис. Поэтому расхождения, по сути, минимальны, – с видимым удовольствием подвел итог Патнэли.
– Остается ждать. И совсем немного. Несколько дней – Первая и Вторая экспедиции вернутся. Вы готовите им прием?
– Конечно! Они герои! Провести почти год в экстремальных условиях. Понимаю, вы хотите сказать, что и нам здесь досталось. Но они были одни. Ох, простите.
– Ничего «такого» вы не сказали, Патнэли. Я очень рада, что вы все это понимаете правильно. И, конечно, хочу, если можно, участвовать во встрече.
– Никаких особых приглашений не будет. Мы оповестим всех – Совет поддержал это, – и кто сможет, кому позволят дела, – придут. Ну а мы, наша Группа – обязательно. Дадим им отдохнуть сутки и начнем работу.
– Не мало ли? Вы сами сказали, что экспедиции были непростыми.
– Это верно, Айрис. Но у нас нет времени. Вслед за ними в течение месяца прибудут Третья и Четвертая экспедиции. С ними тоже надо будет работать. Нас ожидают объемы информации. А там Пятая и Шестая экспедиции вернутся. И мы не знаем, с чем, какой сюрприз у Шестой. Будет много работы, Айрис.
– Из собственного опыта: работа – это прекрасно! Придает жизни смысл, вкус.
– И мы рады делить все ее трудности и радости с вами, Айрис.
Как и говорил Патнэли, первым двум экспедициям устроили Торжественный Прием. У Мемориала собрались почти все Пионеры. Некоторые подошли «на минутку», доверив неотложные дела ОбРам, некоторые – большинство – уделили этому событию все свое время.
– У нас был тяжелый период. Маленький праздник нужен всем, – отвечая Айрис, удивленной таким количеством собравшихся людей, сказал доктор Серж-Симеон.
Айрис заранее договорилась с Доктором пойти на мероприятие вместе.
– Мне нужна именно ваша поддержка, доктор. Я совсем недавно болела.
– С удовольствием, Айрис. Но скоро вам придется искать другую «причину».
– Тем более спасибо, доктор.
Так Айрис хотела избежать компании Кэрол и Эммануэль. Но ее «подготовка» оказалась ненужной. Обе психолога не пришли на Мероприятие. Они в это время были в другом месте. Об этом Айрис рассказал доктор Серж-Симеон, пока они вместе с остальными ждали у Мемориала Следопытов.
– Если Вы высматриваете своих подруг – психологов, – Доктор обратил внимание на то, как Айрис исподтишка разглядывает собравшихся, – то их не будет. По решению Совета и Группы Организаторов Встречи они должны оказать первую помощь – если она, конечно, понадобится – членам экспедиций.
– Доктор! – Айрис ничем, как ей казалось, не выдала своего возмущения. Да, она была возмущена поведением Серж-Симеона! Выходит, Доктор тоже не друг мне! – Вы узнали об этом только сейчас? Или знали раньше, еще когда мы договаривались!
– Знал раньше, Айрис. Не сердитесь. У вас мало опыта социального общения. Если бы я начал читать вам «лекцию», вы могли бы не поверить или рассердиться. А так вы теперь знаете: не стоит «хитрить». Жизнь расставляет все по своим местам. Она справедлива, эта, как мы часто думаем, несправедливая жизнь.
Ответить Айрис не успела. В безоблачном небе, вспыхнув, повисло огромное приветствие. Переливаясь всеми цветами радуги, оно закружилось, выписывая причудливые узоры. Раздались одиночные хлопки. Они быстро переросли во всеобщие, отбивающие ритм приветственной песни аплодисменты. Парящее приветствие сменилось двумя огромными экранами. На каждом из них – одна из вернувшихся, поднимающихся к Мемориалу экспедиций. Они совсем близко. Прекрасно видны усталые, смущенные таким приемом лица. За ними – несущие багаж ОбРы и замыкают – группа встречи по два рейнджера и психолог. Наверно, как и у многих, – вспоминала потом Айрис, – у нее на глаза навернулись слезы.
– Очень трогательно, – невольно Айрис сказала это вслух.
Серж-Симеон сжал ее кисть крепкой горячей ладонью.
– Вы правы. Именно так.
Между тем и члены экспедиций, и встречающие поднялись к Мемориалу. Теперь уже на одном большом экране пожимали руки и обнимались с ними члены Совета. Что-то спрашивали, мешая друг другу, Патнэли и Лин. Да и остальные, те, кто оказался ближе, начали обнимать и поздравлять усталых путешественников. Голос Командора Аба услышали все и без трансляции.
– Уважаемые! Мы все рады, все желаем здоровья нашим героям. Результаты экспедиций, личные рассказы и впечатления будут доступны всем. Наши герои почувствовали нашу поддержку и восхищение. Мы можем отпустить их на отдых.
Вновь в небе вспыхнул, рассыпавшись искрами «букет» приветствий. Собравшиеся, еще несколько раз «отбив» ритм приветственной песни и прокричав здравицы, начали медленно расходиться.
– Идемте, Айрис. Надо или быстро уйти впереди всех, или подождать. Толпа, даже миролюбивая, дело непростое.
– Я бы хотела задержаться, Доктор. Поговорить с Чейоном.
– В таком случае – расстанемся. Побегу – много дел.
– До свидания, Доктор. Спасибо.
Доктор Серж-Симеон ушел. А Айрис очень быстро поняла, что приняла неверное решение. Чейон остался рядом со Следопытами, там же были и Члены Совета, и сопровождавшие их к Мемориалу психологи и рейнджеры. Встречаться сейчас – разговаривать, поздравлять, шутить – ни с кем из них Айрис категорически не хотелось. Придумать, как «выдернуть» Чейона, она не могла. Да и зачем? Испортить хорошему человеку удовольствие от участия в таком событии! То, о чем она хочет его спросить, спокойно подождет до завтра. Прав был Доктор. Идти, тем более спускаться в плотной толпе спешащих людей – у многих это был «незапланированный перерыв» в работе – оказалось не так просто. Многие, почти все, узнавали Айрис, приветствовали «О, вы тоже предпочли живую встречу трансляции», пытались уступить дорогу. Но закон толпы неумолим: хочешь, не хочешь, несись, катись вместе, наравне со всеми. На ровном отрезке, да и дорога стала шире, ситуация «разрядилась». Тем более, что некоторые – кто раньше, кто позже – начали сходить с Большой дороги, по ответвлениям и тропинкам отправляясь к месту своей работы. К тому времени, пока Айрис добралась до дома, было готово первое Официальное Сообщение о возвращении Первой и Второй Экспедиций, а сама она проголодалась. Обрадованная благополучным возвращением Айрис, Хлопотунья – она была против того, чтобы Малышка принимала участие в нерациональных действиях Протоплазмы, – с удовлетворением следила за тем, как Айрис обедает.
– Все показатели в норме, Малышка.
– Хлопотунья, ты что же, считала, что со мной там что-то сделают?
– Я не понимаю, зачем совершать то, что не имеет смысла. Ты смотришь сейчас на то, ради чего подвергала опасности свою жизнь. Это можно было сделать сразу.
– ?
– Наблюдать на экране за тем, как они обнимаются и разговаривают.
– Во-первых, Хлопотунья, пребывание среди людей, большого количества людей, ни в коей мере не угрожает моей жизни. Во мне такие же бактерии, как и во всех остальных. Да и «раздавить» меня не так-то просто. Этот вопрос, моего здоровья, не должен тебя волновать. Что же касается личного присутствия – мне хотелось там быть! Ощутить атмосферу Праздника, поделиться своими впечатлениями с другими людьми. Хоть ты и называешь нас «протоплазмой», но чувства, переживания – неотъемлемая часть каждого из нас.
Айрис только успела закончить просмотр «Сюжета» – первого, вступительного из цикла о Экспедициях Следопытов – и окончательно утвердилась в том, что личное присутствие гораздо сильнее, эмоциональнее любого, даже самого талантливого репортажа о том же событии, как с ней связался Чейон. Они поздравили друг друга с успешным завершением работы Первой и Второй экспедиций. Будто они имеют к этому какое-то отношение! Но так, видимо, заведено. И Чейон посетовал на то, что Айрис не была на Мероприятии. А узнав, что она была у Мемориала, даже обиделся. «Почему она не подошла? Все были бы рады ей!» Айрис с трудом удалось убедить Чейона, что никто ни на кого не обижен, что ей всего-навсего было жалко уставших людей. Не хотелось ради своих амбиций никого задерживать.
– На мой взгляд, вы не правы, Айрис. Увидели бы сами, что люди не так вымотаны, как мы предполагали. И только что из Амбулатории это подтвердили. Так что встреча состоится уже завтра. Высылаю время начала. У нас не будет лимита времени. Ждем вас, Айрис.
– Это прекрасно. Спасибо за сообщение, Чейон.
Назавтра состоялась первая из серии намеченных заранее встреч. В одном из двух больших помещений собрались не только участники Первой и Второй экспедиции и члены Комиссии Чейона, пришли все, кто имел хоть какое-то – косвенное отношение к экспедициям или сумел убедить организаторов, что его присутствие обязательно. Но после краткого обзорного сообщения руководителя Проекта и выступлений-благодарностей Следопытов – видимо, принято благодарить тех, кто ничего для тебя не сделал, – был наведен порядок. Мягко, но настойчиво всех не имеющих непосредственного отношения к осуществлению Проекта попросили удалиться. Вместе с членами экспедиций остались только специалисты из Групп Патнэли и Лина. Но и последние ушли, как только началась работа по конкретным вопросам Группы Патнэли. И сами Следопыты, и сопровождавшие их в экспедициях Рейнджеры оказались приятными в общении, эрудированными, думающими людьми. Немногословные и «конкретные» – то ли профессия откладывает отпечаток, то ли люди с определенными «данными» идут в определенные профессии, – они вызывали уважение и внешним видом, и манерой держаться, и, конечно, профессионализмом. Работа – вопросы, ответы, выводы, дополнения, окончательный итог – продвигалась четко. Без излишней поспешности, но и без замедляющих, отвлекающих отступлений. Подведя общие итоги – работа заняла весь, с небольшими перерывами день, – Группа Патнэли и члены экспедиции, поблагодарив друг друга, расстались. Каждого ждал следующий этап работы. Итоги Проекта продолжат обсуждать и подведут «окончательный» итог после изучения и обобщения результатов всех шести экспедиций. Пока же члены Группы Патнэли, утвердив окончательный Отчет по Первой и Второй экспедициям, смогут вернуться к своим основным занятиям.
В ожидании возвращения Третьей и Четвертой экспедиций спрессованное началом лета время летело особенно быстро. Айрис представляла себе – она в первый раз переживала это время года, – что увеличивающаяся световая часть дня создаст ощущение замедления, плавного течения времени. Но в действительности все оказалось с точностью наоборот. Айрис едва успевала все успеть. Да, именно так – успевала успеть. Круг ее занятий не только расширился – он изменился. Нежелание видеться – совсем – это невозможно, ну хотя бы часто встречаться с Эммануэль и, особенно, с Кэрол – привело к тому, что Айрис бралась за любую предложенную ей задачу. И, поскольку ответственность и стремление все довести до конца и в лучшем виде были и оставались основными чертами ее характера, была занята она постоянно. Только во время своих обязательных утренних прогулок – теперь она бегала – заставляла себя Айрис «не думать». Общее состояние позволяло ей такие физические нагрузки. И бег, быстрое движение оказались лучшими врачом и другом. Именно утро давало ей силу, заряжало радостной энергией на весь день. Разве это не чудо – каждодневно изменяющаяся, играющая новыми красками и ароматами природа! Насколько по-разному могут выглядеть одни и те же места, какое разное впечатление можно получить от одного и того же вида! Какие разные чувства навевают одни и те же пейзажи, думала Айрис, пробегая по изученным до малюсенькой выбоинки тропинкам среди колосящейся, начинающей усыхать травы, невольно спотыкаясь об один и тот же, горбящийся между покрытыми ягодами кустарниками, корень. Если бы изменения не происходили медленно, на ее глазах, сравнивая, как выглядит то или иное знакомое место, можно было бы подумать, что «какой-то ребенок», играя разноцветными красками и ароматами, каждый раз по-новому, по-другому раскрашивал одну и ту же картинку. Как-то в голову Айрис пришло такое сравнение. Такая странная мысль. Но поделиться ею было не с кем, и Айрис, глубоко вдохнув сухой, терпкий, теплый уже с утра воздух, побежала дальше. После пробежки ее ждало множество дел. Во-первых – Айтишники. Неумолимо приближался час Х. Коло должен был прекратить свое существование. А библиотека ГеККа все еще не была полностью перенесена на Терру. Все, кто только мог, помогали Группе Пауэла. Не осталась в стороне и Айрис. По ее – вернее, по инициативе Хлопотуньи – были созданы дополнительные «подстанции». Они расширили возможность одновременного переноса информации. По окончании процесса необходимо будет упорядочить все данные в едином информационном пространстве – один недостаток этого предложения. Но это будет следующий этап работы. И в спокойной обстановке, вне цейтнота и спешки. Сейчас же мы получаем возможность все успеть. «У вас светлая голова, Айрис» – ей было неловко принимать предназначенные не ей похвалы Пауэла.
– Мне не нравится то, чем занимаются твои… эти, – прежде чем рассказать Айрис о найденном ею решении, заявила Хлопотунья. – Почему нельзя сохранить все, как есть. ГеКК прекрасно справляется. В устройствах его класса заложена огромная живучесть. Так вы это называете. Он результативнее, чем все эти «недоустройства», занимающиеся дублированием его библиотеки.
– У Коло кончается цикл существования. И мы вынуждены этим заниматься, – не очень охотно, но объяснила Хлопотунье Айрис.
– Коло! Корабль совершенно исправен и функционален! Что вы творите!!! Малышка, одумайтесь!
– Я знала, что тебе это все не понравится. Но у нас нет возможности – не хватает мощностей – удерживать Коло на высокой орбите. Корабль снижается.
– И ты говоришь об этом так спокойно! Коло – твой Дом. Единственное, что у тебя есть, Малышка. Я не узнаю тебя.
– Это не мое решение, Хлопотунья. Ты отлично знаешь. Мы действуем по плану, заложенному в программу Экспедиции. Вспомни Главную Корабельную Инструкцию. Все решено задолго до нас.
– Но ты, мы могли бы найти другое Решение. Подумай, от того, что ты «развешиваешь» фотографии родителей в чужом доме, он не становится родным. И уничтожив Коло, ты лишаешься даже надежды покинуть Терру! Подумай! Найти другое «решение» несложно!
– Хлопотунья, ты меня поражаешь! ВИСМРа предлагает идти против Правил! Неужели ты думаешь…
– Вероятно, это может навредить тебе, Малышка. Об этом я не подумала, – согласилась, сдалась Хлопотунья. И подсказала Айрис «идею подстанций».
Обо всем этом Айрис, понятно, не могла рассказать ни Пауэлу, никому бы то ни было другому. Поэтому предпочла работать на «своей» подстанции, не вступая в дальнейшие обсуждения. Если в работе Группы Пауэла Хлопотунья и могла «негласно» принимать участие, подменяя Айрис, – если точно, это Айрис «подменяла» Хлопотунью, то во второй проблеме, которой начала заниматься Айрис, участие Хлопотуньи было минимальным. Получив принципиальное разрешение на проведение Эксперимента по Уравниванию элементов, Лин, не раздумывая, головой вниз бросился в рискованную авантюру. Не просчитав все варианты, не создав «модель», он, прихватив с собой еще трех отчаянных добровольцев, начал испытания. Хорошо, что Айрис, узнав об этом, – конечно, от проводящей постоянный мониторинг происходящего в Поселке Хлопотуньи – предложила свою помощь. Она начала вести ежедневное тестирование. Необходимо было скрупулезно следить за состоянием всех трех «мышек». Каждый из них «выравнивал баланс» разным способом. Один получал «дополнения» внутримышечными инъекциями. Второй – пероральным способом – глотая капсулированные «добавки». И третий – самым спорным – наружным. Как исхитрился Лин получить «мазевые» субстанции тестируемых элементов, как и растворов, капсул – Айрис не допытывалась. Ее задачей были строгий контроль за состоянием здоровья и немедленное предоставление необходимой помощи в случае необходимости. Насколько ненадежен, субъективен этот «эксперимент», его результаты – Айрис не раз пыталась объяснить Лину. Ведь у каждого из трех участвующих в нем мужчин свои «параметры» – как это еще назвать – либидо. Они очень индивидуальны. Зависят не только от физиологических причин. Но все доводы Айрис разбивались о непробиваемую стену из всепоглощающего желания добиться результата и отрицания доводов оппонента. Поэтому Айрис исполняла только функцию сверхвнимательного наблюдателя. Первые «звоночки», аллергические реакции кожи на местах, подвергнутых контакту с мазями на основе определенных элементов, заставили Айрис вновь вернуться к вопросу об индивидуальной реакции и «чистоты» эксперимента в целом. Лин, именно он был этой третьей «мышью», упорно не хотел признать несостоятельность своей идеи.
– Вы не можете понять всю важность того, чем мы занимаемся! – как-то в запале спора бросил он Айрис. – Человек, не сгоравший от страсти, не испытавший физического влечения, не может даже рассуждать об этом. Чистая теория здесь не… – осекся Лин, увидев лицо, глаза Айрис.
– Теперь я попрошу вас ни в чем не убеждать меня. Говорят, что курица, снесшая яйцо, не знает его вкус. Если вы не можете по-другому – продолжим это не только бесполезное, но и опасное для здоровья занятие. Я не могу прекратить участвовать – необходим беспристрастный контроль. И чем дальше, тем более тщательный. Меня беспокоит состояние слизистой кишечника и желудка добровольца, получающего добавки пероральным способом. Оболочки капсул растворяются в желудке. А что происходит с самими металлами, как они влияют на слизистую, с какой интенсивностью всасываются, и всасываются ли…
– Вы правы, Айрис. Мы поторопились. Нельзя было начинать испытания на людях, не сделав это предварительно на моделях. Но мы продолжим. До конца месяца. Как и собирались.
– Вы руководитель, Лин.
Впервые в жизни Айрис не то чтобы отступила – позволила кому-то совершать неправильные, с ее точки зрения, действия. «Хочу быть как все», – объяснила себе, как будто она отчитывалась перед Хлопотуньей, Айрис.
Однообразная, монотонная работа на Подстанции выматывала Айрис. Это занятие не для людей. Роботы отлично справились бы. Роботы! Их не хватало. Нет, ОбРов было много. Но трудились они и на возведении дополнительных построек, и для Банка – хранилища генетического материала, и для Библиотеки. ОбРы работали и в теплицах, в пекарне, на кухне и в прачечных. Не существовало такой отрасли, в которой не использовался бы их труд. Даже ремонтом и эксплуатационными проверками ОбРов занимались ОбРы более высокого Профиля. Функции людей сводились к общему контролю, выработке стратегии. Для работы на Подстанциях требовались Роботы Высокого профиля. И их было мало. Чтобы создать подобный робот или переформатировать какой-либо из имеющихся, требовались время и «строительный материал». При желании можно было найти выход. Так вот, этого желания и не было – поняла Айрис, обсуждая эту проблему с Кэрол и Эммануэль. Да, Айрис приходилось – она находила тысячу причин, поводов, отговорок, чтобы делать это как можно реже, – общаться с психологами. Это было не совсем просто. Совсем непросто! Кэрол и Эммануэль, как и все Пионеры, работали на Подстанциях – помогали «перенести» Библиотеку. Хочешь – не хочешь, Айрис, если она недостаточно ловко и своевременно находила причину не делать этого, приходилось изредка возвращаться с ними домой.
– Мы же соседи! Как удачно! Совсем перестали видеться! – тараторила Эммануэль, пытаясь взять Айрис под руку, чего Айрис в принципе терпеть не могла. Слишком близкое расстояние до другого человека, тактильный контакт вызывали в ней бурю эмоций. В основном – отрицательных.
Так вот, в одно из таких совместных возвращений Айрис выбрала для разговора, как ей казалось, нейтральную, безопасную тему.
– Почему при «переносе библиотеки» используется так мало роботов? На мой взгляд, эта работа именно для них.
– Ой, какая вы странная, Айрис.
– Странная? Я?
Все что угодно, но такой ответ… Айрис растерялась.
– Эммануэль, вы ошибаетесь. Айрис не странная.
– Ну, значит… Нет, не скажите, Кэрол – такие вопросы! Как ребенок.
– В некоторых отношениях Айрис и есть ребенок. Не обижайтесь. Я говорю о жизненном опыте и чисто прикладных знаниях. Человечество отказалось от роботов с высоким интеллектом.
– Отказалось?! Почему? Это же…
– Да, именно – очень удобно! Слишком удобно. У этого, как вы назвали его, удобства есть и другая, более неприятная сторона. Высокоинтеллектуальных роботов сложно, да что там – невозможно контролировать. По скорости реакции и прочим параметрам они превосходят людей. И это опасно!
– Но есть же Закон!
– Закон робототехники? Стоит одному – всего лишь одному – недобросовестному роботу лишь немного – запятую, тире – изменить «прочтение» Законов, как обрушится все! Эффект домино.
– Как это? Эффект домино?
– Или принцип домино, – вмешалась в объяснение Кэрол Эммануэль, – цепная реакция: падает один – падают все. Нам всем было бы удобнее переложить эту нудятину на роботов. Но… Сами понимаете.
– Понимаю.
Да, теперь Айрис лучше понимала многое. И то, на что вроде бы не обращала внимания, – эти вопросы о Хлопотунье, пристальный интерес к ее роботу и их «взаимоотношениям», и то, что вызывало ее недоумение, – использование роботов только на подсобных работах. Они боятся ВИСМРов! Это выше ее понимания! Но… как хорошо, что никогда – чисто интуитивно – она никому из Пионеров не рассказывала о Хлопотунье. Возможно, только доктор Серж-Симеон знал и понимал больше других. Но в него – ему Айрис верила. В Амбулатории работали очень «продвинутые» представители ОбРов. Время до возвращения Третьей и Четвертой Экспедиций – целый месяц – промелькнуло на удивление быстро. Или так показалось Айрис? Монотонная работа на Подстанции обезличивала дни, сплетая их в бесконечную серую ленту. Да и после того памятного разговора с Кэрол и Эммануэль Айрис перестала пользоваться помощью Хлопотуньи. А ведь ВИСМРа могла заменить всех – включая роботов, занятых переносом библиотеки ГеККа на Терру. Ну уж нет. Мне не под силу бороться с косностью и предвзятостью людей. Пусть трудятся, почти со злорадством думала Айрис. После «предательства» Кэрол это понимание – понимание того, что люди боятся ВИСМРов, – стало вторым разочарованием Айрис. И, несомненно, более принципиальным. Ей все еще было трудно облекать свои новые мысли в слова.
Следопытов Третьей и Четвертой экспедиций встретили не менее торжественно, чем предыдущие экспедиции. Там же, у Мемориала, практически по тому же сценарию, но с не меньшим энтузиазмом, такое же количество Пионеров – в этот раз к ним присоединились и участники Первой и Второй экспедиций – торжественно встретили усталых, вымотанных дальней дорогой людей. После отдыха – на восстановление им дали целые сутки – члены экспедиций поступили в распоряжение Группы Чейона. Повторилась практически та же процедура – вопросы, ответы, дополнения, выводы. Но, в отличие от Первой и Второй экспедиций, площадь, которую удалось «охватить» следопытам Третьей и Четвертой экспедиций, была значительно меньше. И собранный ими «материал» был не так велик.
– За счет расстояния у нас было меньше времени, – услышав комментарии Чейона, начал объяснять Следопыт, возглавлявший Четвертую экспедицию.
– Мы это понимаем, уважаемый. И благодарим за проделанную работу. Количество и качество – разные категории. Вы проделали колоссальную работу высочайшего качества. А если учесть условия, оторванность от Поселка – вы Герои, – от души, искренне успокоила их Айрис.
Ободренные похвалой самой Айрис, члены Третьей и Четвертой экспедиций покинули заседание, с тем чтобы вернуться в этот же зал назавтра, с утра. Им предстоял «отчет» и о геологических особенностях исследованных участков, и о безрезультатных поисках следов Экспедиции Звезды Копья.
– Да, результаты не радуют.
Патнэли еще раз просмотрел таблицу, составленную Айрис непосредственно во время обсуждения. Они могут рассказывать друг другу, как это трудно. Но я-то, отслеживая день за днем состояние и подсолнухов, и Отдыхающего Народа в Зале Ожидания, составляла тысячи подобных «таблиц».
– Почему же, вот здесь и здесь, – Айтишник Оки – у них «взгляд, нацеленный на цифры», – указала на несколько данных в соседних столбцах, – расхождения есть. Минимальные, не больше «погрешности», но есть. Возможно, стоит обратить на это внимание.
– Да, расхождения данных с Участка Третьей экспедиции и Первой, Второй и Четвертой. Разумное объяснение?
– Рельеф, растительность, возможно, животные, – на вопрос Патнэли ответили остальные члены Комиссии.
– Нельзя ли узнать – экспедиции предоставили карты своих участков? Они должны были вести съемку местности. Карты Первой и Второй экспедиций давно готовы и обнародованы. А вот Третья и Четвертая, – Чейон листал новостную ленту на своем браслете, – пока ничего. Видимо, не успели еще, Айрис.
– Мы можем напрямую поискать в их отчетах, – предложила Оки.
– Прекрасно. Сколько понадобится времени?
– Я уже там. Вот. – Оки вывела на большой экран, стену помещения, изображение покрытого густой растительностью нагорья. – Это территория, исследованная Четвертой экспедицией. Карты еще не обработаны. Но уже можно о чем-то говорить.
– Посмотрим Первую, Вторую и Третью, – предложил Патнэли. Рядом с уменьшенной «картинкой» территории Четвертой экспедиции возникли «карты» Первой и Второй. – Разница налицо. Участки Первой и Второй экспедиций почти не отличаются друг от друга и от местности, на которой расположен наш Поселок. Степь, отдельные островки леса.
– Интересно, как выглядит местность Третьей экспедиции?
– Судя по составу почвы – похожа на нашу и Первого, и Второго участков.
Еще минута – и изображение участка Третьей экспедиции, «родной брат» Первого и Второго участков, заняло, чуть потеснив, место рядом с ними.
– Мы можем сделать какой-то вывод? – для себя она уже все поняла – спросила Айрис.
– Очевидна связь между растительностью, рельефом и составом почвы, – высказала общее мнение эколог Бойль. – Будем ждать Пятую и Шестую экспедиции. Их данные помогут приблизиться к пониманию многих вещей.
У нас до сих пор нет достаточно фактов. А те, что есть, – какова вероятность их точности? Слишком мало информации. По дороге домой Айрис вспоминала весь ход обсуждения и заключительные слова Чейона. Что ж, остается ждать. Она думала, что умеет ждать. Оказывается, ждать одной в полном одиночестве на движущемся в бездне хрупком создании человека – космическом корабле, зная, что до определенного момента, да и после него, не сможешь ничего предпринять, – это не значит ждать. Это – выживать! Она просто жила в тех, определенных обстоятельствах. Ждать – это другое! Иметь возможность что-то сделать, возможность повлиять на что-то и …не иметь права на это «что-то». Знать, что можешь, даже знать как, и… не делать! Потому, что таковы «обстоятельства», таковы законы. И вот это – сегодняшнее ждать, оказалось ох каким непростым, изматывающим, заставляющим нервничать и злиться. Хотя чего она ждала, отчего нервничала? Самой себе Айрис ответить не могла. Может быть, она и на самом деле, как сказал доктор Серж-Симеон, устала от общения, от количества людей, с которыми она – ей приходится – видится, разговаривает – каждый день! К нежеланию встречаться с Кэрол и Эммануэль добавилось скрытое, а оттого и более острое, раздражение от общения с Лином и его Группой. У самого Лина «Минеральные Пластыри» вызывали аллергическую реакцию. В зоне действия одного из них кожа вздулась крупными пузырями, и от его так называемого тестирования пришлось отказаться. У второго участника «контрольной группы», Бенди, принимавшего элементы перорально, начались проблемы с желудком. Капсулы, благополучно минуя рот, гортань, пищевод, попадали в желудок. Здесь их покрытия растворялись и элементы вступали во взаимодействие с флорой желудка, его слизистым покрытием. «Цветущий гастрит» – поставил диагноз доктор Серж-Симеон. По настоянию Айрис Бенди обратился к Доктору.
– Вы на грани язвы, уважаемый! Необходимо принимать срочные меры!
И Бенди пришлось прекратить прием капсул. Но Рид, которому «элементы» вводились внутримышечно, – методики определения «баланса» накопившихся в организме элементов и выведенных не было – продолжал получать инъекции. Айрис кипела от бессилия. Она не могла убедить Лина прекратить этот мало что бессмысленный – опасный для здоровья эксперимент.
– Руководитель Группы – я, уважаемая Айрис. Мне принимать решения.
– Но последствия?! – последний довод Айрис.
– Мне и отвечать за них! – ответ Лина.
Как можно общаться с подобным человеком! И поговорить – возможно, ей и объяснили бы «загадочную» психологию этого неглупого, даже талантливого человека – не с кем! Хлопотунья тут же напомнит, что всегда считала Протоплазму ненадежной, изменчивой, непредсказуемой. Кэрол, которая могла бы все объяснить, разложить по полочкам, – последний человек, с которым Айрис станет о чем-то важном говорить, тем более советоваться. Даже с Серж-Симеоном она не может обсудить свою очередную проблему. Опыты с возможностью ущерба для здоровья должны проводиться строго по разрешению врача. Рекомендуется и постоянное медицинское наблюдение. Еще на стадии обсуждения эксперимента на вопрос Айрис о Врачебном разрешении Лин небрежно ответил утвердительно. Но болезнь Бенди и то, как доктор Серж-Симеон поставил ему диагноз, заставили Айрис усомниться в том, что Лин получил разрешение на рискованный, опасный для здоровья эксперимент у медиков. Поделившись с Доктором, Айрис поставит всех – и Лина, и доктора Сержа-Симеона, и себя – в неловкое положение. И чего добьется! Да уж – жизнь, о которой она так мечтала на Коло, полноценная жизнь с людьми, в их обществе, оказалась совсем не такой, как ей представлялось. Жестче, непонятнее.
