Галина Павловна Константинова
НеШекспир
Глава 20
«Тебя природа женщиною милой
Задумала, но, страстью пленена,
Она меня с тобою разлучила,
А женщин осчастливила она.»
(Вильям Шекспир, «Сонеты»)
Вечером Алексей держал с Варварой совет.
– Слушай, вот такая тема. Смотри. Служба доставки «Кенгуру» доставляет Гасанову флэшку. Как думаешь, кто работает в этой службе?
– Не знаю. Кто?
– Наша Ксюша. Улавливаешь? Причём, посылка отправлена вообще от левого клиента, я с ним разговаривал. Он просто постоянный клиент, то есть его данные легко обнаружить в базе.
– И что на флэшке?
– Гасанов утверждает, что рекламные материалы. И что он сразу истребил её. Истребил, это подтверждает домработница. Какие мысли на этот счёт?
– Если следовать версии, что Ксюша убийца. Например, это был компромат, и она хотела денег. А денег Гасанов не давал. Допустим, Ксюша реально решила сорвать большой куш и отвалить, а что, нормальная история. Она с Машей знакомы полгода, в конце концов, ничто не вечно под луной. Тем более… – Варвара вскрикнула.
– Ты что-то поняла?
– Так конечно. Допустим, Маша её домогалась. Ну, к примеру, когда мы смотрим на пару мужчина и женщина, то вроде домогаться должен мужчина. Но сейчас-то все перевернулось с этим феминизмом. Кстати, а что из себя представляла Маша до встречи с Гасановым?
– Насколько я понял, не отличалась примерным поведением. Но это, опять же, со слов Юли.
– Так-так… Допустим, Ксюша пыталась отжать деньги из Маши, не получилось, из Гасанова. Можно предположить, что Ксюша не сторонница шестицветной радуги?
– Похоже, придётся спрашивать её об этом в лоб. Представляю, как подпрыгнет Жанна, боюсь, как бы не разнесла мне мебель в кабинете. Смотри, ещё какая деталь, стакан был на столе, с водой, отпечатки, конечно, есть… Может, она не хотела убивать, думала, что даёт безобидную таблетку. В принципе, летаргический сон и остановка дыхания – это редкие реакции.
– Да-да, Джульетта тоже хотела принять некое вещество, чтобы поспать некоторое время. И все подумали, что она умерла, таблетку, чтобы её, уже жену Ромео, не обвенчали дважды. Но Ромео поверил, что она умерла, и это явилось трагической ошибкой того старого аптекаря…
– Вроде, там был не аптекарь, а священник, Лоренцо, кажется.
– Ты меня радуешь. В общем, нужно эту Ксюшу выводить на чистую воду. Может, она жертва. То есть, загнанная в угол нуждой, она пытается поправить положение за счёт своих мучителей. Но не попадает. Аффект, ты же говорил, что она могла быть в состоянии аффекта…
– Похоже, вам с Жанной нужно подружиться, вы такую слезоточивую историю в суде расскажете, просто рыдать там будут. Сейчас в суде развлечений немного, гражданские дела все отложены, только уголовные рассматривают. А тут такая история.
– Я просто пытаюсь разобраться, какой прямо несносный! – Варвара слегка ущипнула его за щёку.
– Ну ладно, ладно, я пошутил. Запутанная история, я уже прямо устал. Да, ещё, все-таки домработница подтвердила, что дети уезжали. И сам Гасанов тоже. Ну, это косвенное доказательство того, что они могли быть в Ольховке. Возможно, Гасанов хотел скрыть побег. Разыскать сам, например. Вернуть не получилось, например. Тут у них много грехов, детей взяли, а сами толком не воспитывают.
– Ой… Я забыла. Надо с Анной Михайловной поговорить, она же с ними занималась, учительница. Но для этого придется ехать в Спешково самим. Или просить твоего коллегу.
– Так… Это когда ты узнала?
– Когда репортаж делала.
Ксюша Солнцева выглядела лучше, чем в момент задержания. Она будто смирилась со своей участью.
– Ксения, заседание суда уже назначено, но тем не менее мы продолжаем собирать доказательства. В том числе, у Вас остается право чистосердечного признания своей вины.
– Я протестую, – вмешалась Жанна. – Вина моей подзащитной не доказана, не оказывайте на неё давление.
– Можно задать вопрос личного характера?
– Задавайте, – кивнула Жанна.
– Итак… когда вы работали в службе доставки, совершенно случайно Марат Гасанов получил некую посылку, которая была доставлена специалистами из этой службы.
Солнцева смотрела непонимающим взглядом.
– Оказалось, что в посылке была флэшка, якобы от одного клиента службы доставки. Но сам клиент, мы его опросили, отрицает факт того, что что-то посылал Гасанову. У Вас есть какие-то соображения на этот счёт?
– Нет… Я не знаю… – пробурчала Солнцева.
– Смотрите. Вы явно в натянутых отношениях с мужем убитой, Гасановым. Он и сам это не отрицает.
– Ну, он не слишком поощрял нашу дружбу.
– Хорошо. Вы виделись с Машей в городской квартире, или были в коттедже?
– Я… была, несколько раз, зимой. Там.
– Вы видели детей?
– Н-нет.
– Да или нет?
– Нет. Маша с ними… редко виделась. Она хотела своего ребёнка. Да, и ей не сильно нравилось, что муж взял так много детей, она девочку хотела, а девочка там совсем подросток была, не сложилось. Она и мою дочку, – лицо при упоминании дочки исказилось, сделалось совсем некрасивым. – Она мою дочку тоже на расстоянии любила. Говорила, что всё равно у нее будет своя дочка, маленькая, чтобы не помнила настоящую мать. Чтобы только её мамой назвала.
– Давайте подытожим. Вы не знаете ни о какой посылке Гасанову, хотя и работали в службе доставки, через которую она и была доставлена. Вы не видели приёмных детей Гасановых. Вы были в коттедже несколько раз. Я правильно записал?
– Да. – Солнцева обернулась на Жанну, та одобрительно кивнула головой.
– Ну, а всё-таки, какие у вас были отношения с убитой?
– Д-дружеские…
– Только?
– Протестую. Личные отношения не имеют отношения к делу, – вставила свое слово Жанна.
– Мы пока не в суде, и хотелось бы знать заранее. Да, я спрашиваю именно о личных отношениях. Вы ведь не родственницы, чтобы постоянно проводить время вместе.
Солнцева молчала.
– Я запрещаю своей подзащитной отвечать на этот вопрос. У нас есть защита тайны личной жизни.
– Хорошо. Солнцева, рекомендую вспомнить, точно ли Вы не имеете отношения к флэшке, которая была в посылке.
Солнцева встала, Алексей вызвал дежурного. «Если она имеет отношение к этой посылке, то сыграно очень хорошо. Впрочем, как там Варя говорит, у Шекспира все друг друга обманывают, ни от кого ни слова правды не добьёшься, даже у самых положительных героев. Вот привязались эти трагедии, сил нет, теперь везде мерещится, то отравления, то псевдоотравления, то подлоги, то интриги. Впрочем, так оно и есть, просто декорации другие».
Глава 21
«За внешний облик – внешний и почет.
Но голос тех же судей неподкупных
Звучит иначе, если речь зайдет
О свойствах сердца, глазу недоступных.»
(Вильям Шекспир, «Сонеты»)
– Из Ольховки новые данные – Алексей сидел на диване и мечтал, что скоро пазл сложится.
– Какие? – откликнулась Варвара с кухни.
– Вот, прислали фото каких-то кроссовок, женских, размер 36.
– Вот как, – она вытирала руки и смотрела на телефон. – Давай я перешлю Алёне, она уже извелась совсем. Просто рыдает, говорит, накажите их, накажите. А кого наказывать, мы не знаем. Кто их убил?
– Ещё вот женские принадлежности.
– Да, я в прошлый раз заметила, но кроссовки можно опознать, если раньше были. Давай… Я ей позвоню сейчас… Алёна? Привет. Ты как сама? Слушай, я по ватцапу тебе фото скинула, кроссовки, посмотри вот прямо сейчас, были у Яси такие? Да роем мы, роем… Алексей ведь работает, хорошо, что он у нас есть, никто не будет больше заниматься… Да я понимаю. Что? Ты сама кроссовки покупала? А размер какой?.. Ну ладно, я позвоню потом, да, думаю, что скоро, скоро…
Алексей посмотрел на неё вопросительно.
– Да, были такие кроссовки.
– Понятно. В общем, так. Тут мы опрашивали всех, в том числе и Ксюшу. Она была в коттедже зимой, несколько раз. Детей не видела. Говорит, Маша детьми вот этими конкретными не интересовалась. Ещё есть показания от соседей, в коттеджном поселке. Детей видели. Но редко, чаще видели, как они уезжали и приезжали.
– Надо допрашивать Ларису. Смотри, дети жили у неё на ферме.
– Да, и рисунки об этом же. Лошади, ферма. Итак… Так ведь и Гасанов стал теперь песни петь, что да, были на ферме. То есть, опять вроде и собрали доказательства, но доказательства чего? Ясно, что бежали они с фермы. Но спохватились их не сразу, это если бы в доме… Что там наш дедок говорил, зимой-то наш герой всю дорогу в деревне гулеванил… Так… А в это время женушка со своей подругой в коттедже бывала. Ясно, что Гасанова там не было, вряд ли она бы поехала, если бы он дома был.
– Что ещё Ксюша говорит?
– Да ничего особенного, подавленная, говорит, Маша хотела иметь свою дочку, чтобы была маленькая… Вот-вот… А ведь были звонки из опеки… А что, если…
– Да, я тоже подумала, а что если она в опеке по старому сценарию хотела ребенка заказать?
– Так скорее всего.
– И, возможно, Гасанов вообще не в теме. Но ей тогда нужны деньги, правильно? Слушай… А может такое быть, что они с этой Ксюшей действовали заодно?
– Шантажировали?
– Да.
– Версия интересная, конечно. Кстати, я в лоб спросил эту Ксюшу, что за отношения у них были. Учитывая, что они не родственники.
– Всё-таки намекнул на нашу тему «Джульетта и Джульетта», ну ты красавчик.
– Тут Жанна помешала. Говорит, тайна личной жизни. Но глаза эта Солнцева опустила. В общем, непростые тут отношения, явно. Шантаж, говоришь…
– Ты устал, пойдём, прогуляемся. Сейчас уже и скамейки в парках освободили от ленточек, а то не присесть было.
– Так к параду готовятся, вот и послабления.
– Это у вас так говорят? А к осени что будет?
– Да хорошо всё будет, не волнуйся, мы же вместе, ведь правда?
Варвара потрепала его по волосам.
– Конечно, но я так скучаю по дочке, ты не представляешь. Ты меня прости, я ведь ночами встаю и реву иногда. Что же твои прокуроры так долго…
– Скоро, скоро мы все будем вместе, обещаю.
Утром в коридоре его снова ждал Гасанов.
– Доброе утро, какими судьбами?
– Я хочу кое-что уточнить, давайте пройдём в кабинет.
Алексей закрыл кабинет и сел за стол. Интересно, что произошло?
– Вот, решил, что скрывать не нужно. Действительно, дети часто жили в Ольховке. Мне помогала моя соседка, Лариса.
«Так, интересно, видимо, она сообщила ему, что там слишком уж часто шерстят её ферму. Нервничает? Или просто решил, что нет смысла скрывать факты, которые легко проверить, чтобы скрыть то, что проверить и доказать трудно?».
– Так, интересно. Значит, дети жили там. Скажите, а на рисунках, которые висели в детской, там тоже ферма Ларисы?
И Алексей показал распечатанные фото с рисунков, которые заснял на камеру Женя.
– Да… – удивлённо протянул Гасанов.
– Кто их рисовал?
– Их рисовал Саша Желобов. Мальчик, который у меня жил.
– Так, хорошо. Правильно ли я понимаю, что Вы ввели следствие в заблуждение, сказав, что дети были в коттеджном поселке и оттуда же и сбежали?
– Да… Ну, знаете, я думал, что они вернутся.
– Вы хоть понимаете, что волонтёры зря прочёсывали территорию?
– Да я там руководительнице намекнул. Чтобы долго не искали. Она подумала, что я просто поругался с детьми. Но это не так. У меня были хорошие с ними отношения. Я им обещал счета открыть, потому что иногда Саша выполнял для меня работу.
– Какую работу?
– Ой, ну обычную, там по компьютерным делам. Я не силен. У меня торговля, склады, а все эти новые премудрости не для меня. Что-то искал мне в интернете, да так, по мелочи, я консультировался, вот такое время, приходится обращаться к молодым, – и Гасанов изобразил что-то наподобие улыбки.
– Понятно. Да, ещё, Вы, когда заходили в «Астру» в тот день, Солнцеву видели?
– Нет, не видел, уже говорил. Я видел машинку её, ближе к МФЦ стояла. Я, в принципе, знал, что она там.
– И ещё. Все-таки, какие были отношения у Cолнцевой и Вашей жены? Согласитесь, у них довольно тесная дружба, как-то подозрительно, знакомы недавно…
Гасанов побагровел, не удержал эмоцию.
– Я знаю, на что вы намекаете.
– И?
– Я не могу обвинять свою жену в чём-то.
– А Вы знали, что она ведёт переговоры с опекой, чтобы взять ребёнка?
– Ребёнка? – изумился Гасанов. – У нас же есть уже дети… Но я сейчас Ростика и Рому отправил…
– Что значит отправили?
– Им найдут семью, мир не без добрых людей. Я сейчас не могу… Да ведь все ради Маши было… А её нет, – Гасанов изобразил скорбь.
– Да, взял детей, отдал детей. Впрочем, это не моё дело. Спасибо, что пришли и не стали скрывать, что дети жили на ферме. Ещё, пожалуйста, дайте координаты Анны Михайловны, учительницы. Нам нужно с ней поговорить. Имейте в виду, мы уже вплотную занимаемся этим делом. Как вы думаете, они кого-то знали в Спешково, кроме Анны Михайловны? Я не спрашиваю, из-за чего они сбежали…
– Да любовь у них была. Саша этот баламут. Он же с семи лет по разным семьям. Постоянно сбегал. Ловили в автобусах, поездах.
– Я читал его дело.
– Вот, – оживился Гасанов, – он всё время куда-то хотел сбежать, не жилось ему. Ну да, возможно, он думал, что будет жить, как сыр в масле. Но я, понимаете, сам из рабочей семьи. Понюхал в девяностые.
Алексей вспомнил, что ему говорил про Гасанова Костян. «Понюхал, понюхал. Постоял на стрелке да с барского плеча на сигареты заработал. Ладно. Пусть продолжает».
– Я хотел, чтобы они к крестьянскому труду приучались, раз.
– Погодите, но ведь в опеке Вы говорили, что они будут жить в коттедже.
– Слушайте, ну им радоваться нужно, что в семью попали. Мы не какие-нибудь, живущие на пособия. Я, кстати, все эти пособия на них тратил, на гаджеты там всякие. Ну, поработали ребята немного, что такого. В жизни-то пригодится.
– Наверное, пригодится. Если то в одной семье, то в другой. Всё-таки не понимаю, раньше детей усыновляли, удочеряли… А сейчас система – не успеет в одной семье привыкнуть, как в другую идти. Нет, не понимаю я этого.
– Ну, давайте, если что ещё вспомню, то приеду. А эту Солнцеву когда судить будут? – заинтересованно спросил Гасанов.
– Намечено на 15 июля. Вас вызовут в качестве свидетеля со стороны обвинения. Постарайтесь давать полные показания, адвокат Вам не нужен, я думаю, просто подготовьтесь.
– А какая статья?
– Предумышленное убийство.
Глава 22
«Когда же смерть разрушит образ твой,
Пусть будет кто-то на тебя похож.»
(Вильям Шекспир, «Сонеты»)
К Юле Гасановой Алексей решил зайти домой. Жила она в центре, в квартире, которая досталась от матери. Алексей прошёл в небольшую квартиру в стандартной девятиэтажке. Стенка, диван, пара кресел, в приоткрытую дверь маленькой комнаты он заметил кровать и комод. Стандартно и небогато.
– Юля, я не стал вызвать Вас, пришел просто поговорить о Вашем отце. Как Вы к нему относитесь? Вы пытались с ним пообщаться?
– Нет. После смерти матери я хотела с ним встретиться. Но тётя меня остановила.
– Почему?
– Она рассказала про его жену. И потом выложила подробности, как мама жила с отцом раньше. Скандалы, всё на почве ревности.
– Понятно.
– Да, а когда состояние мамы стало стремительно ухудшаться, он с ней развёлся. Тетя говорит, что впал в запой, гулянки и так далее. Бизнес у него немного покачнулся, но потом выправился. Деньги посылал, да. Тут его эта Маша и подцепила, где-то в компании. Увлекла, заставила жениться. Всё как обычно, – вздохнула она.
– То есть, в принципе, она хорошо на него повлияла?
– В какой-то степени, – нехотя признала Юля. – Но это мало что меняет. Он ведь по-прежнему не хотел меня знать.
«Видимо, обида в ней жива, – подумал Алексей, – но и мечта о недополученной любви тоже». Они закончили беседу, но Алексею показалось, будто Юля ещё хотела что-то сказать.
– А как Вы думаете, у Маши могли быть отношения со своей подругой, больше, чем просто дружеские?
Ему показалось, будто Юля испугалась вопроса.
– Я не знаю… Я не следила…
– Но Вы же интересовались его жизнью?
– Ну, в какой-то степени. Тётя сказала, где он живёт, так, порылась в интернете.
– О смерти его жены откуда узнали?
– Так писала пресса… Жалко его стало…
…Вечером Варвара с жаром доказывала, что чувства Юли похожи на отношения Гамлета к матери и отчиму. Просто неотработанная детская любовь и ревность. Алексей устало глядел на Варю и думал, что в этой истории так много банального. Ребёнок остается с матерью, а отец может выбрать другую женщину. У него у самого так и случилось, только жена, женщина, которой он доверял, выбрала другого. И ребёнка они сначала хотели перетягивать в разные стороны, но потом одумались. Вот сейчас ему кажется, что Варя может ему помочь, в его бегстве от одиночества. Или желании построить всё заново, забыв о женском коварстве. Но не использует ли он её, и настолько ли правильно, что они решили снова попробовать обрести счастье? Нет, правильно, будто убеждая себя, мысленно произнес Алексей. Это правильно, потому что жизнь требует жизни. Это правильно, ведь он действительно хочет помочь ей разобраться в борьбе с системой, которая вторглась неожиданно. Это правильно, ведь совместное преодоление трудностей помогает стать ещё ближе, и да, он хочет, чтобы она чувствовала и благодарность, и восхищение.
– Нам нужно обязательно узнать, что было на этой флэшке, недаром Гасанов её истребил. Потом, я уверен, что он следил за женой. Поэтому смотрел на камеру, что-то там происходило, и он ринулся в квартиру.
– А ты уверен, что Ксюша сама подкинула эту флэшку? Может, это совпадение?
– В том и дело, что не уверен. Она могла, конечно, попросить кого-то оформить заказ. Потом, у них ведь часто так происходит, что знают пароли друг друга. Один вышел в магазин, другой его подменяет. Мы сейчас это установить не сможем, там какой-то юноша работал, Антон, кажется. Сейчас его нет. Стоит ли его искать – не думаю. Даже если он сам оформлял, вряд ли он знает содержание флэшки. Его могли просто использовать. Ясно одно – что информация, которую получил Гасанов, его разозлила, скорее всего. Зачем так ломать носитель, ведь его можно просто выбросить по дороге, например, предварительно повредив. Или отформатировать флэшку и отдать детям. Нет, это не просто рекламные материалы.
Алексею позвонили. Он кивнул Варваре и вышел на кухню поговорить.
– Что-то новое?
– Да, интересный поворот. Буквально на днях Гасанов оформил дарственную на свою квартиру.
– Вот как? И на чьё же имя?
– Не догадаешься, – засмеялся Алексей, – на свою подругу-фермершу, Ястребову Ларису.
– Так это меняет дело. Значит, она его и шантажировала. Даже неважно чем, но она достигла цели. Вот здорово-то.
– Да, вызываю её на беседу. Давай так. Гасанов сдал детей в детский дом, теперь мы тоже можем с ними поговорить. Я позвоню туда, скажу, что ты приедешь. Поговори с ними. А вечером сведем воедино, да, запиши на диктофон, а я запишу беседу с Ястребовой.
Вечером снова было внутреннее совещание на штаб-квартире, в которую превратилось жилище Варвары.
– Дети чем-то напуганы, – сообщила она. – Оживились только тогда, когда я показала фотографии рисунков с лошадями. Про зиму мало что помнят, когда исчезли их названные брат и сестра. Говорят, что после этого их кормили сладостями, водили в цирк и так далее. Но они были на ферме, и рисунки тоже изображают ферму. Я хотела спросить их подробнее, как там им жилось. Но тут они стали говорить, что у них болит голова от этих воспоминаний. Что-то тут не так, на ферме им было явно плохо. Единственная радость, что Саша с ними играл. Такое ощущение, что они там вообще одни находились. А что Лариса?
– А ничего особенного. Расписку показала, мол, у Гасанова был перед ней долг, и набежали проценты. Пока прижать нечем, если только изъять эту расписку и доказать, что она была написана не так давно. А вдруг давно и лежала, ждала своего часа? Если наша мысль верна, что это шантаж, тогда хорошее доказательство. А если нет? Мне эта тётенька показалась довольно нахрапистой. Такая будет биться, и то верно, она там верховодит на своей ферме, с мигрантами управляется.
– А она подтверждает, что дети у неё жили?
– Ну, согласилась. Они там точно перезваниваются, показания с Гасановым дают в унисон. Казалось бы, зачем сразу эту информацию не дали? И тут ответ есть, мол, а никто не спрашивал, и вроде как всё законно. Насчет зимнего пребывания Гасанова в Ольховке – так ведь сезон охоты, ну и отдохнуть дело святое. Нормальная жизнь российского бизнесмена средней руки, чуть-чуть поработать, проконтролировать, и в деревню. Там тебе и баба, и охота, и водка. В общем, не прижать, железобетонные аргументы.
– То есть, она не отрицает, что у них отношения?
– Да не то, чтобы не отрицает, так, глазки опустит, кокетничает. Такая невинность показная. Как будто красноречиво молчит, что, нормальное дело, что у мужика есть баба, а у бабы есть мужик. В общем, я ещё Жанну позвал, она ведь Ксюшу защищает, смотрела в оба глаза, как женщина.
– И что она сказала?
– Да что лживо это всё, по поводу расписки. Расписка на четыре миллиона плюс проценты. Жанна говорит, что это подделка. Только мы с ней на эту тему поговорили, я позвонил Гасанову. И он с готовностью подтвердил, понимаешь. И что вот с этим делать, по времени уж очень подозрительное совпадение. Квартира была оформлена раньше, на него одного. Тоже через подставных лиц. А вот коттедж куплен уже в долях.
– Может, он всё это оформил, чтобы кто-то не мог претендовать? Например, Маша могла пригрозить ему разводом. Он же бы не стал делить коттедж, отдал бы просто квартиру. Лариса – она ведь очень заинтересованное лицо в этой истории. Она нашла способ шантажа и «отжала» квартиру. Возможно, она хочет, чтобы Гасанов вообще женился, понимаешь, деньги к деньгам, бизнес к бизнесу. По сути, ничего личного, нормальная сделка. Или она что-то покрывает из его художеств. И, скорее всего, в теме, почему сбежали дети. Или догадывается. Она тут довольно крупный игрок в этой истории.
– Верно мыслишь, – протирая очки, медленно произнес Алексей. – Надо её как-то расколоть, вывести на чистую воду. Похоже, центр расследования перемещается в Ольховку. Да, и я снова тебя прошу о помощи, нужно потрясти нашу учительницу. В Спешково, Анна Михайловна. Пора с ней поговорить. И ещё… – Алексей замешкался, подбирая слова. – Я узнал тут по поводу Василисы…
– Говори скорее, – посмотрела на него Варвара, её голос задрожал.
– Похоже, там оформляют опекунскую семью. У нас нечем взять эту компанию, которая там орудует. Нечем. Прокуратура работает вяло. Два месяца ещё не прошло, они не торопятся. Сама знаешь, все по регламенту.
