Галина Львовна Романова
Надежда

Глава 3.

Рой сам не ожидал, что это однажды случится. Но – случилось.

Когда его вызвали в форт и вручили повестку, он сперва не понял, что это и с минуту просто вертел в руках пластиковый квадратик, пока не догадался прочесть выбитые на нем знаки. Потом еще целую минуту тупо смотрел на них, ожидая, что они вот-вот исчезнут, как исчезает роса под солнцем. Но пластик оставался пластиком, и знаки на нем никуда не делись.

– Чего смотришь? – командир форта устало вздохнул. – Читать разучился?

– Нет, гражданин начальник, не разучился. Просто… это правда?

– А то! Радуйся!

Рой кивнул. Надо было как-то отреагировать на подарок судьбы, и он выдавил:

– Спасибо.

– Всей вашей бригаде объявлена благодарность за ударный труд, – командир форта решил, что этот мужик нарочно только притворяется грамотным. Чтобы его позлить! Вон повестку как-то боком держит… – В следующий выходной всем вам предписано прибыть сюда для чествования и вручения…э-э… награды.

– Ага, – кивнул Рой. – В выходной.

– Как всегда, к полудню. Не опаздывать.

– Ага, – повторил Рой.

Командир презрительно поморщился. С кем только приходится иметь дело! Необразованное мужичье! Впрочем, что с них взять. Большинство населения окрестных поселков – каторжники, подонки общества, представители так называемого «социального дна», которых правительство поставляет на планету для ее освоения. И пусть у некоторых за плечами не только колледж, но и высшее образование, это не мешает им быть и оставаться всего-навсего каторжниками. Даже после того, как, согласно контракту, им выходит амнистия. Закон империи суров – пять лет отработаешь на освоении дикой планеты и можешь быть свободен. Делай, что хочешь, лети, куда хочешь и живи, как хочешь… при условии, если тебе дадут такую возможность – улететь с этой планеты.

– Иди!

– Ага, – на сей раз в единственном слове мелькнула какая-то интонация, и командир сдержал раздражение и поскорее отвернулся, всем своим видом показывая, что слишком занят, чтобы и дальше продолжать беседу.

Командир пограничного форта – должность в самом деле ответственная, поскольку граница тут практически везде. Всего четверть века назад планету Гудзон нанесли на звездные карты. По обычаю, имя ей дали открывшие ее звездопроходцы, сообразуясь с какими-то своими ассоциациями, и таковой ей и придется оставаться до скончания века. Или же, если внезапно не отыщется где-нибудь в джунглях местная цивилизация – тогда планету волей-неволей придется переименовывать в соответствие с наречием аборигенов. Но пока аборигены не найдены – оставаться ей Гудзоном с чьей-то легкой руки. А что такого? Нормальное название, ничем не хуже, например, Кофемолки-13, где прошло детство самого командира форта, майора Гравера.

Люди осваивали планету уже больше двадцати лет, строя форты по берегам рек и основывая поселения, по традиции располагавшиеся на расстоянии не более одного дня пути от укрепленных стен форта. Город – он же Столица – тут пока один, основанный на месте приземления первого корабля. Только тут и была высокая цивилизация – средства дальней связи, техника, современное оружие, силовые поля и энергетические установки. Излишки сбывались в форты, пафосно именовавшиеся форпостами цивилизации. Вокруг каждого форта веером располагались небольшие поселения численностью от десяти до полутора дюжин человек в каждом. Раз в месяц обитатели поселений собирались в форт для обмена товарами и новостями. Два раза в год форты устраивали большие ярмарки, каждый раз выбирая по жребию, какой из них будет «принимать гостей» – выборные делегации от соседей. Цель была та же самая – обмен товарами и новостями. Новостями считались любые «мелочи жизни» – от драки в кабачке до обнаружения нового вида животных. Всю же прочую информацию о внешнем мире – где было основано новое поселение, где разрушено старое и по какой причине, прилетали корабли из внешнего мира и не случалось ли где-нибудь необъяснимых явлений – разносили бродячие торговцы, ездящие от форта к форту независимо от ярмарок. Они единственные торговали «экспортным товаром» – то есть тем, что закупали либо в самой Столице, либо привозили небольшими партиями с других планет. На Гудзоне с руками отрывали абсолютно все – приправы, видео, женские украшения, детали бытовой техники, сувениры, лекарства, оружие и так далее.

В конце этого месяца именно в их форте должна была состояться очередная ярмарка, на которой главной новостью будет вручение награды бригаде Роя.

Рой жил на этой планете восьмой год. Первые пять лет были самыми трудными – тогда он и его люди, которые тогда еще не были его людьми в прямом смысле слова, работали и жили тут на поселении. Гудзон нуждался не просто в рабочих руках – он нуждался в неприхотливых переселенцах, готовых довольствоваться таким минимумом удобств и условий жизни, которые вогнали бы в ступор и панику любого цивилизованного человека. Переселенцах, которые не требовали инфранета, парков развлечений, суши-баров и салонов красоты, не говоря уже о круглосуточных супермаркетах и стоканальном телевидении. Переселенцах, которые могли месяцами существовать на сухом пайке и готовы были в случае перебоев с питанием не устраивать забастовки и не впадать в панику, а идти добывать пропитание из окружающего мира. Переселенцах, которым наплевать, когда последний раз стиралось постельное белье и для которых ближайший сортир находится под ближайшим кустом.

Короче, Гудзон нуждался в каторжниках. В тех, кто оступился, совершил преступление и теперь трудом и лишениями должен искупить свою вину перед обществом.

Пять лет они работали, возводя форты, корчуя лес и обрабатывая землю. Пять лет воевали с природой, добывая с планеты редкие породы древесины, уникальных животных, а также перловицы – странные полупрозрачные икринки, которые иногда находили в желудках местных рыб-вертячек. Врач, наблюдавший за жизнью каторжников и первым догадавшийся, что перловицы как-то странно влияют на организм, обнародовал свои наблюдения – и улетел с Гудзона миллиардером, а перловицы теперь были одной из статей дохода колонистов, наряду с ценной древесиной беломров, а также кореньями и деликатесными грибами.

Пять лет Рой работал на империю, отрабатывая свой «долг», а три года назад ему и остальной партии – тем, кто остался в живых – объявили, что они свободны и могут отправляться, куда захотят. Большинство решили остаться – хотя бы потому, что если сюда их доставили бесплатно, то обратно им пришлось приобретать билеты на свои деньги. На деньги, которых у каторжников не было. Да и попробуй достань билет на пассажирский лайнер, если он прибывает в столицу всего раз в месяц и привозит либо оборудование, либо новую партию «добровольных переселенцев». В лучшем случае тебя возьмут исключительно для того, чтобы перебросить на соседнюю неосвоенную планету – дескать, лучший отдых это смена видов деятельности.

Нет, кому-то удалось уйти. Кто-то переселился в форт, кто-то сумел добраться до столичного космопорта, кто-то даже покинул планету. Большинство из бригады Роя порешили остаться. И как-то само собой получилось, что Рой и стал у них вожаком. Их бригада корчевала лес, добывая драгоценную кору беломра, выискивала каукос – кустарник, в котором ценность представляло все, от мясистых корней до причудливо изогнутых ветвей и листьев всех оттенков пурпура. Из корней добывали сырье для парфюмерии, сучья шли на изготовление мебели и мелких поделок-сувениров. Опилки хорошо горели и отгоняли вредителей, а листья употребляли в пищу – свежие шли в салаты и на похлебку, а высушенные – как приправа. Копали змей-корень, лопатник, заготавливали мешками опадающую листву лиссорина… всего не перечислишь. Даже те самые пресловутые перловицы иногда вылавливали. На расчищенных участках высаживали либо хлеб, либо местные ягодные кустарники, которые оказались вполне съедобны, а некоторые ягоды могли заменить овощи. Где-то по старинке трудились вручную, где-то применяли технику – чаще всего для того, чтобы отвезти заготовленное сырье и урожай в форт. Бригада Роя в этом месяце каждую неделю отправляла в форт три полных корой беломра платформы, а перед самой ярмаркой даже сделала две дополнительные ходки – итого шесть платформ за пять дней!

На ярмарку они тоже приехали не с пустыми руками – привезли две дюжины мешков с листвой лиссорина, а еще привезли десяток шкурок местных зверей, выделанных с головами и лапами, не считая всякой мелочи типа ранних ягод и хлоп-грибов и несколько горстей перловиц. Таких зверей – угольно-черных с полосой желтого меха по хребту и полосками на лапах – в форте еще не видели. К платформам Роя то и дело подходили любопытные, щупали мех, заглядывали зверям в морды, расспрашивали о повадках куссов – так охотники назвали странных зверей. За них давали запчасти для машины, ткани, зерно и зарядники для лазерных винтовок, но почти все шкурки пришлось подарить, поскольку блестящий гладкий мех приглянулся начальству.

А потом наступила сама церемония награждения.

– Высоко ценя качество и количество выполняемой работы, – командир говорил больше для гостей из соседних фортов, случившихся тут проездом, – правительство решило отметить работу бригады поселка 16-А тем, что закупает у нее по розничной цене не только весь урожая нынешнего года, но и также урожай года будущего, в доказательство чего вручается этот кредитный билет. Обменять его на деньги можно на любой планете в течение месяца, начиная с сегодняшней даты. Поздравляю!

Он протянул Рою пластиковый прямоугольник, на котором были выдавлены несколько защитных символов и пятнадцатизначный код. Рой, который последний раз держал в руках нечто подобное еще до суда, озадаченно повертел его в пальцах:

– Это чего?

– Награда, – прошипел командир форта. – Деньги, болван.

– Но это… кредитка!

– И что? – тупость этого мужика снова начала раздражать. Командир форта читал личные дела каждого – ну, или почти каждого поселенца и всякий раз, сталкиваясь с некоторыми, давался диву – ну как такие тупые идиоты могли совершить все те преступления, в которых их обвиняли! Для этого надо соображать немного лучше, чем стадо баранов!

– Ее надо обналичить!

– Да! И вам предоставляется право это сделать.

– Но… не здесь?

– Разумеется! Придется отправиться в банк.

– Но это же… на другой планете!

– И что тут такого? Кто-нибудь возьмет отпуск, слетает, обналичит чек…

– Кто-нибудь?

Майор Гравер попытался сосчитать до десяти, чтобы успокоиться, но сбился на счете «три».

– Кто-нибудь один, – прошипел он. – Или ты думаешь, что я позволю сорваться с места всей бригаде? Вот-вот поспеет змей-корень. Да и сезон листопада у лиссорина в самом разгаре. А беломры? Не забывай, вы уже продали будущий урожай. Хотите прикарманить денежки даром? Нет уж! Не выйдет!.. Короче, вот вам новость. В столицу завтра прибывает челнок с транскосмического фрегата «Светлый Путь». Выбирайте одного из бригады и пусть слетает за вашими деньгами. Свободен!

Рой попятился.

Бригада – девять человек – слышали и разобрали лишь едва одно слово из пяти, но суть дела они уловили, и, еще не договорив главную новость до конца, Рой по их напряженным лицам понял ответ.

– Мне?

– Тебе, бригадир, – Таммо, бывший автомеханик и самый старший из бригады, кивнул головой. – Ты вкалывал наравне со всеми, и мы точно знаем, что ты не сбежишь с нашими денежками, привезешь все до последней крохи…

– Разве что укупишь чего-нибудь там, – добавил Якоб, бывший скупщик краденого.

– Чего, например?

– Да все равно. Хоть это… ну… шмотье какое-никакое…поновее…

Рой кивнул:

– Сделаю.

Бригада оживилась, придвинувшись ближе.

– Аккумуляторов побольше. Разных…

– Универклей. Чтобы ко всему подходил. Сам знаешь, какие у нас щели в кладовой…

– Пищевых концентратов. Надоела эта натуральная пища, – посыпались со всех сторон заказы. Рой только вертел головой во все стороны, успевая кивать каждому.

– Бабу бы, – мечтательно вздохнул Сандор, самый молодой в бригаде, попавшийся на убийстве наркокурьера.

Все замолчали, переглядываясь. Так уж получилось, что Сандор невольно высказал не только свои сокровенные мечтания, но и чаяния многих и многих поселенцев Гудзона.

Среди поселенцев было очень мало женщин. И не только потому, что примерно две трети обитателей Гудзона составляли бывшие каторжники, сосланные сюда со всех концов Империи, а также солдаты и строители, работающие по контракту. Сами условия жизни на недавно открытой планете были слишком тяжелы, чтобы женщины по доброй воле соглашались сюда прилетать. Чаще всего вслед за мужьями сюда попадали лишь такие же переселенки – империя щедро платила семьям, которые решались бросить прежнюю жизнь и перебраться на новое место. Их не только бесплатно доставляли до места, они на целых три года освобождались от налогов и рассчитывали на премию за каждого ребенка, рожденного в течение первых пяти лет колонизации. И все равно многие женщины неохотно снимались с места. Кому хочется из пусть и маленькой, и расположенной на сотом этаже небоскреба, но отдельной и вполне комфортабельной квартирки перебраться в собранный кое-как дом, стоявший в дикой местности? Кому охота в одночасье лишиться всех благ цивилизации – супермаркетов, центров развлечений, офисов, такси, инфранета, и, самое главное, отказаться, хотя бы на первое время, от части бытовой техники? Готовить самостоятельно, а не с помощью кухонного комбайна, стирать в обычной стиральной машине, а не роботизированной, убираться с помощью допотопного пылесоса, а не простым нажатием кнопки на дверной панели и даже – о, ужас! – принимать обычный душ, а не ионизированный с гидромассажем. Кроме того, следовало подумать о детях. Колонисты обязаны размножаться, а едва ли в наше время найдется женщина, которая решится всю оставшуюся жизнь добровольно посвятить себя вынашиванию, кормлению и воспитанию многочисленного потомства? Только за деньги!

Поэтому в их форте, не самом малочисленном, на пятьдесят мужчин приходилось всего четырнадцать женщин – жены рядовых поселенцев и чиновников. А в дюжине бригад, которые основали небольшие поселки и раз в месяц являлись сюда на ярмарку, только в шести имелись жены, да еще в трех удалось разжиться киборгами женской модели. Но бригада Роя была лишена даже такого сомнительного удовольствия, как биомеханическая секс-игрушка.

– Женщину, – повторил Рой, скользнув взглядом по своим людям.

Вспомнил свою жену. Восемь лет назад он был женат и строил планы на жизнь. Его супруга имела свое представление о том, чем занимается ее муж, и когда он попал за решетку, сгоряча обещалась ждать. Но как только Рою предложили заменить тюремное заключение на поселение – первые пять лет обычная каторга, потом жизнь на новой планете на общих основаниях – как от любящей супруги прилетело официальное уведомление, что их брак, оказывается, не только давно расторгнут в одностороннем порядке, но и бывшая жена успела обзавестись новым мужем и ребенком. Из остальных членов его бригады лишь двое в прошлой жизни были женаты, но их жены, как и его собственная, не пожелали иметь с новой жизнью мужей ничего общего. Уже третий год они жили на Гудзоне, как свободные граждане, и вполне могли бы обзавестись семьями, но где их возьмешь на неосвоенной планете? Жен надо подбирать в большом мире, а как это сделать, если за три года ни один из них не посетил даже столицу Гудзона, единственный к тому же «настоящий» город на планете?

– Значит, женщину?

– Да хоть киборга, – высказался Таммо. – Но лучше бы какую-нибудь настоящую…

– Ага, – хмыкнул второй бывший женатик, Грак, – так они тебе и полетят сюда!

– Но ты там все-таки посмотри, бригадир, – Таммо сверлил Роя взглядом. – Авось какая и подвернется… Любая, только чтоб настоящая…Ну, а уж если нет, то… чего уж…

Он махнул рукой.

Транспорт отходил от их поселка до столицы строго в определенное время, так что сборы были недолги. Вместе с Роем в столицу и далее, в большой мир, из форта отправлялись еще четверо – врач, который собирался приобрести лекарства, шовный и перевязочный материал, а также присмотреть кое-что из списанного медицинского оборудования – вдруг, да удастся по дешевке купить, скажем, зубнопротезирующий аппарат, который сможет проработать хотя бы полгода! Вторым был чиновник, вывозивший свою жену «проветриться», третьим – бригадир соседней с Роем бригады, ну и сам начальник, майор Гравер.

– Ты летишь в большой мир, – обратился он к Рою, – поэтому держись рядом со мной. И без глупостей, понятно?

Рой посмотрел на свое начальство с удивлением, и тот мысленно испустил мученический вздох. Нет, этот тип слишком туп, несмотря на то, что было написано в его досье. Путешествие на другую планету вряд ли окажется приятной прогулкой!

Следующие несколько дней слились для обитательниц «склада готовой продукции» в один нескончаемый нудный день. Окошек не было, смена времени суток регулировалась лампами под потолком и «звуками природы» – когда начинало светать, тишину нарушали какие-то шорохи, чириканье, писк и потрескивание, которое при известной доле фантазии можно было принять за птичье пение. Видимо, их новые владельцы имели весьма смутное представление о том, как живут настоящие земляне. Наверняка, они были убеждены, что каждый житель Старой Земли просыпается под пение птиц за окном, и старались создать все условия. Но, как назло, все девушки были закоренелыми горожанками, и подобные звуки их не радовали.

– Хоть бы музыку какую-нибудь включили! – вздыхала Ярославна. – Сдохнуть со скуки можно!

– И интернет бы провели, – ее соседка с другой стороны, Ангелина, яростно пыталась руками прочесать волосы. – А то сидим тут, как в банке.

Надежда, которая волею судьбы оказалась между этими двумя девушками, предпочитала помалкивать, хотя понимала, что это-то делать и не следовало. Но она не могла заставить себя подружиться с этими девушками, из которых самой старшей было двадцать три года, а самой младшей – девятнадцать. Большинство были студентками, приехавшими в Москву из провинции, еще две не имели близкой родни, а миниатюрная брюнетка Ольга вообще сбежала из дома, рассорившись с матерью, и радовалась уже тому, что никогда не вернется на Землю. «Лучше тут, чем дома!» – твердила она и строила планы, как развернется и заживет, едва выйдет из этих стен.

Но время шло. Девушек исправно кормили, их обеспечивали средствами гигиены, нижним бельем и кое-какое одеждой, время от времени водили на медосмотры – и больше ничего. Предоставленные сами себе – хотя никто не сомневался, что здесь повсюду видеокамеры – девушки проводили время в безделье, от нечего делать вспоминая прошлое, болтая о пустяках и ссорясь. Ссоры и споры вспыхивали на пустом месте – не сразу ответила на вопрос, сказала не то, что от нее ждали, не туда и не так посмотрела, не так стоишь, не там сидишь… Придирались ко всему подряд, разве что до драки пока не доходило – делить-то особенно нечего!

– Интересно, они нас тут до старости держать будут? – как-то раз поинтересовалась Ольга. Она лежала на спине, задрав к потолку ноги и внимательно их рассматривая. – Красота – товар скоропортящийся. Еще чуть-чуть – и нас даже с доплатой никто не возьмет!

– А тебе хочется, чтобы взяли? – спросила блондинка Алена. После операции на гортани, когда у нее отвалился не успевший прижиться транслятор, она могла говорить только шепотом.

– А почему бы и нет? Для чего-то ведь нас похитили! Не в гарем же восточного владыки!

– Ох, нет! – Алену передернуло.

– А если и в гарем, то где он, наш повелитель? – Ольга плавно перевернулась набок, потянулась по-кошачьи. – Почему не навещает своих любимых жен?

– Может, мы ему для коллекции нужны. Или на опыты какие-нибудь? С чего ты взяла, что он вообще человек?

– С того, что до сих пор нас окружали только гуманоиды. И среди них попадаются даже симпатичные…

– Кто, например? – третья девушка, Ксения, подключилась к разговору.

– А хотя бы этот… Асер, – Ольга мечтательно улыбнулась. – Который нас сюда завлек…

Надежда, невольно прислушивавшаяся, вздохнула. Эх, знать бы заранее, что ничего хорошего из знакомства в баре не выйдет… Но тогда она была так расстроена и огорчена своей неудачной жизнью, что даже не думала о последствиях. И кто сказал, что все перемены всегда к худшему? Хотя, если выбирать между сидением здесь и смертью от ножа нового Чикатило, здесь всяко лучше!

– Асер? – красавца-похитителя, которого девушки иногда видели в числе конвоиров, сопровождавших их на «медосмотры», все уже давно звали его настоящим именем, а не теми обманками, которые он использовал. – Тебе он еще нравится?

– А что? Он симпатичный, не дурак, руки не распускает и вообще… Любовь, девочки, это такая штука… – Ольга закатила глаза. – Главное – найти настоящую, а там она ради тебя горы свернет!

– Это Асер-то? И ради тебя? – усмехнулась Ксения.

– А что? – мигом взвилась Ольга. – Ради тебя, что ли, коза драная! Ты на себя посмотри, ни рожи, ни кожи!

– Это я-то коза драная? – не осталась в долгу та. – Ах ты… Корова жирная!

Ольга взвыла и ринулась на противницу. Та встретила ее пинком и вцепилась в длинные пышные волосы брюнетки, которые та почему-то сегодня не заплела в косы. Ольга не осталась в долгу и прошлась по лицу Ксении ногтями. Визжа, рыча и осыпая друг друга проклятьями, девушки покатились по полу. Зрительницы кинулись кто куда, крича, чтобы они немедленно прекратили. Те, кто сгоряча сунулись было разнимать дерущихся, сами получили за поддержку и поспешили дать сдачи.

Надежда попятилась. Что такое женская драка, она уже успела насмотреться, и не испытывала никакого желания вмешиваться. Тем более что за пленницами следили. И реакция последовала незамедлительно.

Послышалось шипение, и в следующую секунду сверху хлынул поток ледяной воды.

Попало на всех, так что не только драчуньи с визгом, отряхиваясь и прикрывая головы руками, метнулись врассыпную. Больше повезло тем, кто оказался в своих боксах и успел прижаться к стене – у них оказалась сухой хотя бы спина. Остальные мигом вымокли до нитки и больше походили на облезлых кошек, чем на красивых еще недавно девушек.

Вода лилась еще с минуту, затопив пол. Потом в углах открылись люки, куда она утекла, унося с собой кровь, клочья выдранных волос и обрывки одежд.

– Что, получила? – Ксения предусмотрительно скрылась в своем боксе. – Курица мокрая!

– На себя посмотри, – Ольга держалась за голову. – Ты мне столько волос выдрала! Кто меня теперь такую возьмет?

По лицу девушки было видно, что она хочет ответить, но помнит о купании и старается держать язык за зубами.

Экран погас.

– Ты это видел, Шохх? – Пшемыньски выпрямился, покосившись на другой экран, где виднелся его компаньон.

– Видел, – булькнул тот. – Это нормально для здоровых самок вашего вида и…

– Это не нормально! – огрызнулся пират. – Третья драка за пять дней. Они теряют товарный вид. А я – свои деньги. Мало того, что теперь придется тратиться на пластику и косметику, так я еще и торчу здесь лишних несколько дней. А ты знаешь, что мне не стоит задерживаться на одном месте дольше обыкновенного. Товар нелегальный. Какой-нибудь налоговик придерется…В общем, аукцион должен состояться, как можно раньше.

– Мы договаривались на восемнадцатый день…

– На десятый! Максимум на одиннадцатый! – перебил его Пшемыньски. – Это через трое суток. И ни днем, ни часом позже. Сейчас половина первого часа по местному времени. Так вот, ровно через семьдесят два местных часа мы открываемся!

– Ужас-с-сс! – зашипел змеелюд, раздувая горловой мешок так, что тот перекинулся на плечи и затылок, в результате чего Шохх не смог даже поднять свои коротенькие ручки и обхватить ими голову по примеру некоторых гуманоидов. – Форс-с-мажор! Такие рас-сходы! Ничего не готово! Реклама… клиенты… приглаш-шения…

– Реклама особая не нужна. Расходы в основном мои. Клиенты… кто-то ведь уже прилетел? На них и рассчитывай. А остальным пошли сообщение, чтобы поторопились. Мол, товар держим только сутки, потом распродаем как неликвид. В крайнем случае, маякни перекупщикам. Они уже завтра всю партию оптом с руками оторвут. Не мне тебя учить.

Собственно, Никол Пшемыньски вполне мог обойтись и без этого осторожного ксеноса. Но у Шохха тут был разветвленный бизнес, партнеры, акции, и иметь его в качестве легального прикрытия было в интересах «черного» звездопроходца. Это позволяло обходить закон и торговать без наценок и бумажной волокиты.

Змеелюд взял себя в лапки и с шипением выпустил воздух из горлового мешка. Тот опал серо-зеленой тряпочкой, не торопясь втягиваться – все-таки у Шохха действительно начиналась пора линьки и закукливания, и кожа утратила эластичность. Время поджимало, и он не стал спорить.

– Хорош-шо. Я пос-стараюсь справиться!

Драка не прошла для девушек бесследно. В тот же день их всех потянули на внеплановый медосмотр, после которого многие вернулись странно заторможенными. Ольга вообще протопала до своей койки и уснула, едва ее голова коснулась подушки. И проспала потом больше суток. Ксения, ее соседка, не спала, но сидела неподвижно, почти ни на что не реагируя и ни с кем не разговаривая. Остальные тоже были вялыми, и Надежда поняла, что всем девушкам вкололи какой-то наркотик, полностью подавляющий их чувства.

Сама себя она ощущала столь же заторможенной и подозревала, что это сделано не просто так, а с определенной целью.

И оказалась права, когда на третий после драки день их всех по одной вывели из комнаты.

Пройдя вслед за конвоирами по узкому коридору, Надежда свернула не налево, как их водили на медосмотр, а направо. Длинный проход закончился в зале, который по количеству оборудования и размерам походил на сборочный цех какой-нибудь фармацевтической фирмы. Пахло, во всяком случае, какой-то парфюмерией.

Надежду поставили на ленту медленно ползущего через весь «цех» конвейера, скоренько закрепили в вертикальном положении, зафиксировав щиколотки. Справа и слева выдвинулись два опорных штатива.

– Держи. Стой.

Благодаря транслятору, некоторые слова она уже знала. Тем более, если они подкреплялись соответствующими жестами. Она послушно схватилась за штативы и чуть не рассмеялась – сходство с лыжником на старте было поразительным. Но, если присмотреться, впереди на той же ленте точно в таких же позах стояли и остальные девушки.

Конвейерная лента медленно ползла через зал, а Надежду и ее подруг поочередно обдавали волны то влажного, то сухого пара. То их обволакивало что-то мягкое, словно полотенце, то щекотали мягкими валиками. «Готовят, – поняла женщина. – Только к чему? Неужели началось?»

Спросить, однако, было не у кого – процесс оказался настолько автоматизирован, что людей она увидела всего дважды. Сначала когда ее «загружали» на ленту и второй раз – когда помогали с нее слезть.

Еще несколько шагов – и Надежду впихнули в странный «стакан» с полупрозрачными стенками и зеркальным полом шириной чуть меньше полутора метров – это женщина поняла, раскинув в стороны руки. Потолка, как такового, не было, но стенки были такими гладкими и заканчивались так высоко, что нечего и думать выбраться. «Как хомячок в банке», – подумала она, глядя вверх. Наверху, прямо над нею, нависала лампа. Пока еще она лишь тускло мерцала, но было понятно, что в случае чего свет врубится на полную мощность. Больше сквозь полупрозрачные стенки рассмотреть было нечего – снаружи явно было темнее.

«Витрина. Я – на витрине, как манекен в магазине! Значит, нас действительно продают. А мы даже не можем узнать, кто нас выберет. И когда!» – к горлу волной подкатила паника, но страха не было. Даже сердце лишь чуть-чуть ускорило ход. Видимо, успокоительный наркотик все еще действовал.

Ладно. Она все равно не сможет пока ничего изменить. Значит, надо взять себя в руки и подождать. Тем более что все равно ничего другого не остается.

«Стакан»-витрина был совершенно пуст, если не считать небольшой подставки, напоминающей барный табурет. Устав стоять, Надежда присела на него, опершись спиной о «стену» и приготовилась ждать.

Космический лайнер «Светлый Путь» совершал трансгалактический перелет и останавливался почти на всех встречных планетах, либо высаживая пассажиров, либо подбирая тех, кто купил билеты. Судя по маршруту следования, конечной остановки у него не имелось. Он двигался, описывая огромный эллипс, и должен был прилететь в исходную точку примерно через двести стандартных суток. То есть, вернуться на Гудзон тем же путем Рой, конечно, мог – если бы сперва согласился прожить на Аукционе эти двести дней, а потом еще около двухсот дней лететь на лайнере, дожидаясь, пока тот опишет круг. Пусть сейчас он и был свободным человеком, но так долго отсутствовать на планете не входило в его планы. Тем более, его ждет бригада. За восемь лет они успели стать друг другу настолько близкими, что у Роя было чувство, будто он оставил там родных братьев.

Сопровождавший его командир форта, майор Гравер тоже не мог надолго оставлять форт и вверенный ему гарнизон. Еще, чего доброго, случится что. А ему отвечать! Там, в форте, он был богом и царем. А все знают, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме. Где этот Рим, Гравер не знал, но поговорка старая, значит, правдивая.

– Через пять дней мимо пролетает чартерный транспортник «Зеленый Луч», – сообщил он, изучив расписание. – Он проходит как раз мимо системы Гудзона. Я закажу на него билеты. У тебя пять дней. Ты знаешь, что делать?

Рой кивнул:

– Сначала в банк. Потом по магазинам.

– Не забудь заглянуть в бар. И расслабиться с девочками, – подмигнул майор. – А то ты их долго не увидишь… оторвись за всех!

Он ухмыльнулся, представляя себе ошарашенную физиономию мужика, и сам был порядком удивлен, когда Рой лишь пожал плечами, ничего не ответив. Да что этот каторжник себе позволяет? Как он смеет презрительно фыркать в ответ на его, майора Гравера, замечания?

Впрочем, здесь и сейчас ссориться с поселенцем не входило в планы командира форта. Не сейчас – это точно. Да и какой смысл? Они на пять дней оказались на Аукционе. Тут и без подобных шуточек есть, чем развлечься. А поиздеваться, подкалывая напарника, можно и на обратном пути – дескать, что же ты не всех девочек борделей перепробовал? Слабак!

Время в «стакане» тянулось неимоверно долго. Скоро Надежда устала просто стоять и сидеть. Она несколько раз прошлась туда-сюда – вернее, потопталась, разминая ноги. Потом потянулась, присела, покрутила плечами и бедрами, разминаясь. Вспомнились годы учебы, когда приходилось засиживаться над конспектами – тогда у нее также болела поясница и спина. Она, помнится, еще шутила тогда: «Верно говорят, что много будешь знать – скоро состаришься! Вот спину от учебы ломит, как у старой бабки!»