Галина Грановская
Чёрный плащ немецкого господина

– Тем более! Не очень спешишь? Можешь уделить пару минут?

– Ну, в общем-то, да, – кивнул Павел. – Но только действительно пару минут. Я, понимаешь, иду…

– Обедать? Так и я обедать иду! – обрадовано сообщил Неверский. – Вот что, пообедаем вместе…

– Нет, – решительно покачал головой Павел. – Сейчас никак. У меня срочная встреча назначена, на три часа. Очень важное дело.

Круглое лицо Неверского приобрело почти жалобное выражение.

– Ну, позвони, скажи, что задержишься. Скажи, встретил старого друга, который завтра отбывает в Сибирь. Надо проводить. Звони.

– Да откуда тут звонить? – заоглядывался Павел.

– У тебя, что, мобилы нет? – удивился Неверский.

– Дома… забыл, – покраснел Пашка.

– С моего звони. Звони, – настойчиво повторил Неверский, доставая из кармана мобильник.

– Я и номера не помню…

Неверский тут же уловил в его голосе растерянность.

– Тем лучше, – он сунул мобильник обратно в карман, и, подхватив Павла под руку, настойчиво повлек его к входной двери. – Задним числом всегда легче оправдываться. Идем. Я угощаю. Пообедаем, заодно и о своем деле расскажу.

– Но…

– Слушай, мы же сто лет не виделись.

Швейцар, завидев Неверского, широко распахнул старинную дверь.

– Здравствуйте, Алексей Иванович!

Неверский кивнул и сбросил пальто в услужливо подставленные руки. Павлу ничего не оставалось делать, как тоже раздеться. Те же руки с уважением приняли новый плащ Павла и бережно определили его на вешалку.

Ладно, работа, надо думать, не волк, не убежит. А убежит, другая найдется. И вообще, еще неизвестно, что там за работа. А хорошо пообедать не каждый день удается. Тем более, угощают.

Едва они уселись за столик у окна, как рядом возник официант и с легким поклоном положил перед ними кожаные книжицы с золотым тиснением. Неверский смотреть меню не стал.

– Мне, Дима, как всегда. Суп из шампиньонов, салат и ростбиф. А ты что будешь? – повернулся к Пашке.

– Мне все равно, – поспешно откликнулся тот. Ему и в самом деле было все равно, поскорее бы только что-нибудь принесли. – Пожалуй, то же самое, что и тебе. И… водки, если можно, сто грамм.

– И водки, – кивнул Неверский официанту. – На одного, грамм двести. Я сегодня не пью – за рулем. Мне бутылку минеральной и апельсиновый сок. Так, чем ты, говоришь, сейчас занимаешься?

– Кое-каким… ремонтом оборудования, – нашелся Павел.

Это была не совсем ложь. Он и вправду кое-что ремонтировал по просьбе Олега.– А ты где?

– Ну, там, где и все теперь – в бизнесе, – рассмеялся Неверский.

6

Между переменами блюд, Неверский продолжал расспрашивать Павла о том, чем тот занимался на военном заводе.

– Мне твои военные тайны неинтересны, – объяснил. – Меня интересует, что ты делать умеешь.

О себе рассказывал хотя и скупо, но достаточно, чтобы для Пашки обозначились основные вехи его жизненного пути. Закончив мединститут, Неверский вскоре безболезненно – быстро понял, что хорошего врача из него не получится – расстался с медицинской практикой, но в сфере медицины остался. Начинал, как и многие, с мелкой торговли лекарствами, имел несколько лотков в разных больницах. Потом сделал упор на торговлю другим, специфическим, товаром, начал возить из-за границы запчасти к медицинскому оборудованию. В те времена больницы и медицинские центры, как могли, латали то, что осталось со времен советской государственной медицины. Новое оборудование, особенно импортное, стоило баснословных денег, которых в медучреждениях не было. Может быть, он и по сегодняшний день торговал бы аспирином и возил бы запчасти к устаревшему оборудованию, если бы в один прекрасный день ему в голову не пришла блестящая мысль делать кое-что своими руками и продавать. Он открыл мастерскую, нашел нескольких умельцев, и они стали собирать несложные приборы, копируя западные образцы, и продавать их по доступным ценам. Заработав первые настоящие деньги, купили кое-какое оборудование, и перешли к более сложным вещам. Закупали импортные детали, дополняли тем, что умели делать сами и, обозначившись, как совместное с немцами предприятие, стали развозить свои изделия по городам и весям. Товар расходился хорошо. Заработав больше, перешли к еще более сложным вещам. И к настоящему моменту Неверский с сотоварищи имел очень неплохой бизнес с филиалами во многих городах республик постсоветского пространства.

– Наш последний аппарат стоит двадцать тысяч. Тем не менее, на него много заявок. Потому что подобный американский, самый примитивный, заметь, стоит двести тысяч долларов. А те, что получше, за полмиллиона зашкаливают. Разницу улавливаешь? Короче, первая партия неплохо разошлась, но, сам понимаешь, аппарат новый, не обкатанный, много нареканий, то и дело вызывают наших мастеров устранять неполадки. А это немалые денежки, если учесть протяженность территорий, по которым расходится наш товар. Сборщики говорят, что некоторые немецкие детали не хотят работать с нашими. Конфликтуют. Нужен спец, который бы занялся этой проблемой.

– Попробовать можно, – осторожно согласился Пашка, все еще не веря, что эта встреча может дать что-то большее, чем просто отличный обед. – Нужно посмотреть. Может быть, мне уже и не по зубам будет. Я ведь с высокоточной техникой давно не работаю, – честно признался.

– Ознакомишься. Если сам не сможешь, может быть, у тебя есть кто-нибудь толковый на примете? Платить будем хорошо. – Неверский подозвал официанта и велел принести кофе и счет. – Ты пока думай, а я сделаю пару важных звонков.

Он поднялся из-за стола и вышел в вестибюль. Вернулся, когда Павел допивал свой кофе. Долго звонил. Дела даже пообедать толком не дают, посочувствовал Неверскому. Тот кофе пить не стал. Положил в книжку деньги за обед и посмотрел на часы – по всему видно, спешит человек. Павел торопливо сделал последний глоток и тоже приподнялся. Ему показалось, что Неверский его ждет. А если и не ждет, то какой резон тут засиживаться?

– Слушай, ты на свою встречу уже все равно опоздал, едем ко мне, сразу все и посмотришь.

Отказать Неверскому, после того, как тот так сытно накормил, было бы чистым свинством. Кроме того, любопытство разбирало, хотелось посмотреть, как умеют устраиваться люди. И понять, почему он, Павел, оказался в аутсайдерах. А в серую дверь и завтра не поздно будет войти.

Натянув свой новый плащ, под мелким октябрьским дождем проследовал за Неверским к машине. Мерседес. Классная машина. Хотя на какой еще машине может ездить генеральный директор крупной компании? Вот судьба – индейка – или злодейка? – ходили в одну школу, в один шахматный клуб, и кто сейчас Неверский, и кто он, Пашка? Его не переставали удивлять такие метаморфозы с людьми, которых он знал. Марьяну взять… обычная продавщица была. А сейчас, по словам Вовчика, взлетела. Не так высоко, конечно, как Неверский, но все-таки. Владелица бюро по обмену. Почему одним отваливаются такие щедрые ломти жизненных благ, а другие, как ни стараются, живут и умирают в нищете? От чего зависит такое везение? Уж явно не от трудолюбия и не от количества затраченной на работу энергии. Вон, Васька, как ишак таскает тюки на рынке с утра до вечера, а толку? Впрочем, что об этом думать…

Нежное покачивание в кремовом кожаном салоне ввергло его в состояние транса. Сытый, в тепле и, незнакомом прежде, комфорте, он смотрел сквозь стекло на заляпанные грязью машины, скользящие рядом, на переполненные троллейбусы и маршрутки, в окнах которых маячили усталые лица, и желал только одного, чтобы эта дорога длилась как можно дольше. Но доехали очень быстро. Офис представлял собой двухэтажный свежеотремонтированный старинный особняк. Небольшой, но, пожалуй, один из самых красивых в центре города. Впрочем, разглядывать, что и как было некогда. Неверский набрал код на двери, по широкой лестнице провел его в один из кабинетов на втором этаже и ткнул пальцем в компьютер.

– Здесь тебе никто мешать не будет. Садись за комп. Сейчас скажу, чтобы тебе дали доступ к новым материалам.

Пашка покраснел. Хорошенькое начало! Нет, знал он, знал, что нечего сюда и ехать. Надо было срочно в ресторан идти, устраиваться охранником, вдруг бы да успел… Он беспомощно огляделся. В кабинете три стола и на каждом компьютер.

– Я… это… в них не особенно. Говорил же тебе, давно с техникой не работал.

– Ну, вы там на своем военном производстве сильно от жизни отстаете! Как же сейчас без компьютера? – поразился Неверский. – Впрочем, я и сам в них не очень, только Интернетом и пользуюсь. Ну и в игры кое-какие сын научил играть. Но мне в компьютерные дебри можно и не забираться, я все-таки босс, начальство, что скажу, то и сделают. А тебе без этого никак. – Он наморщил лоб, соображая, что делать. – Ладно, садись пока бумажную документацию изучай. А позже Кешка покажет тебе, что там у него в компьютерах. Есть у нас в техническом отделе свой Билл Гейтс, компьютерный гений, Иннокентием зовут.

Павел почувствовал себя неуютно. Он-то, точно, не гений. А потому его отсюда, если не сейчас, так позже, но обязательно прогонят поганой метлой. Пообедал хорошо, и на том спасибо. Он огляделся в поисках телефона. Затеплилась надежда, – может еще успеет-таки в ресторан, если не доехать, так хотя бы позвонить до конца рабочего дня? Сказать, так и так, непредвиденные обстоятельства, но завтра с раннего утра он непременно явится, и на все условия заранее согласен…

Но у Неверского были свои виды на Пашкино будущее. Он открыл шкаф и начал доставать папки.

– Компьютер начнешь осваивать завтра. А пока, вот тебе документация. Объяснять некогда, сам смотри все, что касается аппарата «Диагностика». Ладно, побежал, меня там уже народ ждет. Приемный день сегодня. Освобожусь, поедем в сборочный цех, посмотришь, что и как в реале делается. Интересно послушать твои соображения.

Какие там соображения! Отстал он от жизни. Хорошо еще, если в охрану возьмут, там у них наверняка тоже все компьютеризировано. Но уйти не решился. Некрасиво как-то будет. Вздохнув, уселся за стол и покорно открыл одну из папок. Посмотреть, в любом случае можно, что там за аппарат такой, чертежи и описания это хорошо знакомые вещи, это не компьютер. С полчаса листал бумаги, внимательно вглядывался и вчитывался. Потом с облегчением откинулся на спинку стула – можно и расслабиться. Если судить по схемам, ничего сложного не было в этом аппарате. Но это по документам, а что там, в цеху, на конвейере получается? Он попытался представить процесс сборки. Тоже не должно быть ничего страшного. Он, конечно, не мастер, но и не новичок в подобных вещах. Случалось ему делать и более сложные вещи. Он оглядел большой светлый кабинет и призадумался. Подумать было о чем. Совершенно неожиданно жизнь давала ему шанс выкарабкаться из той щели, в которой он обитал несколько последних лет. И, наверное, он будет последним идиотом, если этим шансом не воспользуется. Встреча с давним приятелем открывала просто фантастические перспективы.

Если удастся зацепиться за это место… Что за сомнения, почему бы и нет? – произнес внутри него какой-то новый, уверенный голос. – С его-то техническими навыками и способностями! В принципе он может справиться с любой проблемой. И компьютер, и все эти компьютерные программы в два счета освоит. Не боги горшки обжигают. Он всегда любил головоломки.

– Это вы – Павел?

Словно из-под земли перед ним вырос длинный и тонкий, как хворостина, белобрысый парень и, поглядывая с высоты своего двухметрового роста, пробубнил:

– Алексей Иванович сказал, чтобы я показал вам материалы в компьютере.

Домой Павел вернулся в десять вечера.

Не раздеваясь, сел на диван и, закинув руки за голову, некоторое время сидел, снова и снова осмысливая внезапный поворот судьбы. Случилось невозможное. Невероятное! Его приняли на работу. Приняли! После того, как они с Неверским целый час провели в цехах, наблюдая за процессом сборки, он осторожно изложил ему свои соображения по поводу постоянно возникающих неполадок. Аппаратура пыли не любит, а тут, можно сказать, в одном помещении и сварка и сборка. Пусть и в разных углах огромного помещения, а допускать такое нельзя. Небольшая перегородка, разделявшая два цеха, два разных процесса, не доходила до потолка, да и двери между цехами не было. Неверский несколько раз прошагал туда и обратно, размышляя. «И это все?» Ему такая причина показалась слишком простой. Она и была простой. Павел, как инженер, в свое время поработавший с точной механикой, сразу это увидел. А Неверский этого не видел, потому что не был инженером. А остальным, похоже, и вообще дела до этого не было. Ясное дело, рабочим все равно, только бы деньги платили. От мастера за километр перегаром разило. Странно, что Неверский на это внимания не обратил. А присутствию пыли удивлялся, хмурился, уборщики, что не работают? Даже если и работают, сказал Павел, какой толк в их работе, когда два цеха фактически в одном помещении? Взглянув на озадаченное лицо Неверского, добавил торопливо, что это, конечно, только его личное мнение. Может, там еще что-то не так, при самой сборке. Но он думает, все-таки, что главная проблема – это грязь. Пыль, то есть. «Ну, что ж, может быть, может быть, – морщил лоб Неверский. – Ладно, давай оформляйся. С завтрашнего дня приступить можешь?» Могу, ответил слегка обалдевший Павел. «Вот и ладненько».

Настоящая работа! Утренняя мечта о месте охранника казалась просто ничтожной, по сравнению с реальностью и открывшимися перспективами. А что – он и в школе и в институте был не хуже других. Звезд с неба не хватал, но никто на него никогда и не жаловался. На работе у него и благодарности и премии были, в шкафу больше десятка грамот в папке лежит.

Он огляделся по сторонам и вдруг ужаснулся. Внезапно увидел себя со стороны – опустившийся, ничем не интересующийся сорокалетний мужик, обитающий в грязной, запущенной холостяцкой норе. И в самом деле, почти бомж. Точнее, как говорили одно время, «бич» – бывший интеллигентный человек. И как он дошел до жизни такой? Надо что-то делать, и делать прямо сейчас! Сбросил плащ, снял ботинки, и с отвращением натянул изношенные спортивки и старую фланелевую рубашку, милее которой еще утром ничего не было. Руки чесались просто немедленно положить конец этому жизненному бардаку. Открыв дверь на балкон, вгляделся в темноту – где-то здесь валялся старый веник. Вот он, голубчик, грязный, в паутине. Промыв его под струей холодной воды, Павел начал выметать из углов комнаты накопившийся за долгое время мусор. Потом, не найдя никакой подходящей тряпки, намочил старую майку и вытер пыль на полках серванта и книжного шкафа. Но и этого не хватило, чтобы погасить забурлившую в нем, видимо, от жизненных перемен энергию. Пожалуй, пора и окна помыть. А завтра обязательно их заклеить, чтобы тепло не выдувало. Дернул старый шпингалет и распахнул рамы. В комнату влился холод октябрьской ночи. Ничего, свежий воздух не помеха, выветрит застоявшуюся атмосферу. Начинается новая жизнь. Положению инженера надо соответствовать.

Когда стекла заблестели, он, сам себе удивляясь, помыл еще и полы, и остатками соды, хранящейся с незапамятных времен в шкафчике ванной, вычистил туалет и ванну. В три часа ночи, порядком уставший, стал, наконец, под холодный душ. Горячую воду уже отключили. Ничего, он и холодной может помыться.

Всю следующую неделю он делил рабочее время между цехом, где изучал поэтапную сборку, и кабинетом Иннокентия, который преподавал ему азы компьютерной грамотности. Кешка оказался талантливым педагогом. В первый день, показав, что и как включать, исчез, оставив Павла одного наедине с хитроумным монстром. Разыскивать неуловимого Кешку по всему зданию было неудобно, и, пыхтя и потея, Павел читал главку за главкой самоучитель «для чайников» и осваивал азы компьютерной грамотности методом тыка. Через несколько дней занятий компьютер монстром уже не казался. Больше всего поражали, возможности интернета. Конечно, он не раз слышал о нем и раньше. Но думал, что это приспособление работает главным образом для того, чтобы переписываться, для почты, то есть. «Это, что же, я и в самом деле, могу куда угодно залезть и найти все, что мне надо? Все материалы?» – снова и снова спрашивал Кешку. «Не все, – терпеливо объяснял Кешка, удивляясь непонятливости бывшего советского инженера. – А только те, которые в интернете выложены».

– Ты давай, приглядывайся и вникай. Вникай в процесс, но и не теряй свежего взгляда со стороны, – наставлял Неверский. – Ты же инженер, и можешь увидеть то, что я со своим медицинским образованием никогда не увижу.

Павел вникал. Каждый день ровно в восемь он уже был в сборочном цехе.

– Да по тебе часы можно сверять, – пошутил начальник цеха.

– Сам себе удивляюсь, – улыбнувшись, пожал плечами Павел, – какой пунктуальный сделался! Раньше таким не был. Похоже, это ваше производство на меня так повлияло.

Шутки шутками, а работать ему и в самом деле, было интересно. Уходил, когда не оставалось никого, кроме охранника.

Знакомясь с чертежами и схемами, понял вдруг, как всего этого ему не хватало в последние годы. В процессе работы он нашел еще одну нестыковку, которая тормозила процесс сборки, и могла быть причиной частых поломок «Диагностика». Кроме того, придумал вдруг, как его усовершенствовать, процесс этот. В троллейбусе ехал и вдруг понял, что к чему. Как озарение явилась одна очень оригинальная мысль. Которой осторожно поделился с Неверским, специально подстерег того утром в коридоре. Тот в Пашкины расчеты и объяснения вникать на ходу не захотел, спешил, сказал, что снова уезжает в один из своих филиалов.

– Ты, вот что, изложи мне все это в письменном виде, а я по дороге посмотрю, – сказал он.

– Похоже, у тебя вся жизнь дорога, – пошутил Павел.

– А ты что, думал, у бизнесменов деньги в саду на деревьях растут? – приподнял брови Неверский. – Пашу, как вол, – пожаловался.

Павел хотел сказать, что вот и он тоже в последнее время только о работе думает, но вовремя прикусил язык. Пригласив его работать, Неверский, тем не менее, приятелем не стал. Никаких разговоров о старых временах, никаких воспоминаний. И правильно – таких, как Пашка, школьных знакомых у Неверского полгорода. Что же, всех в друзьях числить? Он поднялся, а Пашка остался внизу. Пашка все правильно понимал и держал дистанцию. Но и подобострастия не выказывал, нечего расстилаться. Поэтому он просто протянул папку, расчеты и описания были при нем, составлял до глубокой ночи, и утром уже на работе еще раз все просмотрел на свежую голову. Захочет Неверский, ознакомится, а забудет или не захочет посмотреть, Павел убиваться не будет.

Но Неверский посмотрел. И вернувшись через несколько дней из командировки, сразу же позвонил Павлу домой.

– Идея и в самом деле интересная. Я тут рассказал о ней одному зубру из института точной механики. Он говорит, очень оригинальное решение. Так что зайди завтра, обговорим, как лучше внедрить его в производство. Молодец… – в голосе Неверского звучало уважение.

Следующее утро Павел провел у Неверского, разъясняя детали своего проекта, после чего отправился в цех. Спускался по лестнице в самом прекрасном расположении духа, когда сверху, перегнувшись через перила, его окликнула секретарша Наташа: Алексей Иванович просит вернуться.

В кабинете помимо Неверского уже сидел его зам, Бакатин. Почему-то он с первого дня знакомства был Павлу неприятен. Неестественный какой-то. При встречах вроде бы как посмеивается, а взгляд все равно остается неприятным, смотрит, как будто ощупывает.

– Тут такая ситуация возникла, – скороговоркой произнес Неверский, перебирая какие-то документы в красной папке. – Не хотел тебя вовлекать, поскольку это не входит в твои обязанности инженера, но как говорится, не в службу, а в дружбу, не мог бы выручить? Факс пришел из «Фармы», требуют срочно забрать товар из Будапешта. А у нас в отделе сбыта и доставки на сегодняшний день все, как назло, по командировкам разъехались. Вообще-то, аптеками у нас Иван Сергеевич занимается, – кивнул на заместителя, – но…

– Я бы и поехал, – вздохнул Бакатин, – но как раз в эти дни не могу. Делегацию немцев ждем, нужно марафет навести. Документы подготовить. Просто безвыходное положение…

– Из «Фармы»? – Павел наморщил лоб, пытаясь сообразить, о чем идет речь.

– Ах да, ты же не в курсе. Это фирма такая, международная, лекарствами занимается, – пояснил Неверский, продолжая копаться в бумагах. – И куда я этот факс дел? А вот, нашел. Так вот, у нас сеть собственных аптек, для которых мы закупаем лекарства. В разных местах, в том числе, время от времени, берем и у этой самой «Фармы». Надо съездить к ним в качестве экспедитора, – он мельком взглянул на Павла.

– Ничего сложного, – подхватил Бакатин, – там встретят, отвезут куда надо. Всей-то работы – подписать бумаги, подтверждающие, что лекарства получены. И вернуться, естественно, с грузом.

Проехаться за казенный счет за границу, да еще в качестве главного представителя! Здорово было бы… Но было одно «но».

– Я, конечно, с радостью бы, – с сожалением сказал Павел, – только я…

– Не волнуйся, не один поедешь, – поднял руку Бакатин. – Но в качестве главного представителя. Туда на поезде, ну, а оттуда прийдется ехать на одном из грузовиков. Загранпаспорт имеется?

– Об этом я как раз и хотел сказать. Я же в почтовом ящике работал. Невыездной, – признался Павел.

– Был невыездной, – уточнил Бакатин. – Давай срочно фотографируйся. Сделаем тебе загранпаспорт.

Неверский взглянул на зама.

– Успеем? А виза?

– Раз надо, значит, сделаем, – усмехнулся Бакатин.

– Вот и отлично, – кивнул Неверский, снова зарываясь в бумаги и давая понять всем своим видом, что аудиенция окончена.

Бакатин повернулся к Пашке.

– Иди к секретарю, Наташа скажет, что делать и оформит тебе все документы.

Дальше все было как в сказочном сне. Через несколько дней Павел сидел в мягком вагоне фирменного поезда и смотрел в окно на перрон, все еще не веря, что едет в Будапешт. И не просто так, а по важному поручению. Во внутреннем кармане в новеньком бумажнике лежала, грея душу, солидная сумма командировочных в иностранной валюте. Господи, да кто бы мог поверить в такое – всего две недели назад он шел наниматься в сторожа, а сегодня его самого охраняют, как ценную личность! Он покосился на соседнюю полку, где спал богатырским сном, похрапывая, Николай. Ну, положим, Николай не его лично охранять будет, а ценный груз, за которым они и едут, но все равно приятно.

На вокзале их встретил хмурый лысый мужичок хорошо за пятьдесят. Представитель компании.

– Михаил, – представился, не подавая руки. – Мне поручили отвезти вас в офис.

И развернувшись, быстро потопал к автомобильной стоянке. Не очень-то разговорчивый.

– Из эмигрантов, ясное дело, – тихо констатировал Николай, пока они шли следом. – Сбежал, видно, в свое время, а потом понял, что зря. Ничего ему и тут не обломилось, раз баранку на дядю крутит. Такие на бывших соотечественников волком смотрят. Таким везде плохо, и дома плохо было, и тут невезуха.

Павел хотел было спросить, откуда у Николая знание таких тонкостей закордонной жизни, но не успел, подошли к машине, расселись и покатили, в полном молчании.

Но ничего не могло испортить праздничного настроения. Мало ли какие обстоятельства в жизни этого Михаила. Может быть, голова у человека болит после вчерашней пьянки. Вот ему и плохо. А Пашке очень даже хорошо. Он жадно вглядывался в незнакомые улицы, красивые дома, мелькавшие за стеклом. Жаль, что только один день у него на Будапешт, вечером их машины выезжают обратно. Ничего в этот раз он не успеет посмотреть. Но в нем росла непонятная, но твердая уверенность, что это не последняя командировка. Что он еще погуляет по этим самым за границам.

Вернулся он в пятницу рано утром и, хотя ночь почти не спал, – какой там сон в дороге – тут же отправился на работу. Доложить Неверскому, что задание выполнено, три машины лекарств доставлены в полном порядке и точно по расписанию. Да и вообще, рабочий, все-таки, день.

Несмотря на ранний час – было только половина восьмого, – Неверский уже был в своем кабинете и, казалось, ждал его. Усадив Павла на диван, он быстрыми шагами начал мерить свой кабинет, задавая один вопрос за другим.

– Значит, все прошло гладко? Таможню как проходили? Без задержек? Документы смотрели, машины?

Просто забросал вопросами.

– Документы смотрели, а машины нет, – сказал Павел.

– Без досмотра пропустили? – не поверил Неверский, останавливаясь перед ним. – Вообще, что ли, не смотрели? – переспросил.

– Вообще, – кивнул Павел. – Ночь же была. Устали, наверное.

Неверский посмотрел на него странным долгим взглядом, потом, наклонившись, похлопал по плечу.

– Ты тоже, похоже, устал. Можешь идти домой, отсыпаться. Даю день на отдых.

– Да я поработаю до обеда, – не согласился Павел. – Хочу посмотреть, что они в цеху без меня сделать успели.

– Ну, посмотри-посмотри, – Неверский, успокоившись, сел за стол. – Только, думаю, что ничего сверх обычного они не сделали. Слушай, а какие у тебя планы на завтра?

Никаких планов у Павла не было, разве что отоспаться после поездки, но об этом и говорить не стоит, если есть срочная работа. Но Неверский поработать не предложил. А сказал совсем другое.

– Приходи на обед. О своей поездке расскажешь. Бакатин будет и директор нашего филиала из Новосибирска. Заодно дом покажу, с женой познакомлю.

Приглашение было неожиданным и, чего скрывать, приятным.

7

Дом Неверского стоял в престижном районе. Высокий трехметровый забор скрывал от посторонних глаз мощеный фигурным камнем двор, все еще зеленую, несмотря на первые заморозки, лужайку с круглым бассейном под голубыми елями. Из-за куста выдвинулся огромный пес и тихо зарычал, когда Павел двинулся к дому следом за хозяином.

– Тихо, Рекс! Свои, – шуганул его Неверский, пропуская Павла вперед. Они поднялись по ступеням и вошли в холл, каких Павлу еще не приходилось видеть. Это была не просто большая прихожая, как в обычных домах – это был средних размеров зал, весь отделанный мрамором. Белый мрамор на полу, две мраморные колонны, хрустальная люстра и лестница с мраморными же ступенями. Раздвижные двери, ведущие вглубь дома, были украшены витражом. Переступив порог, Павел слегка затормозил. Необычная обстановка подействовала. Было бело как в царстве Снежной королевы. Он беспомощно огляделся, не решаясь ступить дальше.

– Чего отстаешь? – удивился Неверский, оглянувшись.

Хорошо Неверскому, он городскую грязь не месит, у него и туфли чистые.

– Пошли, – улыбнулся хозяин. – Топай, не стесняйся. Ну, наследишь немного, вытрут.

Павел взглянул на свои грязные ботинки.

– Может, все-таки мне лучше разуться?

– Даша! – крикнул Неверский повелительным тоном. В то же мгновение откуда-то из-под лестницы материализовалась невысокая женщина средних лет в белом переднике.

– Даша, возьмите у гостя плащ, дайте тапочки и помойте ему ботинки.

От последнего распоряжения Павел пришел в ужас.

– Не надо! Не надо мыть ботинки. Я сам…

Неверский засмеялся.

– Не надо – так не надо. Дайте ему тапочки, Даша.

Бросив мимолетный взгляд на его ноги, Даша исчезла, чтобы через мгновение появиться снова – с новенькими тапочками в руках. Как раз его размера. Как только угадала? И откуда они здесь, сорок шестого размера? Похоже, для гостей у них целый шкаф запасной обуви, все размеры. Он снял плащ и неловко сунул в руки горничной, которая тут же его куда-то унесла, потом разулся, поставил ботинки у входной двери и, вздохнув, последовал за Неверским. Нет, он никогда бы не согласился жить в таком доме со спортивным залом вместо нормальной прихожей, да еще с прислугой! Чтобы чужой человек день и ночь наблюдал за его личной жизнью? Это же с ума сойти можно, такое напряжение.

Следующая комната была еще больше мраморного холла. Гостиная, наверное. В огромном камине горели дрова, одна из стен была стеклянной. За ней просматривался осенний сад. Еще одна витражная дверь. И еще одна, поменьше в углу… в таком доме запросто можно заблудиться. А диван какой! Ну, просто из каких-то королевских апартаментов. Посреди комнаты был накрыт стол. Такого стола Пашка даже в ресторане не видел. Посреди закусочного великолепия цветы в низких вазах, свечи – пока еще не зажженные – в причудливых подсвечниках, белые, пока еще пустые, тарелки, сверкающие бокалы и рюмки. Похоже, его ждет шикарный обед.

Из одного из кресел, стоявших перед включенным телевизором, наверное, с метровой диагональю, поднялась женщина, которую он вначале и не заметил. Глубокие были кресла.

– Павел, наш новый инженер. А это Элеонора, моя жена, – скороговоркой представил их друг другу Неверский.

Рассматривать жену шефа было неприлично, но и мимолетного взгляда оказалось достаточно, чтобы оценить ее пышные формы, темные волосы и огромные черные глаза. Похожа лицом на восточную красавицу. Прямо-таки Нефертити, только поупитаннее. Элеонора руки не подала, только головой кивнула и тут же заспешила к двери.. Не очень, похоже, приветливая у Неверского жена. Или очень занятая. Такой стол накрыть, да обед приготовить, пусть даже и с помощницей этой, Дашей, не шутка. Наверное, и мясо будет.

– Посиди пока. Телевизор посмотри, – сказал Неверский и тоже исчез.

Павел остался в гостиной один. Рано пришел, наверное. Стол накрыт – он посчитал приборы – на пятерых, а никого из гостей пока нет. От нечего делать принялся рассматривать картины на стенах. Изучив огромное безымянное полотно над камином, изображавшее яхты в заливе, перешел к следующему, с надписью «Цветение миндаля в Бельбекской долине», потом осторожно опустился в мягкое кресло, где до этого сидела жена Неверского, и стал смотреть телевизор. Шла какая-то музыкальная передача, то и дело прерываемая рекламой. Хорошо бы на таком экране какой-нибудь хороший фильм посмотреть. У Пашки телевизор отечественного производства, старый, к тому же, цветопередача хреновая, сколько не настраивай, все равно цвета неестественные. Нежно затренькал звонок и через минуту, сопровождаемый хозяином, в гостиной появился еще один гость. Крепкого сложения, в отличном темно-синем костюме с галстуком.

– Вот это и есть наш новый инженер, о котором я тебе говорил, – произнес Неверский, указывая на Пашку. – Надеюсь решить некоторые проблемы с его помощью. Классный спец!

Пашку так еще никто не характеризовал. Он почувствовал, что краснеет – от удовольствия. Вошедший внимательно, даже как-то слишком внимательно, посмотрел на «классного спеца». Потом протянул руку.

– Александр Петрович. Директор новосибирского филиала. – Рука цепкая, жесткая. – А кто вы по своей основной, так сказать, специальности?