Галина Агеева
Соломенная вдова

Глава 4

Глава 10. Дядя Петя

– Мам, я иду тебе помогать! – на крыльцо дома выскочил Мишутка, на ходу застегивая старенькую куртку, и отчитываясь скороговоркой, – Варюха спит, за ней Васятка присмотрит, он нам крикнет, когда она проснется…

– Да твой Васятка про себя забывает, когда заиграется, – проворчала Тая, складывая дрова на левую руку и прижимая их к себе.

– Варюха не даст про себя забыть, она хоть до кого докричится, если голодная, – со знанием дела ответил Миша.

– Ну да, ты прав, – улыбнулась Тая, потом повернулась к Петру, который немного прервался, прислушиваясь к их диалогу, – вот, Миша, поздоровайся и познакомься – это дядя Петя, мой бывший одноклассник…

– Михаил, – солидно пробасил Мишутка, подражая отцу, и первым протянул руку.

– Дядя Петя, – усмехнулся Петр, пожимая руку мальчонке, – ого, какая рука у тебя крепкая, молодец!

Миша покраснел от удовольствия и кинулся таскать наколотые дрова в сараюшку.

– Да помногу не набирай и не торопись, – крикнула ему мать, – устанешь быстро.

– Ну ма-а, я сам знаю, – Миша недовольно сверкнул глазами на мать, он не любил, когда она его выставляла маленьким перед мужчинами. Сам он давно считал себя взрослым, особенно как отца в их семье не стало.

– Отличный парень, – одобрительно кивнул Петр вслед исчезнувшему в сараюшке пареньку и, сам не ожидая от себя, брякнул, – о таком сыне всегда мечтал…

Понял, что сморозил лишнее, покраснел и с еще большим рвением принялся колоть дрова.

Таю поразили его слова, она искоса взглянула на его красное, покрытое каплями пота лицо, и подумала с удивлением:

– А он, оказывается, не такой уж и плохой… Ведь первым из одноклассников помощь предложил. Хотя живет в городе… Остальные, наоборот, стараются держаться подальше. Все, кроме Кати…

Через полчаса нос из двери высунул Васятка:

– Мам, там Варька проснулась, кушать хочет.

– Бегу, родной, бегу!

Тая быстренько отнесла дрова, потом крикнула Петру:

– Я скоро! – и кинулась в избу.

Подхватив на руки орущую дочку, быстро перепеленала ее и уселась кормить недалеко от окна. Она видела, как запыхавшийся с непривычки Петр рухнул на скамейку, рядом с ним уселся подбежавший Мишутка. Петр достал из кармана какой-то пакет и протянул его мальчику. Шоколадные конфеты в красивой обертке! Тот с радостью принялся разворачивать фантик.

Не успела Тая и глазом моргнуть, как хлопнула дверь и рядом с ними на скамейке нарисовался вездесущий Васятка. Видимо, углядел со своего окна, что Мишутку без него угощают.

– Вот проныра! – усмехнулась Тая, – своего не упустит!

Она с улыбкой смотрела, как он скромненько уселся на самом краю скамеечки, делая вид, что он тут случайно оказался и какие-то там конфеты его совершенно не интересуют. Когда Петр ему протянул пакет, он с таким важным видом засунул туда руку, словно делал великое одолжение. А вытянул оттуда… сразу несколько конфет.

Тая не выдержала, прыснула со смеху. Ох уж, этот Васятка! Она перевела свой взгляд на лицо Петра и снова поразилась тому, какой радостью осветилось его лицо, с какой нежностью он смотрел на ее сыновей. А потом взял и притянул их к себе, с обеих сторон и замер, закрыв глаза.

У Таи глухо заколотилось сердце. Она редко видела, чтобы Гришка вот так вот обнимал ребятишек, больше покрикивал на них. И на Таю, если видел ее объятия, чтобы не портила пацанов "бабскими нежностями".

– Ты мужиков растишь! – твердил он ей, – нечего с ними сюсюкать. Вот дочку родишь, тогда и обнимайся с ней.

Увидев все это, Тая растерялась, не зная, как реагировать, потом нахмурилась и пробормотала про себя:

– Только этого мне не хватало! Неужели Катя была права?

Быстренько накормила дочку и крикнула, выглянув из сенок:

– Дети, идите в дом, присмотрите за сестренкой.

Мальчишки вскочили, а Петр протянул им пакет. Васятка тут же подхватил его.

– Спасибо, – в один голос крикнули пацаны.

Таисия вышла из дома хмурая, подошла к Петру.

– Спасибо тебе, Петя, за помощь, но больше не надо… не приезжай.

– Почему? Я что-то не так сделал?

Его лицо, минуту назад сияющее счастьем, помрачнело.

– Сам знаешь мое положение, – буркнула Тая, присев на корточки и собирая дрова, – завтра по всей деревне сплетни разнесутся. Мне и так тяжело, не хватало, чтобы еще Гришке туда донесли.

Петр молча встал и принялся колоть дрова. Работали молча. А когда закончил, подошел к Таисии, вытащил из кармана какую-то бумажку и протянул ей:

– Вот, здесь мой телефон и адрес. Если буду нужен, только позвони и скажи: приезжай! Я все брошу и приеду…

– Зачем? – она подняла на него глаза, в которых промелькнуло смятение, по спине пробежали мурашки от его ответного взгляда. Он словно прожигал ее насквозь.

– А ты сама не понимаешь? – глухо произнес он, не отводя взгляда.

– Не надо, Петя, – она опустила глаза и отступила подальше, но он шагнул к ней и быстрым движением спрятал бумажку в кармане ее фуфайки.

– Возьми… на всякий случай.

– Спасибо, – выдавила она из себя и отвела глаза, – на чай приглашать не буду, уж извини, тут на всех стенах – глаза и уши…

– Понял, – пробормотал он, развернулся и быстрым шагом вышел со двора.

Глава 11. Секреты бабушки Феклы

Тая крутилась, как могла, но несмотря на строжайшую экономию, деньги таяли на глазах.

В 70-ые годы декретные платили всего два месяца. Женщинам было разрешено сидеть дома с ребенком целый год без сохранения зарплаты, но… кроме Таисии некому было больше работать.

Когда маленькой Варюхе исполнилось пять месяцев, она решила выйти на работу в детский сад, где до декрета работала завхозом.

– Извини, Таисия, – сказала ей заведующая Любовь Егоровна, – ты должна понимать, что с вашей сегодняшней репутацией не могу я тебя на эту должность взять…

Заведующая всегда была женщиной прямолинейной, и поэтому не стала вилять. Тая приуныла.

– Но и выгнать я тебя не могу, – продолжала Любовь Егоровна, – нянечкой в ясельную группу пойдешь? Никак не могу подыскать замену Тоне, а у нее ноги отказывают, на пенсию попросилась.

– Пойду! – обрадовалась Тая, – это же я практически постоянно с дочкой буду! Да и Васятка рядом.

– Ну вот и ладненько, – кивнула заведующая, – девка ты добрая, работящая, детей любишь, еще тогда заметила, как ты с ребятишками обходишься… Короче, выходи с понедельника…

Тая летела домой, как на крыльях. Ребятишки сидели дома одни, присматривая за младшенькой. За это время сыновья заметно повзрослели, стали ей такой опорой, что она даже представить не могла.

А ведь еще полгода назад пожилые соседки, качая головами, высказывали ей, что она их так балует, что толку от них не будет никакого, особенно от озорного Васятки. Но жизнь, как говорится, лучший воспитатель и учитель.

***

Тая стала в садике незаменимой. Дети с визгом кидались ей на шею, едва она входила в любую группу, в очередь выстраивались, чтобы получить от нее порцию ласки и внимания.

Она с такой радостью делала любую работу, что некоторые воспитатели глядели на нее с недоумением.

– Тайка, вот только не надо делать вид, что тебе в радость выносить бесконечные горшки и застирывать грязные штаны и простыни, – фыркала самая молодая из них, Ася, и морщила нос.

– Ой, девочки, вы даже представить себе не можете, как я рада, что у меня есть работа, – искренне улыбалась Тая, – к тому же я люблю детей…

– Ну понимаю… своих собственных. Но чужих? – не унималась Ася.

– Но ты ведь тоже здесь работаешь… с чужими детьми? – пожимала плечами Тая, – хочешь сказать, что ты их не любишь?

– Да ей просто деваться некуда, – смеялась Людмила, воспитатель старшей группы, – все лучше, чем дояркой на ферме.

– А я люблю детей, – все также искренне отвечала Тая, – просто представляю, что все они мои, родные… И работа становится не в тягость, а в радость. Так меня бабушка Фекла учила. Она говорила: "Любую работу, Таюшка, делай с любовью и благодарностью, даже самую черную, самую тяжкую… Она от нужды, лени и всех пороков защита. Помни это всегда, и ты сама удивишься, как силы твои будут прибывать – словно с неба".

Бабушка одна троих детей во время войны тянула, когда деда Акима на фронт забрали. Горя полной ложкой хлебнула. Когда рассказывала, я слез не могла удержать, – в Таиных глазах блеснули слезы, – это было так страшно, двух детей похоронила, от голода умерли. Дед вернулся с фронта без ноги, недолго пожил. Ничего не видела кроме работы, но всегда находила чему радоваться… Говорила: главное – мирное небо над головой, а остальное все пережить можно.

Таины глаза посветлели, словно солнышко в них заглянуло.

– С тех пор я постоянно бабушкиным советом пользуюсь… Как только трудно станет, невмоготу, я ее лицо доброе вспомню, и на душе так хорошо становится, в сердце теплеет и на работу начинаю другими глазами смотреть. Она становится такой легкой и… желанной. Вот правда, попробуйте.

Женщины фыркали, глядя на нее с недоверием:

– А чего ее, работу, любить-то? Сделал поскорее и забыл… Фантазерка ты!

– А вы попробуйте, сами удивитесь, – не унималась Тая.

– Золушка ты наша, – с жалостью говорила Ася и закатывала глаза, потом разворачивалась и уходила.

– Бедолага ты наша, – с грустью вздыхали про себя другие женщины.

Все расходились по своим местам. А потом при случае без зазрения совести пользовались ее добротой и безотказностью.

– Тай, ну ты же любишь работу, докажи, – с издевкой в голосе, которую никак не могла скрыть, обращалась к ней Ася, – уложи моих гавриков спать, почитай им сказку, а я в магазин пока сбегаю, там духи привезли. Купить тебе флакон?

– Да нет, не надо, посмотрю, без проблем. Иди, – отвечала ей с готовностью Тая, пропуская мимо ушей ее издевку.

– Только Егоровне не говори, скажи – вышла на минутку… А там и я подбегу…

– Ага…

Любовь Егоровна их стыдила:

– Бессовестные, уселись на девку и лапки свесили, вот лишу вас премиальных, все Таисии отдам, тогда узнаете, – грозилась она.

А к Тае обращалась:

– Вот прям сейчас бы тебя воспитателем взяла, жаль образования у тебя нет. Ты давай, поступай в следующем году в педучилище… А?

– С радостью бы, – Тая печально улыбалась в ответ, – но пока, увы, нет возможности…

Глава 12. Как кур в ощип

Время шло. Жизнь текла своим чередом. От Григория изредка приходили скупые послания. Не любил он письма писать, да и жаловаться тоже не любил.

Никому Гришка не признался, что его облапошили цыгане. Ему легче было, что его вором назовут, растратчиком, чем идиотом, которого развели, как последнего олуха. Да и судя по поведению конюха Игнатьича, нашедшего его, он понял, что цыган никто не видел. Они очень ловко и артистично провели свой излюбленный трюк и испарились, словно их и не было.

Без сомнений, это была банда, промышлявшая таким образом, а потом толкавшая на черном рынке украденные дефицитные запчасти за бешенные деньги. На том они и жили, кочуя с места на место.

Пока он собирался с мыслями, как прикрыть свою недостачу, и что он скажет начальству в свое оправдание, нагрянула комиссия. Григорий смекнул, что это хитрые цыгане навели эту комиссию, чтобы посадить его быстрее, и он не смог их отыскать.

Было еще кое-что, что удерживало его рассказать всю правду. Перед тем, как потерять сознание, он увидел перед собой оскаленную физиономию цыгана, с которым собирался совершить сделку.

– Если пикнешь про нас кому-нибудь, – прошипел он, – смотри, твоя жена беременная и дети у нас на примете. У нас везде – глаза и уши. Везде достанем…

У Гришки все плыло перед глазами, но эти зловещие слова, сказанные ему в лицо наглым и ухмыляющимся бандитом, словно пронзили его насквозь. Он потерял сознание, видимо, в суп чего-то подмешали. Но едва он очнулся, сразу вспомнил – и эти жуткие черные глаза, и те страшные угрозы.

Когда комиссия выложила перед начальством совхоза свой протокол по недостаче, все были в шоке. Григорий, опустив голову, всю вину взял на себя. Даже ту недостачу, в которой был не виноват. Муромцева сразу же взяли под арест, не разрешив даже попрощаться с семьей.

Тая старалась ему почаще писать обнадеживающие и теплые письма, высылала рисунки сыновей, старалась не лезть в душу. Все внимание в письмах уделяла детям, о проблемах старалась не говорить.

– Ему и так там не сладко, а мы все же дома, на свободе, – думала она, – спим в своих постелях, гуляем, где хотим, едим не тюремную баланду…

***

Приближался Новый год.

Вечерами Таисия с сыновьями, уложив Варюху спать, собирались у стола, чтобы смастерить им новогодние костюмы на утренник. Васятке – зайчика, а Мише – звездочета.

Мальчишки помогали, как могли: Васятка вырезал звезды из конфетных фантиков на мантию, а Мишутка старательно разрисовывал заячью маску, получая от матери подбадривающие комплименты:

– Ну ты, Мишутка, талантище, я бы в жизни так не нарисовала!

– А я? Я? – Васятка обиженно надувал губы, – а я разве не талантище?

– Ну, сынок, я еще до тебя не дошла…

Тая подходила к рабочему месту Васятки и ласково гладила его по голове.

– Ой, какие звезды!!! – восторгалась она совершенно искренне, – я так не умею вырезать, как ты.

Польщенный Васятка с еще большим рвением продолжал трудиться. Но долго он молчать не умел.

– Мам, а к нам придет Дед Мороз? – спрашивал он с любопытством, – он принесет нам подарки?

– Ну ты деловой, – закатывал глаза Мишутка и недоуменно, по-взрослому, разводил руками, – Деду Морозу больше делать нечего, как ходить по домам. Знаешь… сколько в мире домов? Сто тыщ миллионов! Вот!!! А Дед Мороз один! Когда он успеет у всех побывать?

Васятка округлял глаза и печально вздыхал, потом спохватывался и упрямо мотал головой:

– Но Людмила Борисовна говорила, что он в садик придет, на утренник, если мы будем хорошо себя вести…

– Вот именно, – хмыкал Мишутка, – а вы не умеете себя вести.

– Умеем! – злился Васятка и замахивался на брата.

– Тихо-тихо, – Тая успокаивающе прижимала к себе сыновей, – разбушевались тут, уж в садик и в школу Дед Мороз придет обязательно. Как же без этого? Вы давайте быстрее заканчивайте, завтра уже утренник у Миши, а у нас еще ничего не готово.

– Мам, а елка у нас будет?

Тая грустно улыбнулась. Елку всегда привозил из леса Гриша. А сейчас… кто ее им принесет?

– Что-нибудь придумаем, – бодро тряхнула она головой, – игрушки у нас есть, мишура, дождик, гирлянды… Можно и без елки красиво нарядить дом. Согласны?

Сыновья вздохнули:

– Согласны!

– Ну и молодцы!

Допоздна провозились они с костюмами, но спать легли довольные – потому что многое было сделано их руками. А это дорогого стоит. Да и красиво вышло, им нравилось. А кому не нравится – пусть не смотрят!

Утром Мишутка первым выскочил за порог, торопясь в школу, ему нужно было пораньше прийти. Но он тут же заскочил в избу с радостным воплем:

– Мам, Васятка, посмотрите, что я нашел!

Все на него уставились.

А он снова выбежал, а потом, кряхтя, втащил в дом густую пушистую сосенку, а вместе с ней – клубы пара и упоительный аромат хвои.

– Ура!!! – восторженно завопил Васятка и радостно запрыгал вокруг елки, – это точно Дед Мороз принес! Я же говорил!!!