Фрэнк Герберт
Машина бытия

Затем она отправилась на рыбалку в пролив Хуан-де-Фука и остановилась в Неа-Бэй. К югу высились укутанные снегом Олимпийские горы.

Три дня шел дождь. Последующие пять дней мадам Кулок ловила рыбу вместе с гидом. На девятый день она отправилась на рыбалку одна. На следующее утро береговая охрана нашла ее перевернутую лодку возле маяка на острове Татуш. К этому времени она была уже в девятнадцати километрах к югу от Секвима и прошла два километра по запретной огороженной территории. Весь день она проспала в еловой чаще. В темноте ей помогал ориентироваться лунный свет, и все же на то, чтобы добраться до забора, у нее ушла вся ночь. Днем, затаившись в зарослях винограда, она увидела двух трехногих роботов, патрулировавших по другую сторону забора. С наступлением ночи мадам Кулок пробралась дальше и, дождавшись, когда роботы пройдут мимо и скроются из вида, при помощи веревки и крюка перелезла через забор. Километровая зона между заборами была очищена от деревьев и кустов. Мадам Кулок быстро преодолела ее, а затем и последнюю преграду.

Патрульные роботы слишком полагались на труднопроходимую местность и не учли возможности появления сумасшедшей женщины.

Пройдя два километра по питомнику, мадам Кулок нашла кипарисовую рощу, где решила спрятаться. Сердце бешено колотилось. Она укрылась в роще в ожидании рассвета, когда она сможет найти свою собаку. Ее лицо, руки и ноги были покрыты царапинами, одежда изорвана – но ей удалось попасть в заповедник!

Несколько раз за ночь ей приходилось вытирать потные ладони о походные брюки цвета хаки. Под утро она заснула на холодной земле. Вскоре после рассвета ее нашли Бесс и Орлица.

Мадам Кулок разбудило прикосновение теплого, влажного языка к ее щеке. Поначалу она подумала, что это ее погибшая собачка, Коко. Потом вспомнила, где находится.

«Какие красивые собачки!»

Она обняла Бесс, которая так же изголодалась по человеческому вниманию, как и сама мадам Кулок.

«Ах вы, красавцы!»

Патрульные роботы обнаружили их незадолго до полудня. Роботы считали собак с помощью крошечных передатчиков, вживленных каждому из животных. Мадам Кулок ждала наступления ночи, чтобы сбежать вместе с собакой.

При виде роботов Бесс и Орлица бросились бежать. Мадам Кулок кричала от ярости, пока равнодушные машины волокли ее прочь.

В тот день Орлица прикоснулась носом к носу волчицы через сетку, разделявшую их питомники.

Хотя роботы поместили каждое животное в изолятор, было уже слишком поздно. И никому не пришло в голову проверить волков в отдельном питомнике.

Спустя семь недель вирус D-D опустошил собачье-волчьи питомники. Вопреки протестам дорогого адвоката, мадам Кулок отправили в психиатрическую лечебницу. Новостные службы уделили особенное внимание записке от сенатора Наталя, найденной у нее в кармане.

* * *

Земные чиновники послали на Вегу отчаянное сообщение. Известно, говорилось в нем, что некий доктор Варли Трент передал земных собак веганскому биофизику. Не осталось ли у них живых особей?

С Веги пришел ответ: «У нас нет собак. Нынешнее местонахождение доктора Трента нам неизвестно».

* * *

Когда корабль Трента вышел из гиперпространства, на мониторах появилось огромное изображение Веги. Ярко сверкало пылающее солнце. На расстоянии восьмисот тысяч километров он усилил увеличение и начал сканировать пространство в поисках планеты. Вместо этого он заметил летевший прямо к нему веганский сторожевой корабль. С расстояния в шесть тысяч километров корабль запустил торпеду. Взрыв ударил по передатчикам, не позволив Тренту идентифицировать себя. Корабль задрожал. С грохотом захлопнулись аварийные двери, зашипел воздух, вспыхнули огни системы предупреждения, зазвонили звонки. Трент перебрался в единственную спасательную капсулу, уцелевшую в его секции. Маленькая капсула еще функционировала, хотя передатчик был разбит.

Сколько мог он держал капсулу возле разрушенного корабля, затем нырнул к планете, которая виднелась слева на экране. Как только загорелись лампы в капсуле, веганцы устремились в погоню. Трент гнал кораблик изо всех сил, но преследователи шли гораздо быстрее. Они подошли уже слишком близко к планете, так что веганцы не могли запустить очередную торпеду.

Капсула с резким свистом врезалась в тонкий слой атмосферы. Слишком высокая скорость!

Охладительная система взвыла от перенапряжения. Задние поверхности управления полетом покраснели, начали плавиться и терять форму. Тренту хватило времени на запуск аварийных носовых ракет. Перед тем как потерять сознание, он успел включить автопилот. Корабль нырнул, частично потеряв управление и продолжая стрелять. Щелкнули реле – тревога! – и включилась система предохранения человеческой жизни в аварийной ситуации. Часть ее была разрушена.

* * *

Откуда-то доносился звук бегущей воды. Вокруг было темно, но кое-где пробивались пятна красноватого света. Он никак не мог открыть глаза. Он чувствовал складки обернутой вокруг него ткани. Парашют! Автоматизированная система контроля капсулы в последний момент катапультировала его наружу.

Трент попробовал пошевелиться. Мышцы отказывались его слушаться. Ноги онемели, в руках чувствовалось покалывание.

И вдруг он услышал вдалеке отчетливый собачий лай. Он и не думал, что когда-нибудь снова услышит этот звук. Трубный звук повторился, напомнив ему о морозных ночах на Земле, о том, как он следовал за Бесс и Орлицей и…

Собачий лай!

Его охватил ужас. Собака не должна его найти! Он человек с Земли, и в его организме смертельный вирус!

Напрягшись, Трент сумел открыть один глаз и увидел, что под складками парашюта не так уж темно. Там царил желтоватый полумрак. Запекшаяся кровь покрывала его веки.

Теперь он услышал топот бегущих ног. Собака радостно принюхивалась.

«Пожалуйста, держите ее подальше от меня!» – взмолился он.

На краю парашюта что-то зашевелилось. Раздалось взволнованное поскуливание. Что-то подползло к нему под полотном.

– Уйди! – прохрипел он.

Одним глазом Трент различил расплывчатые очертания белой головы с коричневыми пятнами. Животное было очень похоже на Орлицу. Оно наклонилось вперед к чему-то. Трент с ужасом понял, что этим чем-то была одна из его распростертых, кишащих вирусом рук. Он увидел, как розовый язык лизнул его ладонь, но не почувствовал этого. Он попытался пошевелиться и снова начал терять сознание. Последним, что пронеслось у него в сознании, прежде чем он провалился во тьму, было: «Возлюбленных все убивают…»

* * *

Трент лежал на мягкой, усыпляющей кровати. Он смутно осознавал, что прошло много времени, и припоминал прикосновение рук, иголок, каталку на колесиках, которая куда-то везла его, жидкость у себя во рту, трубки в венах. Он открыл глаза. Зеленые стены, яркий белый солнечный свет, частично рассеянный жалюзи, а снаружи – синевато-зеленые холмы.

– Тебе лучше? – спросил свистящий голос веганина.

Трент посмотрел вправо. Гер! Стоявший у постели веганин выглядел обманчиво похожим на земных людей. Он широко открыл глазные щели и отвел покрытые перьями гребешки на голове назад. Одет он был в подпоясанный на талии желтый халат.

– Сколько…

Веганин коснулся запястья Трента семипалой рукой и пощупал пульс.

– Да, тебе намного лучше. Ты был очень болен почти четыре земных месяца.

– Значит, все собаки мертвы, – мрачно сказал Трент.

– Мертвы? – Гер закрыл глазные мембраны, затем снова открыл их.

– Я убил их, – сказал Трент. – В моем теле латентный вирус.

– Нет, – сказал веганин. – Мы ввели собакам дополнительные белые кровяные тельца – более агрессивные. Твой жалкий вирус не смог против них выстоять.

Трент попытался сесть, но Гер удержал его.

– Варли, прошу тебя. Ты еще не совсем здоров.

– Но если у собак есть иммунитет к вирусу… – Он покачал головой. – Дай мне корабль с собаками, назови любую цену.

– Варли, я не говорил, что у собак есть иммунитет. Они… не совсем… собаки. Мы не можем дать тебе корабль с вашими животными, потому что у нас их нет. В процессе работы пришлось ими пожертвовать…

Трент уставился на него.

– У меня печальные новости, друг мой. Наша планета закрыта для землян. Ты можешь остаться здесь на всю жизнь, но ты не сможешь общаться с себе подобными.

– Поэтому ваш корабль открыл по мне огонь?

– Мы думали, это земное судно проводит расследование.

– Но…

– Жаль, что тебя придется оставить здесь, Варли, но на кону гордость нашего народа.

– Гордость?

Веганин уставился в пол.

– Мы никогда не допускали ошибок в биофизических изменениях… – Он покачал головой.

– Что случилось?

Лицо веганина посинело от смущения.

* * *

Трент вспомнил, как очнулся на этой планете в первый раз.

– Когда я пришел в себя, то увидел собаку. По крайней мере ее голову.

Гер придвинул к кровати плетеное кресло и сел.

– Варли, мы пытались совместить лучшие элементы наших собственных прогоасов и земных собак.

– Так разве не это вы и должны были сделать?

– Да, но в процессе мы потеряли всех присланных тобой собак и даже тех, что вывели сами… – Он пожал плечами.

– И что получилось?

– У них нет чешуи или заостренной морды. Мы столетиями убеждали Вселенную, что высококлассные разумные питомцы должны обладать такими же качествами, как наши прогоасы.

– Разве новые животные не умны и верны? У них такой же хороший слух, такое же тонкое обоняние?

– Эти качества даже лучше, чем были. – Он помолчал. – Но ты ведь понимаешь, это животное – не настоящая собака.

– Не настоящая…

– Она, конечно, полностью пригодна…

Трент сглотнул.

– Тогда назови цену.

– Когда мы произвели первое скрещивание, процесс фертилизации объединил открытую клетку прогоаса с клеткой собаки, но произошел ряд странных сцеплений. Результат расходился и с нашими прогнозами, и с тем, что ты нам сообщил.

Трент глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

– Все выглядело так, будто собачий геном вел себя, как хищник, и жестко связывал доминанту прогоаса, – продолжал Гер. – Каждый раз, как мы повторяли процесс, происходило то же самое. Насколько мы знаем земную биологию, этого не должно было быть. Химия крови наших животных основана на элементе, который вы называете медью. У нас на планете мало железа, но те немногие земные особи, которые у нас были, доказали, что в процессе скрещивания всегда доминирует медь. Разумеется, без генератора микеза нельзя открыть клетку, чтобы произвести подобное скрещивание, но все же…

Трент закрыл глаза, снова открыл их.

– То, что я тебе сейчас расскажу, больше никто не должен услышать…

Он замялся.

На щеках веганина появились вертикальные линии – признак задумчивости.

– Да?

– Когда я проводил здесь исследования, я скопировал схему генератора микеза. Мне удалось воспроизвести модель на Земле. С ее помощью я вывел линию гончих. – Он облизнул губы кончиком языка. – На Земле тоже есть формы жизни, биохимия крови которых основана на меди. Одна из них – обычный кальмар из нашего океана.

Гер опустил подбородок, не сводя взгляда с Трента.

– При помощи генератора я соединил доминантные гены своих собак с рецессивными генами кальмара.

– Но они не могли размножаться естественным путем. Они…

– Конечно, нет. Гончие, которых я отправил тебе, не имели отцов уже шесть поколений. Я оплодотворял их с помощью генератора. У них была только женская часть генотипа, открытая для связывания с другими генами.

– Но зачем?

– Потому что, исходя из наблюдений за прогоасами, я знал, что собаки превосходят их, но их все равно можно улучшить с помощью подобного скрещивания. Я надеялся, что смогу сам произвести его.

Веганин уставился в пол.

– Как это ни прискорбно, Варли, но у меня есть доказательства, что ты говоришь правду. Однако гордость моей планеты не позволит мне предать это огласке. Может быть, старейшины передумают.

– Ты меня знаешь, – сказал Трент. – Я даю тебе слово.

Гер кивнул.

– Как ты говоришь, Варли, я тебя знаю. – Он провел тремя пальцами по гребешку на голове. – Узнав тебя, я, возможно, стал придавать гордости своего народа не такое большое значение. – Он кивнул своим мыслям. – Я тоже сохраню все в тайне.

У него на лице мелькнула легкая веганская улыбка и тут же исчезла.

Тренту вспомнилась голова бигля, которую он видел под куполом парашюта, когда пришел в себя.

– Мне бы хотелось увидеть этих животных.

– Это можно… – Лай собачьей стаи где-то поблизости не позволил Геру договорить. Он встал, поднял жалюзи и поддержал голову Трента. – Смотри, друг Варли.

Трент увидел, как стая гончих преследует по сине-зеленой веганской равнине стаю местных животных, ичиков. У гончих была типичная морда бигля и белая с коричневым шерсть. У каждой собаки было по шесть ног.

Планета грызунов

Винсент Куган пожевал нижнюю губу, глядя, как на судовом мониторе увеличивается изображение его родной планеты.

– Что такое срочное могло заставить Паттерсона отозвать меня из поездки по подбору материала для Библиотеки? – пробормотал он.

Повернувшись к Кугану, главный навигатор обратил внимание на то, как осунулось лицо библиотечного чиновника.

– Вы что-то сказали, сэр?

– А? – Куган понял, что размышлял вслух. Глубоко вздохнув, он выпрямился перед монитором и сказал: – Хорошо, что я возвращаюсь в Библиотеку.

– Домой всегда приятно возвращаться, – согласился навигатор, глядя на изображение планеты на мониторе.

Это был мир садов и холмистых равнин, вращавшийся под лучами старого солнца. По неглубокому морю скользил круизный лайнер. Вокруг уходивших в глубь материка башен с лифтами сгрудились известково-белые домики с плоскими крышами. По равнинам текли спокойные, извилистые реки. Среди деревьев и цветов порхали гигантские бабочки. Люди гуляли, читали книги или отдыхали в креслах, а перед глазами у них висели экраны-сканеры, предоставлявшие полный обзор.

Когда включилась система посадки, по кораблю прошла дрожь. Куган почувствовал, как у него под ногами пронеслась волна энергии. Его охватило радостное чувство возвращения домой, ожидание, обострившее все ощущения. Этого хватило, чтобы исчезло беспокойство по поводу неожиданного отзыва из командировки и недовольство из-за потраченного впустую года работы.

Этого также хватило, чтобы ослабить горечь, с которой он вспоминал слова, нацарапанные у главного порта корабля на одной из далеких планет. Слова вырезали прямо под крылатым сапогом – эмблемой Галактической библиотеки, – видимо, лазерным резцом Гернсера.

«Возвращайтесь домой, мерзкие грызуны!»

Мерзкие грызуны уже дома.

* * *

Колдуэлл Паттерсон, директор Галактической библиотеки, сидел за столом у себя в кабинете глубоко под землей и держал в руках лист бумаги цвета металлик. Он был стар – даже по меркам восемьдесят первого века, когда дожить до шестисот лет стало обычным делом. Говорили, именно столько он проработал в Библиотеке. Бледную макушку покрывали редкие клочья седых волос. Испещренное морщинами лицо и крючковатый нос делали его похожим на древнюю птицу.

Когда Куган вошел в кабинет, с видеоэкрана на столе у Паттерсона раздался сигнал. Директор щелкнул переключателем, жестом пригласил Кугана садиться и устало ответил на вызов:

– Да.

Куган устроился на стуле, поджав длинные ноги, и краем уха слушал разговор на экране. Насколько он понял, к планете приближалось какое-то инопланетное судно, желавшее получить разрешение на приземление в особых условиях. Куган окинул взглядом знакомый кабинет. Дальняя стена за спиной у директора была сплошь покрыта панелями, циферблатами, переключателями, реостатами, динамиками, микрофонами, осциллографами, кодовыми устройствами и мониторами. На боковых стенах располагались ромбовидные передатчики для реализации изображений. На стене с дверью висели восемь миниатюрных мониторов, каждый из которых был настроен на разные информационные передачи из Библиотеки. Все звуковые переключатели были поставлены в беззвучный режим, отчего в комнате царил непрерывный тихий гул.

Паттерсон начал стучать пальцами по столешнице, угрюмо уставившись в монитор на столе. Наконец он сказал:

– Так скажите им, что нам негде устраивать почетный прием. Эта планета занимается исследованиями и поиском знаний. Скажите им, чтобы садились на обычном космодроме. Я готов придерживаться Кодекса и выполнять любой приказ правительства, который мне по силам, но у нас просто нет объектов для того, что они требуют. – Директор нажал на переключатель на мониторе и повернулся к Кугану. – Что ж, Винсент, я вижу, что зеленая гниль Гесперид вас миновала. Полагаю, вам не терпится узнать, почему я вас отозвал?

«Старый фигляр все так же склонен к нравоучениям», – подумал Куган и сказал:

– Я все-таки не робот.

На лице у него мелькнула кислая улыбка. Паттерсон нахмурился, поджав синеватые губы.

– У нас новое правительство, – сказал он.

– Вы поэтому меня вызвали? – спросил Куган, вновь переживая чувство обиды, которую пришлось проглотить, когда он получил приказ о возвращении.

– В некотором роде да, – сказал Паттерсон. – Новое правительство намерено подвергнуть все трансляции из Библиотеки цензуре. Цензор находится на борту того корабля, который сейчас садится.

– Это невозможно! – выпалил Куган. – Устав категорически запрещает вмешиваться в трансляции или работу Библиотеки! Я могу процитировать…

– Каково первое правило Библиотечного кодекса? – тихо перебил Паттерсон.

Куган запнулся и уставился на директора.

– Ну… – Он помолчал, вспоминая. – Первое правило Кодекса Галактической библиотеки – выполнять все прямые приказы действующего правительства. Ради сохранения Библиотеки это должно быть основной заповедью.

– И что это значит? – требовательным тоном спросил Паттерсон.

– Это просто слова, которые…

– Это больше, чем просто слова! – возразил Паттерсон. Его старческие щеки слегка покраснели. – Благодаря этому правилу Библиотека существует вот уже восемь тысяч лет.

– Но правительство не может…

– Когда доживете до моих лет, – сказал Паттерсон, – то поймете, что любое правительство, как правило, не знает, что ему можно делать, а чего нельзя, до тех самых пор, пока оно не перестанет быть правительством. В каждом правительстве заложены зерна его собственного уничтожения.

– Значит, мы позволим им подвергнуть нас цензуре? – спросил Куган.

– Возможно, – произнес Паттерсон, – если нам повезет. Новый Верховный регент – лидер партии Смиренного Незнания. Он говорит, что собирается ввести цензуру. Однако проблема в том, что, по нашим сведениям, он намерен вообще уничтожить Библиотеку – как пример для всех остальных.

До Кугана не сразу дошел смысл этих слов.

– Уничтожить…

– Сжечь, – пояснил Паттерсон. – Цензор – его главный генерал и ликвидатор.

– Разве он не понимает, что это не просто Библиотека? – спросил Куган.

– Не знаю я, что он там понимает, – ответил Паттерсон. – Но мы в чрезвычайном положении, и все осложняется тем, что персонал охвачен паникой. Они тайно собирают оружие и вопреки моим приказам вызывают корабли сборщиков данных. Этот Торис Сил-Чан говорит всем…

– Торис!

– Да, Торис. Ваш товарищ… или кто он вам там. Именно он стоит во главе этого бунта и, насколько мне известно…

– Неужели он не понимает, что Библиотека не может вести войну, не рискуя быть уничтоженной? – воскликнул Куган.

Паттерсон вздохнул.

– Вы один из немногих в новом поколении, кто это осознает, – заметил он.

– Где Торис? – спросил Куган. – Я…

– Сейчас на это нет времени, – сказал Паттерсон. – Ликвидатор Верховного регента вот-вот прибудет.

– На Гесперидах об этом ничего не было слышно, – сказал Куган. – Как зовут этого Верховного регента?

– Лидер Адамс, – ответил Паттерсон.

– Никогда о нем не слышал, – сказал Куган. – А кто ликвидатор?

– Его зовут Пчак.

– А дальше?

– Просто Пчак.

* * *

Это был суровый человек с резкими чертами лицами, лишенными утонченности, которой отличались лица обитателей внутренних планет. Он был одет в подпоясанную на талии коричневую тогу, почти сливавшуюся по цвету с его кожей. На круглом, плоском лице сидели похожие на щели глаза. Он вошел в кабинет Паттерсона в сопровождении двоих мужчин в серых тогах с бластером на поясе.

– Я Пчак, – коротко сказал он.

«Тот еще красавец», – подумал Куган. В стилизованной простоте его одежды проскальзывало что-то зловещее. Он напомнил Кугану боевой крейсер, готовый к схватке.

Медленно, как приличествует его возрасту, слегка сгорбившись, директор Паттерсон обошел вокруг стола.

– Для нас это большая честь, – сказал он.

– Неужели? – хмыкнул Пчак. – Кто здесь главный?

Паттерсон поклонился.

– Позвольте представиться, – поклонившись, сказал Паттерсон, – я директор Колдуэлл Паттерсон.

Пчак окинул его взглядом.

– Мы к вашим услугам, – продолжал Паттерсон.

На губах Пчака промелькнуло подобие улыбки.

– Я бы хотел знать, кто так грубо разговаривал с нашим офицером связи. «Эта планета занимается исследованиями и поиском знаний». Кто это сказал?

– Как же… – Паттерсон запнулся и облизнул губы. – Это сказал я.

Человек в коричневой тоге уставился на Паттерсона, затем указал на Кугана.

– Кто этот человек?

– Это Винсент Куган, – ответил Паттерсон. – Он только что вернулся с планеты группы Гесперид, чтобы лично приветствовать вас. Мистер Куган – мой главный помощник и преемник.

Пчак покосился на Кугана.

– Такой же собиратель всякого хлама, как и остальные грызуны, – сказал он и вновь повернулся к Паттерсону. – Но, возможно, вам понадобится преемник.

Один из стражников подошел к генералу.

– Поскольку знание ведет к несчастью, даже это слово само по себе неприятно, когда его употребляют в положительном смысле.

Куган вдруг ощутил в комнате электризующее присутствие смертельной опасности. Очевидно, Паттерсон тоже это почувствовал. Он посмотрел в глаза Кугану и тихо сказал:

– Мы здесь для того, чтобы выполнять приказы.

– Вы демонстрируете прискорбную готовность восхищаться знанием, – заметил Пчак.

Охранник внезапно поднял бластер и ударил им директора по голове. Паттерсон осел на пол. Из раны у него на голове потекла кровь.

Куган хотел было сделать шаг вперед, но другой охранник ткнул его бластером в бок. Все заволокла красная пелена. У Кугана закружилась голова. Несмотря на головокружение, часть его разума продолжала работать и оценивать поступающую информацию. «Это стандартный метод притеснения, – сообщил его разум. – Запугивание жертвы незамедлительной демонстрацией насилия». Что-то холодное, жесткое и расчетливое взяло верх над сознанием Кугана.

– Директор Куган, – сказал Пчак, – это вызывает у вас какие-либо возражения?

Куган посмотрел на приземистого человека в коричневом. «Я должен держать ситуацию под контролем, – подумал он. – Я единственный, кто сможет бороться с этим, не нарушая Кодекса».

– Каждый человек надеется на продвижение по карьерной лестнице, – ответил он.

Пчак улыбнулся.

– Вы реалист. А теперь объясните, как работает ваша Библиотека. – Он обошел вокруг стола и сел. – Вряд ли нашему правительству стоит поддерживать такую дыру, но я получил приказ провести расследование, прежде чем вынести приговор.

«Ты получил приказ сделать вид, что проводишь расследование, а потом сжечь Библиотеку», – подумал Куган. Он взял со стола пульт управления изображениями и пристегнул его к поясу. Охранник тут же снова ткнул его бластером в бок.

– Что это? – заинтересовался Пчак.

Куган сглотнул ком в горле.

– Это пульт управления изображениями, – сказал он, глядя на распростертого на полу Паттерсона. – Могу я вызвать медробота для мистера Паттерсона?

– Нет, – рявкнул Пчак. – Что такое управление изображениями?

Куган пару раз глубоко вдохнул, посмотрел на боковую стену.

– Стены этой комнаты – мониторы для реализации изображений, – объяснил он. – Их выключили, чтобы не отвлекаться во время вашего визита.

Пчак откинулся на спинку кресла.

– Можете продолжать.

Охранник по-прежнему не отводил бластера от Кугана.

* * *

Встав напротив стены, Куган включил систему управления. Стена превратилась в окно, выходящее на ряды несгораемых шкафов. Вдалеке виднелись фигуры занятых делом роботов.

– От Терры осталась в основном оболочка, – сказал Куган. – Большая часть материи пошла на строительство космических кораблей во время великого исхода.

– Опять эта басенка, – сказал Пчак.

Куган запнулся. Его взгляд против воли метнулся к неподвижно лежавшему на полу Колдуэллу Паттерсону.

– Продолжайте, – велел Пчак.

Нечто холодное, жесткое и расчетливое в сознании Кугана зашептало: «Ты знаешь, что делать. Запудри ему мозги и выруби его».

Сосредоточившись на мониторе, Куган продолжал:

– Потерю массы компенсировала гигантская гравитронная часть в ядре планеты. Библиотека занимает почти всю подповерхность Терры. Уровни разделены на совмещенные квадраты площадью до сотни километров. Богатство хранящихся здесь записей потрясает воображение. Это…

– Возможно, ваше воображение, – перебил его Пчак. – Но не мое.

Поборов охватившую его дрожь, Куган заставил себя говорить дальше.

– Это хранилище всех известных действий каждого правительства в истории Галактики. За образец взята оригинальная организация, на основе которой сформировалась наша Библиотека. Она называлась Библиотека Конгресса. У этой организации была репутация…

– Конгресс, – убийственно невыразительным тоном произнес Пчак. – Прошу вас пояснить этот термин.

«Что я сейчас такого сказал?» – удивился Куган. Глядя на Пчака, он пояснил:

– Конгресс – это древняя форма правительства. Ближайший современный пример – Совет Чи, который…

– Так я и думал! – рявкнул Пчак. – Этот клуб дебатов! Не объясните ли вы мне, мистер Куган, почему недавняя трансляция из Библиотеки превозносила преимущества данной формы правления?

«Вот же аспид», – подумал Куган, а вслух сказал:

– Ну, трансляции из Библиотеки все равно никто не смотрит. Из пяти тысяч каналов…

– Отвечайте на мой вопрос, мистер Куган. – Пчак подался вперед. В глазах охранника с бластером появилось голодное выражение. Куган вновь покосился на неподвижно лежавшего на полу Паттерсона.

– Мы не контролируем подбор передач, – сказал Куган, – за исключением десяти специальных каналов, предназначенных для ответа на вопросы, возникающие в ходе исследований, и десяти других каналов, которые сканируют поступающие в Библиотеку новые материалы.

– Не контролируете, – изрек Пчак. – Интересный ответ. Почему?

Куган потер шею левой рукой и сказал:

– Устав трансляции был дан нам первым правительством всей системы в двадцать первом веке. Метод случайного подбора передач был разработан для того, чтобы сохранять беспристрастность. Считалось, что информация, хранящаяся в Библиотеке, должна находиться в свободном доступе для всех…

Он замолчал. Уж не перегнул ли он палку, цитируя устав? «Что ж, они могут прочитать оригинал, если захотят», – подумал он.

– Весьма занимательно, – сказал Пчак и бросил взгляд на стоявшего рядом с ним охранника. – Не правда ли?

Охранник ухмыльнулся.

Куган медленно, осторожно вдохнул, затем выдохнул. Он чувствовал, что приближается критический момент. Это ощущение сдавило ему грудь.

– Расследование должно быть тщательным, – сказал Пчак. – Посмотрим, что вы транслируете сейчас.

* * *

Куган запустил систему контроля, и на правом ромбовидном мониторе появилось изображение. Это был человек с крючковатым носом, одетый в кожаные штаны и рубашку. На кончиках его ботинок красовались морды каких-то животных, голову покрывала шляпа с пером.

– Это регулярная передача случайной информации, – сказал Куган и посмотрел на пояс. – Канал восемьдесят два.

Он усилил громкость. Человек на экране говорил на языке, состоявшем из резких шипящих звуков. На полу рядом с ним высилась небольшая горка маленьких круглых предметов, каждый из которых был помечен.

– Он говорит на мертвом языке звезды Процион, – пояснил Куган. – Это зоолог из системы, уничтоженной коронным разрядом тридцать четыре века назад. На полу лежат черепа грызунов, которые водились в той системе. Он говорит, что на классификацию свыше восьми тысяч черепов у него ушло одиннадцать лет.

– Почему? – спросил Пчак. Казалось, вопрос его действительно заинтересовал. Он подался вперед, разглядывая горку черепов на полу.

– Думаю, мы пропустили эту часть, – сказал Куган. – Наверное, он хотел доказать какую-то зоологическую теорию.

Пчак снова откинулся на спинку стула.

– Этот зоолог мертв, – сказал он. – Его системы больше не существует. На его языке никто не говорит. Такие вещи часто показывают?

– Боюсь, что такие передачи составляют девяносто девять процентов трансляций из Библиотеки, за исключением исследовательских каналов, – ответил Куган. – Такова природа случайного отбора.

– Кому какое дело до теорий этого зоолога? – спросил Пчак.

– Возможно, каким-нибудь зоологам это интересно, – сказал Куган. – Невозможно предугадать, какая информация окажется для кого-то ценной.

Пчак буркнул что-то себе под нос. Что-то вроде: «Грызуны!»

– Грызуны? – переспросил Куган.

Коротышка в коричневом улыбнулся.

– Так мы вас называем, – ответил он. – И, очевидно, не зря. Вы собираете всякую бесполезную информацию, совсем как грызуны, которые тащат к себе в нору всякий мусор.

«Пора преподать ему небольшой урок», – подумал Куган и сказал:

– Лесной хомяк был грызуном родом с этой планеты. В настоящее время является вымершим здесь, но еще встречается на планете Маркеб IX и на нескольких планетах Кольца. Лесной хомяк жил в лесу и имел привычку воровать мелочи из охотничьих лагерей. В обмен на все, что он забирал, хомяк оставлял что-нибудь из своей норы: обрывок веревки, сучок, кусочек яркого стеклышка, камушек. Среди всего мусора, который засорял его нору, можно было иногда найти самородок ценного металла. Поскольку хомяк не отбирал предметы для обмена – так сказать, действовал случайным образом, – он мог оставить драгоценный металл в лагере охотника в обмен на крышку от бутылки.

Пчак встал, подошел к голографическому изображению зоолога, провел сквозь него рукой.

– Потрясающе, – сказал он, не скрывая сарказма. – И это, по-вашему, самородок?

– Скорее, сучок, – ответил Куган.

Пчак повернулся лицом к Кугану.

– Что еще вы прячете в норе грызуна? Самородки?

Куган посмотрел на Паттерсона на полу. Старик не двигался.

– Могу я сначала вызвать медробота для оказания помощи мистеру Паттерсону?

Генерал не сводил глаз с Кугана.

– Нет. Выполняйте мои указания.

«Первое правило Кодекса – подчиняться», – подумал Куган. Он медленно, твердо переключил рычаг на пульте управления у себя на поясе. Зоолог с Проциона исчез, и стена превратилась в экран, на котором возникла страница из книги. «Вот приманка, – подумал Куган, – надеюсь, ты ею отравишься».

– Это пример древней военной тактики, в котором показаны некоторые действенные методы, а также некоторые неудачные.

Пчак повернулся к экрану, сложил руки у себя за спиной и принялся покачиваться на пятках.