Феофан Затворник
Страсти и борьба с ними (выдержки из творений и писем)
7. Почему нам необходима благодатная помощь
Без благодати грешник не восстанет от сна греховного
Грех скрывает узы, в которых держит душу, и она, по ослеплению, привыкает к своему рабству и начинает любить его. Грешник, не подозревая никакой для себя опасности, спит сном смертным. Он не восстанет и не воскреснет, если не возбудит и не оживит его благодать. Посему-то Спаситель стоит при дверех сердца и толчет. Минута, способ, обстоятельства сего возбуждения совершенно сокрыты в премудром распоряжении Божией благодати. Она приходит не с усмотрением, исторгает грешника из потока греха и ставит вне его без всякого со стороны человека содействия, хотя и соображаясь всегда с нравственною приемлемостию человека. Для возбужденного благодатию мгновенно, как блеском молнии, освещается все и в нем самом и вокруг него. (10, с. 197)
Благодать не насилует
Возбужденный поставляется благодатию в среднее между грехом и добродетелию состояние. Она извлекает его из уз греха, лишив сей последний власти определять его к действованию, как бы против воли, но не переводит его на сторону добра, а только дает ощутить его превосходство и отрадность с чувством обязательства быть на его стороне. Человек стоит теперь точно между двумя распутиями, и ему предлежит решительный выбор. (1, с. 133)
Без благодати бывает только внешнее исправление
Бывает, что иной сам собою без благодати начнет напрягать себя к добру, сам собою отсекает пороки; но продолжает несколько сей труд и оставляет его опять, или если и не оставляет, то успевает им образовать из себя человека, чистого только по внешности: это исправление естественное; в нем нет внутреннего духа жизни. Главное здесь – благодатное пробуждение: оно свидетельствует о божественном избрании и обещает особенное покровительство. О нем потому первее всего надобно молиться, и молиться со всею силою веры, со всею крепостию упования. (10, с. 208)
Сознание грехов умом только – бесплодно
Удивительная сокрыта сила в таинстве покаяния. Сознание грехов умом только, без исповеди и разрешения, неудовлетворительно для кающегося и почти всегда остается бесплодным для жизни. Здесь точно происходит запечатление христианина – благодатное… Своевольно ничего нельзя взять у Господа. (10, с. 209–210)
8. Основные закономерности брани
Без поста и подвигов страсти не одолеть
Основа страстей в плоти; когда измождена плоть, тогда словно подкоп подведен под страсти и крепость их рушится. Без поста же одолеть страсти – было бы чудом, похожим на то, чтобы быть в огне и не обгорать. (4, с. 97)
Телесные подвиги нужны потому, что тело служит седалищем страстей. Не смиришь плоти, не будешь иметь успеха в преодолении страстей. Надо потому преутрудить плоть лишениями пищи, сна, покоя и всякого услаждения чувств. (7, с. 242)
Не грех только плотской, но всякое угодие плоти в пище, питии, сне, покое, положении или пресекает духовные движения, или умаляет силу их напряжения. (7, с. 439)
Страсти бейте и извнутри, и совне, а добрые стороны свои воспитывайте, давая им простор и упражнение. Главное тут – молитва. За нею следует труд доброделания… А вместе с сим должны идти душеспасительные чтения и беседы, и исполнение чинов церковных, и подвиги самоумерщвления, – отказывать себе, когда нужно, понемногу в пище, в сне, в увеселениях и во всяких утехах самоугодия и держать себя в постоянном самопротивлении и самопринуждении. (3, с. 226–227)
Самопротивление и самопринуждение – это два оборота возрожденной в духе ревности, форменные как бы начала подвижничества. То и другое составляет борение человека с собою, или, иначе, подвиг… Кто не в борении, не в подвиге, тот – в прелести. (1, с. 191)
Сущность внутренней брани
Итак, вот куда должно быть обращено все внимание подвижника, внутрь себя: на помыслы, пожелания, страсти, влечения, – преимущественно, впрочем, на помыслы, ибо сердце и воля не так подвижны, как мысль, а страсти и желания редко восстают отдельно, большею же частию рождаются из помыслов. Отсюда правило: отсеки помысл – и все отсечешь. (1, с. 275–276)
Вопрос – как? – решается следующим образом: сойди вниманием в сердце, стань там перед Господом и не допускай туда ничего греховного. В этом все дело внутренней брани. (13, с. 120)
Помыслы надо гнать, не удерживать их произвольно. Сочувствие, или сласть, как только покажется – подавлять надо всеми силами… Тут главный пункт внутренней брани. (13, с. 119–120)
Так положите себе законом действовать и по отношению к страстям: в каком бы маленьком виде они ни появлялись, спешите выгонять их, и так безжалостно, чтобы и следа их не оставалось. (3, с. 199)
Какой помысл почаще выходит, значит та страсть посильнее; против той и действовать посильнее начинайте. Но все на себя нисколько не полагайтесь и не надейтесь сделать что своими трудами. Целительные врачества и средства посылает Господь. Ему себя и предавайте, – и это на всякий час. Трудиться – трудитесь; но всего доброго ожидайте от единого Господа. (14, с. 179)
Поставьте себе законом – всякий раз, как приключится беда, т. е. нападение вражье в виде худого помысла или чувства, не довольствоваться одним отражением и несогласием, но присоединять к сему молитву до образования в душе противоположных чувств и мыслей. И всегда этим завершайте свою брань с грехом. (14, с. 77–78)
Еще прибавлю, что один из законов Божественного о нас Промысла есть – так устроять жизнь каждого и течение случайностей в ней, чтобы он, пользуясь ими разумно, мог наискорейшим и наиудобнейшим образом очистить себя от страстей. (3, с. 226)
9. Правила до начала брани
Назначить новые порядки
Кто, оставаясь в прежних порядках, хочет очиститься от страстей, тот напрасною льстит себя надеждою. Отчего Мария Египетская не воротилась в Египет, чтоб поселиться в пустынях тамошних, а ушла в пустыню Заиорданскую? Оттого, что прежде чем дошла бы она до пустыни Египетской, должна была бы встретиться с прежними предметами и едва ли устояла бы против имевших произойти от того возбуждений греха… Так надо поступить и всякому. Положив доброе намерение исправиться, надо отбросить все прежнее и назначить себе новые порядки и правила. Этим порочные склонности и страсти стеснятся или положатся как бы под гнет. (6, с. 100)
Благоразумный воин должен теперь преградить это внешнее продовольствие врага. А для сего ему необходимо: а) Перестроить все свое внешнее поведение, всему в нем дать новый вид, новые побуждения, новое время и проч. по духу новой жизни, б) Распределить время свое так, чтобы не оставалось ни одного часа без должного занятия. Промежутки, свободные от необходимых занятий, должны быть наполняемы не чем-нибудь, но занятиями, способствующими умерщвлению греха и укреплению духа… в) Связать свои чувства, особенно глаза, слух и язык, легчайшие проводники греха из сердца вовне и извне в сердце, г) Всему вообще, с чем необходимо встречаться, – вещам, лицам, случаям, – дать духовное знаменование и, особенно, место постоянного своего пребывания исполнить вещами поразительнейшими для души, чтобы, таким образом, живя во внешнем, человек жил как бы в некоем Божественном училище. (1, с. 277)
Поставить два бдительных стража – трезвение и благорассмотрение
Именно два бдительных стража должен иметь постоянно воин Христов: трезвение и благорассмотрение… Закон для первого: после того, как памятию о Божием присутствии изгнано из души всякое помышление, стань у дверей сердца и тщательно блюди за всем входящим в него и выходящим из него, особенно же не давай предупреждать действий чувству и желанию, ибо отсюда все зло. Закон для второго: с начала каждого дня сядь и расчисли все возможные встречи и случаи, все возможные чувства и движения, какие могут произойти по их поводу, и предварительно заготовь в себе должный против того оплот, чтобы не смутиться и не пасть при нечаянном нападении. (1, с. 278)
Все эти действия означают одно: смотреть, как бы не подкрался враг. Бдеть и бодрствовать значит не спать, не предаваться нерадению, но держать и душу и тело в напряжении. Трезвиться значит не прилагать сердца своего ни к чему кроме Бога. Это прилепление делает душу пьяною, и она начинает делать не знать что. Блюсти – значит строго смотреть, чтобы в сердце не показалось что-либо недоброе. Когда будете вы, держа силы свои в напряжении и не прилагая ни к чему сердца, зорко смотреть за всем происходящим внутри, то вы будете настоящим образом исполнять приведенные выше Господние и Апостольские предписания – будете стоять на страже. (3, с. 194)
Но есть один прием, которого если держаться со всем вниманием, то редко что страстное проскользнет незамеченным, именно: обсуждать свои мысли и чувства, к чему они клонят – к угождению ли Богу или к самоугодию. Это определять совсем не трудно. Только внимайте себе. Ведайте, что коль скоро вы делаете что наперекор самоугодию, то тут ошибки нет. Один старец говорил своему ученику: смотри, не держи у себя изменника. Кто такой изменник? – спросил ученик. Самоугодие, – отвечал старец. И точно. Оно всем бедам – вина. (3, с. 198)
10. Правила во время брани
С чего начать брань: с дурными делами или с помыслами
Начинается борьба. Сначала эта борьба ведется с делами, а когда человек отвыкнет от дурных дел, брань начинается уже с дурными мыслями и чувствами. (9, с. 202)
Вначале лучше отступить
Прежде нежели приступим к сражению, должны предварительно узнать, когда действовать наступательно, когда оборонительно и когда отступательно. Кроме того что употребление того или другого способа брани соответствует степеням духовного возрастания, сначала лучше всего отступать, то есть укрываться под кров Господа, не противодействуя. Далее, когда опытно уже узнаем врагов и изучим их нападения, не теряя времени, можно отражать их; но намеренно давать свободу возбуждаться в себе страстям или поставлять себя в такие обстоятельства, где они должны действовать во всей силе, с тем чтобы иметь случай к брани и победе, не должно. (1, с. 279)
Разделить себя на себя и на врага
Поспешите отделить себя от врага и противопоставить себя ему, а его себе… Думаем, что страстное движение, тревожащее нас, – это мы, наша природа, и спешим удовлетворять ей, между тем как оно – не наша природа и не мы, а враг наш. Это заблуждение есть источник всех наших грехопадений и неправых дел. Если бы мы на первых порах успевали отделять страсть от себя, то стремились бы не удовлетворять, а противостоять ей.
Отделив от себя беспокоящую нас страсть и сознав ее врагом своим, начинайте воевать против нее, бороть ее, перебирая одно оружие за другим, пока она не убежит или не спрячется от вас. (9, с. 135)
Великая ошибка, и ошибка всеобщая – почитать все возникающее в нас кровною собственностию, за которую должно стоять как за себя. Все греховное есть пришлое к нам; потому его всегда должно отделять от себя, иначе мы будем иметь изменника в себе самих. Кто хочет вести брань с собою, тот должен разделить себя на себя и на врага, кроющегося в нем. Отделив от себя известное порочное движение и сознав его врагом, передай потом это сознание и чувству, возроди в сердце неприязнь к нему. Это – самое спасительное средство к прогнанию греха. Всякое греховное движение держится в душе чрез ощущение некоторой приятности от него; потому, когда возбуждена неприязнь к нему, оно, лишаясь всякой опоры, само собою исчезает. (1, с. 280–281)
И так надо нам раздвоиться. Себя поставить на одну сторону, а страстного человека оттолкнуть на другую – поставить его против себя и начать с ним брань и войну. (8, с. 20)
Восставить противоубеждения и противочувствия
Началась брань – храни преимущественно сердце: не давай доходить возникающим движениям до чувства, встречай их у самого входа в душу и старайся поразить здесь. А для сего спеши восставить в душе убеждения, противоположные тем, на коих держится смущающий помысел. Такие противоубеждения суть в мысленной брани не только щит, но и стрелы, – защищают сердце твое и поражают врага в самое сердце. С тех пор в том и будет состоять брань, что возникший грех будет постоянно ограждаться мыслями и представлениями защищающими его, а борющийся будет с своей стороны уничтожать сии оплоты мыслями и представлениями противоположными. (1, с. 281)
В основании гнева всегда лежит мысль, что другой намеренно досаждает нам; в основании тщеславия – что все заняты нами; гордости – что мы лучше всех, и проч. Такие убеждения лежат глубоко в сердце и составляют его сокровеннейшие чувства. Пока они есть в сердце, до тех пор нельзя быть свободным от страстей и наклонностей, нельзя побеждать их: надобно связать их, преградить им исход из сердца, совсем искоренить их. А этого иначе нельзя достигнуть, как противоубеждениями и противочувствиями. Так, для укрощения гнева и оскорблений надобно возродить убеждение: сам во всем виновен, ты стбишь всякого презрения и поношения; против тщеславия: никто на тебя не смотрит; против гордости: нет твари презреннее тебя, и проч. Такие убеждения и чувства действительно суть самый крепкий щит, который стбит только противопоставить возникающей страсти, и она утихнет, ибо потеряет опору в сердце. (10, с. 217–218)
СХЕМА МЫСЛЕННОЙ БРАНИ ПО ФЕОФАНУ ЗАТВОРНИКУ (1, с. 143–147)
Призвать Господа в молитве
Если и после сего, добросовестного впрочем, действования в защиту себя враг все еще стоит в душе, как привидение, и не хочет уступить места, то это явный знак, что он поддерживается стороннею силою; посему и тебе должно обратиться к сторонней, земной или небесной, помощи – открыться своему наставнику и в усердной молитве призывать Господа, всех святых и особенно Ангела-Хранителя. (1, с. 282)
К Господу обращаться надо, сходя вниманием ума в сердце и там взывая к Нему. Если бы мы неопустительно исполняли это небольшое правильце: утвердившись умом в сердце, стоять пред Господом со страхом, благоговеинством и преданностию, то никогда не возникали бы в нас не только страстные пожелания и чувства, но и голые помыслы. (3, с. 212)
Бить врага именем Господа
Один из отцов уподобляет сердце норе, полной змей. Змеи эти – страсти. Когда показывается что страстное из сердца, это то же, что змея голову высовывает из норы. Бей ее по голове именем Господа, и она спрячется. Другая покажется, бей и ее. И всякую бей. Раз десяток придется так нанести удар такой змее – страсти, забудет высовываться, а то и совсем околеет. Всяко, если завалить нору или не давать пищи змеям, они перемрут. Так и страсти замрут, если не давать им пищи сочувствием к их внушениям, а, напротив, с гневом отревать их, как только появятся. (3, с. 221)
Мысленную брань дополнить деятельной
Мысленная брань одна изгоняет страсть из сознания; но она все еще остается живою, а только скрылась. Напротив, противоположное дело поражает сего змия во главу… Брань мысленная в связи с деятельною, поражая страсть извне и извнутрь, истребляет ее так же скоро, как скоро погибает враг, когда бывает обойден и побивается и сзади и спереди. (1, с. 290)
Найти главную страсть и бороться с ней мысленно и деятельно
Потрудитесь найти свою главную страсть и против нее направьте не мысленную только, но и деятельную борьбу. (3, с. 225)
ПРОГРАММА МЫСЛЕННО-ДЕЯТЕЛЬНОЙ БРАНИ ПО ФЕОФАНУ ЗАТВОРНИКУ (1, с. 274–294)
Главная страсть явится при обращении, во время познания своей греховности и покаяния. Когда дается обет не грешить, больше всего держится во внимании эта страсть. Потому и после она должна составлять ближайший предмет противодействия живущему в нас греху. Она заслоняет собою все страсти, равно как и связывает их около себя, или дает на себе точку опоры. Другие страсти и открыться могут не иначе, как по ослаблении и одолении этой, и вместе с нею быть распуженными… И к покорению начальных страстей нельзя перейти, не покорив ее. В третьем отношении сам собою виден порядок доброделания. Именно сперва пойдут дела против господствующей страсти, далее против источных страстей, а потом, когда стихнут та и эти, доброделанию остается свобода добивать остатки враждебного полчища по своему усмотрению, а более по указанию внутреннему. Какая оживет и выкажется страсть, против той и назначать дела. (1, с. 291)
Врага должно преследовать до тех пор, пока и следов его не останется; иначе даже простой помысл, оставленный в сердце, как злое семя, принесет свой плод в неприметном склонении к себе души. (1, с. 282)
Окончательная ступень борьбы
Наконец, окончательная как бы перечистка всего нашего состава, очищение его, как в огне, совершается Самим Господом. Именно: совне – скорбьми, извнутрь – слезами… Прошедшие эту ступень, как восшедшие на небо, уже не земны, а небесны, вземлются Духом Божественным и носятся им, подобно колесам в видении Иезекииля. Бог в них есть действуяй. Состояние их непостижимо для мысли. Его узнают только опытом, потому о нем и не говорят прошедшие его; оно и не полезно, а может быть даже и не безвредно. (1, с. 294–295)
Когда конец брани
Брань никогда не прекратится. Но все будет легче и легче… или все удобнее и удобнее будет преодолевать ее. И опытности прибавится; так что и заметить и отразить не трудно будет. (14, с. 98)
Враг прогнан, страсть погашена, душа успокоилась, но это еще не значит, чтобы та или другая страсть была поражена насмерть, нет, она только притаилась, устранилась на время, хотя и пораженная. Новый случай – и она тотчас встанет, хоть и не с тою уже силою… Это значит, что христианину никогда не должно слагать с себя всеоружия; он – бессменный воин, который всегда должен быть готовым на брань. Вот в этом-то смысле и сказано: претерпевши же до конца, той спасен будет (Мф. 10, 22)… Когда же конец? Определить этого нельзя. Можно сказать только то, что чем кто бодреннее борется, не поддаваясь никакому страстному влечению, тем скорее начинают ослабевать в нем страсти, и по мере того, как длится такая неуступчивая брань, мир и тишина начинают водворяться в душе. С продолжением времени она приходит в тихое и мирное устроение, в котором, как в полночной тишине, начнет царствовать глубокое безмолвие – знак, что враги далеко прогнаны или положены на месте. (9, с. 136–138)
ОБЩАЯ СХЕМА БРАНИ СО СТРАСТЯМИ (3, с. 190–227; 1, с. 266–298)
Не советуется верить погашению страсти, будто ее нет уже или она умерла. Во всякое время ее лучше сравнивать с прикинувшейся змеею, которая при всяком удобном случае готова уязвить. (2, т. 1, с. 171)
11. Правила после брани
Брань кончена. Благодари Господа за избавление от поражения, но не предавайся чрез меру радости спасения, не попускай беспечности, не ослабляй ревности, – враг часто притворяется только побежденным, чтобы, когда ты предашься чувству безопасности, нечаянным нападением тем легче поразить тебя. Потому не снимай бранных оружий и не забывай предохранительных правил. Будь всегда бодрым и бдительным воином. Сядь лучше и расчисли добычу; осмотри весь ход брани – ее начало, продолжение и, наконец, что подало повод к ней, что особенно усиливало и что положило ей конец… Не говори никому о победе, – это сильно раздражит врага, а тебя обессилит. Тщеславие, которого при сем избежать нельзя, отворит двери душевного укрепления, и после победы над одним врагом должно будет сражаться с целою их толпою. Если же и поражен будешь, – сокрушайся, но не бегай от Бога, не упорствуй; спеши умягчить сердце и довести его до раскаяния. (1, с. 283)
Теперь укажу и две-три маленьких предосторожности.
Первая. Никогда не думать, что уже успели в чем-либо. Такова немощь наша, что мало-мальски что добренькое покажется внутри, – тотчас кричим: вот оно, добились! Гоните такие мысли. Ибо доброе никогда не дается вдруг, а это враг внушает. Поддайся только этому внушению, тотчас энергия ослабеет, а тут близко и опять нестроение. Чтобы не подпасть этой дурной мысли, – всякий день, вставая, так себя настраивайте, как бы вы в первый еще раз начинали трудиться на этом пути.
Вторая. Ни под каким видом не позволять себе льгот. Пройдет день-другой в трудах самонаблюдения и самопринуждения, враг подойдет и начнет жужжать в уши: ну, будет; потрудилась, дай теперь себе немного льготки. Это такое льстивое внушение, что и не подумаешь вдруг, что надо противостать ему, а между тем оно такое злодейское, что только мало поддайся ему, как все внутри взбудоражится. Послабление себе есть то же, что маленькая дырочка в плотине. Только покажись эта дырочка, уж не удержишь плотины, ее непременно разнесет вода. То же внутри нас делает послабление: все размечет, так что восстановление себя надо будет опять начинать сызнова. Побойтесь же сего, как самого злого, хоть и сладкоглаголивого, врага. (3, с. 161–162)