Евгений Викторович Донтфа
Никтопия. Трое из рода «хэ»
– Всё будет правильно, – ответил Стэн, чуть улыбнувшись.
– Потому что ты так сделал, – сказал Миша, крепко держа руку землянина и пристально вглядываясь ему в глаза.
И в этот момент Стэну отчетливо представилось, что это не Миша маленький, нелепый, глупый и несуразный, а он сам, он, и Джон, и дядя Вася, все они глупые и смешные в своей гордой самоуверенности считавшие что во всём превосходят никтопианских аборигенов, снисходительно изучая их и забавляясь с ними как с сообразительными зверьками. А может всё наоборот и это люксоры изучали их. И даже в какой-то степени манипулировали. Ведь это Миша овладел унилэнгом, а не они языком люксоров. Ведь это Миша так легко постиг десятичную математику и принялся обыгрывать Большого Хэ практически в любую карточную игру. Ведь это Миша вытянул из них диодные лампы, термометры, вечные зажигалки и прочее. Земляне конечно шли им навстречу, это было продиктовано инструкциями Первого контакта, они помогали сроить им теплицы и насосы для подземных источников. И всё же кто кого изучал? Да нет, решил Стэн, это просто наваждение. Он вспомнил что люксоры это по сути всего лишь скот, мясной резерв для никтопов, источник белков на время невероятно долгой Зимы. Но потом он припомнил как Джон восхищенно рассказывал о том, что Миша может одновременно удерживать в сознании связь боле чем с семи десятками ладошей. И он спросил:
– Это ты всё сделал? Когда ты вручил Джону ладоша, ты уже все знал и про шахту и про тальмету и про никтопов?
– Я ничего не делал. Я хотел чтобы вы, трое из рода "Хэ", сделали это. Сделали это правильно. Это была…, – Миша на миг запнулся на полуслове, – надежда? Надежда на вас.
МакГрегор покачал головой, показывая что понимает, и еще раз оглядел круглую комнатку.
– Прощай, Миша.
– Да сохранит тебя Гипа на всех твоих дорогах, Стэн, – ответил маленький инопланетянин.
***
В зале на втором этаже бара "Гагарин" казалось стало еще темнее. Но Стэн этого не замечал. Огромный иллюминатор словно вытягивал его туда к немигающим раскаленным и все же таким холодным звездам. Почти против воли он вспоминал о том как неразговорчивые неулыбчивые парни с "Шанг-Хао" доставили его на одну из станций "Синана", дрейфующую на окраине системы какой-то огромной красной звезды. Как его привели в некий кабинет обставленный тяжелой роскошной мебелью и попросили подождать здесь. Он присел на одно из кресел, готовясь как он думал к разговору с Ду Инь Цзы. Но вместо руководителя никтопианского проекта, появился высокий полный мужчина с круглым добродушным лицом, маленькими голубыми глазами и стрижкой под ёжик. Он уселся в кресло напротив и долго и цепко разглядывал Стэна, при этом как-то странно улыбаясь.
– Так сколько говорите у нас времени до отправки писем? – Наконец вполне дружелюбно спросил он.
– Пять, – ответил Стэн, не видя никаких причин скрывать правду.
– Ну что ж, – сказал неизвестный, поднявшись с кресла, – значит у нас есть пять дней.
Он улыбнулся и вышел. После этого весь роскошный интерьер исчез и Стэн, упав с растворившегося кресла, крепко приложился к полу в абсолютно пустой камере.
И затем последовали пять не самых приятных суток в его жизни. Ему не давали есть, его не водили в туалет, его вообще никуда не выпускали, а все четыре, слегка подсвеченные, стены камеры и потолок постепенно сближались. И всё это время равнодушный голос задавал ему вопросы или рассказывал о том что его ждет в будущем. Иногда с потолка в режиме душа подавалась вода, чтобы бывший координационный аналитик мог подставлять ей раскрытый рот, пытаясь унять жажду. Его спрашивали о том что происходило в двеллдоуме во время тех лакун что обнаружены в записях. Что именно делали Джон Тимирязьев и Василий Гладков, когда узнали о его решении остановить шахту. Спрашивали на какие почтовые сервера он отправил сообщения. О паролях к аккаунтам. О его чувствах к жене. О его лояльности к корпорации. О том понимает ли он всю тяжесть и подлость своего предательства доверившихся ему людей, осознает ли какой финансовый ущерб он причинил организации и каким образом он собирается его возмещать. Ему рассказывали о судебном преследовании, о изъятии его дома, аресте всего его имущества и блокировании всех его счетов. Ему описывали процедуру глубинного ментального сканирования, которая его ждет в ближайшие часы, если он не будет отвечать на вопросы. И неприятные побочные последствия этой процедуры. А стены и потолок продолжали съезжаться… Сначала Стэн что-то отвечал, упирал на то что действовал согласно "Контактному кодексу", вступал в диалог с равнодушным голосом, объяснял причины своих поступков и то что он прекрасно понимает что причинил некоторый убыток корпорации. Но на главные вопросы ему нечего было сказать. Про лакуны он молчал, про почтовые сервера и аккаунты тоже, про дядю Васю и Джона говорил только то что они воспротивились его действиям и ему пришлось нейтрализовать их. Но всё оставалось по-прежнему. Голос продолжал задавать вопросы и детально описывать неприятности, которые ждут бывшего координационного аналитика, а Стэн слабел от голода, бессонницы и эмоционального напряжения и всё чаще сдвигающиеся стены и потолок вызывали в нем приступы почти неконтролируемой паники. Особенно когда подсветка выключалась и он оставался в абсолютной тьме. В такие минуты он практически задыхался от ужаса и как безумный вертелся на своем пятачке ожидая что вот-вот со всех сторон, в этой полной темноте, его начнет сдавливать неумолимо уменьшавшаяся жуткая комната. Он кричал, умолял невидимых наблюдателей прекратить и вроде был готов рассказать всё о чём его спрашивали, но каждый раз в последний момент останавливал себя. Где-то глубоко в душе у него сохранялся маленький островок упрямства. Этот островок постоянно захлестывали волны отчаянья, горечи и сожаления о того что он так жестоко ошибся в этих людях. Конечно он ждал что корпорация каким-то образом накажет его и скорей всего уволит с "волчьим билетом", но он никак не ожидал что его будут медленно давить как какое-то отвратительное насекомое. Прав оказался Большой Хэ, громадная бизнес-машина просто разотрет в пыль выскочивший и застрявший винтик. Безжалостно и равнодушно. И мысли о смерти таким ужасным образом буквально раздирали его сердце. И все же островок упрямства продолжал стоять одинокой скалой среди всех этих волн и Стэн находил на нем последний источник силы чтобы не уступить сжимавшейся темноте.
Всё что он пережил тогда осталось за какой-то гранью его памяти, которую он старался больше никогда не переступать. Его превратили почти в животное, которое прижавшись к полу, среди собственной мочи и фекалий, с испугом следит за наступающими стенами и иногда жадно глотает льющиеся с потолка струи. А отовсюду звучит все тот же механический голос с уже практически непонятными вопросами. Иногда он забывался, засыпал в какой-то мятущейся, болезненной полудреме и ему снилась Никтопия, холодный режущий ветер, пустынные каменистые равнины, залитые зыбким светом звезд и еще маленькая круглая комнатка, где тихонько шипит каменное топливо в жаркой печи, слабо пахнет земляникой и смешной маленький зеленый шарообразный инопланетянин рассуждает о цивилизованности и покере.
Очнулся он в какой-то конференц-комнате за длинным овальным столом. Вокруг была темная мебель делового стиля, потолок рассеивал мягкий приглушенный свет и слегка пахло дорогим приятным парфюмом. За большим столом кроме него сидел все тот же стриженный под ежик дородный круглолицый мужчина. Однако на этот раз его лицо не казалось добродушным и маленькие глубокопосаженные глаза взирали на Стэна холодно и отчужденно.
– Робин Кальваянси, главный оперативный юрисконсульт отдела проблемных ситуаций, – представился мужчина. Он подтолкнул к Стэну висевший в воздухе монитор. – Вот, мистер МакГрегор, ознакомьтесь со списком предъявляемых вам обвинений. Препятствие экономической деятельности компании, блокирование оборудования компании, нападением и причинение временной нетрудоспособности сотрудникам компании, попытка разглашения конфиденциально информации, нарушение правил внутрикорпоративного кодекса по 8 пунктам и так далее. Также ознакомьтесь с рассчитанной суммой ущерба, понесенной компанией вследствие ваших преступных действий.
Стэн тупо таращился в монитор и пытался вспомнить как он попал в эту комнату. Но в памяти не было ничего кроме безумия ужасных дней проведенных в уменьшающейся камере. Однако это осталось только в его памяти, сейчас он был вымыт, причесан, в чистой одежде и если не считать какой-то общей слабости и сонливости он чувствовал себя вполне сносно.
– Как вы понимаете, – равнодушно продолжал между тем мистер Кальваянси, – мы уже провели проверку вашей платежеспособности, оценили все ваши активы, в том числе и имущество, которым вы владеете вместе с женой. Всего этого едва хватит на покрытие одной двадцатой доли причиненного вами ущерба. После передачи дела в суд, вы естественно будете признаны виновным в совершенных вами преступлениях. Вы получите срок. При этом вы и ваша жена лишитесь всех ваших активов, а после отбывания наказания вы, оставаясь нашим должником, поступите в наше экономическое распоряжение, и мы будем решать каким-образом вы будете возмещать ущерб компании. При этом имейте ввиду, "Синан" не благотворительная организация, вам также придется выплачивать все начисленные за это время проценты в связи с инфляционными, конверсионными и прочими процессами. Вам это понятно?
– Да, – впервые заговорил МакГрегор, каким-то незнакомым ему, слабым чуть ли не дрожащим, голосом. Он попытался прокашляться. – Есть какой-то другой путь? Кроме передачи дела в суд, я имею ввиду?
Робин Кальваянси некоторое время изучающе, с каким-то легким отвращением, разглядывал бывшего координационного аналитика. Затем он с легкой усмешкой проговорил:
– Вы можете прямо сейчас подписать с нами так называемый "мертвый контракт" на три альфа-года на должность наблюдателя. И следующие три года вы проведете в двеллдоуме на спутнике одной из трендовых планет в системе Рейн. По исполнению контракта все обвинения с вас будут сняты и весь ущерб считаться возмещенным.
– А моя жена, то есть я хотел спросить наш дом, наши счета?
Главный юрисконсульт пожал широкими плечами:
– Все ваши активы останутся за вами. А ваша жена, если пожелаете вообще ничего не узнает из того что произошло.
– Я согласен, – сказал Стэн уже более твердым голосом.
– Тогда сейчас подпишем контракт, – спокойно проговорил мистер Кальваянси. – Советую вам предварительно внимательно ознакомиться с ним. Никакого денежного вознаграждения за свою работу вы естественно получать не будете. После подписания контракта вы в течении двух альфа-часов будет отправлены в систему Рейн. И кстати выхода в "Старнет" у вас, как вы понимаете, не будет. – Мистер Кальваянси крест-накрест сжал свои ладони и поглядев на собеседника как на досадливую букашку, поинтересовался: – Какие-нибудь вопросы?
– А… как же Никтопия? – Снова дрогнувшим голосом произнес Стэн.
– А что с ней?
– Ну мои отложенные письма в СМИ и… и остальное всё, – растерянно сказал МакГрегор.
– Отсылку писем вы конечно отключите и удалите их.
Это было произнесено очень буднично, как абсолютно очевидная вещь, не требующая никаких дополнительных обсуждений.
Стэн медлил. Ни за что на свете он не хотел снова очутиться в странной жуткой комнате, постепенно превращающейся в коробок. При одной мысли об этом у него скрутило живот, взмокли ладони и задрожали пальцы. Но если он безропотно согласится, то значит всё это было зря.
– Я… я не сделаю этого, – произнес он. – Сначала вы должны сообщить…
– Перестаньте, – перебил его мистер Кальваянси с ноткой откровенного отвращения в голосе. – Вот, перед вами экран, выходите в Старнет и проверяйте что хотите. Комитет контактов уже обо всем знает, "Галактик Ньюс", "Спэйс Газетт", "Нэйчерс И-Ти", "Контактс Информ" уже написали и о никтопах, и о тальметах, и о нашем быстром реагировании и научном потенциале "Синана". На Никтопии уже работает команда ученых, инженеров, шахтеров, специалистов по контактам и прочее. Мистер Гладков назначен главным координационным аналитиком. Мистер Тимирязьев оставлен на должности второго помощника. Вы хотели чего-нибудь еще?
Главный юрисконсульт, уставившись в Стэна ледяным взором, ждал от него ответа. Но МакГрегор сидел словно оглушенный. Неужели всё это правда?! Неужели всё действительно закончилось? И закончилось хорошо? По крайней мере для большинства из них. Но что если всё это ложь? Что если вместо настоящего Старнета ему подсовывают его сфабрикованную имитацию?
– Ваши письма могут нанести урон имиджу и репутации компании, – устало проговорил Кальваянси – Компенсация морального ущерба и упущенной прибыли будет для вас неподъёмна. Для вас это будет означать конец. Надеюсь вы это понимаете. Если вы не доверяете Старнету или подозреваете что мы сфабриковали для вас его имитацию, можете напрямую позвонить в Комитет или связаться с Никтопией и поговорить с мистером Гладковым или мистером Тимирязьевым, если они захотят, конечно, говорить с вами.
Но Стэн понимал что и связь с Никтопией и образы его бывших подчиненных тоже могут быть сымитированы также как и Старнет. И все же он вызвал виртуальную клавиатуру и набрал в строке поиска "Синан Никтопия никтопы люксоры" и указал период после той даты, когда "Шанг-Хао" забрал его с планеты. Он прочитывал отдельные параграфы статей, с замирающим сердцем рассматривал фотографии таких до боли знакомых пейзажей, а также многочисленные изображения никтопов и люксоров. И вдруг замер. В одной из статей, озаглавленной "Герои нашего времени" он увидел любопытную фотографию, на которой были запечатлены двое землян и между ними, в центре, один зеленокожий люксор. Земляне держали маленького инопланетянина на весу, а люксор, раскинув свои длинные тонкие руки, обнял их за плечи. Выглядело очень забавно, земляне широко улыбались. Но Стэн сидел с застывшим лицом, затаив дыхание, всматриваясь в своих товарищей по Никтопии, и кажется даже не моргал, словно боялся что веселая троица исчезнет. Первое на чем остановился его взгляд была борода Василия Ивановича. МакГрегору понадобилось наверно секунд десять чтобы наконец уразуметь что с ней не так. Её размеры и некоторая неряшливая всклоченность оставались прежними, но вот цвет изменился. Вместо привычного грязно-зеленого цвета она теперь почти отливала черными и белыми вертикальными полосами. Стэн с трудом мог заставить себя поверить в то что видит, это казалось каким-то полубезумным наваждением, обрывком сна. Он конечно тут же припомнил как они с дядей Васей грузили на платформу мертвого "пионера" и старпом кряхтел, ворчал, негодовал, а Стэн потешался над его отвратительной бородой и в конце концов предложил её, если не сбрить, так хотя бы перекрасить. "В черно-белую полоску не хочешь?", кажется спросил тогда дядя Вася угрюмым голосом. И Стэн весело согласился, что это было бы неплохо. МакГрегор чуть улыбнулся, глядя на новую бороду своего бывшего старшего помощника. Почему-то тогда ему представлялось, что речь, конечно, идет о горизонтальных полосах. Но и так тоже неплохо. Но зачем он это сделал? Ответ был не ясен, но зато совершенно очевидно что это не фальшивка, ибо о том разговоре возле мертвого "пионера" знали только они двое. И Стэн вдруг спросил себя: может дядя Вася сделал это для него? Именно для него, Стэна МакГрегора, он взял на себя нелегкий труд выкрасить свою неровную бороду таким необычным образом, потому что подозревал что возможно однажды это поможет Стэну понять что всё в порядке и ему больше не нужно переживать за аборигенов Никтопии. Да нет, решил МакГрегор, это слишком невероятно. Наверно просто совпадение, дядя Вася решил как-то изменить свой имидж в связи с повышением и припомнил их забавную договоренность. Но тем не менее это действительно помогло Стэну увериться что фотография настоящая, ибо было немыслимо чтобы фальсификаторы реальности из "Синана" по случайности изменили внешность старпома именно таким образом. Тут Стэн заметил, что из кармана дяди Васиной куртки торчит никтопианский "банан". Это казалось немного странным и неуместным. Словно бы нарочитым. Стэн посмотрел на Джона и вдруг осознал что тот избавился от своей длинной шевелюры, над которой любил потешаться абсолютно лысый Василий Иванович. И снова сердце Стэна забилось сильнее. Он припомнил разговоров со своим вторым помощником, в котором дружески советовал ему избавиться от пышного волосяного покрова на голове, ибо это весьма непрактично в полевых условиях. И Джон обещал подумать. Неужели тоже совпадение? Тут Стэн обратил внимание на странную ярко красную ленту или даже шарфик, на шее второго помощника. Никогда прежде он не замечал за Джоном склонности к щегольству и каким-то изыскам в туалетах. Стэн задумался. Также он обратил внимание что левая рука Джона расположена таким образом, словно указывает куда-то в центр туловища Миши. Стэн какое-то время размышлял над этим, а затем выделил тело люксора и включил увеличение. На кожаной оболочке инопланетянина проступало множество мелких рисунков. И Стэн с застывшей на губах недоверчивой усмешкой внимательно изучил их. Там были анки, скарабеи, яблоки, игральные карты, буквы унилэнга, какие-то шары, а еще, немного сбоку, под кусочком звездного неба изображение двух держащихся за руки фигур, в одной явно угадывались черты рослого землянина, а в другой несколько бесформенное тело люксора. Рядом была надпись, чтобы прочитать которую пришлось еще больше увеличить изображение: "Сай'ирла и Миша". Стэн задумчиво вернул фотографию к её нормальному размеру. Он словно боялся в это поверить и тем не менее всё больше убеждался что так оно и есть. Это не совпадение, эти трое сделали этот снимок именно для него. Это было их дружеское приветствие ему, знак того что всё в порядке, товарищ самый главный командир, у вас всё получилось, вы своего добились, чтобы не ждало вас впереди о Никтопии не волнуйтесь. У Стэна защипало в носу. "Господи, я что собираюсь заплакать", улыбаясь подумал он. И сердце его затопило невыразимо нежным чувством любви к этой странной троице. Ему стало легко и радостно и улыбаясь всё шире, он смотрел на чудесную фотографию. Он вдруг понял что сделана она в комнате "маяка", где Миша и его напарник "Синяк" несли свои бесконечные дежурства. И тогда он обратил внимание на маленькую картинку на стене, которой как он совершенно точно помнил никогда не было в этой комнате. Все стены в ней были абсолютно пустые. Он снова увеличил изображение. На картинке он увидел пейзаж какой-то пустыни под ярко-голубым небом. Справа, среди дюн, стояла очень стройная высокая женщина с длинными иссиня-черными волосами, подвязанные лентой. У неё были большие раскосые глаза, еще и удлиненные обведенной черной линией. Её тело туго обтягивал красный сарафан, в правой руке она держала анк, в левой посох, а на голове возвышалась некая "L" – образная конструкция. В лице женщины угадывались совершенно-прекрасные черты, принадлежавшие некой знакомой Стэну белокурой девушке, любившей расхаживать по двеллдоуму в соблазнительных нарядах. Напротив женщины, в левой части картины, был изображен нагой мужчина прикрывающий свой пах какой-то тряпицей. Мужчина был почти в два раза меньше черноволосой женщины и глядел на нее с некоторым удивлением. МакГрегор усмехнулся. Видимо сделанный на маяке снимок прошел через управляющую систему двеллдоума и Лола определенно передает ему привет.
Стэн, улыбаясь, закрыл окна "Старнета" и посмотрел на Робина Кальваянси. Последний с удивлением встретил его сияющий взгляд.
– Ну что ж, – сказал Стэн, – я сейчас удалю все отложенные сообщения и готов отправится в систему Рейн.
– Рад это слышать, мистер МакГрегор, – ответил юрисконсульт. – И поверьте это правильный выбор.
– Я знаю.
Он прекрасно понимал что его ждет практически трехлетнее одиночное заключение. "Мертвый контракт" это по сути узаконенная кабала. А работа наблюдателем, так называемым луркером, одна из самых нелюбимых в штате всякой межзвездной корпорации. Унылое скучное наблюдение за какой-нибудь безжизненной каменной или ледяной планетой или даже газовым гигантом, или вообще каким-то участком космоса, где в каком-то неясном будущем предполагается такая же неясная перспектива добычи каких-то ресурсов. Планет во Вселенной слишком много, выбирать следующую цель экспансии очень непросто, всё это зависит от сотен и сотен параметров. Всегда существуют целые сонмы миров, которые не кажутся особенно привлекательными для освоения и тем не менее возможно таят в себе некий потенциал для извлечения прибыли. Но отправлять во все эти миры полноценные исследовательские Первые партии не хватит никаких ресурсов и потому корпорации высаживают на эти планеты или их спутники печальных луркеров, обреченных долгие месяцы, а то и годы наблюдать за очередной безотрадной пустыней, управляя десятком обычно давно устаревших роботов-разведчиков, таких же грустных и помятых жизнью как и сами наблюдатели. Также Стэн вполне отдавал себе отчет в том, что его красавица жена не дождется его. Она и так закатила ему скандал, когда он отправлялся в двухлетнюю командировку на Никтопию, заявляя что ей не нужен муж, который только на экране. А теперь его не будет даже на экране. И все же Стэн ощущал странный покой в своей душе. Может потому что ему казалось что это действительно правильный выбор, а может быть потому что из головы у него никак не выходили эти четверо, приславшие ему забавную весточку с далекой Никтопии. Чтобы он знал что он не один, что они с ним заодно. И даже грубиян и эгоист дядя Вася. Хороший он все-таки мужик, подумал Стэн.
Кто-то коснулся его руки и от неожиданности он вздрогнул. В полумраке верхнего зала он разглядел большие глаза и бледное лицо в обрамлении рыжих волос.
– Не помешаю? – Спросила Флорианн, чуть-чуть смущенно улыбнувшись.
– Ну что вы мисс, это …, – Стэн хотел сказать какую-то любезность, но в этом направлении его мозг почему-то ответил тишиной. – Простите, совершенно разучился говорить комплименты.
– И не надо. Они фальшивы как сахарная вата, вроде сладко и приятно, а во рту всё равно пустота.
Девушка встала рядом с ним, плечом к плечу, и тоже поглядела в бездну за иллюминатором.
– Мы наверно тебе надоели? – Спросила она.
– Что вы, конечно, нет. Вы все мне очень понравились, мисс Флориан.
– Значит и я тоже тебе очень понравилась? – Лукаво спросила девушка.
– Конечно, – просто ответил Стэн.
– Кстати, Тибер тебе солгал. Никакой он не антрополог, у него микронаушники в ушах и он подключен к системе безопасности станции. Поэтому он и знал твой возраст с точностью до дня.
– Зачем же вы, мисс, выдаете своего друга? – Улыбнулся Стэн.
– Ну не знаю. Может быть здесь, рядом с тобой, перед лицом бесконечности, мне хочется говорить только правду.
Она вдруг шагнула вперед и встала спиной к иллюминатору и лицом к МакГрегору, словно пытаясь заслонить его от бездны. Стэн посмотрел на девушку с некоторым удивлением. Она стояла достаточно близко к нему, чтобы полностью завладеть его вниманием. И он, вдохнув её едва уловимый парфюм, почувствовал давно забытое приятное волнение. Слишком много времени пришлось провести ему без женской близости, с усмешкой подумал он. И теперь вся его мужская физиология буквально ринулась навстречу прекрасной женской сущности. Но это было где-то очень глубоко внутри, почти также далеко как эти звезды за широким иллюминатором. И на девушку он смотрел совершенно спокойно. Но та, словно желая раздуть это пламя, протянула руку и осторожно прикоснулась к его левой щеке.
– Ты совсем не выглядишь сорокалетним, – сказала она. – Не зная тебя, я сочла бы, что тебе не больше 25 и при этом я с трудом могу поверить что ты подвергал себя реджувен-терапии в какой-нибудь клинике вечности. Почему-то мне кажется, мистер МакГрегор, что вы всё-таки немножко не дорассказали нам вашу историю, утаили пару-тройку деталей.
Стэн улыбнулся, с удовольствием всматриваясь в большие темные глаза девушки. Да, действительно, он не досказал и еще кое-что. Пять с лишним альфа-месяцев спустя его одиночество в системе Рейн неожиданно было нарушено появлением Джона Тимирязьева. Для Стэна, который уже начал смиряться с печальной участью отшельника, это было абсолютным сюрпризом. К этому времени Стэн совершенно перестал посещать маленький спортзал двеллдоума, спал по 12 альфа-часов, отпустил бороду и пристрастился играть с Исидой в карты и какие-то кровавые компьютерные перестрелки в разных виртуальных мирах. Нельзя сказать чтобы он совсем не занимался той работой, ради которой его отправили сюда, пусть даже и понимал, что это ссылка, наказание, решение проблемы строптивого сотрудника и "Синану" по большому счету наплевать на результаты его наблюдений. Главное что он на три года полностью отлучен от Звездного Содружества, а если потом, после возвращения из ссылки, он что-то и расскажет о Никтопии это уже не будет иметь не для кого никакого значения. Но так или иначе Стэн поверхностно просматривал поступающие массивы данных, пытался их как-то анализировать и каталогизировать и иногда даже вмешивался в типовые программы исследований своих роботов-разведчиков и направлял их на цели, которые казались ему по тем или причинам любопытными. Впрочем, такое случалось не часто, главным образом когда он уже совершенно одуревал от сна и бесконечным картежных состязаний и ему нестерпимо хотелось заняться хоть чем-нибудь другим. Однако сама планета, достигавшая девяти тысяч километров в диаметре, покрытая льдами и не имевшая пока еще названия, а только регистрационный номер звездного реестра, особого интереса у него не вызывала. При этом у неё наблюдалось несколько мелких, но достаточно необычных аномалий, которые, не будь Стэн так равнодушен и апатичен, несомненно привлекли бы его пристальное внимание. Вместо этого он постигал стратегии покера, преферанса и переводного дурака, упросил Исиду создать пару виртуальных личностей, чтобы увеличить количество игроков и перед сном развлекался тем, что придумывал этим личностям черты характера и детали прошлого. Но в конце концов все это ему надоедало и тогда он одевал скафандр и шел погулять по своему безвоздушному каменному мирку, который первый ступивший на него землянин, по своему святому праву первопроходца, нарёк Кубой. Стэн не имел понятия почему и что это вообще такое, но раз Куба, то Куба. Он любил взбираться или вернее почти взлетать на ближайшие скалы и глазеть как Рейн выплывает из-за кромки синей безымянной планеты, заливая её искрящимся золотистым светом. Зрелище было потрясающее.
И вдруг появился Джон. Наверно еще никогда в жизни Стэн не испытывал такой неподдельной и глубокой радости от встречи с другим человеческим существом. И хотя всегда считал себя не склонным к сантиментам и излишней эмоциональности, он почти целую минуту с увлажнившимися вдруг глазами крепко обнимал молодого человека. С недоумением и неодобрением Стэн выслушал его историю.
Джон Тимирязьев, убедившись за несколько месяцев что "Синан" действительно в полной мере учитывает все пожелания и интересы никтопов, связался с руководителями проекта и рассказал им свою версию истории того, что привело к остановки Северной шахты. Он объявил себя единственным зачинщиком тех событий и попытался оправдать МакГрегора перед корпоративным менеджментом, упирая на то что координационный аналитик до последнего момента действовал в интересах компании и лишь в самом конце принял сторону никтопов и предпринял меры чтобы выгородить его, Джона Тимирязьева. Руководство проекта молча выслушало его и затем поинтересовалось зачем он теперь всё это рассказывает. Джон ответил что это именно он должен понести все те кары, что корпорация обрушила на мистера МакГрегора. На это Джону сообщили что никто никакие кары на мистера МакГрегора не обрушивал, просто бывший координационный аналитик почувствовал некоторую усталость от Никтопии и попросил о переводе на другую должность в другую систему. Компания его просьбу удовлетворила. Джон потребовал чтобы его перевели в ту же систему на должность помощника мистера МакГрегора. На это ему было указано что такой штатной единицы не существует. И тогда молодой человек пошел по неверному пути своего бывшего начальника и пригрозил рассказать СМИ как на самом деле развивались события, вынудившие корпорацию признать никтопов разумными и выполнить их требования по остановке шахты. К удивлению Джона никто не стал с ним спорить, как-то запугивать или в чем-то убеждать. Через пару часов, подписав "мертвый контракт", он уже летел в систему Рейн, чтобы занять новоиспеченную должность помощника наблюдателя.
Услышав всё это, Стэн первые минуты пребывал в легком шоке. Он крайне не одобрил действия своего нового помощника. Совершенно ни к чему было обрекать себя на трехлетнее прозябание на куске скалы вращающейся над ледяным миром без названия. А тем более заключать кабальный "мертвый контракт". Это неправильно, неразумно и всё равно никому не поможет. "Наоборот", спокойно возразил Джон, "это правильно. И поможет всем нам. У меня есть кое-что для тебя. От Миши". И молодой человек достал из-за пазухи сверток. Это был ладош.
И через пару месяцев Стэн, тщательно выбритый, с кучей мыслей о том что происходит под ледяным панцирем доверенной ему планеты и массой идей куда и для чего направить своих разведчиков, гулял по скалам Кубы в сопровождении пылающего маленького солнца, весело парившего где-то над его головой.
– Знаете, мисс Флориан, наверно никакая история не может быть рассказана до конца, – сказал Стэн и подумал о ладоше, которого он чувствовал и сейчас, хотя тот в этот момент вместе с Джоном находился в совершенно другой части галактики на планете Данэй; о самом Джоне, который в конце концов так увлекся биологией и психологией что решил оставить геологию в покое и поступить в Данейский медицинский университет; о холодной маленькой планете, под ледяным панцирем которой бурлили студеные моря, в чьих черных водах были обнаружены странные слизиобразные тягучие вязкие создания, способные менять свою плотность и придавать себе причудливые и казалось бы осмысленные формы; о Василии Ивановиче, с которым он болтал по видеофону несколько дней назад и который как оказалось в данный момент отдыхает на роскошном курорте в компании невероятно красивой молодой женщины с густыми черными волосами, яркими синими глазами и чудесным именем Анжелина; о Лоле, которая неожиданно по собственной инициативе и в тайне от "Синана" вышла с ним на связь и поздравила его с окончанием "мертвого контракта", о котором она узнала, скрытно просканировав базы данных департамента по управлению персоналом; и еще о Мише, который, как рассказала Лола, стал настоящей звездой среди команды ученых прилетевших на Никтопию в связи с установлением контакта с еще одним разумным видом планеты.
