Евгений Петрович Горохов
Кровь алая – 4. С лица воду не пить

Кровь человека независимо от расы, национальности и вероисповедания одинакова, у человека кровь алая.

Глава 1

2007 год.

Днём второго февраля в Москве, была солнечная погода, с наступлением сумерек, пошёл снег. В Ильинском сквере в свете уличных фонарей, снежинки кружились в танце, а по аллеям гомоня, носились двое мальчишек семи и девяти лет, их мамаша в лисьей шубке, держала в руках поводок, с которого рвался за пацанами шпиц. Шерсть у собаки ярко-рыжего окраса, такая же, как цвет шубки его хозяйки. Пёс звонко лаял от негодования: поводок не позволяет ему угнаться за мальчишками, а ребята убегали всё дальше и дальше. Крики мальчишек и собачий лай разлетались во все стороны, проникая через чугунное ограждение Старой площади, достигали здания Администрации Президента, но там вставлены шумоизолирующие окна – слуг народа не беспокоит шум, производимый народом.

Аппарат Президента России имеет много управлений, но лишь одно из них внушает страх и трепет губернаторам. Структура именуется: «Управление по внутренней политике». В тиши кабинетов сидят клерки, которых с полным правом можно назвать «око государево». Каждый чиновник «смотрит» за определённым регионом. Например, пообещал Президент в поездке по стране, какой-либо бабушке ветерану Великой Отечественной войны квартиру, а губернатор подзабыл об этом, из Москвы ему звоночек с напоминанием: «Не хорошо подводить Президента!»

Проигнорируй губернатор указание чинуши средней величины, тут же получит статьи в газетах, о бизнесе, которому он в ущерб другим оказывает поддержку, а это уже «чёрная метка». Дальше и до статьи в Уголовном кодексе можно доиграться. Конечно, вначале последует снятие с формулировкой: « в связи с утратой доверия». Так что лучше жить дружно с этими клерками.

В управлении, влиятельнейшей структурой является Департамент по кадровой политике, которым руководил Владимир Евгеньевич Леднёв. Все чиновники в аппарате Президента России числятся в штате до избрания нового президента страны, а тот назначает себе нового главу аппарата, который набирает себе штат. В старой администрации на этом месте работал Евгений Леднёв, генерал-лейтенант ФСБ, бывший сослуживиц Путина, а в новой, должность занял его сын. В этот день ему пришлось принимать сложное решение.

Владимир Леднёв в задумчивости бродил по кабинету, изредка подходя к рабочему столу. Он вглядывался в монитор компьютера. На экране была фотография круглолицего субъекта лет сорока пяти, и его установочные данные.

– Владимир Евгеньевич, в приёмной Сергей Фёдорович Морозов. Ему назначено на семнадцать ноль-ноль, – доложила секретарша.

– Пусть войдёт, – кивнул Леднёв и уселся в кресло. Он выключил компьютер, подумав: «Жребий брошен».

***

– Почему именно я?! – Морозов ошарашено смотрел на Леднёва, который только что сообщил ему: « Принято решение рекомендовать его на должность министра обороны».

Морозов провёл ладонью по лбу:

– Я сугубо штатский человек, всё моё взаимоотношение с армией, два года срочной службы, о которых у меня остались скверные воспоминания. Министром обороны должен быть человек военный.

– Нынешний министр обороны тоже не кадровый военный, – развёл руками Леднёв.

– Это другое дело! Он служил в КГБ, следовательно, был при погонах.

– Сейчас иные времена и нет надобности, чтобы министр обороны был из среды военных, – покачал головой Леднёв. Он откинулся на спинку кресла: – Для той работы, что вам предстоит сделать, нужен гражданский человек.

– А что мне предстоит сделать? – подозрительно посмотрел кандидат в министры военного ведомства.

– Что представляет собой нынешняя армия России? – Леднёв встал со своего кресла и уселся за стол совещаний, напротив Морозова.

России в наследство досталась большая часть старой, громоздкой армии Советского Союза. Ржавели, годами пришвартованные к пирсам корабли, ветшали самолёты на аэродромах. Молодёжь массово пряталась от призыва в армию, а кого военкоматам удалось поймать и отправить служить, махали мётлами на плацу, либо строили генеральские дачи. Армия утрачивала боеспособность, и это наглядно показали две чеченские войны.

– Боевые действия на Кавказе доказали, что вертикаль управления: «военный округ – дивизия – полк», не эффективны, – излагал Леднёв, – необходимо создать новую цепочку: «военный округ – оперативное командование – бригада». В такой вертикали управления, возрастает роль младших офицеров, старших лейтенантов и лейтенантов, а их в армии почти не осталось. Они сразу после окончания военного училища пишут рапорта на увольнение из вооружённых сил.

Леднёв встал и направился на своё рабочее место:

– Их можно понять, с жильём у молодых офицеров огромные проблемы. Мы займёмся обустройством быта военных, но на это уйдёт время, – он хлопнул ладонью по столу, – ну об этом после. Вам на данном этапе необходимо быстро сломать старую систему. Резать придётся «по живому». В наших вооружённых силах при нехватке младших офицеров, переизбыток старших. Полно у нас и генералов. При проведении реформы предстоит сократить свыше двухсот генералов, шестнадцать с половиной тысяч подполковников и полковников, и более семидесяти тысяч майоров. Многие из них подпадут под сокращение, не дослужив год – два до пенсии. Вы представляете, каков будет удар для них?!

Пока Леднёв говорил, Сергей Морозов потел и краснел.

– Почему именно я?! – как-то жалостливо спросил он.

– Кто-то должен сделать эту грязную работу для России.

Морозов достал платок из внутреннего кармана пиджака и вытер лоб.

– Люди меня проклянут, – вздохнул он.

– Да, грязи на вас выльют немало, – «утешил» его Леднёв.

Морозов грустно усмехнулся:

– Меня выбрали потому что, физиономия у меня отталкивающая?

Он вздохнул:

– Моя мама всегда говорила, что лицо у меня неприятное.

– С лица воду не пить, – развёл руками Леднёв.

Из кабинета руководителя департамента по кадровой политике, Морозов выходил, сгорбившись, словно тащил тяжёлый мешок, зато у Леднева, гора с плеч свалилась. Он взглянул на часы и вышел в приёмную.

– Марина, как только придёт Евгений Петрович Абердин, можете идти домой, – сказал он и вернулся к себе.

Едва Абердин вошёл в его кабинет, Леднёв достал пузатую бутылку коньяка «Камю» и два гранёных стакана.

– Это у вас в администрации порядки такие, гранёными стаканами элитный коньяк кушать? – улыбнулся Абердин.

Тем временем Леднёв разливал коньяк по стаканам, причём один, он наполнил почти до краёв. Достал из кармана пиджака генеральскую звезду, и кинул её в полный стакан.

– Ты со старым другом звание генерал-майора так и не обмыл, – кивнул он на стаканы, – сейчас мы это дело исправим.

Их связывала дружба трёх поколений. Перед Великой Отечественной войной офицер пятого отдела (внешняя разведка) ГУГБ НКВД¹ Виталий Абердин под именем Карла Амстуца, боливийца с немецкими корнями, натурализовался в Германии. Связным у него был швед Олаф Бернале. Только спустя много лет, Абердин узнал, что настоящим именем его связного было Василий Леднёв.

Евгений – сын Василия Леднёва, после окончания Высшей разведывательной школы² КГБ, служил в ПГУ КГБ СССР.³ Работал в резидентуре КГБ в Норвегии. С. 1980 года служил в ГДР⁴, в резидентуре КГБ, где познакомился с Владимиром Путиным. Дружили деды и отцы, в таких условиях, Владимир Леднёв с Евгением Абердиным с мальчишеских лет были, не разлей вода. Владимир на год постарше, и после окончания школы, поступил в Институт стран Азии и Африки, а там своя студенческая компания, их дружба затихла. После окончания института он пошёл по стопам деда и отца, поступил на службу в Комитет, его направили учиться в институт КГБ СССР. Евгений Абердин оказался там спустя пару лет, после окончания Московского авиационного института. Программа обучения в институте КГБ была составлена таким образом, что разные группы слушателей друг с другом не пересекались. Тесные отношения слушателей различных курсов руководством института не приветствовалась. Абердин с Леднёвым оставались приятелями, однако дружбой это уже не назвать.

После учебы Владимир Леднёв был направлен в Нью-Йорк, служил под «крышей» представительства «Аэрофлота». Евгений Абердин после окончания института в 1991 году, попал на службу в управление КГБ по Ленинградской области, недолго ему пришлось там послужить. В декабре 1991 года Советский Союз канул в Лету, а вслед за ним стало реорганизовываться КГБ. В России из Комитета «вылупились» ФСК и СВР. В этих «конторах» Евгению места не нашлось. Он поменял красную корочку с тиснением «КГБ СССР», на служебное удостоверение такого же цвета, но с надписью «МВД России». Евгений работал в РУБОП ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. В июле 1998 года Владимир Путин был назначен директором ФСБ, а в ноябре Евгений из МВД перевёлся в Москву, в центральный аппарат ФСБ.

Владимир Леднёв также был сокращён из органов. Сняв погоны, он поступил начальником службы безопасности Петербургского коммерческого банка финансово – промышленной группы «Развитие». Со временем вошёл в совет директоров банка, а потом и в совет директоров группы «Развитие». Его увлекла работа финансиста, и на службу в «контору» он возвращаться не захотел. Отец уговорил его стать чиновником, и Владимир стал работать начальником отдела в Департаменте управления делами и контроля в министерстве финансов России. Оттуда перебрался на Старую площадь, где сейчас пил коньяк со своим старым приятелем.

– Между прочим, это была моя идея, подсказать Патрушеву⁵ назначить тебя руководить УКАРД⁶, – Леднёв взялся за бутылку «Камю», подумав, что нужно достать снифтеры⁷, а потом решил: «Мы же звание обмыванием», и разлил коньяк в стаканы.

– Значит, я тебя должен благодарить за протекцию, – кивнул Абердин. Коньяк разогрел кровь, и наступило благодушное настроение.

– С этим не спеши.

– Что так?! – вскинул брови Евгений.

Леднёв залпом выпил коньяк:

–Заняв эту должность, у тебя как в пословице выйдет: «Либо грудь в крестах, либо голова в кустах». Причём второй вариант гораздо перспективнее, – он закусил шоколадом. Улыбнувшись, развёл руками: – Сам понимаешь, чужому человеку я такой судьбы предложить не могу.

– Спасибо на добром слове, – вздохнул Абердин. Он допил коньяк: – Ну, давай, излагай, что ты мне приготовил.

Теперь их беседа вылилась в служебный разговор, и коньяк пришлось убрать.

– На прошлой неделе на заседании Совета безопасности рассматривался проект документа, который носит название: «Основные параметры боевого состава вооружённых сил Российской Федерации».

– Очередная реформа, – усмехнулся Абердин.

Друг его замечание пропустил мимо ушей, и продолжал:

– На окончательную подработку документа уйдёт год – полтора. Само собой, информация о нём уплывёт американцам и в НАТО. Они примут контрмеры. Сами англосаксы в драку не полезут, но легко смогут натравить на нас Грузию и Украину.

– В Севастополе наша база ВМФ, Ющенко⁸ не самоубийца, чтобы начинать войну с нами, – покачал головой Абердин.

– Конечно, не пойдёт, у Ющенко низкий рейтинг, а война с нами, добьёт его окончательно. Однако гаднуть нам он сможет. Украина поставляет нам двигатели для вертолётов и кораблей. Узнав о нашей военной программе, американцы заставят его разорвать с нами все контракты. Мы начнём расшивку узких мест, там, где критически зависим от зарубежных поставок, но производства нам нужно создавать с нуля. На это потребуется пять-десять лет. Твоя задача сделать так, чтобы у американцев не возникло мысли, что мы ведём работы в этом направлении.

– Это невозможно! – покачал головой Абердин. – Они же будут знать о нашей военной программе.

– Необходимо создать у них иллюзию того, что у нас царит полный бардак, и любое начинание обречено на провал.

– Каким образом ты собираешься обмануть профессионалов?!

– Министром обороны будет назначен человек, чья биография покажет пытливому наблюдателю, что он не соответствует своей должности, – улыбнулся Леднёв, – к тому же, ему предписано начать серьёзные сокращения, и в военном ведомстве начнутся дрязги, о которых обязательно раструбят журналисты. В газетах пойдут статьи о том, что наша оборонная промышленность разрушена, и способна выпускать только устаревшую технику.

– Американцы не дураки, чтобы верить одним газетам. Они всё будут перепроверять по агентурным каналам.

– А вот это уже твоя работа! Обеспечение дезинформационной поддержки нашей операции ляжет на твоё управление, – развёл руками Леднёв. Он откинулся на спинку кресла: – Но это не все твои задачи. Ты правильно сказал, сейчас Ющенко на войну с нами не решится, зато в драку рвётся Саакашвили. Есть данные о том, что американцы подталкивают Грузию к захвату Абхазии и Южной Осетии. Естественно мы этого допустить не можем, поэтому дело движется к войне. В пятьдесят первой армии у нас наиболее боеспособные части, и со своей задачей они справятся. Отобьют у Грузии охоту воевать с нами. Однако мы отклонились от темы.

– Хорошо, давай вернёмся на главную дорогу, – улыбнулся Абердин.

– Американцы планируют разместить свои базы в Крыму, сейчас они этого делать не будут, но как только Ющенко переизберётся на второй срок…

– А если не переизберётся?!

– Значит спустя несколько лет, американцы произведут на Украине государственный переворот, – махнул рукой Леднёв. Он вздохнул: – Не об этом сейчас речь. Критическая для нас ситуация на Украине, возникнет при любом раскладе. В этом случае мы инициируем в Крыму референдум об отделении полуострова от Украины, и присоединении к России. В это время там необходимо обеспечить порядок, и блокировать все украинские военные части. Нам нужны подразделения, выполняющие специальные задачи. Причём они должны быть способны их выполнить в любом уголке земного шара. По существу, необходимо создать новый род войск. Силы специальных операций. ГРУ и СВР получили указания по освещению методики подготовки военнослужащих сил специальных операций в армиях США, Израиля, Франции и Великобритании. Центр стратегических исследований нашего Генерального штаба изучает информацию, поступающую от разведслужб. Прорабатываются методики подготовки наших подразделений сил специальных операций. Соблюдение режима полной секретности при подготовке подразделений сил специальных операций, тоже задача твоего управления.

***

Утром, отправляясь на службу, Евгений Абердин с женой решили, что предстоящие выходные семья проведёт у деда. Недалеко от посёлка Истра, Виталий Александрович Абердин выстроил особняк, по соседству со своим другом Василием Леднёвым. На границе их участков высажена аллея из сибирской пихты. Старики любили там гулять, ведя долгие беседы. В свои девяносто три года Виталий Абердин и Василий Леднёв умудрились не скатиться в старческий маразм и сохранить ясность ума.

Родители Евгения Абердина с 1968 года находились в заграничной командировке. Они служили в Управлении «С» (нелегальная разведка) ПГУ КГБ СССР, и по паспортам на имя Питера и Божены Амстуц обосновались в Вашингтоне. При их натурализации в США была использована легенда Виталия Абердина, который в 1941 году жил в Германии под именем Карла Амстуца. Там он женился на Марте Алеман. У них родились дети Питер и Вилда. После окончания второй мировой войны, Карл Амстуц с семейством перебрался в США. В 1950 году уехали во Францию. В 1954 году Виталий Абердин переправил свою семью в Советский Союз, и в Москве Питер и Вилда узнали, что являются наполовину русскими. Виталий Абердин вернулся домой спустя четыре года. Вначале преподавал в 101-ой школе КГБ СССР, потом был назначен заместителем начальника Управления «С» ПГУ КГБ. Судьба отца и биография самого Петра Абердина затащили его в нелегальную разведку. Он проходил подготовку в маленьком уральском городке Куса, где познакомился с восемнадцатилетней Валентиной Хворостовой. В декабре 1963 года Валя сообщила ему, что беременна, и Пётр Абердин подал рапорт, на имя начальника Управления «С» ПГУ КГБ СССР генерал-майора Цымбала, с просьбой разрешить ему жениться. С января 1964 года Валентина была включена в программу по подготовке агента-нелегала. В 1968 году, оставив четырёхлетнего сына Женьку родителям Петра, супруги Абердины отбыли в долгую командировку. Иногда летом, они приезжали на несколько недель в СССР, забирали сына и уезжали в глухую уральскую деревушку Заказово, к родителям Валентины. Её подруги юности всё удивлялись, что она медленно говорит по-русски, долго подбирая слова.

Генерал Абердин приехал в Истру за полночь. Отец с дедом в кабинете играли в шахматы.

– Хорошо быть генералом, – дед потянул носом воздух, – коньяк на службе употреблять можно. Никто за пьянство на работе, на суд офицерской чести не потащит.

– С Володькой звание обмывали, – улыбнулся Абердин.

– Между прочим, твой дальний родственник, Аксель Алеман, службу в ЦРУ начинал, – отец сделал ход ферзём, – сейчас правда не знаю, работает ли он там. Если не уволился, то тоже вероятно большой начальник.

– Это ты про сына Альфреда говоришь? – дед прикрыл офицером своего короля.

– Про него, – кивнул отец, двигая ладью.

– Если уродился в деда, Георга Алемана, то серьёзный противник, – дед двинул вперёд пешку. Он посмотрел на внука: – Георг Алеман, дядя твоей бабушки Марты, умнейший был человек. Считался неофициальным заместителем шефа гестапо Генриха Мюллера. Между прочим, аппарат гестапо приобрёл свою мощь благодаря Георгу Алеману. Сильным стратегом был, твой двоюродный прадед. В последние дни войны, инсценировал свою гибель, и перебрался в США. Причём каким-то образом умудрился получить подлинный швейцарский паспорт на своё имя.

Дед улыбнулся и развёл руками:

– Чем изощрение ум человека, тем более извилист его жизненный путь.

– Интересно, Аксель Алеман служит в ЦРУ? Нужно будет сделать запрос в УИООРД⁹, – сказал Евгений.

Спустя несколько дней, он получил ответ на свой запрос, в котором было указанно, что Аксель Алеман руководитель группы политических акций, на английском языке: Political Action Group (PAG), в Центре специальных операций ЦРУ – самое закрытое подразделение в Управлении. Оно производит секретные операции во всех уголках мира. Во внутренней инструкции ЦРУ указывалось, что эти операции ни в коем случае не должны быть связанны с правительством США. По этой причине, если оперативники PAG задержаны спецслужбами других стран, они не имеют права сообщать о своей принадлежности к ЦРУ. В Управлении мало что знают о PAG, единственным известным сотрудником в группе является её руководитель. Однако сведения полученные генералом Абердиным были устаревшими, ибо Аксель Алеман получил повышение.

Глава 2

Вашингтон – столица Соединённых штатов Америки, и самый неамериканский город. При подъезде к любому городу в Соединённых Штатах, бросаются в глаза небоскрёбы. Причём не важно, что это: огромный мегаполис типа Нью-Йорк, Лос-Анджелес или Чикаго, либо заштатные городки Атенс или Принстаун. Небоскрёбы в Соединённых Штатах всюду, кроме её столицы. Всё дело в законе округа Колумбия, на территории которого находится город Вашингтон¹⁰. По закону округа Колумбия, все дома в городе Вашингтон не должны быть выше здания Сената, а оно в девять этажей. Вашингтон – город, созданный для «белых воротничков», клерков различного ранга. Дорожные знаки здесь постоянно предупреждают: «Парковка автомобилей только для обладателей специальных пропусков». Такие пропуска только у федеральных чиновников, рядовому обывателю припарковаться в центре города проблематично. Даже платных парковок там раз-два и обчёлся, кругом огромные толпы туристов. В центр города без нужды лучше не соваться. Зато на окраинах чисто, красиво и много зелени. На северо-западе города находится престижный район Калорама, с великолепными особняками в викторианском стиле, ухоженные сады с мраморными фонтанами. Особняки в этом районе выбрали для своих резиденций послы многих стран. На Масачутсест-авеню, в тени деревьев, укрыт особняк с мраморным вестибюлем и полом из белого дуба. Первый этаж занимает гостиная с мраморным камином и изящной лепниной на стенах. На втором этаже спальные комнаты и кабинет хозяина дома. Особняк принадлежит Альфреду Алеману – председателю совета директоров корпорации «Тихоокеанская финансово – промышленная группа». Восьмидесятипятилетний Альфред Алеман практически отошёл от дел, всем заправляет его сын Брендон. «Тихоокеанская финансово – промышленная группа» – детище Георга Алемана, отца Альфреда, и деда Брендона. Георг Алеман перебрался в США сразу после второй мировой войны. В совет директоров компании входит многочисленное семейство Алеманов. Лишь один сын Альфреда – Аксель Алеман, не занят в семейном бизнесе. Как раз он тёплым мартовским вечером навестил отца.

Вторым гостем Альфреда Алемана был Мэтт Прэттис, одногодка хозяина и очень интересный человек. Он один из тех, кто из «глубины» управляет Соединёнными штатами Америки, пожалуй, и всем миром. В 1881 году двадцатый президент США Джеймс Гарфилд узнал роковую для себя истину, и по неосторожности изрёк её вслух: «Тот, кто контролирует денежную массу нации, определяет её судьбу». Возможно по этой причине, Гарфилд и получил в спину пулю от Шарля Гито, пришедшего на приём к президенту просить должность посла во Франции. Для этой работы он не подходил, и Джеймс Гарфилд ему прямо об этом сказал. Раздосадованный Шарль Гито выстрелил в спину президенту. Самое интересное в этой истории то, что ранение было неопасным для жизни, пуля не задела ни один жизненно важный орган. Однако врачи, прекрасно видя раневой канал¹¹, в поисках пули, зачем-то стали кромсать печень президента. Причём делали это голыми руками, не продезинфицировав их. Пули в печени не было, зато врачи занесли туда инфекцию, от которой Гарфилд умер. Воистину: многие знания, многие печали, ибо уже тогда банкирские кланы Морганов, Рокфеллеров, Ротшильдов и Варбургов стремились «из-за кулис» управлять страной. В конце XIX и начале ХХ века, США стала крупнейшей промышленной державой мира, и банкирские кланы стали задумываться над тем, чтобы прибрать к рукам печатание американского доллара. В 1913 году была создана Федеральная резервная система США. Президент Гарфилд умер за тридцать два года до создания ФРС.

Банкирские кланы Морганов, Рокфеллеров, Ротшильдов и Варбургов решили действовать согласованно. В 1921 году был создан Совет по международным отношениям, куда вошли юристы, финансисты, бизнесмены и политики. Позже в помощь этому Совету была создана «Трёхсторонняя комиссия». Члены этих организаций становились президентами США, чиновниками высшего звена. На Трёхсторонней комиссии и Совете по международным отношениям решались все важнейшие стратегические вопросы, такие как вторжение в Югославию, Афганистан или Ирак. Причём Трёхсторонняя комиссия и Совет по международным делам, структуры не государственные, они не могли указывать президенту США что делать. Следить за тем, чтобы президент поступал так, как решили в этих структурах, должен был Мэтт Прэттис.

По его просьбе, первый заместитель директора ЦРУ Конрад Берендж лоббировал назначение Акселя Алемана на должность заместителя директора Национальной тайной службы¹² – директорат ЦРУ, занимающийся сбором разведывательной информации. Мэтт Прэттис планировал сделать Акселя Алемана своим помощником, который возьмёт на себя выполнение задуманных им комбинаций. Раньше им был отставной сотрудник ЦРУ Фрэнк Контэ, но месяц назад он разбился в Таллахасси¹³. Инфаркт настиг Фрэнка за рулём автомобиля, и его «Шевроле – Сильверадо» на полном ходу влетел в бензовоз. Вскрытие показало, что на момент аварии Фрэнк Конте был мёртв. После этой истории, выбор Мэтта Прэттиса пал на Акселя Алемана, и он стал продвигать его по службе в ЦРУ. Сегодня следовало лично познакомиться со своим протеже.

– Вам Аксель не повезло! Вы оказались в компании двух финансистов, – Прэттис сделал маленький глоток виски «Маллан» из хрустального снифтера. Он развёл руками: – Теперь приходится выслушивать наши нудные рассуждения о колебаниях на финансовом рынке.

– Что же делать, раз банкиры ни о чём другом говорить не могут, – улыбнулся Альфред Алеман.

– В «Стратегии национальной контрразведки», принятой в 2005 году, говориться о защите экономических интересов США по всему миру. Это признано одной из приоритетных задач Управления, в котором я получаю жалование, – Аксель поставил свой снифтер на небольшой круглый столик.

Интерьер у отца в кабинете выдержан в деловом коричневом тоне. В центре небольшой круглый столик изящной формы и четыре мягких массивных кожаных кресла. Вдоль одной стены открытые деревянные шкафы с книгами. Между окнами противоположной стены, сервант с баром, тоже коричневого цвета, рабочий стол хозяина в торцевой части кабинета. Всё прочно, массивно и старомодно. Акселю больше импонирует стиль хай-тек.

«Этот пропахший нафталином Мэтт Прэттис очень органично смотрится в отцовском кабинете», – улыбнувшись, подумал Аксель.

По характеру своей службы Аксель Алеман был допущен к документам с грифом «Космический», то есть являлся носителем высших государственных секретов США, но он даже не догадывался о роли, которую играет Мэтт Прэттис в управлении государством, иначе не ухмылялся бы снисходительно, глядя на этого маленького, сухопарого старичка. Впрочем, и Прэттис при всём своём могуществе, не способен был читать мысли собеседника, и по-своему оценил улыбку Акселя. Он напомнил ему Фрэнка Контэ, который отличался весёлым нравом. Мэтт Прэттис улыбнулся в ответ и сказал:

– Правильно сказано: «Пить весело с тем, кто весёлый», – потерев своей восковой рукой, бледный, словно у покойника лоб, продолжил, – но нам придётся говорить о грустных вещах. Нет печальнее занятия, чем рассматривать перспективы нашей экономики.

– Неужели всё так грустно, – Аксель Алеман встал, и разлил виски по снифтерам.

– Перспективы невесёлые, – кивнул Прэттис, – финансовые аналитики ФРС, предсказывают в конце этого года ипотечный кризис.

– Мы сами в этом виноваты! – Альфред Алеман устроился удобнее в своём кресле. Отпил виски из снифтера: – Банки раздавали ипотечные кредиты всем подряд. Люди решили делать на этом бизнес. Брали в ипотеку жильё, и перекредитовавшись на более низкий процент, выставляли жильё на продажу. В результате дома упали в цене, теперь продать их нельзя, а платить неподъёмную ипотеку невозможно.

– Всё именно так и случилось, – кивнул Мэтт Прэттис, – в мире много необеспеченных долларов, вот и раздулся огромный пузырь. Он стал метаться по рынку, и его занесло в сферу недвижимости. Думаю, что первым рухнет банк «Леман Бразерс», а потом по принципу домино, остальные.

– Если эксперты ФРС знают о проблеме, не пора ли начать её решать, пока не грянул гром? – Аксель выпил своё виски.

– Правительство этим займётся, оно национализирует обанкротившиеся банки, – кивнул Прэттис.

– Это тоже, что дать дозу наркоману во время ломки, – усмехнулся Альфред Алеман, – на время поможет, но не вылечит.

– Другого решения нет, – развёл руками Прэттис. Он посмотрел на Акселя: – А чтобы наш наркоман не умер, вам Аксель придётся хорошо поработать.

– Но я не экономист! – изумился такому обороту дела младший Алеман.

– Вы разведчик и вам предстоит много работы, – Мэтт Прэттис поставил снифтер на столик.

– Хотелось бы подробностей, – Аксель потёр висок.

– С проблемой необеспеченных долларов мы столкнулись десять лет назад, – Прэттис закинул ногу на ногу, – тогда всю необеспеченную массу мы перевели в Китай, наладив там производство.

–Значит, теперь вы эти деньги планируете опять куда-то пристроить? – улыбнулся Альфред Алеман. Он покачал головой: – Но такой фокус с Китаем больше не пройдёт.

– Какую-то часть нашего долга Китай будет вынужден абсорбировать в трежерис¹⁴, – улыбнулся Мэтт Прэттис. Он развёл руками: – У него не будет другого выхода.

Мэтт Прэттис вздохнул:

– Но, к сожалению, всё Китай проглотить, не способен. Следовательно, нам нужно разместить необеспеченные доллары в другом месте.

– Где именно? – Аксель всё ещё никак не мог уловить связи с его работой.

– В регионе Каспия, начнём с Азербайджана. Если нам удастся закрепиться там, то мы сможем контролировать Иран, российский Кавказ, Турцию, Казахстан и Туркмению.

– Насколько мне известно, в Азербайджан активно проникают турецкие компании. Под «крышей» многих турецких фирм сидит Моссад¹⁵.

– Пускай, – махнул рукой Прэттис, – они проторят нам дорогу, а потом мы их подвинем. Азербайджан, это ключ от сундука с богатствами Каспийского региона. Он должен быть в наших руках, но для этого необходимо выдавить с Кавказа Россию. Вот это уважаемый Аксель, ваша работа, как одного из руководителей Национальной тайной службы.

Мэтт Прэттис встал:

– Однако мне не хочется злоупотреблять гостеприимством хозяина.

Отец и сын Алеманы тоже поднялись.

– Я знаю Аксель, вы несколько лет жили в России, наверняка вы слышали о Борисе Березовском.

– В девяностые годы в России это имя было на слуху у всех, – кивнул Алеман – младший. Он улыбнулся: – Правда, я не знаком с ним лично.

– Нам с вами предстоит вылететь в Лондон, и там я вас познакомлю, – пообещал Прэттис.

***

Служба внешней разведки Великобритании именуется: «Секретная разведывательная служба/ Военная разведка-6». На английском языке: «Secret Intelligence Service/ Military Intelligence-6», или сокращённо: «SIS/MI-6». Служба внешней разведки Великобритании была организована в 1909 году, входила в состав Разведывательного управления Правительственного комитета обороны. Отделы там именовались: «Военная разведка». Служба контрразведки: «Военная разведка-5», а служба внешней разведки: «Военная разведка-6». На английском языке соответственно: MI-5, MI-6. После первой мировой войны Разведывательное управление расформировали, и МИ-5 передали в ведение МВД, а МИ-6 в МИД. Её руководитель числится заместителем министра иностранных дел, он был единственным государственным служащим в разведке. Великобритания официально не признавала наличие у неё службы внешней разведки.

В 1994 году парламент Великобритании принял «Закон о разведслужбах». Сотрудники МИ-6 получили статус государственных служащих, а в центре Лондона, на набережной Принца Альберта выстроили офис для внешней разведки. По британской традиции, таблички, поясняющей, что за организация здесь находится, не повесили. А зачем?! Все кому нужно, знают, что здесь находится штаб-квартира МИ-6.

Внешняя разведка – глаза и уши страны, она приглядывает за союзниками, партнёрами и противниками. Её задача: получение информации за рубежом, потому, из пяти директоратов МИ-6, основным является: «Директорат региональных контролёров». Именно ему подчиняются резидентуры МИ-6, работающие под крышей посольств, и нелегальная разведка. Седьмое подразделение этого директората носит название: «Латинский отдел». В его компетенции страны Южной Америки, однако, в «Законе о разведслужбах» сказано: «Одной из задач службы внешней разведки является защита экономического благосостояния Великобритании».