Евгений Петропавловский
Невесты общего пользования
– Правильно, нечего гадать. Из меня тоже хороший отец не получился бы. И на фига эти фантазии? Ну не может быть у нас детей – и ладно, и слава богу… А эти старые калоши заладили: насле-е-едника им подавай! На старости лет ста-а-акан воды некому будет поднести-и-и! Хрень какая-то!
– Насчёт стакана – и вправду! Смешно! Рожать, чтобы было кому потом стакан воды подать? Тоже мне, проблема.
– Может, и пить не очень будет хотеться. А если что – я уж как-нибудь сам дошкандыбаю до крана… Или ты мне подашь… пивка холодненького.
С этими словами Чуб, посмеиваясь, привлёк жену к себе. Вдохнув запах её волос, ощутил внезапный прилив желания. И принялся стаскивать с Марии халат и всё остальное.
Глава седьмая
– Скажу прямо: я – человек, любящий поговорить с человеком, который любит поговорить.
(Художественный фильм
«МАЛЬТИЙСКИЙ СОКОЛ»).
– Кто не работает, тот понарошку. А кто работает понарошку, тот всё равно понарошку.
(Мультипликационный фильм «ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДОМОВЁНКА КУЗИ»)
На консервном заводе работать было бы тягомотно, если б не женщины. С ними оказалось интересно. Особенно после того как вместо некрасивой Веры на сортировку поставили симпатичную двадцатилетнюю разведёнку Светлану. Была она голубоглазая, очень заводная и компанейская – без конца бросала конвейер и бегала к Чубу, чтобы покурить вместе. Да и с Оксаной он подружился. Вскоре они втроём болтали о чём угодно, даже о самых интимных вопросах. Девчата частенько подкалывали Чуба по мужской линии, однако он всерьёз их заигрывания не воспринимал, хотя всё равно женское внимание поднимало его оценку в собственных глазах. «Очень хорошо, что мне в напарницы достались молодые и свойские бабёшки, – думал он. – На их месте ведь могли оказаться и мегеры престарелые, тогда б я здесь помирал от скуки. А со Светкой и Оксаной каждая рабочая смена проходит безнапряжно, не со всякими так легко совместиться в одну струю».
Иногда от нечего делать они втроём принимались обсуждать не только личные, но и более отстранённые темы – например, телевизионные передачи или скандальные новости из жизни знаменитостей.
– Завидую я бездельникам, которые каждый день выцветаются по телеку, – сказала однажды Светлана. – Такие деньжищи лопатой гребут и ещё жалуются: то им не так и это не эдак… Вот погребли бы, как наш Коля, целую смену яблоки в холодной воде – тогда бы я посмотрела на них!
– Ну, деньги всё-таки не самое главное для человека, – отозвалась Оксана.
– А что же тогда? – удивилась Светлана.
– Нет, совсем без денег тоже, конечно, не проживёшь, – немного помедлила Оксана, собираясь с ответом. – Но я считаю, что есть вещи и поважнее: здоровье детей, близких… И своё собственное, конечно. А денег никогда много не бывает, не в них счастье.
– Ну да! Если дети здоровые, но ходят в порванных колготках и штопаных кофточках – разве это счастье? – не согласилась Светлана. – Я считаю так: даже если, не дай бог, в семье случается беда – ну, допустим, болезнь тяжёлая или ещё какой несчастный случай, – то с деньгами решить все вопросы намного легче. А если у тебя в кошельке пусто, тогда и мелкие трудности могут показаться величиной с гору. Рай в шалаше – он продолжается очень недолго… Вот считала бы ты себя счастливой, если б тебе реально было нечего надеть? Или не на что купить себе еды?
– Счастье не в деньгах, а в их количестве! – бодрым тоном вставил Чуб ни к чему не обязывавшую реплику.
– Ну хорошо, а как же любовь? – не желала сдаваться Оксана. – Уж её-то ни за какие деньги не купишь.
– Не купишь, но с ними всё равно проще, как ни крути, – безапелляционно заявила Светлана. – А когда в семье куча бытовых проблем, и ты пашешь, как лошадь, чтобы иметь хоть какой-то материальный достаток, – тут любые чувства способны зачахнуть. Да и здоровье, имея денежки, гораздо проще поддерживать в нормальном состоянии, и времени свободного имеешь побольше. А без здоровья и свободного времени – уже не до любви, разве не так?
– Может, в чём-то ты и права, – грустно проговорила Оксана, – однако душевное спокойствие – это все-таки не только деньги. Иначе богатые на жизнь не жаловались бы… Знаешь, это как болезнь: у богатых желания растут, всё им кажется мало… Вот у меня бывшая одноклассница есть – мы с ней, когда встречаемся, тоже спорим… У неё квартира в центре станицы трёхкомнатная, у мужа домина трёхэтажный, у обоих по иномарке, каждый год ездят отдыхать за границу – но всё остальное время, кроме этих поездок, оба вкалывают, как ненормальные, бизнес бросить не могут. Она такой жизнью недовольна, говорит: «Никакого продыху нет, приползаешь домой, как выжатая мочалка, даже на секс сил не остаётся, плюхаешься в постель – и спать»… Я её понять не могу: «Ну чего тебе не хватает? – спрашиваю. – Посмотри вокруг – ведь большинство людей живёт в сто раз хуже! Можно ведь иногда и передохнуть, пожить в своё удовольствие». А она считает, что так рассуждать могут только дуры блаженные и твёрдо уверена, что нужно зарабатывать ещё и ещё. Хочет застраховаться от кризиса, от старости, от бандитов, чёрт те знает от каких ещё неожиданностей…
– Да уж, если после работы остаётся время только на сон, то никакого богатства не захочешь, – усмехнулась Светлана. – Это удовольствие даже нищим доступно. Спи себе бесплатно. Наслаждайся – не хочу. Ну, это ты берёшь крайний случай, это действительно болезнь. А удовольствий себе можно придумать вагон и маленькую тележку. Вчера как раз была по телевизору передача про жён олигархов, которые живут на Рублевке – так они, блин, чуть не каждый день покупают новые наряды, устраивают приёмы… или могут, там, поехать мужской стриптиз посмотреть… А что, прикольно!
– Нет, мне мужской стриптиз смотреть было бы неинтересно, – поморщилась Оксана. – Подумаешь, раздеваются под музыку. Что я, парней голых не видела, что ли? Это для малолетних девчонок, им такое в диковинку.
– Хе, спасибо за комплимент, напарница – приравняла меня к малолеткам! А мне всё равно интересно: у стриптизёров, наверное, тела красивые, мускулистые…
– А хоть и посмотрела бы ты стриптиз – так что? Разве в этом счастье?
– Так ведь развлечения можно придумывать бесконечно. Сегодня стриптиз, а завтра ещё что-нибудь.
– Всё равно одних развлечений маловато для полного счастья, – покачала головой Оксана.
– Пусть маловато, но чего тут рассуждать, если мы даже этого не видим, с нашими-то зарплатами. Всех развлечений – телевизор да самогонка. А вообще, я вот какую вывела для себя формулу счастливой жизни, – с этими словами Светлана, полуприкрыв глаза, принялась загибать пальцы:
– Здоровье – это раз… Деньги – это два… Ну и, конечно, любовь – это три. Только и всего! Не знаю кому как, а мне вполне достаточно для полного счастья.
– Насчёт счастья помню одну историю, которую мне рассказывала бабушка. Во время голода дети в школе завели разговор, что бы было, если б случилось чудо, и каждому в руки упала булка хлеба. Вывод был у детей такой, что больше ничего и не надо, это казалось им пределом мечтаний. Но учитель, который слушал их разговор, сказал: «Человеку никогда не бывает достаточно. Дали хлеба – захочется намазать маслом. Намазали маслом – а почему бы и сахарком не посыпать сверху…» Я и сама такая: сегодня кажется, что мне денег нужно лишь столько, чтобы жить спокойно и ни в чём не нуждаться – а завтра, наверное, захочется ещё чего-нибудь… Вот люблю, например, себе шмотки покупать, у меня в магазинах всегда повышается настроение.
– Так это, Оксанка, у нас, женщин, наверное, у всех одинаково. Я тоже ужас, какая тряпичница. Хотя у меня вообще настроение повышается, когда появляются лишние деньги. Люблю транжирить!
– Чего же тут хорошего, Света? Если б ещё была возможность – тогда другое дело. А так – иной раз из старья приходится себе перешивать. Ох, как надоела эта нищета!
– Вот то ж… Нельзя, конечно, мерить всё одними деньгами, но они так облегчают жизнь… Если только они у тебя есть.
Оксана кивнула. И со вздохом заметила:
– Вся беда в том, что их вечно кот наплакал… А знаешь, есть такая пословица: счастлив не тот, у кого много есть – счастлив тот, кому хватает… Отшельники ведь тоже, наверное, по-своему счастливы. И монахи там всякие…
– Тогда самыми счастливыми по жизни должны быть алкаши, – вставил Чуб. – Бухарику меньше всех надо: купил бутылку – и радуется!
– Нашёл с кем нас сравнить – с алкашами, – Светлана погрозила ему кулачком. – А что делать тем, у кого есть другие желания, кроме бутылки? Нет, голубчики, лично я так считаю: раз уж деньги – обязательная часть нашей жизни, надо сделать так, чтобы их всем хватало. Как солнечного света, как воздуха, которым мы дышим.
– Тю! – воскликнул Чуб, которому подобное сравнение никогда бы не смогло прийти в голову. – И сколько же тебе надо – чтобы хватало? Если конкретно?
– Мно-о-ого, – мечтательно протянула Светлана. – Но вообще-то, если б мне сегодня раза в два увеличили зарплату, то я уже была бы счастлива.
– Ишь размечталась: раза в два! – не замедлила откликнуться Оксана. – По мне, так хотя бы в полтора раза увеличили – и то я была б счастлива.
– Да и в полтора раза тоже ничего, – согласилась Светлана. – Правда, я, наверное, ненадолго успокоилась бы, пока не привыкла. А потом захотелось бы ещё побольше…
И они все втроём рассмеялись.
Так – за болтовнёй со словоохотливыми напарницами – и пролетали рабочие смены Чуба на консервном заводе. Подобно плавным птицам, неприметно проскальзывавшим за горизонт каждого нового вчерашнего дня. Такое положение вполне устраивало всех, не только Чуба.
С тем, что женщины – народ болтливый, Чуб был согласен; однако эту черту слабого пола он не считал отрицательной. Ему нравилось слушать о чужой жизни. Светка и Оксана нескончаемо тараторили, точно сороки на солнечной луговине: рассказывали Чубу разные разности о себе, ничего не стесняясь, словно он был не мужиком, а ещё одной их подружкой. Слова порхали на губах Светки и Оксаны, легко и непринуждённо разлетаясь в стороны, и Чуба это ни к чему не обязывало. И получалось совсем не утомительно, а даже любопытно вникать в чужое миропонимание, и самому посильно участвовать в разговорах, особенно в ночные смены, когда всё начальство, кроме мастера, отсутствовало, и никто не мешал. Понятное дело, больше всего девчат занимали любовные переживания, о которых они, соответственно, и трепались без умолку – то с видом преувеличенной стыдливости хихикая, то делая туманные глаза или даже пуская отдельные слёзы от болезненных воспоминаний.
После месяца совместной работы Чуб знал о них, вероятно, больше, чем их собственные родственники; он уже мог ясно представить себе всю приватную биографию Оксаны и Светки.
…У Оксаны первые опыты на личном фронте складывались неудачно. Началось с того, что однажды она пошла в гости к школьной подруге, имевшей отцом полного пьяндалыгу; а у того как раз находилась в гостях компания его дружков. Девочки сидели в одной комнате, а эта пьянь справляла застолье в другой. И отец вдруг позвал к себе подружку Оксаны. Она ушла. И вскоре из той комнаты послышались крики: подруга звала на помощь. Оксана побежала узнать, что случилось. Но пьяные мужики, вышедшие навстречу, её туда не пустили, а схватили и потащили по направлению к дивану, расстёгивая брюки.
Их было четверо, этих алкашей. Они до того допились, что на следующий день ничего не помнили… Мать подруги, когда обо всём узнала, своего мужа-пьяницу выгнала из дому. Но Оксане от этого было не легче.
Дома она ничего не сказала, потому что родители у неё приличные люди и дочку свою любят, они бы такого не перенесли. Однако сама она ещё долго переживала из-за того, что её сделали женщиной четверо случайных алконавтов; она, конечно, мечтала, что это произойдёт совсем не так…
Было Оксане тогда шестнадцать лет. Она решила, что надо поскорее выходить замуж, раз уж такое случилось, и стала встречаться с парнем, который был на шесть лет старше неё. Он служил в полиции. Само собой, блюсти девственность уже необходимость отпала, поэтому всё у них было по-взрослому, только не в постели, поскольку оба не имели собственного жилья: секс у них изредка случался в служебной машине того парня; он договаривался с друзьями, с которыми заступал на смену, и мужики на короткое время оставляли влюблённую парочку наедине в стареньком «УАЗике». Но и тут на её голову свалилось новое несчастье. Молодой полицейский как-то раз вздумал похвастаться и, в шутку приставив пистолет к виску, нажал на курок. А оружие почему-то было снято с предохранителя. Произошёл выстрел, и бедняге снесло полчерепа. Прямо на глазах у Оксаны, в том самом «УАЗике».
После этого она окончательно стала считать себя невезучей. Несколько раз пробовала начать встречаться с парнями, но всё как-то быстро обламывалось, даже до постели не доходило.
А с замужеством у неё вышла совсем неожиданная история. По соседству с ней жил пацан, старше неё на год, звали его Олегом. Они с детства терпеть не могли друг друга. Олег вечно колотил её, издевался, унижал. В общем, полный негатив. После школы Олега забрали в армию, но Оксана этого не знала – исчез с глаз, да и ладно… Прошло некоторое время. Однажды поздно вечером она возвращалась с вечеринки и встретила Олега, пьяного; он как раз недавно дембельнулся и был голоден насчёт женщин. Олег, как встарь, поколотил её, а потом затащил в кусты и изнасиловал… Оксана сначала хотела заявить в полицию, но быстро передумала: кому охота приобретать дурную славу на всю станицу… А потом она поняла, что залетела. Пришлось рассказать обо всём родителям. Отец с матерью в ярости побежали разбираться к предкам Олега – а те, чтобы спасти сына от суда, предложили сыграть свадьбу. Олегу тоже некуда было деваться, и он согласился.
Оксана сама не знает, почему она не протестовала, когда всё за неё решили родители. Ведь могла сказать твёрдое «нет» – и никто не сумел бы принудить её к браку. Но она не сказала. Наверное, потому что очень хотела ребёнка, а как же ему расти без отца… Короче говоря, расписали их в ЗАГСе, и стала она жить с Олегом. В положенный срок у них родилась дочь. И тут всё изменилось. Олег оказался заботливым отцом, он теперь в ребёнке души не чает. Оксана тоже ощутила, что в ней проснулось какое-то доброе чувство к мужу. Мало-помалу отношения между супругами наладились. Сейчас у них нормальная семья. Оксана считает, что после всех неудач в личном плане ей наконец повезло: муж её любит, да и не пьяница, и зарабатывает хорошо. Она довольна.
Чуб видел её супруга: тот, как правило, приходил встречать Оксану после вечерних смен. Часто с ним была дочка, девочка лет четырёх… При встречах он целовал жену, и они уходили втроём, держась за руки… В общем, обычный на вид семейный мужик.
…У Светланы складывалось по-иному. Она сызмальства была бойкой – не хуже, чем ныне, а то и побойчее. Парни ей прохода не давали. Внешность располагала, Чуб согласен: пышные светлые волосы, волнами спадавшие на плечи (на работе она прихватывала их белой косынкой), огромные миндалевые глаза голубого цвета, тоненькая фигурка, красивые длинные пальцы (сейчас она красила ногти красным лаком, а в темноте они вообще казались чёрными). С такой любой был бы не против…
Она не ставила себе особых запретов на любовной дорожке. Встречалась с парнями, ходила в бар, на танцульки. Иногда, если хотелось, соглашалась пойти с кем-нибудь домой или, например, поехать на дачу. Но чрезмерного распутства для себя не держала в виду – это текло как бы между делом, а основной её целью всё же было выйти замуж. Потому что, в отличие от Оксаны, Светка имела предков довольно сволочных, не обходившихся без выпивки, как у многих. Что отец, что мать – оба нередко дубасили её почём зря. Да и насчёт замужества не оставалось без намёков с их стороны: дескать, скорей бы она выскочила за кого-нибудь и свалила из дома, обуза такая-разэтакая!
Но недаром говорят, что любовь зла, и когда приспело время Светке влюбиться, то её объектом оказался мужчина намного старше неё, женатый и имевший двоих детей-подростков, сына и дочь. Единственный плюс – деньги у него водились, так что он не замедлил снять квартиру, в которой они и получили на целых полгода общую постель. Мужиком этим Светка до сих пор не перестала восхищаться. У него под кожу мужского органа был вставлен большой металлический шарик. Светка раньше о таких вещах слыхала от подруг, но думала, что все эти шарики – настоящая глупость и не имеют никакого положительного значения при занятиях сексом. Однако, попробовав, поняла, что это для женщины – особенное удовольствие… Хотя, может, ей просто само собою нравилось абсолютно всё, что было в любимом человеке. К тому же мужчина тот, по словам Светки, был неутомимым и малостеснительным – и за тот период, пока они тайком встречались в своём любовном гнёздышке, научил её, прежде неопытную, многим постельным тонкостям и разным прибамбасам.
Но считаться всю жизнь любовницей женатого человека она не собиралась. Тем более что предки не переставали скандалить и доставать её насчёт замужества. Да и возраст был уже достаточный. В общем, со своим мужчиной Светка рассталась.
Через несколько месяцев она встретила парня – красивого, к нему женский пол постоянно табунами клеился. Парень Светке приглянулся, и она ему тоже. Немного походили вместе, повздыхали, как говорится, при луне; и решили пожениться. Но парень, даром что писаный красавец, оказался на удивление нерешительным – так что в постель с ней лёг лишь после свадьбы. Тут уж стесняться, думалось, нечего, со своим собственным-то мужем. Светка и решила доставить ему полное удовольствие, какого он до неё не испытывал. И в первую же ночь показала своё умение – всё, чему предыдущий любовник сумел её научить. Однако молодой муж оказался совершенно без воображения. Оказывается, он себе ничего такого особенного в супружеской постели сроду не представлял. Поэтому после Светкиных старательных ласк он вконец расстроился и заявил, что она – распутница, обманщица и падшая женщина, раз до него всему, как в эротических видеофильмах, научилась – и до свадьбы просто скрывала от него свой моральный облик, чтобы благополучно довести дело до штампа в паспорте. Даже потом неоднократно поговаривал о разводе. Но до этого, правда, не дошло. Зато отношения у них безвозвратно испортились.
Вдобавок пока они встречались, Светка не придавала значения тому, что её жених часто бывал навеселе. А после женитьбы он стал быстро скатываться. И через год-полтора уже пил по-чёрному. Дошло и до рукоприкладства. Всё чаще на Светкином лице красовались синяки, да ещё приходилось терпеть бесконечные попрёки касательно своего неблаговидного прошлого.
Затем на короткое время развиднелось. Дело в том, что поначалу молодые супруги жили у родителей мужа. Но там получалась ужасная теснота: свекровь со свекром, Светка с супругом плюс его младший брат – все ютились вместе, в однокомнатной квартире. Однако вскоре умер от инфаркта Светкин отец, и молодые супруги перебрались к её матери: там, в трёх комнатах, они радовались, им казалось, что это невероятные хоромы. В чужом доме муж поначалу стеснялся её колотить, и она уже начала надеяться, что всё у них наладится. Но пьянство мужа не уменьшилось, да ещё когда Светка устроилась на работу, супруг стал её ревновать – буквально ко всем подряд, особенно к сослуживцам. Ревность росла и всё больше отравляла жизнь. Стоило Светке, к примеру, встретить на улице знакомого мужчину, перекинуться с ним парой фраз – и пиши пропало; если мужу случалось это увидеть, то вечером ей закатывалась дикая сцена. Один раз она сделала аборт, а потом сдуру рассказала супругу – так он заявил: «Значит, ты этого ребёнка нагуляла, раз решила от него избавиться». Потом снова началось регулярное битьё… Иногда, правда, – когда она грозилась развестись – он просил прощения, а потом тащил в постель; но ей это всё чаще становилось противно, после побоев Светка не могла воспринимать его как мужчину. Да и не могла она назвать его умелым любовником.
Она была покладистой и верной женой; не до гулянок казалось, ведь жизнь сейчас нелёгкая, поэтому волей-неволей приходилось старательно трудиться, чтобы иметь хоть какой-то достаток в доме. Порой Светка ужасно завидовала тем своим подругам, которые имели любовников, она уже была согласна с мнением, что одного мужчину можно держать при себе для семьи, чтобы было как у всех, а с другим параллельно встречаться – для души, чтобы он ласкал и удовлетворял, не давая забывать о своей женской сущности. Она и не прочь была бы гульнуть от мужа, однако совесть её удерживала; окончательно решиться на измену у неё всё-таки не получалось.
Со временем муж стал всё меньше желать её близости, да ещё то приходил с работы под утро, то вообще исчезал на два-три дня… Потом и вовсе перестал её трогать – и как-то раз признался, что было у него в армии такое дело, застудился он зимой, врачи его предупредили, что из-за этого у него может рано наступить импотенция… Вот, мол, она и наступила. Светка, как всякая нормальная баба, жалела его, плакала; потом водила супруга к врачам, экономила деньги, собирая на разные общеукрепляющие лекарства. Пыталась даже уговорить полечиться от пьянства: дескать, это поможет улучшить общее состояние его организма – а там, глядишь, и потенция слегка приподнимется против прежней недостаточности… Словом, глупой была, не видела простых вещей. Но потом знакомые женщины просветили. Рассказали Светке, что у её мужа давно есть любовница, замужняя баба на несколько лет старше него, которая работает вместе с ним на молзаводе.
Такое стерпеть уже было невозможно. И она решила найти себе любовника, чтобы и самой нервы успокоить, а заодно и неверному супругу отомстить. Да где его возьмёшь – чтобы путёвый был и ещё чтобы не трепался о ней со своими дружками: станица-то – не город, стоит сплетне лишь появиться, и она мигом до мужа докатится. А решение придумалось простое. Она купила газету, в которой публиковали объявления о знакомствах. Выбрала одного мужчину, жившего в Краснодаре, который, судя по описанию, мог бы ей понравиться; и списалась с ним (получать ответы ходила на почту до востребования, чтобы муж не узнал). Договорились о встрече в городе, перед кинотеатром «Аврора»: езды получалось около часа на автобусе, за день нетрудно обернуться туда-обратно.
Мужчина был на два года старше неё, довольно красивый – высокий, черноволосый, с короткой стрижкой. Звали его Сергеем. Он привёл Светку к себе в квартиру. Она – после долгой непривычки – слегка оробела. Но Сергей оказался ласковым и обходительным. Они посидели, поболтали немного о том о сём, выпили бутылку шампанского. С новым кавалером оказалось легко и просто. Он гладил её волосы, целовал руки. Само собою вышло, что Светка возбудилась, и они принялись раздевать друг друга. Потом случилось и всё остальное… Сергей был умелым любовником, чем заметно отличался в от её мужа, который в постели обычно старался лишь сам получить удовольствие, а после этого сразу засыпал и даже не интересовался, удалось ли что-нибудь испытать Светке…
Через неделю она снова встретилась с Сергеем. Пришла, как договорились, уже прямо к нему домой. На сей раз у него в квартире оказался ещё один гость. Она испугалась, но Сергей шёпотом успокоил её, сказав, что с ней ничего плохого не сделают. А потом он – вдвоём с другом, которого звали Виктором – уложил её в постель. Мужчины раздели её и принялись ласкать… Светка не сопротивлялась: сначала потому, что не ожидала подобного, растерялась, а затем – потому что ей уже было очень хорошо, и она не хотела сопротивляться.
К своему удивлению, Светка поняла, что быть в одной постели сразу с двумя мужчинами ей понравилось. Поэтому она согласилась снова встретиться с Сергеем и Виктором… Таких встреч у них было ещё несколько – до тех пор, пока мужу не доложили, что она ездит по каким-то неизвестным надобностям в город. Дома был жуткий скандал, Светка наврала что-то путаное и малоубедительное – и в результате ещё недели две после допроса с пристрастием ходила вся в синяках. Разумеется, от поездок к двум своим любовникам пришлось отказаться.
И начались привычные будни: колготня по дому, хронические пьянки мужа и его частое отсутствие по ночам. И постоянный страх перед его безжалостными кулаками.
В один прекрасный день Светка ясно и окончательно поняла: всё, она перешагнула предел своего терпения. Больше она не выдержит ни одного дня такой жизни.
Она выперла супруга из материнского дома. И подала на развод. Теперь Светка просто не может взять себе в ум, почему она не сделала этого раньше.
– Так что смотри, я теперь девушка свободная, – игриво подмигнула она Чубу. – Если когда-нибудь надумаешь разводиться со своей, можешь иметь меня в виду.
– Ты что, – с притворным ужасом в голосе возразила ей Оксана. – Коля совсем недавно женился, а ты уже хочешь отбить парня у молодой жены?
– Да ничего я не хочу, зачем мне его отбивать у законной супружницы, – вкрадчиво проговорила Светка, сняв с плеча Чуба воображаемую пылинку, а затем фамильярно нажав ему пальцем на кончик носа, словно уже являлась его фактической любовницей. – Она ведь может и не узнать ничего. Жена не стенка – подвинется! Правда, Коль?
И девчата захохотали шухарными голосами, замотыляли головами, запританцовывали, радуясь его смущению.
Ничего обидного, нормальный бабий юмор, – решил Чуб. Правда, поначалу от такого неожиданного юмора всё мужское в нём ёкнуло и похолодело. Однако через несколько мгновений он взял себя в руки и, разгладившись лицом, принялся смеяться вместе со своими напарницами.
Зато когда Чуб – по ходу одного из интимных повествований Светланы – попытался в мягкой форме высказать соображение насчёт нежелательности полового разнообразия для женщин, рассказчица отбрила его строгим образом:
– Подумаешь, мнение! Свободная женщина имеет право сама решать, что для неё желательно, а что – нет. Да и замужняя тоже, у нас в стране сейчас рабства нет. Ну ты, Коля, меня прямо удивил: вроде бы современный человек, а делаешь такие глаза, как будто это не меня трахали, а тебя!
После такого он больше не озвучивал своих соображений касательно того, каким ему представляется правильный моральный облик слабой половины в человеческом обществе.
Впрочем, отношения между всей троицей продолжали оставаться по-дружески лёгкими и приятными.
Порой Светка и Оксана дружно принимались приставать к Чубу с расспросами:
– Коль, а ты до свадьбы, наверное, достаточно по девкам нагулялся, а? – смешливо щурясь, шлёпала его по заду Светка.
– Почему только до свадьбы, – хихикала Оксана. – Может, он и сейчас не теряется!
– Тогда почему он к нам не пристаёт?! – притворно возмущалась Светка. Затем, вернув своему лицу серьёзное выражение, напоминала:
– Между прочим, Колюня, мы перед тобой тут исповедовались, как в церкви, а ты, хитренький, о себе помалкиваешь. Вот и давай, рассказывай – теперь твоя очередь. Или стесняешься?
– Да нет… чего мне стесняться, – выпячивал нижнюю губу Чуб. – Вы ж меня особо-то и не спрашивали…
Хотя, разумеется, стеснялся. Но недолго: стоило только начать – и понесла его завиральня в фантастические и сумасшедшие эрогенные дали. Он лепил девкам красочный ком из всех порнорассказов, какие слышал от друзей, товарищей и просто мужиков в разных застольных компаниях. И подружки увлечённо слушали его – неизвестно, верили или нет, но им в любом случае его байки нравились, и они то вставляли вопросики, то всплёскивали ладонями, то сочувственно ахали.
Правду собственной жизни Чуб тоже не обошёл стороной. Рассказал о своей первой женщине – некрасивой сорокалетней алкоголичке с красной бородавчатой мордой, которую он наскоро поимел вместе с двумя одноклассниками за три бутылки «Анапы». Там ещё вышла смешная ситуация. Они отвели её в подвал пятиэтажки, и, выпив для начала, приступили к делу. Пока Чуб трудился над этой, уже в дупель опьяневшей бабой, она равнодушно лежала под ним, раскинув ноги, и похрапывала. А потом проснулась и – спьяну, видимо, забыв, где она, и что вообще происходит – взяла в голову, будто её насилуют неизвестные лица. В результате эта дура подняла дикий ор. Пацаны испугались, что взрослые их застукают за неблаговидным занятием, и пустились наутёк. Так что одноклассники Чуба остались несолоно хлебавши.
Рассказал он и об Ирке Чугуновой. Им обоим было по семнадцать лет. Он встретил её на дискотеке. Несколько раз проводил домой. Как-то раз, когда родители Ирки уехали с ночёвкой на дачу, она позвала его вечером в гости. И сама сказала:
– Коля, я хочу, чтобы сегодня ты сделал меня женщиной.
Он, само собой, обалдел.
А Ирка постелила свежее бельё на родительскую двуспальную кровать, достала бутылку домашнего вина. Зажгла свечи.
– Это ещё зачем? – удивился Чуб.
– Я хочу, чтобы в первый раз у меня всё было красиво, – объяснила она. – Ведь всю жизнь потом вспоминать…
Нет, сейчас он понимает, что она имела в виду. А тогда ему было по барабану, лишь бы скорее дорваться, раз подвернулся такой удачный случай. Поэтому ничего красивого там не вышло. Он сразу же вломился в Ирку, как танк. Сколько упрёков и слёз было потом…
– Вот все вы, мужики, такие… – укоризненно заметила на это Оксана.
– Какие? – спросил Чуб. Просто потому что больше нечего было сказать.
– Грубые и нечуткие, – пояснила Оксана.
– Да, это точно, – согласилась Светка. – Ну, и что у вас дальше было? Встречались потом?
– Конечно, – кивнул Чуб. – Ещё месяца два. Или три.
– А потом – что же: расстались?
– Ну… Я её бросил.
– Отчего же бросил?
– Понимаешь, у Ирки всё время родители обретались дома. И у меня тоже. Так что нам заниматься… этим самым – негде было. А я познакомился на дне рождения у друга с Ленкой Москаленко. Она в ПТУ тогда училась. Сама была родом из хутора, а здесь снимала квартиру… Так я до самой армии к ней почти переселился… Ну, не совсем чтобы переселился, конечно – а примерно через ночь на другую у неё оставался, это не реже.
– Просто из-за удобства, выходит? – разочарованным голосом протянула Светка. – Оттого, что жильё у неё было?
– Ага, из-за жилья. Не всё ж, как пацану, по-за кустами с девчатами перепихиваться.
– А как же любовь? – спросила Оксана.
– А кто говорил про любовь? – удивился Чуб. – Я ни Ирке, ни Ленке – по-честному – про любовь не врал.
– Ну, и что же потом было с Ленкой твоей? – поинтересовалась Светка. – Она-то хоть ждала тебя из армии?
– Не ждала, – ответил он. – Да мы и не договаривались… То есть я, вообще-то, просил её хоть письма мне туда писать. Там же скучно – столько времени тащить службу по тупому.
