Евгений Очкасов
Любовь и клады. Часть 1

Взяв десертную ложечку, Надежда попробовала мороженое. Улыбаясь как ребенок от удовольствия, она снова окунула столовый прибор в охлажденное белоснежное лакомство, посыпанное шоколадной крошкой и политое земляничным вареньем и откушала еще…

– Очень вкусное мороженое. Вероятно, вкуснее, чем у вас Одессе, —

– Я рад, что вам понравилось, – ответил Роман и откушал ложечку мороженого из своей креманки.

– Да! Ох и вкуснятина! Пожалуй, одинаково по вкусу с одесским мороженым, но в вашей компании, Наденька, несомненно, вкуснее!

Затем, заправив салфетку, он взял приборы и принялся за свое блюдо.

– Приятного аппетита, Роман Евгеньевич! – с казала Надежда Петровна, улыбаясь от полученного комплимента.

– Приятного вам аппетита, Наденька!

Надя посмотрела на Романа и одарила его нежной улыбкой.

За обедом Дробышев заметил, что из-за столика по соседству на него изредка поглядывает мужчина. В один из моментов он подозвал Бориса и поинтересовался, знает ли он, кто сидит напротив? И тот ответил:

– Рекомендую этих господ, наших постоянных гостей: Павел Николаевич и его племянник…

Увы, Борис забыл, имя Владимира Константиновича, и не смог озвучить его посетителям…

– Стало быть, это их экипаж дожидается на улице… – произнес одессит и добавил: – А что же наш экипаж? Не прибыл ли? Любезный, вы не могли бы разузнать, не стоит ли на входе в речной вокзал экипаж, и если стоит, то узнайте, чей он.

– Сию минуту…

Надя отложила ложку и перестала кушать мороженое. Во взгляде ее почувствовалась тревога… Дробышев заметил это и сказал:

– Что вы, Надежда, все в порядке, не переживайте! Я с вами, и вам нечего бояться. И, поверьте мне, я довезу вас до дома, если будет экипаж, а если нет, то без труда донесу вас на руках…

Красавица старалась улыбаться, но во взгляде ее была настороженность.

Борис тем временем вернулся и поспешил доложить:

– Стоит экипаж Павла Николаевича… других нетс…

Дробышев уже закончил к тому моменту с едой и, выслушав Бориса сказал:

– Видимо, Надежда Петровна… вашего кучера волки съели… Уже целый экипаж можно было сделать, а не только колесо!

Выпив и плотно закусив, Павел Николаевич и его племянник, мирно отдыхали после обеда. Закурив сигару и, медленно выпуская клубы дыма, Павел Николаевич стал вслушиваться в разговор, идущий за столиком по соседству.

– Владимир, у наших соседей, кажется, затруднение с транспортом. Что толку ухаживать за такой красивой девушкой, если ее даже до дому подвезти не на чем…

Павел Николаевич слегка захмелел от принятой водки, и его мысли будоражила красавица за соседним столиком. Будучи закоренелым холостяком и охотником до дам, он считал, что его помощь в сложившейся ситуации – это отличный повод познакомиться и привлечь к себе внимание Надежды. Тем более что ее спутник находится в затруднительном положении и не знает, на чем им ехать, а это значит, что он должен согласиться… Ко всему прочему в дороге с красавицей будет гораздо интересней. «Отличная идея», – заключил он. Однако, тут же взглянув на свой саквояж, как-то замешкался, но вскоре все же решил просигнализировать Борису и подозвать его, для чего он нехотя помахал рукой, при этом не вынимая из своих толстых пальцев дымящейся гаванской сигары. Борис не заметил его жестов. Затем Павел Николаевич решил привлечь внимание Бориса голосом и произнес:

– Борис, голубчик, будь добр, подойди к нам… Тот повернул голову и ответив:

– Сию минуточку, уже иду… – слегка наклонившись, обратился к Роману Евгеньевичу:

– Прощу прощенья… я оставлю вас буквально на момент…

Затем улыбаясь Борис посмотрел на Надежду Петровну и, как бы восхищаясь ее красотой, пошевелил своими усиками. Дробышеву не понравился это жест, тем более что Надежда слегка улыбнулась приветливому администратору в ответ. Борис же был доволен собой и, откланявшись, направился к столику Павлу Николаеву и его племянника.

– Какие презабавные усики у этого мужчины… не правда ли?! А, Роман Евгеньевич? – сказала Надя улыбаясь и стала интересоваться мнением Дробышева на сей счет…

– Чем такие усы носить, так лучше уж вовсе без штанов щеголять… – ответил Роман заговорщическим голосом, рассмешив Надежду Петровну.

Тем временем, Борис подошел к Павлу Николаевичу и Владимиру.

– Что изволитессс? – обратился он к господам.

Владимиру были ясны мысли дяди, и он не находил в них ничего дурного, тем более, что Надежда так же понравилась ему, как и Павлу Николаевичу. По этой причине он решил не вмешиваться в разговор, который начал его родственник.

– Борис, скажи, верно ли я услышал, что у наших соседей возникли затруднения с экипажем?

– Да, на данный момент их экипаж задержался, и они ожидают его в самое ближайшие время.

– Я хотел бы предложить помощь и пригласить их в свой экипаж. Тут до города идет одна дорога, и я думаю, что нам будет по пути. Да, кстати, в это время все местные извозчики, калымящие на встрече пассажиров, уже разъехались, пароходов на сегодня уже не предвидится, – говорил Павел Николаевич, разъясняя ситуацию и глядя на Владимира, – а клопов кормить в здешней гостинице совсем не доброе дело… Так вот, голубчик, – вновь обратился он к Борису, – ты скажи о моем предложении молодым людям. Если угодно им будет, то мы уже скоро собираемся отъезжать.

Владимир Константинович свернул газету и, положив ее на стол, добавил:

– Да, нам действительно пора.

Борис молча со вниманием выслушал предложение Павла Николаевича.

– Сию минуту… – ответил он и тут же направился к Дробышеву и его спутнице.

Подойдя к столику, Борис начал говорить:

– Вы позволите на минуточку отвлечь вассс? – с вопросительным выражением лица управляющий обратился к посетителям, при этом, как и всегда, двигая своими черными усиками.

– Что вам угодноссс? – ответил Дробышев, сделав лицо, как бы пародирующее Бориса, а затем взглянул на Надю и пошевелил усами точь-в-точь как Борис…

Получилось очень похоже, и Надежда рассмеялась. Борис не совсем понял издевку и в замешательстве с удивленным лицом стал моргать своими округленными глазами.

Пока Надежда пыталась перестать смеяться, Роман Евгеньевич уже с серьезным выражением лица взглянул на Бориса и сказал:

– Слушаю вас, любезный!

– Господа за соседним столиком услышали о том, что ваш экипаж задерживается, и изволили предложить вам свою помощь, а именно подвезти вас до города. Если вам будет по пути, то они уже скоро будут отъезжать.

Борис не оценил шутку Романа, но по-прежнему улыбался ему и Надежде.

– Любезный, спасибо вам! Вы нам, пожалуйста, счет подготовьте, а мы обсудим поступившее предложение.

– Я вернусь к вам через пару минут, – стараясь не дать Дробышеву повода для повторной насмешки, сказал Борис и, не шевеля усиками, откланявшись, ушел.

Роман посмотрел на Надю. Она уже не смеялась, а как-то насторожилась.

– Надежда Петровна, а что если ваш экипаж действительно не появится, как же тогда?

– А как же по поводу вашего обещания донести меня на руках?..

– Я буду рад… доставить вам такое удовольствие… Боюсь, по времени будет долго, но если я сказал, то не откажусь от своих слов…

Красавица улыбалась Роману своей обворожительной улыбкой…

– Наденька, вы в городе проживаете? – интересовался Дробышев.

– Нет. Не совсем. Рядом по направлению к городу есть другая дорога, вдоль нее стоит деревня а, за ней наша с папенькой усадьба. Однако, – добавила она, – если мы поедем, то скорее всего встретим мой экипаж и если он выехал за мной, то не проедет мимо. А если случится так, что у нас не получится застать экипаж в дороге, то можно доехать до поворота, а там до деревни, уже и рукой подать.

– Отлично! Тогда мы согласимся, ведь это будет удобно. Так или иначе, Надежда Петровна… я доставлю вас до дома, – сказал Роман с улыбкой на лице, смотря в глаза Надежде.

Девушка изменилась в лице. Она смотрела на Романа без улыбки, в глазах ее читалась тревога… Дробышев думал, что Надя переживает за папеньку, а теперь еще и экипаж ее затерялся.

– Все будет хорошо, Наденька! Я провожу вас до дому, поверьте мне…

Тут вдруг Надя приняла решение и вот уж собралась озвучить его, начав:

– Роман Евгеньевич, вам не надо ехать с нами… прошу вас…

Вдруг за спиной раздался голос, и она замолчала.

– Здравствуйте, здравствуйте!

Это был Павел Николаевич. Владимир одевался в это время. Барсуков решил сам подойти к Дробышеву и Надежде Петровне. Он услышал, как Надя рассмеялась недавно, и подумал, что Борис как-то не так донес до соседей его предложение.

– Мое почтение, – начал он. – Позвольте представиться… Барсуков Павел Николаевич.

– Здравствуйте, – очень приятно! Ответил одессит и, встав, протянул новому знакомому свою руку. – Дробышев Роман Евгеньевич – представился он.

Пожав руку одесситу, Павел Николаевич, еще не разжав ладони, с улыбкой взглянул на его спутницу.

– Надежда Петровна, – представилась юная красавица, глядя на Павла Николаевича… не назвав своей фамилии.

– Очень приятно, – ответил он, поочередно разглаживая свои усы с обеих сторонам…

– Борис передал нам ваше предложение, – сказал Роман Евгеньевич. – Мы очень признательны вам за беспокойство и хотели бы поехать вместе с вами.

– Хорошо, – произнес Павел Николаевич.

Вернувшись, Борис стоял в стороне и ждал когда посетители закончат диалог.

– Ваш счет, пожалуйста… – с казал он, обращаясь к Дробышеву, держа перед ним кожаную папку-счетницу на подносе.

– И нам посчитай, Борис, – сказал Павел Николаевич.

Откланявшись, управляющий ушел, выполнять поставленную задачу.

– Значит, скоро выезжаем… – в новь обратился Павел Николаевич к своим новым попутчикам и, развернувшись, направился к своему столику.

– Очень симпатичный мужчина, добряк… Думаю, что поездкой мы будем довольны, и вам незачем переживать, правда, Наденька?

Роман говорил это Надежде, но она смотрела на него с переживанием и тревогой. «Он не услышал меня, – думала она. —

Сказать, непременно сказать еще раз…»

– Роман Евгеньевич, выслушайте… – начала она.

Услышав ее, Дробышев, улыбнувшись, внимательно взглянул в глаза Надежде. Тут подошел Борис. Он уже вручил счет Павлу Николаевичу и теперь стоял возле столика Романа и Надежды. Передавая оплаченный счет администратору, Дробышев вновь отвлекся. Надя не очень добро взглянула на Бориса и замолчала, не договорив. Взяв папку со счетом и деньгами, Борис хотел уйти, но Дробышев остановил его и, к удивлению Нади, сказал:

– Один момент сударыня, я на секунду отойду…

Не дав Надежде времени ответить, он встал со своего стула и быстро подойдя к Борису, вместе с ним отошел от столика. В момент беседы с администратором Роман Евгеньевич стоял спиной к столику, за которым он трапезничал с девушкой, а потом повернул голову и, с улыбкой взглянув на свою спутницу, снова отвернувшись, продолжил диалог. Разговор, который вел Дробышев с Борисом, был негромким. Надя не слышала ни слова. Затем Роман что-то передал Борису и тот, одобрительно кивнув головой, ушел. Роман же, очень довольный, вновь вернулся к Наде.

– Прошу извинить меня, теперь я снова ваш навеки, – с казал Роман, улыбаясь и продолжил, – итак, Надежда Петровна, нам пора в дорогу, покуда еще есть на чем ехать…

Дробышев был рад, что вопрос с транспортом решился. Надя рядом, он проводит ее, как и обещал, узнает, где она живет, и будет далее стараться добиться ее расположения. Роману хотелось, чтобы его спутница думала о нем серьезно и не сочла болтуном и проходимцем. И это у него получалось. Надя же не улыбалась. Она смотрела на Дробышева с долей тревоги и отчасти осуждения. Ведь в силу обстоятельств ей не удалось сказать ему что-то важное, а он все думал, что переживания Надежды связаны с пропажей экипажа и ее любовью к папеньке, которого, к сожалению, так и не удалось встретить… Роман старался помочь и поддержать Надежду.

Тем временем дядя вместе со своим племянником, направились к выходу.

– Роман Евгеньевич, нам пора. – Сказал, Павел Николаевич на ходу.

– Пойдемте, сударыня, дорога ждет, – сказал Дробышев, предлагая свою руку красавице.

Надежда подала ему свою ладошку и встала. Вместе они направились к выходу. Павел Николаевич и Владимир вышли на улицу первыми. Они обратили внимание, что к ним быстрым шагом, почти бегом поспешает Борис. Он двигался со стороны речного вокзала неся в руках букет из семи белых роз…

– Вот это новости, – с удивлением сказал Владимир Константинович.

– Учитесь, мой дорогой племянник! Вот так надо ухаживать за дамами! Молодец, Роман Евгеньевич, – многозначительно заявил Барсуков.

Тут из дверей ресторана показались Роман и Надежда. Дробышев увидел Бориса с цветами.

– Один момент, – произнес Роман Евгеньевич и взял букет из рук Бориса. Тот выполнил порученное ему задание и подоспел как нельзя кстати. – Надежда Петровна, это вам, – улыбаясь, Дробышев вручил цветы в руки красавицы.

– Какая прелесть! Какие чудесные цветочки! – вдыхая аромат цветов, промолвила Надя с сияющими от радости глазками. – Спасибо!

– Надежда Петровна, но все же самый прекрасный цветок на всем белом свете – это вы! – сказал Роман Евгеньевич, довольный тем, что задуманный им сюрприз удался.

Красавица улыбалась. Павел Николаевич и Владимир Константинович чувствовали себя неловко и молча наблюдали за происходящим. Дробышев понимал, что их ждут, и обратился к Борису со словами:

– Я был уверен, что могу положиться на вас! – и , достав деньги из кошелька, дал «цветоносцу» три рубля одной купюрой.

– Благодарствую! Доброй вам дороги, господа! И ждем вас снова в гости! – с вернув купюру и положив ее в карман, сказал Борис и добавил: – Всегда вам рады!

– До свиданья, голубчик! Вскорости жди, – произнес Павел Николаевич и, обращаясь уже к своим новым попутчикам, сказал: – Позвольте представить вам… рекомендую: мой племянник – Владимир Константинович Рябинин.

Роман Евгеньевич и Надежда Петровна по очереди представились своему новому знакомому- попутчику.

– Очень приятно, рад знакомству, – произнес Рябинин.

Кавалеры расступились с тем, чтобы Дробышев провел Надежду Петровну к экипажу и помог ей подняться. Уходя, Надежда обратилась к Борису:

– До свидания! Спасибо! – сказала она.

Тот довольно заулыбался от оказанного ему внимания и ответил:

– Доброй дороги, будем вас ждатьссс…

При этом Борис снова передернул усиками и сделал это как раз в тот момент, когда Роман также посмотрел на него. Надя заулыбалась, а когда Дробышев повернулся к ней лицом и вновь спародировал дерганье усиков а-ля Борис, красотка не выдержала и засмеялась… Борису стало как-то не по себе. Придав лицу серьезное выражение, он решил стоять молча, не тратя слов, и дождаться отъезда гостей.

Вслед за Надеждой путники один за другим сели в экипаж. Роман с Надей расположились лицом вперед, а дядя с племянником присели напротив них.

Затем Павел Николаевич дал команду Федору: «Трогай!». Тот взмахнул вожжи и стал править экипаж по дороге. Борис же все еще стоял и смотрел вслед уезжающей карете. Ему стало как-то грустно… Но, вспомнив про трехрублевую купюру в своем кармане, администратор вновь пошевелил своими усиками, взбодрился, и, поднявшись по ступенькам, вернулся в ресторан…

Глава 5. Капкан красоты

Доехав до перекрестка, экипаж повернул направо по направлению в город.

Надя была задумчива и молчалива. Дробышев удивился ее настроению. Он думал, что теперь Надежде должно было стать легче, ведь она направляется домой и нет причин для беспокойства. Вместо этого девушка сидела чуть ли не плача и, держа розы в руках, смотрела на букет печальными глазками.

– Что с вами, Наденька? – спросил Роман.

– Все хорошо, просто слегка кружится голова. У меня бывает такое в дороге.

– Федор, вези ровней! – потребовал Павел Николаевич.

– Да я же чего… Это вон дорога такая…

– Все хорошо, не беспокойтесь, пожалуйста, – печальным голосом произнесла Надя, стараясь улыбнуться господам.

– Надо отвлечься, – сказал Павел Николаевич. – В дороге разговор – э то хорошие дело. Вы вот чем занимаетесь, Роман Евгеньевич? Откуда прибыли? Я видел вас на пароходе и вот уж не предполагал, что сегодня же буду ехать с вами домой в одном экипаже.

– Сам я родом из Одессы. Приехал на отдых. Думал сменить климат и пожить вдали от суеты. Кроме всего прочего, здесь в пригороде живет моя тетушка. Она просила навестить ее, и вот я приехал.

– Так, стало быть, вы не женаты? – спросил Павел Николаевич.

– Пока нет. Но думаю, что скоро уже женюсь… – говоря Роман взглянул на Надежду.

– А кто же ваша спутница?

– Надежда Петровна – моя подруга, мы давно с ней знакомы, и она встречала меня, но, как вам известно, экипаж наш сломался.

– Славно, очень славно… Нет, я не о сломанном экипаже, – поправился Павел Николаевич. – Я о вас. Вам очень повезло иметь такого красивого друга, как Надежда Петровна…

– Несомненно и полностью с вами согласен, – ответил Дробышев.

Сказав неправду о давнем знакомстве с Надей, Дробышев как ни в чем не бывало продолжал улыбался красавице. Надежда Петровна не поддержала высказывание Романа и, отчасти обидевшись на него, вопросительно посмотрела на одессита. Затем наклонилась к нему и прошептала на ухо:

– Зачем вы так сказали, Роман Евгеньевич… что мы с вами давно знакомы?

– Потому что я влюбился в вас и не отдам вас некому! – прошептал Дробышев в ответ Надежде Петровне.

После этих слов красавица потеряла дар речи. Раскрасневшись спелым румянцем и отвернувшись от Дробышева, спустя мгновенье Надежда повернулась к нему снова и, неодобрительно посмотрев в искренние глаза Романа… успокоилась, медленно опустила свои зеленые глазки вниз, задумавшись, едва заулыбалась… и отвернувшись, стала рассматривать окружающую природу.

– А можно узнать ваш род деятельности, Роман Евгеньевич? – решил продолжить беседу Барсуков.

– Я занимаюсь кожевенным производством в Одессе…

– Ну что же, похвально, когда человек при деле, это всегда хорошо. Вот, Владимир, когда унаследуешь мои дела, тоже будешь при большом деле. И мама твоя и ты молодцы, что спустя столько лет вернулись в родные места. Давно пора было этом дом продать… все время сестре писал, что бы вы приезжали и не сидели в этой именной усадьбе под Тверью. Столько дел, Владимир… столько дел и везде надо успевать! Не зевать и на месте не топтаться! Вот тогда-то и толк будет! Сейчас без меня как управлялся? Все ли получалось у тебя, мой дорогой племянник?

– Дядя, я хорошо справлялся с делами, не извольте беспокоиться, – коротко ответил Рябинин и тут неожиданно чихнул.

– Вот! Стало быть правда… Будь здоров, Владимир! – произнес Павел Николаевич.

– Простите, – с казал Владимир Константинович и, достав носовой платок, вытер нос.

– Погода нынче свежая, как бы не расхворался ты, мой дорогой племянник. – Произнося эту фразу, Павел Николаевич достал из внутреннего кармана небольшую фляжку и, открыв ее, вновь обратился к племяннику с предложением: – Выпьешь для прогрева, а, Владимир?

Племянник молча покачал головой, отказываясь от дядюшкиного предложения.

– С вашего позволения… – произнес Павел Николаевич, глядя на сидящих напротив Романа и Надежду, после чего выпил водки из фляжки и, закрыв ее, убрал обратно в карман.

В момент проводимых манипуляций по принятию спиртного на запястье левой руки Павла Николаевича можно было разглядеть непонятное на первый взгляд «украшение» в виде браслета и цепочки, идущей от него к рукояти кожаного саквояжа.

Роман Евгеньевич первым заметил своеобразное украшение на руке Павла Николаевича, а потом и Надежда Петровна обратила внимание на странный браслет.

Увидев, что оба попутчика заинтересованно разглядывают его руку, Барсуков посчитал нужным объясниться.

– Не переживайте, я не беглый каторжник. Это всего лишь мера предосторожности.

Дробышев несколько удивился, и это только разожгло его интерес к персоне Павла Николаевича.

– Чем же вы занимаетесь, какое дело ведете? Позвольте полюбопытствовать… – обратился он к Павлу Николаевичу.

– Сахарное дело… Я владелец небольшого сахарного завода.

– Рад повстречать деловых людей в этой дороге. Владимир, вы стало быть также занимаетесь производством сахара? – с казал Роман и, задав вопрос, перевел взгляд с Павла Николаевича на его племянника.

– Я только учусь, вникаю в процесс, так сказать… До последнего времени Павел Николаевич вел дела сам. План, организация, оборудование, технический процесс, запуск производства, хранение, сбыт… все под его контролем, а это не так уж и просто, доложу я вам… – самокритично заявил Рябинин.

– Спасибо, Владимир! – с казал Павел Николаевич, благодаря своего племянника за лесные, но правдивые слова.

– В любом случае, господа, я хотел бы поблагодарить вас за предложенную помощь! – с казал Дробышев и добавил: – Если я буду вам полезен, то всегда рад помочь!

– Ну вот и славно… – одобрительно сказал Павел Николаевич. – А где вы проживаете в Одессе?

– Недалеко от моря. Там и завод наш расположился. Все удобно…

– Ваш?

– Да… В мое отсутствие отец и брат Андрей ведут дела.

– Хорошо… очень хорошо!

Надежда не проявляла никакого интереса к предмету беседы, а все больше смотрела по сторонам и вглядывалась вперед… Дробышев заметил это и спросил:

– Надежда Петровна, вы боитесь пропустить поворот?

– Да, я не хотела бы пропустить дорогу. Она должна поворачивать направо.

Павел Николаевич решил поучаствовать в беседе:

– А зачем нам направо?

– Там деревня, в которую на ремонт экипажа поехал мой кучер, а за ней мой дом.

– Так вы здешняя? Стало быть, мы с вами земляки…

– Да, я местная. Мы с папенькой и маменькой живем вместе в усадьбе за деревней.

– Что-то я не припоминаю в том направление деревни… – озадаченно произнес Павел Николаевич.

Девушка как-то потерялась от этого вопроса, но потом округлила зелененькие глазки и, заулыбавшись белоснежной улыбкой, сказала:

– Там хутор был, а теперь деревню выстроили, не так давно.

Павел Николаевич поначалу было задумался, глядя на девушку, и продолжил молча вспоминать – н и хутора, ни усадьбы на его памяти там не было… Однако обворожительная улыбка Надежды и легкий хмель в его голове не позволили мысли развиться и, прекратив допрос, он сказал:

– Федор, увидишь поворот направо – останови… – Затем, достав сигару, он обратился с вопросом к попутчикам: – В ы не против?

Возражений не последовало, и Павел Николаевич закурил.

– Ах, что за дивная природа у нас… – сказал он и стал оглядываться по сторонам.

Проехав еще около ста метров, экипаж остановился…

– Барин, вот поворот. Сюды, что ль, прикажете вертать-то?

Павел Николаевич, как и все остальные пассажиры экипажа, посмотрел на поворот, после чего направил свой вопросительный взгляд на пассажирку:

– Сюда ли вам надо, сударыня?

– Да, сюда…

– Что-то дорога-то не сильно езженная, а, барин… ямы… вон, да трава – обратился Федор к Павлу Николаевичу.

– Этой дорогой не особо сейчас пользуются и не все ее знают, но она короче и до деревни тут рукой подать, а там я и сойду… – быстро сказала Надя, вступив в разговор.

– Вы уверены? – Задав вопрос, Роман посмотрел на Надежду.

Девушка задумалась на мгновенье, как-то странно, с печалью во взгляде, как будто прощаясь, посмотрела в глаза Романа и ответила:

– Да.

Павел Николаевич услышал ответ Надежды, слегка повернул голову и громко сказал сидящему позади него кучеру:

– Трогай, Федор…

– Ну, пошли, родимые, – крикнул кучер, встряхнув вожжи и поворачивая направо.

Лошади сделали несколько шагов. И вот экипаж, свернув с дороги, заскрипел, затем колесами нырнул в проторенную колею и не спеша повез своих пассажиров в сторону обозначенной деревни…

Дорога действительно оказалась плохой. Большие канавы и ямы не доставляли путникам комфорта. Разговоры прекратились, так как все участники заезда по бездорожью старались попросту удержаться на своих местах. Надя покрепче обхватила обеими ручками руку Романа. Он же, свободной ладонью взялся за ручку экипажа. Хозяева экипажа, ухватившись за специальные ручки, так же, как и их попутчики, не получали никакого удовольствия от затянувшейся экстремальной езды. Время от времени все пассажиры сочувственно поглядывали друг на друга, как бы делясь впечатлениями от поездки при особо сильной тряске…

– Надеюсь, сударыня, что вы не ошиблись дорогой и скоро эти буераки закончится… – не довольно сказал Барсуков.

Надя не ответила… и лишь печально взглянула на Павла Николаевича.

Через некоторое время дорога стала более покорной и выровнялась.

Роман посмотрел на Надежду, а она прилегла на его плечо.

– Надежда Петровна… Надя! – слегка приобняв рукой даму за плечи, произнес он.

Красотка приподняла голову, посмотрела на Романа и сказала:

– Я что-то плохо себя чувствую… Давайте остановимся… – и вновь, опустив голову на плечо Дробышева, закрыла глаза.

Павел Николаевич посмотрел на девушку и, услышав ее жалобы на самочувствие, в тот же момент отдал команду:

– Тормози, Федор…

Тот же, обрадовавшись хорошей дороге, знай себе правил дальше и не понял приказа.

– Стой, тебе говорят! – громко выкрикнул Дробышев.

Федор услышал одессита и натянув вожжи, резко затормозил…

– Трррр…

Затем, весь во внимании, он посмотрел назад в экипаж. Ему хотелось понять причину столь резкой остановки.

Роман взял Надежду на руки и, аккуратно спустившись с экипажа на землю, отнес даму на полянку рядом с дорогой. Присев с Надей на руках, он уложил девушку на траву и с волнением стал вглядываться в ее лицо.

– Надежда Петровна… Надя! – громко произнес он, но она молчала.

– Укачало в дороге. Оно и немудрено, дорога-то дрянь, – констатировал Павел Николаевич.

Дробышев тем временем, потерев ладошки, легонько пошлепал девушку по щечкам.

– Наденька! Ну же, очнитесь…

– Воды… – приоткрыв, глаза, произнесла Надя.

– Есть вода? – обратился он к господам.

– Федор! Федор! Неси воду скорей! – закричал Павел Николаевич.

– Несу… барин! Несу! – ответил Федор, все это время сидевший на козлах в экипаже.

«А что делать? – думал он. – Вон, господа все там… сами и управятся». Теперь же, услышав команду Павла Николаевича, он наклонился, чтобы взять бурдюк с водой. Быстро схватив его, кучер собрался было встать и выйти. Однако сделать это ему не удалось… С этого момента Федор больше ничего не помнил.

Причиной этому послужил взявшийся из ниоткуда огромный как по росту, так и по телосложению мужик. Гигант заблаговременно припас массивную дубину и украдкой, подойдя с тыла, улучил момент, затем замахнулся и сильным ударом по спине буквально вышиб кучера с его с рабочего места.